Обольщение

Глава 6

— Я приношу глубокие извинения за опоздание, но уверена, что вы меня простите. Я раздобыла вторую часть! Вот она, еще пахнет типографской краской. К вашему сведению, я рисковала жизнью, чтобы заполучить этот экземпляр. Я не видела такой толпы на улицах со времени последних фейерверков на Ковент-Гарден!

Софи вместе с другими дамами сидела в гостиной, убранной в египетском стиле — золото с белым, и смотрела на молодую рыжеволосую женщину, которая только что влетела в комнату. Она сжимала в руках книгу, ее глаза горели от возбуждения.

— Умоляю, Энн, читай. Мы просто умираем от любопытства. — Леди Фрэнсис Синклер, грациозно сидевшая на краешке дивана, обитого тканью в золотую и белую полоску и украшенного резными сфинксами, указала рукой на стоявшее рядом с ней кресло. — Но сначала разреши мне представить новую жену моего племянника — леди Рейвенвуд. Она появилась в городе неделю назад и заинтересовалась нашими средами. Софи, это мисс Энн Силвертон. Без всякого сомнения, вы встретитесь с ней сегодня вечером на балу Элвертонов.

Софи тепло улыбнулась. Она прекрасно проводила время, получая истинное удовольствие, с тех пор как Фанни Синклер и Генриетта Раттенбери ворвались в ее жизнь.

Джулиан оказался совершенно прав насчет тети и ее компаньонки. Они были задушевными подругами, хотя внешне были совершенно не похожи друг на друга.

Фанни Синклер — высокая, черноволосая, с утонченными чертами лица и блестящими изумрудными глазами, которые отличали всех Синклеров. Ей минуло чуть больше пятидесяти. Фанни была совершенно очаровательна и чувствовала себя легко и непринужденно среди блеска и парадности света.

Легкая на подъем, энергичная Фанни интересовалась всем происходящим вокруг и была удивительно вольнодумна, переполнена планами, зажигалась каждой новой идеей. Экзотический египетский стиль ее городского дома вполне подходил ей. Даже странные обои в крошечных мумиях и сфинксах прекрасно гармонировали с леди Фанни, служили ей достойным фоном.

Но как бы ни наслаждалась Софи эксцентричными египетскими мотивами в доме леди Фанни, она с радостью обнаружила, что тетя Джулиана обладает прекрасным чувством стиля. Для Софи она подобрала гардероб из модных изысканных платьев и заказала еще множество необходимых для молодой леди нарядов. Когда Софи вполне осмелела, она поинтересовалась расходами. В ответ Фанни только весело засмеялась и отмахнулась:

— Джулиан может позволить себе одеть жену по последней моде. И он это сделает, если я ему скажу. Так что не беспокойся о счетах: оплачивай их из тех денег, что он выделяет, и требуй еще, если не хватит.

Софи ужаснулась:

— Я и представить себе не могу, что можно попросить мужа увеличить сумму. Он и так слишком щедр.

— Чепуха! Скажу тебе кое-что по секрету о моем племяннике. Он по натуре не скупой и не жадный. Но к несчастью, мало интересуется, куда можно потратить деньги, кроме как на улучшение земель и на овец и лошадей. Время от времени напоминай ему, что у женщины много разных слабостей.

«Придется напоминать и о том, что у него вообще есть жена», — рассудила Софи. Она слишком редко видела мужа в последние дни.

Харри, как все звали приятельницу Фанни, являлась полной противоположностью подруги — и по внешности, и по манерам. Единственное сходство — в возрасте: они были ровесницами. Небольшого роста, кругленькая, невозмутимо спокойная, — казалось, ничто не способно вывести Генриетту из себя. Она любила импозантные тюрбаны и монокли на черной ленточке. Харри обожала фиолетовый цвет, который — и она это знала — прекрасно оттенял ее глаза. Софи еще ни разу не видела Генриетту Раттенбери в наряде другого цвета. Эксцентричность в одежде тоже ей шла необъяснимым образом.

Софи с первого взгляда понравились обе дамы. И ей неуказанно повезло, что Джулиан оставил жену на их попечение. Софи редко видела мужа в последнюю неделю, он даже ни разу не зашел в спальню жены. Она терялась в догадках, что это значит, но благодаря Фанни и Харри была слишком занята, чтобы размышлять над поведением мужа.

— Дорогая, — произнесла Фанни, когда Энн открыла книгу, — не испытывай наше терпение. Читай же скорее.

— А эти мемуары действительно написала дама полусвета? — проявила любопытство Софи.

— Не просто дама полусвета, а слишком известная дама, — многозначительно ответила Фанни. — Все знают, что Шарлотта Физерстоун была королевой лондонских куртизанок последние десять лет. Мужчины самого высокого полета стрелялись на дуэли за право быть ее покровителями. И она покинула свое поприще на пике славы, заодно переполошив все общество своими мемуарами.

— Первая часть появилась неделю назад. И мы не могли дождаться продолжения, — сияя, сообщила одна из дам. — Энн взялась раздобыть книгу для нас.

— Вообще это весьма занятно и значительно отличается от того, что мы читаем на наших средах, не правда ли? — нежно проговорила Генриетта. — Можно просто переутомиться, пытаясь пробраться сквозь рифмы Блейка, и должна признаться, порой очень трудно провести грань между литературными образами и опиумными видениями самого Колриджа.

— Давайте поскорее начнем, — поторопила Фанни. — Чьи имена на этот раз приводит великолепная Физерстоун?

Энн уже пробегала глазами страницы:

— Так, так, лорд Морган, лорд Крэндон и… О Боже мой!.. Здесь упомянуто имя великого герцога!

— Герцога? Похоже, у мисс Физерстоун прекрасный вкус, — заинтересованно заметила Софи.

— Да, — отозвалась Джейн Морланд, темноволосая молодая женщина с серьезными глазами, расположившаяся рядом с Софи. — Только представьте себе, дама полусвета встречается с мужчинами, с которыми я и в мечтах не могу оказаться рядом! Она вращается в самых высших кругах.

— Она делает гораздо больше, чем просто вращается в высшем свете, осмелюсь заметить, — пробормотала Генриетта, поправляя монокль.

— Но кто она такая? — спросила Софи.

— Я слышала, она не более чем незаконнорожденная дочь проститутки, — заявила пожилая дама с явным отвращением.

— Но дочь проститутки не могла бы привлечь всеобщее внимание Лондона, подобно Физерстоун, — решительно возразила Джейн. — Среди ее поклонников немало пэров Англии. Очевидно, она значительно способнее и умнее обычного среднего человека.

— Подумать только, сколько же ей пришлось преодолеть в жизни, чтобы достичь нынешнего положения! — воскликнула Софи.

— Насколько я представляю, ее любимое положение — лежа на спине, — заявила Фанни.

— Но она должна была много работать над собой, оттачивая ум и стиль, чтобы привлечь так много влиятельных любовников, — не отступала Софи.

— Да, конечно, — согласилась Джейн Морланд. — Интересно, как некоторые люди, обладающие только чутьем и смышленостью, способны убедить других в своем превосходстве? Возьмите, например, Бруммеля или друга Байрона — Скроупа Дэвиса.

— Вероятно, мисс Физерстоун очень хороша собой. И это помогло в выбранной ею… э… профессии… — задумчиво проговорила Энн.

— Ну уж безукоризненной красавицей ее никак не назовешь, — возразила Фанни.

Другие дамы удивленно посмотрели на нее. Фанни улыбнулась:

— Правда, я видела ее всего несколько раз, и то издали. Недавно мы с Харри встретили ее на Бонд-стрит, где она делала покупки. Помнишь, Харри?

— Да… Это было зрелище.

— Она сидела в своем экстравагантном двухколесном экипаже, — рассказывала Фанни внимательной аудитории. — На ней было синее платье, на каждом пальце сверкали бриллианты. Картина потрясающая. Она белокурая и довольно миловидная. Главное, она умеет всем этим пользоваться, но уверяю вас, многие дамы света гораздо красивее.

— Тогда почему светские джентльмены так увлечены ею? — спросила Софи.

— Джентльмены весьма простодушные существа, — отвечала Генриетта с безмятежным видом, поднося к своим губам чашку чая, — легко прельщаются новизной и всегда ожидают романтического приключения. Великая Физерстоун умеет внушать мужчинам, что они получат от нее и то и другое.

— Было бы интересно разгадать тайны, которые помогают ей ставить мужчин на колени, — со вздохом заметила матрона средних лет, одетая в шелка сизо-серого цвета.

Фанни покачала головой:

— Не следует забывать, что, несмотря на весь показной блеск и мишуру, она точно так же закована в цепи своего мирка, как и мы в своем. Она может служить приманкой для светских мужчин, но удержать их внимание надолго она не в силах, и прекрасно это понимает. Более того, она не смеет надеяться выйти замуж за одного из своих высокопоставленных обожателей и таким путем перебраться в более надежный мир.

— Что правда, то правда, — согласилась Генриетта, поджав губы. — Как бы ни был ее поклонник ослеплен ею, какие бы дорогие ожерелья ни дарил, но ни один джентльмен благородного происхождения в здравом уме не попросит руки у дамы полусвета. И если он сам настолько забудется, что решится на женитьбу, его семья все равно не позволит этого.

— Вы правы, Фанни, — задумчиво произнесла Софи. — Мисс Физерстоун как в ловушке в своем мире. А мы как в ловушке в своем. Но если все-таки она сумела подняться из сточной канавы столь высоко, должно быть, она очень умна. Полагаю, она могла бы оказаться интересной гостьей в вашем салоне, Фанни.

Дамы опешили, а Фанни засмеялась:

— Да, без сомнения.

— Знаете ли, — порывисто продолжала Софи, — я бы очень хотела встретиться с ней.

Все присутствующие недоуменно посмотрели на нее.

— Познакомиться с ней?! — воскликнула Джейн, возмущенная и потрясенная. — Быть представленной женщине такого сорта?

Энн Силвертон нехотя улыбнулась:

— Это было бы забавно, не находите?

— Ой, да замолчите вы все, — призвала пожилая особа. — Познакомиться с настоящей куртизанкой?! Вы что, забыли все приличия?! Что за вздорная мысль?

Фанни озадаченно посмотрела на Софи:

— Если бы Джулиан заподозрил, что у тебя в голове такая идея, он сразу отправил бы тебя в деревню.

— А как вы думаете, Джулиан с ней встречался? — спросила Софи.

Фанни поперхнулась чаем и со стуком поставила чашку на блюдце.

— Но, позволь, Софи… — выдохнула она, и в этот миг Генриетта фамильярно постучала у нее между лопатками. — Извините.

— Все в порядке, дорогая? — озабоченно спросила Генриетта, когда Фанни пришла в себя.

— Да, да, все прекрасно. Спасибо, Харри. — Фанни с улыбкой оглядела взволнованные лица:

— Ничего страшного. Прошу прощения у всех. Так на чем мы остановились? Ах да, ты собиралась читать нам, Энн. Начинай же.

Энн погрузилась в удивительно живую прозу, и все в комнате слушали с неослабным вниманием. Мемуары Шарлотты Физерстоун были написаны легко и увлекательно, изобилуя пикантно-скандальными подробностями светской жизни.

— Так, значит, лорд Эшфорд подарил Физерстоун ожерелье за пять тысяч фунтов?! — ужаснулась одна из слушательниц. — Это же надо! Подумать только — об этом узнает его жена! Леди Эшфорд уже несколько лет весьма стеснена в средствах. А он всегда говорил, что не может позволить купить ей новое платье или украшение.

— Ну разумеется, он говорил правду. Он не мог ничего купить жене, поскольку покупал подарки Шарлотте Физерстоун, — заметила Фанни.

— А тут еще об Эшфорде, — засмеялась Энн. — Вот послушайте: «После того как лорд Эшфорд удалился, я сказала своей горничной, что леди Эшфорд должна чувствовать себя передо мной в долгу. В конце концов, если бы не я, ее муж, без сомнения, проводил бы больше вечеров дома, досаждая бедной жене своими жалкими, лишенными воображения любовными притязаниями. Подумать только, какое облегчение я приносила этой даме».

— Но надо признаться, ей неплохо платили за ее труды, — сказала Генриетта, наливая чай из серебряного чайника георгианского стиля.

— Леди Эшфорд будет в ярости, — едко заметил кто-то.

— Так она и должна быть в ярости, — с горячностью согласилась Софи. — Ее муж вел себя совершенно непорядочно. Мы, конечно, вольны смеяться, но он ведь публично унизил свою жену. Как бы он отнесся к тому, если бы леди Эшфорд занималась чем-то, что привело бы к подобным пересудам?

— Хорошо аргументировано, Софи, — признала Джейн. — Готова держать пари: большинство мужчин в такой ситуации вызвали бы соперника на дуэль, написавшего так об их женах.

«Джулиан, например, наверняка захотел бы кровью смыть позор, разразись такой скандал», — подумала про себя Софи не без некоторого удовлетворения, хотя и с холодком страха. Его ярость была бы ужасной, а уязвленная гордость потребовала бы немедленной мести.

— Но леди Эшфорд едва ли может вызвать на дуэль Шарлотту Физерстоун, — насмешливо проговорил чей-то голос, — и бедной женщине придется уехать в деревню и выждать там, пока не утихнут слухи.

Другая дама, сидящая в углу комнаты, понимающе улыбнулась:

— Так-так… Значит, лорд Эшфорд смертельно скучен в постели. Как интересно.

— Ну, судя по отзывам Физерстоун, большинство мужчин довольно скучны в постели, — усмехнулась Фанни. — Она ни о ком из поклонников не сказала доброго слова.

— А может, любовники поопытнее заплатили, чтобы она убрала их имена из мемуаров, — предположила одна из дам. — Так говорят по крайней мере.

— А может быть, мужчины вообще не способны быть хорошими любовниками, — спокойно заметила Генриетта. — Еще кому-нибудь чаю?

Улица перед домом Элвертонов была запружена элегантными экипажами. Джулиан выбрался из фаэтона, когда пробило полночь, и пробрался через толпу скучающих кучеров, конюхов и слуг к парадному входу.

Ему было велено явиться сюда сегодня вечером. Фанни убедительно объяснила, что для Софи этот первый бал очень важен и Джулиан должен присутствовать на нем. Хотя в общем-то он был волен заниматься своими делами, но иногда обязан находиться рядом с Софи.

В последнюю неделю Джулиан вставал и ложился очень поздно, стараясь избегать встреч с женой. Но Фанни поймала его в ловушку. Так что ему пришлось смириться с судьбой, которая подарила ему в эту ночь бал и танцы с супругой.

Он чувствовал, что тем самым обрекает себя на муки. Софи даже вообразить не может, как трудно ему будет сжимать ее в своих объятиях даже во время непродолжительного танца. Ему нелегко было избегать жену всю прошедшую неделю, когда Софи жила с ним под одной крышей. Жизнь стала кромешным адом. В ту ночь, возвратившись домой, он обнаружил, что жена приехала принести ему свои извинения и поселиться в городе. Он почувствовал сначала радостное облегчение, а потом насторожился. Но позднее склонился к мысли, что ее поведение означает полное подчинение мужу — ведь она так покорно явилась к нему, отказавшись от своих требований, готовая играть роль образцовой жены. В тот вечер она стояла перед ним в спальне, по сути, предлагая свое тело.

И Джулиан призвал на помощь всю волю, чтобы заставить себя в тот вечер выйти из спальни Софи. Она была такой сладкой, покорной, соблазнительной, и ему до боли хотелось протянуть руку и взять то, что ему принадлежит по праву. Но появление Софи так потрясло его, что он не мог в полной мере отвечать за себя и ему понадобилось время на размышление.

На следующее утро он наконец осознал, что теперь она с ним и он не в силах отослать ее прочь. Да и незачем это делать, — в конце концов, она поборола свою гордыню, примчалась в город, отдав себя на его милость. Да, Софи приехала по собственной воле и умоляла его разрешить ей остаться. Она так искренне раскаивалась за то удручающее происшествие в Эслингтон-Парке.

И Джулиан успокоился: его самолюбие вознаграждено, ей преподан урок. Он решил быть великодушным и позволить ей остаться. Казалось, принять такое решение будет легко, но он до утра пролежал без сна, прежде чем остановился на нем.

В ту бессонную ночь он намеревался востребовать свои права. Немедленно. Ему и так довольно долго отказывали в них. Но к утру понял, что осуществить задуманное не так-то просто. Что-то мешало ему.

Не склонный к самоанализу, Джулиан, готовясь к беседе с женой в библиотеке, все же не мог отделаться от мысли: было бы страшной ошибкой сразу уложить Софи в постель.

Наконец он понял, в чем дело. Софи отдалась бы ему просто по обязанности жены. А он мечтал пробудить в ней желание, он хотел увидеть в ее чистых бирюзовых глазах искреннюю женскую страсть. И более того, ему не нравилось, что, хотя она и старалась ему угодить, глубоко в душе наверняка считала, что он первый нарушил обязательства.

Сделав такой вывод, Джулиан решил не добиваться Софи, но с каждым днем становился все раздражительнее и вспыльчивее. Это начали замечать его друзья, но пока милосердно молчали.

Дарегейт и Таргуд не настолько глупы, чтобы открыто поинтересоваться, все ли благополучно у него дома, но они и сами могут догадаться. Каждый из них намекал, что жаждет познакомиться с Софи. И вот сегодня представится такая возможность. Они увидят ее, как, впрочем, и все общество.

Настроение Джулиана слегка поднялось при мысли, что Софи обрадуется ему в этот вечер. Пять лет назад она потерпела поражение, но сейчас ей нечего опасаться: она замужем. И возможно, она почувствует к мужу благодарность и увидит его в более благоприятном свете.

Джулиан и раньше бывал у Элвертонов, поэтому знал дорогу в зал. Но прежде чем представиться дворецкому, чтобы тот объявил о его появлении, он нашел лестницу на балкон, откуда обозревался заполненный гостями зал.

Опершись руками на резные перила, он рассматривал публику. Зал был хорошо освещен. В углу играл оркестр, несколько пар танцевали. Слуги в расшитых ливреях вальяжно двигались с подносами среди элегантно одетой публики. Смех и обрывки фраз долетали до балкона.

Джулиан медленно скользнул глазами по толпе, отыскивая Софи. Фанни предупредила, что ее подопечная сегодня в розовом платье. Софи наверняка стоит в кружке дам возле окна.

— Нет, Джулиан, она в другом конце зала. Вряд ли ты разглядишь отсюда, она же не очень высокая, и в окружении поклонников ее совершенно не видно.

Джулиан обернулся. Тетушка Фанни, сияя очаровательной улыбкой, спешила к нему. В атласном серебристо-зеленом платье она выглядела потрясающе.

— Добрый вечер, тетя. — Он взял ее руку и поднес к губам. — Ты неотразима. А где Харри?

— Охлаждается лимонадом где-то на террасе. Жара ее просто измучила, бедняжку. Она упорствует со своими тюрбанами, а они невозможно тяжелые. Я хотела пойти к ней, но заметила, как ты крадешься наверх. Ты явился посмотреть, как ведет себя твоя маленькая женушка, да?

— Я здесь потому, что повинуюсь вашему распоряжению, мадам. Разве не вы настояли на моем присутствии? А теперь повторите, о чем вы? Почему мне Софи отсюда не увидеть?

— Да сам посмотри. — Фанни проследовала к перилам и гордым жестом указала на толпу. — Ее окружили сразу, как только мы появились час назад.

Джулиан посмотрел в самый дальний конец зала и нахмурился, пытаясь найти взором розовое шелковое платье среди немыслимого разноцветья внизу. Потом какой-то мужчина отодвинулся, и в это мгновение Джулиан увидел Софи в самом центре собрания.

— Черт побери! Что там происходит? — резко спросил он.

— А разве не ясно? Она на пути к успеху, Джулиан, — удовлетворенно улыбнулась Фанни. — Софи очаровательна и мило ведет беседу. Твоя жена уже прописала какое-то средство для желудка леди Биксби, грудные припарки для лорда Тэнтона и сироп для горла леди Элвертон.

— На мой взгляд, ни один из мужчин возле нее сейчас не нуждается в медицинских советах, — пробормотал Джулиан.

— Совершенно верно. Когда я отошла от нее, она как раз беседовала о разведении овец в Норфолке.

— Черт побери! Это же я научил ее всему, что она знает про овец в Норфолке! В наш медовый месяц.

— Ну что ж, прекрасно. Значит, ты должен радоваться: свои знания она использует для того, чтобы произвести хорошее впечатление в обществе.

Джулиан сощурился, пытаясь рассмотреть окружение Софи. Высокая светловолосая фигура в черном привлекла его внимание.

— Я вижу, Уэйкот не теряет времени даром.

— О дорогой! И он там? — Улыбка слетела с лица Фанни, когда она, наклонившись, проследила за взглядом племянника. Веселье тотчас исчезло из ее глаз. — Извини, Джулиан, я не знала, что сегодня он будет здесь. Но ты же понимал, что рано или поздно она все равно столкнется с ним, как и с другими поклонниками Элизабет.

— Я доверил Софи твоим заботам, Фанни, как здравомыслящему человеку, чтобы оградить ее от волнений.

— Ограждать жену от волнений не моя обязанность, — резко ответила Фанни. — Я ее подруга и советчик, не более того.

Джулиан понял, что достоин упреков. В последнее время он мало уделял внимания Софи. Сейчас у него не было настроения обороняться. Его слишком разозлил красавчик-блондин, который в этот момент подавал стакан лимонада Софи. Он увидел то особое выражение лица Уэйкота, что и пять лет назад, когда виконт начал увиваться за Элизабет.

Пальцы Джулиана сжались в кулак. Усилием воли он заставил себя расслабиться. Когда его в прошлый раз одурачили, он слишком поздно заподозрил неладное. Но на этот раз он постарается быстро и решительно предотвра* тить несчастье.

— Извини, Фанни, ты права. Это мое дело — защищать Софи, и лучше я сразу им займусь.

Фанни резко повернулась, и ее брови сошлись на переносице озабоченной ниточкой.

— Джулиан, будь осторожен все-таки. Софи не Элизабет.

— Совершенно верно. И я постараюсь, чтобы она не превратилась в Элизабет.

Джулиан прошел вдоль балкона к узкой боковой лестнице, которая вывела его в зал.

Но, оказавшись внизу, он сразу наткнулся на плотную стену гостей. Некоторые останавливали его, здороваясь и поздравляя с недавним браком. Джулиан вежливо кивал, принимал комплименты новой графине, не обращая внимания на скрытое любопытство, сопровождавшее поздравления.

Ему помог рост: Джулиан возвышался над большинством собравшихся, и ему нетрудно было держать в поле зрения мужчин вокруг Софи. Несколько минут — и он очутился в ее царстве.

Он тотчас заметил выбившийся из ее прически цветок — в тот же момент, когда Уэйкот собирался поправить его.

— Вы позволите вернуть вашу розу на место, мадам? — галантно произнес Уэйкот, потянувшись к цветку в волосах Софи.

Джулиан плечом отодвинул двух оказавшихся на его пути молодых людей, с завистью наблюдавших за блондином.

— Это сделаю я, Уэйкот. — И он жестом собственника коснулся цветка в локонах Софи, с радостным удивлением посмотревшей на него.

Рука Уэйкота отдернулась, а бледно-голубые глаза сузились от невыплеснувшегося гнева.

— Джулиан! — улыбнулась Софи, глядя на него снизу вверх с искренним восторгом. — Я боялась, что ты не сможешь прийти сегодня вечером. Какой замечательный бал, правда?

— Замечательный. — Джулиан окинул жену хозяйским взглядом.

«Фанни неплохо поработала над ней», — подумал он. Платье нежно-розового цвета замечательного фасона подчеркивало стройность и грациозность Софи. Собранные на затылке волосы безукоризненно уложены, открывая длинную точеную шею.

Украшений немного. Джулиан вспомнил о знаменитых изумрудах Рейвенвудов — они прекрасно смотрелись бы на шее Софи. К несчастью, он пока не мог преподнести их жене.

— Мне так хорошо сегодня вечером, — весело продолжала Софи. — Все так внимательны ко мне, приветливы. Ты знаком с моими друзьями? — Она обвела взглядом толпившихся подле нее мужчин.

Джулиан холодно оглядел компанию и сдержанно улыбнулся каждому из знакомых.

Его взгляд задержался на изумленном лице Уэйкота, потом Джулиан намеренно отвернулся от него.

— Да, Софи, конечно. Я почти со всеми знаком. И уверен, ты уже достаточно насладилась их обществом.

Явное предупреждение в тоне Джулиана не ускользнуло от внимания мужчин. Уэйкот втайне позабавился этим, а другие поспешили поздравить Джулиана, и несколько минут он был вынужден выслушивать вымученные фразы об очаровании его жены, ее знаниях лечебных трав, ее таланте собеседницы.

— Для женщины она превосходно осведомлена в фермерском деле, — заявил один из воздыхателей средних лет. — С ней можно говорить об этом часами.

— Мы сейчас как раз беседовали о разведении овец, — подхватил румяный молодой человек. — Леди Рейвенвуд высказала интересные идеи на сей счет.

— Да, замечательно, — подтвердил Джулиан. Он повернулся к жене:

— Я начинаю думать, что женился на эксперте в вопросах сельского хозяйства.

— Вспомни, как я много читала, — пробормотала Софи. — Все последнее время я проводила в твоей библиотеке. У тебя прекрасное собрание книг по фермерству.

— В следующий раз я прослежу, чтобы тебе попалось что-нибудь более возвышенное — религиозные трактаты например, — усмехнулся Джулиан, протягивая ей руку. — А пока не сможешь ли ты отвлечься от столь увлекательной беседы и сделать одолжение мужу — потанцевать с ним?

Глаза Софи заискрились от смеха.

— Конечно, Джулиан. Вы простите меня, джентльмены? — вежливо спросила Софи, беря мужа под руку.

— Конечно, — ответил Уэйкот, — мы понимаем, что обязанности есть обязанности. Возвращайтесь к нам скорее, и мы продолжим нашу беседу, Софи.

Джулиан едва удержался от желания обрушить кулак на слишком красивое лицо Уэйкота. Однако он понимал, что Софи никогда бы не простила ему возмутительного Поступка, и леди Элвертон тоже.

У него все кипело внутри, но он принял единственно возможное решение: с холодным спокойствием проигнорировал шутку Уэйкота. Он вывел Софи в танцевальный круг.

— Мне кажется, тебе нравится здесь, — заметил он, когда Софи прильнула к нему.

— Очень. О, Джулиан, это так не похоже на прошлый раз. Все такие очаровательные. Сегодня я танцевала больше, чем пять лет назад за весь мой сезон. — Щеки Софи пылали, а глаза светились удовольствием.

— Я рад, что твой первый выход в качестве графини Рейвенвуд оказался таким успешным. — Он намеренно сделал ударение на ее титуле. Он не хотел, чтобы она забыла о своем положении и о том, что сегодняшним успехом она обязана именно ему.

Софи предалась размышлениям:

— По-моему, на этот раз все так хорошо, потому что я замужем. Я чувствую, что мужчины уже не боятся ухаживать за мной.

Джулиан вздрогнул от ее замечания и нахмурился:

— Что ты имеешь в виду?

— А разве не ясно? Я больше не ловлю мужа, я уже его поймала. И мужчины не боятся флиртовать и ухаживать за мной, потому что знают: это не опасно для них, они не обязаны потом делать мне предложение. Не то что пять лет назад, когда они сильно рисковали: а вдруг придется объявлять о намерениях?

Джулиан, едва сдерживая проклятия, процедил сквозь зубы:

— Ты слишком увлеклась размышлениями на эту тему. Не будь наивной, Софи. Ты достаточно взрослая, чтобы понять: твой статус замужней женщины как раз делает тебя открытой для наиболее бесчестных притязаний со стороны мужчин. Как раз именно потому, что ты замужем, они могут попытаться соблазнить тебя.

Ее взгляд стал еще более, задумчивым, на губах блуждала улыбка.

— Ты слишком серьезно смотришь на вещи. О том, чтобы соблазнить меня, ни один из присутствующих здесь мужчин даже не думает.

По ее грустному тону Джулиан вдруг понял, как она сожалела, что даже ее собственный муж не пытается сделать это.

— Извините, мадам, — проговорил он тихо. — Я не знал, что вы так жаждете, чтобы вас обольстили. У меня почему-то сложилось другое впечатление. Видимо, я вас просто не правильно понял.

— Вы часто недопонимаете меня, милорд, — отозвалась она, не отводя взгляда от его галстука. — Это так, шутка, безобидное ехидство.

— Разве?

— Ну прости, Джулиан, я только хотела взбодрить тебя. У тебя такой озабоченный вид, но, честное слово, никто не угрожает моей добродетели. Уверяю тебя, ни один из мужчин не делал никаких неподобающих предложений или намеков.

Джулиан вздохнул:

— Проблема в том, Софи, что я не уверен, в состоянии ли ты распознать неподобающее предложение. Может оказаться слишком поздно. Тебе двадцать три года, конечно, но у тебя нет опыта. Такая привлекательная наивная молодая замужняя женщина, как ты, может рассматриваться опытным светским охотником в качестве вожделенной добычи.

Софи напряглась в его объятиях, ее глаза сузились.

— Пожалуйста, не считай меня такой дурочкой, Джулиан. Я не столь наивна. Уверяю тебя, я никому из присутствующих здесь мужчин, твоих друзей, не позволю увиваться за мной.

— К несчастью, моя дорогая, кроме друзей, есть еще и враги.