Нить судьбы

4

Даррел последовал за ней в кормовую каюту. Мелани взгромоздила тяжелую сумку на койку, открыла ее и, достав пластиковый пакет, вручила его ему.

— Что-нибудь еще? — спросила она.

— Нет, спасибо, — поблагодарил ее Даррел и, сунув пакет под мышку, направился в ванную.

Пока он мылся, каждый пузырек пахнущей ванилью пены напоминал ему о Мелани. Он представил себе, как гладкое мыло скользит по ее шелковистой коже и пенится под потоком горячей воды. Он закрыл глаза, рисуя в воображении ее обнаженное гладкое тело.

— Эй, кто там, мне нужно в туалет, — позвал снаружи Эрни.

Даррел вздохнул и закрутил вентиль. Когда Эрни снова заворчал от нетерпения, обрывки видений, связанных с Мелани, моментально растворились вместе с мыльной водой, вытекшей через сливное отверстие.

…После того как Даррел одолжил у нее мыло и шампунь, Мелани так и не смогла продолжить игру в карты. Она уступила свое место Канди, которая так раздражала остальных игроков бесконечными расспросами о правилах преферанса, что после нескольких кругов игра закончилась. Теперь все уселись в кают-компании смотреть телевизор.

Мелани прошла на камбуз и, прислонившись к холодильнику со стаканом минеральной воды в руках, продолжала исподтишка следить за дверью в туалет. Она поймала себя на мысли, что бросает взгляд в ту сторону каждые пять-десять секунд. И всякий раз представляет себе, как Даррел намыливает тело ее шампунем и пена стекает вниз по его плечам и рукам.

Мелани покачала головой. Что это она делает? При каждом удобном случае она старается представить Даррела Уайта обнаженным. Такие мысли до добра не доведут!

Нет, она не попадется на его удочку и не влюбится в Уайта только из-за его чарующей улыбки. Или стройного телосложения. Или искусных и нежных пальцев, прикосновение которых посылает волны возбуждения через все ее тело.

Сумасшедшие мысли! Мелани резко поднялась и присела за миниатюрный столик. Мимо нее проковылял Эрни. Дернув дверцу туалета, он проворчал и принялся барабанить по ней кулаком. Мелани рассеянно наблюдала за ним.

В сущности, до того момента, когда она случайно узнала о существовании своего отца, она была круглой сиротой. Не имея возможности приехать, для чего пришлось бы пересечь почти всю страну, у нее оставался лишь один способ связи — телефон. Билет на самолет означал бы лишь кратковременный визит, он не был кардинальным решением. А Мелани хотелось коренным образом изменить свою жизнь.

Мать умерла, когда ей было всего двенадцать лет, спустя всего полгода после трагической гибели дедушки с бабушкой. Ни тетей, ни дядей у нее не было. Не было ни братьев, ни сестер. Своего отчима, Джо Пирсона, за члена своей семьи она не считала. Мать оставила ему дом, возможно посчитав, что у Мелани будет гарантированная крыша над головой.

Но вместо этого Джо заложил его, часть вырученных денег пропил, а остальные проиграл в игорных заведениях. Мелани всегда считала, что вполне может рассчитывать на материнский дом, но, когда Джо погиб, она, хотя и стала наследницей, вынуждена была продать его из-за огромных долгов по закладной. Пришлось даже отдать большую часть с таким трудом накопленных собственных сбережений. В результате ей досталось лишь кое-что из мебели и несколько коробок с вещами. А после уплаты долгов Джо Пирсона средств у нее осталось даже меньше, чем раньше…

Наверное, на ее настроение влияет спертый воздух внутри салона, подумала Мелани и заглянула в кают-компанию. Большинство участников застыли перед телевизором, словно каменные истуканы.

Ей нужно каким-то образом заставить их всех сойти с дистанции. Даже если придется прибегнуть к крайним мерам.

«Гленн, когда надумаешь приехать, захвати немного домашнего печенья с ореховым маслом. Оказывается, это превосходное средство для выкупа времени в душевой. Идет пятый день, и напряжение растет. Очень скучаю по работе и сидеть без дела мне в тягость.

Итак, до встречи. Не забудь про печенье!»

Он подумал было заодно попросить Гленна захватить шампунь с мылом, но потом решил, что гораздо интереснее пока выпрашивать их у Мелани.

Продав эту яхту, он сможет выручить достаточно средств и помочь себе и брату. Нужно непременно вернуть Гленна к активной жизни, чтобы тот, с головой уйдя в работу, забыл о неудачах прошлого…

Тем временем на борту «Эллианы» назревал очередной небольшой бунт. Согласно программе телепередач, которую большинство участников изучили во всех подробностях, по одному из каналов должны были показывать многосерийную мелодраму. Ежедневно женская половина участников состязания занимала удобные места перед телевизором. Сегодня Сьюзи пригрозила Эрни, что покалечит его, если тот попытается препятствовать большинству и не переключит свой спортивный канал в три часа пополудни.

— Может быть, попросить Синди, чтобы вмешалась? — предложила Мелани, подходя к Даррелу. — Иначе как разрешить этот конфликт с телевизором?

— Это не в наших интересах, — ответил он, довольный возможностью поговорить на отвлеченную тему. — Как только ты начнешь устранять источники разногласия, у наших соперников появится дополнительный стимул, чтобы остаться.

— Не знала о такой теории, — слегка удивилась Мелани. — И, похоже, пока никто не собирается сходить с дистанции. — Мелани повернулась и посмотрела на негодующую толпу.

Даррел увидел, как изогнулась ее шея. Длинная, изящная и величественная. Если бы можно было прижать свои губы к ее нежной и мягкой коже… Когда Мелани говорила, вибрация ее голоса зажигала искры негаснущего пламени в его душе.

— Иногда в борьбе люди становятся более привлекательными, — заметил Даррел.

— Бывает, — кивнула Мелани, а потом, видимо, поймала себя на том, что излишне расслабилась. На ее лице появилось выражение недовольства. — По мне, пусть они все поскорее уберутся отсюда. Как можно скорее.

— И что потом?

— Мне с подругой нужно будет пройти ускоренную подготовку штурманов. А потом я стану за штурвал этой яхты и уплыву во Флориду.

— Ты уедешь? — поднял брови Даррел.

— Непременно, — решительно проговорила Мелани. — Следовало убраться из этого городка еще лет десять назад, но мне это не удалось.

А теперь взгляни на меня. До сих пор я занималась тем, что стригла волосы и закручивала бигуди. Когда мне исполнилось восемнадцать, у меня были мечты, надежды. — Мелани осеклась и прикусила губу. — Но все было брошено в угоду симпатичному парню вроде тебя, и я застряла здесь надолго.

Мелани поднялась и направилась к холодильнику. Даррелу хотелось спросить имя упомянутого ею только что человека, который, видимо, обманул ее. Но он промолчал.

Она принесла ему напиток.

— Спасибо, — поблагодарил он, не спуская с Мелани глаз. Все ее движения казались ему образцом изящества. — Что заставило тебя так возненавидеть мужскую половину?

— А с каких это пор ты стал интересоваться моей жизнью? — нахмурилась Мелани.

— С тех пор как ты вошла в мою…

Она покачала головой.

— Но я не входила в твою жизнь, Даррел. — Она присела за столик и вытащила из сумки книгу. — И я не ищу никаких отношений, я даже не уверена, готова ли к ним. — Раскрыв книгу, она принялась читать, словно отгородившись от Даррела невидимой ширмой.

Даррел взял напиток и перешел в кают-компанию. Выглянув в иллюминатор, он заметил на улице два очень знакомых ему лица. Присмотревшись, Уайт узнал Гленна и Эмили. Его брат-близнец и племянница были сейчас весьма желанными гостями.

Открыв входную дверь, он вышел на палубу.

Гленн приветливо помахал рукой брату, однако вид у него, как обычно, был довольно хмурым. С тех пор как погибла его жена — а это случилось больше года назад, — Гленн почти перестал улыбаться.

Одиннадцатилетняя Эмили нетерпеливо топталась на брусчатке торгового центра, держа в руках сумку с покупками.

— Привет, Даррел!

— Здравствуй, маленькая плутовка! Девочка закатила глаза, и на ее губах заиграла лукавая улыбка.

— Ну рассказывай, — сказал Гленн, жестом указав на яхту и вручая Даррелу коробку с печеньем. — Что за публика собралась на борту? Наверное, сборище божьих одуванчиков и старых дев?

— Получше.

Гленн подождал, пока Эмили отойдет к палатке с мороженым.

— Ты хочешь сказать, что у тебя в кают-компании сидят смазливые девчонки, которые охотятся за атлетически сложенными парнями?

— Ну, себя я уже давно перестал считать атлетом, — отшутился Даррел. — Давно уже не играю в подвижные игры и спортом занимаюсь только для себя. Слишком долго протирал штаны в офисе. — Он тут же пожалел о своих словах. Ему не следовало упоминать о работе. Даррел поморщился, надеясь, что его комментарий пройдет незамеченным. — Так или иначе, здесь есть люди, без которых я бы вполне обошелся, но один человек, который… В общем, здесь Мелани Пирсон. Помнишь ее?

— Мелани? — не поверил Гленн. — Наша неукротимая амазонка?!

— Она весьма элегантна… — Даррел слегка поморщился.

Гленн хмыкнул.

— Звучит так, будто Мелани превратилась для тебя в нечто большее, чем просто девчонка с соседней улицы.

— Возможно, — пожал плечами Даррел.

— Скажи, а с каких это пор ты стал серьезно относиться к женскому полу?

Даже его собственный брат считает его бабником. Если за этим стереотипом школьных лет Гленн больше ничего не видит, то кто сможет рассмотреть его лучше?

— Гленн, мне двадцать девять лет, — сказал Даррел. — По-моему, я уже достаточно взрослый.

— Тебе нужна женщина, которая будет тебе ровней. Помнишь, как Мэри… — Гленн внезапно осекся.

Даррел почти явственно ощутил его режущее по сердцу горе. Ему очень хотелось поделиться с братом, но он не знал, с чего начать. Выразить сожаление? Но сколько можно извиняться за однажды допущенную ошибку, пусть даже она и стоила потери целой фирмы? Брат давно все простил ему.

Даррел потер ладонью лоб и не произнес ни слова. Ему нужно выиграть эту яхту. Перегнав ее во Флориду, он сможет продать ее там по максимально высокой цене и собрать необходимую сумму для того, чтобы заново начать совместное дело.

— Господи, чуть не забыл! — сообщил Гленн, хлопнув себя по лбу. — Наша Синди вчера благополучно родила! У нее близняшки — мальчик и девочка. Так что мы с тобой снова дядюшки.

— Неужели? — просиял Даррел. — Вот здорово! Помню, когда на прошлой неделе они с Бартли заходили к нам, мне показалось, что она вот-вот должна разрешиться. Молодцы, что не стали терять время. — Он почесал в затылке и лукаво взглянул на брата. — А ведь поженились всего полгода назад…

Теперь и его сестра обзавелась полноценной семьей. Ему стало немного грустно.

— Синди сказала, что видела тебя вчера вечером в местных новостях, перед тем как ее забрала «скорая», — усмехнулся Гленн. — А я, признаться, даже не знал, что вас покажут по телику.

— Да, один назойливый репортер околачивался здесь целый день, — проворчал Даррел. — Надеюсь, он хоть на время оставит нас в покое.

— Ну что ж, мне пора, — вздохнул Гленн. — Эмили получила от родителей кое-какую сумму, чтобы на распродажах купить себе одежду на очередной учебный год. — Он бросил взгляд на девочку, стоявшую в стороне с сумкой. — Наверное, потратила все до последнего цента.

Даррел рассмеялся.

— Ладно, брат, спасибо, что зашел.

— Желаю удачи, — кивнул Гленн, а потом нахмурился. — Я устроился на работу. В одну экспедиторскую контору, — добавил он, стараясь не смотреть в глаза брату. — Это временно.

— Гленн, ты способен на большее…

— Пойми, мне нужно растить дочь, — ответил он. — Наш совместный частный бизнес пока подождет. Как ты сам понимаешь, для этого нет средств. Я не слишком привередлив, просто мне сейчас нужно чем-то зарабатывать себе на жизнь. — Он поднял глаза. — Иначе придется тратить накопленные сбережения. Которых не так много.

Гленн пожал плечами, пытаясь выглядеть спокойным, но Даррел хорошо знал своего брата и понимал, что тот лукавит. Чтобы такой умница, как он, теперь крутил баранку на трейлере…

Даррел поблагодарил его за печенье и пообещал регулярно звонить. Гленн махнул на прощание и подошел к Эмили. В его фигуре и походке была заметна печаль и какая-то обреченность, которых раньше не было.

— Вижу, ты готов выпрыгнуть наружу, — послышался сзади голос Мелани. — Могу помочь! — Она села рядом и протянула ему тарелку с сервелатом и сыром. Волосы у нее были распущены и свободно растекались по плечам. На этот раз Мелани переоделась: на ней была облегающая кремовая безрукавка. — Вообще-то я настоящий наркоман в смысле поесть. И взяла с собой довольно много пакетированной еды. Вот про домашнее печенье не подумала, — с упреком добавила она.

— Скоро я тебя угощу, как только покончу с этим, — ответил Даррел, кивнув на тарелку.

Хотя он опустил глаза, стараясь не заглядываться на ее золотистые волосы, мысли постоянно возвращали его к Мелани. Почему она оказалась рядом и решила позаботиться о его желудке, почему появляется именно тогда, когда он больше всего нуждается в дружеской поддержке. Но когда он пытается сблизиться, она тут же готова отпрянуть как ошпаренная.

Почему его постоянно тянет к Мелани, почему хочется узнать ее получше? И почему его мало интересует одно или даже два свидания с ней?..

Даррел взял с тарелки сервелат вместе с сыром и, обмакнув в соус, сунул себе в рот.

— Ты умеешь отыскать путь к сердцу мужчины, — заметил он.

Она рассмеялась. Воцарилась комфортная тишина — ни один из них не ощущал неловкости от присутствия другого.

— Помню тот момент, когда увидел тебя впервые, — сказал Даррел, и память воскресила перед ним образ Мелани более чем двадцатилетней давности. — Думаю, тогда тебе было лет пять-шесть, а мне, наверное, семь. Ты проехала мимо на велосипеде. А я был на редкость завистливым мальчишкой. К тому времени у меня еще не было двухколесного велосипеда, а тут ты, девчонка, гордо колесишь по улице, да еще прямо перед моим домом! В конце улицы ты притормозила — скорее всего, чтобы просто порисоваться передо мной.

— Помню, помню, — подхватила Мелани. Она покачала головой и усмехнулась. — Боже, как давно это было! Неужели мы с тобой тогда встретились первый раз? А я думала, что это случилось в тот момент, когда я столкнула тебя в бассейн.

— Ни в коем случае! Это уже была вторая встреча, — поправил ее Даррел и почесал затылок. — Удивительно вспоминать такие эпизоды! — Его глаза блеснули. — Всякий раз, когда ты проезжала или проходила мимо, я с ненавистью смотрел тебе вслед. В тебе я видел только соперницу. — Он засмеялся. — Ты ведь знаешь мальчишек. Они завистливы и считают, что весь мир вращается только вокруг них одних.

— А когда же, интересно, мужчины расстаются с подобной точкой зрения? — подняв бровь, спросила Мелани.

— Некоторые — никогда, — ответил Даррел.

— Мне это тоже пришло в голову…

В уголке губ Мелани зависла капля соуса. Сладкая. Горячая. Съедобная. Он мог бы без особых усилий слизнуть ее. Нужно было лишь преодолеть десять—двенадцать сантиметров, разделявшие их, и… вобрать в себя ее чувственный рот, ощутив его несравненную сладость.

Но, прежде чем он собрался сделать то, о чем молил каждый сантиметр его тела, Мелани молча достала салфетку и вытерла соус с губ.

— Восхитительно, — тихо проговорил он, имея в виду что угодно, но только не сервелат с сыром.

— Спасибо, — ответила Мелани. — Я вообще-то люблю готовить. Когда-то мечтала стать шеф-поваром, но, слава Богу, не стала. — Она рассмеялась. — На кухне у меня полно кулинарных книг, рецептов и всякой специальной посуды…

— Мелани, — произнес Даррел, ощутив странную настойчивость в своем голосе, которая, видимо, передалась и ей. — Я хотел тебе сказать… — Он снова осекся, а потом отвернулся, бросив взгляд через открытую дверь кают-компании на выложенные брусчаткой и плиткой дорожки торгового центра. Он вспомнил про Гленна с Эмили. — Пойду достану из сумки твое печенье, Пока не забыл, — сказал он.

В ее глазах промелькнул огонек разочарования. Но она ничего не ответила, проводив его взглядом.

«День шестой. Провела три ночи в раскладном кресле и две — на жестком полу, поскольку постоянно вытягиваю плохие карты. Спина и ноги нестерпимо ноют. Готова разделить ложе или каюту с кем угодно, если только постель будет мягкой и я смогу выспаться. Не помню, сколько партий сыграно в преферанс, но это не помогает отвлечься от мыслей об отце и о том, как завоевать главный приз.

И еще о Дарреле. Он всегда был чертовски привлекателен, но сейчас еще и возмужал, а это дополнительный плюс. Может быть, он начинает потихоньку расставаться с прежними наклонностями откровенного бабника? Уверяет меня, что так и есть, но я пока сомневаюсь…»

— Вот, — услышала она рядом хриплый голос Даррела и захлопнула дневник. Он положил перед ней пять кружков шоколадного печенья. — Меня навестил Гленн и пополнил мои истощившиеся запасы.

Мелани всегда с симпатией относилась к брату Даррела. Этот серьезный парень почти никогда не расставался с книгами и к тому же хорошо разбирался в технике. Мелани узнала от подруги о трагической смерти жены Гленна в прошлом году и даже представить себе не могла, как тот умудряется один растить дочь. Несмотря на то, что девочка лишилась матери, у нее ведь остался заботливый отец и еще дедушка с бабушкой, которые всеми силами стараются восполнить потерю.

— Как дела у Гленна? — спросила Мелани.

— Держится, — ответил Даррел, устроившись в кресле напротив.

— Должно быть, это трудно.

— До невозможности, — кивнул он и покачал головой. — Они ведь были женаты с семнадцати лет. — Он взял в руку печенину. — Он постоянно думает о Мэри. Не может не думать. И пока не в силах свыкнуться с тяжелой потерей.

— Он живет ради дочери.

— Верно. Если бы не Эмили, то я даже представить не могу, что бы с ним было. Да и со всеми нами. В принципе гораздо проще сосредоточиться на проблемах одиннадцатилетней девочки, чем глядеть на пустующее место за столом.

— Я понимаю, что ты имеешь в виду, — согласилась Мелани. — Моя мать умерла, когда я была примерно в том же возрасте. С тех пор прошло уже почти шестнадцать лет, но иногда наступают дни, когда мне очень не хватает ее и хочется хотя бы услышать ее голос и поговорить. — Мелани покачала головой.

Даррел наклонился к ней поближе.

— Поэтому ты, наверное, и не можешь ни с кем сблизиться по-настоящему?

Мелани выпрямилась, восстановив прежнюю дистанцию между ними.

— Почему? Я могу сблизиться…

Даррел поднял бровь.

— Назови мне хотя бы одного такого человека.

— Дженни, — ответила Мелани. — Помнишь ее? Она когда-то встречалась с твоим другом Леноксом. Мы живем с ней по соседству.

— Теперь вспомнил, — покопавшись в памяти, кивнул Даррел. — Я даже помню, что Леннокс не на шутку влюбился в нее. — Волосы упали ему на глаза, и он машинально поднес руку, чтобы смахнуть их.

Но, прежде чем он успел это сделать, на его лбу уже была рука Мелани. Их пальцы соприкоснулись, и она вздрогнула, словно от удара током.

— Ой… прости меня, — растерянно проговорила она, сама удивляясь слабости своего голоса. Она редко теряла над собой контроль. И никогда прикосновение мужчины не могло взволновать и тем более возбудить ее. — Я просто… — Но она не договорила.

Даррел поймал ее руку.

— Не нужно.

— Что — не нужно? — недоуменно переспросила Мелани.

— Не нужно убирать руку, — успокаивающим голосом проговорил он. — Мы ведь просто разговариваем. Как друзья.

— Ты держишь мою руку, — судорожно глотнув, сказала Мелани. — Это как-то… не по-дружески.

— Но мне показалось, что ты испытываешь уже не просто дружеские чувства, — вкрадчиво шепнул ей Даррел. — Разве не так? — И прядь волос вновь упрямо свалилась ему на лоб.

— Тебе нужно постричься, — немного оживившись, заметила Мелани. Она поднялась на ноги и убрала руку. — Гм… Кстати, у меня с собой большие ножницы. Могу тебя постричь, если решишься. — Ей очень хотелось избежать дальнейшего разговора. И покинуть тесный камбуз, ситуация на котором все сильнее накалялась. И где, казалось, не существует ничего и никого, кроме Даррела Уайта.

Несколько секунд он неподвижно смотрел на нее. Потом тоже встал.

— Конечно, почему бы нет? Я ведь доверяю тебе.

Мелани не смогла удержаться от усмешки.

— Ты уверен? Вспомни-ка, в школе собственная внешность беспокоила тебя куда больше, чем еда!

— Я изменился, — хрипло проговорил Даррел. — Стал взрослым. — Он шагнул поближе. — Разве ты не заметила?

О да, такое конечно же не могло укрыться от ее глаз. Причем не раз с тех пор, как они оказались в салоне этой яхты. Предложение постричь Уайта, пожалуй, неудачная идея. Она стригла десятки людей, но никогда не рассматривала свою обыденную работу с такой интимной точки зрения. Она представила, как ее ладони гладят его волосы, перебирают их, поворачивают голову, касаются щек и подбородка… Нет, зря она это придумала! Но почему же она так смакует это занятие в предвкушении его начала?

Даррел уселся на один из складных стульчиков на камбузе. Мелани расстелила на полу несколько старых газет и закрепила вокруг его воротника полотенце. Собственные волосы она собрала в хвост, зашпилила и, вооружившись ножницами и расческой, встала у него за спиной.

Он недоумевал по поводу недавнего поступка Мелани, когда она снова отшатнулась от него, словно в испуге. Неужели он такой отталкивающий? Или его близость как-то пугает ее? Ему хотелось спросить у Мелани, почему она постоянно отбивается от него и почему вообще выглядит так, как будто мужчины ее совершенно не интересуют…

— Ну что, готов? — спросила Мелани.

— Я же сказал, что доверяю тебе.

— Помню, помню, — улыбнулась она.

— Только не сотвори мне какую-нибудь экзотическую прическу, так что меня мать родная не узнает, ладно?

— Заткнись-ка лучше, Даррел.

Пальцы Мелани взъерошили ему волосы, словно измеряя их и анализируя. По крайней мере, он так объяснял ее действия. А сам при этом не переставал думать о том, как эти нежные пальцы могли бы ласкать его тело…

— У тебя отличная шевелюра…

Ему показалось или на самом деле голос Мелани сделался немного хриплым?

— Не припомню, чтобы кто-нибудь хвалил мои волосы, — сказал Даррел и, слегка наклонив голову, усмехнулся. — Большинство женщин отпускали комплименты по поводу других частей моего тела.

— Я говорю лишь о голове, — сузив взгляд, ответила Мелани. — Пока… Сиди тихо и не вертись.

Уайт послушно затих и вновь выпрямился. Потом ощутил на голове расческу. Мелани приподняла участок волос и — щелк! — отрезанные кончики рассыпались и упали на пол. Снова расческа — снова лязг ножниц. И так повторялось много раз. Ее прикосновения были легкими и женственными. В них ощущался только профессионализм, ни капли сексуальности. Однако в этом положении, когда их тела находились так близко, каждый звук ножниц и каждое прикосновение ее руки обжигали его словно огнем.

— Почему ты не вышла замуж? — неожиданно спросил Даррел.

Ее рука с ножницами замерла.

— Даррел, сейчас не время и не место…

— Но ведь это очень простой вопрос, Мелани, — не сдавался он. — Любой из прежних школьных приятелей или подруг может спросить тебя об этом. Ты красивая женщина, к тому же умная. — Его лицо озарила улыбка. — Почему какой-нибудь счастливчик не надел тебе на палец обручальное кольцо?

Мелани нагнулась и принялась интенсивно работать ножницами, но на этот раз ее движения стали жестче, из них напрочь исчезла плавность.

— Потому что в Рокленде нет ни одного приличного мужика в возрасте от двадцати до девяноста лет включительно.

— Ну почему же? — искренне удивился Даррел. — Взять хотя бы меня…

— Может, я не совсем ясно дала тебе понять? Я имею в виду приличных мужиков, годных для брака и семейной жизни!

— А я что, не годен, что ли? — сверкнул глазами Даррел.

Она рассмеялась так, что ножницы задрожали. Даже старуха Сьюзи оторвала взгляд от своего клубка со спицами. Роберт с Дианой прекратили возню на кровати и поднялись. Джерри с Харриотт прервали чтение газет. Канди, сидящая перед телевизором, бросила на Мелани раздраженный взгляд. Даже Эрни повернулся посмотреть, что вызвало такой хохот. Один Кевин продолжал мирно храпеть.

— Эй, поосторожнее с ними, они железные! — с опаской покосившись на ножницы, воскликнул Даррел.

— Ой, прости, — спохватилась Мелани и, быстро подавив смех, продолжила стрижку.

— Воспринимаю это как оскорбление, — с притворной обидой в голосе проговорил Даррел. — Я не настолько уж плохой человек.

Мелани закончила с затылком и теперь начала стричь переднюю часть головы. Она переместилась в пространство между ног сидящего Даррела, что-то бурча себе под нос и, видимо, полностью сосредоточившись на стрижке. Даррел обратил внимание, что она подошла к клиенту намного ближе, чем любой обычный парикмахер. Намеренно?

Он много раз стригся, но ни разу не думал о парикмахерше как о женщине, не зацикливался на самом процессе и на движениях ее рук. Он обратил внимание на красивые очертания бедер и сразу представил, как чувствовал бы себя с Мелани в более интимной обстановке… Если она еще немного подвинется, то наткнется на его левое бедро…

Даррел откашлялся.

— Так почему же ты так и не выбрала себе парня?

— Не встретила такого, кто был бы озабочен созданием семьи, — нехотя ответила Мелани.

— Странно, — сказал он, — но ты ведь всегда была такой… сильной, волевой.

— Да брось ты! — фыркнула Мелани. — Сейчас меня ничего не стоит обвести вокруг пальца. — Она повернула его голову в нужном направлении. — А раньше… раньше я действительно была крепким орешком.

— Ты способна завоевать сердце любого мужчины!

— Да уж, особенно тех, у которых нет намерения на серьезные отношения! — заметила она и взмахнула ножницами. — Послушай, давай оставим эту тему. Мне не хочется обсуждать собственную персону.

Даррел протянул руки и обхватил ее за талию, заставив посмотреть себе в глаза. Мелани инстинктивно застыла на месте и опустила ножницы с расческой.

— Скажи, почему ты все-таки хочешь уехать отсюда, Мелани?

Она посмотрела на него широко раскрытыми глазами, губы ее приоткрылись, как будто ей захотелось что-то сказать, чем-то поделиться с ним. Но именно в этот момент снаружи донесся чей-то крик:

— Мелани!

— Пойду на верхнюю палубу! — Вырвавшись из объятий Уайта, она, не выпуская из рук ножницы с расческой, бросилась к выходу.

Через иллюминатор она заметила стоявших снаружи двух женщин. Выйдя на палубу, она тут же узнала их. Это были весьма известные в городке особы: мисс Галлахер, строгая учительница биологии, и мисс Макникл — ее вспыльчивая соседка, бывшая продавщица универмага. Они считались постоянными клиентками салона, в котором работала Мелани, и в качестве своего парикмахера неизменно выбирали именно ее. Каждую субботу они приходили к ней сделать укладку. Завивка на бигуди, потом двадцать минут сушки под феном, во время которой обе почтенные дамы листали журналы и делились последними новостями.

Они спасли меня своим визитом, с облегчением подумала Мелани. Вопросы Даррела Уайта затронули как раз те больные места, которые ей не хотелось тревожить — ее прошлое, ее будущее и отношения с мужчинами. Почему он вдруг стал проявлять такой жгучий интерес? И почему его повышенное внимание оказывает на нее такое влияние? Мелани решила, что не стоит именно сейчас забивать этим голову. Даррел не входит в ее планы.

— Добрый день, мисс Макникл, мисс Галлахер! — приветливо помахав рукой, воскликнула Мелани. — Что вас сюда привело?

Мисс Макникл, худая женщина с короткими седеющими волосами, поставила руки на бедра и нахмурилась.

— А что это ты задумала, скажи-ка на милость?

— Простите, не поняла? — удивилась Мелани.

— Твоя хозяйка доложила нам, что ты увольняешься, — прищурившись, сказала мисс Макникл. — А завтра суббота, как ты знаешь. Что это ты себе вообразила?

— Я…

— Как ты могла? — перебила ее мисс Макникл и кивнула на ножницы с расческой. — Если только ты не бросила нас ради чего-то более привлекательного.

— Успокойся, — вмешалась ее подруга, мисс Галлахер. Полная женщина, одетая в пестрое платье, считалась из них двоих более рассудительной. — Уверена, что у Мелани есть на то свои причины.

— Укладку вам может сделать любой другой мастер, а не только я.

— Так, как ты, никто стричь не умеет, — заупрямилась мисс Макникл. — И мне никто, кроме тебя, не позволит войти в парикмахерскую вместе с моим любимым пупсиком.

Пупсиком мисс Макникл называла огромного черного ротвейлера, имевшего, несмотря на миролюбивый нрав, весьма свирепый вид.

— Это верно, Мелани, — поддержала подругу мисс Галлахер. — Никто, кроме тебя, не выполняет свою работу столь же аккуратно и ответственно. Почему ты решила уйти оттуда?

Мелани присела на ступеньку трапа, положив на колени ножницы с расческой.

— Дело в том, что я уезжаю из Рокленда.

У обеих женщин разом перехватило дыхание.

— Но зачем? — в один голос спросили обе.

— Мне тоже интересно, — вмешался Даррел, вышедший на палубу и усевшийся рядом с Мелани. Теперь она чувствовала каждый вдох и выдох и даже тепло его тела.

— А, Даррел! Прими наши поздравления, — обратилась к нему мисс Галлахер. — Эти малютки, которые родились у Синди с Бартли, просто восхитительны. Кстати, это я надоумила твою сестру поскорее обзавестись детьми. Они с Бартли так подходят друг другу!

От обеих дам Мелани уже давно знала все подробности романа Синди и Бартли. Синди, будучи уже на восьмом месяце беременности, заходила к ней в салон. Она буквально светилась от счастья, и все то время, пока Мелани занималась ее прической, с лица Синди не сходила улыбка.

— Так вы уже видели ее детей? — спросил Даррел. Его левая рука оказалась за спиной у Мелани.

У нее помимо воли возникло искушение опереться на эту руку. Такое чувство уже возникало у нее, когда она стригла ему волосы. Мелани украдкой взглянула на Даррела, и тот ответил мягкой улыбкой. Она тоже улыбнулась, а потом снова повернулась к обеим дамам.

— Как только я услыхала эту новость, тут же помчалась в больницу, — сказала мисс Галлахер. Она бросила многозначительный взгляд на Мелани и Даррела. — Послушай, Даррел, а когда ты наконец обзаведешься семьей? У твоего брата Гленна есть Эмили, у Синди — сразу двое детей. Ты следующий…

— Да, Даррел! — усмехнулась Мелани и подмигнула ему, видя, что теперь к нему приковано всеобщее внимание. — Что ты нам на это скажешь? — И на ее лице засветилась невинная улыбка.

Даррел промолчал, но лицо его заметно напряглось.

Мелани мысленно усмехнулась. Даррел Уайт не принадлежит к тому типу людей, которые хотя бы изредка посещают церковь; тем более трудно представить его там во время свадебного обряда, дающего клятву будущей супруге в вечной любви. Но, может, он все-таки изменился?

— Похоже, свое счастье тебе не нужно искать где-то очень далеко, — пробормотала мисс Галлахер. — Многие порой не замечают, что творится у них под самым носом. — Откашлявшись, она взяла под локоть подругу. — Ладно, нам пора. Желаю тебе удачи, Мелани.

— А я хочу, — бросила мисс Макникл, — чтобы ты вернулась в наш салон. — Она обреченно вздохнула. — Все меняется даже в нашем убогом городке! И мне это совсем не по душе.

Мелани сдержала смех. Обе женщины попрощались с ней и ушли, громко сетуя по поводу нехватки хороших парикмахеров.