Обещания

Глава 24

Умом я понимал, что мне следует радоваться этому предложению, но вопреки здравому смыслу, не чувствовал ничего, кроме беспокойства, которое имело и рациональное объяснение. Во-первых, мне не хотелось подводить Лиззи и Брайана с магазином, к тому же не многих родителей воодушевит новость, что их детей станет учить преподаватель-гомосексуалист. А ученики… Я вспоминал, какие пересуды в свое время вызывал мистер Стивенс. Опасался ли я того же? Не знаю, может быть. От одной только мысли, что я вхожу в аудиторию, меня кидало в холодный пот.

Мэтт обрадовался как ребёнок, когда я поведал ему о школьной встрече, крепко схватил меня в охапку, аж ребра затрещали.

— Здорово, а ты думал, они тебя живьем съедят. Лиззи позвонишь?

Меня от этой мысли немного подташнивало:

— Не сейчас.

— Может, я?

— Нет, — ответил я, не смея поднять на него взгляд.

— Почему? — сквозь восторг в его голосе пробивалось недоумение.

— Я еще не решил, соглашаться или нет.

— Что?

— Какое слово в предложении ты не понял, Мэтт? — Мне хотелось, чтобы прозвучало как в анекдоте, но вышло грубо.

— Ладно. — Ну вот, теперь он рассердился.

— Давай просто поедим, а обсудим все попозже. — Я по-прежнему старался не смотреть ему в лицо. Он слегка вздрогнул, как обычно, когда я намекал, что не собираюсь никуда выходить, чтобы поужинать, его глаза слегка потемнели, но он не стал спорить.

Тем вечером он меня окончательно добил:

— Джаред, через пару недель в отделе организовывают рождественскую вечеринку, и я хочу, чтобы мы пошли вместе. — Мэтт не ждал моего согласия, я видел — он уже приготовился к бою. И не ошибся.

— Ни за что. — Я уставился в тарелку.

— То есть, ты даже подумать не хочешь? — Он сдерживал себя изо всех сил, хотя я вообще ни разу не слышал, чтобы он кричал, видимо, из-за вечного крика отца. Но его голос прозвучал низко и опасно.

— А что тут думать? Я прекрасно знаю, что буду чувствовать себя на этой вечеринке отвратно.

— Ну, и я тоже — будем маяться вместе.

Я посмотрел на него и попытался улыбнуться:

— Так не ходи, останемся дома.

— Джаред, это не ответ, мы должны быть вместе, чтобы заставить всех посмотреть правде в глаза. В конце концов они привыкнут и смирятся.

— Неужели ты думаешь, что если мы начнем их провоцировать, то это поможет?

— Никто не собирается никого провоцировать. Мы же не станем на фуршете прилюдно трахаться. — Мэтт тщательно контролировал каждое произнесенное слово. Вероятно, здорово на меня разозлился. — Я не идиот, просто со временем они привыкнут, что мы вместе.

— Значит, я должен стоять там, прикидываясь, что мне весело, пока они тычут в меня пальцем и посмеиваются?

— Ну, может быть.

— Ни за что.

Тем вечером мы отравились в постель так и не помирившись. Я лежал на своей стороне кровати и разочарованно прислушивался к его дыханию, зная, что Мэтт не спит. Мне хотелось прикоснуться к нему, чтобы преодолеть нашу размолвку, но я не знал, что сказать, потому что был не готов дать ему то, что он желает.

Прошло несколько дней. Стоит признать, мы хорошо проводили время вместе — смотрели футбол, занимались любовью. Но между нами безмолвно повисли разногласия, которые вносили в отношения напряженность: моя работа и его коллеги. Мы постоянно кружили вокруг да около, но, казалось, договориться так и не сможем.

Гром грянул на ужине у Лиззи.

Когда она нас пригласила, мы два часа до хрипоты спорили, рассказывать мне о предложенной вакансии или нет. Мэтт естественно настаивал, а я не хотел никого будоражить, пока не принял окончательного решения.

Мы шипели друг на друга, как только переступили порог; окружающие отчаянно делали вид, что ничего не замечают. Ужин прошел в неловкой тишине. Мы как раз заканчивали, когда Брайан произнес:

— Джаред, нам надо поговорить о магазине. — Выглядел при этом брат неуверенно, а Лиззи сосредоточенно смотрела в тарелку. Мэтт оживился, но ничего не сказал.

— Конечно. В чем дело?

— Теперь, когда Лиззи, просидела несколько недель с сыном, она решила, что не станет возвращаться на работу.

— Вот как?

— Знаю, без нее тебе придется нелегко, ты и так из магазина почти не вылезаешь, и на Ринго рассчитывать не приходится, разве только по выходным.

— Все нормально…

— Скажи им, — произнес Мэтт так тихо, что услышал его лишь я.

Я проигнорировал его замечание:

— Ничего страшного, справлюсь.

— Нет, — вмешалась мама, — у одного тебя не выйдет.

— Ты же должен когда-то отдыхать, в конце концов, — вставила Лиззи.

— Ринго по весне заканчивает школу… — продолжил я.

— Скажи им, — на этот раз Мэтт произнес это намного жестче. Лиззи посмотрела на него с любопытством, но кроме нее, никто, казалось, не заметил.

— Джаред, — прервал меня Брайан. — Ты знаешь, что он уедет в колледж. Конечно, есть вариант нанять другого ученика на подработку, но это все равно не решит проблему.

— Тогда что ты предлагаешь? — поинтересовался я.

— Ну, раз лучше не рассчитывать на Ринго, давайте наймем работника на полный день?

— Мы не можем себе этого позволить. Нам это не по карману.

— Вероятно, пришло время подумать о продаже.

— Нет…

— Скажи им! — На этот раз никому не удалось проигнорировать возглас Мэтта.

— Нет, — шикнул я на него.

— Что ты должен нам сказать, Джаред? — В голубых глазах Лиззи горел вызов.

— Ничего, — ответил я и повернулся к Мэтту. — Не сейчас! — Я даже не ожидал, что разозлюсь на него так сильно. Мы спорили об этом уже несколько дней, и вот он лезет под руку без спросу, решив таким образом меня добить.

Но он смотрел прямо на меня и выглядел не менее рассерженным.

— Что значит «ничего»? — Он не отвел гневный взгляд. — Джареду со следующего семестра предложили место преподавателя в школе.

— Что? — удивился Брайан.

— Здорово! — обрадовалась мама.

— Почему ты ничего не сказал нам? — спросила Лиззи.

Я едва их слышал:

— Ты чертов ублюдок! Поверить не могу, что ты сейчас сделал.

— Почему нет? Все выходные я пытался убедить тебя рассказать им.

— Что? — взвилась Лиззи.

— Ты знал, что я не хочу это обсуждать! — я почти кричал.

Он же говорил все тише, но его почти шепот звучал зловеще:

— Ты не считаешь, что это предложение имеет некоторое отношение к данному обсуждению?

— Ты не имел права!

— Я не имел права? Что ты, черт побери, имеешь в виду?

И тут я на самом деле разорался:

— Ты не имел права, потому что это не твое собачье дело!

Все замерли. Его взгляд превратился в стальной — я давно уже не замечал такого за Мэттом. В глазах застыл лед, лицо стало пустым и невыразительным.

— Вот, значит, как. Поверить не могу, что не понял этого раньше.

Он встал и направился на выход.

— И что это означает? — У меня получилось сбавить тон. Почти. Лиззи выглядела ошарашенной и, подозреваю, из-за меня. Брайан елозил на стуле. О чем думала мама, я так и не разгадал.

— Мне следовало сообразить, что происходит. Ты провел черту, не так ли? И я не должен ее пересекать. Проходит она, вероятно где-то около двери в спальню.

Брайан вскочил, схватил тарелки, которые подвернулись под руку, и рванул на кухню. Мама и Лиззи не сдвинулись с места. — Ты сладко поешь, но истина в том, что ты до сих пор стыдишься себя, а заодно и меня.

— Нет!

— Да! И не прикидывайся, что не понимаешь, о чем я сейчас говорю. Думаешь, я не заметил, что мы больше не можем даже выйти куда-нибудь поужинать? Конечно, ты принял свою ориентацию, но лишь потому, что живешь в гребаном пузыре. Как только дело доходит до реальности, ты прячешь голову в песок.

— Это несправедливо.

— Справедливость? Ты хоть представляешь, с чем я столкнулся из-за тебя на работе? Хоть на миг задумывался? Какая там справедливость? Я просил тебя приложить хоть немного усилий ради меня, но ты даже слушать не хотел. И у тебя хватает наглости говорить о какой-то там справедливости? Ты говорил о том, чего тебе хочется, но у тебя кишка тонка отстоять свои убеждения.

— Подожди, — я оторопел.

Но он уже пошел вразнос:

— И теперь эта работа. Я видел, как ты занимался с учениками, знаю, как тебе нравится преподавать. Но ты собираешься упустить свой шанс, чтобы не иметь дел с несколькими фанатичными родителями и мудаковатыми подростками. Ты намерен проработать в магазине до конца дней просто из-за того, что там тебе не придется столкиваться с остальным миром. Давай, тверди себе, что ты делаешь это, потому что семья в тебе нуждается, только это фигня. Ты трус — вот в чем дело.

— Ты закончил? — спросил я ледяным тоном.

— Да. Определенно я разделался с этой дерьмовой ситуацией. — Он повернулся и вышел, хлопнув дверью.

Лиззи вскочила, запустив в меня скомканной салфеткой:

— Сволочь! — Она рванула за Мэттом.

Остались лишь мы с мамой. Я опустил голову на сложенные на столе руки. Меня трясло — а вдруг последние слова означали, что Мэтт покинул меня навсегда? Хотелось броситься за ним, но что потом? Я не мог сделать то, что он хотел, но и не мог его потерять. Я еще злился, но уже с трудом боролся с рыданиями.

Мама долго молчала перед тем, как высказаться. Глубоко вздохнув, она произнесла:

— Джаред, позволь мне донести до тебя два соображения и обещаю, я больше никогда не стану упоминать этот ужасный инцидент.

— У меня есть выбор?

— Ты же знаешь, что нет. Так вот, первое. Ты не в состоянии контролировать мысли других людей. Только свои. Некоторым не понравится твой жизненный выбор, что бы ты не предпринял. И тебе стоит переживать лишь о собственной судьбе, послав всех к чертям. Второе. Тебе в новинку постоянные и прочные отношения, ты ни с кем не встречался, но поверь, ты не можешь делить с партнером лишь какую-то часть себя, утаивая все остальное, так отношения не строятся — либо все, либо ничего. Третье…

— Ты говорила только о двух вещах.

— Я солгала. В-третьих, все просто. — Она положила ладонь мне на спину, и это нежное прикосновение пробило брешь в моей защите, выпустив наружу слезы. Я больше не сдерживался, по-детски радуясь, что мама рядом и только она видит мое поражение. Она продолжила мягким голосом: — Этот парень любит тебя, даже такой упрямый дурак как ты наверняка уже заметил.

Она поцеловала меня в висок и ушла.

Лиззи везла меня домой в каменном молчании. Я понятия не имел, что произошло у нее с Мэттом после того, как она его догнала — она возвратилась полыхая гневом, а он и вовсе не вернулся.

Когда машина остановилась, и я открыл дверцу, чтоб выйти, Лиззи, наконец, нарушила молчание:

— Почему ты мне не рассказал?

Я прислонился лбом к прохладному стеклу, не желая на нее смотреть:

— Не знаю.

— Я думала, мы с тобой друзья.

— Мы друзья, Лиззи.

— В самом деле, — она всхлипнула. Повернувшись, я увидел слезы на ее щеках. Давненько не ощущал себя таким ослом:

— Да, Лиззи. — Я взял ее за руку. — Ты же знаешь, что я тебя люблю. Не знаю, почему раньше не сказал. Звучит по-идиотски, но это правда. Мне просто не хотелось, чтобы кто-то узнал. У меня от страха кишки узлом завязываются. Возможно, Мэтт прав и я обычный трус. — Теперь, произнеся это вслух и увидев себя со стороны, я понял, что мне не понравилось, какая картина нарисовалась.

Лиззи помолчала несколько секунд, а потом сказала:

— Джаред, не беспокойся о магазине, мы что-нибудь придумаем. Соглашайся на работу.

— Ну, я в растерянности.

— Соглашайся на работу — давно пора вытащить голову из задницы. И извинись перед Мэттом.

Дома Мэтта я не нашел. Позвонив ему в квартиру, наткнулся на автоответчик. Чтобы не нарваться на неприятности, пришлось отказаться от мысли проехаться по кварталу. Мэтт наверняка еще злился, да и я до конца не отошел, поэтому попытка объясниться прямо сейчас опять приведет к атаке с его стороны и к обороне с моей, и в конечном итоге мы оба наговорим много лишнего.

На следующее утро, опять выйдя по телефону на голосовую почту, я оставил сообщение:

— Мэтт, прости. Пожалуйста, возвращайся домой.

В голову лезли воспоминания, как я названивал ему после дня рождения и так и не удостоился ответа. Целый день в магазине я убеждал себя, что на этот раз такое не повторится.

По возвращению домой меня затопило безудержное облегчение — на кухне у барной стойки на табурете сидел Мэтт, выглядевший одновременно измученным и решительным. Я радостно рванул к нему, но тот предупреждающе поднял руку:

— Стой где стоишь, — твердо, не глядя мне в глаза, произнес он.

— Почему?

— Мне нужно кое-что тебе сказать, но если ты окажешься в пределах досягаемости, — он глубоко вздохнул, — я сорвусь.

Кажется, мое сердце перестало биться. Только одно могло звучать так неизбежно, холодно и страшно. Я прислонился к двери, пытаясь унять бешеный пульс — вот сейчас он скажет, что покидает меня, и я опять останусь в полном одиночестве. Отчаянно обхватил себя руками, стараясь удержать эмоции и понимая, что это бесполезно. Я наверняка разобьюсь на тысячи осколков и никогда не соберусь вновь, если Мэтт меня бросит.

Он еще раз глубоко вздохнул:

— Я никогда ничего не делаю наполовину. Приняв решение, не пытаюсь отыграть назад. То, что случилось два месяца назад — исключение. — Его лицо залилось краской, и я догадался, что он сейчас о том, как сбежал от меня после дня рождения и стал встречаться с Черри. — И это всегда оказывалось к лучшему. — Мэтт замолк, но я знал, что он еще не закончил. — Поэтому, когда я захотел быть с тобой, то просто предположил, что наши желания совпадают. Но, видимо, мне прежде всего следовало тебя спросить.

Я пытался понять, что он имеет в виду. Может, я действительно ошибаюсь, может, он не собирается меня бросать? Забрезжила робкая надежда.

— Ты же знаешь, что я хотел. — Мне с трудом давались слова.

Он покачал головой:

— Мне так казалось. По умолчанию, но все же я не убедился, всего лишь предположил, что между нами что-то серьёзное. Я без вопросов переехал к тебе.

— Я хотел этого, Мэтт. — В голосе проскользнуло ненавистное отчаяние. — Так и есть.

— Ты уверен, Джаред? — Я открыл рот, но он опять поднял руку. — Дай мне закончить. Эти отношения даются мне нелегко. Требуется время, чтобы мои коллеги приняли факт, что я гей. Да я сам еще не привык. Несколько месяцев я убеждал их, что между нами ничего нет, а теперь вдруг перестал и переехал к тебе — на меня тут же обрушились кучи дерьма. Но я готов бороться, если ты будешь рядом. Потому что вдали от тебя я становлюсь несчастным, однако если тебе от меня нужен только секс, то я уже ни в чем не уверен. Понимаю, что практически ставлю тебе ультиматум, но предпочитаю говорить откровенно. Я хочу, чтобы мы были вместе, но, как уже упоминал, ничего не делаю наполовину. Так что если мы вместе, пусть все будет по-настоящему. Мне необходимо в этом убедиться.

Он замолчал, словно сам не был уверен, что уже все сказал.

Я с облегчением хватал ртом воздух. Немного угомонившись, посмотрел ему в глаза. Он все еще сидел с растерянным видом, как будто желая еще что-то добавить, но не зная, какие слова подобрать.

Подождав, я прошептал:

— Уже можно ответить?

Он почти улыбнулся:

— Да.

Я подошел к нему, обнял и легко поцеловал.

— Мэтт, я хочу, чтобы мы были вместе. Дело не в сексе, я просто без ума от тебя и не представляю, что без тебя делать.

Он вздохнул, расслабляясь, но все еще не прильнул ко мне:

— Не хочу больше воевать, давай прямо сейчас договоримся.

Я запнулся — с этой частью могли возникнуть проблемы.

— Знаю, ты немного сбит с толку.

— Не из-за тебя.

Он никак не отреагировал на мое замечание.

— И я тебя в некоторой степени понимаю. Но зачем скрываться? Мы можем всю жизнь таиться за этими стенами, делая вид, что не вместе, но Кода — небольшой городок — все узнают. И станут болтать. Если мы будем шарахаться и вести себя как воришки, то сплетни не утихнут никогда. Мне тоже нелегко, но я не хочу прятаться и отказываюсь стыдиться своей любви к тебе.

— Ты действительно меня любишь? — продребезжал я.

Он запустил пальцы мне в шевелюру и притянул ближе. Улыбнулся, повел подбородком:

— И ты еще спрашиваешь?

Узел в моей груди сначала ослаб, а потом исчез совсем. Мэтт действительно меня любит и счастлив со мной, несмотря на отношение коллег. Так неужели я не в состоянии дать ему то, что он просит, на что имеет право? Почему я ему отказывал? Из-за гордости? Да мне следует гордиться, что он хотел предстать перед коллегами вместе со мной. Закрыв глаза, я постарался бросить все силы, чтобы не разрыдаться, но меня предательски потрясывало.

— Что, Джаред? — сказал он нежно. — Поговори со мной.

— Ты прав, я трус. — Я открыл глаза. — Но мне тоже не хочется больше воевать. Я сделаю все, что ты хочешь.

Он снова улыбнулся и поцеловал меня в плечо:

— Мы поедем завтра кататься?

Я удивился вопросу:

— Конечно.

— К нам присоединятся двое парней из управления.

— Ох.

— Но ведь ты не откажешься?

Я не мог пойти на попятную:

— Если ты хочешь.

— А как насчет вечеринки в субботу?

Сердце колотилось, но в животе порхали бабочки:

— Пойду. Уже ненавижу эту вечеринку, но пойду, если ты хочешь.

— Ага. — Он крепче сжал мою талию, поцеловал, а потом потянул за волосы, чтобы добраться поцелуями до щеки, подбородка, шеи… Когда губы коснулись моего уха, у меня дрогнули колени.

— Пойдешь со мной в кровать? — прохрипел он низким голосом, полным обещаний.

Я счастливо рассмеялся:

— Боже, конечно.

Он затащил меня в спальню и медленно раздел, целуя везде, куда мог дотянуться. От меня Мэтт ничего не принял, мягко уворачиваясь и отвергая все попытки доставить ему удовольствие. Прикосновениями рук и языка он довел меня до самого яркого оргазма, что я испытывал за последнее время, под конец нежно припав губами и прошептав прямо в рот:

— Я люблю тебя, Джаред. Меня иногда даже пугает, как сильно я тебя люблю.

На этот раз я не смог удержать слезы — хорошо хоть комната давно погрузилась во тьму и Мэтт их не видел.

— Мэтт…

— Т-с-с, — он приложил палец к моим губам, заставляя замолчать. Прижался ко мне, переплетясь ногами и поглаживая по голове. — Ничего не говори. Просто дай мне тебя подержать.

В этот момент исчезли все сомнения. Он любит меня, только это имело значение.