Ночной гость

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Безумно было и предположить, что Дора может ударить его этой тяжелой кочергой и спокойно уехать. Но все же он аккуратно взял у нее свободной рукой кочергу, прежде чем отпустить запястье. Возможно, у нее этого и не было в мыслях, но он сейчас слишком уязвим, чтобы рисковать. Именно поэтому они с Софи до сих пор живы.

— Больно? — спросил он. Но она, не удостоив его ответом, терла запястье, как будто старалась стереть следы его прикосновений. Джон почувствовал отвращение к себе и к своим мыслям. — Я сам займусь камином, — сказал он, вороша угли, так что они сразу же начали вспыхивать красноватым светом.

— Не женское это дело, да? — усмехнулась Дора. — А мне чем прикажешь заняться? Бежать на кухню и что-нибудь готовить?

— Спасибо. Не надо. — Джон уже забыл, когда ел в последний раз. Его желудок, должно быть, прочно прирос к позвоночнику, но у него еще была гордость. Зато его желудок, услыхав слово «еда», громко заурчал. Геннон виновато взглянул на Дору и выдавил улыбку. — Я на диете. — Но она ничего не ответила, не приняв протянутую «ветвь мира». Честно говоря, он не винил ее в этом.

Мужчина подбросил в камин несколько сухих поленьев из корзины, стоявшей рядом. На несколько минут воцарилась тишина, пока они оба смотрели, как дерево начало дымиться, а потом вспыхнуло ярким пламенем. Джон добавил еще дров, и тепло огня напомнило ему, как он замерз. Август в Англии. Лесные пожары и сильные грозы. Как все напоминает…

Дора, все еще стоящая на коленях перед камином, скорее почувствовала, чем заметила, как от Джона исходит дрожь. Она попыталась разобраться в своих чувствах, как-то защититься от того, что увидела в его глазах в тот момент, когда он держал ее запястье, от своего почти непреодолимого желания обвить его руками и прижать к себе, согревая своим теплом. Вот только она не остановилась бы на том, чтобы обнять его… А если он поймет, что она чувствует…

— Ты весь промок, — сказала она и услышала, как предательски дрожит ее голос.

Геннон повернулся и посмотрел на нее, возможно слишком долго не отрывая взгляда, прежде чем опустить его к своим ногам. От его мокрых джинсов начал идти пар.

— Шел дождь. Не беспокойся, я просохну, если посижу у огня.

— А я и не беспокоюсь, — ответила она. — У меня полно других дел, кроме как нянчиться с глупым мужчиной, который сидит в мокрой одежде и скоро сляжет с пневмонией.

Геннон поморщился. Не хватало только, словно маленькому мальчику, стать беспомощным подопечным Пандоры Мариотт. Его снова начало трясти от озноба. Ну почему Ричард, черт его побери, не мог найти себе более простую, обычную девушку? И если уж он женился на такой, как Дора, то почему не сидит дома и не присматривает за ней? Если бы она была его женщиной, то не сидела бы одна дома целыми неделями. Никогда.

Дора отвернулась от огня и грациозно поднялась на ноги. Джон схватил ее руку.

— Ты куда?

— Найти тебе какую-нибудь одежду. — Она злилась. Зачем он снова дотронулся до нее? И злилась на себя, что ждала этих прикосновений. Дора попыталась отдернуть свою руку, но Геннон лишь сильнее сжал пальцы.

— Я пойду с тобой, — сказал он, крепко держа ее руку. — Заодно проведешь для меня экскурсию по дому.

— У меня есть выбор?

— Мне бы очень хотелось увидеть, что вы сделали с этим домом с тех пор, как я был в нем в последний раз. — Теперь он просил вполне вежливо, но она была уверена, что Геннона мало интересуют декораторские изыски в доме. Видимо, ему хотелось осмотреть все помещения, чтобы в дальнейшем было легче обеспечить безопасность.

— И когда же ты приезжал сюда в последний раз? — спросила Дора.

— Слишком давно. Ричард пригласил меня на несколько дней порыбачить, прежде чем… — Джон замолчал и пожал плечами, вероятно не желая развивать эту тему.

Она не стала настаивать. Ведь ей это и неинтересно. Ну почти…

— Что ж, думаю, в качестве непритязательного жилища для мужчин на рыбалке этот домик замечательно подходил. А вот в качестве дома для большого семейства у него была куча недостатков.

— Для большого семейства? А скоро оно уже будет большим? — спросил Джон, внимательно оглядывая фигуру женщины.

Дора покраснела.

— И хорошая ванная комната — одно из первых условий, — продолжила она, не обращая внимания, что Геннон как-то уж очень внимательно разглядывает ее тонкую талию, не выпуская ее руки из своей.

Геннон вышел из спальни, убедившись, что Софи по-прежнему крепко спит и с ней все в порядке. Затем он расстегнул и снял промокшую насквозь куртку и остался в одном свитере. Дора быстро потупила взгляд, не желая, чтобы Джон подумал, будто она его разглядывает. Ее заинтересовал грязный, вытянутый на локтях свитер. Он был ручной вязки, и Дора поймала себя на том, что гадает, кто потратил столько времени и сил, чтобы Джону было тепло. Может быть, мать Софи?

— Сейчас я найду тебе что-нибудь из одежды. А ты пока решай, примешь ли горячий душ, — сказала она, раздраженная своим излишним любопытством.

Она выдернула свою руку довольно легко и подумала, будто ей только почудилось, что он сжимал ее крепко.

«Идиотка! — говорила она про себя, поднимаясь по лестнице. — Он же держал твою руку не как влюбленный… Просто ты его пленница. И не забывай об этом».

После осмотра дома Геннон сразу понял, что коттедж был расширен за счет территории, на которой стоял старый гараж. В этой новой, пристроенной, части находились ванная комната и личные апартаменты Поппи. Дора прошла вперед и распахнула перед ним дверь спальни, обставленной старинной деревянной мебелью, сохраняющей особую атмосферу загородного дома. Плюшевый ковер был мягкого, светло-зеленого цвета, гармонировавшего с вельветовыми шторами.

— Подожди! — остановил ее Джон, когда она хотела зажечь свет. — Сначала опусти шторы.

Она пожала плечами, но сделала, как он сказал, не говоря ни слова. А затем направилась к гардеробу Ричарда. Немного порывшись на полках, она достала байковую рубашку и несколько мятые брюки.

— Это подойдет? — спросила она, протягивая ему одежду.

— Несомненно. — Осторожно прислонясь к притолоке, Джон стоял у дверного проема. Что-то в том, как он смотрел на нее, заставляло Дору чувствовать сладкую дрожь, пробегающую по спине. Сейчас ей уже казалось, что привести его в спальню — не самая хорошая идея. Хотя какая, в сущности, разница? Если уж он захочет войти, его ничто не остановит, но он продолжал стоять не двигаясь. — Теперь у тебя полно места, — сказал Джон.

В его замечании не было ничего необычного. Почему же она вздрогнула? Дора нервным взглядом окинула комнату. Неужели он заметил свадебные фотографии Ричарда и Поппи или что-то еще?

Она подошла к нему и протянула одежду, потом выключила свет и вышла из спальни. Дора и думать не решалась, что может сделать этот человек, узнав о ее лжи. Лучше уж сохранить его заблуждения как можно дольше.

— Ванная там, — махнула она рукой. Ее голос дрожал.

— Конечно, я приму душ. Но, надеюсь, ты понимаешь, я хочу, чтобы ты составила мне компанию.

— Что?! — залилась она гневным румянцем.

Джон понял, что ему доставляет большое удовольствие позлить Дору и заставлять краснеть, хотя это чувство власти над ней было сейчас пустым и бесполезным… Но… она была так мила, когда сердилась! Так нежна и уязвима!..

— Что ты сказал?! Ты не можешь требовать от меня такого! — еще больше краснея, выкрикнула она.

— Боюсь, что могу. — Сквозившее в его голосе сожаление было искренним, хотя Дора и сомневалась в этом. — Я не вправе рисковать. Пока я моюсь, ты сбежишь. Если же меня схватят полицейские, кто тогда позаботится о Софи?

— А почему полиции надо тебя хватать?

— Я вломился в дом, разве этого недостаточно?

— Нет, если я не подам заявления.

— Ты точно ухватила суть — «если». — Почему он должен ей верить? — Тебе вовсе не обязательно мыться со мной, Дора. Я просто хочу, чтобы ты оставалась поблизости и разговаривала со мной. Вот и все.

— Это ты называешь «все»? — взорвалась Дора. Как он смеет предлагать ей такое? Господи Боже, да если бы она и в самом деле была женой Ричарда… — А ты не думаешь о том, что сделает Ричард, узнав об этом? — проговорила она, ухватившись за удачную мысль.

— Он бы на моем месте сделал то же самое. Он поймет.

— Ты и в самом деле так думаешь? — Ее голос прозвучал едва ли громче, чем писк рассерженной мыши. Очевидно, Джон совсем не так сильно опасался мужа ее сестры, как Дора надеялась. — И насколько правильно и трезво ты оценил бы ситуацию?

— Если бы ты была моей женой? — Геннон потянулся и дотронулся до ее щеки кончиками холодных пальцев. Стоя рядом с ним в ночной тиши, Дора не была уверена, сверкнула ли молния, или это электрический разряд вошел прямо в ее тело. Она замерла, ожидая раската грома. Его не последовало. Она хотела отодвинуться, знала, что может, но ее буквально приковал к месту странный огонь в темных глазах Джона.

— Если бы ты была моей женой, Дора, я бы бил его, пока не превратил в котлету, — сказал он. Его рука упала. — А уж потом правильно бы оценил… Может быть…

С трудом сбросив с себя какое-то странное наваждение, Дора наконец смогла заговорить.

— Понятно… — Она издала странный тихий смешок. — Что ж, это успокаивает.

— Разве?

— О, да. — Ее сердцебиение начало возвращаться к нормальному ритму. — Я как-то согреваюсь при мысли, что в недалеком будущем тебе предстоит испытать сильную боль. И превратиться в котлету.

Джон снова улыбнулся своей покоряющей улыбкой.

— Все, что угодно. Только бы ты была счастлива. А сейчас… где, ты сказала, у вас ванная?

Как много бесполезных слов. Теперь Дора больше не делала попыток спорить с этим упрямым человеком. Он уже доказал свою способность отстаивать даже самые безумные планы. Она уже ни на минуту не сомневалась, что он знал Ричарда, но был ли он его другом?.. У Ричарда может оказаться на этот счет противоположное мнение. Возможно, именно поэтому Геннон поспешил отсоединить телефон?

Кроме того, если бы она действительно была замужем за Ричардом, разве ей не пришло бы в голову первым делом позвонить мужу?

— Ванная — там, — сказала Дора и, не дожидаясь больше приказаний, пошла впереди.

В доме Поппи и Ричарда была уютная, просторная ванная, созданная для отдыха и расслабления. Геннон огляделся вокруг, а затем кивнул на кресло.

— По крайней мере, тут есть где посидеть, и тебе не придется стоять.

— Вот спасибо, — с оттенком юмора пробормотала Дора, опускаясь в кресло. Нет, она не будет смущаться. Ничего такого в обнаженном мужчине нет. И раз уж она невольно присвоила имя своей сестры, то и будет вести себя в точности как она. Что бы делала ее старшая утонченная сестра, окажись она в такой ситуации? Уселась бы поудобнее и наслаждалась шоу.

Дора уставилась на Джона, изо всех сил стараясь не покраснеть. Он стоял неподвижно.

— Можешь меня не стесняться, — поддразнила она его. — Горячей воды много. Так что не жалей. — Становилось все труднее сохранять расслабленную позу, но она с беззаботным видом махнула рукой в сторону горки свежих полотенец на стеклянной полке. Джон смотрел мимо. — Там ты найдешь шампунь… — Дора замолчала, когда Джон взялся за низ своего свитера и стянул его через голову вместе с футболкой. Он бросил все это на пол. Она с приоткрывшимся ртом смотрела на темные синяки, покрывавшие его ребра и плечо, на длинный шрам с запекшейся кровью, тянувшийся вдоль его руки.

— Шампунь? — переспросил он.

— На полке… в стеклянном флаконе… — медленно закончила Дора.

Похоже, поношенность и грязь одежды совсем не беспокоили Геннона. Дора тоже перестала замечать это, едва ее взгляд упал на мощные, мужественные контуры его обнаженного торса. Да, этот мужчина очень устал, он весь в синяках, но в Джоне чувствовалась особая неукротимая сила. Интересно, кто же мог его так отделать?

На его теле не было ни грамма лишнего жира. Он был достаточно худ для своей конституции. Если бы Дора осмелилась встать и провести рукой по его грудной клетке, то смогла бы сосчитать все его ребра.

— Ты ранен, — констатировала она очевидный факт. — Это в машине? Была авария? Софи не пострадала? — Дора почти вскочила, охваченная новым беспокойством.

— Сиди, Дора. Сядь и расслабься. С Софи все в полном порядке. А мои ребра заживут в свое время.

— Заживут? — Она вовсе не была столь уверена в этом. — Может, тебе стоит поехать в больницу? Я могу отвезти тебя…

— Не сомневаюсь, что ты можешь. Но, поверь мне, только время залечит сломанные ребра. Говорю по собственному опыту.

— Ох! — Дора забилась поглубже в кресло, когда Геннон взялся за ремень.

Она была уверена, что он постесняется раздеваться перед молодой женой своего друга и отошлет ее. Тогда у нее будет возможность по мобильному телефону позвонить сестре Ричарда. Доре пришла мысль, что если все обстоит так, как говорит Геннон, то Сара почти наверняка должна его знать.

Но Джон уже расстегнул ремень на джинсах и верхнюю пуговицу. Дора слизнула покрывшие верхнюю губу бисеринки пота. Как далеко он зайдет, прежде чем отвернется? Тем временем Джон уже тянул за застежку молнии. Она вздрогнула, когда джинсы упали. Он оставил их лежать на полу и принялся стаскивать носки.

Как только Джон наклонился, все его тело пронзила острая боль, которую Дора почувствовала как свою собственную. Рука ее поднялась в неуверенном жесте. Она хотела помочь, но не знала, как. Лицо Геннона исказилось. Морщины стали явственнее, вокруг рта залегли глубокие складки, как будто боль была ножом, терзающим не только его нервы, но и плоть. В его глазах застыла решимость сдержать крик или стон.

— Ты можешь закрыть глаза, Дора, — пробормотал Геннон. — Я же не сказал, что ты должна смотреть. — Он не собирался сдаваться. — Я уже достаточно большой, чтобы раздеваться без посторонней помощи. — Дора отдернула руку. Джон не хотел ее помощи. По крайней мере такого рода. — Всему свое время, — сообщил он и медленно начал выпрямляться.

Дора поспешно закрыла глаза и держала их закрытыми до тех пор, пока не услышала, как хлопнула дверца душа и потекла вода.

— Говори со мной, Дора, — сказал Геннон. — Я должен знать, что ты еще здесь.

— Мне нечего тебе сказать.

— Тогда пой.

Петь? Он что, спятил? Он ждет, что она будет петь ему песенки?

— Пой сам, — нервно хохотнув, отказалась Дора.

Звук падающей воды тут же оборвался, и дверь душа немного приоткрылась. Длинные волосы Джона, темные и растрепанные, явно нуждались в стрижке. Сейчас они намокли и завивались на концах.

— Я думал, мы договорились: я отдаю приказы, ты их выполняешь. Ты будешь петь или примешь душ вместе со мной?

— Могу я оставаться в одежде?

Геннон возразил:

— Почему бы тебе лучше не спеть? Ты ведь умеешь, правда?

В ответ Дора могла только улыбнуться. Ее манера фальшивить и перевирать даже самую простую мелодию вошла в семейную легенду. И Дора начала петь, вкладывая всю гамму своих чувств в песенку под названием «Пожалуйста, освободи меня».

Геннон устало взглянул на нее и закрыл дверцу душа. Когда возобновился шум падающей воды, он закричал:

— Громче!

Она увлеклась, вникая в содержание песни, так что не сразу заметила, когда вода прекратила течь.

— Когда ты закончишь свое песнопение, сможешь передать мне полотенце?

Дора уже хотела было предложить ему самому взять полотенце, когда поняла, что это означает. Ему придется выйти полностью голым. Она не обманывалась на его счет и не сомневалась, что Геннон нимало не смутится. Дора поднялась с кресла и взяла полотенце, чтобы сунуть его в руку Джона, при этом стараясь держаться от него на максимально дальнем расстоянии.

— Спасибо, — сказал он, и уголки его рта приподнялись, как будто он точно знал, чем вызвана с ее стороны такая вежливость и услужливость.

Несколькими мгновениями позже он появился из душа, завернутый в темно-красную банную простыню. Еще одно полотенце он взял из стопки и принялся энергично вытирать волосы, косясь на Дору.

— Расскажи мне, где ты научилась так плохо петь?

— Научилась?

— Ни один человек на свете не способен с таким постоянством фальшивить без специального обучения.

— Наверное, у меня талант, — ехидно улыбнулась Дора.

— Тогда позволь сказать, что ты крайне одаренная личность. — Он окинул ее мимолетным взглядом. — Чем ты занимаешься? Вернее сказать, чем ты раньше занималась, прежде чем перешла на роль заботливой домохозяйки Ричарда? И как вы с ним повстречались?

— Нас познакомила моя сестра, — сказала она. — И домашнее хозяйство занимает почти все мое время. Особенно, если в этом доме появляются незваные гости. Ты не хочешь побриться?

Геннон провел рукой по подбородку и посмотрелся в зеркало. То, что он там увидел, его, видимо, не осчастливило.

— Твоей бритвой? — спросил он, не скрывая сомнения в голосе. Но Дора не поняла.

— Уверена, бритва Ричарда тебе больше подойдет. Вы же с ним старые друзья.

— Предполагаю, что свою бритву он забрал с собой.

Вот об этом она и не подумала.

— У него должна быть запасная.

— Ты не знаешь точно, есть ли у твоего мужа запасная бритва?

Наверно, Дора бы знала, если бы и в самом деле была женой Ричарда. Она повернулась к двери и уже хотела ее открыть, но его рука успела промелькнуть над ее головой.

— И куда это ты собралась, хотел бы я знать?

— Забрать бритву из спальни Ричарда… — Дора сглотнула. — Из нашей… — но не смогла докончить, глядя в проницательные карие глаза Джона. — Я ненадолго. Или ты решил отращивать бороду для маскировки?

— Нет, — серьезно произнес Геннон. — Я не нуждаюсь ни в какой маскировке.

— Правда? Ну, так даже лучше. Все равно борода тебе не идет. — Дора указала на дверь и теперь ждала, пока Джон ее откроет. — Я могу продолжить петь, если хочешь. Так что ты по-прежнему сможешь следить за моими перемещениями.

— Пожалуй, так и сделаем. Только тихо, чтобы не разбудить Софи. И, пожалуйста… смени пластинку.

— А разве тебе не нравится? — Не дождавшись ответа, Дора исчезла, и вскоре раздались знакомые звуки все той же песенки, но уже значительно тише.

Геннон невольно улыбнулся.

Дора продолжала немелодично и фальшиво напевать, пока шарила по шкафчикам. К своему облегчению, она скоро обнаружила бритву, флакон с пеной для бритья и старомодный помазок.

Потом, продолжая петь уже несколько громче, она направилась в свою комнату, где сейчас спала Софи. Ее мобильный телефон лежал в сумочке, и у Доры было стойкое предчувствие, что рано или поздно Геннон его там обнаружит, когда полезет за деньгами, за кредитной карточкой или ключами от машины. Дора достала телефон и как раз собиралась включить его, когда тень Геннона упала поперек кровати.

— Что ты делаешь?

Дора даже подпрыгнула от неожиданности и повернулась к нему, спрятав руки за спину, словно напроказившая школьница.

— Ты напугал меня!

— Ты перестала петь.

— Да. — Ее сердце заколотилось от страха, но Дора все-таки успела спрятать телефон в простыни. — Я… мне почудилось, что Софи плачет. Было бы весьма печально, если бы она проснулась от моего верхнего си, — сказала Дора, издав короткий смешок. Голос ее дрожал.

— У тебя никогда не было и нет верхнего си, — ответил Джон. — Ну и что, она плакала?

На Генноне были только брюки Ричарда, и ничего больше. В рассеянном свете лампы, пробивающемся из коридора в полутемную комнату, он казался еще более опасным, чем когда раздевался в ванной комнате.

Он оглянулся на спящую девочку:

— Так Софи плакала или нет?

— Нет. Наверное, мне почудилось. — Дора была рада, что Джон на нее не смотрит. Иначе он мог бы понять, что она в очередной раз лжет. Геннон еще раз окинул Дору внимательным взглядом, и ей показалось, что сейчас он все равно узнает правду. Но он ничего не сказал, просто обошел ее и склонился над Софи, поправляя одеяло как раз в том месте, где Дора спрятала телефон. Дора задержала дыхание, когда Джон начал расправлять смятые простыни. Сейчас он увидит телефон. — По-моему, жар спал, — сказала она, надеясь отвлечь Геннона. Дора легко коснулась тыльной стороной ладони лба девочки. — Тебе не кажется, что Софи уже не такая горячая?

Геннон оставил в покое простыни, чтобы дотронуться до девочки пальцами. Затем кивнул.

— Ей нужен только отдых. Время, чтобы прийти в себя.

— А вместо этого ей пришлось глухой ночью проделать длинный путь по сельской местности в грозу. Забавно, да? — напомнила ему Дора, надеясь, что нападение — лучшая защита.

— Ничего забавного. Именно поэтому я привел ее сюда, — возразил Джон. — Ну, где это?

— Что? — Дора похолодела.

— Бритва.

— Бритва тут, на ночном столике. Я сейчас отнесу. — Она направилась к двери, пытаясь увести Геннона из спальни прежде, чем он увидит, что простыня с одной стороны неаккуратно торчит, но Джон остановил ее.

— Все в порядке, Дора. Я сам отнесу. — Он взял у нее флакон с пеной, бритву и помазок. И нечаянно задел шелковую ткань ее ночной рубашки прямо на груди. Дора вздрогнула. Если Джон и заметил ее движение, то не подал виду. — Теперь тебе ничто не мешает заснуть.

Дора вскинулась.

— Ты думаешь, что я в состоянии заснуть? Ты, должно быть, шутишь!

В ответ Геннон улыбнулся.

— Пока ведешь себя спокойно и покладисто, ты в полной безопасности. Обещаю, с тобой ничего не случится. Но теперь, когда Софи заняла твою постель, тебе лучше всего остаться с ней. Так ты будешь чувствовать себя более безопасно.

— А разве ты сам не хочешь быть с ней?

— Я тебе доверяю, Дора. Ты хорошо о ней позаботишься. А я уж лучше расположусь внизу. На диване в гостиной. — Но Геннон не спешил уходить. Задумчиво походив по комнате, он подошел и поднял сумочку Доры. — Не возражаешь, если я заберу это с собой? Просто мера предосторожности.

Дора молча покачала головой. Как легко могла она потерять последний контакт с внешним миром, если бы не воспользовалась первым же представившимся шансом…

— Бери, что хочешь.

— Надеюсь, мне не придется. Но если придется, я заплачу за все, что мне понадобится взять.

— Замечательно, — сказала она со злостью. — Без проблем. Бери все, что тебе нужно. — А уж Ричарду пусть объясняет все сестра.

Она украдкой бросила взгляд на кровать. Спать с девочкой неудобно, зато Геннон оставит ее в покое, хоть ненадолго. Доре нужно было совсем немного времени, чтобы достать телефон и попросить о помощи.

— Ты хочешь, чтобы я уложил тебя в кровать? — спросил Джон. Он словно и не собирался уходить. — Раз Ричард уехал и это некому сделать…

Дора почувствовала, как ее щеки заливает горячий румянец. Дора была не из тех, кто смущается и вспыхивает по любому поводу. Но за последние сутки она выполнила годовую норму по пылающим щекам.

— Думаю, я справлюсь сама. Хотя все равно спасибо. Ты не закроешь за собой дверь? — Джон не сдвинулся с места. — Пожалуйста. — Он пожал плечами и направился к двери, но, открыв ее, повернулся.

— Не хочешь сначала выпить чая или кофе? — (Дора испустила тихий протестующий стон.) — Я просто пытаюсь быть вежливым гостем.

— Самое лучшее, что ты сейчас можешь сделать, — это уйти и закрыть за собой дверь.

— Прости, Дора. Но я не могу проявить такую вежливость. Мне еще нужно пожелать Софи спокойной ночи.

— Чтобы ночь наконец-то стала спокойной, тебе лучше уйти и оставить в покое нас обеих. Я присмотрю за Софи, не беспокойся.

— Присмотришь? — Их взгляды встретились и на какой-то момент застыли. — Мы заключили с тобой договор, Дора. Ты не можешь получить одно без другого. Я неотделим от нее, вскоре ты поймешь, какой большой проблемой я могу быть на самом деле. — С этим он закрыл дверь, а она осталась в темноте.

«Да, это может быть правдой», — подумала Дора. Она уже отослала полицию, но ей может понадобиться помощь другого рода, чтобы выбраться без потерь из этой странной истории. А Сара как раз из тех решительных женщин, что потратили свою жизнь на создание собственной империи. Она-то уж точно знает, что делать.

Дора осторожно шарила между простынями в поисках телефона. Софи заворочалась, и Дора замерла, затаив дыхание. Один ее тихий всхлип — и Геннон будет здесь сию же секунду.

Наконец ее пальцы нащупали твердый корпус, и Дора схватила трубку. Ее руки тряслись так, что она не с первого раза попала пальцем по кнопке включения.

Ничего не произошло.

Она попробовала еще раз.

Ничего. Батарейка почти совсем села.