Ночь беззакония

ГЛАВА 13

Татум

— Первая позиция, затем плие. — Я стояла, вывернув ноги и согнув колени. — Руки впереди, помнишь? Как будто ты держишь букет цветов. — Я расставила руки. — Теперь релеве.

Эйвери споткнулась и вздохнула, сдувая упавшие из пучка волосы. В течение нескольких месяцев я работала с ней над ее уверенностью в себе, даже предлагала ей частные уроки. Эйвери была меньше других девочек, поэтому она изо всех сил старалась быть идеальной. Я слишком хорошо знала, что это такое — необходимость быть идеальной.

Мне не нравилось, что она чувствовала себя не в своей тарелке. Иногда мне хотелось поднять ее, обнять и сказать, что размер не имеет ничего общего с талантом. Она может это сделать.

— Все в порядке, Эйвери. Смотри. Следи за моей формой. — Я встала, держа спину прямо и высоко. — Видишь, как мои пятки стоят на полу?

Эйвери кивнула, и остальная часть класса молча наблюдала.

Я медленно согнула колени, пока они не сравнялись с кончиками пальцев ног, затем грациозно поднялась на ноги. — Теперь попробуй ты.

Эйвери сделала глубокий вдох и подражала моим движениям.

— Отличная работа. Теперь релеве. — Я поднялась на носочки.

Весь класс захлопал, когда она последовала за мной, а затем прекрасно закончила в первой позиции. Ее улыбка озарила комнату, даже несмотря на отсутствие одного из передних зубов.

— Прекрасно. Далее мы попробуем поворот бурре. Релеве. — Я приподнялась на носочки и выгнула руки дугой над головой. — Втяните живот хорошо и плотно. Если вы не можете балансировать с поднятыми руками, вы можете просто держать талию. — Я продемонстрировала, затем снова подняла руки. — Теперь маленькие шажки по кругу. Как будто вы ходите на цыпочках в рождественское утро, пока все еще не проснулись. — Я остановилась, чтобы посмотреть, как десять маленьких девочек поворачиваются по кругу на цыпочках, и улыбнулась.

А потом замерла.

Кто-то наблюдал, я почувствовала это в своих венах.

Я оглядела студию и посмотрела в окна. Иногда я любила оставлять шторы открытыми во время занятий. Люди на тротуарах останавливались и смотрели с улыбками на лицах. Некоторые из них даже хлопали после мини-спектакля.

Это не было осознанием, вызванным толпой зрителей.

Это было что-то другое.

Каспиан Донахью был близок.

Я знала это.

От предвкушения и адреналина по моей коже побежали мурашки. Несмотря на то, что не было никого, кроме обычного моря людей, текущих по тротуару, я знала, что это должен быть он. Никто другой никогда не вызывал у меня таких чувств. Четыре года и океан, разделявшие нас, не могли стереть силу, которую его присутствие имело надо мной.

Всю свою жизнь я жаждала ощущать, что он рядом, с тех пор как была шестилетней девочкой, играющей в притворство на чужой свадьбе. Каспиан каким-то образом всегда был рядом, особенно в те моменты, когда мне казалось, что я нуждаюсь в нем. Пока он не исчез, когда это было важнее всего.

За последние четыре года я научилась не ждать, когда он войдет в комнату или появится на каком-то мероприятии. Я приучила себя не надеяться на это чувство, убедила свой разум, что ненавижу его, и за исключением тех моментов, когда оставалась одна в своей комнате, не имея ничего, кроме его сделанного на заказ члена и воспоминаний о том, как он трахал меня, мое тело следовало его примеру.

До сих пор.

Хлопнула в ладоши, а затем прочистила горло. — Ладно, принцессы, давайте соберем все вместе. — Я подошла к окну, чтобы задернуть бархатные шторы. Но не раньше, чем в последний раз окинула взглядом тротуар.

На всякий случай.

Ничего. Только толпа незнакомцев и непрошеное чувство разочарования, поселившееся в глубине моего живота.

Я выпрямилась и снова сосредоточилась на своем классе. — Из первой позиции мы сделаем четыре тендуса, два плие, одно релеве и закончим вращением. — Я продемонстрировала, и они последовали за мной. — Отличная работа, ребята! Готовы положить это на музыку?

Они все прохлопали свой ответ со звонким — Даааа.

Это. Это были моменты, ради которых я жила.

После трех повторений я выключила музыку и повернулась лицом к своим девочкам. — Пора остыть. — Я села на пол, вытянув ноги в позу бабочки и выдохнув. — Готовы к восстановительным растяжкам?

Двадцать минут спустя моя студия была пуста, пятичасовое занятие было последним в этот день. Пора было идти домой и погрузиться в ванну с пузырьками.

Выскользнув из пуантов, я схватила кардиган со спинки стула и накинула его на плечи. На мне были черные леггинсы, черный купальник с камзолом и короткая балетная юбка. Кардиган помогал выглядеть презентабельно на случай, если по дороге домой мне придется где-нибудь остановиться, чего я обычно не делала.

Сердце заколотилось в груди, когда я сунула ноги в босоножки и в последний раз оглядела студию, прежде чем выключить свет и выйти на улицу.

Дыши, Татум. Ты ведешь себя нелепо.

Как только я взялась за ручку двери, чтобы закрыть ее, сильная рука обхватила меня сзади. Рука закрыла мне рот, притягивая обратно к чьему-то твердому телу. Высокое, твердое и непреклонное. Я была напугана до безумия.

Что, если я ошиблась? Что, если это был не он?

В то же время предвкушение захлестнуло мои вены.

Что, если я права?

Почему эта мысль взволновала меня? Что, черт возьми, со мной было не так?

Меня затолкали обратно в студию, а затем дверь с сильным стуком захлопнулась.

О Боже.

Я тут же пожалела, что закрыла шторы. Когда свет погас, нас окружала полная темнота. Попыталась закричать, но мой голос был слабым, его заглушала рука, зажимавшая рот. Мои руки метались в воздухе, хватаясь за предплечье, которое удерживало меня на месте. Дыхание с шипением донеслось до моего уха, давая понять, что я прорвала кожу.

— Ты правда думала, что это будет так легко? — спросил он, и моя интуиция подтвердилась. — Думала, что я просто отпущу тебя?

Я знала этот голос. Я запомнила его. Это был Каспиан. Он был здесь.

Я снова поцарапала его, на этот раз потянувшись вверх и надеясь найти его лицо и промахнулась. Он зарычал мне в ухо, а затем схватил мою руку свободной рукой и прижал ее за спиной. Резкая боль пронзила мое плечо.

Его голос снова зазвучал в воздухе, скользя по моей коже, как шелк. — Он закрывает глаза, когда трахает тебя? Шепчет ласковые слова и спрашивает, не больно ли тебе?

Злость охватила меня, сжимая кулак вокруг моего сердца.

Он ушел.

Прошло четыре года без единого слова. Случайные подарки с загадочными записками были его единственным средством общения. А теперь у него хватило смелости прийти сюда и говорить о вещах, которые его не касаются?

— Вот в чем разница между ним и мной, принцесса. — Его рот двигался, как будто он улыбался моему горлу. — Держу пари, он называет тебя принцессой, не так ли?

Ощущение его рта на моей шее послало волну обжигающего жара прямо в сердце. Это было неправильно. Я не должна была чувствовать себя так.

И нет, Брэди не называл меня принцессой. Он называл меня малышкой. Но в остальном Каспиан был прав. Брэди не трахался. Он занимался любовью. Что, как я уже сказала, было не дело Каспиана.

Я подняла ногу, чтобы попытаться топнуть по его ноге, но все, чего добилась, это того, что моя сандалия слетела и со шлепком упала на пол.

Он вздохнул. — Знаю, что ты меня ненавидишь, поэтому мне пришлось сделать это вот так. Я не мог дать тебе выбор, чтобы увидеть меня, потому что знал, что ты выберешь.

Он был прав. Я бы захлопнула дверь перед его, возможно, все еще безупречным лицом. Я хотела бы увидеть его, узнать, как он выглядит сейчас. Был ли его рот по-прежнему красивым? Его глаза по-прежнему пронзают мою душу?

Но желание только разозлило меня еще больше. Я не хотела хотеть его видеть.

Почему он не мог просто держаться подальше?

У меня все было хорошо. Он не нужен был мне здесь.

Звук моего затрудненного дыхания отражался от тыльной стороны его руки. Я попыталась сосредоточиться на дыхании через нос, но было трудно сконцентрироваться на чем-то, кроме стука сердца и растущей нехватки кислорода. Слезы начали щипать глаза, но я смахнула их.

Каспиан ослабил хватку на моей руке. Мгновенное облегчение нахлынуло, когда кровь снова начала циркулировать. — Мне нужно было увидеть тебя. Я просто хотел поговорить, — сказал он, словно отвечая на мой невысказанный вопрос.

Я закрыла глаза и сделала успокаивающий вдох. Может быть, он собирался отпустить меня.

Каспиан положил руку на мои бедра и впился пальцами в плоть, притягивая мою попу к себе.

— Но теперь видишь мою дилемму? — Он прижался ко мне. Барьер из ткани между нами не скрывал толщину его твердого члена. — Мне нравится, когда ты борешься со мной, маленькая проказница.

Хныканье вырвалось из моих губ, и я прокляла то, как мое собственное тело предало меня.

— Думаю, тебе это тоже нравится. — В его тоне слышалось веселье.

Я открыла рот и прикусила внутреннюю сторону его руки. Сильно. Горький вкус меди покрыл мои губы и скользнул на язык. Похоже, что мне это нравится?

Хотя какая-то часть меня так и делала. В глубине души, где я хранила свои секреты, идея бросить ему вызов возбуждала меня. Идея испытать его пределы заставляла меня чувствовать себя сильной. Мысль о том, что путы контроля, связывающие его, могут разорваться... для меня... вызывала волнение, подобного которому я никогда не знала.

Внезапно рука исчезла.

Я с задыханием открыла рот, позволяя воздуху наполнить мои легкие. Тело позади отодвинулось, и я ненавидела то, как потерянно себя чувствовала без него. Пока его огромное присутствие не возникло передо мной, держа за бедра и прижимая к двери. Моя голова ударилась о дерево, и его рука была рядом, обнимая ее и поднимая обратно. Его пальцы массировали мою кожу головы, лишь малейший намек на нежность, прежде чем он приблизил свой рот к моему.

Мое сердце почти перестало биться, когда он сделал паузу. Пожалуйста. Не останавливайся. Его язык прошелся по шву моих губ, и я подумала, почему он не целует меня. Почему так внезапно изменилось его поведение?

Затем я вспомнила ту ночь в его комнате — наш первый поцелуй — и его слова.

Он ждет разрешения.

Я раздвинула губы. Да. В тот момент, когда я это сделала, его рука вцепилась в мои волосы, вырвала горсть из пучка и откинула мою голову назад. Он застонал во все горло и прижался своим ртом к моему. Его поцелуй был грубым и собственническим. Обжигающим и всепоглощающим. Прикосновение его языка к моему было одновременно приговором и благословением. Я застонала ему в рот, а мое тело выгнулось дугой. Глупый предатель. Другая его рука держала мое лицо, размазывая по щеке капли, должно быть, его крови. Мои руки ударились о его твердую грудь в попытке оттолкнуть его, но в итоге я сжала его рубашку в кулаках и притянула его ближе. Это было гораздо больше, чем тот поцелуй, который я помнила.

Я была в нескольких секундах от того, чтобы превратиться в лужу, когда он наконец отпустил меня. Его лоб прижался к моему, и резкое дыхание коснулось моего лица. На его дыхании и языке остался слабый след алкоголя, и мне стало интересно, где он был и с кем. Я не пила, но мне хотелось попробовать его снова. Я хотела опьянеть от него.

Раздался безошибочный звук тяжелого глотка, затем он потянулся и стал шарить по стене рядом с нами, пока студию не залил свет.

Его темные глаза изучали мое лицо, опустились к моим губам, затем пробежались по моему телу. Он отпустил мои волосы и провел пальцами по ключицам, затем по груди, едва касаясь пика соска. Это прикосновение было нежным, сосредоточенным, противоположным тому, каким он был несколько минут назад. Другой рукой он провел большим пальцем по моей скуле, размазывая его кровь по коже.

— Понимаешь, почему я не могу тебя отпустить? Мне это нужно. — Он облизал губы и снова посмотрел в мои глаза. — Нам обоим.

Он был прав. Я ненавидела это, но это была правда.

Казалось, что я задерживала дыхание последние четыре года, и теперь, когда он снова был здесь, я наконец-то могла дышать.

Но это все равно не мешало мне желать ответов. Мне нужно было знать, почему он ушел. Я заслужила это от него.

— Ты продолжаешь говорить это, но ты забываешь одну важную информацию.

— Да? И что же? — Он провел окровавленным большим пальцем по моей нижней губе.

— Ты уже отпустил меня. — Я тяжело сглотнула, встретившись с его жестким взглядом. — Ты бросил меня. Помнишь?

Его глаза сузились, а челюсть сжалась. Каспиан прижал обе руки к бокам и сделал несколько шагов назад, но продолжал молчать.

Мои легкие были сжаты, а сердце колотилось. — Ты можешь хотя бы сказать мне, почему?

Я действительно хотела знать?

— Знаешь, почему. — Его голос был спокоен, полная противоположность буре, бушевавшей в его глазах.

— Прошло много времени. Освежи мою память.

— Я ходил в колледж. Это то, что делают люди.

— И ты не подумал сказать мне, что уезжаешь, прежде чем... — Я закрыла глаза и вдохнула, затем открыла их снова. — До того, как мы...

— Открыли ящик Пандоры и напустили чуму на оба наших дома, — закончил он с ухмылкой, затем вздохнул и расправил плечи. Выражение его лица стало жестким. — Я не сказал тебе, потому что это не имело значения. Это ничего бы не изменило.

Моя кровь закипела. Я сделала шаг вперед, и мы снова оказались лицом к лицу. — Это ничего бы не изменило? Мой лучшая подруга умерла той ночью! — Теперь все мое тело дрожало. Адреналин все еще бурлил в венах после поцелуя, а теперь еще и это. Все мои эмоции выплескивались на поверхность, и я была бессильна остановить их. — Я должна была быть с ней, но где я была? — Я толкнула его в грудь, но это было похоже на попытку сдвинуть кирпичную стену. — Где я была, Каспиан? Когда Лирика испустила последний вздох, где была я?

Его ноздри раздувались, когда он смотрел на меня, но он не сделал ни шагу. Он не произнес ни слова.

— Была с тобой. — Я выплюнула это слово, как будто оно было наполнено ядом. — Я ушла с тобой. Я могла бы спасти ее. Я оставила ее там, и теперь ее нет. — По моей щеке пролилась первая слеза, за ней другая, и еще одна. — Ты не мог просто уйти с миром, не так ли? Ты должен был вытащить меня из этого места, как какой-то пещерный человек. Ты должен был разрушить меня, прежде чем уйти. — Все эмоции, вся ярость, которые я сдерживала в себе четыре года, наконец-то вырвались наружу. Тогда мне это было нужно. Вот почему я поехала к нему домой. Мне нужно было освободить все это.

Но его не было.

Он сбежал.

Он выбрал путь труса.

Но теперь он был здесь, и один поцелуй не избавил меня от многолетних вопросов.

Мы смотрели друг на друга, казалось, целую вечность. Каспиан возвышался надо мной. Его присутствие было хищным и пугающим, но я не боялась. Черты его лица были все так же прекрасны, как и в молодости, только теперь они стали более четкими, более зрелыми. Мое сердцебиение успокоилось, когда я изучала острые края его челюсти, полные губы и яростные золотисто-карие глаза цвета виски. Мое тяжелое, учащенное дыхание замедлилось до ровного и контролируемого. Слезы начали высыхать на моих щеках, но я не двигалась, чтобы вытереть их.

— Я заслуживаю ответов, — сказала я, наконец. Теперь мой голос был более мягким и спокойным.

— Заслуживаешь. — Его голос был таким же гладким и шелковистым, как и всегда.

Наконец-то. Прогресс.

Каспиан сделал шаг вперед, и его взгляд потемнел. Он сделал еще один шаг, заставив меня отступить назад. Затем еще один. Пока моя спина снова не оказалась прижатой к двери, и тогда Каспиан медленно провел руками по моим рукам, остановившись на плечах.

Каждый мускул в моем теле напрягся, а дыхание перехватило в горле. Я прижала руки к его груди, чтобы не дать ему наклониться еще ближе, но он проигнорировал мои протесты.

Его рука провела по моей ключице, затем обхватила горло.

Я потянулась вверх и схватила его за запястье, и он сжал его, оказывая достаточное давление, чтобы мое сердцебиение участилось. Мои внутренности покалывало, а между бедер скапливалась влага. Боже, я была в полной заднице. Хорошие девочки не должны были хотеть плохого, а Каспиан был очень, очень плохим.

Он наклонил голову, коснувшись своей щекой моей. Мое дыхание прерывалось, гнев полностью рассеялся и сменился раскаленной добела потребностью.

Его ровный голос был больше похож на рычание, а дыхание танцевало у моего уха, когда он говорил. — Хочешь ответов? Отлично. Я дам их тебе. Первое: Лирика должна была умереть — в ту ночь или в другую. Перестань думать, что ты могла бы спасти ее. Ее смерть была неизбежна. Второе: тебе повезло, что именно я вытащил тебя из того места и трахнул в ту ночь. Поверь мне, милая. Все могло быть намного, намного хуже. Третье: Мы должны были случиться. Ты всегда была моей. — Он протянул другую руку между моих ног и обхватил мою киску. — Это тоже было неизбежно. И четыре... — Он наклонил голову так, что мы оказались лицом к лицу. Мое тело гудело, делая почти невозможным не прижаться к его руке. Больше. — Ты не можешь отдать свою душу дьяволу, а потом попросить ее обратно. — Он крепче сжал мое горло, затем открыл рот и провел языком по моим губам.

Я приоткрыла рот, прося добавки, и на его лице появилась зловещая ухмылка.

Каспиан отпустил мое горло и сделал шаг назад, убирая руку между моих ног. — На сегодня достаточно.

Достаточно? Он не дал мне ничего. Теперь я знала не больше, чем раньше.

— Ты не можешь этого делать. — Я покачала головой и указала пальцем на его грудь. — Ты не имеешь права входить сюда и искоренить все, что я посадила, а потом оставлять мне полупустые ответы и заканчивать на этом.

— Ты не знаешь, о чем просишь, Татум. — Он ущипнул себя за переносицу. — Я пытаюсь защитить тебя, черт возьми. — В его тоне было что-то такое, от чего у любого другого человека дрожь страха пробежала бы по позвоночнику. Но не у меня. Я не боялась его. Вообще не боялась.

— Возможно, я не выяснила многого другого, но знаешь, чему научилась за последние четыре года?

Он опустил руку и поднял бровь.

— Мне больше не нужно, чтобы ты меня защищал. — Расправила плечи, смело встретив его взгляд. — Я способна защитить себя сама. Особенно от таких парней, как ты.

Он наклонил голову, чуть-чуть в одну сторону, и его челюсть дернулась. — Татум...

От тяжести его взгляда у меня подкосились ноги. Я сделала глубокий вдох и проглотила острый приступ боли, охвативший мое сердце. — Иди. — Я указала на дверь, отступив в сторону.

Каспиан сделал шаг ко мне, отчего в низу моего живота затрепетал пучок нервов.

— Убирайся. Убирайся. — Мой голос надломился.

Его взгляд на мгновение задержался, словно он пытался понять, не блефую ли я.

На долю секунды я подумала, что он может снова прикоснуться ко мне, что он может решить поставить меня на место.

Но он этого не сделал.

Если честно, я не была уверена, что хочу этого. Мне нужно было время, чтобы переварить тот факт, что Каспиан вернулся, и все, что он только что сказал. Ее смерть была неизбежна. Я не могла этого сделать, пока мой разум был затуманен похотью или чем бы это ни было.

— Ты ошибаешься, — сказал он, проходя мимо меня и открывая дверь. — Я всегда буду тебе нужен.

Мое сердце упало в желудок.

Он остановился в открытом дверном проеме, стоя ко мне спиной. — Так же, как ты всегда будешь нужна мне.

Мой разум кричал, пока я смотрела, как он уходит и исчезает за углом. Поражение овладело мной, когда я закрыла дверь в студию и сползла по дереву до самой задницы. Я хотела посмотреть, как далеко смогу его задвинуть, и в итоге вытолкнула его прямо за дверь.