О красивом белье и не только

Глава 20 ЧУЖИЕ ИГРАЮТ ПРОТИВ

Ника дома не оказалось, и я оставила для него сообщение.

Кларисса с Дэвидом снова куда-то ушли, поэтому я прошла в спальню и сняла с себя мокрую юбку и чулки, а затем, оставшись в бикини, легла на кровать. Крутившийся надо мной вентилятор приятно холодил тело, и я снова начала думать. Сначала я думала о человеке на грязной белой «тойоте», потом о Тиме и о том, что он сделал с Тони.

Бедняга Тони. Хотя иногда он вел себя как идиот, но вообще-то был неплохим парнем. Когда Тим работал на Кей-си-эл-пи, Тони откровенно издевался над ним, это правда, ответить на вопрос, каким же человеком он был на самом деле, я так и не смогла.

Думая о Тони и Тиме, я тем самым пыталась спастись от мыслей о Нике, но это плохо помогало. Спокойное течение моей жизни резко нарушилось. Еще недавно все было про сто и понятно: я ходила на работу, встречалась с мистером Совершенство, по субботам навещала мать. Теперь же безмятежность и размеренность превратились в какое-то безумие. Я занималась сексом на кухонных столах, члены моей семьи все переругались друг с другом, и…

Услышав звонок телефона, я, даже не взглянув на высветившийся номер, взяла трубку.

– Бренда у телефона, можете мне пожаловаться, – автоматически произнесла я.

В ответ послышался голос Ника:

– Привет, Бренда.

Я быстро села на кровати.

– Ник? – Все-таки он перезвонил мне. Уже неплохо. – Как поживаешь?

– А ты?

– Отлично. – Мой мозг вдруг перестал генерировать мысли, я не знала, что сказать. – Тебе понравился фильм?

– Какой фильм? «Чужие играют против»? Отвратительный. – Ник заколебался. – Может, расскажешь, как ты провела уик-энд?

– Уик-энд? Отлично, превосходно. Мой брат и Кларисса сварили шоколадное фондю. Это было ужасно.

– Надо было купить сливки самого высокого качества, вот и весь секрет.

– Не сомневаюсь, ты сразу понял бы, в чем загвоздка.

– Нуда, я же вырос, можно сказать, в ресторане…

Ник говорил со мной, я была счастлива, и все равно мне хотелось большего. Я хотела, чтобы Ник лежал со мной рядом, прошептал мне на ухо рецепт фондю, а потом я бы приготовила это блюдо и обмазала им Ника.

– Скажи, ты позвонила, чтобы что-то сказать мне? – Ник явно хотел услышать ответ.

Я чуть не подпрыгнула.

– О!

Боже, я совершенно забыла, зачем звонила и что хотела сообщить ему.

– Мама просила сказать, что приглашает тебя на праздничный пасхальный обед. Так, ничего особенного: ветчина и макароны с сыром, а еще картофельный салат, который делаю я. Правда, пока я не очень знаю, с какой стороны к нему подступиться, но, может, ты знаешь?

– Бренда…

– Понимаешь, я обычно кладу в него то ли слишком много горчицы, то ли слишком много соли. Мой салат все всегда ругают, но я так и не понимаю, что с ним не так. Много горчицы или много соли?

– Бренда…

– Каждый год они заставляют меня делать этот салат, а потом ругают. Наверное, моей семье просто нужен повод посмеяться. Но на этот раз все будет по-другому: если ты поможешь мне, то все получится великолепно.

– Извини, Бренда. – Ник почти кричал в телефонную трубку. – Я не могу пойти с тобой на обед.

– Да, но…

– Я еду на уик-энд в Сан-Антонио.

– В Сан-Антонио…

– Да, я уже купил билет.

– Ты хочешь встретиться там с братом?

– И не только с ним.

Я закрыла глаза. В Сан-Антонио живет женщина, на которой Ник едва не женился. Она красива, богата, ее все любят. А я всего лишь диджей на радио с растрепанными рыжими волосами, с ненормальной семейкой и с дурацким хобби – я покупатель нижнего сексуального белья.

– А с кем еще?

– С теми, кто поможет решить один вопрос. Мои пальцы впились в телефонную трубку.

– Решить один вопрос?

– Да, по правде сказать, мне давно следовало это сделать.

Сделать что? Мне вдруг захотелось закричать. Может, он хочет вернуться к своей невесте? Тогда это я во всем виновата. Я отказалась от предложения Ника, и теперь он отказывается от меня.

– Думаю, брат будет рад встретиться с тобой…

– Несомненно.

Я вытерла нос.

– В субботу я отправлюсь к Лили Дуома – хочу купить себе новый корсет, знаешь, такой из черного шелка. У меня есть отличное платье к нему…

Меня определенно заносило, но я просто не могла удержаться. Если Ник собирается навестить свою бывшую невесту, то пусть, общаясь с ней, представляет меня в черном шелковом корсете.

– Звучит заманчиво… – Ник хмыкнул.

– Эти корсеты, разумеется, не самые дешевые, но ведь я так много работаю…

– Жаль, что мне не удастся попасть на обед к твоей матери, но я действительно очень занят…

– Да, конечно, я понимаю. – Я старалась говорить легко и непринужденно. – Ничего страшного, я приглашу кого-нибудь еще.

Ник молчал. Я представила, как он смотрит на телефонную трубку своими замечательными голубыми глазами.

– И кого же? – наконец вежливо спросил Ник.

– Еще не решила. Я подумаю. Жаль, что ты занят.

Ник глубоко вздохнул:

– Мне тоже жаль, но я действительно должен ехать.

– Понимаю. У тебя своя жизнь. Расскажешь мне обо всем, когда вернешься, ладно? – Мое сердце оглушительно стучало. – А когда ты вернешься?

– Пока не знаю. Надеюсь, твоя мама приготовит потрясающий обед, а ты хорошо проведешь время. – Ник помолчал. – Не забудь, пожалуйста, передать от меня привет Саре и Джерри.

– Обязательно передам.

Снова повисла пауза. Возможно, Ник, думал, что я захочу сказать что-то еще, но я не знала, о чем говорить. Похоже, нам осталось только попрощаться.

– До свидания, – сказала я.

– До свидания, Бренда, увидимся.

– Пока, – снова попрощалась я, и тут Ник наконец отключил телефон.

Я лежала на кровати до тех пор, пока за окном не стало темно и в гостиной не появились Дэвид и Кларисса. Тогда я оделась и вышла к ним. На сердце у меня было тяжело. Я снова стала уговаривать Дэвида пойти к матери на пасхальный обед вместе со мной, но он в очередной раз отказался и был при этом очень резок со мной, а когда я сказала ему, что мы должны стиснуть зубы и смириться с существующим положением вещей, он выбежал из квартиры, хлопнув дверью.

Поздно вечером, когда я уже лежала в постели и думала о Нике, Дэвид вернулся.

– Послушай, я кое что хочу спросить тебя, – услышала я голос Клариссы. – Почему ты не хочешь идти на праздничный обед к матери?

Дэвид недовольно фыркнул:

– Теперь ты начинаешь? Хватит с меня Бренды.

– Нет, я все-таки хочу знать, – не унималась Кларисса. – В моей семье отмечали только Рождество, у нас были подарки и елка, но это все. Наша семья не была религиозной.

– Зато в моей семье все было по полной программе, – недовольно буркнул Дэвид. – Родители всегда соблюдали протестантские обычаи, и это стало традицией.

– Ну так почему же теперь ты не хочешь этого делать?

– Я хочу, – с вызовом бросил Дэвид – Но только если там не будет Джерри.

– Не ты ли говорил, что он твой лучший друг? Дэвид долго молчал, вероятно, обдумывая ответ.

– Джерри был моим лучшим другом, – произнес он наконец. – Я до сих пор не могу поверить, что он в угоду своей похоти предал меня.

– Мне бы хотелось встретиться с ним.

– Это еще зачем?

– Не знаю. Ты сказал, что он купил тебе билет на самолет до Сан-Диего.

– Верно. Он помог мне. Джерри встал на мою сторону, когда весь Чикаго был против меня, и сказал, что я могу вернуть деньги, когда мои дела выправятся. – Дэвид фыркнул. – Вот только я не предполагал, что он заберется в постель к моей матери.

– И все равно мне хочется с ним встретиться, ~ упрямо повторила Кларисса.

– Ты что, хочешь пойти на этот чертов обед? – мрачно спросил Дэвид. – Бренда мне уже все уши прожужжала насчет этого – она почему-то вдруг сделалась лучшей подругой матери.

– Ладно, что ты думаешь по поводу «Чужие играют против»? – помолчав, спросила Кларисса, по своему обыкновению, внезапно сменив тему.

Дэвид с облегчением вздохнул, он явно был рад поговорить о чем-нибудь другом.

– Классный фильм, мне понравилось.

Я с трудом перевела дыхание и закрыла глаза. Вероятно, я единственный человек в Сан-Диего, который не успел посмотреть этот фильм.

В среду к нам в студию приехал Джон, участник группы «Богемиан лав чайлд». Я взяла у него интервью и включила несколько лучших песен из далекого прошлого.

– Круто, Бренда, – то и дело повторял он.

– Джон, расскажи нам о том, какую музыку играли в Калифорнии в шестидесятых, – попросила я, и Джон стал рассказывать о лете любви и о Дженис Джоплин, о том, как он вместе со своей группой, а также и еще некоторые его знакомые забрались в большую машину Джона и отправились через всю Америку в Вудсток. Джон говорил, а я меняла диски и время от времени вставляла свои замечания.

В середине нашего разговора в студию вошел Тони с какой-то папкой под мышкой и, усевшись в кресле напротив Джона, надел наушники и взял в руки микрофон. Лицо Тони выглядело необыкновенно бледным. После нападения Тима он стал каким-то задумчивым и очень осторожным. Тони без конца оглядывался, бросал по сторонам испуганные взгляды и даже иногда просил меня проводить его до машины.

Разумеется, Тони сообщил о нападении в полицию, после чего полицейские пришли к нашему бывшему диджею домой с обыском, но оказалось, что виновник всей этой суматохи съехал с квартиры и отбыл в неизвестном направлении.

Таким образом, следы Тима затерялись, но я иногда представляла себе, как он лежит на мосту Коронадо с веревкой в руках и поджидает Тони.

Когда Джон на мгновение прервал поток своих воспоминаний и замолчал, Тони тут же задал ему, видимо, заранее заготовленный вопрос:

– Скажите, Джон, в те времена вы курили марихуану. Мои глаза округлились, а Джон часто-часто заморгал Похоже, он собирался что-то сказать, но вдруг посмотрел на микрофон и густо покраснел.

– Ну так как? – продолжал настаивать Тони. – Тогда ведь все это делали?