Обман герцога

8

Теперь, когда все барьеры рухнули, было невозможно не сказать ей правды.

– Как давно ты поняла, мама?

– С самого начала, – мягко ответила она, сделав шаг из темноты к угасающему камину. – Когда же вернулась к тебе память?

– За несколько минут до вашего с бароном приезда. – Он посмотрел в бокал, ощутим аромат его содержимого. – Еще один удар но голове вернул мне память, так же как первый лишил ее.

– Тогда ты знаешь, почему Мери заставила тебя поверить в то, что ты ее жених?

Его голова вздернулась от прямого вопроса. Он улыбнулся. Она всегда попадала в самую суть.

– Нет. – Слово обожгло его горло, он сделал большой глоток.

– Как подсказывает логика, Лотти и Ян знают, почему Мери так поступила. Я, конечно, понимаю твое желание узнать у них, что заставило Мери. Также понятно всем остальным, кроме тебя, что она хочет объясниться. Продолжая эту игру, ты заставляешь ее жить в этой лжи, боясь за твое хрупкое здоровье. Ты не хочешь знать правду потому, что тебе придется ее отпустить? Что заставляет тебя так поступать, Ричард, любовь или ненависть?

– Любовь! – Слово отозвалось легким эхом в тишине пустой комнаты. – Мери любит меня не больше, чем Белла!

Капризная улыбка промелькнула на лице матери.

– Я говорю не о чувствах Мери, а о твоих собственных. Зная, что ты человек не мстительный, все же предостерегу тебя. Остается только думать, что все это нужно тебе, чтобы соединиться с Мери, не задев чувств Беллы.

– Боже мой, мама, ты ведь знаешь, что я всегда делаю то, что мне нравится! – Допив бренди, он поставил стакан на камин. – Мне нравится изображать больного, пользуясь ею и Мери, чтобы положить конец помолвке, ненужной ни мне, ни Белле! Со временем все остальные должны будут понять, что я полностью оправдал поступок Мери. И она сможет отправиться назад на дикий север или остаться здесь. Несмотря ни на что, она внучка барона Ренфрью и праправнучка сэра Чарльза Хреншоу. Оба рода старинные и знатные. Она займет достойное место в обществе, но только не в моем сердце!

Свет огня оттенил темные глаза его матери.

– Ты и твой браг ужасно самоуверенны, убеждены, что сила вашей воли может заставлять развиваться события по вашему желанию. Ты знаешь, что дух твоего брата был почти сломлен, когда он осознал, что одной его воли недостаточно, чтобы спасти людей во время битвы. А что будет с тобой, Ричард, когда ты поймешь, что ты такой же, как и все? Что ты можешь испытывать боль непонимания и любви. Твое сердце не безразлично, как бы ты ему ни приказывал.

– Я не люблю ее! – Он произнес слова мягко. – Возможно, я желаю ее, но я желал многих женщин и знаю, что любовь не имеет с этим ничего общего.

Некоторое время она смотрела на него, затем кивнула.

– Пусть будет так. Ни одно мое слово не заставит тебя свернуть с пути, который ты выбрал. Какую роль ты отвел мне?

Он оставил мысль, чтобы спокойно продолжать беседу.

– Безусловно, мы оба согласны с тем, что обращение барона с Мери ужасно. Я хочу заглянуть немного дальше. Мери не должна появляться в одежде, которую любая уважающая себя горничная отправила бы в мусорную корзину. Ты должна убедить ее принять новый гардероб. Я уговорил Беллу сопровождать ее в магазин.

Она кивнула:

– Очень умно, Ричард. Они подойдут друг другу. Так же, как Арабелла и Чарльзворт предназначены друг для друга.

Слова матери придали ему смелости.

– Значит, ты согласна с моим планом? – быстро спросил он.

– Конечно, я не слепа и вижу, что происходит с Арабеллой и Фредериком. И я согласна с тем, что Мери должна занять подобающее ей место в обществе. Я просто верю, что пути к достижению этих целей могли бы быть более ясными и прямыми, чем те, что придумал ты.

– К одному месту всегда ведет много дорог.

– Думаю, что здесь ты прав, дорогой, – мягко ответила она, выходя из комнаты.

Даже когда закрылась дверь, Ричард продолжал смотреть на тени, которые следовали за ней. Его мать всегда находила правильное решение. Сегодня она попыталась вызвать в нем чувства, которые он гнал от себя, уверенный в том, что ему они не нужны. И все это благодаря Мери. Мери, с шелковыми волосами и кожей… Мери, тающая в его руках, сладостный вкус ее губ… Неужели все это только иллюзия?

Взяв стакан с камина, он некоторое время внимательно изучал его, затем швырнул в огонь.

Черт! Осколки стекла зазвенели. «Все, что мне нужно – ее честность с самого начала. Тогда, возможно…» Но он не продолжил мысли. Он не любит ее, и может это доказать себе и всем, кого это интересует.

Он так спешил, его голова так была переполнена мыслями и планами, что чуть было не заметил Мери, скользнувшую из комнаты Лотти к себе. На площадке он свернул в западное крыло. Ричард точно не знал, чего хочет. Он коротко постучал.

Ее дверь медленно отворилась. Отдавала ли она себе отчет, что слабый свет освещает ее тело под тонкой ночной рубашкой. Густые каштановые волосы обрамляют лицо, васильковые глаза так невинны, что нельзя допустить дурной мысли, но они не могут остановить ярость, которая привела его сюда.

– Ричард, что-то случилось? Память!

В ее лице не было ничего отталкивающего.

Медленно убрав ее пальцы с края двери, он вошел в спальню. Поднеся ее руку к губам, он целовал каждый суставчик, а затем нежно прикоснулся губами к открытой ладони.

– Ничего не случилось, Мери. Я просто встревожился, увидев, как ты бродишь по коридору в такой поздний час. – Он провел по ее щеке ладонью. – Почему ты не спишь?

Ее глаза расширились, словно раскрывая душу.

– В чем дело, Мери? – снова осторожно спросил он, стараясь сдерживать в себе какую-то силу. – Скажи, что беспокоит тебя?

Запустив руки в ее шелковые волосы, он поцеловал ее долгим поцелуем. Она с такой готовностью растворилась в нем, что огонь обжег его тело.

– Ричард, я больше не могу выносить этого! – Она выдохнула эти слова и резко отодвинулась. – Я должна сказать тебе правду. Я лгала тебе с самого начала.

Тишина сковала комнату, когда они всматривались друг другу в глаза. Его дыхание превратилось во вздох. Не за этим ли он пришел? Неужели мать была права?

– Я никогда не знала тебя до несчастного случая. Ты появился из ниоткуда, спас наших лошадей и был ранен. Доктор опасался, что ты никогда не придешь в себя, несмотря на наши усилия помочь тебе. – Ее голос опустился до шепота. – Сэр Роберт Ланкастер заставлял меня выйти за него замуж, чтобы погасить долги моего отца. Я сказала ему, что не могу, потому что помолвлена с тобой. Если бы ты не выздоровел, я хотела использовать твоего жеребца для разведения стада, а твое фамильное кольцо заложить, чтобы избавиться от Ланкастера. – Всхлипнув, она замолчала.

Он смотрел на нее, как завороженный.

– Какое очаровательное хладнокровие, – процедил Он сквозь зубы. – А что бы ты делала, если бы я, к несчастью, выздоровел?

Слезы полились по ее щекам.

– В любом случае я не могла бы продолжать это. Я послала дядю Яна с твоим кольцом в Лондон, чтобы он разыскал твою семью. Затем я хотела сделать то, что делаю сейчас: умолять, чтобы ты понял меня.

– Значит, все, что было между нами – ложь? – Он замер, в ожидании ее ответа. Он пришел сюда за этим, движимый незнакомыми чувствами и одним желанием, которому он еще не дал названия.

– Извини, – сказала она печально. – Завтра я уеду. Я надеюсь, что когда-нибудь ты простишь меня.

Он прижал ее к себе так, что она почувствовала каждый его мускул, почувствовала, как пылает его кожа.

– Простить тебя, моя красноречивая маленькая змейка? Посмотрим. Одно я знаю точно!

Ее голова запрокинулась, когда она с испугом смотрела на него.

– Ты не уедешь, пока я не буду готов отпустить тебя.

– Почему, Ричард? Почему теперь, когда ты знаешь, что я сделала? – спросила она с отчаянием.

– Почему? Потому, что я хочу, чтобы ты была здесь, пока моя память полностью не вернется ко мне. Ты должна сделать это для меня.

Он резко отпустил ее, и она отступила назад. Огромное желание схватить ее в объятья и целовать ее сладостный лживый рот, пока она не будет молить о пощаде, прошло. Вместо этого он растянул губы в ленивой улыбке.

– Чтобы остальным было легче, мы будем продолжать, как и прежде. Я оценю, если ты примешь все знаки доброты моей матери. Она чувствует себя в огромном долгу перед тобой за то, что ты спасла мне жизнь.

Усмешка в его голосе заставила ее выше поднять подбородок, она побледнела.

– А что до остального, будем надеяться, что этот кошмар скоро кончится для нас всех!

Даже сейчас красота ее заплаканного лица будила в нем какие-то новые чувства. Выйдя в холл, он глубоко вздохнул. Наконец он узнал правду. Некоторые ее поступки он понял и был готов простить, другие – никогда! Он должен ее отпустить, требовал здравый смысл. Но в его чувствах и мыслях не было ничего здравого. Слова его невестки, произнесенные давным-давно, снова и снова звучали в его ушах: «Больше всего на свете я хочу, чтобы в тот момент, когда твое сердце будет полностью принадлежать женщине, она бы разбила его на мельчайшие кусочки». Наконец это случилось.

Произошло самое страшное: Ричард узнал правду и отвернулся от нее. Мери забралась на кровать, рыдая. Ее мучил вопрос: он узнал, но отказался отпустить ее. Почему?

Казалось, что, оставшись рядом с ним, она будет наказана за свою ложь и между ними все кончено. Оставалась только надежда на дружбу. Она согласна на все, лишь бы это помогло ему восстановить память и его жизнь.

Она молила, чтобы ее признание не привело к воспалению мозга, о чем предупреждал ее доктор. Но Ричард выглядел таким сильным, что трудно было поверить, что он вновь заболеет. Ей нужно было сказать обо всем раньше. Оказавшись вновь в его объятиях, она полностью отдалась чувствам, которых никогда ранее не испытывала. Ее чувства к нему были так сильны, что ей стало стыдно.

Прижимая дрожащие пальцы к щекам, она знала, что поступила правильно. Это единственное, что она могла сделать. Больше она не могла лгать ни себе, ни любимому человеку.

На следующее утро, спрятав поглубже свои обиды, с высоко поднятой головой, Мери вошла в маленькую гостиную, где ее ждала мать Ричарда, но, увидев Арабеллу, потягивающую шоколад, она резко остановилась и повернула назад. Она не была готова к встрече с ней.

– А вот и Мери, – улыбка герцогини успокоила ее натянутые нервы. – Иди сюда, дитя. Мы с Арабеллой обсуждаем твою экскурсию в магазины.

Ее рука, протянутая за чашкой, предложенной герцогиней, замерла на полпути.

– Магазины?

– Да! Начнем с Бонд-стрит, с моей портнихи. Она лучшая в городе.

Мери переводила изумленный взгляд с возбужденного лица Арабеллы на герцогиню.

– Так хочет Ричард, Мери, – мягко сказала герцогиня. – Боюсь, что, если ты не согласишься, это расстроит его.

Подавив свой природный инстинкт вежливо отказаться от такого великодушия, Мери прибавила этот долг к тому, который уже был у нее. Когда-нибудь она вернет ему все.

Она всматривалась в лицо герцогини, пытаясь уловить какой-нибудь знак, но знала, что это напрасно. Она должна продолжать вести себя, как и прежде, несмотря на то, что боль и вина переполняют ее душу.

– Благодарю вас, ваша светлость. Я сделаю все, что может помочь Ричарду.

Ее простые слова вызвали смех у его невесты.

– Мери, ты такая непосредственная! – Арабелла хлопнула руками, посмотрев вопросительно на герцогиню. – Я уверена, что ее светлость согласится со мной, что на всей земле не найти человека, который нуждался бы в помощи меньше, чем Эвэлон. Я уверена, что он может приказать своей памяти вернуться так же быстро, как он подчиняет свет своим желаниям.

Мери поразилась такой бессердечности Арабеллы. Как может его невеста верить в то, что Ричард такой сильный, когда она, Мери, видела, как он уязвим?

– Ну что ж, мы отправляемся, – выдохнула Арабелла, поднявшись и грациозно подавая руку герцогине.

Смирясь с неизбежным, Мери медленно поднялась.

– А разве вы не с нами, ваша светлость?

– Я как раз говорила Арабелле, что останусь здесь. Как я поняла, мисс Бартон очень хорошо разбирается в садоводстве. Я приглашу ее на ленч в оранжерею, чтобы обсудить состояние моих цветов.

Тронутая добротой герцогини к Лотти, которая из-за боязни сделать что-нибудь компрометирующее их обеих, редко покидала свою комнату, Мери улыбкой поблагодарила ее.

Арабелла изумленно проговорила:

– А ты очень привлекательна, когда улыбаешься! – Похлопывая туфлей цвета спелой вишни, она прищурилась, изучающе рассматривая Мери. – С такими волосами и разрезом глаз я бы могла выглядеть более экзотично. Пойдем, Мери, нам нужно многое сделать!

Подхваченная Арабеллой, Мери не успела опомниться, как они оказались перед магазином «Мадам Бодан, портниха». Арабелла провела ее в комнату, увешанную узкими зеркалами. Несомненно, их ожидали. Сама мадам Бодан, высокая костлявая женщина с черными волосами, завязанными в тяжелый узел, внимательно осмотрела Мери со всех сторон.

– Все здесь отлично. – Она остановилась. – Шея, хорошая грудь, тонкая талия, красивая линия бедер. Позор, что она одета в эту мерзость! Мими, унеси это с моих глаз сейчас же!

Мери сильно смутилась. Она не верила до конца комплиментам и думала только о своей одежде. Да, ее дед был прав: она не для этого общества.

– Мери, мадам Бодин говорит, что ты красивая девушка, но твоя одежда не соответствует тебе.

Мери улыбнулась в ответ:

– Боюсь, она права.

Она была поражена доброжелательностью Арабеллы. Смогла бы она быть такой же, если бы ее жених попросил ее помочь другой женщине выглядеть более модно? Она, наверное, умерла бы от ревности.

Арабелла, казалось, знала все о моделях и тканях. Рулон за рулоном подбирались ткани. Для прогулочных костюмов, костюмов для верховой езды, утренних и бальных платьев. Мери была в смятении. Это не ее мир. Ей никогда не понадобится вся эта одежда в Хэксеме, когда она вернется.

Все ее попытки остановить Арабеллу оказались напрасными. Было заказано утреннее платье цвета лютиков, с длинными рукавами, еще одно персикового цвета с оборками по подолу, и третье из розового сатина с испанскими рукавами. Вдобавок два костюма для прогулок, серый и синий, каждый с мантией и высокими лайковыми ботинками. Изумрудно-зеленый костюм для верховой езды со шляпкой заставил даже Мери прийти в восхищение.

Но когда Арабелла стала настаивать, чтобы линия груди вечернего платья цвета слоновой кости была ниже, чтобы прекрасная грудь Мери была более открыта, та остановила ее.

– Нет, это невозможно! – заявила она, сбрасывая шелк. – Мне не нужно такое платье.

– Уфф! – выдохнула Арабелла. – Я не буду с тобой бороться. Мы и так хорошо потрудились.

– Да, мадемуазель, – кивнула мадам Бодан. – А что с волосами мисс Мастертон?

Обе женщины принялись рассматривай, тяжелые каштановые локоны. Мими вынула шпильки, и волосы упали на спину.

– Их бесполезно завивать. Однажды моя мать уже пробовала держать их на бумажках целых два дня, но это ничего не дало.

– Тогда мы их немного подрежем и заколем гребешками. Это должно свести с ума мужчин, – заявила Арабелла смеясь.

Мими хихикала, застегивая пуговицы на ее старом платье.

Мадам сделала вид, что не заметила, и улыбнулась Арабелле.

– Мадемуазель знает мужчин и то, что им нравится.

– Я больше не уверена в этом, – ответила Арабелла, печально улыбаясь.

Мери изумилась тому, как ее бледная кожа вдруг покрылась легким румянцем. Желая как-то отплатить Арабелле за ее доброту, Мери попыталась смягчить неловкость:

– Несомненно, ты знаешь, что нравится Ричарду. Я уверена, что скоро он выздоровеет.

– Думаю, да, – пожала Арабелла плечами, – эта передышка не может длиться вечно.

Мери недостаточно хорошо знала Арабеллу, чтобы задать ей вопрос после такого заявления. Особенно если оно вызвало в пси необъяснимую радость.

Но эта радость, подобно всплеску ледяной воды, быстро сменилась печалью. Что бы ни происходило между Ричардом и его невестой, Мери не было места в их жизни. И в этом она не сомневалась.

– Без сомнений, мисс Бартон, вы гений в цветоводстве! – Герцогиня рассматривала прекрасное творение из роз, искусно изогнутого плюща и гвоздик, которые соединила Лотти после ленча.

– Вы так добры, ваша светлость. Я была бы счастлива помогать вашему садовнику делать аранжировки для дома, – предложила Лотти, как и надеялась герцогиня. Это было прекрасной возможностью успокоить нервы Лотти и вовлечь ее в жизнь этого дома.

– Я уверена, что он тоже будет рад вашему предложению. – Она твердо поставила свою чашку на блюдце и опустила руки на колени. – Мисс Бартон, позвольте мне задать несколько вопросов о том времени, что вы провели с моим сыном?

По сжавшимся губам Лотти она поняла, что та отклонит любой вопрос о Мери.

– Мой сын был сильно расстроен потерей памяти? – осторожно спросила герцогиня.

– Сначала да, но затем он, казалось, полностью погрузился в жизнь фермы. – Лотти ненадолго остановилась, раздумывая. – Зная теперь, кто он, в это трудно поверить. Жизнь там тяжелая, ваша светлость. А он так помог! Достроил конюшню, когда Ян уехал с кольцом в Лондон.

– Да, кольцо. Я так благодарна Мери, – сказала герцогиня, тщательно подбирая слова. – Она заботится о здоровье Ричарда так же, как и я.

– Да-да, ваша светлость! – Глаза Лотти округлились. – Мери не отходила от него ни на шаг, когда он лежал в забытьи. Бедняжка! Однажды мы было подумали, что потеряем его, но Мери не оставляла надежды.

– Были ли они счастливы вместе до моего приезда?

По тому, как задумалась Лотти, герцогиня почувствовала, что, должно быть, переступила границы, и попыталась пояснить:

– То, как Ричард защищал ее от деда, указывает на глубокие чувства. Обычно мой сын более сдержан…

Лотти посмотрела на нее с удивлением.

– По правде говоря, не отходил от нее. Он был таким веселым!

– Ричард? Веселый? – Герцогиня была весьма поражена услышанным.

– Да, ваша светлость. Мери тоже. Это так радовало меня, потому что обычно она очень серьезна. На ней же такая ответственность! Она хочет осуществить мечту своего умершего отца о процветающей ферме, а ей приходится отбиваться от этого ужасного сэра Роберта Ланкастера, принуждающего ее выйти за него, чтобы выплатить долги отца. – Лотти наклонилась ближе. – Отвечаю на ваш вопрос, ваша светлость. Да, несмотря на свою вину, она была счастлива, как и ваш сын, пока вы не приехали.

Герцогиня всматривалась в круглое лицо Лотти, и то, что она в нем увидела, заставило ее кивнуть. «Наконец Ричард нашел свою партию». Она надеялась, что ее беспокойный, умный сын поймет это.

Опустившись в глубокое кресло перед лордом Фордхэмом, Ричард понял, что молодой человек чувствует себя весьма неловко. Легким движением руки он подозвал официанта и заказал три ромовых пунша.

Держа хрустальный бокал длинными пальцами, он наблюдал, как Фордхэм и Чарльзворт сделали по большому глотку.

– Я благодарен вам, Фордхэм, что вы нашли время поговорить со мной, – протянул он и сделал глоток, прокатив ром по языку.

Молодой лорд Фордхэм смотрел на него со страхом.

– Ваша светлость, вы никогда прежде не говорили со мной, пока вас не ударило по голове. То, что мы сейчас вместе пьем, поднимет мой авторитет выше, чем я мог надеяться. Я ваш должник!

Поразившись знанием его жизни, Ричард удостоил юношу доброй улыбкой.

– Мне нужна ваша помощь, чтобы найти кое-кого из вашей семьи. Это Шарлотта Греншоу, которая была замужем за младшим братом вашего деда.

Песочная прядь закрыла глаза Фордхэма, когда он кивнул.

– Да, я вспоминаю рассказы о нем. Настоящая белая ворона. Как вы, должно быть, знаете, уехал в колонии. Умер там молодым, от злоупотреблений, как говорят.

– Я ищу сведения о его вдове. Не можете ли вы мне помочь? – спросил Ричард лениво, не показывая всей важности этих сведений для него.

– Конечно! – воскликнул молодой человек. – Я спрошу свою бабушку. Старушка знает наизусть каждый семейный скандал за последние пятьдесят лет. Любит вытаскивать их в подходящий момент, чтобы ошеломить всех нас. – Он залился густой краской. – Я сейчас же поеду в поместье Фордхэмов, чтобы поговорить с ней, и сообщу вам, как только вернусь!

Юноша вскочил и выбежал из комнаты, прежде чем Ричард успел произнести слово.

Посмеиваясь, он повернулся, чтобы сказать что-то Чарльзворту, но слова застряли у него в горле, когда он краем глаза увидел знакомую фигуру.

Сэр Роберт Ланкастер. Здесь?

– Ричард, в чем дело? К тебе вернулась память? – Чарльзворт, вскочив на ноги, склонился над ним.

– Видишь человека в черном. Он как раз уходит! Выясни, почему он здесь, кто его финансировал! – Ричард отдавал приказания так резко, что Чарльзворт подчинился без лишних слов.

Он мог бы пойти за Ланкастером и сам, но все еще был поражен тем, что узнал прошлой ночью о Мери, Ланкастере и о нем самом.

Чарльзворт вернулся быстро, поставив перед ним еще один бокал. С досадой он помял, что выпил все, не ощутив вкуса.

– Мне показалось, тебе это необходимо, – проговорил Чарльзворт.

Ричард выпил содержимое бокала и взглянул в лицо друга.

– Это был сэр Роберт Ланкастер, не так ли?

– Да. – Чарльзворт уселся на стул позади него и близко наклонился. – Как мне сказали, он прибыл в Лондон недавно. Его финансирует барон Ренфрью. Это как-то относится ж твоему делу с Фордхэмом?

Довольный проницательностью Чарльзворта, Ричард посмотрел в его глаза. «Белле с ним будет очень хорошо».

– Да, мой друг. Части довольно сложной головоломки наконец-то становятся на свои места.