Обман герцога

9

Поступки деда Мери производили на Ричарда весьма неприятное впечатление. Поймав себя на этой мысли, он дважды посмотрел на дверь в игорную комнату, где увидел самого барона Ренфрью, убеждая себя, что к его появлению здесь он не имеет отношения.

Его мать права. Он всегда был уверен, что сила его воли поможет ему добиться всего, чего он захочет. Но такая самоуверенность была поколеблена, когда он встретился с Мери и не смог найти способ расставить все по местам. Хотя воспоминание о его былой самоуверенности и подняло его сейчас с места.

– Пойдем, Чарльзворт, позволь мне представить тебе деда Мери, – процедил он, улыбнувшись другу.

Барон бросил взгляд на Ричарда. Его обрюзгшее лицо налилось яростью, когда он понял, что они идут к нему.

– Добрый день, барон. Вы знакомы с лордом Чарльзвортом?

Не церемонясь, Ричард уселся напротив барона. Фредерик стал позади него. Дед Мери молчал, его глаза перемещались с одного мужчины на другого. Ричард доброжелательно улыбался.

– А мы как раз обсуждали бал, на котором моя мать собирается представить Мери обществу.

– Ты – дьявол, Эвэлон! – прошипел барон. – Я уже говорил, что не собираюсь принимать в этом участия!

– Сэр, ваша внучка очень мила. Не сомневаюсь, что она будет в центре внимания, – произнес Чарльзворт, напрасно пытающийся снять напряжение, возникшее за столом. Увидев ужасный взгляд Ренфрью, Чарльзворт тревожно взглянул на Ричарда.

– Фредди, не оставишь ли ты нас наедине, чтобы мы могли обсудить грядущий праздник? – коротко кивнул ему Ричард.

– Я буду в читальной, если понадоблюсь, – быстро ответил Чарльзворт, не удостаивая барона кивком.

Ричард с удовольствием наблюдал за выражением лица барона.

– Девчонка не твоя забота! – проговорил барон, залпом осушив свой стакан. – Что за дьявол в тебе сидит, Эвэлон?

– То же самое я хочу спросить у вас. – Ричард закинул ногу за ногу и улыбнулся.

Со стороны можно было подумать, что они ведут дружескую беседу.

– Я видел здесь соседа Мери – сэра Роберта Ланкастера. Представьте мое удивление, когда Чарльзворт узнал, что это вы его финансируете. И тут я подумал: за все эти годы вы ни разу не приблизились к Мери. Хотя являетесь другом человека, который принуждал ее к замужеству и держит долговые расписки ее умершего отца.

– Не знал, что ваш лакей сует нос не в свои дела, – проговорил барон.

– Какое точное определение Ланкастера! – Сохраняя ленивый тон, Ричард наклонился к барону: – Вы убедили своего лакея в том, что ваша дочь и ее муж были всю жизнь в долгах. Вы шпионили за Мери и держали ее погребенной заживо, не так ли, барон? Не могу не поинтересоваться, чем так страшна для вас ваша прекрасная внучка?

Ренфрью резко поднялся.

– Это не твое дело, Эвэлон. Не вмешивайся в то, что тебя не касается. Ты можешь пожалеть об этом.

В ответ на угрозу Ричард откинул голову и рассмеялся барону в лицо.

Стиснув зубы, Ренфрью отступил назад.

– Увидишь. Запомни мои слова.

– Да, я верю, что все увижу, барон.

На лице Ричарда все еще играла ленивая улыбка, когда барон вышел. Он медленно поднялся, нашел Чарльзворта. Всю обратную дорогу в дом Эвэлонов он отвечал на его вопросы. Фредерик был надежным товарищем в дни Ватерлоо два года назад. Сейчас Ричард с удивлением понял, что он стал надежным другом.

– Я не совсем уверен во всем, – заявил он. – Мне станет понятнее, когда я услышу, что рассказала бабушка Фордхэма.

Невозмутимый Вилкенс открыл дверь, и они вошли в изысканный холл.

– Где моя мать?

– Все дамы в дневной комнате, ваша светлость. – Голос дворецкого звучал важно.

Положив руку на плечо Чарльзворта, Ричард заставил его следовать за собой.

– Ничего не говори им. Только помни, что Ланкастеру нельзя доверять. Если ты увидишь его рядом с Мери, немедленно дай мне знать.

Фредерик кивнул:

– Конечно.

Ричард распахнул двери. Все три дамы подняли головы от шитья. Как можно было понять, между ними царила дружеская атмосфера.

Его глаза искали и нашли открытый васильковый взгляд Мери. Ее роскошные волосы свободно рассыпались по плечам. Гребень слоновой кости поднимал волосы над ухом, похожим на ракушку. В простом убранстве ее волос, в любой момент готовых рассыпаться по плечам и груди, было что-то соблазнительное. Пальцы вдруг задрожали, когда он вспомнил, как держал в руках эти шелковые пряди.

– Твои волосы выглядят очень привлекательно, Мери, – заметил Ричард.

– Тебе нравится, Эвэлон? Это моя идея, – проговорила Арабелла. – А вы что думаете, милорд? – спросила она Чарльзворта, не сводя с него глаз с момента его появления.

– Должен согласиться с Ричардом и скатать мои комплименты вам, леди Арабелла, у вас прекрасное чувство стиля. Это очень подходит к уникальной красоте мисс Мастертон.

Его галантность заставила Беллу покраснеть. Ричарду никогда не доводилось видеть этого ранее.

О румянце Мери у него было много воспоминаний. Он перевел разговор на другую тему:

– Мама, я решил, что лучший способ подтолкнуть мою память – дать бал для всех наших друзей. – Он спокойно встретил вопросительный взгляд матери. – Кроме того, это не только поможет мне, но и будет прекрасной возможностью представить Мери обществу.

Вздох Мери был заглушён смехом Беллы.

– Видишь, Мери, я знала, что бальное платье тебе понадобится!

Ричард не слушая возбужденных вопросов Беллы и спокойных ответов его матери. Он смотрел на Мери. Она медленно поднялась, в ее глазах он увидел замешательство.

– Ричард, я должна поговорить с тобой наедине, – произнесла она одними губами и вышла.

Он догнал ее у входа в оранжерею. Лотти склонилась над какими-то растениями в дальнем конце залитой светом комнаты; Ричард повел Мери к скамейке у фонтана, льющего воду прямо на камни у их ног. «Всплески воды приглушат наши голоса», – подумала Мери.

Он сел возле нее, глядя ей в глаза. Ее обычно бездонные голубые глаза были сейчас застывшими, как в день приезда ее деда в Хэксем. Такими же они были и прошлой ночью, когда наконец она рассказала ему правду.

– Почему ты хочешь представить меня обществу? Особенно после прошлой ночи, зная, что ты чувствуешь по отношению ко мне, – мягко спросила она.

– А что я чувствую? – насмешливо спросил он, вопреки требованиям инстинкта. Если бы снова вернуть те дни, когда он был на волосок от смерти, и только ее голос и прикосновение позвали его назад. В ее руках проснулся другой человек: свободный от цинизма, он наслаждался жизнью по-новому. Но самой большой радостью была медленно расцветающая страсть Мери. Он не мог поверить тому, что она только притворялась в своих целях.

– Что я чувствую по отношению к тебе? – Сейчас он ждал ответа. Не получив его, он медленно вынул из ее волос гребешок. Намотав ее локон на запястье, он нежно притянул к себе ее лицо. – Нечего сказать, Мери? Нечего больше лгать? Нельзя больше притворяться? Нет больше сил выносить?

Его пальцы схватили ее за щеку. Его рот искал ее. Поцелуй был горячим и волнующим, будоражащим кровь. Оторвав свои губы от ее, он отметил про себя, что хотел наказать ее, но только разбередил свою собственную рану.

– А ты счастлив, Ричард? – вспыхнула она. – Интересно, кто из нас более изысканный лгун! – Ее гнев вернул глазам прежний цвет: они сверкали голубым пламенем. – Человек, которого я знала в Хэксеме, мог отвернуться от меня из-за моей лжи, но никогда бы не стал разыгрывать такие жестокие игры. Не заставляй всех остальных платить за мои ошибки. Эта абсурдная идея с балом принесет всем только несчастье. Мой дед не желает, чтобы общество узнало о моем существовании, и я не хочу, чтобы обо мне знали.

Он отпустил ее, волосы выскользнули из его пальцев.

– Твой дед получит, что заслуживает, – сказал он уверенно.

– Мне кажется, что ты хочешь увидеть, что и я получу тоже. – Бросив обвинение, она вышла.

Он поднялся, чтобы пойти за ней, затем остановился и начал расхаживать вокруг, шаркая туфлями. Полностью поглощенный Мери, он забыл, что Лотти была в комнате. Она с осуждением посмотрела на него и бросилась за Мери.

Теперь он боролся со сложными чувствами. Действительно, кто он? Циничный, усталый, но всегда холодно расчетливый герцог Эвэлонский? Или Ричард Байрон, человек, ведомый страстью?

Шум в холле отвлек сэра Роберта от зеркала, перед которым он заботливо поправлял складки галстука. Подобно дьяволу, в комнату ввалился Ренфрью.

– Что за дурная привычка врываться, барон?

Маленькие глазки, почти утопающие в красном лоснящемся лице, осмотрели комнаты, изящную мебель, новый ковер и богатый полог над кроватью.

– Вижу, ты хорошо тратишь мои деньги. Когда ты начнешь их зарабатывать? Идиот! Может быть слишком поздно!

Рассматривая в стекле отражение барона, сэр Роберт улыбнулся:

– Как видите, я оделся и готов к встрече с моей обожаемой Мери.

– Эвэлон уже обнаружил, что я финансировал тебя у Уайта. Он следит за нами! – Почти уперев свой огромный нос в сэра Роберта, он заявил: – Он собирается дать бал, чтобы представить Мери свету.

Сэр Роберт скрестил руки па груди.

– Это может оказаться именно тем случаем, который приведет Мери в мои ждущие руки. Кто же еще посмотрит на дочь человека, который был просто конюхом, даже если она внучка барона? Чтобы смыть такое пятно, она должна быть наследницей.

Вот опять: что-то сдвинулось в глубоко посаженных глазах старикашки!

– Думаете о том, как оставить ей свое состояние, Ренфрью? – Он должен был извлечь свою выгоду из всего этого.

– Не оставлю девчонке ни фартинга! – Он расхаживал по комнате короткими шажками. – Убери ее из города до этого проклятого бала. Мне все равно, как ты это сделаешь. Только сделай!

Пожав плечами, сэр Роберт отодвинулся от зеркала и взял прогулочную трость с серебряной ручкой.

– Значит, Эвэлон умен даже без памяти? Возможно, мне будет нелегко перехитрить такого человека.

Будучи жадным, Ренфрью правильно понял его слова.

– Сколько, чтобы избавиться от нее сейчас?

– Двадцать тысяч фунтов в год до конца моей жизни, – потребовал тот, ожидая ответа, едва дыша.

– Хорошо! – прошипел барон. – Но я хочу, чтобы работа была сделана быстро, понял?

Роберта обдало горячей волной возбуждения. Боже милосердный, его авантюра удалась! Наверное, на карту поставлено большое состояние, если Ренфрью согласился на такой грабеж. Едва ли барон мог догадаться, что, в конце концов, сэр Роберт рассчитывал получить все.

Обрадованный успехом, он изобразил успокаивающую улыбку.

– Не волнуйтесь, сэр. Я быстро справлюсь со своей задачей. Конечно, мне нужно какое-нибудь подтверждение нашего соглашения. – Он развел руками. – Возможно, документ, составленный вашим адвокатом?

Отвращение, с каким барон посмотрел на него, могло оскорбить любого. Но не сэра Роберта.

– Ты получишь документ при условии, что увезешь девчонку на север. Женись на ней и держи взаперти.

– Считайте, что это уже сделано, – с насмешкой кивнул сэр Роберт. – А наш контракт?

– Завтра, – прорычал Ренфрью, повернувшись к двери. – Ты получишь свою часть, но не более.

Сэр Роберт медленно вернулся к зеркалу и продолжил заниматься галстуком. Даже оставшись наедине со своим отражением, он сохранял внешнее хладнокровие. Внутри же нее кипело от возбуждения. Наконец его денежные проблемы будут решены! И не просто решены: двадцать тысяч в год – настоящее состояние. Но его кровь кипела от уверенности, теперь уже окончательной, что он получит гораздо больше.

Женившись на девчонке и оставив ее в глуши, он сможет вернуться в Лондон богатым человеком. Затем он заставит деда Мери отдать остальное. То, что он узнал о своей «будущей невесте», не оставляло сомнений, что он вел себя с ней правильно.

Мери уже была в западном крыле дома, где можно было запереться в своей спальне, чтобы поплакать, когда наверху широкой лестницы неожиданно появилась герцогиня.

– Я вижу, что разговор с моим сыном не удался.

Глаза герцогини были наполнены состраданием и поддержкой, и Мери захотелось облегчить тяжесть своего страдания, но она не могла добавить еще одно предательство ко всем своим прошлым ошибкам.

– Ваша светлость, не все так просто, как кажется. – Мери старалась произносить слова как можно искреннее. – Вы, должно быть, осведомлены, что с самого начала между мной и Ричардом было… непонимание. Мне хотелось, чтобы вы знали, что на это были серьезные причины. Я глубоко сожалею о той боли, которую вызвала моя ложь. Я всегда хотела помочь Ричарду вернуть память.

Герцогиня наклонилась и сжала ее руку.

– Безусловно. И ты права: все не так просто, как кажется. Я хочу, чтобы ты помнила об этом и простила так же, как ты взяла всю вину на свои плечи.

Мери была озадачена этими словами. Герцогиня достала очаровательный рисунок, изображающий троих детей. Ричарда было очень легко узнать: он возвышался над двумя другими, серьезным мальчиком и хрупкой маленькой девочкой.

– Мой сын трудный человек. Может случиться так, что изучать его придется всю жизнь. Но для настоящей женщины это будет несложно.

Ее слова совпали с чувствами, которые испытала Мери в оранжерее. Мужчина, обнимавший ее с обжигающей страстью, был абсолютно непохож на того, чьи губы и руки были так нежны в Хэксеме. Но они оба влекли ее к себе.

– Ваша светлость, настоящая невеста вашего сына – леди Арабелла. Все, кроме Ричарда, знают и понимают это.

– Да, это так. – Герцогиня оторвалась от рисунка и испытующе посмотрела на нее. – Тем не менее, они не любят друг друга.

Мери вспомнила выражение лица Арабеллы и ее слова у мадам Бодин. Действительно, было видно, что Арабелла не любит Ричарда, но его чувства были искренни, когда он принимал ее за свою невесту.

Мысль о том, что Ричард страдает от боли и разочарования, вызвала у Мери слезы.

– Ваша светлость, чего вы ждете от меня? – осторожно спросила она.

– Я хочу, чтобы ты и Ричард делали только то, что вы желаете. – Спокойный голое прозвучал твердо. – А я тем временем займусь будущим балом.

Мери примирилась с неизбежным. «Конечно же герцогиня, как и она сама и ее дед, знают, что я не могу появиться в свете, так же как свиней не научишь летать».

– Это отличная идея, если принимать во внимание истинные помыслы Ричарда. Ты должна понять и поверить в то, что ты принадлежишь этому миру.

Теплота и уверенность герцогини успокоили Мери.

– Твоя мать сделала свой выбор, прожив жизнь вдали от всего этого. Ты тоже имеешь право выбора, Мери. Ты должна хорошо изучить оба мира, прежде чем сделаешь выбор. Я очень рада предоставить тебе эту возможность. Более того, я с нетерпением жду этого, – добавила она, поправила локон в своей прическе и выплыла из комнаты. Мери осталась в таком же смущении, как после разговора с Ричардом.

Вдруг дверь медленно отворилась, и она в испуге повернулась. Тихо проскользнула Лотти. На ее простом розовом платье были следы земли. «Она была в оранжерее», – внезапно вспомнила Мери. Взглянув в ее доброе лицо, она поняла, что Лотти все видела.

– Мери, с тобой все в порядке? Я сразу же пошла за тобой, но не хотела прерывать ее светлость. – Она протянула к ней руки.

– Сэр Роберт Ланкастер к мисс Мастертон, – проговорил неслышно появившийся Вилкенс.

Еще одна опасность в этот день, полный опасностей!

Сэр Роберт почти ворвался вслед за Вилкенсом. Дворецкий посмотрел на него неодобрительно, но был слишком хорошо вышколен, чтобы что-то сказать. Лотти стояла перед Мери, но Роберт даже не удостоил ее взглядом. Он поспешил к Мери. Здесь, как и в Хэксеме, прикосновение его полных губ к ее руке вызвало в ней внутреннюю дрожь.

– Мери, я прибыл немедленно, услышав о твоем затруднительном положении. Представьте, Ричард Байрон превратился в неприступного герцога Эвэлонского! И помолвлен с кем-то другим! Я здесь, чтобы быть тебе полезным в чем это возможно, дорогая.

Отступив от него на шаг, Мери подняла подбородок:

– Да, это очень неожиданно. Но как бы долго ни продлилось выздоровление Ричарда, я буду находиться здесь. А там увидим.

– Какое неудобство для тебя. – Подойдя ближе, он коснулся ее щеки одним пальцем. – Это место совсем не подходит для тебя, не так ли? Пребывание Эвэлона в Хэксеме было полным недоразумением. Он и его семья постараются побыстрее забыть об этом и вернуться к своей обычной жизни. К жизни, в которой тебе нет места, – сказал он предельно спокойно.

Последние недели Мери старалась приноровиться к тому сложному миру, в котором очутилась. Она была сердита на себя и на Ричарда. Но сейчас уверенность Роберта в том, что он знает, что для нее лучше, задела ее гордость.

Слова герцогини звучали в ее ушах. Разум требовал, чтобы она сравнила два мира. Несмотря на гнев Ричарда и ее боль, она намеревалась остаться здесь подольше. Она ни минуты не сомневалась в том, что свет ее когда-нибудь примет. После бала она будет знать наверняка, имеют ли для нее значение мечты ее матери. Если здесь ничего не удержит, она отправится домой, в Хэксем, к дяде Яну. И тогда сможет сказать ему со всей уверенностью, что Лондон и высший свет не для нее.

– Напротив, сэр Роберт, я чувствую себя здесь очень хорошо, – уверенность в голосе обрадовала ее. – Герцогиня дает бал в надежде, что это подтолкнет память Ричарда, и также чтобы представить меня свету. Несмотря ни на что, я внучка барона, признает он меня или нет.

– Бал? – спросил он с ложной учтивостью. – Неужели ты действительно хочешь предстать перед судом света? Он может оказаться безжалостен к тебе.

– А почему он будет безжалостен к таком прекрасной девушке, как Мери? – прозвучал голос Лотти. – Я думаю, что она будет глотком свежего воздуха.

– И все же я должен предупредить вас. Вы, как никто другой, должны чувствовать недоверие общества, мисс Бартон. Только подумайте, что может сделать общество, узнав, что ее компаньонка…

– Довольно, сэр!

С притворным ужасом Роберт положил ладонь на сердце, его темные глаза расширились от удивления.

– Мери, ты не поняла, я хотел только помочь. Вот почему я приехал: известить тебя, что я здесь, если тебе понадобится моя помощь. Я арендую комнаты на Третьей улице, у Джеймса.

Его взгляд снова остановился на Лотти.

– Как только ты будешь готова вернуться назад в свой мир, сообщи мне.

Желая избавиться от него, она быстро подошла к двери и распахнула ее. Вилкенс едва не упал на колени.

– Простите, мисс Мастертон. Я только хотел спросить, не желаете ли вы и ваш гость чего-нибудь.

Вилкенс говорил так искренне, что у нее не возникло и мысли, что он подслушивал.

– Сэр Роберт уже уходит.

Под ее взглядом он отвесил поклон.

– Надеюсь скоро увидеть тебя вновь, моя дорогая Мери.

Оставшись, наконец, одна, Мери бросилась к Лотти. Она так и не поняла, кто кого успокаивал. Увидев, как слезы катятся по щекам Лотти, Мери едва сдерживала ярость.