Ночь в Венеции

Глава девятая

Целую неделю Элизабет до предела была загружена служебными делами. Роберт носился с новым проектом и поручил ей подготовить пространные справки по ряду вопросов.

Билли не объявлялся. Да, она, собственно, и не ждала звонка. Предстоящий разговор был настолько важным, что не укладывался в телефонную перепалку. Оставалось ждать, пока босс вернется из Токио.

К своему удивлению, Элизабет почти не вспоминала о нем – ее очень увлекла работа с Робертом.

Так продолжалось до пятницы.

Где-то после обеда она надумала заглянуть к Блэкмору-младшему – срочно требовались кое-какие уточнения. Обычно без предварительной договоренности Элизабет в кабинет не заходила, но тут изменила собственному правилу.

Открыв дверь, девушка опешила: в кресле сидела Берта.

– Прошу прощения за вторжение, – сказала Элизабет и повернулась, намереваясь уйти.

– Пустяки, – остановил ее голос Берты. – Папочкиной подружке разрешается. А может, лучше сказать… бывшей подружке?

– Бет, прекрати! – гаркнул Роберт.

Элизабет справилась с нахлынувшей яростью и, не взглянув на ехидно улыбающуюся девицу, произнесла спокойным голосом, обращаясь к шефу:

– Я зайду позже, когда ты освободишься.

– Задержись, прошу тебя! – Роберт вышел из-за стола. – Эта дурно воспитанная особа обязана попросить у тебя прощение. Я жду, Берта! – сказал он строго.

Берта, распахнув оливковые глаза, заметила с развязной дерзостью:

– Я не собираюсь просить прощения! И вообще, дядя Роберт, если уж на то пошло, почему бы тебе не расстаться со своей сотрудницей? Бери пример с папы, он же вышвырнул ее из жизни!

– Остановись! – рявкнул Роберт. – Как ты смеешь вести себя так непочтительно с мисс Гиллан? Как смеешь, спрашиваю тебя?

Досчитав до десяти, Элизабет сказала не повышая голоса:

– Очень даже смеет, уверяю тебя, ей все дозволено. Однако прежде чем уйти, я намерена поставить мисс Блэкмор в известность – ничего подобного ее отец в отношении меня не позволил.

– Вот как! А разве в клинике он не велел тебе убираться вон?! Я же слышала собственными ушами!

– Ты слышала то, что хотела услышать. Он попросил меня уйти, потому что ему было стыдно за тебя. Это раз. А во-вторых, он не желал, чтобы я обращала внимание на твои бредни.

– Ты лжешь! – Берта вскочила, и по ее совершенно обезумевшим глазам Элизабет поняла, что дикая сцена, разыгравшаяся в клинике, вот-вот повторится. – Папа ненавидит тебя! – взвизгнула она. – Он мне сам говорил.

– Сядь! – приказала Элизабет тихо. Берта не пошевелилась. – Сядь! – повторила она твердо и, положив руку на плечо девушки, почти насильно усадила ее в кресло.

– Элизабет… – предостерегающе произнес Роберт.

– Прошу тебя, не вмешивайся, – оборвала Элизабет резко, не отводя взгляда от перекошенного злобой лица Берты. – Наши отношения касаются только нас двоих. Я долго сносила выходки дочери Билли, но сейчас, думаю, настало время положить унижению конец. Более того, я приняла решение раз и навсегда покончить с ложным положением, в котором оказалась. Ты слушаешь меня, Берта? Хочешь или нет, а тебе придется узнать правду. Так вот, твой отец ни разу – повторяю, ни разу! – даже не заикнулся о том, чтобы расстаться со мной. А вот я, к твоему сведению, собираюсь это сделать, поскольку не намерена терпеть беспардонные выходки его семейства.

– Ты лжешь, лжешь, лжешь… – завелась опять Берта. – Он бросил тебя! Он… сам… Папочка всегда вышвыривает таких, как ты, потому что я…

– Прекрати сейчас же! – заорал Роберт.

Она осеклась, но сказанного не воротишь.

Берта поняла, неожиданно покраснела и отвела взгляд.

– Продолжай, – потребовала Элизабет. – Потому что ты… Молчишь? Ну так я за тебя докончу. Потому что ты – злая, жестокая, мстительная, корыстная эгоистка.

– Ненавижу тебя! – Берта бросилась к Элизабет и яростно выкрикнула, глядя ей в глаза: – Вся наша семья тебя ненавидит! Ты мерзкая, ты задумала вбить клин между моими родителями.

– Ты что, спятила, дорогая племянница? – взорвался Роберт. – Да они уже десять лет в разводе!

– Одного понять не могу, – как бы не заметив выходки Берты, продолжала Элизабет, – почему ты такая жестокосердная? Ведь от родителей получаешь столько любви и внимания! А источаешь злобу. Взгляни на себя со стороны. Эгоцентрична сверх меры; ты даже не замечаешь, что от твоей самовлюбленности страдают окружающие, которые делают тебе только добро.

– Ах, какая же ты… коварная потаскушка! К твоему сведению, я…

– Эгоистка, каких мало, – не дала ей договорить Элизабет. – И жестокая: лишаешь отца права на собственное счастье, заставляешь его постоянно испытывать перед тобой чувство вины. Злая, очень злая! С какой же гордостью ты заявила, что стоит тебе захотеть, и Билли вышвырнет меня из своей жизни, как делал, судя по твоим словам, с другими женщинами.

– Элизабет… – кашляну и Роберт, заметив, что Берта побелела, а взгляд ее остановился.

– И, наконец, ты мстительно ревнива ко всему, что ставит под угрозу твою власть над отцом, а ради чего? – Элизабет презрительно посмотрела на Берту. – Чтобы причинить боль беззаветно любящему тебя человеку только за то, что он осмелился сбросить оковы опостылевшего брака. Почему ты не считаешься с отцом, почему заставляешь его страдать?

– А ты, а ты… вон как разъярилась! Сама злая, как ведьма, из-за того, что он не собирается на тебе жениться. Разве не правда? – Берта пошатнулась, схватившись за спинку кресла.

– Я? Замуж за Билли? – Элизабет рассмеялась. – Упаси Бог! Войти в вашу семью? Я терпеть не могу ханжества и притворства. Я выйду замуж за того, кто полюбит меня без оглядки, а не как твой отец, которого ты постоянно третируешь. Нет уж! Впрочем, если бы я была потаскушкой, как ты выразилась, возможно, стоило бы поразмыслить, а не пристроиться ли к семейству, близкому мне по духу?

– Гадина! – прошипела Берта.

Элизабет улыбнулась.

– Вот видишь! Мало того, что потаскушка, так еще, как только что ты сказала, и гадина. Ты, дорогая, меня с кем-то путаешь! – усмехнулась мисс Гиллан и стремительно вышла из кабинета.

– Вот так отлуп! – восхитилась Дайана, когда Элизабет, едва не сбив ее с ног, распахнула дверь.

– Занимайся своим делом! – осадила секретаршу Элизабет и, влетев пулей к себе, бросилась к столу.

Вот и прекрасно! Вот и слава Богу! – бушевала она, водя дрожащей рукой по листу бумаги. Теперь-то великолепный Билли обязательно подпишет заявление! Берта точно уговорит его…

– Роберт повез племянницу домой, – весело сообщила Дайана, спустя четверть часа, зайдя к мисс Гиллан. – Он просил передать вам, что назад не вернется, потому что прилетел Билли и вот-вот нагрянет сюда.

Значит, Блэкмор-старший в Чикаго? Элизабет нахмурилась. И не позвонил?

– Он возвратился еще до обеда, подвез на работу личную секретаршу, мы с ней обедали, – словно прочитав мысли Элизабет, для большей убедительности Дайана раскрыла источник информации. – Правда, она сразу уехала домой, сказала, нужно отоспаться, работы невпроворот, да и перелет вымотал. Перепад во времени, то да се…

– Н-да!..

По спине Элизабет пробежал холодок. Сейчас Берта подольет масла в огонь. Ну что ж, чем хуже – тем лучше! Она заново написала заявление и приготовилась к встрече.

Билли приехал через час.

– Та-а-а-к… – протянул он, входя в кабинет мисс Гиллан. – Как, скажи на милость, тебя назвать после того, что ты наговорила моей дочери?

Элизабет окинула его взглядом и обомлела: столь растерзанным и измученным Билли, если не изменяет память, ни разу в офисе не появлялся.

Бледный, всклокоченный… Без пиджака, без галстука, в мятых брюках. Похоже, рвал и метал, усмехнулась она, увидев, что на рубашке нет верхней пуговицы.

– Ну что? – Блэкмор повысил голос, поняв, что Элизабет не намерена оправдываться.

– На полтона ниже, пожалуйста. Я высказала все, что сочла нужным. В конце концов, почему я одна постоянно выслушиваю оскорбления? – ответила она холодно.

– Ты что, в отместку наплела всякий вздор? – сверкнул мужчина глазами.

Поняв, что вот-вот разразится буря, Элизабет решила смягчить интонацию.

– Билл, пойми, Берта зарвалась, она уверена в безнаказанности, мне ничего другого не оставалось, как поставить ее на место.

– Она еще ребенок, черт возьми, неужели непонятно?

– Ребенок? – фыркнула Элизабет. – Открой глаза, Билл! Ей уже семнадцать лет! Она взрослая девушка… И вообще, мне кажется, она ревнует тебя чисто по-женски. Патология какая-то!

– Опомнись! – заорал он и, обежав стол, вцепился Элизабет в плечи, приподнял со стула и основательно встряхнул. – Ты спятила!

– Руки, Билл! Сейчас же убери руки, а не то я прикажу Дайане вызвать охрану, – процедила мисс Гиллан сквозь зубы.

Вместо ответа он сдавил ее шею.

– За измывательство над дочерью президента тебе не поздоровится, – прошипел босс, прищурившись.

– О-о-о… Вот даже как? – протянула Элизабет. – Президент! Опять табель о рангах? Ну-ну… Да тебя на смех поднимут, когда узнают, что произошло. А я с радостью расскажу сама, что ты вытворял. И сомневаюсь, будешь ли ты до конца честным, если история выплывет наружу. Здорово же тебя скрутила твоя Берта! Прямо-таки узлом завязала! Интересно узнать ее версию, прежде чем я выскажу то, что, щадя тебя, тщательно скрывала?

Угрожающе взглянув на Элизабет, Билли разжал пальцы.

Она опустилась на стул и потерла шею. Босс, резко повернувшись, зашагал к окну.

– Выкладывай! – приказал он, прислонившись к раме.

Ну и видок! – подумала девушка. Даже жаль его. Укатали сивку крутые горки! Да и она, наверно, выглядит не лучшим образом.

– С удовольствием! – усмехнулась Элизабет, устраиваясь поудобнее. – Так много накопилось, что не знаю, с чего начать. Пожалуй, с первой встречи. Не успели мы познакомиться, а твоя дочь уже заявила, что не пройдет и месяца, как ты меня бросишь, стоит ей только захотеть. На вечере по случаю семнадцатилетия она совершенно распоясалась: расхаживая среди гостей, с удовольствием объясняла им, кто я такая: очередная папочкина потаскушка… Мило, не правда ли? – Элизабет передернуло от отвращения при одном воспоминании о выходке Берты. – А в клинике твой милый ребенок сообщил, что при первой же возможности ты тащишь Мэри в спальню. Бедное невинное дитя! Такая несмышленая!..

Билли сидел молча, бледный, осунувшийся. Странно! – подумала Лиз. На него не похоже!

– Не считай, что я виню только Берту, – продолжала она. – Вряд ли твоя дочь отважилась бы на подобное хамство, если бы знала, что родители не погладят ее по головке. Вы сами ее распустили. Более того, воркуете у нее на глазах… Не удивительно, что она мне безапелляционно бросила: «Не сегодня-завтра родители снова поженятся!»

Элизабет вздохнула. Блэкмор слегка поморщился, что не укрылось от проницательной мисс Гиллан.

– Кстати, Мэри, кажется, надеется, что ты вернешься. Может, я ошибаюсь, но думаю, она всерьез воспринимает игру, которую ты затеял, чтобы умилостивить дочь.

Билли взъерошил и без того взлохмаченные волосы и, подойдя к столу, за которым сидела Элизабет, тяжело вздохнул и опустился на стул напротив.

– Расскажи в деталях, что произошло в кабинете Роберта.

– Пожалуйста! Я зашла без предварительной договоренности, увидела Берту и хотела уйти, но она сразу меня зацепила…

Элизабет говорила откровенно, ничего не утаивая и не прибавляя.

– Если не веришь, спроси у брата или хотя бы у Дайаны. Она слышала все от начала и до конца.

Элизабет встала из-за стола и подошла к окну.

– Стараясь не потерять расположение Берты, вы вырастили морального урода. И если немедленно не примете меры, то вообще упустите ее, – сказала она решительно. – Неужели ты не понимаешь, что твоя дочь глубоко несчастна? Когда в семье нелады, прежде всего страдают дети. Но еще хуже – делать вид, что ничего страшного не произошло! Ребенок начинает надеяться, что родители снова сойдутся, вновь наступит семейное счастье. Берта, естественно, рассчитывает, что вы с Мэри опять поженитесь и жизнь пойдет по накатанной колее.

– Нет! – произнес Билли устало.

– Самое разумное, с моей точки зрения, – объяснить ситуацию Берте откровенно. Ты знаешь, я к твоей дочери особой любви не питаю, – заметила Элизабет с присущей ей искренностью, – но смотреть, как вы губите ее, мне больно. Несчастная девушка живет иллюзиями, которым не суждено сбыться.

Блэкмор откинулся на спинку стула и закрыл глаза. Он явно был на пределе.

Элизабет понимала, что усложняет и без того запутанные семейные отношения, относясь с участием к страданиям Билла. Ей хотелось как-то облегчить его участь. Синие глаза затуманились слезами. Да пусть разбираются сами! Далась ей эта Берта. Ну оскорбила, ну и что? Господи, о чем она? Девочке в жизни придется ох как несладко, если сейчас все спустить на тормозах…

– Думаю, пришла пора объяснить тебе кое-что, – нарушил Билли ход ее мыслей. – Я имею в виду Берту. Года два назад попала она в дурную компанию. И понеслось! Мэри полностью потеряла над ней контроль. Дочь стала таскать из дома вещи. Не по-крупному, а так, по мелочам. Конечно, что-то существенное на улице продать трудно, а на пустячки всегда найдется покупатель. – Билли замолчал. Углы губ опустились, на лбу пролегла глубокая складка. – Она пристрастилась к наркотикам, вот зачем понадобились деньги. Лечили…

Последний ил глубокая пауза. Элизабет стояла потрясенная.

– Пока Берга лежала в клинике, – продолжал он, – выяснилось, что у нее развилась депрессия. Естественно, ведь она считала себя брошенным ребенком. Врачи посоветовали противостоять болезни единым фронтом. Вот мы с Мэри и проявили полное единодушие и, как ты выразилась, вырастили морального урода… – Блэкмор открыл глаза и с горечью посмотрел на Элизабет. – Я пришел в ужас, когда услышал, что она тебе наговорила тогда в клинике.

– Так ты слышал?

– Не только! Устроил допрос с пристрастием. Она повторила слово в слово. Я готов был душу из нее вытрясти. Какого черта, думал, гублю свою жизнь, отказываюсь от собственного счастья, исполняю любые ее капризы. А она? Гадко, мерзко лжет! И про кого? Про любящего отца! Словом, тогда Берта попросила прощения. Но ты еще не знаешь о другом случае. Оказывается, Мэри почувствовала себя плохо еще до приезда гостей и сообщила дочери. Но та упросила мать никому ничего не говорить, чтобы не испортить праздник. Мэри спасли чудом, буквально отняли у смерти. Берта тогда очень терзалась! А тут ты подвернулась под руку. Ну, а ты сама понимаешь, люди с неустойчивой психикой всегда обвиняют в своих бедах других…

– Поэтому ты и велел мне уйти?

– А что мне оставалось делать? Мэри находилась в критическом состоянии, я не мог уйти из клиники. К тому же не смел задать Берте взбучку при тебе. Однако меня вот что удивляет: почему после всего, что я ей тогда высказал, она осмелилась снова нападать на тебя?

– Она меня ненавидит, – вздохнула Элизабет. – Объясняется очень просто. Я мешаю осуществиться ее мечте – твоему примирению с Мэри. Значит, я ее личный враг.

– Попроси Дайану сварить кофе. – Билли поставил локти на колени и сжал голову руками. – Я просто без сил! Не успел войти в дом, как Берта выплеснула на меня очередную порцию убийственных новостей.

– Да, конечно! – отозвалась Элизабет, радуясь возможности закончить тягостный разговор.

Подойдя к столу, она позвонила по внутреннему телефону Дайане, положила трубку и задумалась. Что делать с заявлением? Сказать сейчас или потом? Пожалуй, лучше повременить, решила она.

Элизабет взглянула на Билли. Сердце дрогнуло.

Господи, какой он несчастный!

Она обогнула стол, подошла к нему и провела ладонью по щеке. Он глухо замычал.

Не вовремя? – подумалось девушке. Но он взял ее руку и стал по очереди целовать пальцы, а потом, не отпуская, положил себе на колено.

– Прости меня! Я чертовски виноват перед тобой, – пробормотал Билли хрипло.

Элизабет улыбнулась, наблюдая, как он перебирает пальцы.

– Перестань! – тряхнула она головой. – Я сама виновата, раз допустила к себе такое отношение.

– А на дне рождения Берты прозрела? Решила, пора ставить точку?

Именно! – промелькнуло у нее в голове, однако она ничего не сказала…

Билли неожиданно вскочил и стал мерить комнату шагами.

Взад-вперед, взад-вперед!..

Таким энергичным Элизабет давно не видела босса. Как правило, ему не сиделось на месте, если какая-нибудь проблема требовала немедленного решения.

Вошла Дайана. Принесла кофе. Поставив поднос на стол, метнула на Билли настороженный взгляд и поспешно удалилась.

Элизабет хотела разлить кофе по чашкам, но он сделал это сам и залпом выпил сначала свой напиток, потом машинально взял другую чашку и снова заходил по кабинету. Девушка молча наблюдала.

Господи, сколько в нем энергии! И в делах, и в любви… Ох, Лиз, да не в любви, а в сексе, поправила она себя. Так точнее! Нет, скорее, в страсти. Билл – действительно страстная натура. Как целует, как обнимает!.. А она все-таки эгоистка. Самую малость. Человек мечется, места себе не находит, а она… о чем она думает?

Блэкмор неожиданно повернулся и перехватил ее взгляд, полный сострадания. На секунду замешкался, потом решительно подошел к столу и набрал номер.

– Мэри, ты? – спросил он резко.

Элизабет почувствовала, как внутри что-то оборвалось.

– Берта дома? Что-о-о? Уже ушла? Так быстро оправилась от потрясения? Со мной? Я в порядке. В порядке, говорю. Да, выяснил. Выяснил досконально.

Билли искоса посмотрел на Элизабет, и та поняла, что бывшая жена задала вопрос, касающийся лично ее.

– Как себя чувствуешь? Нормально? Ну и отлично. Я хочу заехать. Нужно кое-что обсудить. – Видимо, Мэри что-то спросила, и Билли нахмурился. – Нет, не только Берты. Разговор касается и тебя, и меня. Через полчаса буду.

Блэкмор положил трубку.

– Так! – сказал он. – Где Роберт?

– Уехал, – ответила тихо Элизабет.

– Куда?

– Не знаю. Наверное, от тебя прячется.

– Правильно делает. Храбрости поубавилось. Особенно после нашей дружеской беседы у Кристины.

– Ты вел себя отвратительно! – резко заявила Элизабет. – Стыдно вспомнить. Роберт неудачно пошутил, а ты на него набросился с кулаками…

– Брось, Лиз! Он мне завидует, потому что ты принадлежишь мне, а не ему.

– Начинается… – произнесла она упавшим голосом, стараясь скрыть смятение. – При создавшихся обстоятельствах предпочитаю остаться одной.

– Посмотрим! – хмыкнул Билли, обнимая и целуя девушку. – Я тебя никому не отдам, ясно?

Неужели он не понимает, что она действительно уходит от него?

Элизабет смотрела широко раскрытыми глазами. Ну что за человек? Только что выглядел чернее тучи, а теперь так и сияет.

– Где твое пальто? – спросил он, озираясь по сторонам. – Одевайся, поедешь со мной.

– Я не имею права покинуть офис, пока не появится мой шеф. Кто-то должен здесь оставаться? Впрочем, я бы не отправилась с тобой, даже если бы Роберт находился на месте.

– Ты что, смеешься надо мной? Я президент или нет? Где пальто? – И, схватив Элизабет, за руку, потащил к двери. Она упиралась, но он вытолкал ее за порог. Сняв с вешалки пальто, набросил ей на плечи – У нас уйма неотложных дел, и я хочу заняться ими немедленно.

– Что еще за дела? – девушка пыталась вырваться, но Билли держал ее за руку. – Я не поеду к Мэри! Зачем ты меня ведешь силком?

– Заварила кашу, теперь расхлебывай! И не вздумай бросать меня в столь ответственный момент.

– Билл, объясни, что ты задумал? Я не желаю участвовать в семейных разборках.

Блэкмор покачал головой.

– Сочувствую, но придется! – Взглянув на Дайану, сидевшую с вытаращенными глазами, бросил на ходу: – Если знаете, в какой норе отсиживается мой братец, сообщите, что я похитил его менеджера. И если он пожелает увидеть мисс Гиллан, пусть немедленно отправляется к Мэри. – Билли взглянул на часы. – И чем скорее, тем лучше…

– Привет, Том! – бросил по-свойски Билли. – Где твоя госпожа?

– В малой гостиной, сэр, – ответил вальяжный мажордом. – Она отдыхает, – добавил он, поклонившись.

Блэкмор не то хмыкнул, не то крякнул, проявив тем самым полное пренебрежение к подобному церемониалу.

Мэри возлежала на диване, обтянутом светло-коричневым шелком. Ее длинные белокурые волосы, струившиеся густой лавиной по плечам, прекрасно гармонировал с нежно голубым атласом продуманного до мельчайших деталей наряда, весьма экзотичного и эффектного.

Элизабет сразу заметила, как вписывается возбуждающая красота хозяйки в интерьер комнаты.

– Как дела? – спросил Билли вместо приветствия.

– Поправляемся, – ответила Мэри, не потрудившись поднять глаза. – Но слабость еще чувствуется. В чем дело, Билл? Почему такая срочность? Твой визит связан с той самой лукавой паршивкой, которая довела до истерики бедную Берту?

– А ты сама можешь задать вопрос «лукавой паршивке», – ответил Блэкмор. – Вот она, рядом со мной.

Мэри подняла глаза, и Элизабет инстинктивно отпрянула от Билли.

– Что же касается бедной Берты, – продолжал он, пока женщины сверлили друг друга взглядами, – то мы с тобой обязаны для ее же пользы разобраться кое в чем прямо сейчас. Проблема не терпит отлагательств.

– Проблема? – почти пропела Мэри. – Что еще за проблема? – Поморщившись от боли, она приняла вертикальное положение.

Наступила пауза.

Медленно, почти по слогам, Блэкмор произнес:

– Не желаешь ли ты, Мэри, выйти за меня замуж?

Женщины остолбенели.

– Ну и шуточки у тебя, – довольно быстро нашлась хозяйка дома. – Я не сделаю этого ни при каких условиях, даже если на белом свете не останется ни одного мужчины, кроме тебя!

– Отрадно слышать! – немедленно отозвался Билли. – И я меньше всего хочу связать судьбу с такой ведьмой, как ты. Значит, – взяв Элизабет за руку, он притянул ее к себе, – я могу рассчитывать на твою поддержку, если объявлю, что мы с мисс Гиллан собираемся пожениться?