Обман герцога

7

Экипаж герцогини был удобен и просторен даже для четверых. Ричард распростерся позади Мери, Лотти сидела перед ними. Герцогиня и Лотти дремали, опершись о бархатные подушки.

Мери с любовью смотрела на Лотти в съехавшем на нос чепце, оставившем открытыми только губы и подбородок. Герцогиня даже во сне оставалась прекрасной: ни единый волос не выбился из прически, руки покоились на коленях.

Краем глаза Мери взглянула на Ричарда. Голова его откинулась, темный локон упал на бровь, его великолепные глаза были закрыты. Мери с испугом смотрела, как быстро долины, деревни и купола севера уступают место мягким холмам юга.

Скоро она будет в Лондоне. Ричард воссоединится со своей возлюбленной. Да, так и должно быть. Ведь она сама хотела найти его семью, чтобы передать его их заботам. Но почему ей так больно? Она не могла и подумать, что он член одной из самых знатных семей страны, что его невеста настоящая леди. Все ее мечты и фантазии отступили на второй план перед лицом правды. Эта мысль отозвалась в ней болью, и она снова взглянула в его лицо.

Мери встретилась с его изучающим взглядом. Она попыталась улыбнуться, но испугалась, и губы ее задрожали. Что же в нем теперь изменилось? Может, то, что она узнала, кто он? С того памятного для нее момента в конюшне его глаза стали суровее и на губах не возникала сардоническая улыбка.

– Чего ты боишься, Мери?

Его прямой вопрос, произнесенный возле самого уха, смутил ее. Мягкое дыхание возбуждало, но она постаралась быть честной.

– Я никогда не выезжала из Хэксема. Мой дед был прав, Ричард, я не принадлежу твоему лондонскому миру.

– Твой дед – негодяй! Боже мой, куда смотрят остальные члены твоей семьи, позволяя ему так обращаться с тобой? – Хотя его слова была произнесены с чувством, взгляд был безразличен.

– У меня никого нет, кроме Яна и деда, – коротко ответила она, не желая обременять его рассказом о страхе, который она испытала после смерти родителей, когда ее дед заявил, что не желает иметь с ней дела.

Удивившись такому ответу, он поднял бровь.

– Моя бабушка умерла до моего рождения, – продолжила она, побуждаемая его молчанием. – Она была единственным ребенком сэра Чарльза Греншоу. Она и ее кузина Шарлотта были последними представителями этого рода.

– И где же эта кузина? Не может ли она помочь тебе?

Она сама не раз задавала себе эти вопросы.

– Моя мать говорила, что она вышла замуж за самого младшего из шести сыновей лорда Фордхэма, и они давным-давно отправились куда-то в колонии. Моя мать потеряла связь с ней до… до того, как она уехала с моим отцом на север.

Она пыталась определить по его глазам, что он почувствовал после ее рассказа. Но в них не было ничего похожего на глаза того человека, который настаивал на том, что без ее поддержки он не поедет в Лондон. Трудно было поверить, что всего несколько дней назад эти глаза смотрели на нее с нежностью.

– Ричард, чем я тебя рассердила?

Они сидели очень близко друг к другу, так близко, что она смогла увидеть, как сжался его рот.

– Прости меня, – мягко проговорил он голосом, который ей так нравился. Но легкая улыбка не растопила лед его глаз. – Наверное, это все из-за поездки. Отдохни, Мери. Скоро Лондон.

Он положил голову на зеленый бархат подушки и закрыл глаза.

Ей не оставалось ничего другого, как поверить ему. Как, впрочем, у нее не было другого выбора, кроме этой поездки. Она поехала, несмотря на свою вину перед ним. Поехала потому, что обещала ему. Несмотря ни на что, она останется с ним столько, сколько ему будет нужно. Она надеялась на то, что ее пребывание в Лондоне не будет слишком долгим.

В сумерках они достигли Лондона. Они долго ехали по мощеным улицам мимо огромных зданий, петляя и поворачивая, пока наконец не очутились в живописном месте, полном зелени, где не был слышен шум города. Мери увидела дворцы, которых не могла представить даже во сне. Конечно, Хэксем тоже был поместьем, но его нельзя было сравнить ни с одним из этих!

Экипаж остановился перед высокими железными воротами с газовой лампой над ними. Через минуту появился слуга, открыл дверцы и подставил небольшую скамейку, чтобы было легче спуститься.

– Где мы? – прошептала она в темноту, в надежде на ответ герцогини.

– Дома, – проронил Ричард, выходя из экипажа.

Герцогиня, мило улыбаясь Мери, тоже вышла, поддерживаемая лакеем.

Глаза Лотти округлились от восхищения.

– Никогда не видела подобного места. Дворец лорда Фергюсона был вполовину меньше, – быстро пробормотала она. – Не бойся, Мери. Мы еще посмотрим. – Вызывающе поправив чепец, она вышла.

Собрав всю свою смелость, Мери вышла за ней. Ричард немедленно схватил ее руку и продел в свою. Ее уставшие глаза заметили, как смягчились его черты и в его облике снова появилась та теплота, которая ей нравилась и которой она боялась. Теперь она спокойно сможет плыть по волнам нового мира. С непонятной дрожью она попыталась найти в темноте Лотти.

– Они уже внутри, – произнес он, почувствовав ее замешательство. – Пойдем. – Он провел ее через ворота к дому в классическом стиле с венецианскими окнами, со входом, ярко залитым светом.

В этом свете стоял внушительный человек, который, без сомнений, был дворецким.

– Добро пожаловать домой, ваша светлость, – произнес он таким важным, глубоким голосом, что Мери посмотрела на него с испугом.

– Благодарю, – ответил Ричард, вводя Мери в просторный холл, который был гораздо больше дома, в котором выросла Мери. Над ее головой был величественный потолок, пол выложен кремовым итальянским мрамором.

Рот Лотти сложился в кружок от испуга. Мери тоже была возбуждена, но не хотела поддаваться страху.

– Мы все устали, – улыбнулась герцогиня, ее глаза, так похожие на глаза Ричарда, искрились добротой. – Предлагаю всем поужинать в комнатах. Завтра мы встретимся за завтраком и обсудим наши действия.

Она стала подниматься по широким ступеням. На площадке Ричард повернул вправо.

– Ричард, твои апартаменты в восточном крыле. Дом не помог тебе с памятью? – В голосе герцогини прозвучала какая-то особенная нотка, которую Мери не слышала раньше. Она повернулась, увидела, как встретились и разошлись одинаковые глаза.

Ричард пожал плечами:

– Возможно, мадам. Посмотрим, что будет завтра. – Он отвесил поклон всем женщинам. – Мои апартаменты… – Подняв бровь, он ждал.

– Третья дверь направо. Кроули уже ждет тебя.

Глаза герцогини были неумолимы, и он отвел взгляд первым.

– Мой слуга, без сомнений. – Улыбнувшись, он повернулся и ленивой походкой отправился в восточное крыло.

Герцогиня молча поднималась дальше. Мери шла за ней вдоль широкого коридора, увешанного великолепными пейзажами.

– Вот твоя комната, Мери. – Она указала на дверь. – Мисс Бартон, а вы прямо напротив. Отдохните хорошенько. Если вам что-нибудь понадобится, позвоните. И не волнуйтесь, завтра утром мы поговорим.

Она вернулась назад, оставив Лотти и Мери в замешательстве смотреть друг на друга.

– Я чуть не умерла от испуга! – прошептала Лотти. – Но это твой мир. И не забывай об этом.

У Мери не было желания спорить с Лотти. Она-то знала, где ее мир. Слова деда постоянно возникали в ее мозгу.

– А теперь, Мери в постель. – Лотти, казалось, уже пришла в себя. – Ты сейчас упадешь. Позволь мне помочь.

– Спасибо, Лотти, но ты ведь устала не меньше меня. И несмотря на то, что думают остальные, ты здесь мой друг, а не служанка. Поэтому, пожалуйста, иди отдыхай тоже.

Ей необходимо побыть одной, чтобы привыкнуть к новой обстановке.

Спальня была огромной. Она села на изысканный стул, удобно поставленный у камина. Согревшись, она воспряла духом. Если бы ее мать могла видеть ее сейчас! Просторная кровать с кремовым пологом стояла в дальнем конце спальни. Мебель вишневого дерева была изящна. Вокруг все блестело. Окна были спрятаны под толстыми драпировками, поглощающими звук и свет. Бледно-голубой потолок был расписан облаками.

Горничная принесла ужин: суп из весенней капусты, отварное мясо с огурцом и нежным зеленым горошком. Все было вкусным, но всего было так много, что Мери, слегка перекусив, отложила ложку.

Горничная тихо выполняла свои обязанности: разожгла огонь, расправила постель, но, когда она хотела разобрать вещи, Мери отправила ее. Она и сама справится со своим нехитрым багажом. Она боялась, что горничная начнет сплетничать о том, как прост ее гардероб. Мери повесила в шкаф два своих платья: бледно-зеленое вечернее, перешитое из материнского, и голубое платье для прогулок.

Налив теплой воды из кувшина в фарфоровый таз, она обмылась. Продев голову в длинную ночную рубашку, она медленно взобралась на просторную кровать. Тело ее болело от усталости, голова была переполнена мыслями. Мери поняла, что заснуть ей вряд ли удастся.

«Ричард сказал, что я нужна ему, нет, что он хочет, чтобы я поехала с ним, но его глаза больше не смотрели на меня призывно. Они были холодными и отчужденными. Они мучили меня. И, что более важно, я чувствовала, что рушится наша необъяснимая связь».

He в силах сдержать боль от этой мысли, она погрузилась в дремоту, твердя слова Ричарда: «Посмотрим, что принесет завтрашний день».

Проснувшись от лучей утреннего солнца, проникающих через складки драпировок, Ричард осмотрел знакомые предметы. Тяжелый шкаф темного дуба заставил его улыбнуться, напомнив, как однажды, играя в прятки с братом и сестрой, он выпрыгнул из него, испугав их. Картина с изображением охоты, висящая над камином черного мрамора, была подарком матери в день его семнадцатилетия Он тогда вернулся из Оксфорда и обнаружил, что она приготовила целый праздник. Он ужасно рассердился, так как считал себя уже взрослым для таких детских представлений. Вспоминая об этом, он чувствовал, как его грудь наполняется теплотой.

Потеря памяти действует очищающе, ухмыльнулся он про себя. Облегчение от того, что память вернулась, переросло в осознание важности этого события. Он был бы почти рад, если бы не Мери.

Мери.

Приятное чувство в его груди медленно распространилось по всему телу. Первый прилив ярости прошел, оставив только тонкий слой злости, и вчера она ее почувствовала. Обычно ему лучше удавалось скрывать свои чувства! Он был известен своим острым умом и сарказмом. Почему же сейчас они не заполняют пустоту у него внутри?

Мысль о мщении тоже не подходит. Это была его первая мысль, когда он решил сыграть с Мери до конца. Обнаружив, что она готова сознаться во всем, Ричард отказался выслушать ее и заставил быть возле него.

Он должен быть честен по отношению к себе, это всегда делало его неуязвимым, но по какой-то причине в этот раз он не мог придумать, как вести себя, чтобы разгадать эту головоломку.

Безусловно, барон негодяй, его обращение с внучкой похоже на преступление. Наверное, у него есть причина удерживать ее в глуши, и это нужно выяснить.

Он не будет обманывать себя, что Мери он привез, чтобы она заняла подобающее ей место в свете. Мери здесь для того, чтобы он смог открыть ее чувства так же умело, как она манипулировала им.

И еще она здесь, чтобы распутаться с будущей женитьбой, которая принесет и ему и Арабелле только несчастье. Он понимал, что на это ему потребуется немного больше времени.

Вскочив, он подошел к широкому столу между окнами и написал две записки: одну – своей невесте, другую – лорду Фредерику Чарльзворту. Настало время показать, что он помнит отдельных людей и события.

Прибегнув к услугам Кроули, он послал извинения за то, что не будет за завтраком. Кроули сообщил в ответ, что все леди также завтракают в своих комнатах.

Возможно, они все боятся того, что может принести этот день.

Ричард, одетый в безукоризненные темно-желтые брюки и жакет шоколадного цвета, продолжал что-то писать, когда Вилкенс ввел в комнату Чарльзворта.

Он приехал почти за час до назначенного времени; его совиные глаза были тревожно расширены, когда он сжал плечо Ричарда.

– Когда я получил твою записку, понял, что не смогу ждать назначенного часа. Уард сказал, что ты ушиб голову и забыл почти всех нас.

Улыбнувшись ему, Ричард пересел в глубокое кресло.

– Как в каждой сплетне, здесь есть доля правды. – Он засмеялся. – Я действительно получил удар по голове и потерял память. Но, проснувшись сегодня утром, я вспомнил тебя.

Молодой человек был так рад встрече, что Ричард почувствовал угрызения совести, что хочет использовать их дружбу в своих целях. Придется объясняться и с ним тоже, не только с матерью.

– Расскажи мне, что происходило в свете, пока меня не было.

Откинувшись в кресле, Ричард слушал обычные рассказы о карточных вечерах, приемах у джентльмена Джексона, пари у Уайта, утомительных балах и приемах. Странно, но ему совсем не было скучно в Хэксеме, где он много трудился, помогал убирать урожай и заботился о лошадях.

С любопытством он отметил, что Чарльзворт несколько раз упомянул Беллу. Даже после того, как он сказал, что герцогиня попросила его сопровождать бедное дитя, она присутствовала в каждом его рассказе.

Несколько минут спустя, он сделал для себя еще одно открытие, взглянув на прекрасный овал лица Беллы, когда она вошла в библиотеку и увидала Чарльзворта с Ричардом. Его подозрение усилилось, когда он заметил радостную улыбку Чарльзворта, за которой последовал виноватый взгляд.

Предмет всеобщего обожания двух последних сезонов вспыхнула, как школьница. Она попыталась скрыть это, закрывшись шляпкой, украшенной зелеными лентами.

– Я не помешала, джентльмены? Я приехала, как только получила твое послание, Эвэлон. – Она осмотрела его с ног до головы. – Я бы сказала, что больным ты не выглядишь.

– Доброе утро, Белла, – лениво произнес он, улыбаясь.

– Я знала, что все это сплетни! – объявила она, подняв руки к корсажу своего изысканного прогулочного костюма цвета морской волны. – Ты прекрасно знаешь, кто мы.

Вздохнув, Ричард закинул ногу за ногу.

– Боюсь, все, что я помню о тебе – это семейные сборы, когда я был совсем еще юным, а ты прелестным ребенком… с косичками, кажется так?

Ей удалось скрыть свой испуг за снисходительным взглядом, прежде чем он продолжил:

– Наша свадьба все еще не состоялась.

– Ох! – Она пожала плечами. – Я уверена, что все еще вернется. Нет необходимости спешить. Мы просто можем отложить все наши планы до тех пор, пока ты не будешь чувствовать себя достаточно хорошо.

Тон ее голоса и поза говорили ясно о том, что, если это событие и произойдет когда-нибудь, это будет для нее слишком рано.

– В твое отсутствие лорд Чарльзворт был незаменимым кавалером. – Она улыбнулась лорду, скромно опустив длинные ресницы. – Я надеюсь, что он продолжит им быть, пока ты не выздоровеешь, как бы долго это ни продлилось.

Чарльзворт залился краской и судорожно схватился за горло, словно у него перехватило дыхание.

Ричард вопросительно посмотрел на своего друга.

– Конечно, если ты… – выдохнул Чарльзворт.

– Я тебе очень благодарен. – Ричард понял, что нужно сменить тему. Было совершенно очевидно, что двое молодых людей чувствуют себя неловко. – И, если позволишь, еще одна просьба. Мне казалось, ты дружишь с молодым лордом Фордхэмом?

– Мы были вместе в Оксфорде. Веселый парень, хотя, честно говоря, совсем еще неопытный.

– Возможно, ты сможешь устроить нашу встречу у Уайта. Скажем, завтра.

– Считай, что сделано. Что-нибудь еще? – спросил он с готовностью, вызвавшей у Ричарда улыбку.

– И еще одна просьба к тебе и Белле. – Он смотрел на них обоих. – У нас в гостях родственница нашего старого друга. Ей очень нужен новый гардероб.

Неожиданно дверь распахнулась и появилась мать Ричарда с Мери позади нее. Контраст между голубым платьем Меря столетней давности и модным нарядом Беллы был ужасен.

Белла раскрыла рот от удивления и повернулась к нему с выражением ужаса на лице.

– Она? – прошептала Белла.

Увидев его кивок, она на секунду сузила глаза, затем улыбнулась.

– Будет сложно, но я попробую!

– Заговор, Ричард? – спросила мать.

– Ваша светлость, Ричард вспомнил сегодня меня и Арабеллу, – с мальчишеской непосредственностью объявил Чарльзворт.

– Замечательно, – проговорила герцогиня, наградив его легкой улыбкой. – Как замечательно и отсутствие у тебя сегодня приличных манер, Ричард. – Она повернулась и жестом попросила Мери выйти вперед. – Леди Арабелла, лорд Чарльзворт, позвольте представить мисс Мери Мастертон. Мери – родственница дорогого друга нашей семьи и некоторое время погостит у нас.

Мери улыбнулась. Чарльзворт в ответ отставил ногу. Но Мери едва удостоила его взглядом. Ее глаза устремились на Беллу. Через минуту она перевела их на Ричарда. Она выглядела смущенной и была готова убежать при первой же возможности.

Он думал о чем-то своем, на лице невозможно было увидеть настоящих чувств.

– Это очень хороший знак, что ты вспомнил свою невесту… и лорда Чарльзворта. Что-нибудь еще? – Мягкий голос Мери напомнил ему ферму и пруд.

«Ложь. Все ложь», – звучало в его мозгу, и если он поверит, то устроит ей хорошую взбучку. «Или поцелую эти лживые губы», – подумал он. В действительности он мог понять ее ложь об их помолвке, предположив, что у нее были свои причины на это. Но не мог понять, как может она каждый раз, находясь в его объятиях, лгать?

– Нет! Я больше никого и ничего не помню, – выжал он через плотно сжатые губы.

Все лица замерли от изумления. А лицо Мери побледнело от боли. Отводя глаза от ее лица, он натолкнулся на пристальный взгляд матери.

– Мне кажется, мой сын слишком устал от поездки. Возможно, тебе следует отдохнуть, Ричард.

Мысленно поблагодарив ее, он вышел из комнаты. Но изучающий взгляд матери сверлил ему спину. Чтобы избежать ее расспросов, он продолжал игру: обедал один в своей комнате, а вечера проводил за книгой по философии.

Почитав немного, он понял, что ему не удастся сконцентрировать свои мысли. Он отложил книгу в сторону и начал шагать. Когда часы пробили полночь, он понял, что бесцельно провел уже несколько часов. Не было опасности натолкнуться на кого-нибудь в этот поздний час, он спустился в библиотеку и взял «Шильонского узника» Байрона, чтобы отвлечься. Налив себе бренди, он выпил и налил еще. Держа в руках хрустальный стакан, он подошел к камину, устремив свой взгляд на угасающий огонь.

Его план действовал: Чарльзворт и Арабелла, почти влюбившиеся друг в друга, сами того не зная, помогли ему. Если доброе сердце Беллы обратится к Мери, все пойдет правильно: в подходящий момент он признает, что во время болезни ошибочно считал Мери своей невестой и теперь боится, что никогда не вспомнит Арабеллу более четко. Он понимает ее неохоту выходить за него замуж. Убедить ее разорвать помолвку будет не очень сложно, особенно если он продолжит поддерживать интерес у Чарльзворта. Было очевидно, что у Беллы нет желания выходить за него замуж, как и у него жениться.

Потягивая бренди, он согрелся. В его мозгу вспыхнул образ Мери: в просвечивающей ночной рубашке она выводит жеребца из дыма, отдыхает у пруда, рассказывая о детстве.

Лотти и Ян заботились о ней. Ее соседям нравилось, что она хочет превратить мечту своего отца в жизнь.

Все эти образы не совпадали с правдой, или ложью, которую она говорила. Казалось, ему никогда не распутать этот клубок.

Носком ботинка он ударил по полену, разбив его на мельчайшие вспыхнувшие кусочки. И громко чертыхнулся.

– Твой план провалился, Ричард?

Голос его матери прозвучал в тишине. Он оглянулся и увидел, что она сидит незамеченной. Поднявшись, она пронзила его мягким, умным взглядом.

– Возможно, я смогу помочь.