Никакого риска!

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Джек вздрогнул от ужасного предчувствия.

— Ко мне никто не заходил.

— Здесь была женщина. Сначала она заявила, что хочет с вами встретиться. Но потом поговорила с вашим отцом…

— О боже! — простонал Джек.

— Извините, я должна была сразу же позвонить вам.

— Все в порядке. Я все равно ничего не смог бы исправить.

И все-таки Джек знал, что ему следует делать. Он, не мешкая, поехал к ней домой. Постучал в дверь. Ожидая ее ответа, он весь извелся от волнения. Ему казалось, что Элли уже уехала из страны, чтобы открыть свой ресторан где-нибудь далеко, например в Африке. Что же такого наговорил ей отец? Как бы только это узнать, чтобы заранее подготовиться?

Наконец Элли подошла к двери, и он вздохнул с облегчением. Она никуда не уехала! И все-таки… Элли была бледна и спокойна, и это испугало его и встревожило более всего. Лучше бы она кричала и обвиняла, но ведь это не в ее характере. В квартире не было запахов пищи и не чувствовалось тепла. Вот тебе и ужин, подумал Джек. Значит, приглашение отменяется. Атмосфера в ее квартире соответствовала выражению ее лица.

— Вы солгали мне, — с порога заявила девушка, едва шевеля губами. — Ведь на самом-то деле ваш проект провалился.

— Да, но это же не важно. Вашей вины тут нет.

— Я виновата, что пошла с вами в цирк в тот вечер. Ведь именно это послужило причиной, не так ли? Из-за вашей бесшабашности вам и отказали все инвесторы.

— Этого я не знаю. И никогда не узнаю. Все уже закончилось, и нечего об этом говорить. Жизнь продолжается. В любом случае, это же я надумал пойти в цирк. А теперь я предлагаю вам деньги из собственного кармана, как и обещал.

— Но вы обещали деньги лишь в том случае, если ваш проект будет успешным. А получилось как раз наоборот. Теперь моя очередь отклонить ваше предложение. Я знала, на что шла. А от благотворительности я отказываюсь.

— Зачем вам отказываться? Ведь ресторан — это именно то, о чем вы мечтали!

— Я не хочу начинать со лжи. Что за деловые отношения будут у нас, если в их основе — ложь? Не объясняйте, не надо. Не хочу знать о том, как обычно ведутся дела в бизнесе. Я уже достаточно наслушалась вашего отца.

— Что он вам рассказал?

— Ничего нового. За исключением, конечно, правды о несостоявшемся проекте. Он сказал, что вы — весь в отца, трудоголик и что женщина, выбравшая вас, будет несчастна всю жизнь.

Джек горько рассмеялся.

— И что вы ему ответили?

— Я заверила его, что в этом смысле он может не волноваться. Наши отношения были и останутся сугубо деловыми.

— Значит, вы сказали ему, что я вас интересую лишь в качестве потенциального инвестора?

— Нет, не так. Вы меня больше не интересуете ни в каком качестве, — сердито сказала Элли, и ее щеки вспыхнули ярким румянцем.

— Не понимаю, почему вы не хотите взять у меня деньги. Что вы теряете?

— Я перестану уважать себя.

— Вы считаете, что потеряете уважение к себе, если возьмете у меня деньги на открытие ресторана? — искренне удивился он. — Это те же самые деньги, что я обещал раньше. В чем же разница?

Знал он, прекрасно знал, в чем эта разница. Надо было ему с самого начала рассказать ей всю правду! Но ведь результат был бы таким же. Ох, если бы не отец…

— Разница большая, и вы это знаете не хуже меня. Вы же сами говорили мне, что никогда не вкладываете деньги в рестораны. Вы сказали, что мой бизнес обречен.

— Это было до того, как я узнал вас. До того, как узнал о вашем профессионализме и вашей решительности.

— Да, в решительности мне не откажешь. Так вот, я решила, что не позволю вам тратить свои деньги на заведомо проигрышное предприятие. А теперь, извините меня… — Элли со значением посмотрела на его ногу, — которой он придерживал дверь. — Я не хочу больше об этом говорить.

— И вы не хотите пригласить меня войти? — Если бы она только дала ему возможность объяснить ей, что он чувствует к ней! Но упрямо вздернутый подбородок девушки не сулил ничего хорошего.

Но когда же им объясниться? Завтра? Через день? Когда он разберется в своих чувствах и решит, что делать дальше? Он знал только одно: ему нельзя отступать. Слишком много оставалось неясного между ними.

— Ну, хорошо, — сказал Джек как можно более спокойным тоном, стараясь усмирить бушевавшую внутри бурю чувств. — Мы поговорим об этом потом.

Элли промолчала. Вот и хорошо. Он не хотел услышать от нее окончательный отказ. Он не хотел, чтобы она изгнала его из своей жизни, прежде чем он окончательно разберется в собственных чувствах.

— Подождите, — сказал Джек, когда она уже приготовилась закрыть перед ним дверь. — Что вы намерены делать сейчас?

— Я стану работать. Буду откладывать деньги и рано или поздно обязательно открою собственный ресторан. Сама.

Сверкнув напоследок глазами, она закрыла дверь перед самым его носом. Нет, вернее, хлопнула дверью! Ему не оставалось ничего иного, как убраться восвояси.

Не успел он сесть в автомобиль, как зазвонил телефон. Он не хотел ни с кем разговаривать, особенно с отцом. Но рано или поздно разговаривать все равно придется. Нельзя же ему избегать отца вечно.

— Ты считаешь, что я вмешиваюсь в твою жизнь? — начал Спенсер.

Джек подавил вздох. Ну что тут ответить?

— Да все в порядке, папа. Забудем об этом.

— Я не могу ничего забыть, непрерывно об этом думаю. Ведь если я сам совершил в своей жизни ошибку, это вовсе не значит, что ты обязательно повторишь ее. Мне-то уже поздно что-либо менять. А ты еще можешь. Я чувствую, что должен принести ей свои извинения.

— Ну что ты, папа! Она все равно узнала бы, рано или поздно.

— Но я очень хочу каким-то образом загладить свою ошибку.

— Элли не захотела выслушать меня, не станет слушать и тебя. Она очень гордая женщина, хочет делать все по-своему. Лучше не вмешивайся.

— Хорошо, если ты так считаешь.

— Я так хочу, — ответил Джек и отключил телефон.

Стоя у окна, Элли смотрела вслед отъезжающей машине Джека. Она нетерпеливо смахнула навернувшиеся на глаза слезы. Хорошо, что не расплакалась прямо перед ним. Не хватало еще показать ему, как она страдает. Конечно, ей было очень жаль, что с рестораном ничего не вышло, но гораздо больше ее огорчило лицемерие Джека.

Элли вспомнила, как они нашли место для ресторана и радовались вместе своему открытию, как фантазировали о внутреннем устройстве и возможностях. Она представила себя на кухне собственного ресторана, представила веселых и довольных посетителей. А вечером они с Джеком подсчитывали бы выручку и радовались успеху. Она мечтала, что их успех будет общим. Но мечты, похоже, так и останутся мечтами. С ее стороны было чистым безумием надеяться, что они осуществятся. И все равно было очень больно, когда они окончательно разрушились.

Встреча с отцом Джека открыла ей глаза. Он очень подробно рассказал о том, почему сделка не состоялась, а также и о том, что Джек солгал ей. Конечно, все это было подано тоном дружеского участия, но Элли все равно была потрясена. Она стояла в приемной, не спуская глаз со Спенсера Мартина, и внутренне жалела, что вообще появилась там. Ей не хотелось верить, но она понимала, что все это правда.

— Что вам сказать? Джек всегда был ужасным повесой. Он вообще неравнодушен к женщинам, — говорил Спенсер. — Это его слабость, и с этим уже ничего не поделаешь. Я сам был таким. Он предложил вам деньги, но ведь это влечет за собой какие-то обязательства, а я не хочу, чтобы он вас обидел. Я, конечно, не могу судить, но мне кажется, что он стал таким из-за ухода матери. Я старался, воспитывал его, но что поделаешь, он не может пройти мимо симпатичной мордашки. А вы хорошенькая. Более того, вы прекрасно готовите.

— Но я не…

— Я понимаю, вы его не любите. И он не любит вас. Но случается так, что эмоции охватывают, ослепляют и людям кажется, будто они влюблены, а дело-то лишь в том, что их охватывает не любовь, а мимолетная страсть. Я знаю это, потому что так было у нас матерью Джека. Послушайте совета старого человека, бросьте Джека, хотя бы ради собственного блага. Он попытается дать вам деньги, якобы для того, чтобы помочь вам. На самом же деле он захочет таким образом купить вашу любовь. Но я вижу, что вы не из тех девушек, которые продаются.

Элли ушла потрясенная и обиженная. Конечно, она не возьмет у него деньги, если его проект провалился. И, конечно же, она не продается. Джек намеренно обманул ее. Более того, он ворвался в ее мечту!

На следующий день Элли вернулась в «Хозяйкины помощницы». Она не ожидала там теплого приема, как, впрочем, и бурных порицаний. Ведь сестры и мачеха не знали всей истории, не подозревали о крахе всех ее надежд.

Гвен едва удостоила Элли взглядом', когда та вошла. Атмосфера была далеко не солнечная.

— Так вот какой благодарности я дождалась от тебя! — Реплика относилась к Мэй, которая стояла у окна, скрестив руки на груди, с упрямым выражением лица. — И это после всего, что я для тебя сделала!

— Я ценю это, мама, — ответила Мэй, хотя ее тон никак не соответствовал словам. — Но это решение я должна принять самостоятельно.

— Ничего подобного! Я знаю, что тебе надо делать. Отказаться наотрез. В двадцать четыре года девушка — еще не старая дева. Взгляни на Элли.

Мэй взглянула на Элли, и Эйприл — тоже. Эйприл сидела за столом и перебирала счета, которые горой возвышались перед ней.

— У нее тоже нет никаких перспектив, — продолжала Гвен. — Но она не сдается! Разве она забила свою голову фантазиями после того вечера на концерте? Нет, она вернулась на работу, как мы и ожидали.

О чем это они говорят? — удивилась Элли. Конечно, они ожидали, что она вернется к своим обязанностям. Но вот касательно отсутствия перспектив! Ей хотелось выйти на середину комнаты и закричать: «Прекратите!» Элли хотела рассказать им, что она сама отказалась от возможности открыть свой ресторан. Она хотела рассказать, что, хотя Джек по сути прожженный плейбой, он ходил с ней в цирк, и он целовал ее. А потом предложил ей деньги из собственного кармана, чтобы она открыла свой ресторан. Что бы они на это ответили? Сказали бы, что она совсем лишилась разума, если отказалась взять предложенные деньги. Осудили бы за непредусмотрительность и глупость.

Хорошо, что она придержала язык. Элли не хотела слышать их суждение о ее умственных способностях. Честно говоря, она и сама начала в них сомневаться.

— Скажи ей, Элли, скажи, что она сошла с ума! — волновалась Гвен нетерпеливо уставившись на падчерицу.

— Да я понятия не имею, о чем вы тут разговариваете. Я ведь только что вошла.

— Вот эта вот… — Гвен раздраженно ткнула пальцем с сторону Мэй, — решила выйти замуж за своего тренера в оздоровительном клубе. Я отдала кучу денег, чтобы они имели возможность там тренироваться. — Тут Гвен окинула высокомерным взглядом обеих своих дочерей. — И все для того, чтобы они смогли найти себе там подходящую партию. — Мачеха не объяснила, кто, по ее мнению, является подходящей партией. Скорее всего, кто-то с большими деньгами. — Ты хоть знаешь, сколько зарабатывают тренеры?

Элли повернулась к Мэй:

— Я и не знала, что ты качаешься, — пошутила она.

— И вовсе я не качаюсь. Именно это и привлекло его ко мне. Ему даже нравится, что я полненькая, — Мэй застенчиво улыбнулась.

— Но когда же и где вы…

— Хороший вопрос, — вмешалась Гвен. — Расскажи ей, Мэй.

— Мама не хочет признать это, но во всем виновата она сама. Это ведь она заставила нас ходить в клуб. Я вообще не хотела заниматься спортом и сейчас не хочу. Я встала на самодвижущуюся беговую дорожку, а Дэнни подошел и помог мне. Одно за другим — и вот мы обручились.

— Я даже не знала, что ты с кем-то встречаешься, — удивлялась Элли. — Ты никогда ничего не рассказывала.

— Она держала это в секрете, — буркнула сзади Эйприл. — Даже от меня, своей родной сестры. — Нахмурившись, она зашуршала бумагами на столе. — И кто же теперь будет выполнять всю эту работу?

— Хватит, — прикрикнула на них Гвен. — Пока она еще не вышла замуж, будет работать в команде. Взгляни на календарь. — Гвен ткнула пальцем в доску, густо исписанную названиями мероприятий с исправленными датами напротив. — По вине Элли мы ничего не успеваем. Задело!

Так прошла одна, а за ней и другая неделя. Элли регулярно ходила на разные праздники, но то и дело вспоминала дни, когда работала у Джека, где не подчинялась чужим приказам, а была сама себе хозяйка. И там был Джек… Элли не сомневалась, что поступила правильно, отказавшись от помощи Джека, но, когда работа становилась особенно напряженной, когда она не вылезала из кухни в течение многих часов, у нее невольно появлялись сомнения в правильности своего поступка. Ее нервы были на пределе.

Были в ее работе и хорошие дни, когда они помогали устраивать детские утренники и праздники. Дети были такими милыми и восторженными существами, что Элли оставалась с ними дольше положенного времени, возилась с ними, рассказывала им сказки, играла в различные игры. В такие моменты она думала, что, раз у нее нет собственных детей, почему бы не насладиться хотя бы компанией чужих детей?

Прошла еще одна неделя. Элли осталась в офисе одна. Она готовила продукты для паэльи, которую планировала приготовить на юбилейный вечер, когда в офис вошел мужчина.

— Есть кто-нибудь дома? — послышался голос Спенсера, отца Джека.

Элли вытерла руки о фартук.

— Здравствуйте, мистер Мартин.

— Надеюсь, я не помешал. — Он оглядел помещение.

Девушка покачала головой и спросила:

— Вы хотите заказать праздник?

— Нет. Боюсь, пока мне нечего праздновать. Хотя кто его знает, что будет потом… — Он явно хотел что-то сказать, но передумал. — Я пришел к вам, чтобы извиниться.

— Вам не за что извиняться, ведь вы сказали правду, — сухо заметила Элли.

— Я сказал не всю правду, вернее, я и не знал всей правды. Да, сделка не состоялась, это правда. В этом Джек солгал вам. Но вот почему он это сделал? Тут были лишь мои догадки. И я очень сожалею, что ввел вас в заблуждение.

— Простите, я вас не понимаю… — Колени Элли задрожали, ноги начали подкашиваться от внезапной слабости, и девушка безвольно опустилась на стул. Что он говорит? Зачем пришел? Она ничего не понимала.

— Я пытаюсь объяснить, хотя у меня это плохо получается, что Джек не такой уж плохой, каким я его перед вами выставил. Я ошибся. Не понимал, что и почему он делает. Он совершенно не похож на меня. Так всегда родители считают, будто знают своих детей, а оказывается, что это совсем не так. И хуже всего, когда дети в конце концов выходят из-под родительского контроля.

Гвен согласилась бы с вами на сто процентов, подумала Элли. Старик выглядел таким печальным, что Элли стало жаль его.

— Боюсь, что я вас расстроил и ввел в заблуждение, — проговорил он и быстро вышел, прежде чем она успела что-либо сказать.

Все еще гадая, что привело к ней Спенсера Мартина, Элли вернулась к своей работе. Теперь кроме готовки, закупки продуктов, составления меню ей приходилось еще и вести учетные записи. Гвен была слишком расстроена помолвкой Мэй и предпочитала проводить большую часть времени в постели. С одной стороны, Элли радовалась свободе, но с другой задыхалась без помощи. Частенько она залучала Эйприл и Мэй на кухню, обещая в будущем обслужить их свадьбы. Хотя Эйприл еще не встретила своего Принца, ее очень вдохновил успех Мэй. Что касается Мэй, то она была так счастлива, что даже согласилась выступить в роли клоуна на детском празднике в субботу. Элли, как всегда, должна была исполнять роль Золушки.

Настала суббота. Мэй не пришла в назначенное время. Элли подала пиццу, которая мгновенно была съедена маленькими мальчиками и девочками. Подали торт, потом мороженое. Все это вскоре также исчезло со стола. Элли развлекала детишек как могла, но ребята продолжали требовать обещанного клоуна. Куда же запропастилась сводная сестра? Мэй раньше никогда не играла роль клоуна, поэтому Элли не ждала от нее многого, но она долго учила ее, организовала для нее тележку с подарками и надеялась, что все обойдется. Влюбленная Мэй стала гораздо более покладистой и менее придирчивой к своему внешнему виду. Ее жених считал, что она выглядит прекрасно во всех нарядах и в любом облике. Это ее сильно вдохновляло.

В данное время Мэй занималась планированием своей свадьбы, а поскольку мать не желала и слышать об этом, девушке приходилось вникать во все детали и делать все самой. За исключением, конечно, гастрономической части, которую Элли взяла на себя. Любовь стала лучшим событием в жизни Мэй. Хорошо бы и Эйприл теперь так же повезло. Что касается самой Элли, то она уже влюбилась в неподходящего, как сказала бы Гвен, человека… после того как провела в раздумьях и терзаниях несколько бессонных ночей.

Она полюбила Джека и за его безрадостное детство, лишенное материнской заботы, и за его человеческие качества. Ей нравилось, как он работал, — серьезно, с полной самоотдачей. Особенно ее умилило то, как он учился прыгать на батуте и как захотел пойти в цирк. Он делал буквально все от души. Элли, разумеется, не понравилось, что Джек солгал ей, хотя она и понимала, что он сделал это ради нее.

К сожалению, он не любил ее. Да, он пожалел ее, предложил деньги. Он даже поцеловал ее. Но всего этого недостаточно.

Элли уже хотела завершить праздник, как вдруг появился долгожданный клоун. Крича от восторга, дети побежали за ним.

Но вот что странно: клоун был выше ростом, чем Мэй, и костюм был ему короток. И бегал он гораздо быстрее, чем Мэй. Внезапно клоун перекувырнулся в воздухе, потом начал жонглировать шариками. Развязав огромный мешок, он стал разбрасывать подарки, а дети бросились их подбирать.

Элли озадаченно наблюдала. Она уже поняла, что это не Мэй. Значит, сестра послала кого-то вместо себя. Как это похоже на Мэй! Вечно она находила кого-нибудь, кто делал за нее работу.

Начали подъезжать родители ребят. Клоун же продолжал свое выступление. Наконец клоун раскланялся, сорвав бурные аплодисменты, и гости начали постепенно расходиться.

Внезапно девушку осенила догадка. С сильно бьющимся сердцем Элли пересекла лужайку и остановилась перед высоким широкоплечим клоуном с яркими голубыми глазами. Ее сердце застучало сильно и неровно.

— Ты все еще сердишься на меня, Золушка?

— После такого спектакля разве я могу? — ответила она с легкой улыбкой, решив ни за что не показывать своих истинных чувств. — Как ты попал сюда?

Он широко улыбнулся. Уголки нарисованного рта поползли вверх, делая его еще смешнее. Несмотря на шок от неожиданной встречи и волнение, Элли непроизвольно хихикнула.

— Когда отец был у вас в офисе, он увидел на доске расписание мероприятий. А у него прекрасная память. Давай пойдем куда-нибудь и поговорим.

— Не знаю, о чем нам говорить. Впрочем, спасибо за то, что заменил Мэй.

— Не стоит благодарности. Но скажи, можно ли мне на что-то надеяться?

Она затаила дыхание. Он смотрел на нее так взволнованно, с таким нетерпеливым ожиданием! Она не могла отвести взгляд, хотя изо всех сил делала вид, что не понимает его.

— В качестве клоуна?

— В любом качестве. Я ищу работу.

— А что случилось с прежней работой?

Джек снял парик и решительно тряхнул головой.

— Она мне не подходит. Помнишь, ты как-то спросила, чего бы мне хотелось в жизни? Какова моя мечта?

— Ты, кажется, ответил, что хочешь того же самого, только в двойном размере.

— Ну а теперь я хочу меньше того, что имел. Нет, правильнее сказать — не хочу ничего из того, что у меня было. За эти несколько дней я многое обдумал. Я хочу совершенно другого.

— Чего же?

— Хочу открыть ресторан.

— Что?

— И чтобы рядом был причал, где будет стоять моя яхта.

— Ты решил купить яхту? — Она даже растерялась от неожиданности.

— Сядь, — сказал он, беря ее за руку. — И сними свои хрустальные башмачки. Пока ты не упала в обморок.

Элли стащила с ног туфли и обессилено опустилась на траву, изо всех сил стараясь успокоиться. Это надо осмыслить. Джек здесь, он выступил в роли клоуна, он сидит рядом с ней и рассказывает, что хочет купить яхту. Девушка взглянула на него и, увидев озабоченность и неуверенность на его смешном лице, вымученно улыбнулась.

— Элли, — начал он. — Возможно, это потрясет тебя, но я уже не тот парень, который нанял тебя на работу несколько недель назад. Тогда со мной что-то случилось… может быть, какое-то помешательство. Во всяком случае, так считает папа.

— Он предупреждал, чтобы я не верила тебе, не слушала тебя. Говорил, что ты всем женщинам рассказываешь одно и то же.

— Так и было. Но тебе удалось пробудить во мне настоящую любовь. Это действительно так. И я не представляю свою жизнь без тебя. Мы будем вместе — я, ты и твой ресторан. Наш ресторан. Я, наверное, смог бы вести бухгалтерский учет, когда буду на берегу, а яхта на причале. Я могу ловить рыбу нам на ужин. Никакой благотворительности, это будет общее предприятие.

Элли смотрела на него, и ее глаза наполнялись слезами. Она с самого начала поняла, что Джек — мужчина ее мечты. Он был резким, прямым и, несмотря ни на что, честным с ней. Она его любила.

Большим пальцем Джек утер слезу с ее щеки.

— Не плачь, Золушка. Ответь мне. Ты заслуживаешь самого настоящего принца. Хоть я и не принц…

Сердце Элли переполнилось любовью. Она наклонилась и поцеловала его в кончик огромного красного носа. Потом утерла слезы и прошептала:

— Ты принц. Мой принц. Но ты также и отличный клоун.

— И ты сможешь полюбить клоуна?

— Да, если он полюбит меня.

— Договорились. — Его смешно раскрашенное лицо осветилось счастливой улыбкой. Он взял девушку за руку и притянул к себе. — На всю жизнь. Я люблю тебя, Золушка. И в хрустальных туфельках, и без них — для меня ты навсегда останешься принцессой.

— А ты всегда будешь моим принцем. Я люблю тебя, Джек. — Элли задохнулась от волнения, но потом взяла себя в руки и продолжила:

— Спасибо, что пришел ко мне на помощь. Спасибо, что рискнул ради меня.

— Никакого риска. С тобой это верное дело. Моя удача.