Никакой романтики

Глава 10

Проснувшись утром в субботу в одинокой постели, Владимир очень пожалел, что рядом нет Маши. Судя по их самому первому свиданию, их странное соглашение вовсе не запрещало ей ночевать у него дома. Но к чему это может привести?..

А впереди еще воскресение и понедельник. Если бы Маша просто была его девушкой, он пригласил бы ее куда-нибудь. А сейчас он был в растерянности, не совсем понимая, что может и что должен сделать. И кто его тогда на собеседовании за язык тянул?

Он решил как следует подумать на выходных, стоит ли его отношения с Машей пытаться перевести в категорию «личных». Не стоит спешить в таких вопросах. Ну а пока оставалось только мечтать о следующей рабочей неделе…

Владимир успел понять, что Маша после долгого перерыва наконец дорвалась до мужчины (то есть, до него) и что она с жадностью хотела всего и побольше.

Следующие четыре рабочих дня показались ему до ужаса короткими, несмотря на то, что он каждый день виделся с Марией Павловной, так сказать, по второй части контракта. Вдруг разом навалившиеся дела не оставляли времени на рассмотрение личных проблем, так что Владимир оставил их до лучших времен.

Маша с неизменным энтузиазмом поддерживала его во всех случаях, когда он запирал двери изнутри, и очень быстро набиралась опыта, нисколько не страдая по поводу отсутствия оргазмов. Или, возможно, просто притворялась, что не страдает. Владимиру было очень интересно, насколько она умеет сдерживать эмоции и насколько она воспринимает его как своего мужчину. Так что в очередной понедельник, пока еще не успел завалить ее на… на какую-нибудь горизонтальную поверхность, не меняя сосредоточенно-рабочего выражения лица и глядя в свой ежедневник, он неожиданно для себя сказал ей:

— Да, кстати, Мария, купите, пожалуйста, большой букет белых роз и пошлите вот по этому адресу, — он протянул ей небольшой листочек, на котором написал адрес. — Напишите что-нибудь вроде: «Женечке, с наилучшими пожеланиями.» Или там «спасибо за все».

Он внимательно глядел на Машу. Абсолютно невозмутима.

— Это все? — профессионально осведомилась она, ничем не напоминая оскорбленную в лучших чувствах женщину.

— Да.

Она кивнула. Потом выражение ее лица стало нерешительным и она, не очень уверенно, заговорила совсем о другом:

— Владимир Борисович…

— Что?

— Мне нужен будет отгул в этот четверг. И в пятницу, наверное, тоже…

— Конечно, ради Бога. Все дела с вами мы разгребли на прошлой неделе, так что не вижу никаких проблем. Могу я узнать, зачем?

— М-мне нужно к врачу. Там… по записи.

Выражение ее лица впервые за месяц с лишним, что они работали вместе, показалось ему подозрительным. Он, прищурившись, уставился на нее.

— Это… по женским делам, плановый осмотр, — нехотя объяснила Мария.

Владимир поморщился и взмахнул рукой, показывая, что вопрос решен. Но осознание того, что он лишится ее общества на два дня раньше, чем предполагал, было не очень приятно.

Поскольку начальник дал ей задание купить букет для неизвестной Женечки, Маша после обеденного перерыва отправилась в цветочный магазин, благо он располагался через дорогу. Ей пришлось гадать, что именно Владимир Борисович считает большим букетом, потому что ей самой букеты дарили разве что на восьмое марта на работе. А при том, что на старой работе мужчин было в десять раз меньше, чем женщин, букет состоял дай бог из трех хиленьких тюльпанов.

И потом… Было крайне неприятно выбирать букет другой женщине от имени своего мужчины. Ну… не то чтоб своего. А уж думать об этом «спасибо за все» и вовсе было мерзко. Майские выходные были длинными, и их он провел явно не с ней. Маша повторила себе три раза как мантру «ты знала, на что соглашалась» и сказала продавщице:

— Двадцать пять белых роз, пожалуйста. Красивым букетом.

Но мантра мало помогала. Тело, получив то, чего так долго было лишено, теперь замолчало, а душа затребовала романтики: белых роз, прогулок под луной, ужина при свечах…

Но с другой стороны, увещевала себя Маша, что лучше: стабильно получать дозу интима без всяких цветочечков или один случайный секс на выходные и прощальный букет? Разум подсказывал, что лучше, конечно, первый вариант, раз уж нельзя иметь и розы, и мужчину одновременно. В итоге Маша теперь и сама не знала, чего хочет. Или чего не хочет…

Желая проверить реакцию своей секретарши на букет, посланный другой женщине, Владимир специально задержался в офисе, ожидая звонка Евгении, хотя все дела на сегодня закончил.

Маша сняла трубку:

— Алло?

— Это офис Петренко? — раздался звонкий женский голос. Маша не дала бы обладательнице этого голоса и двадцати лет.

— Да, — подтвердила она.

— Могу я поговорить с ним? Это Женя.

Что-то эта Женя совсем не производила впечатления брошенной женщины.

Владимир Борисович сказал Маше соединить его с позвонившей. Маша стиснула зубы и усилием воли заставила себя положить трубку и не подслушивть.

— Володька, это за что спасибо-то? — изумленно вопрошала Женька.

Он хмыкнул:

— Да так, хотел одну девушку проверить. Просто не знал, кому еще можно послать цветы, чтоб это не поняли неправильно.

— Я-то пойму, а вот муж мой… Ты о нем подумал?

Владимир засмеялся:

— Как будто ты его не знаешь. Все он прекрасно воспримет.

— Ну ладно. За букет все равно спасибо. Просто чудесный.

— Да?

— А ты что, даже не выбирал его?

— Нет. Скажешь спасибо Маше при случае.

— Какой Маше?

— Моей новой секретарше.

— А… приятный у нее голос. Только ты смотри, как бы тебе эта проверка боком не вышла.

— Как-нибудь справлюсь.

— Счастливо, Володь.

— Пока.

Закончив разговор, он вызвал к себе в кабинет Машу.

— Закрой дверь, пожалуйста.

Он ожидал отказа. Он ожидал вопроса, что это за Женя и к чему эти цветы. Он бы ответил. Но Маша закрыла дверь и посмотрела на него, может быть, с чуть более напряженной улыбкой, чем обычно.

«Готова ли ты смириться с тем, что будешь у него не единственной?» — спросила она себя. Что-то это была не очень привлекательная перспектива, о чем бы там ни говорил их договор. Но готова ли она ко второму варианту: уволиться, гордо развернуться и уйти? И опять остаться одной на неопределенное время? Как скоро она решится на повторную попытку? О нет, сейчас она еще очень живо помнила все свои мучения на почве сексуальной неудовлетворенности. И потому Маша улыбнулась и направилась к креслу Владимира Борисовича.

Ни во вторник, ни в среду Маша так и не предъявила ему ни одной претензии. Неужели ее настолько не тронул этот букет другой женщине? То есть определенно тронул, он видел, что-то изменилось в ее взгляде, в ее отношении к нему. Крайне неприятно было чувствовать себя обманщиком. И Владимир испытывал острое желание купить цветы Маше, словно провинившийся муж, и объяснить все насчет Жени. Но сказав «А», говори и «Б». То есть вслед за цветами и признанием надо будет как минимум признаться, что ему хочется более личных отношений. Так? Или нет?