Обитель страха

Глава 6

Фаэтон быстро мчался по узким дорожкам, которые кружили по парку, вели к фермам и уходили дальше в поля и леса поместья.

Солнце было теплым и ласковым. Обняв Бьюлу за плечи, Арабелла думала, что уже давно не была так счастлива.

– Быстрее… быстрее, – кричала Бьюла.

Маркиз с улыбкой посмотрел на нее:

– Если я буду погонять сильнее, у лошадей вырастут крылья и они полетят по воздуху.

Маркиз был в хорошем настроении и уже более свободно чувствовал себя с Бьюлой. Он больше не смотрел на сестру с тем странным выражением, которое появлялось на его лице прежде.

Судя по всему, потеря общества леди Сибил не очень волновала его. Напротив, он, по-видимому, испытывал облегчение оттого, что избавился от взбалмошной светской красавицы и может побыть один. Он будто заново открывал для себя свой дом, и ему было интересно.

Никогда прежде замок не ведал такой заботы. Мебель и полы сияли как зеркало. Оконные стекла были так чисты, что в серой оправе величественного здания сверкали драгоценными камнями. Казалось, что замок возродился к новой жизни. Но Арабелла знала, что это лишь внешнее впечатление: тень мрачной тайны рано или поздно поглотит веселый блеск. Она не могла сказать себе, что все это ее не касается. Слишком сильно оказалась она вовлеченной в происходящее и только покинув замок могла бы распутать завязавшиеся узлы.

Десятки раз собиралась Арабелла открыть маркизу правду и каждый раз вспоминала свою встречу с Джентльменом Джеком на конном дворе. Его угрозы расправиться с семьями слуг и даже убить Бьюлу были не пустым звуком. Нет, он говорил серьезно!

До тех пор, пока разбойников не переловили – всех до единого человека, чтобы не осталось никого, способного отомстить, – многие были обречены на страдания.

– Куда вы нас везете? – спросила Арабелла, думая о том, как маркиз хорош собой. Никто из известных ей мужчин не смог бы сравниться с ним в умении править лошадьми. Здесь он был просто бесподобен.

– Мы едем на одну из моих ферм. Должен признаться, Арабелла, мне было неведомо, что деревенская жизнь может быть такой насыщенной. Последние несколько дней я только и делал, что работал. Я встречался и беседовал с фермерами, доверенными лицами, управляющими, пастухами, грумами. Просто голова идет кругом! А сколько всего еще предстоит сделать?

– Но ведь вам это нравится, – улыбнулась Арабелла.

– Да? Почему вы так думаете?

– Я уверена, что любой человек непременно должен чем-то заниматься, – пояснила девушка. – Мужчинам нравится, когда у них есть какое-то дело. И женщинам тоже. От безделья люди становятся скучными и раздражительными.

– Для вашего юного возраста вы очень наблюдательны, – ответил маркиз. – Тем не менее, вы правы. Самые счастливые дни своей жизни я провел в полку. Мы постоянно атаковали, и ни у кого из нас не было иных забот, кроме как остаться в живых.

– Как бы мне хотелось послушать ваши рассказы о войне. Если бы я была мужчиной, я непременно бы пошла в армию. Увы, я только слабая женщина! – с горечью сказала Арабелла.

Маркиз рассмеялся:

– Через два-три года вы уже не станете роптать, что родилась женщиной. Вы превратитесь в настоящую красавицу, маленькая Арабелла. Кто-нибудь говорил вам об этом? Совсем скоро эта белоснежная кожа, эти золотисто-рыжие волосы будут приводить в трепет восторга всех окрестных модников.

Арабелла уже собиралась сказать, что у нее нет ни малейшего желания возбуждать интерес в мужчинах, когда вдруг поняла, что маркиз совершенно ничего не знает о ее происхождении. Наверняка ему просто сказали, что в замке появилась местная девочка, которая играет с Бьюлой. Разумеется, он не мог не видеть ее образованности, осанки и манеры держаться, говоривших о благородной крови, но вряд ли ему приходило в голову, что ее родители занимают высокое положение в обществе. А это, думала Арабелла, самое лучшее, что могло произойти.

Отправляясь с маркизом кататься, Арабелла опасалась встретить кого-нибудь из знакомых, старинную подругу своей матери, вышедшего поохотиться приятеля сэра Лоренса: замок находился всего в двадцати пяти милях от ее родного дома, дома, где она провела счастливые годы, пока был жив отец.

Но в парке им никто не попался, поэтому, вздохнув с облегчением, Арабелла воздержалась от готового сорваться с губ ответа и со смешком в голосе сказала:

– Очень сомневаюсь, что здесь меня будет окружать толпа поклонников.

– Думаю, сейчас в замке довольно тоскливо. Вот во времена моей юности замок всегда был полон людей. Тогда была жива моя матушка, а она просто обожала принимать гостей. Она устраивала званые обеды, балы, гонки собак, а зимой всевозможные забавы для охотников.

– Звучит очень торжественно, – заметила Арабелла.

– Что вы! У матушки все получалось так замечательно! Конечно, я участвовал не во всех увеселениях, но для меня всегда находилось какое-нибудь важное задание.

– Ну, в любом доме всегда найдется не меньше дюжины дел, требующих хозяйского глаза.

– Да, теперь я начинаю понимать это, – улыбнулся маркиз. – Вот только что будет с моим домом в Лондоне? Кто будет присматривать за ним, если я обоснуюсь здесь надолго?

– Вам нравится в Лондоне?

– Мне казалось, да. Жизнь там веселая и беспечная – всегда найдется чему посвятить время.

– Чему, например?

Маркиз рассмеялся:

– Вы очень любопытны. Если я скажу: скачки, карты, петушиные и кулачные бои, вас это сильно шокирует?

– Думаю, нет. Это развлечения, вполне достойные джентльмена.

– А как насчет балов и театров, светских раутов и маскарадов, а также прелестной дамы в качестве спутницы? – поддразнил Арабеллу маркиз.

– Это доставляет вам удовольствие? – насмешливо спросила девушка.

– Конечно. Дамы Сент-Джеймского двора очень недурны.

– Как леди Сибил? – не удержалась от язвительного вопроса Арабелла.

– Да, как леди Сибил. Вам она понравилась?

– Леди Сибил била вашу лошадь кнутом по голове. Моим единственным желанием было отхлестать этим кнутом ее саму!

Маркиз внимательно посмотрел на Арабеллу.

– В гневе вы становитесь весьма опасны, – усмехнулся он и, словно осененный какой-то мыслью, спросил: – Арабелла, признайтесь, это вы подбросили котенка в комнату леди Сибил?

Вопрос был настолько неожиданным, что девушка почувствовала, как краска горячей волной заливает щеки.

– Отвечайте же, Арабелла, – Слова звучали как приказ.

Девушка молчала. Маркиз взял ее за плечо и попытался повернуть лицом к себе.

– Не трогайте меня! – с невольной резкостью воскликнула она, позабыв, что подобные слова и тон совершенно не пристали ребенку.

На лице маркиза появилось удивленное выражение. Он остановил лошадь и повернулся к Арабелле. Перед ним был точеный профиль с маленьким носиком и решительно сжатые губы. Девушка сняла шляпу, и рассыпавшиеся волосы упали ей на лицо.

Маркиз молча смотрел на Арабеллу и думал о том, как прелестно это странное дитя.

– Я жду, Арабелла, – строгим голосом напомнил он, полный решимости докопаться до истины.

– Поехали! – закричала Бьюла. – Лошадки… поехали! Быстро… быстро!

– Нет, – возразил маркиз, – лошади будут стоять, пока Арабелла не ответит на мой вопрос.

– Не можем же мы сидеть здесь всю ночь, – с вызовом проговорила девушка.

– Отчего же? Я готов. Мне нужна правда, и я ее добьюсь.

Арабелла повернулась к маркизу, и глаза их встретились.

– Хорошо, – едва сдерживая гнев, сказала она. – Вы узнаете правду. Я видела из окна, как леди Сибил избивала вашего коня. Она взяла его нарочно, только чтобы досадить вам. Конь почувствовал плохую наездницу и разыгрался под ней. Когда леди Сибил спешилась, она без всякой необходимости жестоко отхлестала его. А он был просто невыезжен как следует, наверное, потому, что в ваше отсутствие им никто не занимался.

Маркиз, не отрываясь, смотрел на сверкающие глаза Арабеллы, ее оживленное лицо.

– Да, прямой удар левой, – тихо сказал он, когда девушка замолчала. – Благодарю вас за искренность, Арабелла, однако впредь прошу вашего позволения самому разбираться с моими гостями без привлечения подобных драконовских мер.

– Разве вы велели бы леди Сибил уехать? – проницательно заметила Арабелла. – По-моему, ее светлость намеревалась остаться.

– Вы самое необыкновенное дитя из всех, что я знаю. Рассудительна не по годам! – воскликнул маркиз. – Даже и не знаю: посмеяться над вами или хорошенько отшлепать.

– Вперед… вперед! – настойчиво требовала Бьюла.

– Хорошо, – ответил маркиз, – будем считать вопрос исчерпанным. Однако хочу сказать, Бьюла, что благодаря твоей подруге Арабелле у меня появился повод для размышлений.

Арабелла ничего не ответила, и некоторое время они ехали в молчании. Внезапно среди деревьев девушка увидела то самое озеро, в котором купалась в день приезда маркиза. Заметив направление ее взгляда, маркиз с усмешкой в голосе спросил:

– Не желаете ли искупаться?

– Ара-белла… купаться! – услышав знакомое слово, в восторге закричала Бьюла. – Бьюла… болтать ножками.

– Может, остановимся? – спросил маркиз.

Заливаясь краской, Арабелла покачала головой.

– Нет… нет, – только и смогла едва слышно произнести она. Гнев улетучился, и теперь ее охватили робость и смущение. Не разумнее ли было бы солгать, как она нередко лгала отчиму?

Арабелла чувствовала, что, если бы она стала отрицать всякое свое участие в появлении котенка в спальне леди Сибил, маркиз непременно поверил бы ей. И тем не менее, сказать ему неправду было почему-то невозможно.

Между тем лошади продолжали свой путь, и вскоре на горизонте показалась ферма с беспорядочно разбросанными службами и пасущимся в поле стадом золотисто-желтых коров.

– Это ферма Исткота, – сказал маркиз. – Всегда считал его одним из лучших фермеров в поместье, а сейчас он вдруг вздумал отказаться от аренды. Не могу понять почему.

Фаэтон торжественно въехал во двор. Навстречу заспешил хозяин, большой и крепкий мужчина.

– Добрый день, милорд. Вот уж не думал, что вы почтите нас своим приездом. Все ждал, когда вы призовете меня к себе в замок.

– Я решил сам посмотреть, что здесь происходит.

– Прошу в дом, милорд, – пригласил фермер. – Моя хозяйка с удовольствием нальет вам стаканчик холодного эля.

– Это именно то, что мне сейчас нужно, – обрадовался маркиз. – Пойдемте, девочки!

Он спрыгнул с фаэтона, а сидевший на запятках грум бросился к лошадям. Маркиз сначала осторожно спустил на землю Бьюлу, затем обратился к Арабелле. Некоторое время она в нерешительности стояла, глядя сверху вниз на маркиза.

– Я знаю, вы не любите, когда к вам прикасаются, – с улыбкой сказал он, – но если вы упадете, то испачкаете свое нарядное платье.

Не говоря ни слова, Арабелла сделала шаг вперед, и надежные руки подхватили ее. На мгновение девушка оказалась совсем близко к маркизу, но вместо привычного отвращения, которое всегда охватывало ее в присутствии отчима, она почувствовала вдруг уверенность и покой, словно ей больше ничего не нужно было бояться. Впрочем, оказавшись на земле, Арабелла решила, что все это ей показалось.

В большом доме, куда они вошли вслед за хозяином, девочкам предложили по кружке парного молока, а маркизу – высокий стакан домашнего эля.

Низкие потолки комнат покоились на балках из темного мореного дуба, которые в незапамятные времена служили бимсами кораблей. В доме восхитительно пахло свежевыпеченным хлебом.

Миссис Исткот, пышногрудая хлопотливая женщина с розовыми щеками и приветливой материнской улыбкой пригласила гостей в скромную общую комнату.

– Счастлива снова видеть вас, милорд, – приветствовала она маркиза. – Немало воды утекло с тех пор, как вы были здесь в последний раз.

– До сих пор помню ваш пирог со свининой, – ответил маркиз. – Вы всегда угощали меня им, когда я после бешеной скачки добирался сюда. Вы по-прежнему печете его?

– Да, ваша светлость. Только вчера пекла. Не желаете ли отведать кусочек?

– Не откажусь от столь щедрого предложения, – улыбнулся маркиз.

– И для юных леди у меня кое-что найдется, – сказала миссис Исткот и заспешила на кухню.

Маркиз опустился на один из стульев с высокой спинкой, которые стояли у открытого очага.

– Итак, Исткот, – обратился он к фермеру, – что случилось?

Старший из мужчин отвел глаза:

– Хочу переехать, милорд.

– Что за вздор! – воскликнул маркиз. – Три поколения вашей семьи жили на этой ферме. Наши с тобой отцы частенько говорили, каким превосходным фермером был твой Дед.

– Очень сожалею, милорд, но таково мое решение.

С улицы донесся какой-то звук, и сидевшая на низенькой скамеечке Арабелла выглянула в окно.

Хорошенькая пухленькая девушка лет шестнадцати держала за руку девчушку лет семи. В некотором отдалении от них стоял маленький мальчик, годом или двумя моложе сестренки. Их сходство с отцом бросалось в глаза.

– Послушай, Исткот, – продолжал маркиз. – Знаю, ты пережил трудные времена. Я уже понял, что Шелтэм был неважным управляющим, а может, стал таким, когда заболел. Если у тебя есть жалобы, я постараюсь все уладить. Теперь я буду часто наведываться в замок. Наверное, мне давно следовало бы вернуться домой, но разные обстоятельства удерживали меня.

– Вы были откровенны со мной, милорд. И мне хотелось бы ответить вам тем же. Увы, я не могу этого сделать. Значит, придется уезжать.

Маркиз в недоумении посмотрел на фермера. В этот момент дверь открылась, и в комнату вошла миссис Исткот. Ее тяжело груженный поднос был заставленной едой: большой пирог со свининой блестел аппетитной хрустящей корочкой, ломти хлеба наполняли комнату ароматом свежей выпечки. Здесь же был сдобный фруктовый кекс, золотистое масло и горшочек домашнего клубничного варенья, помеченный неграмотными каракулями.

Хозяйка накрыла стол белоснежной скатертью и быстро расставила приборы.

– Варенье! – закричала Бьюла. – Дайте Бьюле… варенье!

– Нужно сказать «пожалуйста», – машинально поправила Арабелла.

– Пожалуйста, – послушно повторила девочка. – Варенье, много… варенье.

Миссис Исткот улыбнулась:

– Сейчас, сейчас, деточка. У моих ребятишек первейшее лакомство горячий хлеб прямо из печки и клубничное варенье. Скажу, что варенье сохранилось просто прекрасно, скоро уж надо будет варить новое. Может, ее светлость захотят взять горшочек варенья с собой?

– Конечно, захочет, – ответила Арабелла.

– А вы, дорогая? – обратилась к ней миссис Исткот. – Что бы вы желали скушать?

– Наверное, немного хлеба с маслом. Мы только недавно завтракали.

– Лишний кусочек вам совсем не повредит. Уж больно вы худы, мисс, – с улыбкой заметила миссис Исткот и стала намазывать масло на хлеб.

– Ну, миссис Исткот, – сказал маркиз, занимая место за столом, – взываю к вашему здравому смыслу. Что это вы надумали? Уезжать с фермы?

– Видит Господь, нам совсем не хочется этого, – быстро ответила миссис Исткот. – А что остается делать? У нас дети, и Марлен стала совсем взрослой.

– Ничего не понимаю, – недоумевал маркиз.

– Да, милорд, – согласилась фермерша. – И вряд ли вам кто-нибудь объяснит. Во всяком случае, не мы, живущие в таком отдалении от всех.

– Эй, мать, – перебил жену мистер Исткот, – попридержи язык. Ради всего святого, думай, что говоришь.

– А я и думаю! Думаю, – запальчиво ответила женщина. – Но его светлость правы: у меня сердце разрывается от одной только мысли, что надо уезжать отсюда, бросать свой угол. Боже мой, неужели ничего нельзя сделать?!

Миссис Исткот зарыдала и, вытирая слезы передником, вышла из комнаты.

– Что же здесь все-таки происходит? – никак не мог успокоиться маркиз.

– Простите, милорд, если покажусь вам дерзким, – тяжело вздохнув, начал фермер, – но больше мы вам ничего не скажем. И так уже наговорили много лишнего. Мое решение твердое. Я оставляю все здесь в полном порядке…

У мужчины, казалось, перехватило голос, и, не добавив больше ни слова, он вслед за женой оставил комнату.

– Ради всего святого, растолкуйте мне, что все это значит?! – в полной растерянности воскликнул маркиз.

Арабелла была уже почти готова открыть маркизу правду, но голоса игравших на дворе детей заставили ее отказаться от своего намерения. Разве имеет она право говорить? А вдруг Джентльмен Джек обнаружит, что после посещения Исткотов маркиз начал что-то подозревать, и расправится с Марлен и ее сестрой и братом?

Не исключено, что Исткоты страшились не только за жизнь детей. Марлен превратилась в хорошенькую девушку, а хозяйничавшие в округе разбойники были печально известны своим дурным отношением к женщинам. Сколько всяких историй шепотом передавали друг другу слуги, когда Арабелла жила еще дома!

– Нет, я все-таки докопаюсь до сути, – пробормотал маркиз, обращаясь как бы к самому себе. – Я заставлю их все выложить.

– Прошу вас, не требуйте от них слишком многого, – вдруг вырвалось у Арабеллы.

Маркиз удивленно посмотрел на нее:

– Вам что-нибудь известно?

– Ничего. Но я вижу, что эти люди чем-то напуганы. Откройся они вам, и это может навлечь на них страшную кару.

– Даже и представить не могу, о чем идет речь, – растерялся маркиз.

– Мне трудно объяснить это, – медленно начала Арабелла, тщательно подбирая слова, – но я знаю, что вы нанесете непоправимый вред, если заставите мистера Исткота открыть вам то, что он наверное предпочел бы оставить в тайне.

– Но это же просто непостижимо! Они любят свою ферму и всегда были счастливы здесь. Вы сами видели, как разрыдалась миссис Исткот, когда я попросил ее не уезжать! И дело не в аренде! Я уведомил всех арендаторов, что на год отменяю рентную плату, чтобы они смогли привести все в порядок. Я предложил покрыть расходы на покупку плугов, лошадей, скотины. Мог ли я сделать больше?!

– Это поистине великодушный поступок. Я знаю, что большинство фермеров в округе отчаянно нуждаются. Их дела шли неплохо во время войны, но теперь парламент чинит фермерам препоны при продаже ими зерна.

– Помню, отец говорил, что так было всегда. Во время войны государство всячески поощряет фермеров, а когда она кончается, норовит взять их измором. Однако это вовсе не объясняет поведение Исткотов. Почему они не могут сказать мне, в чем дело?

– Не настаивайте, прошу вас, – взмолилась Арабелла.

Маркиз встал из-за стола, так и не притронувшись к пирогу.

– Наверное, вы правы, – сказал он. – И все равно, я не успокоюсь, пока все не выясню.

Он был полон такой решимости, что Арабелла испугалась. Разве может один человек противостоять целой банде, державшей в страхе все население округи? Она прекрасно сознавала, каким образом Джентльмен Джек и его головорезы сумели подчинить себе всех и вся. При их беспощадности это было совсем нетрудно. Время от времени, когда становилось слишком горячо, бандиты искали укрытия на окрестных фермах, и вряд ли среди фермеров нашелся бы хоть один, кто осмелился бы отказать вооруженным, готовым на все разбойникам, которые к тому же угрожали расправиться с его детьми.

"Ведь должен же быть какой-то выход!" – на обратном пути в замок думала полная отчаяния Арабелла и не представляла, что можно сделать, хотя, как ей казалось, приложила все усилия, чтобы найти возможность рассечь этот трагически затянувшийся узел.

Глубоко погруженный в свои мысли маркиз тоже молчал нею дорогу. И только неугомонная Бьюла все время требовала ехать быстрее, пока, наконец, ее не сморил сон и она не уснула, прислонившись к Арабелле.

– В конце концов, кто-нибудь просветит меня? – прервал молчание маркиз. – Вы родом из этих мест и должны хотя бы догадываться, откуда дует ветер.

– Даже не знаю, о чем и подумать, – ответила девушка. Может, вам лучше вернуться в Лондон?

– С какой стати?

– Мне кажется, – начала Арабелла, тщательно обдумывая каждое слово, – что люди боятся говорить, потому что им угрожают. Если бы вы вернулись в Лондон, то, возможно, какой-нибудь человек и осмелился бы сообщить вам о том, что стряслось. Главное, чтобы нельзя было установить, кто послал вам весточку.

Ей было нелегко выразить мысль, только что пришедшую в голову, и маркиз ухватился за одно из слов.

– Люди? – спросил он. – Уж не хотите ли вы сказать, что здесь замешаны не только Исткоты?

– Не знаю.

– Уверен, что вам известно гораздо больше, чем вы говорите.

Арабелла отрицательно покачала головой, а про себя подумала, что ей следует быть осторожнее: обмануть маркиза оказалось не так-то просто.

Через некоторое время они добрались до замка. Маркиз снял с фаэтона пробудившуюся Бьюлу, затем повернулся к Арабелле.

– Желаете сойти сами? – спросил он, поддразнивая ее, как ребенка.

– О нет. Вы можете помочь мне, – ответила Арабелла таким тоном, словно этим разрешением оказывала маркизу великую честь.

– Весьма польщен! – саркастически усмехнулся маркиз.

Он подхватил девушку, но не стал опускать на землю, а держал ее на руках, разглядывая маленькое заостренное личико, рассыпавшиеся по плечам рыжеватые волосы.

– Ну что, очень плохо? – спросил он. – Вы невесомы, словно пушинка. Мне кажется, я мог бы на одном дыхании отнести вас на самую высокую башню.

– Пустите меня, – тихим голосом приказала Арабелла.

– Почему вы так не любите, когда до вас дотрагиваются?

– Пустите меня, – повторила девушка.

– Вас обидел кто-нибудь? Причинить зло такому хрупкому созданию, как вы, – это все равно что оторвать крылья бабочке.

Так и не отпуская Арабеллу, маркиз поднялся по лестнице и вошел в парадный зал. Джордж с Бьюлой на руках поднимался в детскую, и девочка пыталась рассказать ему, как быстро ехали лошадки.

Маркиз посмотрел им вслед, потом перевел взгляд на Арабеллу.

– Мне вас тоже отнести или вы уже большая и можете идти сами? – пошутил он, но у Арабеллы перехватило дыхание.

Рядом с маркизом она могла совершенно забыть о страхе, опутавшем замок и его окрестности. Девушка чувствовала, и это было странно и необъяснимо, что вовсе не стала бы возражать, если бы он так и нес ее на руках, но вопреки этому чувству вдруг начала вырываться.

Это был ее протест не лично против маркиза: она выражала свое отношение ко всем мужчинам, не вызывавшим в ней ничего, кроме страха и ненависти.

Бившаяся в руках маркиза Арабелла заставила его подумать о попавшей в сети пичужке, и он тотчас опустил девушку на нижнюю ступеньку парадной лестницы.

– Вы маленькая обезьянка! – воскликнул он. – Даже и не знаю, что с вами делать. Наверное, мне следовало бы рассердиться на вас за то, как вы обошлись с леди Сибил. И кроме того, я убежден, что об Исткотах и их намерении уехать вы знаете гораздо больше, чем говорите. Сейчас я не буду настаивать, но помните, Арабелла, мне всегда удается добиться своего. Я раскрою эту тайну!

Голос маркиза звучал громко, и Арабеллу охватил ужас: они вернулись в замок и их разговор могли подслушать. И передать Джентльмену Джеку. Кого винить тогда?

Пробормотав в ответ что-то невнятное, девушка развернулась и побежала вверх по лестнице, а на красивом лице маркиза появилось удивленное выражение.

Оказавшись в своей комнате, Арабелла предалась размышлениям. Было отчего схватиться за голову! Что, если кто-нибудь из обитателей замка передаст слова маркиза Джентльмену Джеку? Вряд ли это могла быть мисс Харрисон, лень прочно удерживала ее в комнате. Скорее всего, осведомителя следовало искать среди лакеев или горничных. Слуг в замке было великое множество, и во власти Джентльмена Джека мог находиться любой: и тот, кто служил здесь еще до приезда маркиза, и только что нанятый в деревне.

Если уж Исткоты, жившие на таком удалении от замка, боялись разбойников, что же тогда говорить о тех, кто обитал у самых его ворот? На этот трагический вопрос у Арабеллы не было ответа, но она знала одно: рано или поздно надо будет что-то делать.

Девушка вымыла лицо и руки, привела в порядок волосы, платье и направилась в классную. В комнату она вошла одновременно с пробудившейся от дневного сна мисс Харрисон.

– Хорошо покатались, детки? – спросила гувернантка.

– Быстро… ехали очень… быстро, – ответила Бьюла. Мисс Харрисон зевнула: ее совсем не интересовало, чем они занимались.

– Распорядись, чтобы принесли чай, – приказала она Арабелле.

Едва девушка успела дернуть за шнурок сонетки, как в комнату влетела мисс Феллоуз.

– Вы уже встали, мисс Харрисон?! – воскликнула она. – А у меня новость. Уверена, она вас заинтересует.

– Что еще такое?

– К нам едет лорд главный судья. Полчаса назад прибыл грум с посланием: его светлость судья просит позволения остановиться в замке по дороге из Уилтшира в Лондон.

– Милостивый Боже! Мы по-прежнему продолжаем источать гостеприимство? – ядовито заметила мисс Харрисон. – Сначала маркиз с любовницей, теперь еще этот джентльмен!

– В прежние времена лорд главный судья был здесь постоянным гостем, хотя последние годы, конечно, не наведывался. Странно, как это он проведал о приезде маркиза?

– Ну, новости распространяются быстро, – лаконично ответила гувернантка.

– Тернер, по крайней мере, может быть доволен: у него теперь появилась возможность похвалиться своим серебром. Я уже приготовила западную комнату. Мэйдерсон распорядилась, кто ж еще. Везде сует свой нос! Даже не дожидаясь его светлости маркиза, отослала гонца обратно с приглашением лорду главному судье.

– Не много ли она на себя берет?! – вскричала мисс Харрисон. – Надеюсь, хоть маркиз поставит на место эту самоуверенную особу.

– И не ждите, – с кислой миной отозвалась мисс Феллоуз. – Что бы ни сделала "дорогая Мэтти", он все считает безупречным.

– Ну и черт с ним. Полагаю, кое-кому этот визит тоже доставит удовольствие, – многозначительно проговорила гувернантка, но от Арабеллы не ускользнул скрытый в ее словах смысл.

– Вам придется предупредить его, да? – перешла на шепот мисс Феллоуз.

– Разумеется, я скажу ему. У меня предчувствие, что сегодня он явится.

Они говорили так тихо, что Арабелла, которая, сидя на полу, искала в шкафу с игрушками Бьюлины кубики, едва могла слышать их.

– Ну, ладно, мне пора, – сказала мисс Феллоуз. – Я подумала, вы заинтересуетесь.

– Спасибо, – поблагодарила мисс Харрисон, и старшая горничная вышла.

Итак, сегодня можно ожидать визита Джентльмена Джека. Не настал ли момент, размышляла Арабелла, открыть все маркизу? Но что он будет делать, когда узнает правду?

Арабелла понимала, что вполне в духе маркиза бросить вызов главарю шайки. Перед глазами даже вставала сцена поединка: два мужчины с пистолетами в руках идут навстречу друг другу. Однако уже в следующий момент в памяти всплыли разные истории о разбойниках: о том, как метко они стреляют, с какой беспощадностью расправляются со всяким, кто посмеет оказать им сопротивление.

Вот так, в стычке с бандитами погиб один из друзей отца. Это был крепкий и сильный мужчина, отчаянный любитель верховой охоты с собаками. И этот человек, без всякого сомнения, прекрасно знавший, как обращаться с оружием, получил пулю, а все, что было при нем, забрали разбойники. Жена несчастного, с которой бандиты содрали все драгоценности, без чувств лежала в придорожной канаве, пока какой-то случайный проезжий не отвез ее домой.

По округе поползли слухи. Разбойников пытались искать, и, естественно, никого не нашли: разве могло тогда кому-нибудь прийти в голову, что разбойники укрываются в замке.

Сейчас Арабелла считала, что судебные власти графства проявили свою ограниченность, оказавшись не в состоянии даже предположить, что Джентльмен Джек пожелает прятаться с комфортом. А он и прозвище свое получил за то, что всегда был изящно одет и, по клятвенным заверением тех, кто его видел, казался человеком благородного происхождения или, по крайней мере, обладал речью настоящего джентльмена.

"Они клянутся, что этот разбойник говорит без всякого акцента, – говорил отец Арабеллы ее матери. – Вполне возможно, что он может оказаться одним из наших друзей, дорогая. Очень недурной способ платить кредиторам!"

"И совершенно неподходящий для тебя, ты недостаточно жестокосерден, – со смехом отвечала матушка. – Все знают, стоит тебе услышать от какого-нибудь мужчины душещипательную историю или заметить на глазах женщины малейший намек на слезы, и ты готов выложить последний грош".

"Единственное, что мне всегда хотелось похитить, – это ты, мое сокровище. И скажи, что я не преуспел в этом?! Ты вполне могла выйти замуж за более богатого и знатного человека".

"Я вышла замуж за любимого человека. Может ли женщина желать большего?"

Арабелла поежилась. Воспоминания о прошлом были невыносимы: отца больше нет, а его место рядом с матушкой нанял сэр Лоренс.

Если бы Джентльмен Джек подстрелил этого человека, Арабелла, возможно, испытала бы облегчение. Но сэр Лоренс слишком дрожал за свою жизнь и с готовностью отдал бы разбойникам последнюю рубашку, даже и не думая сопротивляться. Уж он-то прекрасно знал, каким смертоносным становилось оружие в руках Джентльмена Джека.

Теперь, когда в замке ждали лорда главного судью, не настало ли время ей, Арабелле, открыть глаза маркизу на происходящее? В конце концов, его светлость судья был единственным человеком, способным оказать давление на власти. Может, тогда они наконец подумают о людях и очистят округу от разбойников.

"Я должна все хорошенько обдумать, – сказала себе Арабелла. – Нужно что-то делать".

Погруженная в свои мысли, она, совершенно не сознавая того, выстроила из кубиков целый замок.

– Арабелла, хватит играться. Иди пить чай, – раздался резкий голос мисс Харрисон. – Такая большая, а все игрушки на уме. Пора бы уж и самой знать, что делать, а не ждать подсказки.

Под эту почти пророческую реплику гувернантки Арабелла поднялась с пола и направилась к накрытому столу.