Никитич. Тайна похотливого привидения

Глава 8

– Похоже, что это какая-то вариация веселящего газа, – докладывал по телефону Санька.

Он уже умотал в Москву вместе с Чибисом. И пока шеф с кем-то там встречался, отдал пробирку в лабораторию. Предварительный анализ был готов.

– Веселящего? А какого хрена тогда тошнит? – Никитич, напротив, остался дома.

Ругая себя на чем свет стоит за допущенную оплошность, майор закрылся в спальне, где то хохотал, то пытался удержать дурноту.

“Идиот, – “хвалил” сам себя бывалый оперативник, – столько лет спецопераций за плечами, а повел себя, как первокурсник на вечеринке! Ну надо же было вдохнуть?!”

Видимо, очень летучее вещество попало на слизистую. И пусть доза была микроскопической, для головной боли, в прямом и переносном смысле, этого хватило.

Майор зажмурился, надеясь остановить головокружение. Не помогало. Даже с закрытыми глазами он чувствовал себя, как на первом курсе, когда его в качестве посвящения окунули головой в ведро с самогоном…

В ушах звенело, голова шла кругом.

Не так, как после Ленкиной настойки.

Не так, как после бессонной ночи.

А так, будто его бросили в бадью с горячей патокой, а потом резко поставили обратно.

Во рту сладковатая липкость, но не та, медовая, как от Марийкиных медовых плюшек, а противная, сводящая зубы…

По позвоночнику бежала мерзкая дрожь, и все тело будто стало слишком легким и одновременно тяжелым.

– Чертова карамелька… – простонал Соколовский, массируя виски.

Не, Марийка уже отпоила его всем, чем могла. С ним она в знахарку не играла. Да и противопоказаний в виде беременности у майора тоже замечено не было. Так что Никитича обильно напоили энтеросгелем, открыли в спальне все окна, уложили на кровать… Марийка то и дело приносила мужу горячий чай, требуя, чтобы он как можно больше пил.

Тот ворчал, но слушался.

– Что ж за едкая дрянь, – бормотал майор, у которого до сих пор кружилась голова.

Самое обидное было, что кроме этого пятна и датчика слежения, найденного совсем не у церкви, зацепиться было не за что.

– Шеф, похоже на экспериментальное соединение, – задумчиво тянул Санька.

– Ты хочешь сказать, что у нас тут в старой церкви нарколаборатория? – взвился майор. – Ты ж там был! Где?

Санька сокрушенно вздохнул и цокнул языком.

– Товарищ майор, мы ж никогда ничем подобным не занимались, – вздохнул он. – Может, это вообще какое-то удобрение нового поколения! Или пестицид! Давайте дождемся ответа спецов?

– Давай! Давай дождемся! – рычал Никитич. – А пока ждем, пусть вся деревня перетравится!

Марийка, слышавшая только ту половину разговора, которая звучала в ее доме, опасливо посмотрела на мужа.

Тот, с ее точки зрения, был в явном неадеквате: злился, суетился, порывался встать… Но его крепко придавило к кровати тяжелой рыжей тушей.

– Тебе что, делать больше нечего? – возмущенно спрашивал Никитич у кота, упорно урчащего у него на груди. – Пойди что ли своих повоспитывай…

Кот, слушая майора, угрожающие прищурился, вытянул лапы и выпустил когти…

– Я тебе!.. – угрожающе прошипел Соколовский.

Рыжий когти не убрал, но пользоваться ими не стал. Лишь завибрировал, давая понять, что уйдет с кровати тогда, когда решит сам.

Хотя его потомству воспитание бы, конечно, не помешало. Рыжая троица, почти не уступающая в размерах родителю, бессовестно объедала кошек в зоопарке.

А троица чернявеньких Соколовских, гуляющих почти там же, планировала коварное похищение перьев!

Очень уж они им нравились! Яркие, длинные, с золотистым отливом!

Основная проблема заключалась в том, что с другой стороны вожделенных перьев находился твердый острый клюв. Да и вообще, Петруччо был против того, чтобы его заживо ощипывали…

Поэтому младшие Соколовские стояли ровным рядком у загончика с домашней птицей, вызывая умиление у посетителей “Кошкиного дома”.

Рядом с ними стояла Дарья Сергеевна Дашкова, справедливо решившая, что Марийке сейчас с мужем хлопот хватает.

А на шаг позади них стоял Евгений.

– Я не понимаю, что вы тут делаете? – откровенно злилась Дарья Сергеевна.

– А вдруг мальчишки еще улику найдут?! – беззаботно отшучивался парень.

– Евгений, я правильно понимаю, что в церкви ничего не нашли? – голос Дарьи Сергеевны ощутимо дрожал.

Вероятно, от волнения. А, может, и от гнева. Или от страха.

– Дарья Сергеевна, – Евген виновато опустил взгляд. – Ничего, ради чего можно было бы вызывать полицию, там нет, – вздохнул сокрушенно боец. – Но у майора есть повод волноваться, и я с ним согласен.

– Хорошо, а вы не можете быть с ним согласны где-нибудь в другом месте? – вспылила Дарья Сергеевна. – Вы… Вы…

И тут кто-то из тройняшек все-таки добрался до перьев!

– Ко-ко-ко!!! – возмущенно заорал петух, отскочил вбок, взмахнул крыльями и, как-то странно вывернувшись, свалился в корыто с водой.

– Га-га-га! – испуганно загоготал сидящий там гусь.

– И-и-и-и! – подскочил взволнованный пони, толкнул стоящее в загоне ведро, наступил на все то же корыто.

Грязная, с пометом и перьями вода, красивой волной пересекла половину загона, разгоняя всех домашних животных и почти всех посетителей…

И только старая коза Машка продолжала лениво жевать свежую траву. Она на своем веку еще и не то видала.

– Вы меня отвлекаете! – со слезами в голосе выпалила Дарья Сергеевна. – Нарушаете наш режим и порядок! – чувствовалось, что именно это было для нее катастрофой. – Мальчики! – подхватила она каким-то образом всех троих одновременно. – Гулять! – скомандовала расстроенная няня.

Соколовские удивленно переглянулись. С их точки зрения они уже вполне так неплохо гуляли. Но… с няней не поспоришь! Особенно с их, пока ограниченным, словарным запасом. Поэтому мальчишки почти безропотно уселись в маленькую тележку, служившую им в последнее время вместо коляски, и куда-то покатились. К тому же цель была достигнута. Заветное перо, пусть и одно на троих, было добыто.

– Даша! – бежал следом, отряхиваясь, Евген. – Дарья Сергеевна!

– Оставьте меня в покое, молодой человек! – отчеканила так, что слышало полдеревни, няня Соколовских. – Вы мешаете мне работать!

Она гордо вскинула подбородок и поехала в сторону речки… Мальчики любили там бывать. А церковь… Ну подумаешь, церковь. Она вообще с другой стороны поля!

.