Обаятельный поклонник

Глава 25

Роуз снова почувствовала ком в горле. Что сказать? Сказать правду или солгать? А каковы их отношения с Коллизом на самом деле?

– Коллиз мой напарник, милорд, которого я очень уважаю. – Роуз вздохнула. Что ни говори, но это было правдой. – И еще он мой друг.

– Вот видите, милорд. – Далтон со счастливой улыбкой на лице посмотрел на премьер-министра и махнул рукой. – Здесь не о чем беспокоиться, уверяю вас.

Лорд Ливерпул просто испепелял взглядом Роуз. Она чувствовала себя каким-то вредным насекомым, на которое наставил свою лупу энтомолог. Роуз сцепила руки за спиной, чтобы не было видно, как они дрожат.

– А я тем не менее очень беспокоюсь, – повторил раздраженно премьер-министр. – Тремейн нам может понадобиться. Мы возлагаем на него большие надежды.

«Может понадобиться»! Если Тремейн понадобится, его используют, а если не понадобится, его выкинут. Роуз не могла этого вынести. Коллиза нельзя рассматривать лишь как инструмент для политических манипуляций.

– Черт возьми!

Глаза лорда Ливерпула сузились, и он снова стал похож на хищную птицу.

– Что вы сказали?

– Я сказала «черт возьми». – Роуз прикусила нижнюю губу. На мгновение в глазах лорда Ливерпула мелькнуло что-то вроде удивления, а потом его взгляд снова сделался колючим и подозрительным.

– Этеридж, значит, так вы учите свой сброд уважать власть?

Далтон сложил руки на груди.

– Мисс Лейси, если у вас есть что сказать, то говорите, не бойтесь.

О, она многое могла сказать лорду Ливерпулу, этому мастеру манипуляций! Но она молчала. Бесцветные глаза премьер-министра озарились вспышкой радости.

Так вот в чем дело… Все просто… Коллиз сидит на крючке у этой политической акулы, его держат в резерве. Его не принимают в «Клуб лжецов» только по той причине, что так им удобнее управлять. Лорд Ливерпул просто одержим идеей власти, он хочет распоряжаться людьми как пешками в своей игре.

– У вас кругом одни только планы и схемы! – взорвалась Роуз. – Вы все это придумали еще до рождения Коллиза или уже после него, лорд Ливерпул? Вы всегда все продумываете на несколько ходов вперед? Может быть, это вы толкнули мать Коллиза в объятия принца?

По лицу лорда Этериджа пробежала судорога. От глаз Роуз это не укрылось, но она продолжала:

– Ну разве не отличный план? Незаконнорожденный сын! Запасной игрок, который и не подозревает о том, какой властью он обладает. И так близко, под рукой. Если жена Георга не принесет наследника или если поведение его высочества не будет вписываться в установленные рамки…

Ливерпул застыл на месте, словно пораженный молнией. Его лицо сделалось холодным и отчужденным, резко проступили носогубные складки, нос заострился.

Его невидящий неподвижный взгляд уперся в Роуз.

– Я не понимаю, о чем вы говорите. Вы сочинили просто фантастическую историю, которая делает честь вашему воображению. Но ко мне все ваши измышления не имеют никакого отношения.

Клара приподняла подбородок:

– Мисс Лейси, милорд.

Взгляд Ливерпула передвинулся на Клару.

– Она служанка.

Лицо Клары сделалось жестким.

– Эта женщина доказала свою преданность Англии и его высочеству. Она заслуживает того, чтобы с ней обходились соответственно.

Роуз покачала головой:

– О, благодарю вас, миледи, но меня мало беспокоит то, что лорд Ливерпул думает обо мне. Мое мнение для него просто не существует. – Она сжала руки в кулаки. – Коллиз прежде всего человек, черт возьми! А не какой-то стратегический объект! Не джокер в колоде карт! – Она с вызовом посмотрела на Далтона: – Даже для вас.

– Роуз, – зарычал Далтон, – опомнитесь! Вы играете с огнем.

– Но Роуз права, – снова вмешалась в разговор Клара. – Далтон, ты должен обзавестись собственным наследником и позволить Коллизу делать то, что он хочет. – Она повернулась к Ливерпулу: – Милорд, у вас есть Шарлотта. Она замечательная принцесса и однажды станет такой же замечательной королевой. Если вы, конечно, не запретите ей думать самостоятельно и принимать самостоятельные решения.

– Я всегда это и говорил, – мягко заметил премьер-министр. – Я просто понять не могу, откуда взялись эти фантастические идеи.

Роуз вздохнула.

– Значит, вы освободите Коллиза?

– Нет никакой необходимости освобождать Коллиза от чего-то или от кого-то. Коллиз знает, что такое долг.

Роуз снова вздохнула и потерла рукой лоб.

– Да, я уверена в этом.

Лорд Ливерпул постучал пальцами по своему подбородку.

– А вот что касается вас, мисс Лейси… Вы освободите мистера Тремейна?

Роуз устало посмотрела на него. Он не верил ей. Неужели их выдал принц?

– Я не держу Коллиза, – спокойно ответила она. – Мы просто вместе выполняли задание… Ничего более…

– Гм-м-м… – Лорд Ливерпул с сомнением посмотрел на Роуз.

– Если разговор с мисс Лейси окончен, милорд, – деликатно проговорила Клара, – то давайте отпустим ее. Она должна немного отдохнуть.

– О нет, миледи! – запротестовала Роуз. – Мы не можем терять время сейчас! Нужно немедленно остановить погрузку оружия на корабль. А если оно уже погружено, надо задержать судно.

Далтон кивнул:

– И мы это сделаем. Я уже послал Фиблза в порт. Он должен найти этот корабль, и потом мы отправим туда «лжецов». К сожалению, мы еще не всех наших людей оповестили о том, что его высочество нашелся, и поэтому в данный момент мы не располагаем большими силами. Но тем не менее мы уже можем начать операцию. – Он кивнул. – А вы, мисс Лейси, должны отдохнуть. Вы прекрасно поработали.

Услышав эти слова, Роуз неожиданно почувствовала, как на нее наваливается усталость. Да, она сделала все, что смогла. Теперь обойдутся и без нее.

– Да, милорд, – проговорила Роуз. Да, она пойдет и ляжет спать.

Но сначала Коллиз. Она должна увидеть его и убедиться в том, что с ним все в порядке. И пожелать ему удачи. Роуз попрощалась со всеми, сделала реверанс, и Клара проводила ее до дверей.

Когда Клара вернулась, Далтон пристально на нее посмотрел, пытаясь понять, о чем она думает. По идее она должна была бы сейчас поддержать его. Ей ведь лучше других известно, почему он не может отпустить Коллиза на все четыре стороны. Коллиз был его единственным наследником. Но что это? Клара улыбается? Она чему-то радуется?

Их взгляды встретились. Потом Клара опустила глаза, и Далтон проследил за ее взглядом. Ее руки нежно прикоснулись к животу. Когда она снова подняла голову, в ее глазах мелькали озорные огоньки, ее глаза светились радостью. Да, да, ее глаза светились радостью! У Далтона перехватило дыхание. Неужели? Наконец… Он вдруг почувствовал, что теперь может свернуть горы. Ему захотелось обнять ее, прижать к своей груди.

Неожиданно послышавшееся раздраженное покашливание напомнило Далтону о том, что они с Кларой в гостиной не одни. Ливерпул насмешливо смотрел на него.

– Мне известно, Этеридж, что вы всегда поддерживали в своих людях свободомыслие и умение делать заключения, но в данном случае, полагаю, вы несколько переусердствовали. К чему это восстание домашней прислуги? Тремейн нам не понадобится, если он оседлает эту… женщину. Постыдная связь! О чем вы думали, посылая его вместе с ней? Я с самого начала говорил, что принимать женщин в «лжецы» – величайшая глупость. И кроме всего прочего, как вы могли подвергать Тремейна такой опасности?

Далтон слушал Ливерпула и не слышал. Он не мог отвести глаз от своей красавицы жены.

– Ему нельзя скучать. Если он заскучает, то непременно ввяжется в какую-нибудь авантюру. Которая к тому же может оказаться еще опасней, чем работа в «Клубе», – рассеянно проговорил лорд Этеридж.

– И тем не менее я все равно хочу надеяться, что вы каким-то образом оградите его от общения с вашей… бандой. Служанки, конюхи и лакеи! Ха, хороша компания! А завтра он пожелает жениться на этом существе!

«Господи, он когда-нибудь уйдет отсюда?» – простонал про себя Далтон. Затем он сложил руки на груди и посмотрел на премьер-министра невидящими глазами.

– И все-таки я не могу понять, что за фантастическую историю вы тут сочинили, – проворчал напоследок лорд Ливерпул.

Роуз нашла Коллиза в его покоях. Он сам открыл ей дверь. Денни уже успел обработать его ссадины и кровоподтеки. Из губы Коллиза все еще сочилась кровь, и он время от времени прижимал к ней носовой платок. Поверх свежей белой рубахи и чистых бриджей он надел темно-синий халат, цвет которого выгодно оттенял его глаза. Волосы Коллиза были еще влажными, а синяки не выглядели такими уж устрашающими.

Он счастливо улыбнулся, и тут же из его губы закапала кровь. Он сморщился и прижал к губе платок.

– Роуз! Заходи! – Он шагнул в сторону и позволил ей пройти в комнату. – Ты даже не переоделась. У тебя не было времени? Да? Далтон, вероятно, замучил тебя.

Роуз прошла в комнату и остановилась. Коллиз с трудом подавил в себе желание обнять ее.

– Рада тебя видеть, – смущенно проговорила она, в ее голосе без труда угадывалась усталость. Коллиз закрыл дверь. Роуз возражать не стала, но, оставшись с ним наедине, она по-прежнему чувствовала себя напряженно. Она, не двигаясь, стояла перед дверью и, казалось, ждала, когда ей представится возможность уйти.

– Роуз, что случилось? Почему у тебя такой взволнованный вид? – спросил Коллиз. Она обхватила себя руками, как будто ей вдруг сделалось холодно, и опустила голову. – Но если не хочешь объяснить мне, в чем дело, ничего не объясняй. Я не настаиваю…

Она кивнула:

– Я не хочу об этом говорить.

– Но почему? – Он вздохнул, а потом улыбнулся. – Я, конечно, не настаиваю, но…

Губы Роуз плотно сжались. Коллизу вдруг показалось, что у него с ней не было этой недели, что между ними вообще ничего не было. Что она никогда ему не улыбалась, что он не прижимался к ней своим телом, не целовал этот трагически сжатый рот.

– Где ты сейчас, Колючка Роуз?

Услышав свое имя, она вздрогнула. Коллиз забеспокоился по-настоящему. Он осторожно подошел к ней и попытался заглянуть в ее глаза. Роуз все так же неподвижно стояла перед дверью, будто только и ждала возможности ретироваться. Она подняла одну руку и прикоснулась ею к горлу. Ее пальцы заметно дрожали.

– Роуз?

– Да?

– Что-то не так? Что-то изменилось? – Он нежно провел пальцами по ее щеке. Ее веки опустились, но Коллизу показалось, что она хочет, чтобы он прикасался к ней, что она отдается этой ласке целиком и полностью. Он взял ее лицо в ладони и накрыл своими губами ее рот. Роуз не ответила, ее губы оставались безжизненными, холодными, равнодушными. Куда же делся его пылкий воин? Коллиз сильнее прижался губами к ее рту. Его вдруг охватило отчаяние. Ведь он надеялся, что она ответит ему. Что же изменилось? Почему теперь она не принимает его?

– Почему ты отталкиваешь меня, Роуз? – проговорил он ей в губы. – Что я такого сделал?

Она отпрянула от Коллиза, будто кто-то толкнул ее в грудь.

– Ничего! Ты ничего не сделал. – Она положила руку на дверную задвижку. – Мне нужно идти.

Ее спина была прямой, как стрела, в ее движениях ощущалась нервозность. Казалось, Роуз находится на грани истерики. Что-то было не так. Коллиз двинулся за ней и положил свои ладони ей на плечи. Роуз сильно вздрогнула и дернулась вперед, как будто ее тела коснулись раскаленные угли. Но Коллиз не собирался отступать, он наклонил голову и дотронулся губами до нежного местечка за ее ухом.

– Останься, – прошептал он, лаская ее кожу губами. – Давай поговорим.

Неожиданно Роуз повернулась к Коллизу лицом и посмотрела на него своими огромными глазами. Они были темными, неподвижными, непроницаемыми. Но он был рад, что на ее щеках появился румянец и исчезла та мертвенная бледность с ее лба, которая так напугала его. Коллиз почувствовал, как забилось его сердце. Он засмеялся.

– Ты с норовом, – проговорил он, пытаясь придать своему голосу легкость.

– Коллиз, я не… я не могу… – Она энергично затрясла головой, как будто стряхивала с себя воду.

Он потер рукой лоб.

– Я не знаю, что я сделал, но я прошу простить меня за это. Пожалуйста, не наказывай меня. Хотя бы объясни, в чем дело.

– Я не наказываю тебя, Коллиз.

– Но у меня такое чувство, что именно это ты и делаешь. – Он старался не показать Роуз, насколько его беспокоит ее поведение. – Роуз, может, ты все-таки присядешь и объяснишь мне, что происходит? Мы будем только разговаривать, я обещаю.

Она присела на край дивана. Ее тело напоминало сжатую пружину, готовую развернуться в любой момент. Коллиз опустился рядом. Он боялся подсаживаться к ней слишком близко.

– Ты можешь ответить на один вопрос?

Она не посмотрела на него, но кивнула.

– Ты помнишь ту ночь? Ночь, которую мы провели вместе?

Она глубоко вздохнула.

– Это была… очень хорошая ночь.

– Хорошая? – Глаза Коллиза расширились от удивления. – Только и всего? Ты, должно быть, шутишь.

– Нет, мне сейчас не до шуток.

– Для меня это было нечто невероятное. Блаженство и освобождение. Ты понимаешь, что я имею в виду? Я снова стал мужчиной. Ты смогла сделать так, что я снова научился чувствовать… Раньше я испытывал чувства только тогда…

Роуз повернула к нему голову:

– Когда?

– Когда прикасался пальцами к клавишам моего пианино.

Уголок ее рта приподнялся. Это была еще не улыбка, а только лишь обещание ее. Та холодная отстраненность, которая держалась на лице Роуз все это время, вдруг растаяла. Коллиз с облегчением вздохнул. Он надеялся, что теперь она станет с ним разговаривать.

– Я очень рада за тебя, – мягко проговорила она.

Он снова прикоснулся пальцами к ее щеке. Затем дотронулся до ее нижней губы, и подушечки пальцев ощутили шелковистую, наполненную теплом мягкость. Восхитительную, такую волнующую…

– Разве эта ночь ничего не изменила в твоей жизни?

Роуз снова вздохнула и наконец прямо посмотрела ему в глаза:

– Коллиз, ты хочешь снова заняться со мной любовью?

– Ты угадала, – проговорил он. – Но, возможно, не сейчас. Сначала я должен услышать, что ты скажешь.

Она встала.

– А я хочу ощущать тебя в себе, и это все. Я хочу только этого, и ничто больше меня не волнует. – Роуз начала быстро расстегивать пуговицы на его брюках.

Коллиз заморгал.

– Роуз, подожди…

Роуз бросила свою жилетку на пол. На ней осталась только старая, поношенная рубашка. Под тонкой выцветшей тканью вырисовывалась ее полная упругая грудь. Коллиз вдруг закашлялся.

– Роуз, подожди немного…

Оставшись в одной рубашке, она широко улыбнулась и подошла к Коллизу. Положила ему на плечи руки, прижалась к нему бедрами. И почувствовала напрягшийся ком плоти у него между ног. Она толкнула Коллиза на диван, и он, не удержавшись на ногах, упал на гору маленьких подушек.

– Роуз, я не этого хочу…

– «Лжец», – проворчала она и легла на него. – Тебя так просто расшевелить, – хрипло проговорила Роуз, перекатилась на спину и заставила Коллиза лечь на нее сверху. Поцеловала его в губы, ее гибкое тело изогнулось ему навстречу. – Я хочу, чтобы твой рот ласкал мое тело, я хочу, чтобы твои руки прикасались ко мне.

– Роуз… – пробормотал Коллиз. Вероятно, он был самым глупым мужчиной на земле, потому что отвергал богиню. Крепко прижимая к себе Роуз, он перекатился на спину. Теперь она снова лежала на нем. – Я хочу поговорить с тобой. – Он должен немедленно сказать ей, как сильно он ее любит.

Роуз высвободилась из его рук.

– Что ж, хорошо, аристократишка, – сказала она и подперла руками бока. Вид у нее с широко расставленными ногами и расстегнутой рубашкой, свисающей с плеч, был довольно забавным. Ее упругие груди торчали в разные стороны, изящные мышцы на ногах напряглись. Коллиз приподнялся на руке и во все глаза смотрел на это чудо. – Значит, бросаешь меня?

Он с трудом оторвал глаза от темного шелковистого треугольника между ее ног.

– Что?

– Черт тебя возьми! – хрипло проговорила она.

Что ж, похоже, выбора у него нет! Поговорить можно и позже.

Он поднялся с дивана и медленно направился к ней. Снял рубашку и бросил ее на пол. Взгляд Роуз скользил по его груди и животу, словно горячие руки, и каждая частичка его тела отзывалась на этот призыв. Его рука описала в воздухе полукруг. Казалось, он движется сквозь толщу воды или патоки. Роуз прищурилась, словно оценивала его тактический ход.

Их сражение началось с танца, с медленных, скользящих движений, чувственных прикосновений. Горячее тело прижималось к горячему телу, его рука гладила ее шею, играла черными блестящими локонами.

Она прижалась спиной к его груди и запрокинула голову ему на плечо. Его губы нашли ее шею, на мгновение прижались к ней. Затем Роуз снова выпрямилась и повернулась к немулицом.

Он обнял ее за плечи, и они вместе опустились на ковер. Их тела срослись в одно целое, они извивались, перекатывались с бока на бок, на мгновение разделялись, затем снова сливались вместе. Вскоре они лишились остатков своей одежды. Рубашка Роуз упорхнула на пол, Коллиз бросил свои брюки на кресло.

Наконец он поймал ее и посадил так, как ему хотелось. Ее колени нежно сжимали с двух сторон его голову. Двумя руками он сжал ее ягодицы и заставил Роуз опуститься. Его язык скользнул внутрь ее. Он ласкал ее влажную мякоть, гладил, легонько постукивал. Коллиз хотел довести Роуз до исступления, он хотел дать ей все, что было в его силах.

Роуз задыхалась от наслаждения. Она не хотела притворяться и делать вид, что ничего не чувствует. О, она чувствовала, она испытывала блаженство! И не боялась удивить Коллиза своей страстностью. Когда ее тело взорвалось и превратилось в пылающий факел, она быстро прижала руки ко рту. Остатки здравого смысла заставили ее вспомнить, что она находится в Этеридж-Хаусе.

Наконец Роуз упала назад, на его грудь и твердый живот. Коллиз помог ей распрямить сделавшиеся вдруг слабыми ноги и нежно обнял ее, когда она соскользнула с него на пол.

– Как ты думаешь, куда ты сейчас отправишься?

– В постель?

– Интересно, будем ли мы спать в постелях, когда нас отправят на задание? – подражая голосу Курта, спросил Коллиз. Это была одна из тех фраз Курта, которые он, бывало, частенько повторял. Роуз рассмеялась. Разумеется, говоря это, Курт имел в виду совсем другое.

– Да, сэр, – шутливо проговорила Роуз. – Там будут постели, но мы можем также расположиться и на полу, сэр.

Он обнял ее за плечи и подтянул к себе. Она со смехом снова забралась на него. Кончик ее носа прикоснулся к кончику его носа. Она потерлась пальцами ног о его крепкие волосатые щиколотки. Раньше она никогда не обращала внимания на то, какие у мужчин щиколотки. И уж тем более ей не приходило в голову восхищаться этой частью мужского тела. Но у Коллиза все было совершенным. В том числе и щиколотки. Она шутя укусила его за плечо, слегка придавила зубами его крепкую мышцу.

– Ты просто совершенство, – промурлыкала она, смеясь.

Он тоже засмеялся:

– Да неужели?

– Это когда ты бываешь самим собой. Тогда мне тоже не нужно притворяться, и я тоже могу быть сама собой.

Неожиданно Роуз заметила, что глаза Коллиза сделались злыми. Он приподнял ее над собой и тоже шутя укусил за подбородок.

– Это ты совершенство, Колючка Роуз, и я хочу видеть тебя только такой.

Серьезное заявление. Роуз вызывающе улыбнулась, хотя в ее сердце вдруг шевельнулась тревога. Она решила переменить тему.

– Давай лучше поговорим о тебе. А вот я хочу тебя видеть, – Роуз перекатилась на спину, и Коллиз снова оказался наверху, – таким.

Господи, Роуз снова была в его объятиях! Невероятно красивая, гибкая, полная страсти. На ее шелковистой коже колыхались отблески огня, а длинные блестящие локоны разметались по ковру. Ее бедра приподнялись ему навстречу. Все поэтические мысли тут же исчезли из головы Коллиза, когда ее влажная жаждущая плоть прижалась к его напрягшемуся фаллосу. В нем проснулись темные, животные инстинкты.

Горячая, жаждущая женщина.

Его женщина.

Она запрокинула голову и закрыла глаза, когда он вошел в нее. Ее легкое, стройное тело отзывалось на каждое его движение. Коллиз окинул Роуз взглядом. Она обнимала его за шею, ее ноги обхватили его талию, ее мягкая влажная плоть открылась ему навстречу. В эту минуту он целиком и полностью принадлежал ей. И она принадлежала ему.

Их страстный дикий танец все еще продолжался, когда в камине погас огонь и комната погрузилась в темноту. Роуз позволила себе полностью раскрепоститься. Она двигалась в одном ритме с ним. Наконец он наклонился к ней и накрыл ее рот своими губами.

Из горла Коллиза вырвался сдавленный крик, по его телу пробежала судорога, и он опустился рядом с Роуз. Его сердце стучало так сильно, что, казалось, еще немного, и оно вырвется наружу. Улетит, словно птица. Но это сердце не принадлежало ей. И оно никогда не будет ей принадлежать.

Дыхание Коллиза выровнялось, он заснул. Роуз нежно обняла его за шею, прижалась к нему всем телом. Каким он был очаровательным, красивым, ее любовник, ее принц… Через несколько минут Роуз тоже погрузилась в счастливый, безмятежный сон.