Обреченные звездами

Глава 15

Эйвери

Каким-то образом мы с Уайеттом оказались на улице. Бисквит, покрытый сливочным кремом и джемом, лежал между нами.

Благодаря пиву я все еще была навеселе.

Мы забрели на одно из дальних тренировочных полей, подальше от фонарей, над нашими головами сияли тысячи звезд.

Я легла на спину и сложила руки на животе.

— Всякий раз, когда я смотрю на звезды, всегда думаю о Демокрите.

Уайетт приподнялся на локте, разглядывая меня. В темноте ночи я едва могла различить его черты, но чувствовала его запах.

— О Демокрите? — спросил он.

Я игриво ударила его.

— Да, о Демокрите. Он жил в древности.

Он склонил голову набок.

— И откуда ты это знаешь?

Я рассмеялась над его мальчишеской ухмылкой.

— В детстве я год жила в Греции. В то время мой отец водил меня к древним руинам в Афинах, и это вдохновило меня узнать больше о греческой культуре. Естественно, нельзя изучать греческую культуру, не знакомясь с древними философами.

— Естественно. — Он усмехнулся. — Итак, скажи мне, что открыл Демокрит, используя свой блестящий ум?

Я улыбнулась, поскольку Уайетт казался искренне любопытным, несмотря на свое веселье.

— Демокрит был центральной фигурой в атомной теории вселенной. Фактически, он даже открыл термин атомон, который мы сейчас называем атомом. И, используя только наблюдение и здравый смысл, Демокрит выдвинул гипотезу, что все во вселенной состоит из крошечных строительных блоков, или атомов, и эти крошечные атомы сформировали все, что мы видим вокруг себя. — Я махнула рукой на темные деревья в лесу, одеяло под нами и звезды на небе. — Он рассуждал, что вся жизнь и объекты созданы из соединенных вместе атомов, и когда что-то умирает или сгорает, эти атомы распадаются только для того, чтобы преобразоваться во что-то новое.

Он удивленно приподнял брови, прежняя беззаботность испарилась.

— Ты серьезно? Он знал, что все было создано из атомов раньше, чем это поняли ученые?

— Да.

— Но как это возможно?

Я пожала плечами.

— У него был великий ум. Возможно, он был самым первым ученым. Меня всегда интересовало, какой вклад он внес бы в мир, если бы жил в современную эпоху.

Уайетт нахмурился, и я задумалась, нашел ли он это таким же увлекательным, как и я. Когда впервые узнала о теории Демокрита, то буквально потеряла дар речи.

Уайетт почесал подбородок, и его игривая улыбка вернулась.

— Значит, вид звезд напоминает тебе об этом древнем философе?

— Да.

— Тебе придется объяснить это, потому что я не вижу связи.

Я снова рассмеялась.

— Ладно. Каждый раз, когда смотрю на звезды, вспоминаю, какие мы все маленькие. Вид этих крошечных пятнышек света на расстоянии миллионов и миллиардов световых лет от нас заставляет меня осознать, насколько по-настоящему огромна вселенная и насколько мала жизнь на земле. И, естественно, следующая мысль: почему? Почему мы здесь? Кто мы? Как зародилась жизнь? Как была создана вселенная? — Я опустила голову, когда его глаза снова начали светиться, и улыбка исчезла с губ. — Или кто еще кроме меня видит Большую Медведицу.

— Нет, это… — Он глубоко вздохнул, нахмурившись. — Ты права. Скорее всего, все люди, смотря на звезды, думают о древних вопросах жизни, о которых многие из нас забывают ежедневно.

Я кивнула и потеребила нитку на одеяле.

— Я знаю, что легко забыть об этих вопросах. На этой неделе только и думала о том, как выжить и не сталкиваться с ежедневными тренировками. Я, конечно, не задумывалась о смысле жизни.

Он усмехнулся, и от этого звука у меня внутри запело.

— Что ж, могу честно сказать, что у тебя определенно один из самых активных и любопытных умов, с которыми я когда-либо сталкивался. Не могу вспомнить, когда в последний раз размышлял о смысле жизни субботним вечером. Но теперь, благодаря тебе, я не знаю, как буду думать о чем-то другом каждый раз, когда смотрю на ночное небо.

Я сморщила нос.

— Надеюсь, это не так уж плохо? Потому что в этом может быть виновато пиво. От алкоголя я всегда становлюсь болтливой.

— А я-то думал, что от алкоголя люди просто падают и утром у них похмелье.

Я рассмеялась.

Уайетт отрезал себе еще кусок пирога. Доев его, он откинулся на одеяло.

Я лежала рядом с ним, но старалась сохранять некоторую дистанцию между нами. Больше всего на свете хотела почувствовать тепло его тела, но он был моим командиром. Встречаться было против правил, даже если нас здесь никто не мог видеть.

Минуты шли, и я задрожала от прохладного ночного воздуха.

— Итак, как думаешь, какового тебе будет в Институте, когда приедешь туда? — Уайетт подпер голову рукой.

— Честно говоря, я не знаю. Я посещала Институт только со своими родителями и никогда раньше у них не работала. Но думаю…

И вот так просто мы вернулись к непринужденной беседе.

Мы несколько часов говорили с Уайеттом о наших мечтах и планах на будущее. За все время, что знала его в Риджбеке, мы никогда не были так близки, как сейчас, и я задумалась, каким могло быть наше будущее.

Продолжали бы мы поддерживать связь после того, как я уехала с родителями во Францию? Переписывались бы друг с другом, пока я путешествовала по миру? Или возможно, мы стали бы настоящими друзьями и время от времени виделись бы во время поездок, исследуя нашу любовь к новым местам.

Но я этого никогда не узнаю, и эти вопросы только свели бы меня с ума.

Раньше я была слишком застенчива и могла только наблюдать за Уайеттом издалека, лелея те моменты, когда мы с ним разговаривали, как драгоценные камни.

Я всегда знала, что в нем есть что-то особенное. Почувствовала это с того самого момента, как впервые увидела его в том кафе-мороженом.

Я не понимала, что в нем меня привлекло, но одно знала наверняка — Уайетт вырастет в великого человека.

Добрым. Сильным. Благородным. Заботливым.

Он мог так легко снова завоевать мое сердце.

Если бы он уже этого не сделал.

— Хочешь еще кусочек пирога? — спросила я, закутывая ноги в одеяло. Было около двух часов ночи, и упаковка из шести банок пива давно закончилась.

Уайетт дьявольски ухмыльнулся.

— Тебе действительно нужно спрашивать?

Я рассмеялась и дала ему еще пирога.

Он проглотил его в три укуса.

— Черт возьми, женщина. Ты действительно умеешь печь.

— Может быть, я и тебя откормлю как на убой.

Он ухмыльнулся.

— Пожалуйста, попробуй.

Мы оба снова рассмеялись, затем он поставил свою тарелку и убрал пальцами прядь волос с моего лица так легко, словно даже не понял, что сделал это.

Я застыла от его прикосновения, и смех замер между нами.

Я внезапно осознала, что нас разделяют всего несколько дюймов, и мы здесь действительно одни. Нас никто не мог видеть. Если бы наклонились вперед, наши губы соприкоснулись бы, и прямо сейчас мне так сильно хотелось поцеловать его. Это был тот Уайетт, которого я помнила — веселый, опьяняющий, потрясающе красивый мальчик, превратившийся в мужественного мужчину.

Я сделала неглубокий вдох. Его губы выглядели такими твердыми, а от аромата сосны и дуба у меня закружилась голова.

Свет вокруг его радужек стал ярче, а ноздри раздулись.

Я поползла вперед, мое тело двигалось, как на автопилоте.

Из горла Уайетта вылетело низкое рычание, когда он тоже наклонился мне навстречу.

Прежде чем смогла задуматься о своих действиях, Уайетт преодолел последний дюйм и прижался своими губами к моим.

От ощущения его твердых губ у меня перехватило дыхание, но затем инстинкт взял верх. Я запустила пальцы в его волосы, наслаждаясь ощущением шелковистых прядей, когда он углубил поцелуй.

Прохладный ветерок коснулся моей кожи, и Уайетт обвил рукой мою талию. Он притянул меня ближе к своей груди. Жар от его тела согрел меня, посылая метеоры удовольствия прямо в мое лоно.

Я не смогла сдержать стон.

Глубокий рокот завибрировал в его груди, и он положил руку на мою поясницу, прижимая меня к себе еще сильнее.

Я чувствовала каждый его дюйм, сталь его бедер, рельефный живот и его твердую грудь. Черт возьми, он был потрясающим.

— Эйвери, — прошептал он, прерывисто дыша.

Я поцеловала его в ответ, наши языки сплелись в танце. У него был вкус пива и мужчины, и я не могла насытиться им.

Его поцелуй стал более настойчивым, и наши губы слились крепче, когда мы жадно искали друг друга.

Он ногой раздвинул мои бедра. Моя мини-юбка задралась. Прохладный ночной ветер коснулся кожи, и я задрожала, но когда его колено коснулось моего естества, то ахнула.

Жидкий жар наполнил меня, мое лоно стало влажным и жаждало его. Я снова застонала, и Уайетт оторвался от моего рта только для того, чтобы покрыть отчаянными поцелуями мою шею.

Ощущение его рта на моей коже было раем и адом одновременно. Я хотела его, даже несмотря на то, что секс мог привести к нежелательным последствиям.

Но к черту все. Я нуждалась в нем. Во всем нем. Внутри меня. Сверху на мне. Вокруг меня. Я хотела, чтобы он владел мной.

Я обхватила ногами его бедра, когда он снова потерся о мое лоно. У моих тонких трусиков не было ни единого шанса противостоять его натиску. Трение заставило меня ахнуть, когда похоть пронзила меня.

— Черт возьми, какая ты отзывчивая, — простонал он.

— Уайетт, — прошептала я. — Мне нужно… я хочу… — Но не могла продолжать. Ощущения, пронзившие меня, лишили меня каких-либо связных мыслей или слов.

— Я знаю, что тебе нужно.

Он засунул руку под мой топ, продвигаясь вверх по животу. Добравшись до груди, он обхватил ее. Мой сосок заныл, когда он его ущипнул.

Очередной стон сорвался с моих губ.

Уайетт зарычал, лаская мою грудь.

— Черт, — прошептал он. — Я столько хочу сделать с тобой.

— Да, — выдохнула я и выгнулась сильнее, желая большего.

Он задрал мой топ, а затем одежда исчезла. Его рубашка тоже испарилась, и я внезапно увидела его великолепную обнаженную грудь, которой можно было любоваться вечно.

— Черт возьми, женщина. Ты великолепна. — Уайетт тяжело дышал, когда его взгляд пожирал мою грудь. Бюстгальтер без бретелек едва прикрывал мои соски и оставлял мало места для воображения, грудь почти вываливалась из тонкого материала.

Пьянящая сила наполнила меня, когда эрекция Уайетта крепко прижалась к моему животу.

Он хотел меня. Очень хотел меня.

Уайетт снова поцеловал меня, заведя руки за мою спину.

От ловкого движения его пальцев мой лифчик расстегнулся, освободив грудь. Он снова застонал, когда посмотрел на мои соски, напрягшиеся на ночном воздухе.

Его дыхание было очень прерывистым. Он наклонил голову ближе к моей груди. В ту секунду, когда его горячий рот сомкнулся на моем соске, я дернулась.

Уайетт одобрительно зарычал и поводил языком, облизывая и покусывая.

— Уайетт, — выдохнула я. Желание пронзило меня, когда он продолжил тереться коленом о мое лоно, мои трусики скользнули по гладким складочкам.

Я еще сильнее запустила пальцы в его волосы, прижимая его к своей груди и требуя, чтобы он продолжал.

Уайетт сосал и лизал один сосок, прежде чем перейти к другому, все это время его руки непрерывно блуждали вверх и вниз по моей спине, разминая мою плоть.

Когда мои груди набухли и заныли, он отпустил их и снова меня поцеловал.

Мы целовались и лизались, пробуя друг друга на вкус, пока оба не начали задыхаться. Его колено постоянно терлось об меня, и я снова вскрикнула, но Уайетт проглотил стон.

Я собиралась кончить прямо там, полуодетая, в то время как Уайетт трахал меня коленом посреди поля.

Словно почувствовав, что вот-вот произойдет, он опустил ногу, но мое лоно было таким набухшим, что я чуть не потеряла сознание, не в силах сдержать рычащий протест.

Уайетт усмехнулся, затем прошептал:

— Я хочу попробовать тебя на вкус, когда заставлю кончить в первый раз.

Он наклонил мою голову набок и снова поцеловал в шею. Его язык скользил по моей коже, вызывая мурашки и нескончаемую боль в моем сердце.

Когда он добрался до моей ключицы, то остановился, крепче сжав меня в руках. На мгновение Уайетт просто замер, а потом я почувствовала прикосновение острых зубов к своей нежной коже.

Но он резко отстранился, из его горла вырвался резкий стон, а потом снова продолжил свой путь вниз. Я не понимала, что Уайетт собирается делать, пока он не проложил поцелуями дорожку вниз по моему животу, и моя юбка не задралась выше бедер.

Но когда его рука обхватила мое бедро и он пощекотал клитор, я чуть не кончила.

Глубокий рык удовольствия вырвался из его груди, когда он сорвал с меня трусики.

Уайетт скользнул пальцем в меня, мои влажные складочки легко раздвинулись для его прикосновения.

— Черт, Эйвери, — прошептал он со стоном. — Ты такая влажная. Такая сладкая.

Он приподнял мои ноги, и его голова исчезла между моими бедрами. Уайетт вытащил палец из меня и изменил позу.

Я захныкала, хотела к нему прикоснуться, но когда его язык задел напряженный бугорок, мой мир взорвался.

Я застонала в экстазе, когда Уайетт начал пробовать меня и сосать. Во мне зародилась дрожь, и она не ослабевала.

Мне нужно было больше, больше, больше.

— Уайетт, пожалуйста, пожалуйста, — умоляла я.

Он снова застонал и начала лизать жестче, а затем его палец снова скользнул в меня. Потом добавил второй и третий палец, пока не растянул меня настолько, что у меня все мысли путались.

Уайетт впился ртом в мой клитор и начал жестко сосать, в то время как его пальцы толкались в меня, потирая и скользя, снова и снова задевая восхитительное местечко внутри меня.

Он не унимался, пока его язык терзал меня сильнее и быстрее, поглощая меня, как человек, умирающий от жажды.

Волны оргазма внутри меня все нарастали и нарастали. Я непрерывно стонала от всепоглощающего наслаждения.

И когда я, наконец, кончила во взрыве экстаза, то выкрикнула его имя.

Я услышала глубокое урчание удовлетворения Уайетта, пока он продолжал лизать и мучить меня.

Оргазм продолжался и продолжался, мои стоны наполняли тихий воздух вокруг нас. Уайетт продолжал ласкать и толкаться в меня пальцами, пока я качалась на нескончаемых волнах оргазма.

Ночной воздух продолжал охлаждать мое обнаженное тело, и я дрожала, когда, наконец, пришла в себя. Я не могла думать. Не могла дышать. Не могла понять, как могло произойти нечто столь потрясающее.

Я никогда в жизни еще так не кончала.

Уайетт медленно вытащил из меня пальцы, а затем начисто облизал их один за другим. Его глаза горели так ярко, когда он лег на меня, что казалось, будто две свечи осветили его радужку.

Его член упирался в мое бедро. Я все еще тяжело дышала, мой разум опустел, кожа горела, когда положила руку на щеку Уайетта, не в силах подобрать слов.

На его губах появилась довольная ухмылка, и волна его силы прокатилась по мне. Он опустился на меня, удобно прижавшись всем телом, затем нежно и благоговейно поцеловал меня в губы.

— Уайетт, — с трудом выдохнула я.

— Да, цветочек? — прошептал он.

Я запнулась.

— Цветочек?

Он улыбнулся, внезапно выглядя застенчивым.

— Именно так я думал о тебе в старших классах. Прекрасна, как цветок сирени, который несет твой волшебный ведьмин аромат.

— Никто никогда не говорил мне, что моя ведьмовская магия пахнет сиренью.

Он зарычал.

— Хорошо. Это означает, что ты никогда не встречалась с другим оборотнем.

— Не встречалась. — Я вздрогнула от осознания того, что все эти годы он питал ко мне тайную нежность. Черт, я снова в него влюблялась. — Уайетт, мне нужно прикоснуться к тебе.

Мгновение он просто смотрел на меня, затем отодвинулся в сторону, чтобы я могла пошевелить руками.

— Да. Конечно. Все, что ты захочешь, черт возьми. — У него перехватило дыхание, когда мои руки двинулись вниз. Он стиснул зубы, когда запустила руку ему в штаны и обхватила его член.

Почувствовав его размер, я распахнула глаза.

— Ого, — выдохнула. Он был огромным.

— Эйвери, — прохрипел Уайетт.

Я гладила его по всей длине, восхищаясь его длинной, бархатистой сталью. Дыхание Уайетта стало прерывистым, и я быстро расстегнула его джинсы и спустила их с бедер.

Он перекатился на спину, затем я забралась на него сверху. Моя грудь была перед его носом, и он с рычанием укусил меня.

Я игриво рассмеялась, а потом начала исследовать его грудь. С каждым поцелуем, каждым укусом и каждым похотливым скольжением моего языка сила вокруг него росла и росла.

Его тело напряглось под моими прикосновениями.

Уайетт застонал и сжался, его пальцы запутались в моих волосах, пока я совершала медленное извилистое путешествие вниз по его телу, по каждому бугристому мускулу и жилистой плоскости. И во мне росло ощущение силы, что я могла свести его с ума от вожделения.

И когда обхватила губами его член, Уайетт дернул бедрами, оторвав их от земли, и первобытный стон вырвался из его горла.

Я взяла в рот его член, наслаждаясь его вкусом.

У Уайетта перехватило дыхание, все тело напряглось, когда я ускорила темп, ритмичными движениями посасывая его член.

— Эйвери. — Его мышцы напряглись, бедра превратились в сталь.

Я ускорила темп, превратившись в сирену, намеревающуюся заманить этого мужчину в ловушку своими ласками.

Он еще больше напрягся и, сжав руку в кулак, потянул меня за волосы. И когда я поднесла руку к основанию его члена, чтобы обхватить и растирать его яички, пока заглатывала его целиком, услышала его рев от оргазма.

Его бедра оторвались от земли, его член погрузился в мой рот, а его семя излилось мне в горло. Я сглотнула и застонала, продолжая гладить его, пока оргазм сотрясал его тело.

Только когда его член уже не был таким твердым, я выпустила его.

Зажмурившись, Уайетт тяжело дышал, хватка в моих волосах ослабла. Я смотрела на него сверху вниз с чувством абсолютной власти, что смогла поставить Уайетта Джеймисона на колени.

Когда он, наконец, открыл глаза, то лениво улыбнулся мне и поднял меня к себе на грудь. Он перекатился, подминая меня под себя, и поцеловал глубоко и медленно, обхватив меня за подбородок.

— Тебе понравилось? — осторожно спросила я, когда он прервал поцелуй.

Распахнув глаза, Уайетт усмехнулся.

— Понравилось ли мне? Понравилось — это мягко сказано. Ты заставила меня увидеть звезды, женщина.

Я покраснела от радости. И только теперь, лежа почти обнаженная в его объятиях, поняла, что мы натворили.

Мы нарушили протокол.

Мы позволили нашей страсти взять верх над нашим разумом.

Могут возникнуть проблемы, но на мой взгляд это того стоило. Я так долго этого хотела.

Я прижалась к Уайетту, наслаждаясь ощущением его твердого тела. Он лениво поглаживал мою спину, тихо урча от удовлетворения.

Повисло блаженное молчание. Я задрожала от холодного воздуха, коснувшегося моей спины, не говоря уже о том, что мои груди все еще полностью обнажены. Я схватила топ и натянула его. Это вызвало сердитый взгляд и низкое рычание Уайетта.

Не смогла я сдержать смех, затем снова села рядом с ним, опершись на локоть, чтобы спросить его, что мы будем делать дальше. Мы не могли открыто афишировать наши чувства друг к другу, но могли поддерживать тайные отношения, пока я не закончу обучение.

Но затем вдалеке послышался отдаленный крик:

— Эйвери? Ты здесь?

Хлопнула дверь казармы.

Распахнув глаза, Уайетт вскинул голову.

— Эйвери? — снова послышался женский голос.

Уайетт резко отпустил меня и натянул джинсы, а потом надел рубашку через голову.

— Черт, — прошептал он. — Это Шарлотта.

Послышались шаги, направляющиеся в нашу сторону.

— Эйвери?

— Мне нужно идти. — Уайетт быстро поцеловал меня, прежде чем встать. — Она не должна нас увидеть. Я не должен… — В его взгляде появилось сожаление. — Прости. Мне нужно идти.

Я только успела сунуть в карман лифчик, как Уайетт исчез.

Я моргнула.

Он ушел.

У меня отвисла челюсть, когда осмотрела одеяло и поняла, как все выглядело. Уайетт был прав.

Все выглядело так, будто мы только что трахнулись.

Я быстро поправила одеяло и провела руками по волосам. Остатки пирога все еще лежали на траве в стороне. Я зашвырнула пивные бутылки, тарелку и вилку Уайетта, а также обрывки своего порванного нижнего белья в ближайший куст. Слава богам, что мы вышли на край поля, поближе к деревьям, иначе мне негде было бы спрятать улики.

Я подавила смешок, все это внезапно показалось забавным. Улики. Как будто мы были подростками, которые опасались, что нас поймают родители. Но потом я протрезвела, осознав, что на самом деле ситуация куда серьезнее. Если командир Уайетта узнает, что он переспал с подчиненной, у него будут большие неприятности.

Прикусив губу, я сделала мысленную пометку забрать все улики завтра.

Мгновение спустя послышались шаги Шарлотты, и она заметила меня.

— Вот ты где.

Она с облегчением опустилась на одеяло рядом со мной.

— С тех пор как ты уехала, мы не могли дозвониться до тебя. И когда не застали тебя в квартире, мы с Элизой предположили худшее и подумали, что тебя выгнали. — Она посмотрела на пирог. — Но вместо этого ты объедаешься пирогом и наслаждаешься ночным небом? — Шарлотта толкнула меня локтем, когда я промолчала, ее дразнящее настроение испарилось. — Эй, ты как? В Институте все в порядке?

Я мысленно встряхнулась, чувствуя благодарность за то, что женщины-оборотни не обладают таким обонянием, как мужчины. В противном случае Шарлотта бы точно учуяла, что здесь произошло.

— Нет. То есть да, все в порядке. — Я сверкнула улыбкой для пущей убедительности.

Шарлотта снова посмотрела на пирог.

— Можно мне кусочек? — спросила она.

— О, да. Конечно. — Я отрезала ей кусочек, пока мои мысли все еще кружились от прекрасной ночи, которую провела с Уайеттом.

С раскрасневшимися щеками я протянула Шарлотте кусочек пирога. По бокам тек сладкий джем. Она откусила кусочек и застонала.

— Детка, ты потрясающе умеешь печь. — Она отломила вилкой еще большой кусок и добавила: — К черту калории. Я доем весь этот кусок и, возможно, еще один. — Она откинулась назад и продолжила жевать. — Как долго ты здесь находишься?

— Э-э-э… несколько часов. — Я оглядела поле в поисках Уайетта, но его нигде не было.

— Прекрасный вид, — сказала Шарлотта, когда в небе пронесся маленький метеор. — Но почему ты пришла сюда?

Я легла рядом с ней, не зная, что еще делать.

— Мне нужно было подышать свежим воздухом. Иногда наша квартира кажется такой маленькой. Я хотела выйти на улицу. — Ложь так легко слетела с моего языка.

Шарлотта фыркнула.

— О, я понимаю. Я чувствую это каждый день.

— Итак, как прошел остаток вашей ночи?

Она улыбнулась шире и начала рассказывать обо всем, что произошло после моего ухода.

Я пыталась слушать и комментировать в подходящее время, но мое внимание все время переключалось на Уайетта.

Теперь я без всяких сомнений знала, что он хотел меня, но то, что мы сделали…

Это против правил.

Но потом я напомнила себе, что Уайетт был оборотнем. И когда волк хотел женщину, правила не действовали. Даже правила, созданные Сверхъестественными Военными Силами.

У меня закружилась голова, пока Шарлотта продолжала болтать. Парень, в которого я была влюблена в подростковом возрасте, тот, кто, как думала, никогда не обратит на меня внимания, только что целовал меня, подарил мне умопомрачительный оргазм и кончил мне в рот.

Я провела пальцами по губам. Я все еще чувствовала его вкус. Мое сердце пело, потому что я нравилась Уайетту. Я ему действительно понравилась, и он хотел меня так сильно, как не хотел ни один мужчина до него.

Около трех или четырех часов утра мы с Шарлоттой наконец встали, чтобы вернуться в квартиру. Но всю обратную дорогу я только и думала о светящихся глазах цвета мха, мускулистых плечах, точеном прессе и губах, которые очень хотела попробовать снова.

Глава 16

Уайетт

Когда солнце взошло на востоке, я лежал в постели, думая о прошлой ночи. Свет проник в мою комнату, как и ароматы дня и росы через приоткрытое окно.

Я все еще не мог поверить, что мне не приснилась прошлая ночь. Я не только последовал за Эйвери в тот бар в центре города, но и отвез ее домой, остался с ней в ее квартире, затем мы вышли на улицу, чтобы полежать под звездами. А потом я поцеловал ее, прикоснулся к ней и чуть не трахнул ее.

Это были самые невероятные восемь часов в моей жизни.

Это также стало самым безрассудным и безответственным поступком.

Я вспомнил, как оставил ее небрежно одетой, в поле, а вокруг витал запах секса. Именно так закончилась наша ночь с ней, когда я сбежал, как последний придурок.

Какого хрена ты делаешь, Джеймисон?

Я уже перешел все границы протокола. Я следил за ней. Проводил время с ней наедине. Целовал ее, прикасался к ней, трахал ее пальцами…

Черт возьми.

От одних этих воспоминаний у меня заныл член, но такое поведение было неприемлемо для Вооруженных Сверхъестественных Сил. Я был ее командиром, а она — моей подчиненной. Я имел над ней власть. Из-за этой игры в власть в CВС строго запрещены любые отношения между лицами разного ранга.

Вот если бы Эйвери являлась постоянным членом СВС и находилась под моим командованием, это была бы совсем другая история…

Но она здесь не навсегда.

И это означало, что я конкретно облажался.

Я вцепился в волосы и откинулся на подушку. Мой член оставался твердым, несмотря на то, что я знал, что не смогу получить Эйвери. И даже не мог винить алкоголь в своем поведении. Человеческого пива недостаточно, чтобы я опьянел. Я был абсолютно трезв все время, пока находился в компании Эйвери.

Но она была пьяна.

И это еще хуже.

— Я ублюдок, — проворчал я и, сбросив с себя одеяло, свесил ноги с кровати.

От этого движения воздух всколыхнулся, и я почувствовал запах от моей футболки. Я сделал вдох. Натуральный аромат сирени Эйвери все еще оставался на ткани.

Я поднес воротник футболки к носу и снова принюхался. Черт. От нее так вкусно пахнет.

Мой член еще больше затвердел, в боксерах стало тесно. Я знал, что должен раздеться, принять душ и начать день.

Но я не хотел.

Несмотря на то, что все это никуда не приведет, я желал остаться в постели, окутанный ее ароматом, фантазируя о том, как Эйвери делает мне минет.

— К черту все это.

Я лег на кровать и спустил боксеры. В мыслях вспыхнул образ тонкой талии, округлых бедер и обнаженной груди Эйвери. Боги, она была совершенством.

Я поглаживал свой член по всей длине, представляя, как рот Эйвери обхватывает кончик. Ее язык был волшебным. Дрожь вожделения пронзила меня. Самоудовлетворение не снимет это напряжение внутри меня, но может его ослабить.

Черт, я пропал.

Волк внутри меня удовлетворенно заурчал, а затем заскулил от нетерпения, от того, что наши мысли об Эйвери совпадают. Прошлой ночью он несколько раз очень ясно давал понять, что полностью поддерживает все, что связано с Эйвери Майерс, даже если это означало нарушение протокола СВС и мое увольнение.

Он даже хотел, чтобы я заявил на нее права. На нашем первом свидании, если это вообще можно назвать свиданием.

Я представил, как мои клыки царапают ее кожу. Черт, было трудно остановить этот инстинкт. Я хотел укусить ее за шею и смешать нашу магию, навсегда пометив ее как мою, и это было нехорошо, потому что моему волку наплевать на мое обещание Маркусу.

Его не волновали честь и кодекс.

Его заботила только Эйвери.

Но я не мог думать о том, что это значит.

Поэтому я заработал рукой сильнее, оргазм уже нарастал. Одна мысль об Эйвери возбуждала меня. Я снова понюхал футболку и погладил член быстрее.

Я представлял ее глаза, ее смех, страстный изгиб ее губ.

Ее ноги, ее мягкие груди, округлость ее задницы.

Звук ее голоса, огонь в глазах, а затем ее полный похоти взгляд, когда она влажная лежала на спине с раздвинутыми ногами, умоляя меня ввести в нее свой член, когда я наклонился, чтобы лизнуть…

О, черт…

Оргазм взорвался внутри меня, сперма вырвалась из меня с такой силой, что забрызгала все простыни.

Я с трудом перевел дыхание. Мой разум был настолько полностью поглощен Эйвери, что я не обращал ни на что внимания.

Какое-то мгновение не мог пошевелиться.

И это я просто фантазировал.

Разочарованно застонал. Я снова возбудился, как подросток. Я схватил салфетку, чтобы вытереть весь беспорядок, качая головой от того, что позволил себе чувствовать.

Но моему волку было все равно. Он снова нетерпеливо заскулил внутри меня.

В старших классах он тоже проявлял интерес к Эйвери, но мы оба тогда были молоды — я подростком, а он еще щенком. Никто из нас по-настоящему не понимал своих эмоций, когда мы пытались сосуществовать вместе.

Но даже тогда мы оба были без ума от Эйвери, хотя сейчас наши чувства не просто увлечение. И любая прежняя юношеская неопытность исчезла.

Что только усложняло ситуацию, поскольку мы оба хотели Эйвери.

— Значит, теперь все так и будет? — спросил я его, меняя простыни. — Меня уволят из СВС из-за любовных утех с новобранцем? И что потом? Мы последуем за ней в Женеву, чтобы сидеть дома, пока она работает? А как насчет Маркуса? Как насчет обещания, которое я должен сдержать перед ним?

Но мой волк только снова заскулил. Он считал, что последовать за Эйвери в Женеву — это лучшая идея, что приходила мне в голову за всю жизнь.

Я раздраженно покачал головой. Хотя знал, что Эйвери хотела меня, это не означало, что она хотела быть со мной. Она переспала бы со мной, если бы представилась такая возможность, но желала ли она настоящих отношений?

Я понятия не имел, хочет ли она этого, и не собирался заставлять ее делать выбор. Потому что отношения между нами были возможны только в том случае, если она не уедет в Женеву.

Я должен был остаться здесь еще как минимум на два года. Из-за своего обещания не мог уехать.

И это означало, что Эйвери придется отказаться от своей мечты.

Я зарычал.

Черт возьми, нет.

Этого не произойдет.

Она слишком много работала и слишком отчаянно хотела поступить в Институт. Я не мог все испортить, втянув ее в отношения, которые перечеркнули бы все ее шансы стать послом.

Мой волк заскулил, обеспокоенный тем, какой поворот приняли мои мысли.

Волк не способен говорить, но мы могли общаться эмоциями и мыслями, и я понял, что он пытался сказать.

Там, где есть воля, есть и выход.

Я невесело рассмеялся над этим клише.

— Если бы только все было так просто. Но это не так. Ты забыл, что я не могу рисковать увольнением? Я взял на себя обязательство. Для тебя это ничего не значит?

Он просто зарычал.

Мой планшет зажужжал, и экран засветился через карман моих брюк-карго, которые я отбросил в сторону прошлой ночью. Я вытащил его и замер.

На экране планшета ждало сообщение.

От моего босса.

«Явись в мой офис сегодня в 10.00».

— Черт. — Я начал расхаживать по комнате, уставившись на приказ Уэса. — Черт, черт, черт.

Ничего хорошего меня явно не ждет. Сегодня воскресенье. Уэс не проводил встреч в своем офисе по воскресеньям, если только дело не было серьезным, и, учитывая, что только меня упомянули в этом сообщении.

Это была частная встреча.

Я запустил руку в волосы и посмотрел на часы. Было уже девять тридцать. Обычно я никогда не вставал так поздно, но, учитывая, что лег спать не раньше четырех утра, не удивился, что проспал.

Я сорвал с себя футболку и поспешил в душ, чтобы помыться и побриться. Если появлюсь в кабинете своего начальника, а от меня будет исходить запах Эйвери…

— Черт! — воскликнул я, прежде чем отдернуть занавеску в душе.

* * *

Я прибыл в офис Уэса в главном здании ровно в десять. Влажные волосы касались моих ушей, но единственным запахом, который остался на мне сейчас, был запах стирального порошка и лосьона после бритья.

После того, как приложил ладонь к магическому сканеру у двери Уэса, знакомый роботизированный голос произнес:

— Добро пожаловать, Уайетт Джеймисон. Пожалуйста, проходите.

Дверь со щелчком открылась, и я шагнул внутрь.

Уэс стоял у дальней стены, глядя на предгорья Айдахо через окна от пола до потолка. Его кабинет был огромным, в нем имелось все магическое голографическое оборудование, такое же как и в главном командном центре.

Но сегодня ни одна из этих голограмм не светилась.

Это не предвещало ничего хорошего. Я надеялся, что эта встреча связана с предстоящим заданием, но если бы это было так, магическая система слежения работала бы.

— Майор Джеймисон, — сказал Уэс, не поворачиваясь ко мне. — Присаживайтесь.

Хотя никогда не суетился перед командиром, но сейчас холодность его тона сразу же вывела меня из себя. Я сделал, как он сказал, хотя шерсть моего волка встала дыбом от его приказа. Это самое сложное в работе в СВС. Как альфа по праву рождения, мы инстинктивно хотели командовать, а не быть тем, кем командуют. Но умение подчиняться пошло на пользу мне и моему волку.

Это научило нас дисциплине.

По крайней мере, так было до тех пор, пока Эйвери Мейерс не вернулась в нашу жизнь.

Уэс остался у окна, сцепив руки за спиной.

— Вчера я прочитал отчет о падении вашего нового рекрута в реку. Этого не должно было произойти.

От облегчения я расслабил плечи. Так вот о чем была эта встреча.

— Да, сэр, вы правы. Я принимаю все…

— И я также прочитал отчет пилота, в котором отмечено ваше территориальное поведение по отношению к другому вашему новобранцу, Эйвери Мейерс.

Я сжал губы.

Уэс резко обернулся, выражение его лица было холодным.

— А потом я услышал другие слухи о том, что ты поехал за ней в бар прошлой ночью и вернулся час спустя вместе с ней. Итак, я проверил записи с камер наблюдения, и из того, что могу понять, вы двое отправились в ее квартиру, и ты вернулся в свои жилые бараки только восемь часов спустя. — Он сделал зловещий шаг ко мне и положил руки на стол. — Не могли бы вы посвятить меня в то, что произошло за эти восемь часов, майор Джеймисон?

— Сэр, я знаю, как плохо это выглядит…

— Это не просто выглядит плохо, майор, — рявкнул он. — Это выглядит как гребаное нарушение протокола, при котором увольнение — единственный выход!

У меня перехватило дыхание. Черт. Я знал, что это может случиться, и теперь это случилось. Проклятие! Я глубоко вздохнул, когда мой волк зарычал внутри меня. Ладно, Джеймисон. Сохраняй спокойствие. Держи себя в руках.

Я сделал еще вдох, прежде чем спокойно ответить:

— Вы правы, сэр. Это было нарушением протокола, и я сожалею. Я также могу заверить вас, что это больше не повторится.

— Ты с ней спал?

— Нет.

— Но ты занимался другими вещами?

Я поморщился, когда меня захлестнула волна стыда.

— Да.

Уэс приподнял бровь.

— Неделю назад я бы поклялся своей жизнью, что ничего подобного не могло случиться, пока ты у руля. — В нем все еще кипел гнев, но через мгновение он глубоко вздохнул и сел на стул. — Уайетт, что происходит? Это не похоже на тебя.

Я опустил голову и замер на мгновение, пытаясь осознать, что изменилось во мне с тех пор, как Эйвери прибыла в штаб-квартиру.

— Сэр, мне жаль. Я не думал, что это произойдет, но вчера принял несколько неверных решений. Это было неправильно, и вы имеете полное право уволить меня, и я бы полностью понял, если бы вы это сделали. — Мой желудок сжался от этой мысли. Я не мог допустить, чтобы меня уволили из СВС. Не мог.

Я ждал ответа Уэса, но повисла тишина.

Каждый мускул в моем теле напрягся в ожидании последнего удара, который решит мою судьбу и станет билетом в один конец из СВС.

Прости, Маркус. Мне чертовски жаль.

Но Уэс произнес:

— Майор, вы были верным и заслуживающим доверия командиром в этой организации в течение семи лет. Я бы предпочел, чтобы вы объяснили мне, что происходит.

У меня голова пошла кругом.

Уэс нахмурился, в то время как мой волк продолжал расхаживать внутри меня и рычать, но, несмотря на его раздражение из-за того, куда направились мои мысли, я знал, что это был единственный выход, каким бы мучительным он ни казался.

Я должен уничтожить влечение к Эйвери. Я должен сдержать свое обещание.

Боль взорвалась в моей груди, по телу заструились огненные реки. Но это единственный выход.

У меня пересохло во рту. Я должен это сделать.

Выдавливая из себя слова, я сказал:

— Это была ошибка, сэр. Этого больше не повторится.

Уэс уставился на меня ледяными голубыми глазами.

— Кажется, я просил тебя объяснить.

— На самом деле я не могу объяснить, сэр. Потому что сам до конца этого не понимаю.

Уэс склонил голову набок.

— Это твой волк, не так ли?

Я наклонился вперед, упираясь локтями в колени. Я должен быть честным. После этой встречи никаких отношений с Эйвери в обозримом будущем не предвиделось.

— Возможно. Он по-настоящему влюблен в нее.

— И ты тоже? Или этот интерес исходит исключительно от твоего волка?

Я сжал челюсти, но не смогу солгать, тем более Уэсу.

— Я тоже, сэр. Но это не значит, что я не могу все остановить.

Уэс откинулся на спинку стула.

— Это ты так говоришь, но если это твой волк и ты… — Он снова вздохнул. — Ну, это определенно все усложняет.

Поскольку Уэс тоже оборотень, он понимал, насколько убедительным может быть волк. Однако Уэс женат последние семьдесят пять лет и неизвестно, помнил ли он, что чувствовал когда встретил свою пару: одержимость, безрассудное влечение и вызывающую ярость ревность всякий раз, когда другой мужчина смотрел в ее сторону.

У меня глаза на лоб полезли. Срань господня. Опять это слово. Неужели Эйвери могла быть моей парой? Но я не мог сделать ее своей парой. Не сейчас.

Мое обещание Маркусу держало меня в Айдахо еще два года, но после этого, возможно, я смогу ухаживать за ней. Спариться с ней. Заявить на нее права.

Но даже знание того, что я мог бы последовать за ней в будущем, не остановило сожаление, которое грызло меня.

— Несмотря на интерес моего волка и мой личный интерес, я не позволю этому продолжаться, сэр. Даю вам слово.

Уэс скептически посмотрел на меня.

— Как бы сильно ни верил, что ты намерен сдержать слово, я сомневаюсь, что сможешь это сделать, если ты и твой волк хотите ее.

Думай о Маркусе. Думай о Маркусе.

— Сэр, я могу и сделаю это.

Брови Уэса поползли вверх.

— Почему так в этом уверен?

Потому что я обязан Маркусу своей жизнью. Я прочистил горло и ответил:

— Это не первый раз, когда мне приходится учиться контролировать свои побуждения и инстинкты. Я делал это раньше и могу сделать это снова.

— Но ты веришь, что она твоя пара? Твоя настоящая пара?

От его многозначительного вопроса я сжал челюсти. Нет, я не мог думать об этом. Я даже не мог позволить себе представить Эйвери своей парой, потому что если бы это сделал…

Даже моего обещания Маркусу может оказаться недостаточно, чтобы удержать меня.

Я глубоко вдохнул и ответил:

— Я не знаю, сэр. Не знаю, что чувствуют, когда встречают свою пару, поскольку у меня никогда не было пары.

— Значит, ты не чувствуешь врожденную потребность защищать ее? Ты не испытываешь ревности каждый раз, когда ее внимание привлекает другой мужчина? Не испытываешь желания заявить на нее права?

Я представил, как мои клыки удлиняются и впиваются в гладкую, бледную кожу на шее Эйвери. У меня потекли слюнки при этой мысли, мой волк взволнованно завилял хвостом, и за этим последовало сильное чувство удовлетворения. Моя.

Черт. Он прав. Прошлой ночью я был так близок к тому, чтобы заявить на нее права.

— Майор Джеймисон? Мне нужно, чтобы вы честно ответили на эти вопросы.

У меня задрожали руки от собственнической реакции, которая снова овладела мной. Дыхание участилось. Нет. Этого не может произойти. Я могу и буду бороться с этим.

Но я чувствовал все это к Эйвери и даже больше. Но не в состоянии признаться Уэсу, что хочу заявить права на своего нового рекрута. Если бы это сделал, он перевел бы ее в группу другого командира. Отвергать свои чувства к ней достаточно плохо, но мысль о том, что ее начнет обучать другой мужчина, будет работать с ней каждый день и отвечать за ее безопасность…

Мой волк зарычал.

Да, это не вариант. Не известно, смогу ли я контролировать себя, если это случится. Тогда меня точно уволят.

Снова встретившись взглядом с Уэсом, я сказал:

— Сэр, я действительно кое-что чувствую к ней, не буду лгать вам об этом, но она не моя пара. Я могу контролировать себя. — Я выдержал зрительный контакт. Я не совсем лгал. Она не была моей парой… пока что.

Но она могла бы быть ею.

Я затаил дыхание, гадая, раскроет ли он мою ложь.

Уэс долго смотрел на меня ясным и твердым взглядом. Мне следовало опустить подбородок и показать покорность, но я этого не сделал. Просто не мог.

Я не собирался отступать, если это означало, что кто-то другой будет отвечать за обучение Эйвери и, в конечном счете, за ее безопасность. Я не стану так рисковать.

Наконец, Уэс оборвал зрительный контакт и вздохнул.

— Хорошо, майор. Я дам тебе еще один шанс доказать, что ты можешь действовать как уважительный и ответственный командир, но если увижу какие-либо признаки или услышу дальнейшие слухи о том, что ты или твой волк проявляете собственническое поведение по отношению к рядовой Мейерс, то переведу ее на другое отделение. Понятно, майор?

— Да, сэр. — Я встал и отдал ему честь дрожащей рукой.

Он отпустил меня, и я направился в холл.

Оказавшись снаружи, увидел освещенные солнечными лучами окрестные поля. Мои плечи поникли. Больше всего на свете мне хотелось пойти в квартиру Эйвери, разбудить ее утренним поцелуем, возможно, принести ей завтрак в постель.

Но это мечта о жизни, которой у меня не будет.

У меня только обязанности. Я должен сдержать обещание. А у Эйвери вся жизнь впереди. Через несколько коротких месяцев она отправится в Женеву.

А я останусь здесь.

Боль снова возникла в моей груди, и внутри меня волк издал долгий, одинокий вой.

Я снова подумал о прошлой ночи. О том, как Эйвери смотрела на меня. О том, что она чувствовала в моих объятиях. Я знал, что у нее ко мне сильные чувства.

Но достаточно ли сильные, чтобы отказаться от своей карьеры?

Потому что это единственный способ, которым мы могли быть вместе в ближайшем будущем.

Мысль была такой заманчивой. Я мог бы попросить ее об этом.

Что если прямо сейчас пойти к ней и рассказать, что произошло. Быть на сто процентов честным и объяснить ей ситуацию, в которой оказался — мне нельзя встречаться с ней сейчас из-за протокола СВС. Мне нужно сохранить свою работу, чтобы выполнить обещание, но через три месяца, когда ее обучение закончится, я смогу быть с ней.

Меня затошнило.

Но в какое положение это ее поставит? Какое давление это оказало бы на нее?

Я бы попросил ее отказаться от работы своей мечты. Она не могла оставаться здесь со мной и продолжать работать в Женеве.

Черт возьми, ей даже не нужно оставаться в программе тренировок, ведь она здесь только из-за желания присоединиться к Институту Послов Сверхъестественного.

Черт возьми, Уайетт. Почему бы тебе просто не растоптать ее мечты?

Я зарычал, а потом мне пришла в голову другая мысль. Что, если у нас будут отношения на расстоянии?

Я нахмурился. Два года? Я знал, что буду ждать так долго. Я бы ждал ее всю жизнь, если понадобится, но сможет ли она?

Но как только мое сердце наполнилось собственническим чувством при мысли о том, чтобы оставить ее здесь и сделать своей, на меня обрушилась реальность. Я не мог просить ее об этом.

Какие это отношения, в которых вы вообще не могли быть вместе? Из-за протокола СВС любая романтика запрещена в течение следующих трех месяцев. Я уже облажался прошлой ночью. Еще одна ошибка, и меня уволят. Итак, нам придется просто с тоской смотреть друг на друга следующие три месяца и вообще не разговаривать?

И что потом, когда пройдут эти три месяца? Она отправится в Женеву, станет нервничать из-за новой работы, а потом общаться со мной по скайпу в свободное время, не обращая внимания на разницу во времени. Это было бы катастрофой.

Что, черт возьми, это за отношения? И какие ожидания это возлагало на нее?

Я зарычал и хотел ударить кулаком по дереву. Я не мог просить ее об этом. Только эгоистичный ублюдок так поступает.

Я опустил голову. Как же вовремя. Чертовски вовремя. Если бы только встретил ее снова через два года, а не сейчас.

Я не мог быть с ней сейчас, как бы сильно этого ни хотел. Но в состоянии обеспечить ее безопасность. Подготовить ее ко всему, что может встретиться на ее новой работе посла. И однажды, через пару лет, я найду ее снова, и тогда…

Мой волк заскулил.

Если боги будут на моей стороне, и если она захочет, возможно, тогда я сделал бы ее своей.

Я засунул руки в карманы и начал составлять план, пока солнце сияло над головой. Я знал, что не смогу лично проводить тренировки Эйвери по самообороне — прикосновение к ней стало бы пыткой. Я чертовски хорошо понимал, что не смогу контролировать себя, если это случится, и тогда Уэс уволит меня в мгновение ока.

Но я все еще отвечал за ее обучение, поэтому мог выбрать лучшего кандидата для выполнения этой работы. И уже знал, кого выберу.

Ди будет недовольна этим, так как у нее приближался длительный отпуск, но она в долгу передо мной. Она обязана мне почти столько же, сколько я Маркусу.

Я это сделаю.

Я добрался до казармы и отсканировал ладонь. Потом поплелся вверх по лестнице, пока мои мысли кружились вихрем.

Даже знание того, что Эйвери в конечном итоге все еще продолжит тренироваться под моим руководством, не радовало.

Выйдя в свой коридор, я ожидал испытать восторг или чувство выполненного долга от того, что сделал правильный выбор. Я не сомневался, что почувствую облегчение, хотя бы потому, что не потерял работу, что все еще мог выполнить свое обещание Маркусу, что мне все еще разрешали тренировать Эйвери и что я буду тщательно готовить ее к предстоящей работе.

Но ощущал только глубокую ноющую боль в груди.

Мне захотелось выть, содрать кожу, чтобы появился мой волк, и бежать, пока кровь не хлынет из наших лап.

Я закрыл глаза, вспоминая Эйвери, когда прошлой ночью она оживленно рассказывала о звездах, небе и своих мечтах о будущем. Ее образ обжег мой разум — изгиб ее губ, блеск волос и заразительный смех.

И чувствовать ее… Боги, как приятно ее чувствовать. Ее тело идеально подходило моему, как будто она создана для меня.

У меня перехватило дыхание, когда агония пронзила мою душу.

Потому что на данный момент это все, что у меня осталось от нее — воспоминания.

Прошлая ночь была не только первой ночью, которую я провёл с Эйвери Майерс, но и последней — в обозримом будущем.

Из моего влечения к ней больше ничего не могло получиться, по крайней мере, прямо сейчас.

Мой волк снова тоскливо завыл. Он знал, что я не сдвинусь с места, но это лучше, чем оставить ее безопасность на попечение кого-то другого, разрушить ее мечту и не сдержать обещание, которое дал Маркусу.

Как бы сильно ни болело мое сердце при мысли о том, что она уйдет из моей жизни через три месяца, я сделаю это для нее и для Маркуса, что означало, что я должен научить Эйвери, как выходить из любой возникшей кризисной ситуации.

У меня кровь застыла в жилах при мысли о том, что она в опасности.

Будь я проклят, если не сумею защитить ее от этого.

Глава 17

Эйвери

— Почему ты такая взволнованная? — спросила Шарлотта утром понедельника. Из окна виднелся только лес, и на улице гуляли только несколько человек.

— Кто сказал, что я взволнованная? — спросила я, сдерживая идиотскую улыбку.

Шарлотта закатила глаза.

— Ну ты уже такая бодрая, хотя сейчас нет и шести утра.

Я пожала плечами.

— Я рано проснулась и горю желанием тренироваться. Что в этом плохого?

Элиза и Шарлотта недоверчиво переглянулись, и Элиза сказала:

— Эйвери, это первое утро, когда ты проснулась, не проклиная будильник. Я согласна. Что-то очень не так.

Я закатила глаза.

— Разве девушка не может просто радоваться новому дню?

Шарлотта рассмеялась.

— Если бы на твоем месте был кто-то другой, а не Эйвери Мейерс, в это можно бы поверить. Но за то короткое время, что тебя знаю, я выучила о тебе три вещи. Во-первых, ты любишь готовить. Во-вторых, у тебя может и дерьмовые способности к магии, но ты не сдаешься, даже когда тебе трудно. И в-третьих, ты ненавидишь утро. Вообще-то, я никогда не встречала человека, который злился бы на солнце за то, что оно встает каждый день.

— Ну, оно может быть очень ярким и раздражающим. Не только я время от времени не люблю вставать рано.

Элиза улыбнулась, сверкнув острыми зубами.

— Ты знаешь, что летом в моей деревне солнце всходит только на четыре часа? Что-то подсказывает мне, что тебе не понравилось бы жить в таком месте.

— Но зимы, наверное, фантастические, да? — пошутила я. — Значит, солнце светит всего несколько часов?

Элиза рассмеялась, звук походил на звон колокольчиков.

— Это точно.

— Мейерс, ты странная. — Шарлотта покачала головой. — Кто не любит солнце? Я могла бы греться в его лучах каждый день.

— Вампиры не любят солнце. И я ничего не имею против солнца. Мне просто не нравится, что оно встает так рано.

Она игриво толкнула меня, и мы все рассмеялись.

Несколько минут спустя мы добрались до столовой, где должны были встретиться с нашим отрядом. Сегодня был первый день групповой тренировки. Понятия не имела, что именно это значит, но если это означало обучение у Уайетта, я очень даже не против.

У меня внутри порхали бабочки при одной мысли о нашем командире. Весь вчерашний день я упивалась мыслью, что у Уайетта Джеймисона были чувства ко мне. Настоящие чувства. Только это могло объяснить его поведение.

Поскольку моя мать была наполовину оборотнем, я провела много времени среди ее стаи и других стай оборотней. И у всех оборотней-мужчин имелись две общие черты. Во-первых, когда они интересовались женщиной, то проявляли собственническое и территориальное поведение рядом с ней. Любой другой мужчина, проявивший внимание их женщине, получал немедленную реакцию самца. Я улыбнулась, вспомнив гнев Уайетта, когда ужинала с Николасом, и как он швырнул Тима через танцпол, когда парень дотронулся до меня. И как он рычал на техников в гараже.

Во-вторых, если оборотень хочет самку очень сильно, он готов нарушить правила и социальные нормы, чтобы быть с ней. Прошлой ночью Уайетт нашел время, чтобы побыть со мной наедине, поцеловал меня, прикоснулся ко мне и подарил мне самый умопомрачительный оргазм в моей жизни.

Проявление чувств ко мне противоречило протоколу СВС, я это знала, поскольку перечитала руководство после ужина с Николасом. Но то, что сделал Уайетт, не только нарушило правила, оно растоптало их и показало им средний палец.

Большего нарушения правил, чем то, что мы сделали субботним вечером, не придумаешь. Другими словами, Уайетт Джеймисон хотел меня.

Теперь я знала, что привезя меня обратно в штаб-квартиру, сказав что у Института ко мне какие-то дела, Уайетт лгал.

Вчера я позвонила в Институт, и мои извинения, похоже, удивили их. Да, они ожидали, что я зарегистрируюсь, но это не было срочно.

Я самодовольно улыбнулась. Поведение Уайетта в субботу объяснялось только его чувствами оборотня, ведь волки, которым нужна самка, вели себя так же.

Уайетт интересовался мной.

Все просто.

И от мысли об этом я чувствовала себя чертовски фантастично. И даже не злилась на него за то, что он солгал мне об Институте.

Я вдохнула аромат хрустящих вафель и шипящего бекона, когда мы вошли в столовую.

— Вон наши парни, — сказала Шарлотта, кивая вперед.

Крис, Зейден, Бо и Ник вошли через южную дверь столовой. У меня перехватило дыхание, когда заглянула им через плечо.

Но Уайетта нигде не было видно.

Вздохнув, я взяла поднос и встала в очередь. Мы все бродили по зоне обслуживания, но каждый раз, когда я слышала мужской голос, смех или кашель, нетерпеливо оглядывалась через плечо.

Но каждый раз это был не Уайетт.

— Странно, что майора Джеймисона еще нет здесь, — сказала Шарлотта, когда мы все сели за длинный стол. По мере того как собиралось больше народа, в столовой становилось более шумно.

— На прошлой неделе он завтракал с нами каждое утро.

— Я подумала о том же. — Я рассеянно полила вафли сиропом, постоянно поглядывая на двери.

— Привет, дамы, — Зейден широко ухмыльнулся, когда выдвинул стул напротив нас. Зеленая рубашка была резким контрастом с его бледной кожей. — Вы, великолепные девушки, приятное зрелище для моих глаз. Без вас были долгие и одинокие выходные. Я слышал, вы все ушли веселиться и не пригласили меня. — Он надулся.

— Он просто раздражен, потому что мы с Ником пошли выпить в субботу вечером и не взяли его с собой, — вставил Крис, садясь напротив Элизы.

Шарлотта фыркнула.

— А я подумала, что он снова подкатывает к нам. Моя мама предупреждала меня, что вампиры всегда возбуждены.

Элиза рассмеялась.

— Моя мама говорила то же самое.

Зейден поднес руку к груди, как будто эти слова его ранили.

— Я чувствую, что меня нагло оболгали.

— Но это правда, верно? — спросил Бо, садясь рядом со мной. Волшебник среднего уровня тоже выбрал вафли, только вместо сиропа он намазал их арахисовым маслом.

Зейден снова ухмыльнулся.

— Ну, если кто-то из этих женщин захочет трахнуться, я только за.

Я закатила глаза, в кои-то веки отводя взгляд от дверей.

— Какой ты очаровательный.

— Просто хотел убедиться, что предложение понятно. — Он подмигнул мне.

Я откусила еще кусочек вафли и попыталась сосредоточиться, пока мои товарищи по отряду продолжали подшучивать, но мой взгляд оставался прикованным к входным дверям столовой. Где же он?

Прежде чем успела откусить еще кусочек, открылась угловая дверь. Внутрь вошла высокая женщина с черными волосами, собранными сзади в строгий пучок. У нее был кофейный цвет лица, и она выглядела так, словно могла отжаться больше раз, чем большинство мужчин.

И прямо за ней появился Уайетт.

Я чуть не уронила вилку, но в последний момент успела ее поймать.

— Ого, — сказал Ник. — Осторожнее, Мейерс. — Он промокнул капли сиропа, которые стекли с моей вилки на его рубашку.

— Извини, — пробормотала я как раз в тот момент, когда Уайетт подошел к нашему столику в сопровождении высокой женщины.

Остановившись возле нас, он приветственно кивнул:

— Новобранцы, доброе утро.

Женщина рядом с ним промолчала.

Все пробормотали:

— Доброе утро, сэр.

И я изо всех сил старалась ничем себя не выдать.

Я выжидающе посмотрела на него, желая, чтобы он показал хоть как-то, что его сердце бьется так же быстро, как мое.

Но челюсть Уайетта была сжата, взгляд оставался поверх наших голов.

— Заканчивайте есть, а потом присоединяйтесь к нам на улице. — Уайетт взглянул на часы. — Через десять минут.

С этими словами он развернулся на каблуках и вместе с высокой женщиной покинули кафетерий так же быстро, как и пришли.

Я нахмурилась и снова взялась за вилку, но потом решила, что его пренебрежение было ожидаемым, поскольку технически наша связь против правил.

Я все еще не знала, как мы будем продолжать встречаться, но полагала, что что-нибудь придумаем.

Улыбаясь, я принялась за еду.

Глава 18

Уайетт

Десять минут спустя все мои новобранцы стояли на поле. Ветер развевал волосы Эйвери и доносил до меня ее запах.

Я стиснул зубы от неизбежности.

Я почувствовал её возбуждение в столовой. Больше всего на свете мне хотелось отвести её в сторону, обнять и запечатать её губы поцелуем. Мой волк нетерпеливо заскулил, призывая меня исполнить наше желание и посылая мне всё больше образов, как наши клыки удлиняются и впиваются в шею Эйвери.

Но я не мог этого сделать.

Не сейчас.

Еще два года.

Гребаный ад. Я все понимал, но мое влечение к ней росло.

И увидев ее лицо и реакцию на меня, когда я подошел к их столику… Я мог сказать, что для нее это тоже было не простое увлечение.

Мы были созданы друг для друга.

Я уверен в этом так же, как в том, что небо голубое.

И это только усложнило мне задачу.

Я пытался стряхнуть с себя эти мысли, пока все мои новобранцы смотрели на меня и ждали приказов. Ди стояла рядом со мной. Сегодня был еще один солнечный день, но серые тучи нависли на горизонте с западной стороны. Скорее всего, пойдёт дождь.

Нас с Эйвери разделяло всего десять футов. Ее пристальный взгляд продолжал метаться в мою сторону, обшаривая мое тело. На мне были мои обычные брюки-карго и футболка. На ней тоже.

Мой член затвердел, когда я оценил изгиб ее шеи, груди и бедер. Черт возьми.

Черт. Черт. Черт.

Я не должен замечать подобные вещи.

Аромат желания, окутанный сиренью, поплыл ко мне. Мои губы приоткрылись. Эйвери чувствовала себя такой же возбужденной, как и я.

Но, как и в столовой, я продолжал игнорировать ее.

Улыбка Эйвери дрогнула, и Крис искоса взглянул на нее, на его губах появилась понимающая ухмылка. Он тоже почувствовал ее желание.

Мой волк зарычал, и перед глазами предстал образ, как я бросаюсь на молодого волка и сворачиваю ему шею. У меня заколотилось сердце, и мне пришлось приложить все силы, чтобы остаться на месте.

Я мысленно грозно зарычал на своего волка. «Напасть на своего новобранца? Ты хочешь, чтобы я напал на новобранца, потому что он почуял желание Эйвери?»

Единственным ответом моего волка было рычание.

ДА. Да, он этого хотел.

Я провел рукой по волосам. Это безумие. Мой волк действительно сходил с ума, потому что я не заявил права на нашу пару.

Ее должна тренировать майор Армунд. Она не успела быстро забрать ее, потому что когда Эйвери рядом, я не мог думать и уж точно не мог выполнять свою работу

Ди выжидающе подтолкнула меня локтем, и я задумался, как долго находился в ступоре, пока внутри меня шла битва.

Придя в себя, я выпрямился и крикнул:

— Новобранцы, это майор Армунд. — Я помахал ей рукой. — С этого момента она будет тренироваться с нами ежедневно.

Ди осмотрела их всех, ничего не упустив. У нее наметанный глаз, она напоминала мне ястреба, и как одного из ведущих инструкторов по самообороне в СВС, я ценил и уважал ее авторитет.

Она уперла руки в бока и кивнула моим рекрутам. Когда ее внимание переключилось на Эйвери, она слегка улыбнулась.

— Майор Армунд — наш самый опытный инструктор по самообороне. После утренней разминки она уйдет с рядовым Мейерс, чтобы провести индивидуальную тренировку.

Рот Эйвери приоткрылся, и на ее лице отразилось разочарование. Я старался не обращать на это внимания, но на душу опустился камень.

Я вытащил из кармана секундомер.

— Сегодня мы снова начнем с бега. По моей команде.

Все мои рекруты кинулись бежать, и Эйвери потрусила следом. Тропинка была четко обозначена на поле, когда каждый задавал свой темп.

Я с силой сжал зубы, пока наблюдала за ними всеми. В отличие от прошлой недели, Элиза не тащилась позади группы с Эйвери. Очевидно, что она полностью акклиматизировалась на земле, поскольку начала легкий спринт. Она быстро набрала скорость, побежав рядом с Ником, и из-за этого Эйвери одна замыкала шествие.

Мой волк зарычал. Ему не понравилось, что Эйвери осталась позади.

Выражение лица Эйвери стало мрачным, когда она, наконец, пробежала свой первый круг. Она вытянула шею, разглядывая остальную часть своего отряда, который уже находился на противоположной стороне трассы, и некоторые готовились пробежать второй круг.

— Позеры, — пробормотала она себе под нос.

Комментарий донесло до меня ветром. Судя по всему, ее настроение внезапно стало таким же мрачным, как и серые тучи на западе. Возможно, это из-за того, что я все еще не обращал на нее внимания, или из-за того, что она снова оказалась последней, или из-за того и другого.

Мы с Ди наблюдали, как мои новобранцы бежали в течение двадцати минут, делая круг за кругом, когда ветер неуклонно усиливался. Все подбадривали Эйвери или здоровались с ней, когда пробегали мимо, но в отличие от прошлой недели, когда она, казалось, не возражала быть самой медленной в группе, с каждым кругом выражение ее лица становилось все более разочарованным и покорным.

Я ненавидел видеть ее такой унылой. Я практически мог попробовать на вкус ее разочарование.

Напрягшись всем телом, я скрестил руки на груди. Мне потребовалось все силы, чтобы не подойти к ней. Я хотел утешить ее и заверить, что она была идеальной. То, что она слабее магически, не означало, что она менее значима.

Но я не мог этого сделать. Не здесь и не сейчас.

— Все отдохните и отожмитесь сотню раз, — сказал я после того, как рекруты закончили бегать двадцать минут. Я смягчил тон, когда повернулся к Эйвери. — Рядовой Мейерс, вы можете сделать двадцать отжиманий.

Все ее товарищи по отряду сразу же принялись за отжимания.

Эйвери начала последней, ее щеки были ярко-красными. Она медленно двигалась вверх-вниз.

Ее взгляд метнулся к Бо. Среди мужчин он был самым слабым, но все равно двигался вдвое быстрее Эйвери.

Затем она посмотрела на Элизу. В отличие от прошлой недели, фейри быстро справлялась с отжиманиями.

Я стиснул зубы. Понимал, что Эйвери сравнивала себя с другими.

Майор Армунд, похоже, пришла к такому же выводу. Она бросила на меня понимающий взгляд. Она уже поняла, как ей нужно тренировать Эйвери.

Уверенность Эйвери в своих силах оставалась низкой.

Это нужно изменить.

Когда мои новобранцы закончили отжиматься, я приказал им всем рассредоточиться и начать приседания. После этого пошли прыжки, за которыми последовали выпады.

К тому времени, как тренировка закончилась, Эйвери задыхалась, хотя делала меньше всех остальных. Краска залила ее шею, и ее унижение было таким сильным, что я почувствовал это.

Я сжал челюсти, клыками и когтями борясь со своими инстинктами защитить ее. Я хотел сказать ей, что она станет сильнее и быстрее после обучения. Ей просто нужно время.

Но также знал, что если выделю ее из всех остальных, то этим только усилю ее смущение. Поэтому держал рот на замке и обратился к ней только после окончания разминки.

— Рядовой Мейерс, могу я перекинуться с вами парой слов? — Я смотрел поверх ее головы, опасаясь, что мой взгляд выдаст бушующую внутри меня эмоциональную борьбу. Поэтому сосредоточился на тучах, собирающихся на западе. Они неуклонно приближались.

Пот стекал по лицу Эйвери, пока она пыталась отдышаться. И она держалась за бок, вероятно, чувствуя боль, но стояла прямо и ответила:

— Конечно, сэр.

Я отошел от группы, и Эйвери последовала за мной к участку возле деревьев. Мы были недалеко от остальных, но этого достаточно, чтобы оборотни и вампиры не могли нас услышать.

Когда я наконец повернулся к ней, на ее губах появилась легкая неуверенная улыбка. Я сжал зубы. Когда она так смотрела на меня, мне хотелось послать все к черту.

Но я не мог.

Ее неуверенная улыбка стала шире.

— Так приятно наконец поговорить…

— Майор Армунд будет тренировать тебя сегодня, — перебил я ее более резко, чем намеревался. Но мне пришлось держать себя в руках, когда она так близко ко мне. Я смотрел поверх ее головы, отказываясь встречаться с ней взглядом. Если бы я это сделал, то утонул бы в ее глазах.

Краем глаза заметил, как ее улыбка дрогнула, но я сохранил отстраненное и холодное выражение лица. Если сейчас потеряю контроль, мне конец.

Думай о Маркусе. Думай о Маркусе.

— Прости, что? — наконец выдавила Эйвери.

У меня екнуло сердце от боли в ее голосе. Оставайся профессионалом. Что бы ты сказал, если бы другой новобранец обратился к тебе подобным образом?

Я с шумом выдохнул.

— Не хотите ли попробовать задать этот вопрос еще раз, рядовой?

Ее глаза расширились, а щеки снова залил румянец.

— Извините, сэр. Я не понимаю…

— Я вызвал майора Армунд, чтобы она провела с тобой индивидуальную тренировку. С этого момента ты будешь каждый день по утрам проводить разминку со своим отрядом, но остаток дня тренируешься с ней. Она невероятно хороший инструктор по самообороне. Я попросил ее поработать с тобой в частном порядке, чтобы мы могли подготовить тебя к поступлению в Институт. Твое обучение официально начинается прямо сейчас.

На ее лице отразилось замешательство.

— Конечно, сэр. Значит, я вообще не буду участвовать в групповых тренировках… сэр?

— Нет. Ты не будешь заниматься никакими групповыми тренировками. До конца твоего пребывания здесь у тебя индивидуальные тренировки. Твои требования к обучению как посла сильно отличаются от того, что мы ожидаем от членов СВС.

От нее исходил запах унижения.

Черт. Я не имел в виду ничего плохого, но она поняла все совершенно неправильно. Я выделял ее не потому, что она была неполноценной. Я выделил ее, потому что до чертиков испугался, что однажды она может оказаться в опасности, и ее спасение будет в том, насколько хорошо я ее обучил.

Но она этого не понимала.

Она просто видела, что была самой слабой.

Ее плечи поникли, и волк зарычал на меня так злобно, что я испугался, как бы он не вырвался из моей груди.

Подавив его ярость, я заставил себя стоять спокойно, оставаясь холодным и непреклонным, как айсберг. Но не мог успокоить дрожь в теле. Моя альфа-магия так горячо струилась по коже, что казалась лавой, и я с трудом сдерживал ее.

— Я понимаю, сэр, — наконец сказала она, опустив глаза.

Между нами повисло молчание.

Я сжал руки в кулаки. Я был так близок к тому, чтобы сорваться. Так близок.

Помни о своем обещании. Помни о Маркусе.

Я закрыл глаза и сделал глубокий, прерывистый вдох. Стараясь говорить твердо, продолжил:

— Жду тебя со своей группой завтра утром в шесть. Хорошего дня, рядовой Мейерс.

И с этими словами я зашагал прочь.

Глава 19

Эйвери

— Ой, — простонала я. Серьезно, это чертовски больно. Никто не говорил мне, что обучение самообороне настолько унизительно и болезненно.

— Вверх. Попробуй еще раз, — сказала майор Армунд.

Мы были в закрытом тренировочном зале, и я упала плашмя. Женщина даже не вспотела, тогда как я через несколько часов была липкой и в синяках. Я сомневалась, что переживу еще один день, не сходив в центр исцеления за зельями.

— Мейерс, вставай, — строго приказала она.

Я села, чувствуя, что все тело онемело. Я обхватила руками колени, с трудом сдерживая свое нытье.

— Большинству новобранцев настолько плохо, мэм?

— Большинству, но не всем, — ответила она, неторопливо подходя.

— Сейчас, снова. Ноги широко расставлены, колени согнуты, руки подняты. Поскольку у тебя нет магии, тебе нужно использовать свои физические данные.

Я сделала, как она сказала, но осторожно. Даже двигать ногами было больно.

— Но если когда-нибудь окажусь в кризисной ситуации, я, скорее всего, попытаюсь сбежать от сверхъестественных существ, обладающих магией.

— Верно, но у них есть уязвимые места, даже если их магия сильна. И ты можешь чувствовать себя слабой, но твои навыки полезны, особенно в этих обстоятельствах. Ты сможешь сразу оценить, насколько противник силен, а это значит, что ты будешь знать, с чем столкнулась. Это может спасти тебе жизнь.

— Нет, если я не смогу убежать от них.

— Тоже верно, но именно поэтому ты тренируешься со мной. — Она одарила меня улыбкой, затем подняла руки. — Ладно, хватит разговоров. Ноги шире. Широкая стойка придает тебе устойчивости. Помни, ты никого не сможешь одолеть. Смысл в том, чтобы вывести противника из строя на достаточно долгое время, чтобы сбежать, а это значит, что тебе нужно давить на уязвимые зоны. Смотри, ты должна целиться сюда, сюда или сюда. — Она поднесла руку к глазам, основанию горла, затем к нерву на внутренней стороне бедра.

Должна сказать, что когда дело доходило до дела, майор Армунд не валяла дурака. Я уже знал о точках на телах сверхъестественных существ, которые идеально подходили для нападения. Ну, по крайней мере, точки на телах ведьм, колдунов, женщин-оборотней, сирен, экстрасенсов и полудемонов. Ну, большинства полудемонов.

Мы еще не изучали фейри, мужчин-оборотней или анатомию вампиров. Она сказала, что, поскольку они самые могущественные сверхъестественные существа, то научит меня обороняться и против них тоже.

Учитывая, насколько плохо я справлялась с противостоянием против менее могущественных существ, я решила, что сильные виды мы будем изучать намного позже.

— Хорошо, попробуй еще раз.

Без предупреждения она бросилась на меня. Я вовремя увернулась влево, иначе бы снова свалилась на спину.

— Хорошо! — ободряюще сказала она и набросилась на меня во второй раз.

Я сделала ложный выпад в самый последний момент.

Она ухмыльнулась.

— Тебе удалось избежать того, чтобы тебя прижали дважды, а это значит, что ты все еще свободна. — Она в шутку ударила меня, но я отскочила, стараясь скрыть насколько мне больно. — Ты забываешь, какова твоя конечная цель. Помни, угроза реальна, а это значит, что тебе нужно бежать. Итак, что ты должна делать сейчас?

— Держать дистанцию, — сказала я, затем сжала зубы и сделала еще один огромный шаг назад, поскольку мои нервы натянулись от боли. — Мне нужно увеличить расстояние между нападающим и мной, насколько это возможно.

— Да, а потом?

— Уйти. Мне нужно быстро найти точки выхода и убраться подальше от угрозы.

— Именно. — Она улыбнулась, явно довольная тем, что я оказалась способной ученицей.

Я невесело ухмыльнулась. Может, я и магически слабая, но могла запоминать и расставлять приоритеты, как одна из лучших. В конце концов, меня приняли в Институт не из-за моей внешности. Это случилось благодаря моим отличным оценкам и способности запоминать детали.

И это означало, что теперь мне нужно пройти тренировки.

— Хорошо, еще раз, — сказала она.

* * *

К тому времени, как мы закончили тренироваться в тот день, мое тело так болело, что мне хотелось плакать. Но впервые с начала моего трехмесячного обучения в СВС я почувствовала большую уверенность в том, что смогу пережить кризисную ситуацию на моей предстоящей работе.

— Как все прошло? — спросила Шарлотта в тот вечер, скидывая ботинки и плюхаясь на диван в гостиной.

Я развалилась в кресле напротив нее.

— Мое тело кричит на меня, но все прошло хорошо. Майор Армунд действительно хороший учитель.

— Вероятно, поэтому майор Джеймисон вызвал ее, — ответила Элиза. На ее щеке было пятно грязи, а в фиолетовых волосах застряли веточки от какого-то упражнения, которое они выполняли, лазая по деревьям. — Крис знает ее. Я думаю, она одна из самых опытных женщин-бойцов, которые когда-либо были в спецназе

Поморщившись, я выпрямилась.

— Серьезно? Что еще Крис говорил о ней?

— Ничего особенного. Только то, что она чистокровный оборотень и из стаи Айдахо. Он был ребенком, когда она покинула их стаю, чтобы приехать сюда, так что он не очень хорошо ее помнит.

— Что ж, она действительно знает свое дело. — Со стоном я встала со стула и осторожно направилась на кухню.

Сегодня вечером мне определенно понадобится целебное зелье перед сном. И хорошо, что я зашла в центр исцеления, прежде чем вернуться сюда. Розали дружески поздоровалась со мной, а Кора вручила пузырек, даже не спросив, что мне нужно.

Шарлотта включила телевизор, и на заднем плане зазвучали новости о сверхъестественном. Всплыла история о ковене ведьм, захваченных в Германии. СВС полагали, что они стояли за несколькими ограблениями аптек, в ходе которых украдены редкие травы.

— Что будем готовить на ужин? — спросила Шарлотта с дивана. — Приготовим что-нибудь или сходим в столовую?

Я достала из шкафа принадлежности для выпечки. У меня болели ноги, но выпечка отвлекла бы меня от мыслей. Я все еще не разговаривала с Уайеттом после его прохладного ответа сегодня утром

— Я собираюсь испечь печенье. Хочешь, я приготовлю ужин?

— Да, — ответила Шарлотта. — Если твоя стряпня хотя бы вполовину так же хороша, как выпечка, я назначаю тебя готовить каждый вечер.

Элиза осталась у стола.

— Я тоже согласна. Человеческая еда, которую ты готовишь, намного лучше, чем еда в столовой. Тебе нужна помощь?

Я посмотрела на ее перепачканную щеку и веточки в волосах.

— Все в порядке. Ты можешь пойти помыться, если хочешь. Я справлюсь.

— Я бы не возражала против душа, — призналась Элиза, улыбаясь, когда выпустила свою магию на волю, и по ее коже пробежало сияние. Грязь на ее щеке исчезла, когда волна ее магии потекла ко мне. — Несмотря на то, что могу использовать магию, чтобы очиститься, я очень полюбила душ. В моей деревне не верят в современные технологии, предпочитая древние способы самостоятельного очищения.

С этими словами она развернулась и направилась в ванную. Я осталась стоять, вцепившись в столешницу, когда ее магия рассеялась.

Что знала об Элизе? Она была гораздо более могущественной, чем я думала вначале. Теперь, когда она акклиматизировалась к менее магической среде на земле и больше не страдала от ухода с земель фейри, ее огромную силу невозможно не заметить.

Мысли о кратковременной болезни Элизы и нашем совместном погружении в реку напомнили мне о нашем командире. Я посмотрела на ингредиенты для выпечки, и у меня возникла идея.

Вспомнив, как ему понравился бисквит в субботу, я подумала, что он обрадовался бы порции домашнего печенья. Я работала над рецептом, который почти довела до совершенства.

Улыбаясь, начала смешивать ингредиенты. Я могла принести ему тарелку с печеньем и поговорить с ним наедине, так, чтобы нас никто не видел и не слышал. Тогда мы могли бы решить, как нам продолжать встречаться втайне.

У меня снова запорхали бабочки в животе. Хотя Уайетт был сегодня отчужденным и невозмутимым, я знала, что мне не приснилось всё случившееся в субботу. Может, я и была пьяна, но не настолько.

Я решила, что его отстраненное поведение этим утром вызвано исключительно нашей аудиторией, а не его чувствами.

Часть моего беспокойства испарилась, когда я разбила яйца и взбила их в отдельной миске. Если бы я появилась на пороге Уайетта с тарелкой теплого печенья, там где нас никто не видит…

При мысли о нашей страстной встрече у меня перехватило дыхание, и моя улыбка стала шире.

* * *

Было около восьми вечера, когда я сбежала из квартиры. Поскольку не хотела, чтобы мои товарищи по команде знали о моем интересе к нашему командиру, мне пришлось подождать, пока Элиза и Шарлотта отвлекутся.

Наконец представилась возможность, когда Элиза убежала в свою комнату, чтобы вызвать магическую связь с землями фейри. Она хотела поговорить с подругой из своей деревни, а это означало, что она будет занята как минимум час. А Шарлотта исчезла в ванной, чтобы принять душ, после чего я осталась одна на кухне.

Я схватила тарелку с печеньем, которую отложила в сторону, и вышла из нашей квартиры, направившись в дом командира в конце жилой казармы.

Вечер был теплым, на улице все еще чувствовался запах дождя. На тротуаре скопились небольшие лужи, все еще оставшиеся после дневного ливня, но только дойдя до дома Уайетта, я поняла, что у меня две проблемы.

Во-первых, я не знала, как попасть внутрь, и, во-вторых, понятия не имела, какая квартира принадлежит Уайетту.

Вот дерьмо.

Прикусив губу, я уставилась на запертую дверь, гадая, что мне делать, когда дверь распахнулась и появился фейри.

— Привет. — Он был высоким, с ярко-оранжевыми волосами, на поясе висел кинжал.

— Добрый вечер, сэр. — Он собирался отвернуться, поэтому я спросила: — Сэр, не могли бы вы сказать мне, какая квартира принадлежит майору Джеймисону?

— Ты ищешь квартиру Уайетта?

— Да.

Он оглядел меня с ног до головы.

— А ты кто такая?

— Рядовой Эйвери Мейерс. Я один из его новых рекрутов.

— Положи руку сюда. — Он кивнул в сторону светящегося сканера у двери.

Я сделала, как он сказал, и магия окутала мою кожу.

— Здравствуйте, Эйвери Мейерс, — произнес голос из устройства. — Доступ запрещен.

Я вопросительно посмотрела на фейри.

— Просто нужно было подтвердить вашу личность. Не так уж много новобранцев хотят попасть в казармы командиров. — Он положил руку на сканер, роботизированный голос приветствовал его, и дверь со щелчком открылась. Он придержал для меня дверь. — Квартира Уайетта на верхнем этаже, через две двери налево. Хорошего вечера.

— Спасибо. — Я вздохнула с облегчением, входя в холл. — Хотите печенье за помощь?

Он поднял бровь.

— Какое печенье?

— Поджаренный орех пекан с темным шоколадом. — Я выудила печенье из-под пластиковой упаковки и протянула ему.

Он откусил кусочек и уже собирался отвернуться, когда его глаза расширились.

— Благословенная королева, где ты это взяла?

— Я их спекла.

Закрыв глаза, он откусил еще кусочек и начала жевать мягкое печенье. Через пару секунд он все съел. Потом отряхнул руки, когда волна магии смыла масло с его пальцев.

— Возможно, это было лучшее печенье, которое я когда-либо ел.

Я ухмыльнулась.

— Спасибо, сэр. Это мой собственный рецепт. Хотите еще?

Он с готовностью протянул руку, и я положила ему на ладонь второе печенье.

— Премного благодарен. — Он слегка поклонился мне. — И если тебе когда-нибудь захочется, не стесняйся, оставь тарелку с этими чудесными печеньями у моей двери. Первый этаж, первая дверь направо.

После того, как командир фейри ушел, я поднялась на лифте на верхний этаж. Как только вышла из лифта, бабочки запорхали у меня в животе. Хотя тогда, в моей квартире, это казалось хорошей идеей, теперь я не так уверена. Не была ли я слишком дерзкой? Слишком самонадеянной?

Но потом вспомнила, что знала о мужчинах-оборотнях.

Нет.

Я нравилась Уайетту.

Натянув улыбку на лицо, я остановилась перед его дверью и постучала. С другой стороны послышались шаги, а потом дверь распахнулась.

Глава 20

Уайетт

Я замер, когда в нос ударил запах. Мой волк нетерпеливо заскулил. На пороге квартиры стояла Эйвери с неуверенной улыбкой на губах, держа в руках тарелку с печеньем.

Я потуже затянул полотенце вокруг талии. Я только что принял душ и думал, что пришел другой командир, а не Эйвери Мейерс.

Она распахнула глаза и сделала глубокий вдох, прежде чем ее глаза прошлись вверх и вниз по моему животу и груди.

Мои мышцы напрягались под ее горячим взглядом.

И тут я вспомнил о том, что случилось. Я прикрыл глаза, за веками скрывая радость от того, какой эффект произвел на нее.

Я чувствовал себя павлином. Это было незрело, но правда.

Наконец, Эйвери перестала пялиться на меня и подняла лицо.

— Привет. Я, э-э-э… испекла тебе печенье. — Она протянула тарелку. — Ну, ты понимаешь, — игриво добавила она.

Я постарался скрыть свои чувства за нейтральным выражением лица.

— О, ясно. Тебе не нужно было этого делать.

Когда не сделал попытки взять тарелку, ее рука дрогнула, и она снова прижала печенье к груди.

— Прости. Я думала, тебе понравится, но…

— Все в порядке, — холодно ответил я. Черт возьми. Как бы сильно меня ни взволновала встреча с ней, мне нужно закончить ее как можно быстрее. — Это хороший жест, и я ценю его, но не могу принять печенье.

— Не можешь?

— Нет. Я… — Провел рукой по своим мокрым волосам, другой рукой все еще держа полотенце. — Черт, это неловко.

Ее лицо вытянулось, и она попятилась. Мое сердце забилось так сильно, что я опасался, как бы она этого не услышала.

Я стиснул зубы и приготовился к тому, что мне предстояло сделать. Нам нужен полный разрыв, и это означало, что мне нужно отвергнуть свою пару. Черт, я ненавидел эту ситуацию. Но через пару лет, после того как выполню данное обещание и смогу покинуть СВС, я приду за ней и стану молить о прощении.

Но сейчас я не мог этого сделать. Я не мог просить ее отказаться от своего будущего и карьеры, чтобы сидеть здесь и ждать меня.

Мой волк зарычал.

«Да, я знаю, приятель, но чертовски не вовремя. Я не могу себя контролировать».

Я поднял взгляд выше ее головы, не в силах видеть, какое воздействие окажут на нее мои слова. Знал, что поступаю трусливо, но если увижу…

Вряд ли смогу продолжить, а мне нужно это сделать. Я многим обязан Маркусу.

Не опуская глаз, я выпалил:

— Эйвери, прости за то, что ввел тебя в заблуждение в субботу. Я ошибочно подумал, что Институту нужно срочно связаться с тобой.

— О, ладно. — Ее дыхание участилось. — Я уже все поняла, но думала, ты вытащил меня из бара, потому что я тебе… нравлюсь. А потом, когда ты поцеловал меня, подумала…

— Мне не следовало этого делать. Это против протокола и плохое поведение с моей стороны. Прими мои извинения. — Она покачнулась, но я продолжал говорить, заставляя себя выложить все сразу. — Прости, что у тебя сложилось обо мне неправильное впечатление.

— Неправильное впечатление? — повторила она, как попугай.

Я сжал зубы, и против моей воли во мне поднялась волна силы.

— Мое поведение было неуместным и необдуманным. Этого больше не повторится.

Эйвери стояла передо мной полностью ошеломленная.

— Но мы практически переспали. И твои слова и поведение в баре, и ты оборотень… — Она в замешательстве покачала головой. — Я думала, мужчины-оборотни так себя ведут, если только это что-то значит. Если только они не законченные придурки-манипуляторы, играющие с женщиной. А ты не такой.

Я все еще не мог встретиться с ней взглядом. Она права. Мужчины-оборотни не вели себя так собственнически, если это что-то не значило, если они не были полными придурками и не обманывали женщину.

Но я ничего не ответил. Если бы открыл рот, то все мои чувства выплеснулись бы наружу.

Эйвери нахмурилась.

— Но если то, что мы делали, не было для тебя особенным…

Я позволил ей осознать мой отказ, хотя молчание убивало меня, мне было тяжело видеть боль на ее лице. У меня под ногами словно двигался пол, и мне захотелось провалиться сквозь него. Мой волк зарычал, взбешенный моими действиями.

Но какой у меня выбор?

Я не мог быть с ней сейчас.

Заставил себя думать о Маркусе. И вспомнил его окровавленное лицо, когда он сделал последний вдох, и сумел сохранить холодное выражение лица. Я многим ему обязан. Я обязан ему своей жизнью.

Эйвери сделала шаг назад, ее сердце колотилось так сильно, что я мог его слышать.

— Мне жаль, — наконец сказала она. — Я думала, то, что мы сделали, было началом… — Ее щеки покраснели от смущения, а на глазах выступили слезы. Она быстро заморгала, но не могла остановить соленые капли.

У меня екнуло сердце. О, цветочек, это начало чего-то особенного. Я готов был сдаться, потому что не мог видеть ее такой подавленной…

Я не мог этого сделать.

Я поднял ногу, готовый двинуться вперед. Хотел дотянуться до нее, заключить в свои объятия и послать все к черту, но затем окровавленное лицо Маркуса заполнило мой разум.

Я резко остановился.

Эйвери судорожно сглотнула, ее полные слез глаза смотрели на меня, пока я просто стоял в дверях.

Потом она резко повернулась и побежала по коридору.

У меня перехватило дыхание, когда уставился на пустой порог. Я часто дышал, сердце билось так быстро, что болели ребра. Я крепко вцепился в дверную ручку, мои колени почти подогнулись.

О черт. Что я только что натворил?

Я закрыл глаза.

Еще не поздно пойти за ней. Мой волк заскулил в знак согласия.

Я представил, как догоняю ее и прошу прощения. Я мог бы признаться в своих чувствах.

Но тогда меня уволили бы из СВС.

Нет, оставайся сильным. Не сдавайся!

Я не мог думать о том, что только что сделал. Я готов умереть, если продолжу думать об этом.

Мне пришлось смириться. Еще два года мне придется жить без нее. На данный момент между нами все кончено. Я сделал правильный выбор. Единственно возможный выбор.

Но я просто стоял там, дверь все еще была открыта, а капли воды падали с моих волос на плечи.

Тогда почему все это казалось таким неправильным.

У меня в душе поднялась агония, перерастая в ярость.

Но я сделал лучший выбор. Верно?

В конце концов, я закрыл дверь и прислонился к ней головой. Кровь стучала у меня в ушах, а отчаяние разрывало мою душу на части.

Несмотря на то, что я сделал правильный выбор, это не отменяло моих чувств.

Ты настоящий мудак, Джеймисон. Как бы тебе не хотелось это признавать, ты поступил с ней как придурок.

Боги, я не мог забыть выражение ее лица.

Шок.

Неверие.

А затем внезапное принятие и смущение.

Все это было ясно написано на ее лице, и она так быстро смирилась с этим. Ее самооценка и уверенность оказались настолько низкими, что она не верила, что я действительно хотел ее.

Она не думала, что я любил ее.

Она считала, что в субботу мы разделили что-то особенное, и так оно и было. И это, без сомнения, станет преследовать меня долгие годы.

И все же я только что заставил ее почувствовать, что все для меня пустяк. Что это не было взаимно. И что я не хотел ее.

Я сломил ее, хотя и не желал, чтобы все так вышло. Вовсе нет.

— Черт возьми, Джеймисон. Проклятие! Как ты собираешься все исправить? Что, если она никогда тебя не простит?

Мой волк зарычал внутри меня, разъяренный моими действиями. Его магия усилилась, на моих руках появилась шерсть.

Он хотел выйти наружу.

Я толкнул его назад, но это не уменьшило мое отвращение к самому себе.

Я с трудом мог дышать, когда образы Эйвери наводнили мой разум. Румянец на ее щеках, когда она увидела меня в полотенце. То, как она протянула мне тарелку с печеньем.

Было очевидно, что она испекла для меня, а я даже не принял их.

Я словно сунул этот подарок обратно ей в лицо.

Я ударился головой о дверь.

— Мне нужно выбраться отсюда.

Схватил шорты и натянул их, а потом босиком вылетел из квартиры.

Я был в холле на первом этаже, собираясь выйти за дверь, когда запах печенья заполнил мой нос. Я обернулся, мое сердце бешено колотилось. Эйвери?

Но от нее осталась только тарелка с печеньем у двери Бавар, фейри, командира Третьего отряда, будущего командира отделения Шарлотты.

Эйвери, очевидно, поставила их в спешке. Два печенья соскользнули с тарелки и валялись на полу, крошки рассыпались по ковру.

Я вытащил печенье из-под пластиковой крышки. Маслянистый, мягкий кусочек пах как рай. Я откусил и закрыл глаза, когда взрыв вкуса наполнил мой рот.

Я начал жевать медленнее, а потом уронил печенье. Оно приземлилось, как и два других на полу, разбрасывая повсюду крошки.

Хотя это лучшее печенье, которое я когда-либо пробовал, но больше не мог есть. Я не хотел думать о том, что она испекла его для меня. И мог бы…

Рычание вырвалось из моего горла, когда магия наполнила меня, горячая сила вырвалась из моего волка, когда он попытался вырваться на свободу.

Я выскочил через парадную дверь и поприветствовал ночь.

Я изменился в середине прыжка по пути в лес, мои шорты порвались и упали позади меня. Я позволил своему волку взять верх, принимая его боль и ярость.

Я это заслужил.

Заслужил его гнев на меня.

Но чувствовал не только его боль, но и свою, только она была слишком мучительной, я не мог ее выносить.

Мой разум отключился, когда волк взял верх. Все, что наполняло нас сейчас, был запах дождя, влажная земля под нашими лапами и ночное небо, сияющее над головой.

Я поддался инстинктам, потребности бежать, спасаться и забыть о том, что натворил.

Из нашего горла вырвался вой, мучительно одинокий звук, когда нас затопило раскаяние.

Хотя от него некуда было деться. Мы бежали и бежали, отчаянно пытаясь скрыться от сердечной боли, которая сжигала нашу душу. Мой волк и я как одно целое, пока мили проносились под нами.

Глава 21

Эйвери

Обхватив себя руками, я поспешила обратно в свою квартиру. И молилась, чтобы земля разверзлась и поглотила меня целиком.

Уайетт отверг меня.

Как я могла быть такой глупой?

Я такая идиотка!

Я прикусила губу и начала анализировать воспоминания субботнего вечера. Очевидно, я все приукрасила. Горько усмехнулась. Или, возможно, правда в том, что я все сама придумала.

Прищурилась, когда стыд горячей волной потек по моим венам.

Я никогда больше не смогу посмотреть ему в глаза.

Мысленно перенеслась в старшую школу, когда была втайне влюблена в него, а все девочки в нашей школе тоже пытались привлечь его внимание.

Меня затопил стыд, когда увидела субботний вечер в совершенно новом свете.

Ничего не изменилось.

Абсолютно ничего.

Я никогда не была бы достаточно хороша для Уайетта, не была достойна его, он не считал меня равной.

Когда-то он был недосягаемым золотым мальчиком в своей стае, и теперь его статус поднялся намного выше, поскольку он стал уважаемым и высокопоставленным командиром в СВС.

А кем я была? Меня еще даже не назначили послом, я даже не прошла квалификацию, и меня не примут в СВС в качестве постоянного сотрудника. Я, вероятно, даже не попала бы в их команду уборщиков. Так почему думала, что один из их сильнейших членов СВС захочет меня?

Мои щеки запылали от смущения, когда вся неуверенность, которую когда-либо испытывала, с ревом вернулась.

Издалека до меня донесся долгий, тоскливый вой.

По телу пробежала дрожь, но это не имело никакого отношения к волку. Я могла думать только о том, как выставила себя полной дурой. Сильное желание быть с Уайеттом заставило меня увидеть то, чего не существовало.

Что я наделала?

* * *

На следующий день я не смотрела на нашего командира. Просто не могла. Я чувствовала такое унижение, что не поднимала головы, выполняла все упражнения, а затем сбежала с майором Армунд, чтобы продолжить обучение самообороне.

Майор Армунд безжалостно на меня давила.

И я была этому несказанно рада.

Радовалась боли в моих мышцах, когда оборонялась от ее атак, от боли в груди от тяжелого дыхания.

Все это отвлекало меня от мыслей об Уайетте, о моем смущении, о моих недостатках, о осознания того, что я никогда не буду достаточно хороша для него.

Но после второй недели моих тренировок с майором Армунд мое унижение улетучилось, и его место занял гнев. Потому что Уайетт обращался со мной так, словно между нами никогда ничего не было.

Но это не так. И чем больше думала об этом, тем больше понимала, что я ничего не вообразила себе.

Черт возьми, этот мужчина лапал меня, мы набросились друг на друга, он фальшиво ласково назвал Цветочком, а потом вел себя так, словно все это было сном. Словно я сама все придумала.

Черт бы его побрал.

Он использовал меня. Это не приходило мне в голову. Он использовал меня, а потом вел себя так, будто это я сумасшедшая, раз решила, что нравлюсь ему.

Никогда бы не подумала, что он из тех парней, которые способны на такое. Но если бы я ему действительно была небезразлична, он бы не вел себя так, словно той субботней ночи никогда не случилось, даже если это против правил.

И теперь, когда прошло немного времени, я поняла, что мне кое-что все же не почудилось. Командир обычно не отталкивает других мужчин от своего новобранца в приступе ярости и не тащит этого новобранца из бара, чтобы потом побыть с ней в ее квартире, сбежать на улицу, чтобы съесть торт, любуясь звездами. И командир точно не целует своего новобранца и не занимается с ней сексом.

Значит, он все же считал меня привлекательной и действовал инстинктивно, но я не понравилась ему настолько, чтобы поддерживать со мной отношения. Другими словами, он использовал меня, и это заставило меня усомниться, знала ли я Уайетта вообще.

Потому что Уайетт, которого я помнила по старшей школе, никогда бы так не поступил с женщиной.

Я снова ударила кулаком по боксерской груше, которую держала майор Армунд, вымещая на ней всю свою агрессию.

— Хорошо! — сказала она с усмешкой. — Еще раз.

Я ударила сильнее, выливая боль и смущение, даже не заботясь о том, что у меня болело запястье и горели мышцы живота.

Потому что, в конце концов, Уайетт так и не признал, что совершил ошибку. Он не был честен в своих чувствах.

Нет.

Он бросил меня под автобус, притворился, что я все выдумала, а затем сказал, что это больше никогда не повторится, и отправил меня восвояси.

Пошел он к черту! Я снова ударила кулаком по груше.

Только после тридцати минут безжалостных ударов кулаками, когда пот лился у меня со лба, как дождь стучал по оконному стеклу, майор Армунд наконец остановила меня.

— Ладно, Мейерс. На сегодня достаточно. — Она протянула мне полотенце.

Я схватила его и наклонилась, пытаясь отдышаться. Я уперлась руками в колени, пока мои мышцы дрожали.

Майор Армунд уперла руки в бока и изогнула брови.

— Ты собираешься рассказать мне, что происходит, рядовой?

Я выпрямилась, вытирая пот с лица.

— Мэм?

Она вздохнула.

— Ярость, которую ты демонстрируешь в последнее время, вызвана не тренировками. Происходит что-то личное. Ты не могла бы просветить меня?

Я сжала губы. Не могла сказать ей. Ни за что.

Хотя часть меня кричала, чтобы кому-нибудь доверилась, я ничего не могла сказать майору Армунд. Чтобы быть хорошим послом, необходимо контролировать свои эмоции, и за последнюю неделю обучения я научилась этому. Кроме того, майор Армунд была подругой Уайетта. Если бы я призналась ей, она могла бы рассказать ему, а я уже и так достаточно унижена.

— Ничего не происходит, мэм. Я в порядке.

Она еще выше приподняла брови.

— Так вот как ты собираешься играть? Что ты в порядке, когда это явно не так?

Я коротко кивнула. Если бы мне все же пришлось с кем-то поговорить, то позвонила бы кому-нибудь за пределами СВС. Я не могла довериться кому-то здесь, даже Элизе или Шарлотте, но можно рассказать маме. Она бы поняла, поскольку они с моим отцом оба были послами.

От них я узнала, как важно соблюдать светские приличия. В детстве, если дела шли плохо, мои мама и папа полагались друг на друга и доверяли друг другу, когда работа становилась слишком напряженной, что они не могли справиться самостоятельно. У меня замирало сердце, когда видела насколько они привязаны друг к другу. Они так сильно любили друг друга, и временами я задавалась вопросом, испытаю ли когда-нибудь то же самое.

И за всю жизнь с ними я узнала, что они никогда не делились с другими тем, что происходило на работе. Дипломатические союзы могли быть ненадежными, и их нужно защищать любой ценой. Доверять подругам или своему тренеру — роскошь, которой я не владею. Хороший посол никогда бы так не поступил.

Мои плечи поникли. Я вытерла пот со лба и выдавила улыбку.

— Я просто хочу стать сильнее, мэм. Поскольку не могу полагаться на магию, мне нужно стать физически сильнее. Временами это расстраивает. Вот и все.

Она расслабилась.

— Кстати, я тут думала о магии. Мы должны попытаться больше развивать твою магию. — Она подняла руку, когда я начала протестовать. — Я знаю, что ты никогда не была магически сильной, но так же никогда не тренировалась с магией. Прошлой ночью я говорила о тебе с Ризом, одним из наших магов. Он готов посвятить несколько часов твоему обучению. И если проявишь хоть какие-то способности, он продолжит тебя обучать, а если нет… — Она пожала плечами. — По крайней мере, мы попытаемся.

— Вы действительно думаете, что я могу это сделать, мэм?

Она криво улыбнулась.

— Есть только один способ узнать.

* * *

На следующий день у меня вспотели ладони. Майор Армунд сказала, что мы начнем с Ризом сегодня, когда после общих тренировок начнется моя индивидуальная тренировка.

— Лечь и отжаться сотню, — крикнул Уайетт на членов команды. — Рядовые Ларсон, Лейн и Моррис отжимаются двести. Рядовой Мейерс — двадцать.

Я стиснула зубы и начала отжиматься.

— Я могу больше, сэр, — сказала, отжимаясь. Мои мышцы горели, но после нескольких недель тренировок я становилась сильнее.

Перед моими глазами появились ноги Уайетта. Как оборотень, он двигался совершенно бесшумно, но теперь, когда стоял прямо надо мной, я чувствовала его энергию.

Она приближалась ко мне ровными волнами, поднимаясь все выше.

— Ты можешь сделать больше, если хочешь, рядовой Мейерс, — тихо произнес он.

Я отжималась все сильнее и быстрее, вкладывая в это все силы, чтобы показать ему, что не позволю СВС или ему сломить меня. Уайетт сделал шаг назад, но я чувствовала, что он продолжает наблюдать, его энергия была острой, как заклинание слежения.

— Встать! — крикнул Уайетт минуту спустя. — Прыжок вперед, затем подтягивание колена. — По его лице ничего нельзя было прочитать, но несколько раз его взгляд скользнул в мою сторону.

Мое сердце колотилось из-за упражнений, а мышцы так сильно болели, что я боялась упасть в обморок, но заставила себя продолжать двигаться.

Шарлотта улыбнулась мне, ее скорость увеличивалась с каждым прыжком.

Крис и Зейден двигались синхронно. Вампир и волк теперь тренировались бок о бок, и прежняя враждебность, которую они испытывали друг к другу, была не такой очевидной. Я не знала, как Уайетт тренировал их, но заставлял их много работать вместе.

Когда мы, наконец, закончили упражнения, я задыхалась, а мышцы бедер горели в агонии. Мне с трудом удалось удержаться на ногах.

— Рядовой Мейерс, — сказал Уайетт откуда-то сбоку. — Теперь ты можешь присоединиться к майору Армунд.

Я коротко кивнула, не в силах вымолвить и слова. Помахав на прощание товарищам по отряду, направилась в тренировочный центр, но голос Уайетта остановил меня.

— Рядовой Мейерс?

Он отошел от группы, бесшумно приблизившись ко мне сзади. Когда я вздернула подбородок, он, запинаясь, спросил:

— Как продвигается твое обучение?

— Прекрасно, сэр.

Он кивнул, в его зеленых глазах бурлили эмоции.

— Значит, ты чувствуешь, что становишься сильнее? Что сможешь справиться с кризисной ситуацией в Институте, если таковая возникнет?

Я старалась не обращать внимания на боль в его голосе. Это навело меня на мысль, что ему действительно небезразлично то, что со мной случиться, но потом вспомнила, что он просто делал свою работу.

— Да, сэр. Я имею в виду, пока нет, но чувствую, что после того, как мои тренировки здесь закончатся, я буду сильнее.

— А майор Армунд не слишком давит на тебя?

— Не больше, чем вы, сэр.

Его губы изогнулись в грустной улыбке.

— Я рад это слышать. Иди.

Я натянуто кивнула и снова зашагала к учебному центру, но с каждым шагом все еще чувствовала энергию Уайетта. Она теплыми волнами накатывала мне в спину, и дрожь пробегала по позвоночнику.

Я успела немного прийти в себя после предыдущих тренировок, но мое сердце снова заколотилось, уже по совершенно новой причине, и мне захотелось ударить себя за это.

И все же, когда подошла к двери, я не смогла удержаться. И оглянулась через плечо.

Мои отряд уже был в разгаре нового тренировочного упражнения, но внимание Уайетта сосредоточено на мне.

Но в ту секунду, когда поймал мой любопытный взгляд, он повернулся спиной, его тело снова превратилось в твердую каменную статую, и он пошел прочь.

Глава 22

Уайетт

Я извинился перед рекрутами и ушел в центр. Сказал себе, что все делаю правильно. Она тренировалась, и как ее командир отделения, я следил за тем, чтобы Эйвери становилась сильнее.

Я мысленно фыркнул. Верно. Я шел туда не потому, что просто хотел быть поближе. Нет, это сугубо профессионально.

Просто продолжай говорить себе это, Джеймисон.

Я тихо открыл дверь тренировочного зала и почувствовал резкий знакомый запах. Но под ним начинался тот цветочный аромат.

Черт возьми, Цветочек, я скучаю по тебе.

Я бесшумно, как волк, подкрался к стене. Никто меня не обнаружил, даже те, кто работал с другими оборотнями.

— Попробуй еще раз, — сказал Риз, один из наших колдунов. Он встал позади Эйвери и поднял ее руки, помогая ей взмахивать пальцами и рисуя в воздухе невидимый рисунок. — И на втором слове ты говоришь без интонации. Лемини, последний слог ниже.

— Авартус конторум лемини, — повторила Эйвери, растянув конец слова. С кончика ее пальца сорвалась небольшая искра, но быстро погасла.

— Лучше. Намного лучше. — Риз взмахнул руками и повторил заклинание. Сноп искр вылетел из его руки и превратился в светящийся синий шар. Он запустил шар в воздух, энергия от него потрескивала. Прошла еще секунда, он взмахнул руками и шар врезался в стену. Защита вокруг комнаты завибрировала, эффективно останавливая магию, и на пол посыпался сноп искр. — Вот потенциальная сила, которой обладает это конкретное связывающее заклинание.

Я остался на месте, спрятавшись в тени, притаившись, как какой-то безумный влюбленный сталкер. Но ничего не мог с собой поделать. Именно им я и был, и должен увидеть ее.

Эйвери нахмурилась.

— Извините, сэр. У меня никогда не получалось делать заклинания.

Риз ободряюще улыбнулся.

— Не извиняйся. Давай попробуем снова, только на этот раз я хочу, чтобы ты закрыла глаза. Почувствуй магию в своей груди и потяни ее к своим пальцам.

Я напрягся и скрестил руки на груди, пока смотрел, как колдун работает с ней. Я с трудом сдерживал рычание. Риз прикасался к Эйвери, даже если это были только ее запястья.

Не помогло и то, что Риз был милым парнем, высококвалифицированным колдуном и умел обращаться с новобранцами. Многие ученики его обожали.

Он также невероятно талантлив и помогал с магами, у которых имелся огромный потенциал. В конечном итоге, он станет отвечать за обучение Ника.

Но что касается того, почему майор Армунд пригласила его работать с Эйвери…

Это необычно, и я подумал, что, поскольку Эйвери была ведьмой, такого не могло случиться. Обычно колдуны и ведьмы обучают только своих, так что именно ведьме следовало отвечать за магическое обучение Эйвери.

Но что бы Риз ни делал, это, казалось, работало.

Я горделиво выпрямился, когда с пальцев Эйвери сорвалась еще одна искра. В этот раз получилось, по крайней мере, три синих искры, и они продержались немного дольше.

На ее лице появилась усмешка, и она подняла сияющие глаза на Риза.

— Сейчас сработало лучше!

Он опустил голову, от него исходил аромат удовлетворения.

Несмотря на то, что так чертовски гордился ею, что мне захотелось ухмыльнуться, я с шумом выдохнул, мой волк зарычал. Удовлетворение Риза вызвано тем, что Эйвери справилась лучше, но я не мог остановить горячий поток ревности.

Всего две недели назад Эйвери вот так улыбалась мне. Ее глаза сияли надеждой и смехом, а в аромате витал запах желания.

Прошло уже две недели с той ночи под звёздами?

Казалось, что пролетела целая жизнь.

Мой волк волновался из-за появления тренера-мужчины в расписании Эйвери. Я знал, что у меня будет приватный разговор с майором Армунд о ее решении. Мы ни разу не обсуждали привлечение колдуна для помощи.

И то, что Риз был молод и одинок, тоже не помогло успокоить волка, но, по крайней мере, как другому командиру СВС, ему также не разрешали встречаться с Эйвери.

И все же это не остановило мою ревность. Я хотел прикасаться к Эйвери, но Риз был тем счастливым ублюдком, который получил эту возможность.

Я стиснул зубы и, наконец, оттолкнулся от стены. Я вышел из тренировочного зала так же тихо, как и вошел в него. Гнев и сожаление бушевали во мне, пока я шагал по коридорам.

Я снова вспомнил Маркуса и подумал об Эйвери, которая готовилась к своей новой работе, не обремененная волком, который хотел ее и находился на другом конце земли.

Прямо сейчас мне нужно помнить, почему я отвернулся от нее. Тогда почему каждый раз, когда уходил от нее, это все еще казалось таким неправильным.

* * *

Позже тем же вечером я ждал майора Армунд возле ее казармы. Наступили сумерки, в траве стрекотали сверчки.

— Майор Армунд, можно вас на пару слов? — спросил я, когда она подошла к кирпичному зданию.

— Конечно, Джеймисон. В чем дело? — Она непринужденно уперла руки в бока. Легкий ветерок свистел в кронах деревьев.

— Я случайно проходил мимо тренировочного зала сегодня утром и заметил, что Риз работает с Эйвери. — Я сделал паузу, размышляя, как сформулировать свой вопрос, чтобы не выглядеть как ревнивый волк. — Честно говоря, я был немного удивлен. Не знал, что ты планировала привлечь его.

Она пожала плечами.

— Сначала я не думала об этом. Но Эйвери нелегко тренировать. Физически она ненамного сильнее человека, она сможет эффективно справиться с могущественным сверхъестественным противником только при помощи магии. Ей нужно использовать что-то еще, кроме своего ума, и она никогда не сдаст последний тест, если у нее нет немного магии. И мы оба знаем, что если она не сдаст этот тест, то не сможет продолжить обучение в Институте.

Я стиснул зубы. Ди права. Без какой бы то ни было магии Эйвери было бы трудно сдать свой последний тест.

Но более того, ей нужна магия, чтобы защитить себя. От одной мысли о другом сверхъестественном существе, который попытается причинить ей вред, придавить ее или причинить боль, у меня кровь стыла в жилах.

Я нахмурился.

— И ты считаешь, что Риз поможет? Разве ведьма не была бы более подходящим учителем, учитывая, что Эйвери женщина?

Ди задумчиво склонила голову набок.

— Сначала я тоже так думала, но потом лучше изучила ее прошлое. В детстве она посещала магическую школу, и некоторые из этих школ были довольно престижными, но она никогда не проявляла никаких способностей к ведьмовским заклинаниям, несмотря на подготовку. Знаю, что в этом нет ничего необычного для ведьмы-полукровки, чья магия исходит от отца-колдуна, но ее отец также относится к редкой породе колдунов. Как и у Эйвери, его способности заключаются в обнаружении чужой магии, поэтому я подумала, почему бы колдуну не попробовать ее обучить. Их заклинания немного отличаются. Возможно, ее магия отреагирует на него, хотя это случается редко. Если помогу ей освоить одно защитное и одно атакующее заклинание, ей будет намного лучше, чем ничего.

Моя прежняя уверенность в том, что я поступил правильно, попросив майора Армунд тренировать Эйвери, с ревом вернулась. Я никогда бы не подумал попросить колдуна поработать с Эйвери. Но у меня не выходила из головы мысль о том, что Риз прикасается к ней.

Ди нахмурилась.

— Все в порядке, Уайетт?

Я провел рукой по волосам. Черт. Я снова терял самообладание, и Ди, очевидно, только что это заметила.

— Да. Конечно. — Я напомнил себе, что обучение Эйвери было моим приоритетом, даже если это означало, что другие мужчины прикасались к ней во время обучения, но только до тех пор, пока эти прикосновения оставались уважительными и профессиональными.

Потому что если это не так…

Я зарычал, но затем оборвал себя, распахнув глаза, когда понял, что сделал.

Но Ди смотрела на экран планшета. Она вздохнула и показала фотографию нескольких наших товарищей по команде на пляже в Карибском море.

— Черт возьми, и подумать только, что именно там я могла бы быть прямо сейчас.

Я опустил голову.

— Прости. Я не хотел отменять твою поездку, но ценю, что ты тренируешь Эйвери.

Она усмехнулась и сунула планшет обратно в карман.

— Я не против, только если мы будем квиты после этого.

— Конечно. Я больше не стану просить о подобном одолжении.

— Хорошо. — Она расслабилась и посмотрела в сторону двери. — Ну, если ты больше ни о чем не хочешь поговорить…

— Нет, хорошего вечера, майор.

Она коротко кивнула, прежде чем исчезнуть в казарме.

Я глубоко вздохнул. Мне просто повезло, что Ди не заметила моей территориальной реакции на Эйвери. Если бы она не была моим другом…

Я разозлился. Я больше не мог продолжать этот фарс. Ди слишком хорошо разбиралась в людях и слишком хорошо умела читать между строк. Рано или поздно она увидит, что я не могу сдержаться, когда дело касается Эйвери.

Это только вопрос времени, когда она сочтет странным мой пристальный интерес к ее тренировкам. Потому что, хотя от меня и требовали тренировать Эйвери, я не обязан следить за каждой секундой ее тренировок.

— Черт возьми, — прошептал я. Мне нужно отступить. Я мог проверять ее только раз в неделю, пока она тренировалась с Армунд. Если чаще ее проверять, то совершу какую-нибудь глупость.

Я выпрямился, когда мимо по тротуару прошла группа членов СВС, и услышал часть их разговора.

— Вы, ребята, слышали о комете, которая пролетит над землями фейри? Этого не случалось две тысячи лет. Должно получиться довольно зловещее зрелище.

— Когда это произойдет? — спросил другой.

— По земному времени, через два месяца.

Я сосредоточился на их разговоре, пытаясь отвлечься. Я также слышал о комете, несущейся к солнечной системе страны фейри.

Но моя надежда использовать их разговор как отвлекающий маневр потерпела неудачу. Комета только напомнила мне о той ночи с Эйвери. В ту ночь, когда она испекла мне пирог, мы лежали под звездами, прикасались друг к другу и целовались с такой страстью, что это до сих пор преследовало меня в снах.

Мое сердце заколотилось от потребности заявить на нее права. Я так отчаянно хотел заявить на нее права той ночью. Я все еще чувствовал то же самое желание. Недели вдали от нее только усилили этот порыв, а не уменьшили его.

Мой волк заскулил. Он снова хотел вырваться, убежать, забыть о мучениях, которые я ему причинил. Каждый день на утренних тренировках, пока мы просто были рядом с Эйвери, он становился все более требовательным и раздражался, когда я отказывался подчиняться его желаниям.

Но я не смог этого сделать.

Эйвери не была нашей. Пока нет.

Она не наша пара, даже если бы мы хотели, чтобы это было так.

И нам обоим нужно помнить об этом.