Обратный билет

Глава 5

Тамара ахнула.

— Вы что, хотите, чтобы я убедила Росса позволить Люси ходить в школу? — воскликнула она.

— Да.

— Вы сошли с ума! — Тамара была больше не в силах проявлять вежливость и удерживаться. — Ваш сын так меня ненавидит! Я последний человек, который может повлиять на него!

— Глупости! — громко фыркнула миссис Фалкон. — Ты единственный человек, слова которого он примет во внимание!

Тамара была ошарашена.

— Как вы можете так говорить! — воскликнула она.

— Я говорю это с полной уверенностью. Ты единственный человек, который может вывести Росса из этого состояния апатии, в котором он находится вот уже несколько долгих лет. Ты всегда была единственной. Я должна была понять это давным-давно!

Тамара, как бы защищаясь, подняла руку, качая головой и чувствуя, что ноги ее подгибаются.

— О нет, — сказала она, — поверьте мне! Ваше отношение никак не влияло на мой отъезд из Фалкон-Уэрри. Я уехала по собственной воле, только по собственной воле!

Миссис Фалкон приподняла свои плечи:

— Не важно. Ты молода и привлекательна. Хотя ты и худее, чем когда-то была Вирджиния, но, клянусь всеми святыми, ты обладаешь мужеством противостоять ему. Раньше я сама справлялась с ним, но теперь больше не могу. Я слишком стара. Я выигрываю битвы с Россом только потому, что он позволяет мне это. — Она вздохнула. — Пожалуйста, Тамара Шеридан, подумай о ребенке, если ты не можешь подумать обо мне!

Тамара чувствовала, как кружится у нее голова. Миссис Фалкон хорошо знала, как ей добиться своего. Очень легко отказаться иметь какое бы то ни было дело с Россом, с Бриджит Фалкон, с любым из членов этого семейства, кроме одного: Люси, бедной беспомощной Люси, жизнь которой висела почти на волоске, а она и не подозревает об этом.

— Это ужасный шантаж! — сказала она, кусая дрожащие губы.

Миссис Фалкон выглядела измученной.

— Тамара Шеридан, я бы использовала все, абсолютно все, что в моих силах, чтобы помочь моей внучке, моей единственной внучке! Другой у меня никогда не будет. — Последние слова она произнесла с особенной горечью.

— Но Стивен…

— Жена Стивена не может иметь детей!

— О!

Бриджит стиснула свои кулаки:

— Ты понимаешь теперь? Люси последняя из Фалконов. Разве я могу позволить ей прожить, не сознавая саму себя?

Тамара отвернулась:

— Я не знаю. Честно говорю вам — я не знаю. Если Росс не захочет, чтобы она стала нормальной, здесь никто и ничего не сможет сделать.

— Ты всегда была такой трусихой? — воскликнула миссис Фалкон сердито. — Боже мой, если это так, то ты заслужила меньше того, что ты достигла!

Тамара наконец не выдержала.

— Вы грубая старая женщина! — холодно перебила она. — Кто вы такая, чтобы говорить о моей трусости? Разве вы сами не отступаетесь от своей внучки?

— Нет! Я просто ищу поддержки! — резко воскликнула старая женщина. — Ну ладно, такой разговор ни к чему не приведет! Так что же ты скажешь?

Тамара покачала головой:

— Я не знаю. Я все же не верю, что Росс станет прислушиваться к моим словам!

— Сначала, может, и нет, но если ты будешь настаивать…

— Как это делаете вы?

— Да. Воспользуйся всеми возможными средствами. Какими — мне все равно, если Люси в конце концов получит то, чего она заслуживает. Сколько времени ты еще останешься здесь?

— Не знаю точно. Я собиралась уехать на следующей неделе.

— Но ведь отец Донахью договаривается о том, чтобы снять коттедж Флинна?

— Я знаю. Но это было до того… — Голос Тамары затих.

— А теперь?

— Я не знаю. — Тамара сжала губы. — Хорошо, — сказала она наконец. — Хорошо. Я поговорю с ним. Но у меня нет вашей уверенности…

Бриджит Фалкон посмотрела на нее удовлетворенно и с облегчением.

— Хорошо. Хорошо. — Она потерла руки. — А теперь мне надо известить отца Донахью, что ты обедаешь со мной.

После обеда, в то время, пока Бриджит отдыхала, Тамара оставалась в кабинете. Она с искренним интересом одну за другой снимала с полок книги и листала их страницы. Некоторые из них, похоже, не открывались годами. Тамаре было любопытно, пишет ли сейчас Росс новую книгу. Но никаких следов его работы она не обнаружила и почувствовала некоторое разочарование. Наконец она остановилась на очень старом издании сочинений Вальтера Скотта, и, несмотря на сожаление о том, что согласилась дождаться, когда Росс вечером отвезет ее назад, в дом отца Донахью, она чувствовала себя отдохнувшей, хотя и немного сонной. Комната была теплой и уютной, а звуки непрерывного прибоя действовали убаюкивающе.

Сама того не заметив, она, наверное, все-таки задремала, потому что очнулась от внезапного шума. Протерев глаза и распрямив затекшие ноги, она увидела Люси, за которой в дверях стоял ее отец.

Тамара непонятно почему почувствовала волнение, словно оттого, что была застигнута врасплох, и поэтому голос ее прозвучал резко в ответ на вопрос Росса:

— А где моя мать?

— Отдыхает, — ответила она, надевая туфли и одергивая свою короткую юбку. Затем более теплым тоном она сказала: — Разве она обычно не отдыхает после обеда?

Росс поднял свои темные брови и расстегнул пиджак, потянувшись и расправив плечи. Затем он сказал:

— Да, она всегда отдыхает. Я просто подумал, что раз сегодня она принимает тебя, то, может, сделает исключение.

Тамара не ответила. Внезапно разбуженная и не успевшая вооружиться доводами рассудка, она вдруг испытала невероятное тяготение к Россу, и, словно почувствовав это, он посмотрел ей в глаза, а потом взгляд его скользнул на ее губы. О Боже! — подумала она, прижимая руку к груди. Только не снова! Никогда больше!

Она отвела глаза и посмотрела на Люси, улыбаясь девочке и отчаянно пытаясь восстановить свою независимость.

Росс упал в огромное кресло, стоявшее за столом, и потянулся за сигаретой.

— Да, — проговорил он, закуривая и глубоко затягиваясь. — Ну что, вы хорошо поговорили с моей матерью? Наверное, обсудили каждую мелочь моей жизни? — В его голосе снова появились резкие нотки.

Тамара показывала Люси часы, которые как кулон висели на цепочке у нее на шее. Люси, похоже, осознала, что Тамара не причинит ей вреда, и подошла, чтобы потрогать красивую золотую коробочку. Но при этих словах Росса Тамара сердито взглянула на него.

— Какое же неслыханное у вас самомнение! — воскликнула она гневно. — Вы даже не способны допустить, что мы могли обсуждать кого-то еще, кроме вас и ваших дел, не так ли?

Росс пожал плечами с некоторым раздражением.

— Ты что, хочешь попытаться убедить меня, что вы не обсуждали ни меня, ни моих дел? — сухо спросил он.

Тамара почувствовала, как на ее щеках выступил предательский, выдающий ее румянец.

— Нет, конечно нет! — выкрикнула она. — Но вы и ваше «я» далеко не самое главное на свете! Единственный, кто здесь имеет значение, — это Люси! Жизнь Люси, желания Люси и возможности Люси!

Росс стукнул кулаком по столу:

— О да! Конечно, Люси! Вы, вероятно, думаете, что я забыл про свое дитя, свое глухонемое дитя!

— Росс! — Тамара с тревогой посмотрела на Люси, и Росс вскочил на ноги:

— Не пугайся! Она ничего не понимает! Не понимает ни одного слова! И как она довольна! Как же ей чертовски повезло!

Тамара сжала кулаки.

— Как вы можете так говорить? — тихо произнесла она.

— А почему бы и нет? Люси повезло. Какие волнения будут у нее в будущем? Какие проблемы когда-нибудь затемнят ее мозг? Какие неприятные чувства она испытает когда-нибудь? Какие неудачные замужества ее ждут? Я скажу тебе, Тамара. Никаких! Ничего! И я думаю, что это достаточно важно!

Тамара сдвинула брови. На лице ее появилось недоверчивое выражение.

— Вы не можете всерьез так считать!

— Почему?

— Но ведь каждый удар, который наносит жизнь, должен быть чем-то восполним — чем-то приятным и хорошим. Или вы не знаете этого?

Росс посмотрел на нее насмешливо:

— Ах вот как? А как вы думаете, где же тогда мои «приятности»? Насколько мне известно, я перенес целый ряд ударов, и, если я позволю моей матери добиться того, чтобы Люси получила образование, я просто своими руками вырою себе могилу!

Тамара позволила себе ласково погладить девочку по голове. Волосы Люси были густыми и мягкими, как у Росса, и вились крупными кольцами. Она пригладила два завитка за ее ушками, похожими на маленькие раковины, и увидела, что девочка с любопытством наблюдает за ней. Она была прелестной! Сердце Тамары дрогнуло. Ей так вдруг захотелось схватить ее в объятия, прижать к себе и утешить хоть немного то горе, которое она сама испытывала в течение всех этих лет. Дитя было плотью и кровью Росса, и она уже любила девочку. Любила? Тамара почувствовала, как в ее сердце что-то сжалось. Нет, это не то слово! Девочка ей нравилась, она хотела ей помочь, ей было ее жаль, но она же не могла ее любить!

Внезапно она заметила, что Росс наблюдает за ней, за тем, как меняется выражение ее подвижного лица. Она посмотрела на него и сказала:

— Что бы вы ни решили в отношении себя самого, вы не имеете права лишать Люси воспитания, которое она должна получить, и нормальной жизни, которую она может вести. Разве вы хотите лишить ее всего того, чем обладают другие дети? Разве вы не хотите, чтобы она выросла и превратилась в прекрасную молодую женщину, которая в один прекрасный день выйдет замуж, а потом родит своих детей?

— Нет! — отрезал Росс.

— О, да вы просто эгоист! — выдохнула взбешенная Тамара. — Вы не в состоянии понять, что лишаете ее жизни.

— Это всего-навсего твоя точка зрения! — холодно возразил Росс и направился к двери. — Я пойду и найду Хеджеса, чтобы он приготовил тебе чай перед тем как ты уедешь!

— Мне ничего не нужно! — крикнула Тамара сердито, но Росс уже закрыл дверь.

Люси продолжала оставаться рядом с ней. По-видимому, Тамара ей нравилась, и, трогая пальцами ее часы-кулон, она касалась ее волос и платья, рассматривала книгу, которую Тамара держала в руках. Тамара была расстроена. Она не имела ни малейшего понятия о том, как учат детей с таким недостатком, как у Люси. А может быть, стоит попытаться научить ее чему-нибудь самой? Например, она просто будет указывать на предметы и называть их в надежде, что Люси станет подражать ей.

Но, в конечном счете, Люси ведь не беспризорный ребенок. Она явно проводила много времени со своим отцом, но ей быстро становилось скучно, и тогда она отправлялась на поиски каких-то развлечений.

Размышления Тамары прервал звук открываемой двери. Кресло-каталка въехало в комнату, и миссис Фалкон сказала с заговорщическим видом:

— Я вижу, что Росс вернулся. У тебя была возможность поговорить с ним?

Тамара вздохнула:

— По правде говоря, да. Но это бесполезно. Все именно так, как я вам говорила. Он не принимает во внимание ни одного моего слова.

— А я говорю: чепуха! — воскликнула миссис Фалкон. — Кроме того, это только начало. Я уверена, что со временем и при постоянном убеждении он уступит.

— Я бы тоже хотела не сомневаться в этом, — заметила Тамара сухо. В этот момент горничная вкатила столик с чаем. — Как бы то ни было, миссис Фалкон, я не могу оставаться в Фалкон-Уэрри до бесконечности.

Однако старая женщина сделала вид, что не слышит ее слов, и Тамара, как в прежние времена, почувствовала свою слабость. Как она могла противостоять такой настойчивости?

Росс не появился, пока они не выпили чай. Только после этого он встал в дверях и сказал:

— Если мисс Шеридан готова, я могу сейчас отвезти ее в деревню, прежде чем займусь другими делами.

Тамара с готовностью поднялась на ноги, но миссис Фалкон ее остановила.

— Оставайся на ужин, дитя мое, — начала было она, но Тамара решительно покачала головой.

— Не сегодня, миссис Фалкон, — сказала она. — Я уже провела у вас достаточно времени. Спасибо за обед.

— Спасибо тебе, моя дорогая. Ты не забудешь, что я тебе говорила?

— Как я могу забыть? — сухо ответила Тамара.

Росс подал ей пальто, но она забрала его из его рук и надела сама, не желая, чтобы он касался ее, будя давно похороненные ощущения.

От утренней ясной погоды не осталось и следа. Непрерывный мелкий дождь снизил видимость почти до нуля, а на холмах залег густой туман. Однако в машине было тепло. Тамара жалела, что сзади не сидит Люси, избавлявшая ее от ощущения близости, которого Тамара всячески старалась избежать. Ее беспокоили ее собственные предательские чувства, с которыми она не могла справиться.

Росс медленно вел машину. Внезапно Тамара почувствовала, что ее ладони стали влажными. Она слишком много думала о нем. Тот факт, что он стал вдовцом и теперь может быть доступен, не должен ничего значить для нее. Много лет назад он разрушил все ее надежды. Глупо начинать все сначала! Тогда, разбуженная в кабинете, она была просто застигнута врасплох, это не может иметь никакого значения!

Не выдержав напряженного молчания, которое повисло между ними, она робко спросила:

— Вы… вы все еще продолжаете писать?

Росс посмотрел на нее и пожал плечами:

— Время от времени.

— Я купила в Лондоне пару ваших книг. Они мне понравились.

— Да что ты! — Тон его был теперь насмешливым. — А почему тебя интересует то, что я написал?

— Я люблю читать исторические книги, — ответила она, словно защищаясь.

— Книги по истории Ирландии?

— Любые исторические книги, — ответила Тамара, глядя в окно машины.

— Я сожалею, но не могу похвастаться, что видел какую-нибудь из твоих выставок, — холодно пробормотал он.

Тамара сердито взглянула на него.

— У меня была только одна, — сказала она с ударением на последнем слове.

— Ты меня удивляешь. Такая девушка, как ты… Я думал, что тебе будет гораздо легче добиться успеха!

Большего гнева и бессилия Тамаре еще не доводилось испытывать. Она мечтала выскочить из машины и оказаться как можно дальше от его саркастического, жалящего языка. Тамара нагнулась и повернула ключ зажигания, чтобы машина замедлила ход и она могла бы выйти.

Но она не учла мгновенной реакции Росса, и, когда он резко затормозил, ее бросило вперед так, что она едва не ударилась головой о ветровое стекло. Она повернулась, нащупывая ручку дверцы, но Росс быстро наклонился и схватил ее за руку, не выпуская из машины.

Именно этого она и боялась больше всего: он был так близко от нее! Словно почувствовав ее состояние, он повернулся и в упор взглянул на нее. Его лицо было совсем рядом, глаза по-прежнему смотрели холодно и насмешливо, но в их глубине мелькнуло что-то еще, что гипнотизировало ее. Тамара была не в силах отвести взгляда от этих глаз.

Ресницы Росса дрогнули, скрывая магнетизм его глаз, а рука обхватила ее шею, притягивая к себе все сильнее. Она чувствовала, как пульсирует жилка на ее виске. Казалось, больше всего он хотел причинить ей боль. Он крепко сжимал ее шею и хрипло пробормотал:

— Я хотел бы убить тебя, Тамара!

Тамара шевельнулась, стараясь освободиться, преодолеть силу, с которой Росс сжимал ее. Его объятия творили с ее нервами страшные вещи. Внезапно она почувствовала, что уже не хочет вырваться и бежать. Она хотела прикасаться к нему, она хотела любить его.

Отпустив ручку дверцы, он запустил другую руку в ее волосы, захватил их и, потянув, откинул ее голову. Но теперь его прикосновение было нежным и ласковым. Взгляд Росса пробежал по ее лицу, шее и остановился там, где глубокий круглый вырез кремового платья приоткрывал нежные очертания ее груди.

Со стоном он притянул ее к себе и твердым безжалостным ртом впился в ее приоткрывшиеся губы. Он целовал ее раньше, когда она была моложе, и, хотя в то время он страстно любил ее, эти поцелуи не были такими неистовыми и яростными. Его животная страсть передалась Тамаре и захлестнула ее. Она судорожно обхватила его шею и жадно ответила на поцелуй. Ее пальцы запутались в густых волосах Росса. Она ласкала его шею, еще больше возбуждая его.

— Боже! — охнул он наконец, отрываясь от нее и сердито отбрасывая назад волосы. — Ты для этого вернулась?

Его грубость как холодным душем окатила Тамару, и она с ужасом очнулась. Она сошла с ума! Снова связаться с Россом Фалконом! Позволить ему вести себя с ней, как с дешевой кокеткой! Нет, она вернулась не для этого!

Больше всего она сейчас хотела причинить ему боль, но осознавала все свое бессилие. В конце концов, не выдержав, она попыталась ударить его по лицу, но он сказал с насмешливым пониманием:

— Теперь уже поздно!

Тамара зло скрутила ремешок своей сумки.

— Я презираю тебя, Росс Фалкон! — воскликнула она. — Отвези меня домой!

Росс пожал плечами и включил двигатель. Тамара молча смотрела в окно. Во всем, что произошло, она винила только себя. Это она выключила мотор, сама чуть ли не бросилась ему на шею! Это было ужасно, унизительно, это было невыносимо!

Когда они подъехали к окраине деревни, Росс сказал:

— Не воображай, что эта сцена что-нибудь означает для меня! Ты очень красива, Тамара, а я, несмотря ни на что, прежде всего мужчина! — Слова его прозвучали жестко и грубо.

Тамара задохнулась.

— Ты сознательно стараешься унизить меня! Почему?

Он остановил машину у калитки, которая вела к дому священника.

— Мне не следует слишком долго сидеть с тобой в машине у всех на виду, — насмешливо заметил он. — Пойдут разговоры.

— О чем?

— О наших отношениях. В конце концов, все уже ждут не дождутся, когда я женюсь во второй раз, а ведь ты, как известно, была когда-то первой в списке претендентов!

— Неужели? — Теперь усмехнулась Тамара. — Я этого не помню.

Выражение лица Росса стало жестче.

— О нет, ты прекрасно все помнишь! — проговорил он яростно. — И клянусь Богом, что прежде, чем ты уедешь, я заставлю тебя заплатить за эту привилегию!

Рука Тамары сжала ручку дверцы.

— Что же ты собираешься сделать? — спросила она с невольным страхом.

— Придет время — узнаешь, — насмешливо ответил Росс.

Тамара несколько секунд смотрела на него, затем молча открыла дверцу и выскользнула из машины. Несмотря на грубость, несмотря на издевательства Росса, горечь, переполнявшая его, поразила Тамару. Почему он так ненавидит ее? Ей было мучительно сознавать это. И все-таки в самой глубине рассудка что-то трезво и холодно говорило Тамаре, что это она должна была бы ненавидеть Росса Фалкона, а не терзаться несуществующей виной.

Она все еще в нерешительности стояла у машины, держась за ручку и словно собираясь сказать что-то, но Росс перегнулся, дернул дверцу и с ожесточением захлопнул ее.

Тамара снова вскипела от раздражения, но вдруг краем глаза заметила знакомую фигуру, которая направлялась к ней по дорожке от дома священника.

— Бен! — воскликнула она, не веря своим глазам. — Что ты здесь делаешь?

Бен подошел к ней и, не обращая внимания на любопытных наблюдателей, заключил ее в свои объятия.

— А ты как думаешь, ангел мой? — спросил он горячо. — Черт, как хорошо снова видеть тебя!

Тамара не могла поверить. Бен здесь, в Фалкон-Уэрри! Но ведь он дал слово не появляться, если она не пошлет за ним!

— Бен, но ты же обещал! — Это было все, что она сумела сказать, безуспешно пытаясь высвободиться из его объятий. Она и подумать не могла, что «астон-мартин» все еще стоит у обочины и Росс наблюдает за их встречей.

— Обещал? Обещал что? Позволить тебе гулять на свободе шесть недель неизвестно где? Да, конечно, но это был глупый план, и я понял это, как только прочел твое письмо. Больше ждать я не мог, и вот я здесь! Разве ты мне не рада?

Тамара смутилась.

— Конечно, я рада видеть тебя, Бен! — ответила она несколько сдержанно. Освободившись, наконец, из рук Бена, она услышала взревевший двигатель «астон-мартина», который Росс включил на полные обороты, и увидела, как он, нарушая все правила, помчался по главной деревенской дороге.