Нянь, или мужчину вызывали?

Глава 29 Передышка

Би-ип.

«Сообщение один.

Привет, дорогая. Это Кристина Паттен,

У меня две новости, одна маленькая, другая — просто преогромная. Сначала маленькая: перед балом Фаберже первого февраля у меня дома будет коктейль-вечеринка для патронов благотворительного комитета, для всех вас, щедрых людей, купивших билеты. Тебе нужно там присутствовать, хотя сама я буду среди встречающих. Тебе в группу встречающих не нужно; ну, то есть это твой первый год, и все будут немного удивлены, увидев новое лицо. А теперь гигантская новость; мы попали на обложку журнала „Мэдисон-авеню"!!! Да, наш столик выбрали. Говорят, мы выглядим потрясающе, и фотографии внутри тоже отличные. Я прямо дождаться не могу. Ну, целую»

Би-ип.

Питер меня убьет за эту фотографию. Он даже не знал, что я снималась. Питер стал для меня мерилом во всех областях моей жизни — что бы ни случалось, я пыталась представить, как он на это отреагирует, что скажет, как будет меня дразнить. Весь вечер накануне передачи я держала секундомер в кармане, поглаживая пальцем гравировку на тыльной стороне.

Би-ип.

«Сообщение два.

Дорогая моя жена. Я очень горжусь тобой и твоей передачей. Мне уже идут письма про сногсшибательные новости, хотя я ее еще не смотрел. Посмотрю завтра. Ты лучший продюсер на всем телевидении. Надеюсь, Гудмэн знает, как ему с тобой повезло. Я-то знаю. И очень горжусь. И опять-таки, извини за сегодняшнее утро».

Би-ип.

Ну, хорошо, может, я и не разведусь с ним, и не убью его. Иногда он бывает добрым и милым. Может, Питер — это просто опасное увлечение. Может, у моего брака есть шанс, если я пойму, как поощрять в Филипе положительные качества?

Би-ип.

«Да, и не забудь про мою ракетку для сквоша».

Би-ип.

А может, и нет.

Но этим вечером у меня не было сил думать о браке — ни о том, как его поправить, ни о том, как его закончить. Хотя сюжет про Терезу вышел в эфир, теперь мне надо было готовиться к атакам, которые наверняка последуют во всех возможных средствах массовой информации в ближайшие дни. Я знала, что история с Терезой не закончена. Возможно, Эрик, Гудмэн и Магуайр были правы: они более закаленные, опытные профессионалы, у них больше политического опыта, чем у меня. Они поверили Терезе, и я попробую тоже. Жизнь идет дальше.

Я неслышно прошла по коридору, чтобы заглянуть к детям в комнаты. Они раскинулись в постелях, руки-ноги торчали из-под одеял. Я осторожно укрыла их, поправила волосы, поцеловала. Вернувшись на кухню, я порылась в почте, потом заметила на столе еще один огромный букет от Филипа. Он никогда еще не посылал мне два букета за один раз.

Я зачерпнула в стеклянной банке на окне пригоршню орехов кешью и налила белого вина. Проходя мимо стола в коридоре, я захватила маленькую свечу и зажгла ее на столике у кровати. Я растянулась в постели, жуя орехи и смакуя каждый медовый глоток моего любимого шардонне. Потом я долго лежала просто так, раскинув руки и ноги и глядя в потолок. Настоящий рай: никакого телевизора, никакой музыки, мобильника, е-мейла. Я разрешила себе отбросить все тревоги, забыть об Эн-би-зс, проблемах с браком и о том, как страшно бывает растить детей в Нью-Йорке.

Вместо этого я подумала о том, как пахнет Питер: резкий запах мужского пота, аромат мускулистого тела и физической активности. Я не в состоянии была овладеть своими чувствами и научиться игнорировать Питера. Он делал меня счастливой, и все тут. Я уже не могла отрицать свою растущую уверенность в этом; она казалась такой естественной.

Я вспоминала, как он заправлял волосы за уши перед тем, как сказать что-нибудь серьезное, упругость его походки, то, как он поглаживал пальцем мою ладонь. Я закрыла глаза и представила, как он лежит рядом со мной, положив голову на локоть и прижимая мою ногу коленом. Однажды я видела Питера полуодетым, когда он менял футболку в комнате у Дилана. Он был крепко сложен, но не отличался излишней мускулистостью.

Я глотнула холодного шардонне, чтобы остыть. Очень приятно было вот так лежать в постели одной. Я откинула голову назад и закрыла глаза.

А потом я еще немного подумала о Питере и решила, что не хочу остывать. Так что вечер я провела очень приятно.

На рассвете, когда было еще темно, я подскочила в постели. Вся потная, я оглядела комнату. И тут я вспомнила: все закончилось. Я снова легла на живот. Сунула голову под подушку. Но, конечно, устоять было невозможно. Я потянулась к пульту, лежавшему на тумбочке, и нацелила его, чтобы включить телевизор. Не открывая глаза, все еще пряча голову, я слушала только звуки.

«Вы это видели, вся страна это видела, как по-вашему, достоверна ли ее…»

Щелк.

«Я вам вот что скажу, лучше пусть этот телеканал побережется, если они там считают, что такие вот грязные истории пометут им…»

Щелк.

«Ну да, Аймус, я считаю, они правильно поступили, что выпустили это. Свидетельств об их связи достаточно. Если она готова рассказывать, они не станут…»

Похоже, обычная болтовня утренних шоу. Я выключила телевизор. Пора на работу. Чтобы быть под рукой, если что-то понадобится.

По пути на работу я попросила Луиса остановиться у газетного киоска и купила все газеты, которые еще не прочитала. В «Нью-Йорк таймс» новость шла в национальном разделе на двенадцатой странице. Заголовок гласил: «Утверждения о любовной связи с участием конгрессмена Хьюи Хартли прозвучали в эфире на всю страну». Мне ужасно хотелось знать, как они подадут тему секса. В девятом абзаце говорилось о том, как именно он предпочитал заниматься сексом: «Когда Джо Гудмэн попытался уточнить у нее сексуальные детали, намереваясь установить достоверность ее воспоминаний, миз Будро ответила, что у конгрессмена Хартли „были предпочтения по поводу определенного вида секса". Затем обвинительница намекнула на то, что в их сексуальных взаимоотношениях постоянно присутствовал анальный секс». Заголовок «Нью-Йорк пост» выглядел так: «У Хьюи роман на заднем крыльце». «Дэйли ньюс» дразнили читателя, сообщая: «Мистер Хартли выбирает дверь номер два». Комикам из вечерних юмористических передач еще много лет будет где разгуляться. Зазвонил мобильник. Это был Чарльз.

— Ты где?

— Пересаживаюсь в Атланте по пути из Джексона. Буду в офисе к обеду.

— Хорошо.

Он немного помолчал, потом добавил негромко:

— Как ты себя чувствуешь?

Я глубоко вздохнула.

— Хорошо. Ну, относительно хорошо.

— Относительно?

— Ну да, я издергалась, но, кажется, приняла решение. Мы сделали все, что смогли. Может, мы с тобой слишком придирчивы, может…

— Может, нам стоило все же сказать им, что надо зарезать сюжет.

— Чарльз, не надо так говорить! Мне этого не вынести.

— Просто все это так странно. Вся эта история. Сюжет. Блоггеры. Все как дурной сон.

— Но мы приложили к этому все силы.

— Слушай, ты сделала, что смогла, и я тоже. Я просто…

— Ты просто что?

— Ладно бы только наш сюжет, я уже с ним смирился. Но мне не нравится то, что творится в Интернете. Эти ребята чокнутые! Я не спал всю ночь, читал их статьи; вся эта писанина «Правого дела» просто невероятна, тебе не кажется?

— Я еще не видела.

— Когда ты, наконец, научишься следить за блогами? Как ты могла это не видеть? Они ведут себя как чертовы террористы!

— Чарльз, я в машине. Я приеду через пятнадцать минут, тогда и поговорим.

— Нет, я уже еду. Я просто хочу тебя предупредить, Эбби мне сказала, что Магуайр сходит с ума. И юристы тоже, так что готовься иметь с ними дело.

В отличие от руководства канала Эрик и Гудмэн были на седьмом небе от счастья. Утром, когда я вошла, они хлопали друг друга по плечу, как футболисты после удачного гола, и повторяли: «Так их!» Судя по ночным рейтингам, «Вечер новостей» получил 47 баллов, почти догнав интервью Моники Левински с Барбарой Уолтере. Я пробралась мимо них к себе в кабинет, чтобы выяснить реакцию блоггеров на сюжет.

Конгрессмен Хартли до сих пор не опроверг его публично. Наверное, сказала я себе, Тереза Будро говорила правду, и он решил, что если заявит перед камерами, как Клинтон: «Я никогда не занимался сексом с мисс Будро», то пожалеет об этом позже. Особенно если, как и в случае с Клинтоном, против него появятся неопровержимые доказательства. (Разумеется, я спросила у Терезы, нет ли у нее пятен на платьях или простынях. Изобразив возмущение, она не удостоила этот бестактный вопрос ответом.)

Чарльз был прав. Блог-посты с дружным опровержением Эн-би-эс появились на десятках правых сайтов уже через несколько минут после передачи, и звучали они необычайно единодушно. Эти люди явно заранее спланировали кампанию по дискредитации Терезы, чтобы начать ее, как только интервью выйдет в эфир. Они звонили в Федеральную комиссию по связи с жалобами на нас за то, что мы коснулись темы содомского греха, и призывали своих читателей бойкотировать местные отделения Эн-би-эс по стране, а заодно и наших рекламодателей.

Группа из пяти правых блогов под руководством «Правого дела» и при поддержке их соратников из «БлогЗначитСвобода. Орг» выдали нам предупреждение в духе Осамы бен Ладена: они, мол, нанесут нашей стороне, зловещей либеральной элите, тяжелый ущерб. Юристы пытались принять меры на случай, если они вдруг продемонстрируют не просто критику и недоверие. Если у них и, правда, припасена какая-то бомба.

Магуайр стоял у своего стола, весь потный, и смотрел на стену с семью экранами: четыре телеканала и три круглосуточные кабельные станции. Он переключал звук с одного канала на другой при помощи специального устройства у себя на столе. Магуайр смахивал на председателя Комитета начальников штабов, который сидит в подземелье Пентагона, а вокруг мигают лампочки и развернуты карты. Судя по выражению ужаса на его лице, можно было подумать, что на столицу летит парочка ракет. А ведь этот парень — ветеран морской пехоты. Он крутой. Меня встревожило, что он так запаниковал. Я заметила, что правое колено у него непрерывно дергается.

Эрик, Гудмэн, Чарльз и я цепочкой вошли в его кабинет и обогнули журнальный столик по пути к диванам, откуда было удобнее смотреть на экраны. Прямо как при Монике: повсюду речь была об одной только Терезе. Тирады ведущих кабельных каналов и реплики участников круглых столов стали путаться у меня в голове; я закрыла глаза и оперлась головой на руки. Секундомер Питера лежал у меня в кармане; я погладила его для моральной поддержки.

«Второй вопрос: Коуки, сумел ли Эн-би-зс что-то доказать? И да, и нет. Тут ее слово против слова Хартли. Нам придется подождать его реакции, но они продвинули ход расследования: ее квитанции и билеты, а также фотографии, на которых они изображены вместе, доказывают, что…»

«А теперь в двенадцатичасовом итоговом выпуске: наш репортер стоит у штаб-квартиры Хьюи Хартли в Джексоне, но пока люди конгрессмена не отвечают на сенсационные обвинения…»

«От лица своей партии и моего коллеги по конгрессу Хьюи Хартли не могу не сказать, что наша страна погибнет, если пресса продолжит…»

Магуайр повернулся к своему войску.

— Мне не нравится сосредоточенность интернет-атаки. Это не принесет ничего хорошего ни нам, ни сюжету, ни журналистике как профессии в целом. — Он походил по комнате, потом несколько долгих минут щелкал мышкой, переходя с сайта на сайт. — И мне не нравится, когда нас называют либеральным телеканалом, потому что это чушь. Я всегда голосовал за республиканцев. Я, черт возьми, не какой-нибудь там сторонник Хиллари. Я ее терпеть не моту, и этого пижона Джона Керри с его виндсерфингом. — Он вытер носовым платком лоб, а потом и всю голову. — Мне не нравится, что эти чертовы интернет-партизаны из захолустья пишут что попало, а люди в это верят. Доверие публики надо заработать. Нужно платить по счетам. Учиться у профессионалов. Проверять факты в информационном отделе. Работать в проверенных организациях. Нельзя просто купить компьютер и сразу стать журналистом, черт побери!

У Эрика резко изменилось настроение: теперь его охватила меланхолия.

— Теперь можно, Билл. И нам всем лучше взять этот факт во внимание, чтобы не терпеть поражений. Врага надо знать в лицо. Тебя этому наверняка учили, когда ты служил в морской пехоте.