Ночь в Венеции

Глава четвертая

– Что все-таки произошло? – спросила Кристина после ухода Блэкмора-младшего.

– Ничего особенного, – устало ответила Элизабет. – Роберт, защищая мою честь, разыграл перед братом совершенно идиотскую комедию.

– Вот оно что-о-о-о… – протянула Кристина. Помолчав, спросила: – И получил по морде? Ему Билли рассек губу?

– Не я же! – бросила Элизабет и, вздохнув, добавила: – А жаль, что не я!

Как гадко, пошло, безобразно выглядела сцена, страдала она. Расстаться спокойно и просто, оставляя в памяти сожаление и восхищение собой, – великое искусство. А она вот не сумела…

Роберт!.. Как он мог, какое имел право вторгаться – и так грубо! – в их отношения с братом? Сказал, Билл, видите ли, ее любит… Вздор! Для него самое главное – секс!

Кристина приготовила легкий ужин. Включила телевизор. Элизабет, словно глухонемая, ничего не слышала, молчала и, кажется, ничего не видела, глядя на экран. Пару раз Кристина пыталась вовлечь подругу в разговор, но потом оставила всякие попытки растормошить ее.

Элизабет сидела и ждала… ждала, не раздастся ли телефонный звонок. Сознавала, что Билли не подумает поднять трубку, но вопреки здравому смыслу надеялась. Она то и дело вздыхала. Не нужно горевать! – советовал разум. Вся жизнь впереди. Новые знакомства, встречи, свидания…

Горько, обидно, мучительно грустно, когда умирает любовь! – в который раз тяжело вздохнула девушка. Сиди теперь и оплакивай несбывшиеся мечты. А почему умирает? – одернула она себя. Просто забыть о чувствах на время, набраться сил… Когда очень любишь – многое прощаешь! Нет, не то… Можно отпустить любые прегрешения тому, кто тебя любит. Вот, если она сейчас соберет вещи и отправится к Билли, он с радостью примет ее. А что дальше?

Билли… Сердце сразу заныло, едва она представила его, улыбающегося, нежного, страстного. Обнимает, целует…

– Пойду сварю кофе, – сказала Кристина. – Ты будешь?

– Кофе? – переспросила Элизабет безжизненным голосом. – Пожалуй, я лягу спать.

– Спать так спать, – с несвойственной легкостью согласилась Кристина.

Элизабет поднялась и как сонная муха поплелась к двери. Подруга проводила ее сочувственным взглядом, понимая, что та ночью не сомкнет глаз, как бы ни старалась.

Элизабет вытянулась на кровати, до мельчайших подробностей припоминая, с какой страстью они любили здесь друг друга первый раз…

На следующий день после инцидента Элизабет сказалась больной и, проводив Кристину на работу, бесцельно бродила по комнатам.

Билли вращается в светских кругах, где много красивых богатых женщин. Ну и что с того? Какая тебе разница? Ты же знаешь, что нужна ему для легкой интрижки? – уговаривала себя девушка. – К его услугам сливки общества. Не следует больше допускать Билли к себе. И на поцелуй не следовало отвечать. Ни в коем случае! Сама виновата.

Элизабет присела у зеркала, рассеянно расчесывая роскошные длинные волосы. Да как же случилось, что в считанные дни она забыла о Роберте? И мгновенно по уши влюбилась в Билли?..

Девушка так глубоко задумалась, что вздрогнула, когда в дверь раздался звонок. Наверное, Кристина что-то забыла, подумала Элизабет, направляясь в прихожую. Она распахнула дверь и остолбенела: на пороге стоял босс. Пока она раздумывала, что делать, Билли осторожно потянул ее к себе, и она поддалась, не вырывалась. Накручивая на палец шелковистые пряди, он другой рукой провел вдоль спины. Элизабет не сопротивлялась. Его ладонь источала тепло, которое точно огнем растекалось по ее телу. Я хочу его, смятенно думала девушка, как я хочу его! Хочу обнимать его, упиваться его ласками. Прерывисто дыша, она потрясенно смотрела в его глаза, стараясь сохранить между ним и собой хоть какое-то расстояние. Одним поцелуем в мгновение ока Билли удалось растопить лед ее благоразумия. Какой ужас!..

– С первой же минуты, когда ты улыбнулась мне, я желал тебя, – тихо произнес Билли, – мечтал оказаться с тобой в постели.

– Нет! – вскрикнула она сдавленным голосом.

– Да! – хрипло произнес он и, подхватив девушку на руки, понес на кровать.

В считанные минуты оказалась на полу и его, и ее одежда, и Билли со стоном припал к девичьим губам, и они раскрылись, позволяя ему вкусить их сладость. Сильные ладони скользнули под ее спину, слегка приподнимая хрупкое тело. Билли опустился на нее, осыпал поцелуями шею, грудь, тонкую талию, плоский живот. Охваченная непреодолимым желанием, Элизабет выгнула спину и всецело отдалась ласке. Какие у него уверенные, искусные руки, как легко его губы отыскивают потайные местечки, дарят невероятное наслаждение!

Элизабет ощутила жгучую потребность доставить ему такое же удовольствие, почувствовать под пальцами и губами его горячую плоть. Она перевернула его на спину и легла сверху.

Длинные шелковистые волосы накрыли Билли душистым шелковым плащом, отгородив их от реальности. Они оказались в своем особом мире – мире эротического наслаждения.

Ритм их движений убыстрялся с каждой секундой. Билли усадил Элизабет сверху, подавшись вперед, соединился с ней, но не выдержал пассивной роли, привлек к себе, так что ее соски коснулись его твердой груди, и не совладав с собой, перевернул ее на спину и уже не мог больше сдерживаться. Ведомый инстинктом любовника, он увлек Элизабет к вершинам блаженства…

Девушку бросило в дрожь, потом странным образом подвело живот, и она, подобрав ноги, свернулась в клубок. Ей мгновенно захотелось, чтобы Билли был рядом. Сердце забилось…

Вытянуться бы сейчас на белоснежных простынях! Он – на ней, она – под ним!..

Элизабет сжала руками виски.

– Моя, только моя… – услышала она явственно его шепот, приглушенный и страстный.

Девушка подавила стон.

Ну что? – встрепенулся язвительно разум. Уже забыла, как резко хватался Билли за телефонную трубку, когда – вечно некстати! – раздавался оглушительно яростный трезвон? Ах, Мэри, ах, Берта…

Элизабет уткнулась в подушку.

«Лиз, прости! Нужно отлучиться…» И оставил ее одну, страдающую и обиженную.

Он – счастлив, а ты нет! – не унимался рассудок. Благополучие, удачливость и счастье не оставляют места для чуткости, помни.

Хорошо, хорошо, успокойся! Сердце поболит и перестанет. Время – великий лекарь. Оно ослабит ее влечение к мужчине, которого Элизабет безумно желала.

Утром, когда Элизабет вошла в вестибюль дома, где размещалась компания Блэкморов – ковры, мягкая мебель, оби гая велюром и кожей, – она находилась на пределе.

Бессонная ночь давала о себе знать: голова тяжелая, настроение – на нуле. Хотелось сорвать злость на каждом, кто встретится на пути.

Конечно, Роберту досталось больше, поскольку именно он, как считала Элизабет, вывел ее из равновесия накануне вечером.

С Билли она разобралась. Любовь в прошлом! И с Робертом нора объясниться.

Элизабет поднялась на лифте на свой этаж и, когда двери распахнулись, пулей вылетев из кабины, решительной походкой направилась прямо к Блэкмору-младшему.

– Минуточку, минуточку! – остановил ее голос Дайаны. – Он отбыл в Бостон, а вы вместо него отправитесь во Франкфурт-на-Майне.

– Почему я? – возразила Элизабет. – Я не имею права подписи.

– А вам и не придется ничего подписывать, – сказала секретарша, – лишь внимательно ознакомиться с документами, которые шеф для вас оставил, и ждать его. Роберт полагает, что прилетит во Франкфурт через пару дней.

– Убийственная логика! – заметила Элизабет. – В пятницу утром Эдди Крокер недвусмысленно дал понять, что не намерен нести убытки из-за нашей нерасторопности. Надо ковать железо пока горячо, иначе упустим выгодное предложение.

Дайана пожала плечами, мол, ее дело десятое. Протянув папку, сказала:

– Вот, пожалуйста! Здесь документы по контракту с Крокером. Роберт просил передать следующее. Пусть пройдется по бумагам частым гребешком и вычешет к моему приезду все огрехи. Шеф подозревает, что Крокер просто морочит нам голову, чтобы выжать побольше денег. – Дайана задумалась. – В общем, Блэкмор хочет, чтобы вы при встрече с ним дали ему достойный отпор.

Наконец-то! – Элизабет вздохнула с облегчением. Сообразил, видимо, что с Эдди следует держать ухо востро.

– «Пусть почувствует, что мы не намерены идти у него на поводу», заявил шеф, улетая. Понятно? Значит, так! Вы встречаетесь с Крокером завтра. Билет на самолет я заказала. Вылет во Франкфурт—сразу после обеда. Пятизвездочный отель я уже зарезервировала. Время есть, чтобы собраться. Возвращайтесь домой.

– И когда только Роберт успел? – спросила совершенно сбитая с толку Элизабет.

– С утра пораньше, – заметила Дайана, поджимая губы. – Поднял меня с постели телефонным звонком в несусветную рань. Велел в шесть тридцать находиться в офисе. Впрочем, я не удивилась.

– А я – очень. Зачем понадобилось беспокоить тебя? Разве нельзя напрямую связаться со мной? Тем более я привыкла к неожиданностям подобного рода.

Дайана опять пожала плечами.

– Если вы не знаете, то я тем более. Во всяком случае, когда я появилась, Роберт носился по офису как бешеный, – фыркнула секретарша. – А папка с документами уже лежала для вас на столе.

– А что с Бостоном? – поинтересовалась Элизабет, вспомнив про ужин с Дэвидом Гибсоном, который намечался накануне.

– Понятия не имею. Очевидно, у мистера Гибсона возникли какие-то технические проблемы. Ну а мне шеф приказал оставаться здесь и руководить, – Дайана развела руками, – целым отделом.

Что ж, возможно, неожиданная командировка даже к лучшему, размышляла Элизабет, ожидая в аэропорту посадки на рейс. Выяснение отношений с Робертом не приведет ни к чему хорошему. В конце концов, работа есть работа! Оба довольны друг другом, пока деловые контакты не пересекались с личными. Решив впредь держаться с шефом только в официальных рамках, она усмехнулась. Господи, ну почему люди сначала делают, а потом размышляют? Если бы с самого начала Элизабет сохраняла с обоими Блэкморами почтительную дистанцию, не чувствовала бы сейчас себя идиоткой.

Какое счастье, что она улетает во Франкфурт-на-Майне! Соблазн кинуться в объятия Билла совершенно исключается. Там можно думать о нем сколько душе угодно. Не опасно, удивительная штука жизнь, философствовала Элизабет. Прошлое всегда остается одним и тем же, но вспоминается по-разному. Ну вот Билл… Какую власть приобрел над ней! Очутись от него хоть за тридевять земель, от колдовских чар вряд ли можно избавиться.

Сидит, к примеру, Блэкмор-старший в своем кабинете этажом выше за вытянутым, обтянутым черной кожей столом, а Она ощущает флюиды, некие электрические токи, исходящие от него, даже как бы заряженные сексуально.

Или в Гайд-парке… Билл принимает душ, она сама не своя. И он знает! Выходит из ванной голышом, будто ему доставляет удовольствие видеть ее широко раскрытые глаза, напряженный взгляд.

Наглый, отвратительный тип! Понимает, что возбуждает ее. И Элизабет не может с собой справиться. Ах, Боже мой, разве в этом дело? Одетый, раздетый… Билли опасен для нее, вот и весь сказ!

А когда Билли отправляется играть в гольф? В полосатой футболке и белоснежных шортах он просто неотразим. Гольф – его страсть…

Когда родители привезли его в школу закрытого типа, Билл себе места не находил. Страдал ужасно…

Однажды ночью он рассказал о себе все, без утайки. Про амбиции, сожаления, разочарования. Поведал сокровенные мечты.

Разве раскрывают душу, если не доверяют? В ту ночь Элизабет подумалось, что он ее любит. Его лицо, красивое и выразительное, склонялось над ней. Нежностью звучал в темноте счастливый шепот.

Еще в школе Блэкмор-старший понял, что горевать на людях не пристало. Гораздо разумнее обрести уверенность и доказать, на что способен.

Не только он, но и другие мальчики чувствовали себя одинокими и несчастными. Одни с ожесточением набросились на учебу, другие, подобно Биллу, нашли утешение в спорте. Однако на занятиях это не отразилось. Биллу все давалось легко. Особенно точные науки.

Помнится, тогда Элизабет погладила его по щеке, он засмеялся…

Свободное время Блэкмор отдавал гандболу, футболу, а гольф стал самым любимым видом спорта.

Как юноша гордился, когда его пригласили выступить в играх на первенство штата! Но вмешались родители. Спорт весьма привлекателен, заявили они, но не главное для их старшего сына. Наследнику мощной империи Блэкморов уготована иная стезя, и он обязан считаться с мнением старших.

Ему исполнилось восемнадцать, когда отец с матерью запретили и думать об участии в чемпионате, вызвав у него глубокое разочарование. Обида так захлестнула Билли, что он выбросил спортивные принадлежности в мусорный бак, категорически отказавшись отстаивать даже честь школы.

– Попросту говоря, взбесился! – добавил Билл, потеревшись щекой о плечо девушки.

Юный бунтовщик стал неуправляемым. А тут подвернулась Мэри и совершенно неожиданно забеременела…

Мужчина замолчал. Вздохнув, продолжил исповедь.

Его родители сияли от счастья, а ее – тем более, потому что Мэри оказалась под стать ему: такая же бесшабашная и злая на божий свет.

– Предки сообща натянули поводья и укротили нас в два счета, – усмехнулся Билл. – Я же тогда понял: случилось непоправимое. Родилась девочка. Одно утешение! Голос Билла потеплел. Они с женой обожали очаровательную малышку, бабушки и дедушки не могли надышаться на внучку…

Элизабет вспоминала, восстанавливая в памяти его рассказ. Старалась осмыслить прошлое Блэкмора и понять настоящее.

Про спорт он и думать забыл. С Мэри жили как кошка с собакой. Берта подрастала, родители старели. Приходилось изображать влюбленных голубков, с трудом скрывая скандалы – оборотную сторону безрассудной юности.

Однажды на пороге дома появился Роберт. На мальчишеской физиономии сияла счастливая улыбка.

– Билл, пойдем, пожалуйста, поиграем! – сказал он просительно.

Эхом донесся до девушки из той ночи журчащий, переливчатый смех Билла, полный тепла и нежности к младшему брату.

С тех пор он снова стал увлекаться гольфом. Брак давно дышал на ладан, но ни он, ни Мэри не предпринимали никаких шагов, чтобы похоронить его окончательно: оба боялись нанести травму маленькой дочери и убеленным сединами родителям.

Элизабет вздохнула.

Удар судьбы, крушение надежд, выпавших на долю Билли в те годы, были настолько осязаемы, что она даже сейчас посочувствовала ему, а тогда ее сердце вообще разрывалось от жалости.

А потом случилось то, что рано или поздно непременно произошло бы. Билли и об этом поведал девушке.

Он и Мэри жили каждый сам по себе, если не принимать во внимание факт существования под одной крышей. Блэкмор-старший принял на себя всю тяжесть руководства компанией, потому что отец стал жаловаться на сердце. С великой радостью он взялся за дела, вести которые главе фирмы было не под силу. Мэри получила полную свободу, поскольку мужа совершенно не интересовало, где и с кем она проводит время, лишь бы соблюдались приличия.

Однажды Билли вернулся домой из командировки на день раньше. Войдя в особняк глубокой ночью, застал Мэри с любовником.

– Плевать я на него хотел! Но спать с моей женой в моей собственной квартире – извините! – подвел Билли черту под семейной жизнью.

И он подал на развод.

Десятилетняя Берта поклялась, что обожаемый папочка никогда не услышит ее криков, и на протяжении многих месяцев ни разу не нарушила клятву. Отца Билли прихватил очередной сердечный приступ, оказавшийся роковым, и старший сын снова ощутил себя виноватым.

– Все оказалось настолько ужасным, – признавался он Элизабет, – что, не дай Бог, пережить нечто подобное.

Закончив незадачливый роман с Мэри, Блэкмор вряд ли захочет начинать другой. Девушка понимала его. И тем не менее, семья держит Билла на коротком поводке…

– Прошу прощения, мадам!

Элизабет моргнула. По щеке покатилась слеза. Лицо стюардессы, явно было не в фокусе, когда она наклонилась.

– Пожалуйста, пристегните ремни! Через несколько минут наш самолет совершит посадку во Франкфурте-на-Майне.

Посадку?

Элизабет тряхнула головой, как бы желая убедиться, что полет проходит не во сне.

Господи! А она даже не помнила, как очутилась в самолете.

Ах, Билли, Билли, что ты со мной делаешь? Девушка закрыла глаза…

Она выглядела элегантно. Костюм цвета спелого персика подчеркивал точеную фигуру, а иссиня-черные пряди волос дополняли шарм, не оставшийся без внимания. Мужчины украдкой поглядывали на Элизабет, пока та ожидала, когда схлынет поток пассажиров. Они устремились в зал, где томились встречающие, многие держали в руках плакатики с названием фирм.

Нельзя сказать, будто девушка не заметила, что притягивает мужские взгляды. Просто сейчас ее это не интересовало. Элизабет скользила глазами по надписям на плакатиках.

Ну и Роберт! Элизабет лишь в последний момент вспомнила, что тот просил передать напоследок. К мисс Гиллан должен подойти в аэропорту один из его друзей. Во-первых, он не даст Элизабет скучать, во-вторых, будет повсюду сопровождать ее в качестве переводчика и личного шофера.

Зачем, спрашивается, такие сложности? Эдди Крокер прекрасно говорит по-английски.

Элизабет подавила раздражение, вызванное участившимися инициативами шефа. Что ж, причуды начальства, как правило, не обсуждаются, а исполняются.

Наконец ее взгляд зацепился за картонку с ее именем, которая болталась на груди мужчины в белоснежной рубашке. Незнакомец, к которому она направилась, заставил ее инстинктивно принять независимый вид, поскольку взгляд его светло-зеленых глаз выражал неприкрытый интерес.

Выше среднего роста, с каштановой шевелюрой, он вполне заслуживал определения «красивый», если бы не кислая физиономия. Правда, увидев яркую брюнетку, он мгновенно преобразился: скучающий вид уступил место неподдельному восхищению.

Когда Элизабет подошла, мужчина наградил ее такой жгучей улыбкой, что мгновенно подумалось: будь юбка чуть покороче, чулки непременно оплавились бы.

– Мисс Гиллан? – спросил он приветливо, но с немецким гонором. – Я – Макс Шнейдер. Ваша тень, приятель, друг – как вам угодно, покуда вы являетесь нашей гостьей.

И первым протянул руку.

– Позвольте поблагодарить вас за внимание, – ответила Элизабет, пожимая его ладонь. – Я не отниму у вас много времени, поскольку долго здесь не задержусь.

– Ради Бога, мисс Гиллан, я счастлив оказать вам услугу. – Макс расплылся в улыбке. – Роберт никогда не говорил мне, что у него такая очаровательная помощница. Искренне рад знакомству. Поверьте! Думаю, мы поладим…

Что-то насторожило ее в последней фразе, показалось, будто она прозвучит как вопрос, но в последнюю секунду Шнейдер изменил интонацию.

Н-да! С ним нужно держать ухо востро. Дамский угодник?.. Во всяком случае, на языке мед…

– Поехали? – прервала девушка затянувшуюся паузу и отметила немедленную реакцию на свой более чем сдержанный тон.

Ого! – сверкнули его глаза. То-то! – окатила его Элизабет с головы до ног ледяным взглядом.

Макс тотчас подобрался.

– Позвольте ваш саквояж, – произнес он бесстрастным голосом и, поддерживая девушку под локоть, повел к выходу.

Роскошный черный «Мерседес» резво рванулся с парковки и весело покатил по улицам.

Изредка Макс поглядывал на нее, но времени даром не терял – всю дорогу рассказывал о себе. Переводчик. Родители – служащие. Много друзей, некоторые из них занимают ответственные посты в мире бизнеса. Так что кое-какой полезной информацией владеет и может, между прочим, поделиться с теми, кого она интересует. Естественно, он не альтруист…

За деньги, значит! Элизабет отметила его дорогой костюм. Машина говорит сама за себя, подумала она. Весьма энергичный молодой человек. А манеры? Что кроется за внешним обаянием? Роберт еще не научился распознавать партнеров… Наверняка!

Однако Макс Шнейдер не лишен ума. Зеленоглазый бестия… Проницателен, увертлив, хитер как лис.

Подкатив к подъезду отеля, опытный водитель выключил зажигание и немедленно включил, вероятно, одну из своих самых обворожительных улыбок.

– Мисс Гиллан, как вы смотрите на то, чтобы вечером вместе поужинать? – повернулся Макс к девушке всем корпусом. – Думаю, есть смысл расслабиться, прежде чем утром окунемся с головой в работу, требующую напряжения. Приятная беседа, как известно, способствует повышению производительности труда и помогает ближе узнать друг друга.

– Боюсь, придется отказаться… – нахмурилась Элизабет, подумав, не разумнее ли уклониться от сближения. – Нужно посмотреть документацию. Одним словом, подготовиться к приезду Роберта, – подкрепила она свои позиции исключительно деловыми соображениями.

Бить прямой наводкой она не хотела, понимая, что Макс – приятель шефа.

– Понимаю, мисс Гиллан! Работа – это святое. Но у вас впереди целый день. К вечеру непременно устанете. В общем, как говорится, делу – время, а потехе – скажем, пару часов после семи. Резонно?

Вполне! – подумала Элизабет. Почему бы не принять приглашение? Она теперь вольная пташка. А Шнейдер обходителен, корректен. Скучать явно не придется. Она ему нравится. Слава Богу, не маленькая, видит… Положа руку на сердце, внимание приятно.

– Уговорили, мистер Шнейдер! Я согласна.

– Просто Макс. Договорились? – И он одарил ее ослепительной улыбкой.

Однако!.. Элизабет помедлила, но тоже улыбнулась. Зачем изображать неприступную крепость, в самом деле!

– Хорошо, Макс! А я Элизабет.

– Спасибо, Элизабет. Заеду за вами в половине восьмого.

И он укатил.

Чудесно! Вечер в одиночестве в гостинице, да еще в незнакомом городе? Нет уж, увольте!..

Медленно поднимаясь по широким мраморным ступеням шикарного отеля, девушка успела взвесить все за и против.

Войдя в вестибюль, она уже отдавала себе отчет в том, что, хотя новый знакомый стреляный воробей, но вполне пришелся ей по вкусу – элегантный, красивый, обходительный.

А как Макс обрадовался, когда я сменила гнев на милость! – подумала Элизабет, заполняя карточку в регистратуре.

А может, он женат или, что хуже, разведен? – усмехнулась гостья, идя за служащим к лифту.

Ну и что? Даже любопытно!

Элизабет не сдержала улыбки, подавая служащему чаевые, когда тот, поставив на скамеечку в прихожей саквояж, пожелал ей приятного отдыха.

Люкс оказался роскошным. Она даже не ожидала. А, впрочем, разве могло быть иначе? Вспомнилась заминка в регистратуре, когда девушка назвала имя и фамилию и объявила, что для нее забронирован номер. Вышколенный портье, окинув ее наметанным глазом, просмотрел книгу записей и, подняв бровь, поинтересовался, не представляет ли она концерн Блэкморов?

Вот так, дорогая Элизабет, Блэкморам – самое лучшее! – усмехнулась она, скидывая лодочки.

– Фи, мисс Гиллан! Откуда у вас провинциальный надрыв! – сказала она громко, ступая в чулках по пружинящему толстому ковру, который устилал пол элегантной спальни, в подобранных бледно-розовых тонах.

Повеселев, мурлыкая модную песенку, девушка повесила на плечики в огромный, как коттедж, шкаф вечернее платье от Валентино, а разные дамские мелочи разложила на полках тумбочек, стоявших по обе стороны поистине королевской кровати.

– За работу, мисс Правая рука мистера Роберта Блэкмора! – прошептала она торжественно, входя в умопомрачительную гостиную.

Достав из кейса папку с бумагами, швырнула небрежным жестом на журнальный стол.

Кресла, скорее диваны, в мягких объятиях которых можно было Отлично выспаться, окончательно сразили девушку.

Где-то около пяти она закончила просматривать документацию. Под ложечкой засосало.

Похвальное усердие!.. За весь день не было ни крошки.

Протянув руку, Элизабет сняла трубку и по внутреннему телефону заказала в номер бутерброды с ветчиной и черный кофе.

Взглянув на груду бумаг, встала и задумалась.

Три часа кропотливой работы… и никаких погрешностей! Впрочем, откуда им взяться? Юристы у Блэкморов – профессионалы, каких поискать! Дело знают, трудятся на совесть, ибо всем известно: за малейшую оплошность Билли увольняет без объяснения причин.

Билли…, Не надо! Ни-ни! – Элизабет погрозила себе пальцем, подумав, что она, как римский гладиатор, вполне заслуживает пальца, поднятого вверх.

Задорно тряхнув головой, она направилась в ванную.

Спустя четверть часа, посвежевшая, с волосами, собранными на затылке, в пушистом махровом халате, едва прикрывающем колени, – служба отеля, конечно же, не рассчитывала на ее рост! – она благоухала, как майская роза.

По дороге в спальню девушка замешкалась – из комнаты слышался шум.

Отлично! – подумала она. Вот и кофе подоспел!

Войдя в гостиную, она онемела. И было от чего!

Билли, в белых брюках, светло-бежевой рубашке, расстегнутой до половины груди, с комфортом расположился в одном из кресел, положив ноги на край стола.

Она стояла ни жива, ни мертва. В конце концов, неожиданная радость тоже сильный стресс.