Ночная тень

Глава 7

Бой никогда не был в Лондоне, но сразу же почувствовал себя как дома. Главное, здесь все говорили по-английски. Какое счастье слышать родную речь после Франции и Брюсселя, где целый день в ушах звенит от жеманного сюсюканья этих лягушатников.

Монк, уроженец Лондона, повел его по всем знакомым портовым притонам, где приятели жадно вдыхали вонь кривых переулков и удушливые запахи грязных кабаков, казавшиеся им истинной амброзией.

— Наконец-то, Бой, — выдохнул Монк, сделав огромный глоток теплого эля. — Мы найдем чертова лорда и эту крошку, подстилку Триса, не сомневайся. Поверь, все это легче легкого, сущие пустяки. Зато, малыш, я покажу тебе настоящую жизнь!

— Угу, — согласился Бой, пытаясь говорить членораздельно. — Я люблю Лондон.

— Давненько я не был здесь, — пробормотал Монк, плотоядно подмигивая грудастой служанке. — Давненько.

— Ч-чудесный г-горд, Лондн.

— О, да. А в девяносто втором был еще лучше. Тогда я был совсем постреленком, и стражники сцапали меня, стоило мне только запустить лапу в карман какого-то купчишки. Я, конечно, смылся. Мать к тому времени отдала концы. Я остался совсем один и через два года нашел тебя в Ливерпуле, помнишь? Потом мы отправились во Францию с тем, что успели стянуть у леди Кактаме в Дувре.

Эль лился рекой, истории следовали одна за другой, и вскоре приятели дружно храпели, положив головы на стол и ни на что не обращая внимания.

Бой хотел увидеть все достопримечательности, особенно лондонский Тауар, и Монк, чувствуя себя вершителем судеб, полный великодушия и благородства, повел приятеля к тому месту, где прелестная леди Джейн Грей[6] когда-то лишилась головы. Зато оба старательно избегали Боу-стрит[7].

Джулиан Сен-Клер, граф Марч, уселся рядом с Найтом в читальной комнате Уайт-клуба и без предисловий заявил:

— По городу пошли слухи, Найт. Самые неприятные. Возможно, все из-за того, что мы так громко высмеивали тебя и совсем не обращали внимания на тех дураков, которые вертятся рядом. Кроме того, нескольким таким посчастливилось видеть тебя в Пантеон-Базар.

Найт, отложив «Gazette», внимательно посмотрел на друга:

— Понимаю. Пожалуйста, продолжай, Джулиан.

— Мне отвратительно повторять это, но все считают Лили твоей любовницей, а малышку Лору Бет, естественно, твоей дочерью, К сожалению, у нее волосы почти такие же черные, как у тебя.

— Не замечал, но, по-видимому, ты прав, — кивнул Найт с ошеломленной улыбкой. — Однако глаза у нее темно-синие, совсем непохожие на мои.

— По-моему, сплетники не смеют утверждать, что все дети — твои. Ведь старшему уже девять, не так ли? Ты должен был обладать необыкновенной мужской силой к семнадцати годам, чтобы стать его отцом.

«А Лили тогда было всего десять, — подумал Найт, но ничего не сказал вслух, не желая, чтобы Джулиан узнал, как его кузен, женившись на пятнадцатилетней девочке, немедленно наградил ее ребенком».

Он попытался вслушаться в то, что говорил друг. Конечно, до самого Найта доносились какие-то слухи, некоторые знакомые холодно кивали при встрече, но он ни на что не обращал внимания. Какая бессмыслица! Никто из них не сделал ничего плохого, и он не давал себе труда задуматься над всей этой чушью. Однако, если Джулиан настолько встревожен, чтобы рассказать обо всем другу, значит, дело плохо. Хуже, чем плохо, невыносимо. Найт тихо выругался.

— Согласен, — кивнул Джулиан. — Все твои друзья и я тоже пытались рассказать правду, но это похоже на катящееся по склону колесо, и крупица истины мгновенно обрастает всякими домыслами. К несчастью, обществу просто нечем сейчас пощекотать себе нервы, никакого более пикантного скандала не случилось, и тут подвернулся ты. — Он усмехнулся:

— Никогда не видел свою жену в таком гневе. Она едва не убила леди Грегорсон вчера, на музыкальном вечере — отвратительно тоскливая штука, кстати говоря. Какое-то визгливое сопрано из Милана.

— Придется, видимо, отправить Лили И детей в Каслроз. Меня назначили их опекуном, так что Уродина Арнольд может забыть о своих сластолюбивых замыслах. — Я видел объявление в «Gazette». Это еще больше подлило масла в огонь.

Граф, которому было известно о появлении Арнольда, спросил, слегка нахмурившись:

— Надеюсь, этот тип умеет читать?

— Джулиан, тебе пора узнать, что дорогой Арнольд — настоящий сквайр, а его жена, к величайшему сожалению, — моя кузина. Конечно, спасибо за предупреждение, но…

— Но, — подхватил Джулиан, — ты уже знал о болтливых языках.

— Да, только это значительно хуже, чем можно было ожидать. Я не возил Лили ни на балы, ни на рауты, ни на музыкальные вечера только потому, что она в трауре по мужу и не любит оставлять детей одних. — Найт широко улыбнулся. — Кроме того. Лили боится, что Сэм заткнет все дымоходы и мы, кашляя и задыхаясь, вырвемся на улицу в холод и мрак в одних ночных сорочках.

— Но ты не носишь ночной сорочки.

— Значит, сгорю со стыда и приведу в смущение окружающих.

— Лили прелестна. Будь она некрасивой, сплетники, возможно, внимания бы на все это не обратили.

— Знаю. — Найт немного помолчал, задумчиво сложив пальцы домиком. — Самое странное в том, что она даже не сознает, насколько красива. Это приводит в замешательство любого, особенно мужчину, много лет вращавшегося в светском обществе. Я считал, что знаком с каждым трюком, каждым фокусом, каждым заговором, на которые способны лишь изобретательные умы маменек, желающих сбыть с рук дочек-невест. Да что я говорю, тебе самому все известно, ты столько же времени варился в этом котле.

— Верно, но не совсем. Ты действительно вынужден отослать их в Каслроз?

— Что же еще делать, черт возьми? Джулиан начал внимательно изучать аккуратно подстриженный ноготь.

— Думаю, ты мог бы жениться на Лили. Не ожидавший такого удара, Найт остался сидеть с открытым ртом, глядя на друга с таким видом, будто тот внезапно лишился разума, а заодно слуха и зубов.

— Мне еще нет сорока, — произнес наконец Найт, медленно и раздельно. — Мне двадцать семь. Остается еще тринадцать лет свободы, прежде чем я совершу… этот… поступок.

— Это называется женитьбой, Найт, — преспокойно пояснил граф. — Всего-навсего предположение, старина. Ни к чему говорить так, словно беседуешь с полоумным.

— Я нанял учителя для мальчиков. — Найт, снова помолчав, с сожалением добавил:

— Собственно, Джон Джонс — да-да его действительно так зовут — должен прийти и встретиться с Лили в понедельник.

— Значит, он будет сопровождать их в Каслроз?

— Видимо, да.

Но Джулиан понимал, что этому, еще ненанятому наставнику, никогда не доверят заботу о Лили и детях, если, конечно, это будет зависеть от Найта, а тот наверняка скажет свое веское слово. Какая непредсказуемая и забавная ситуация… если бы не эти сплетники! Но Джулиан был уверен, что, встретив Лили, Найт забудет о своих непоколебимых принципах. Он подробно рассказывал обо всем происходящем жене. Кейт каждый раз заливалась смехом и как-то раз пригрозила даже написать о нем пьесу: «Достойный конец для того, кто слишком много протестует!»

— Этот новый учитель, должно быть, влюбится по уши, как только ее увидит! — заметил Джулиан.

Найт выглядел чрезвычайно мрачным. Наконец он, немного подумав, вздохнул:

— Конечно, влюбится, даже если он глух, слеп, нем и лишен мозгов, чего, конечно, не может быть. — Он снова вздохнул:

— Скажи, ты когда-нибудь слышал о женщинах-гувернантках?

Джулиан невольно рассмеялся:

— Тогда ты попадешь в беду, старина. Она влюбится в тебя!

— Ох, иди к дьяволу, Сен-Клер!

Джулиан сразу же поднялся, но Найт остановил его:

— Спасибо, что рассказал. Я что-нибудь придумаю. Нужно защитить Лили и детей.

Джулиан, склонив голову набок, весело смотрел на друга.

Как ни странно, именно на следующий день, когда вся компания отправилась в Ричмонд на пикник, Найт решил, что Лили и дети должны уехать в Каслроз и чем скорее, тем лучше. Для всех.

Погода для позднего октября стояла необычайно теплая, солнце ярко сияло, и только слабый ветерок шевелил волосы. Дети были в превосходном настроении. После долгих споров Найт позволил всем ехать верхом. Лили настояла, что возьмет в седло Лору Бет с Царицей Екатериной, лакей Чарли и Люси, помощница Катберта, должны были следовать за ними в экипаже вместе с припасами для пикника.

Найт взял напрокат пони для Сама и купил резвую гнедую кобылку для Лили. Он не сказал ей, что купил лошадку для .нее, просто пожал плечами, когда она увидела кобылку в конюшне и засыпала его вопросами. Пусть считает, что гнедая тоже взята напрокат вместе с пони, это его не касается.

— О, она прелестна! Ее зовут Вайолет? Какая ты красавица, девочка моя! Нет, у меня с собой нет морковки, но в следующий раз я обязательно принесу. — Лили повернулась к Найту, едва не приплясывая от возбуждения:

— Что делает эта прекрасная леди в вашей конюшне, милорд?

Значит, она поняла, что кобылка не взята напрокат. Но Найт ничего не сказал. Не настолько он глуп, чтобы лезть с ненужнымм признаниями. Он с неосознанным голодом взглянул на Лили. Ее амазонка была явно не новой, но хорошо сшитой и из дорогой ткани цвета лазури; покрой подчеркивал высокую полную грудь и тонкую талию, хотя фасон был достаточно строгим, если не считать маленькой шляпки со страусовым пером, кокетливо сидевшей на макушке. Через руку Лили был переброшен красивый подбитый горностаем плащ, который она уже надевала на прогулку с детьми.

Сэму понравился пони, хотя при виде Викета, «взрослой» лошади Тео, мальчик порывался запротестовать, объяснить, что он уже не маленький. Лора Бет просто улыбалась всем, не вынимая пальца изо рта. Когда пришло время садиться на лошадей, девочка протянула ручонки Найту. Тот в замешательстве смотрел на нее.

— Я хочу с тобой, — пояснила Лора Бет столь ангельски невинным голосом, что сопротивляться и спорить было попросту невозможно.

Лили нерешительно засмеялась, не глядя на Найта:

— Ты, моя дорогая маленькая липучка, поедешь со мной. Боишься, что я уроню тебя, Лора Бет?

— Нет, мама, но Найт мой любимый дядя, лучше его на свете не бывает.

— Я твой единственный дядя.

Однако Лору Бет не так-то легко было сбить с толку, она лишь с удвоенным усердием принялась сосать палец.

Лили задохнулась от возмущения:

— Нельзя беспокоить дядю Найта, дорогая. Он и так достаточно добр, что везет нас на пикник. Не нужно приставать к нему по пустякам. Немедленно иди сюда.

И тут Найт услышал собственные слова:

— Я ничуть не возражаю. Передайте ее мне, Лили.

Лили уставилась на него. Вид у Найта был почему-то испуганным, по-видимому он сам не ожидал от себя подобного. Она немного помедлила, ожидая, что он возьмет обратно свое предложение, но Найт молчал.

— Вы уверены, милорд?

— Меня зовут Найт, Лили, и да, я уверен. Дайте-ка мне эту пуговку.

— Что такое пуговка? — осведомилась Лора Бет.

— Крошечная, но очень важная штучка, — пояснил Найт, слегка щелкнув ее по носу.

— Девчонки, — фыркнул Сэм, пока Чарли подсаживал его на пони, толстую маленькую гнедую лошадку по кличке Дерби.

Тео, добродушно улыбнувшись, обратился к Найту:

— Если вы устанете от нее, сэр, я ее возьму. Она ведь всего-навсего маленькая девочка.

— Ничего, Тео, я справлюсь. Подхватив Лору Бет, Найт легко вскочил в седло и усадил ее перед собой:

— Вперед, о воины!

Не успели они завернуть за угол Оксфорд-стрит, как Найт натянул поводья, пропуская ландо, в котором сидели безупречно одетая, похожая на ледяную статую, графиня Бормейн и миссис Фрейзер, злоязычная ведьма, ухитрившаяся пробраться в высшие круги общества, возможно, по мнению Найта, посредством шантажа или еще каких-нибудь гнусных махинаций.

— О, взгляните, миледи, — услышал Найт пронзительно резкий голос миссис Фрейзер, — клянусь, это он вместе со своей дорогой семейкой. Приветствую вас, лорд Каслроз!

Найту ничего не оставалось, кроме как поклониться и придержать лошадь. Лили и мальчики последовали его примеру. Он невольно сжал Лору Бет, и та охнула.

— Тише, малышка, — прошептал Найт и бессознательно поцеловал ее в макушку.

— Как мило, — проверещала миссис Фрейзер, — а вот и очаровательная вдова! Она живет с вами, не так ли, милорд? И, насколько я понимаю, без компаньонки или женщины немного постарше?

— Миссис Фрейзер, леди Бормейн, могу я представить вам миссис Уинтроп, вдову моего кузена, и ее детей?

Обе дамы перевели взгляд с Найта на Лили, жадно разглядывая прелестное личико, дорогой плащ с горностаевой опушкой — без сомнения, подарок виконта любовнице, породистую лошадь, на которой она сидела.

— Это превосходит все мыслимые границы, — громко заявила миссис Фрейзер, прикрываясь затянутой в перчатку рукой.

— Какой позор, — таким же громким шепотом ответила графиня.

— Одевать свою тварь, как благородную леди! Кучер, сочувственно глядя на Найта, хлестнул лошадей. Найт был в таком бешенстве, что не мог расцепить челюсти из боязни сказать все, что думает о сплетницах.

— Мне больно!

— Прости, Лора Бет, — механически пробормотал он, чуть разжимая руки.

— По-моему, — объявил Тео, глядя вслед удалявшемуся экипажу, — они очень грубые. И что такое «тварь»? Я не понимаю, кузен Найт.

— Забудь о них, Тео. Глупые, злобные ведьмы, и нам до них нет дела.

Найт осмелился взглянуть на Лили. Она была бледнее белого меха, которым был подбит плащ. Лили, по-видимому, тоже была вне себя — он заметил, как на шее бешено бьется жилка, поводья зажаты в кулачках.

— Мне очень жаль, — просто сказал он.

— Ой! — вскрикнула Лора Бет.

— Спокойно, пуговка. Сама сказала, что я твой любимый дядя. Значит, должна терпеть мои причуды.

— Что такое причуды?

— Мои капризы в данном случае, мою беспредельную глупость. Ну а теперь едем в Ричмонд.

И они отправились в Ричмонд. Лили не сказала ни слова. Лора Бет подпрыгивала и хихикала. И Найт был слишком занят малышкой, чтобы обращать внимания на что-то еще. «К счастью, — сказал он себе, когда кавалькада свернула на дорогу, ведущую в Ричмонд, — Сам был так взволнован, что не слышал ни слова. Благодарение Богу». Он так и представлял, как Сэм угрожает дамам поставить каждой по фонарю. Правда и то, что эти стервы заслужили хороших тумаков.

День становился все теплее, солнце ослепительно сверкало. Найт, увидев, как Лили скинула плащ, перекинув его через седло, поспешил снять пальтишко с Лоры Бет. Девочка вертелась и громко смеялась над его неуклюжими попытками.

— Тише, Лора Бет, и помоги дяде Найту.

— Все в порядке, Тео, — предупреждая его попытки помочь, сказал Найт, ухитрившись наконец вытащить ручку девочки из рукава. — Я больше, и логика подсказывает, что в конце концов я смогу справиться.

— Вы не знаете Лору Бет, — ухмыльнулся Сэм, презрительно глядя на сестру. — Она глупая девчонка и надоеда.

— По крайней мере, — наставительно сказал Тео, — не она перепугала Бетти до смерти липким тестом на перилах!

Сэм явно собирался огрызнуться, но Найт быстро поднял руку:

— Ну-ка успокойтесь все и немедленно. Лучше посмотрите вокруг. Слева Темза. Правда, она грязная, зато наша, английская, а это самое главное. Сэм, следи за своим пони.

Лили пыталась вновь овладеть собой и вести себя так, словно ничего не случилось. Искренне пыталась. Она молча наблюдала, как Найт управляется с детьми, зная, насколько это утомительное занятие. Но Найт проделывал все необходимое с неожиданной ловкостью. Почему же Лили не могла заставить себя открыть рот? Эти две ужасные женщины думали… нет, были уверены, что она была любовницей Найта — ведь они назвали ее тварью. Его шлюхой, содержанкой.

Лили задрожала от гнева. Но что заставило их так считать? Господи Боже, ведь они видели детей! Неужели решили, что их отец — Найт? Невозможно; он слишком молод. Ее дети? Но это просто смехотворно! Вся эта история по меньшей мере нелепа. Невыносима. Она была в бешенстве не только за себя, но еще больше за Найта. Он уж совсем ни в чем не виноват. Виконт вел себя по отношению к ней настолько безупречно, что Лили хотелось кричать, оскорблять силы небесные, проклинать судьбу.

— Мама, что случилось? Лили наконец удалось растянуть губы в улыбке, обращенной к Лоре Бет:

— Ничего, дорогая. Прекрати вертеться, иначе Найт уронит тебя. Конечно, он твой любимый дядя, но он ничего не говорил насчет того, что ты его любимая родственница. Возьмет и бросит тебя в Темзу.

Лора Бет взглянула на Найта, вынула палец изо рта и поинтересовалась:

— Ты разве бросишь меня в Темзу?

— И немедленно, если не будешь слушаться.

— Ой!

После этого краткого замечания Лора Бет вновь сунула палец в рот, прижала куклу к груди и с большим интересом уставилась на реку.

Через полчаса они оказались в прелестном маленьком парке у самого берега. Мальчики тут же помчались бросать в воду камешки. Лора Бет потребовала хлеба для назойливых, громко крякавших уток, но Лили по-прежнему была безмолвна. Движения ее были резкими, злыми, почти механическими.

Девушка, к ужасу слуг, начала помогать расстилать на высокой траве красивую белую скатерть.

— Пойдите, поиграйте с Лорой Бет, — велел Найт. — За ней нужен присмотр.

Лили мгновенно повиновалась. Найт смотрел ей вслед, тщетно — пытаясь придумать что-нибудь. Он сам еще не успокоился. Боже, какой он глупец, что не подумал принять необходимые меры для ее защиты!

Обед был уничтожен в мгновение ока, по крайней мере, так показалось Найту. Мальчики ели так, словно это был их последний шанс насытиться… или первый, но за долгие годы. Лора Бет пробовала все, что попадалось на глаза, оставляя недоеденные куски, кусочки и огрызки на тарелке и скатерти. Лили просила, умоляла, упрекала, угрожала и вдруг, ко всеобщему изумлению, вскочила, подбоченилась и пронзительным не своим голосом взвизгнула:

— Ну-ка все немедленно прекратите! Слышите? Прекратите, говорю я вам!

Три пары рук одновременно замерли в воздухе; три пары испуганных глаз уставились на нее. Лили побледнела как смерть; пальцы слегка подрагивали.

Найт, к собственному удивлению, забавлявшийся проказами детей, поднял на Лили глаза. Она действительно была расстроена.

— Тео, Сэм, мне стыдно за вас! Найт делает все, что можно, а вы ведете себя, как… как малолетние каторжники. Конечно, он посчитает, что вы плохо воспитаны и не умеете как следует вести себя за столом. Пожалуйста, последите за своими манерами!

Было похоже, что Лили многое хотелось еще сказать, но она молча повернулась и убежала.

— О Господи! — воскликнула Люси.

— Мама!

— Вы и в самом деле напоминаете чем-то малолетних каторжников, — как можно строже сказал Найт, — хотя лично я в жизни таковых не видел. Ведите себя тихо и оставайтесь здесь. Я найду вашу маму. Люси, Чарли, присмотрите за ними.

Найту очень быстро удалось догнать Лили, поскольку она, не зная куда идти, в растерянности остановилась на берегу. Он не пытался дотронуться до нее. Девушка, обняв себя, плакала, плечи судорожно. вздрагивали. Найт чувствовал ее боль как свою. Будь прокляты эти гнусные ведьмы!

Наконец он тихо позвал ее по имени. Лили всхлипнула, быстро выпрямилась, пытаясь взять себя в руки, и покаянно пробормотала:

— Я наорала на детей, а ведь они всего-навсего веселились.

— М-да, верно. Ну и что? Гарантирую вам, что они переживут. Нельзя всегда быть самим совершенством, мисс.

— Миссис, — поправила Лили.

— Вот это уже лучше, — улыбнулся он. — Вот, возьмите платок.

Он подал носовой платок через плечо, так чтобы ей не нужно было оборачиваться.

— Спасибо.

— Пожалуйста. Ну а теперь почему бы нам не прогуляться и не поговорить обо всем?

— Не о чем тут говорить. Вы их видели и слышали. Я ваша содержанка, ваша шлюха! Во всем виновна я одна! И поэтому мне придется уехать. Теперь, когда вы стали опекуном детей, за них можно не беспокоиться. Утром я постараюсь покинуть ваш дом, и у вас все снова будет хорошо. Сколько, вы сказали, вам лет?

Лили обернулась, недоуменно подняв брови:

— Почти двадцать.

— А ведете себя как двухлетний ребенок. Для такого достаточно почтенного возраста вы временами выказываете все признаки чрезвычайной глупости.

— Вовсе нет! Послушайте, Найт, детям больше ничего не грозит. Я им не очень-то и нужна, совсем не нужна и теперь могу исчезнуть. Может, вскоре вы решите отдать мне Лору Бет.

— Я всегда считал, что скучнее мучеников нет ничего на свете!

— Это потому, что их обычно сжигают на костре или делают с ними еще что-нибудь ужасное. Поэтому они и мученики.

— Прекрасный довод. Вы просто заставляете меня забыть о логике. В любом случае вы .становитесь занудой. Лили. Вы не оставите детей!

«Ты не покинешь меня!»

— Конечно, сегодня вам пришлось столкнуться с людской злобой, но это неизбежно. И к тому же во всем виноват я, а не вы. Я знаю, что происходит, а вы не имеете об этом ни малейшего понятия. Ну, а теперь выслушайте, что я хочу предложить вам.

— Не желаю слушать никаких предложений. Но тут двусмысленность фразы дошла до девушки, и лицо ее залилось краской. Лили круто развернулась и бросилась бежать, не теряя из виду берега. Найт проводил ее взглядом и неожиданно для себя бросился следом, надеясь, что Сэм не видит всего блестящего спектакля, иначе опять посчитает, что он преследует его мать.

— Лили, — окликнул он, — вы утомляете меня, и мне это совсем не нравится. Прекратите эту чертову бессмыслицу! Остановитесь! Немедленно остановитесь! — Лили замедлила шаги и встала под большой ивой. — Вот так-то лучше.

Сердито поглядев на него, она выпалила:

— Не могу я оставаться здесь и видеть, как грязнят вашу репутацию из-за меня и детей! Неужели не понимаете? Я просто не позволю этого!

— Ах вот как? Ну хорошо же. Вот что мы сделаем. Вы, дорогая, вместе с детьми отправитесь в Каслроз, в мое родовое поместье в Дорсете. Отсюда до него меньше дня пути. Хорошо?

— Нет.

Найт не знал ни одной женщины на свете, которая противилась бы его желаниям… по крайней мере, с тех пор, как его мать отправилась в выси небесные. И теперь он ошеломленно уставился на девушку:

— Что?!

— Нет, я этого не сделаю. Вам ни к чему приносить себя в жертву.

— Великолепно, — пробормотал Найт скорее себе, чем ей. — Не думал, что вы настолько упрямы. Лили, наоборот, считал вас достаточно сговорчивой. Вы вышли за Триса в столь раннем возрасте. И за это время он должен был успеть перевоспитать вас, превратив в более послушное создание.

— Трис не верил в перевоспитание, — ехидно заметила Лили, подняв подбородок.

И это, по-видимому, было правдой. Трис так сильно хотел жениться на ней, что ни разу за все эти месяцы не выказал чисто мужской манеры повелевать и приказывать. Она всегда предполагала, что все мужчины желали править в своем королевстве, какого бы размера оно ни было. Ел отец уж точно правил железной рукой до тех пор, пока. им не пришлось покинуть Англию. И с того времени, как ни странно, главной в семье стала она. Лили. До этого момента она не осознавала этого.

— Трис просто хотел, чтобы я была счастлива, — добавила Лили, ощутив пристальный взгляд Найта.

— И как… были? Счастливы, я имею в виду? Лили не могла придумать достаточно правдоподобный ответ, была не в силах заставить себя хотя бы кивнуть. Она просто стояла, нервно теребя ветку, чувствуя себя глупой, беспомощной и бесполезной.

— Ладно, Лили, — вздохнул наконец Найт, — с моей стороны было крайне бестактным напоминать об этом. Давайте вернемся к детям, пока Сэм не набросился на меня, вообразив, что я оскорбляю его мать. Поговорим позже.

— Я не изменю решения, Найт.

— Вы все сделаете, как я вам скажу. Лили только пожала плечами. Пусть рвет и мечет и выходит из себя. Ей все равно. Скоро он узнает, что она может быть такой же упрямой, как и он. Лили не позволит уничтожить репутацию Найта, его доброе имя, не допустит, чтобы друзья отвернулись от него из-за нее.

— Я голодна, — сказала она и направилась к разложенной на траве скатерти.

— Прекрасно, значит к вам возвращается способность судить о вещах более беспристрастно.

Уже ночью, лежа в постели. Лили осознала, что скорее всего отнеслась с излишней горячностью к словам злобных старух. Возможно, таких, как они, не так уж много. Нужно хорошенько подумать об атом.

Однако на следующее утро, катаясь верхом в Гайд-парке с Тео, Сэмом и Лорой Бет, она поняла, что даже представить не может степени ущерба, нанесенного репутации и доброму имени виконта.