Обнаженные чувства

Глава 15

Ева не могла не заметить, что Марти в последнее время стала пить больше, а вести себя тише, чем обычно. Теперь, однако, она пьянствовала в одиночестве, закрывшись в своей комнате. Иногда же, закончив съемки пораньше, заваливалась в модный бар, где обычно собирались гомосексуалисты, и возвращалась поздней ночью. Время от времени объявлялась Стелла, и тогда Марти улыбалась вновь, но радость ее не была продолжительной, поскольку Стелла часто встречалась с Джорджем Коксом и даже не особенно трудилась, чтобы скрыть свои встречи от Марти. Во многих изданиях в отделе светской хроники их имена журналисты объединяли, и тогда негодующая Марти имела возможность собственными глазами прочитать что-нибудь вроде: «на приеме также присутствовали финансовый магнат Джордж Кокс в сопровождении очаровательной Стеллы Джервин, ответственного секретаря адвокатской конторы „Хансен, Хауэлл и Бернстайн“…»

Стелла и в самом деле выглядела чрезвычайно привлекательно, особенно в новых туалетах, которые совершенно неожиданно стали появляться в ее гардеробе. Помимо внешности, Стелла привлекала сердце престарелого магната особого рода застенчивостью, даже скромностью — вещами совершенно невероятными среди женщин ее круга, где малейшее достоинство служило предметом торга и отчего магнат приходил в полный восторг. Он привык, что дамы всех возрастов, едва узнав его имя, готовы были сию же минуту лечь с ним в постель, но Стелла держалась подобно скале и пресекала явные старания магната заманить ее к себе в постель.

— Боюсь, я слишком старомодна, — обворожительно улыбалась она Джорджу, — а после неудачного брака мне не слишком хочется ошибиться снова, Джордж. Если ты нуждаешься в легкой победе, те уверена, найдутся сотни женщин, которые просто за счастье почтут тебя ублажить.

Так, сам того не замечая, Джордж стал приходить к выводу, что его не слишком прельщает легкая добыча, а вот Стелла становится прямо-таки необходимой. Тем не менее максимум, что она позволяла Джорджу в отношении себя, был отеческий поцелуй с пожеланиями доброй ночи. Она боялась его — Джорджа навещала подобная мысль, стоило ему слишком тесно прижаться к ней или крепко взять за руку. Ей пришлось сознаться, что ее бывший муж вполне мог претендовать на звание садиста, поскольку нещадно избивал ее, да и вообще испытывал удовольствие, причиняя ей боль. Как же может Джордж, такой умный и тонкий человек, осуждать бедную девушку за непроизвольный страх, который у нее вызывает сама возможность близости с мужчиной, кем бы он ни был? Джордж с чистым сердцем принимал объяснения Стеллы, другая же причина ее холодности просто не приходила ему в голову. Для Дэвида, который уже давно стал конфидентом Стеллы и ее советчиком в делах с Джорджем, оправданий подыскивать не приходилось — он давно знал о связи Стеллы и Марты. Дэвид всегда недолюбливал Марта и в резких тонах отзывался об их взаимоотношениях со Стеллой. И он не уставал повторять Стелле, что она должна продолжать встречи с Джорджем, поскольку только Джордж мог обеспечить ей будущность. И вот однажды обычный рабочий день, начавшийся, как всегда, с разбора бумаг, закончился разговором по душам между Дэвидом и Стеллой.

— Ты совершенно очаровательная женщина, Стел, и тебе нет надобности ограничивать собственную жизнь миром лесбиянок и прочих извращенцев. Мой тебе совет — не упусти Джорджа, и если ты сможешь держать язык за зубами, тебе откроется жизнь во всей ее полноте, тебе, наконец, удастся обзавестись нормальной человеческой семьей. Что же касается женщин — ну уж если ты без них не в состоянии обойтись, то занимайся своими делами тихо, не давай повода для сплетен, — подытожил Дэвид.

Стелла подумала, что слова Дэвида — не просто болтовня, подходящая к случаю, а часть его жизненной философии. А почему бы и нет? Марти неоднократно рассказывала Стелле, что Ева в достаточной мере настрадалась по милости Дэвида, к тому же Стелла знала об отношениях Дэвида и Глории. Дэвид далеко не так прост, как кажется этой тупице Еве, в нем много хорошего, но и дурного тоже. Впрочем, мысли Стеллы концентрировались преимущественно на собственной персоне. Она пыталась набраться мужества, чтобы задать Дэвиду единственный вопрос, который волновал ее в тот момент по-настоящему — как ей поступить, если Джордж проявит настойчивость и попробует затащить ее в постель. Надвигающаяся близость с Джорджем безмерно пугала Стеллу.

— Знаешь, Дэвид, он уже намекал мне на возможность брака. И он чертовски хорошо ко мне относится. Я просто не в силах все время отталкивать Джорджа от себя. Как мне поступить — ведь я до сих пор не имею представления о том, в состоянии ли я заниматься любовью с мужчиной; более того, не уверена, что у меня хватит актерских способностей, чтобы сыграть обыкновенную женскую заинтересованность в своем партнере.

— Извини за откровенность, Стелла, но у тебя есть только один способ решить эту проблему — пересилить себя и лечь с мужчиной в постель.

Стелла почувствовала, что краснеет. Интересно знать, не на себя ли он намекает? Она всегда находила своего босса привлекательным муж-чиной, и в самом начале их знакомства он пытался ухаживать за ней, пока не услышал о Марти, разумеется. Дэвид к тому же был всегда доброжелателен по отношению к людям, его окружавшим, умел расположить клиентов к себе, поэтому не случайно Стелла раскрыла ему свою тайну и даже привела на вечеринку к Марти, где Дэвид познакомился с Евой. Правда, после знакомства с Евой Дэвид больше не проявлял к ней интерес как к женщине. И вдруг такое двусмысленное заявление! Тут было над чем задуматься…

Дэвид вылез из мягкого кресла и, обойдя вокруг стола, приблизился к Стелле вплотную.

Как славно, подумала Стелла, что Глории сегодня нет в офисе. Они с Говардом отправились в загородный вертепчик старшего компаньона фирмы справлять свой очередной шабаш и не вернутся в город до понедельника.

— Стелла, я говорю то, в чем искренне убежден. Тебе стоит попробовать хотя бы еще раз. Ради собственной пользы, ради будущего. И не надо быть психоаналитиком, чтобы давать подобные советы. Решайся, дорогая моя. Ты же умная женщина.

Он положил ладонь ей на плечо, и девушка ощутила надежное тепло его руки сквозь тонкую блузку.

— Он надежный человек, мой босс, и действительно добрый, — промелькнула мысль в ее голове, — и он на самом деле переживает за меня. В сущности, Дэвид — настоящий друг, и из всех мужчин, окружающих ее, Стелла для эксперимента в кровати выбрала бы только его одного. И еще — он такой привлекательный, настоящий красавец! Уж в этом у Стеллы никаких сомнений не возникало. Не сомневалась она и в том, что Дэвид может быть очень нежным и заботливым с женщиной и не болтливым. И у нее, и у него было что терять в случае, если кто-нибудь догадается об их своеобразных отношениях.

— Думаю, ты прав, Дэвид. Мне действительно придется испытать себя в сражении с мужчиной, — Стелла улыбнулась краешками губ и посмотрела на Дэвида со значением.

В тот вечер они вышли из офиса по отдельности, но позднее Дэвид встретил Стеллу на одной из больших стоянок, где она его поджидала, и повез к себе домой. Квартира Дэвида источала покой и уют, которые также исходили от самого хозяина. Стелла не ощущала никакой вины ни перед Марти, ни перед Евой, оказавшись контрабандным путем в квартире своего босса. Марти в последнее время разыгрывала из себя снежную королеву; что же касается Евы, то она слишком часто стала бегать на всевозможные банкеты и вечеринки в компании самых разных мужиков. Впрочем, Стелла не собиралась говорить об этом Дэвиду прямо сейчас. Он сам узнает обо всем, но после. Сегодня же перед Стеллой стояла куда более важная задача — решить, наконец, для себя, сможет ли она в будущем испытывать радость от близости с мужчиной. Ей было и страшно, и любопытно до чертиков — как все это в ней обернется. Стелла выжидательно смотрела на Дэвида, но тот, казалось, и не думал спешить. А когда задуманное осуществилось во многом благодаря нежности Дэвида, его умению подойти к женщине, напиткам, крепким, но вкусным, которыми он ее угощал, — она уже и представить себе не могла, чего она, в сущности, боялась столько времени.

Для начала Дэвид пристроился у ее бедер и дал волю языку и губам, исцеловав и обласкав чуть ли не каждый сантиметр ее тела. Он гладил Стеллу руками, припадал ртом к самым нежным и чувствительным складкам ее кожи. Стелла сама не заметила, как поддалась обаянию Дэвида и стала невольно стонать и трепетать, не ожидая того, что мужчина в состоянии вызвать у нее столь острые эмоции. Дэвид и сам любил период, предварявший совокупление, ничуть не меньше, чем финальную стадию соития. У него был особый дар отдавать всего себя партнеру и при этом испытывать не меньшее наслаждение. Дэвид, ко всему прочему, отличался тонкой наблюдательностью и никогда не пропускал тот заветный момент, когда женщина подобно цветку раскрывалась навстречу ему целиком. В подобные мгновения женщина, полностью раскрепощаясь, теряла контроль над собой и лишь постанывала и вскрикивала, умоляя его продолжать. Совершенно сознательно и оттого очень тонко и умно Дэвид разыгрывал сейчас перед Стеллой настоящий спектакль, центром которого являлась она, Стелла. Он применил элементарный, но весьма действенный прием, внушив и себе, и ей, что она девственна и невинна и происходящее с ней сию минуту — ее первый опыт сексуальной жизни. Он выждал момент, когда Стелла, наконец, избавилась частично от своих страхов и начала расслабляться, и лишь тогда, медленно и осторожно, вошел в нее. Дэвид понял, что самая опасная часть эксперимента позади и решил предоставить Стеллу ее собственным, природным реакциям на развившееся возбуждение. Стелла обладала удивительно красивым и пропорционально сложенным телом, и Дэвид получал истинное наслаждение, занимаясь любовью с нею. Единственно, что он не позволял себе, так это входить в нее слишком глубоко, поскольку интимный орган Стеллы оказался маленьким и тесным.

Когда завершилась первая стадия урока, Дэвид начал обучать Стеллу, как ей следует возбуждать мужчину ртом. К этому моменту ласки и вино совершенно избавили Стеллу от былой скованности, и они отлично чувствовали себя в своей маленькой компании. Дэвид пришел в восторг от возможности научить женщину некоторым секретам любви.

Подумать только, думал он, да была ли в его жизни хоть одна девчонка, которая бы не знала, как ублажить мужчину ртом! Он ощущал себя чуть ли не профессором в делах любви, читающим лекцию послушной и внемлющей каждому его слову аудитории. И Стелла, действительно, показала себя способной ученицей, преодолев первоначальную сдержанность. Она, в частности, заявила Дэвиду, что никогда не брала в руки даже такое популярное издание по части полового образования, как «Ра дости секса». Конечно, в теории она кое-как разбиралась, но все же, все же…

— Не так уж и плохо, как я боялась сначала, — честно сказала Стелла и вдруг вспыхнула: — Я имела в виду…

Дэвид засмеялся и притянул ее к себе опять, стараясь добиться от нее нового витка возбуждения. Ему доставляло удовольствие наблюдать, как она, на этот раз вполне осознанно, распахнула для него ноги и стала тереться своими грудками о его сильный торс.

— Ты настоящая женщина, Стелла, чувственная и страстная, — шепнул он ей в самое ушко и, перевернув ее на бок, снова вошел в нее, повторяя обводы нежного тела девушки своим, крепким и сильным. При этом обе руки Дэвида оставались на свободе и могли играть грудью Стеллы. Время от времени Дэвид касался пальцами возбужденного и чрезвычайно чувствительного крохотного бугорка между бедер своей ученицы, отчего по ее телу пробегали волны наслаждения, заставляя Стеллу двигаться в унисон с Дэвидом, распаляя и его, и себя все больше и больше.

Стелла удивлялась, почему она раньше не могла взять в толк, что мужской орган, находясь внутри организма женщины, в состоянии доставить ей огромную радость. Подобным же образом руки и пальцы мужчины могли быть не менее умными и чуткими, чем женские.

Стелла вполне отдавала себе отчет в том, что ее приключение с Дэвидом — не более чем эксперимент для них обоих, а ни в коем случае не начало большого всепоглощающего чувства. Но она была чрезвычайно благодарна Дэвиду за его терпение, доброту и квалифицированные уроки любви. Оставалось надеяться, что Джордж, когда он окажется с ней в сходной ситуации, поведет себя столь же достойно и мудро. Как бы то ни было, она ощутила растущую и крепнущую уверенность в своих женских чарах. Дэвид сказал ей, что теперь она вполне в состоянии прибрать Джорджа к рукам, и не только прибрать, но еще и научить его доставлять ей удовольствие. Пожилыми мужиками всегда легче управлять, чем молодежью. Стелла еще более уверилась, что у них с Дэвидом складываются превосходные дружеские отношения. Кто знает, может быть, встреча, подобная этой, еще повториться как-нибудь. И действительно, почему бы и нет? Главное — лишь крепко хранить все, что случилось, в секрете.

Дэвид завез Стеллу в ее квартиру около девяти тридцати. Стелла ожидала телефонный звонок от Джорджа, которого — не было в те дни в городе.

«Бедное дитя, — подумал Дэвид чуть ли не с отеческой заботой, — ей пришлось в жизни нелегко, и она заслужила от судьбы хотя бы небольшую передышку. Будем надеяться, что Джорджу по силам обеспечить Стелле маленькие радости бытия. Хорошо было бы, если бы и Марта, наконец, отстала от девчушки. Следует намекнуть Еве на то, чтобы она провела со своей соседкой разъяснительную работу. Ну вот, — констатировал про себя Дэвид, — ни дня не могу прожить, не вспомнив о Еве… Просто наваждение какое-то! И самое главное, это моя физическая от нее зависимость. Стоит мне лишь о ней подумать, как у меня начинает подниматься. Как будто я только что не был с другой!» Нет, Ева определенно, настоящая чертовка. И как ужасно себя ведет, совершенно не считаясь с ним. Превращается потихоньку в шлюху, встречается Бог знает с кем. По какой бы причине они ни поссорились, всегда виноват он. Может быть, она превратилась в суфражистку, женщину, которая борется за равные права с мужчиной даже в постели? Жаль, что она не видит очевидных вещей — во все времена для мужчин и женщин существовал двойной стандарт. Для парня никогда не считалось зазорным трахаться напропалую, зато девушку, которая поступает так же, общество отвергает и порицает. Интересно знать, до каких пор он будет испытывать унизительную ревность по отношению к Еве?

Вдруг он вспомнил, что они с Евой когда-то договаривались встречаться каждую пятницу вечером, и ему стало интересно, соблюдает ли Ева условия этого несколько ребяческого договора. Остановив машину у телефонной будки, Дэвид набрал ее номер. Она отозвалась сразу, и з ее голосе явно прослеживались следы злости и горечи, хотя по тембру Дэвиду стало ясно, что Ева только что плакала.

— Черт бы тебя побрал, Дэвид, где ты находишься и почему звонишь так поздно?

— Извини, дорогая, был занят на работе, в офисе. Только что разделался со всеми делами. Ты по-прежнему хочешь увидеться со мной?

На противоположном конце провода воцарилось молчание, а затем голос Евы произнес: «Я была бы счастлива, если б могла тебя не видеть». Затем послышался скорбный вздох.

— Ох, Дэвид, ну почему ты так долго не звонил?

— Ева, милочка, прекрати издавать стоны опечаленной жены. Я не звонил, потому что думал, что успею закончить дела пораньше, когда же посмотрел на часы, то своим глазам не поверил — так уже было поздно. Я могу подъехать прямо сейчас?

— Полагаю, можешь. Марти уже легла, так что не звони — я оставлю дверь открытой. Дэвид, скажи, ты останешься на ночь?

Почему бы и нет, подумал Дэвид. С тех пор как они провели вместе ночь, прошла уйма времени. Обычно в субботу утром она рано встает и едет в студию, значит, он успеет добраться к себе домой еще до того момента, как горожане отправятся за покупками.

— Согласен, дорогая. Ну, а сейчас я вешаю трубку и срочно выезжаю. Постарайся меня дождаться.

— А что, разве бывало иначе? — В ее голосе снова послышалась горечь.

Марти слышала, как к дому подъехала машина, и сразу поняла, что это Дэвид. В который раз Марти подумала, сколько еще Ева сможет переносить подобное обхождение со стороны Дэвида. Она, видите ли, его любит! Но разве чувство, которое заставляет человека пресмыкаться перед себе подобным, молить хотя бы о видимости взаимности, потеряв всякую гордость, заслуживает подобного названия? Нет, только не для меня. Я сильнее Евы!

Марти беспокойно заворочалась в постели, пытаясь устроиться поудобнее. От выпитого в течение вечера раскалывалась голова, но Марти и под страхом смертной казни не сделала бы и шажка в сторону ванной комнаты, где хранился аспирин. С выпивкой и в самом деле пора кончать. Некто Пат, так же как и она, работавшая в рекламном агентстве, заявила ей однажды об этом прямо в лицо. Да и не только об этом. Марти догадывалась, что на ее счет давно уже ходят сплетни. Еще бы им не ходить! Прежде всего, Марти не сделала ни малейшей попытки скрыть от кого бы то ни было свои чувства к Стелле. И уж тем более Марти не скрывала свою реакцию на предательство Стеллы, ее постепенный уход в мир мужчин. «Вот с ней, — не совсем искренне думала Марти, — на свете еще полтора миллиарда женщин, какой смысл жалеть о том, что, в сущности, для нее потеряно: Не больно велика честь состоять в заброшенных любовницах у Стеллы, если тебя держат исключительно на черный день — вдруг у крошки Стел ничего не выйдет с самцами?»

Неожиданно Марти вспомнила о предложении, которое ей сделал один из фотографов, которому она позировала несколько раз. Он предложил — ей сниматься в кино, но совершенно особого рода. В фильмах, запрещенных законом. В сфере порнобизнеса возник большой спрос на стройных интересных женщин — публика начала уставать от потасканных толстых шлюх, которые обычно снимались в подобных роликах. Однако после нашумевших в Европе картин «Глубокая глотка» и «За зеленой дверью» порнофильмы, особенно отмеченные печатью таланта и вкуса, превратились чуть ли не в респектабельный бизнес. Обходительный фотограф довольно проникновенно убеждал Марти, что особой игры от нее не потребуется. У них есть молодой талантливый режиссер, который устроит все наилучшим образом. Его картины будут на порядок выше любого фильма, сделанного подпольными студиями.

— Мы покажем этим поганым буржуа, что секс — настоящая радость, а в некоторых случаях даже сродни искусству. Детка, мы обладаем широкой сетью распространителей для будущей продукции и в Европе, и здесь. Это будут полнометражные художественные фильмы, интеллектуальное порно, если хочешь. И наши картины во многом будут предназначены для наиболее гонимой, но в то же время наиболее тонкой и остро чувствующей аудитории — сексуальным меньшинствам.

Марти надоело пение сладкоречивого парня, и, чтобы он заткнулся, она согласилась, хотя бы для вида, обдумать этот вопрос и сообщить ему о своем решении. Но сейчас, лежа в одинокой постели, Марти по-иному взглянула на проблему. Прежде всего, сторонник порноискусства знал, что имеет дело с не совсем обычной женщиной, и на все лады расписывал ей достоинства девушек, которые уже дали согласие на съемки.

— Они такие хррошенькие, — улыбаясь, говорил он, — и так жаждут научиться чему-нибудь дельному. Многие из них подают большие надежды. Фильмы о лесбиянках сейчас в большой моде, равно как в моде и гомосексуалисты и бисексуалы. Ты, Марти, на практике сможешь убедиться в способностях юных дарований. Конечно, тебе на время придется переехать в Лос-Анджелес, где и климатические условия, и ритм жизни совсем другие.

«Ну и что, — думала Марти, — почему бы не подойти к вопросу со всей серьезностью? Размышления не могут принести вреда. В конце концов, чем это хуже вечного лежания на диване в ожидании, когда позвонит Стелла, или постоянных дум о том, где она и с кем? Ясное дело, с кем, — с Джорджем, разумеется. Счастливчик Джордж! Ладно, по крайней мере, мне не надо будет бессмысленно страдать, сидя на месте. Хватит, наконец, слез, пора прекратить пьянство. Я неплохо обходилась без Стеллы до ее появления, я и сейчас как-нибудь обойдусь. Нужно идти своей дорогой, только и всего. Как в доброе старое время. Марти в ответе за одну лишь Марти. Это единственный способ выжить. Неплохо бы и Еве уяснить себе то же самое».