Глава 15

Когда в доме Волеранов появился капитан Жан-Клод Жерве, высший полицейский чин Нового Орлеана, стало ясно, что вся тяжесть подозрений пала на Макса. Жерве не пришел бы лично, если бы положение не было крайне серьезным. Капитан Жерве всей душой желал, чтобы в данном случае на его месте оказался бы кто-то другой. Он не забыл услугу, которую Максимилиан Волеран оказал ему не так давно, сказав несколько слов кому следует, в результате чего полицейских обеспечили новым оружием и обмундированием. А сейчас он вынужден вторгнуться в его дом и допросить по поводу убийства. Жерве превозмог себя и принял бесстрастное выражение лица, когда его приветствовали в доме Волерана.

– Месье Волеран, – начал он, вытянувшись по стойке «смирно», когда Макс закрыл дверь библиотеки. – Причина, по которой я здесь…

– Догадываюсь, зачем вы явились сюда, капитан, – сухо сказал Макс. Он подошел к подносу с хрустальными графинами и взял один из них, вопросительно глядя на Жерве.

– Нет, спасибо, – отказался тот, хотя ему мучительно хотелось выпить.

Макс пожал плечами и налил себе бренди.

– Садитесь, если хотите. Чувствую, разговор будет долгим.

– Месье Волеран, – Жерве тяжело опустился в глубокое кожаное кресло, – должен сказать, что это неофициальный…

– Знаю. У вас ко мне множество вопросов, капитан. Чтобы сэкономить время, давайте будем по возможности кратки и откровенны. – Макс слегка улыбнулся. – Светскую беседу отложим до более благоприятного случая, согласны?

Жерве кивнул и глубоко вздохнул, прежде чем начать.

– Верно ли, месье, что вы угрожали Этьену Сажессу прошлой ночью на балу у Лежера?

Макс кивнул:

– Сажесс оскорбил мою жену. Естественно, я хотел драться с ним на дуэли, но меня убедили отложить поединок из-за его состояния.

– Мне говорили, что он был пьян. – Только креол мог понять деликатный смысл, который Жерве вложил в последние два слова. Этой фразой он явно осуждал Сажесса. Для креола непростительно проявлять такую страсть к спиртному.

Жерве сложил руки на своем толстом бедре.

– Месье, ваша новая жена и месье Сажесс были одно время обручены, не так ли?

Макс прищурил глаза.

– Да, были.

– Семья Сажесса заявляет, что вы похитили ее у Этьена. Как это было на самом деле?

Макс хотел ответить, но в это время раздался легкий стук и дверь открылась. Лизетта пристально посмотрела на обоих мужчин.

– В чем дело? – резко спросил Макс.

– Я хотела бы послушать, если ты не возражаешь. Обещаю ни в коем случае не вмешиваться в ваш разговор.

Макс немного подумал, затем посмотрел на Жерве:

– Если капитан не против. Капитан Жерве, это моя жена Лизетта Волеран.

Жерве не ответил. Он тупо смотрел на женщину, стоящую перед ним, похожую на экзотический цветок – яркий, сочный, который мог вырасти только в тропиках. Ее стройная фигура была облачена в бархатное платье, выгодно оттеняющее рыжие волосы. Мягкие алые губы наводили на мысли, о которых лучше помалкивать.

Плод фантазии, эротическое видение, возникающее в воображении мужчины во время длительного пребывания в одиночной камере или на борту отправившегося в дальнее плавание корабля, где нет надежды на женское общество. И кроме того, при всей чувственной внешности ее глаза оставались невероятно невинными, а голос по-детски приятным. Контраст просто восхитителен. Даже при муже Жерве не мог сдержать трепета, охватившего его целиком, когда он увидел ее. Теперь он понял, почему только упоминание ее имени производило необычайный фурор. Он почувствовал, что начинает краснеть, и заерзал в кресле.

Макс понимающе смотрел на притихшего Жерве… возможно, даже с сочувствием.

– Капитан? – обратился он к нему. Жерве вздрогнул.

– Ода… впрочем, нет… Боюсь, вопросы, которые я должен задать вам, могут огорчить мадам Волеран.

– Мы можем быть откровенны с моей женой, – сказал Макс и жестом пригласил Лизетту присоединиться к ним. Она закрыла дверь и устроилась неподалеку на маленьком стульчике. – Продолжайте, капитан Жерве… на чем мы остановились?

– Да. На том, что вы похитили суженую Этьена Сажесса.

– Похитил? – повторила Лизетта, не в силах сдержаться. – Меня? – Макс глотнул из бокала, чтобы скрыть улыбку, подумав: не прошло и минуты, как Лизетта нарушила свое обещание не вмешиваться. – О, я должна объяснить, – продолжила она. – Я покинула дом Сажесса по собственной воле… потому что месье Сажесс вел себя не по-джентльменски по отношению ко мне. Приняв приглашение Ирэн, матери Максимилиана, я осталась здесь… она была знакома с моей матерью, понимаете? Потом я заболела. Во время затянувшегося визита я влюбилась в Максимилиана и приняла его предложение выйти за него замуж. Меня никто ни у кого не похищал. Все очень просто, не так ли?

– Действительно, – пробормотал Жерве. Лизетта улыбнулась ему, и он заставил себя взглянуть на Макса, ослепленный солнцем. – Месье Волеран, вы уже дрались на дуэли с месье Сажессом?..

– Да.

– Не считаете ли вы, что это еще больше углубило вражду, существовавшую между вами?

– Нет. Известно, что я закончил дуэль, не доводя дело до убийства.

– Почему?

– Я… пожалел его. Любой, кто был там, согласится, что я мог легко убить его законно, защищая свою честь. Но я уже достиг того возраста, капитан, когда человек хочет мира и спокойствия.

Жерве кивнул, хотя не совсем поверил последнему заявлению Максимилиана. Мужчина не стал бы жениться на такой женщине, если бы хотел спокойной жизни!

– Я даже надеялся, – продолжал Макс, – что после этого открытая вражда между Сажессами и Волеранами может закончиться. – Он приподнял брови, увидев, что даже Лизетта смотрит на него скептически. – Это правда, – тихо сказал он.

– Даже несмотря на его отношения с вашей первой женой? – спросил капитан.

– Ненависть иссушает, – ответил Макс. – Она не оставляет места для других чувств. – Он взглянул на Лизетту. – Я окончательно избавился от ненависти, когда понял, насколько богаче может быть жизнь без нее. – Макс снова перевел взгляд на капитана. – Но это не означает, что я простил Сажесса. Его предательство глубоко задело мою честь. Однако я устал лелеять старые обиды и решил расстаться с прошлым.

– Но Сажесс сделал это невозможным?

– Я бы так не сказал. В сущности, после дуэли мы с ним не общались.

Капитан Жерве задал еще несколько вопросов по поводу отношений Корин и Этьена, затем сменил тему:

– Месье Волеран, вас видели два свидетеля на Вье-Каре прошлой ночью. С какой целью вы пришли туда?

Лизетта не шевелилась и молчала, но сердце ее забилось учащенно.

– Я навещал одну квартеронку.

Лизетта и капитан Жерве покраснели. Мириам? Что он там делал? Зачем ему понадобилось навещать ее? Лизетта заморгала, осознав, что капитан Жерве говорит с ней.

– Мадам Волеран, если желаете, можете выйти…

– Нет, не хочу, – сдержанно сказала она. Встревоженный Жерве возобновил допрос.

– Это ваша любовница? – спросил он Макса, чей ответ показался совершенно бесстыдным.

– Да, она была моей любовницей в течение нескольких лет.

Больше Лизетта ничего не слышала. Ее голова была занята ужасными предположениями. Или Макс лгал ей, продолжая содержать Мириам как любовницу, или он лгал капитану, чтобы скршъ истинную причину своего пребывания на Вье-Каре.

Наконец капитан Жерве встал, давая понять, что допрос закончен.

– Месье Волеран, я обязан обратить ваше внимание на некоторые факты.

Макс наклонил голову, тревожно глядя в лицо капитану.

– Жителям Нового Орлеана важно чувствовать, что закон исполняется надлежащим образом, как и раньше, до американцев, – начал Жерве. – Вы месье, с вашим влиянием знаете лучше кого бы то ни было о беспорядках, творящихся повсюду. Люди мало доверяют властям, в том числе и полиции. Этьен Сажесс принадлежал старинной, хорошо известной семье, и его смерть считается большой потерей. Люди требуют скорейшего возмездия за преступление. Следует учитывать, что в этой ситуации справедливое судебное разбирательство не может быть гарантировано никому. Судебная система никуда не годна. Глупо надеяться на справедливое решение.

Макс медленно кивнул.

– Особенно, – добавил Жерве, – когда несколько влиятельных представителей общества намерены осудить вас. Один из них – судья окружного суда. Они требуют вашего ареста. И с этим нельзя не считаться, месье.

– Не принадлежат ли эти люди, случайно, Мексиканской ассоциации? – спросил Макс.

– Кажется, большинство из них принадлежит, – неуверенно ответил Жерве. – Возможно, даже все.

Друзья Бэра. Макс улыбнулся – помощники Аарона Бэра настаивают на аресте Волерана, вероятно, хотят отомстить Максу за его отказ от сотрудничества. Более удобного случая может не представиться.

– Даю вам время подумать над дальнейшими действиями, месье. – Жерве посмотрел ему в глаза. Такое предупреждение против всяких правил, но он не забыл свой долг перед Волераном. – Я вынужден арестовать вас в ближайшее время. – Он сделал паузу. – Между прочим, вы знаете, как был убит месье Сажесс?

Макс покачал головой.

– Он был задушен! – объявил Жерве. – А ведь требуется гигантская мощь, месье, чтобы задушить такого мужчину, как Сажесс. – Он бросил многозначительный взгляд на мускулистую грудь и плечи Макса. – Немногим под силу это.

Лизетта не могла произнести ни слова, пока Макс провожал капитана до входной двери. В немом страхе она стиснула кулаки.

– Не может быть, – прошептала молодая женщина. – Не может быть! – Это сон, ужасный сон, и Лизетта должна скоро проснуться.

Минута показалась ей вечностью. Наконец Макс вернулся. Он опустился на одно колено возле нее и обхватил ее холодные кулачки своей горячей ладонью.

– Дорогая, – тихо проговорил он. – Взгляни на меня.

Лизетта посмотрела на него сердито.

– Я встречался с Мириам прошлой ночью, – признался Макс. – Необходимо было как-то устроить ее сына. От того мужчины, который сбежал. В сыне Мириам течет восьмая часть негритянской крови. На прошлой неделе стало известно, что он связан с белой женщиной, и теперь его жизнь в опасности. Возможно, ты слышала, что делают в таких случаях… Ладно, не будем об этом. Несколько дней назад Мириам прислала мне записку, прося о помощи. Зная, что значит для нее этот мальчик, я не мог отказать.

Лизетта едва слушала мужа.

– Что подразумевал капитан, предложив нам подумать… Он дает нам время скрыться? Он имел в виду побег, не так ли?

– Да. – Макс вздохнул. – Именно это он имел в виду.

– У нас только один день, возможно, меньше. Мы должны бежать этой ночью! На сборы не потребуется много времени. Но куда? В Мексику? Нет, во Францию. Мы уедем во Францию и…

– Мы никуда не поедем, – тихо сказал Макс. Лизетта ухватилась за лацканы его пиджака.

– Нет, уедем! Мне все равно, где жить, пока я с тобой. Если мы останемся, они… – Голос ее дрогнул. – Я верю тому, что сказал капитан Жерве. Я верю ему, и ты тоже должен поверить!

– Я не убивал Этьена Сажесса.

– Знаю. Но мы ничего не сможем доказать, никто не будет слушать нас. Американские власти не станут вникать в суть дела. Наоборот, они, стремятся осудить креолов. Осудив человека с твоим положением, еще больше почувствуют, что действительно полностью контролируют город. Американцы признают тебя виновным и отберут у меня. Мы должны бежать. Неужели ты не понимаешь этого? Если что-то случится с тобой, я не переживу! – Лизетта разразилась слезами, увидев в его глазах непреклонность.

– Они не смогут осудить меня, – произнес Макс твердым голосом. – И мы никуда не поедем. Мы останемся здесь и будем бороться.

– Нет! – воскликнула Лизетта, отталкивая его руку, когда он попытался утешить ее. – Нет, больше ничего не говори, – Она быстро совладала с собой. – Я пойду наверх упаковывать вещи. Скажи Ноэлайн, чтобы принесла чемоданы. Нет, нет, я сама распоряжусь. – Лизетта отскочила назад, когда он протянул к ней руку. – Не трогай меня! – Она ухватилась за дрожащий подбородок и судорожно вздохнула. – Я уеду во Францию сегодня ночью, а ты можешь оставаться. Тебя повесят вместе с твоими принципами. Или поедем со мной и будем счастливы. Выбирай!

Лизетта выскочила из комнаты, но тут же снова появилась в двери.

– Можешь рассуждать сколько угодно, – прошипела она, – но прими во внимание, что я, возможно, беременна. Нашему ребенку нужен отец! Если и это не волнует тебя… – Глаза ее сузились. – Клянусь всеми святыми, если ты останешься, несмотря на то что тебя могут повесить, я все равно уеду во Францию и найду кого-нибудь, чтобы снова выйти замуж. Подумай об этом! – Развернувшись, она пошла наверх. Макс ошарашенно смотрел ей вслед.

* * *

В доме стало тихо. Только из комнаты Лизетты доносились кое-какие звуки – она судорожно упаковывала вещи. Убитая горем Ирэн под плотной вуалью вместе с Ноэлайн отправилась в собор, где провела несколько часов, советуясь со старым знакомым священником и молясь о прощении своего сына. Она не могла ни говорить с Максом, ни даже смотреть на него.

Конечно, Ирэн не сомневалась, что это он убил Сажесса. Долгие годы она жила с мыслью, что ее сын прикончил Корин. А теперь… Невольно Макс подумал: как могла мать все еще любить его, считая хладнокровным убийцей!

Бродя возле дома до самого вечера, Макс обдумывал идею побега. Он давно приобрел владения в Европе на случай, если его имущество в Луизиане подвергнется риску. У него есть средства, чтобы содержать себя и Лизетту в достатке всю оставшуюся жизнь. Но в изгнании он окончательно погубят свою репутацию, ему придется жить в страхе, опасаясь возмездия Сажессов или их родственников… Нет, он и Лизетта никогда не будут счастливы в Европе. К тому же кровная месть Сажессов распространится и на его детей. Жизнь сыновей будет в постоянной опасности, пока кто-нибудь наконец не заплатит за преступление, в котором обвиняют Макса. Он должен остаться и доказать свою невиновность!

Макс вошел в дом. Он остановился у лестницы и посмотрел на второй этаж. Ошеломленный и испуганный Филипп заперся в своей комнате. Жюстина, как обычно, не было дома. Мимо Макса пробежала служанка, неся наверх объемистый кожаный чемодан. Лизетта громко подгоняла ее. Макс медленно покачал головой. Никто не мог винить его жену за то, что она потеряла присутствие духа. Он уже доставил ногу на первую ступеньку, намереваясь подняться и прекратить бессмысленные сборы. Вдруг Жюстин распахнул дверь и ворвался в дом, как сумасшедший.

– Отец! – закричал он. – Отец… – Мальчик резко остановился перед Максом, дрожа от возбуждения. Дождь намочил его одежду и волосы, вода капала с него прямо на ковер.

Макс машинально вытянул руки, чтобы удержать его.

– Жюстин, где ты был…

– Я следил, – запинаясь проговорил Жюстин, хватая Макса за руки, – я следил за дя…дядей Бернаром, – Жюстин нетерпеливо потянул отца за собой. – Он в городе, пьет я играет в карты в «Сирене».

Макс ничуть не удивился.

– Он по-своему переживает семейное несчастье, сын. Бог знает, он, наверное, тоже страдает. Оставь его. А сейчас…

– Нет, нет! – Жюстин упрямо тянул его. – Ты должен поговорить с ним.

– Зачем?

– Ты должен кое о чем спросить Бернара. – Голубые глаза Жюстина встретились с глазами отца.

– Например?

– Спроси, отчего он так злится на Лизетту. Почему не сдвинулся с места, когда она чуть не упала с чердака, а на балу стоял в галерее, наблюдая за Лизеттой и Сажессом, и не пытался ей помочь! Спроси, где он был прошлой ночью!

– Жюстин, – раздраженно сказал Макс, – это все из-за того, что ты поссорился с Бернаром. Однако сейчас есть более важные дела…

– Нет ничего важнее! – Жюстин настойчиво цеплялся за него. – Спроси его, – не унимался он, – как он относился к моей матери! А также что было известно Этьену и почему он был опасен для Бернара!

Макс резко встряхнул мальчика, заставив его замолчать.

– Хватит. Прекрати! – Жюстин закрыл рот. – Я понимаю, ты хочешь помочь мне. – Мальчик держал руки Макса своими жилистыми руками. – Ты не хочешь, чтобы меня обвинили в убийстве. Но это не дает тебе права предъявлять беспочвенные обвинения другим, особенно членам собственной семьи. Ты можешь не любить Бернара, но…

– Пойдем со мной, – умолял Жюстин. – Поговори с Бернаром. Может быть, тогда поймешь, о чем я пытался рассказать тебе. Это единственное, о чем я прошу тебя. – Жюстин перестал униженно просить его и дал волю своим чувствам. – Черт побери, у него нет времени! Что ты собираешься делать вечером? Ждать, когда тебя арестуют?

Макс внимательно посмотрел на него, взгляд его был непреклонен. Жюстин затаил дыхание. Затем Макс слегка кивнул:

– Хорошо.

Жюстин обнял отца и прижался головой к его груди, затем резко отскочил.

– У нас мало времени. Мы не можем воспользоваться главной дорогой…

– Другого пути нет, – возразил Макс. – Сейчас все дороги размыты и превратились в сплошную грязь. – Он быстрым шагом направился к выходу. Жюстин бросился за ним.

* * *

Рене Сажесс Дюбуа сидела одна в гостиной с запечатанным письмом на коленях, глядя на него покрасневшими глазами. Оно было адресовано Максимилиану Волерану. Она помнила, как Этьен писал его в ночь перед дуэлью. Он сам запечатал его, решительно отказавшись сообщить содержание. Он попросил отдать это письмо Максимилиану, если Волеран убьет его.

Рене никак не могла понять, почему Волеран пощадил Этьена, почему закончил дуэль без настоящего кровопролития. Этьен часто упоминал об этом после дуэли, казалось, еще больше презирая Макса.

Рене неоднократно пыталась вернуть письмо Этьену, но он каждый раз настаивал, чтобы она оставила его у себя с тем же поручением. Он хотел, чтобы после его смерти сестра вручила письмо Максимилиану.

Но Рене не могла сделать этого. Несмотря на обещание, она не в силах встретиться лицом к лицу с убийцей ее брата.

– Прости меня, Этьен, – прошептала она. – Я не могу. – Заплакав, она уронила письмо на пол и сгорбилась от горя.

После продолжительных рыданий Рене взяла себя в руки. Ее взгляд снова упал на письмо. Что мог Этьен написать там? Каковы его истинные чувства к человеку, который был его другом, затем сделался врагом и в конечном счете стал убийцей? Наклонившись, Рене подняла письмо и сломала красную сургучную печать.

Она начала читать письмо, вытирая пальцами слезы, бегущие по щекам. Первую страницу трудно было понять. Нахмурившись, она приступила ко второй.

– О нет! – прошептала Ренэ, и письмо задрожало в ее руке. – Этьен… как же так?

* * *

Уже начало темнеть. Жюстин и Макс двигались верхом по пустынной, окутанной туманом дороге. Они не обмолвились ни единым словом с того момента, как покинули плантацию. Макс так и не мог понять, что заставило его поехать в город с Жюстином. Если даже им чудом удастся добраться и его не арестуют, что дальше? Он ничего не добьется, поговорив с братом, который сейчас, вероятно, настолько пьян, что не сможет связать и пары слов.

Чем ему помогут ответы Бернара? Почему Жюстин так уверен, чти Бернар как-то замешан в этой запутанной истории? Макс скрежетал зубами, едва сдерживаясь, чтобы не сказать сыну "вворачивать назад. Но ведь действительно Жюстин никогда ни о чем не просил его прежде.

Жюстин спешил, стараясь пустить лошадь галопом по грязи. Они достигли поворота и замедлили ход, увидев недалеко впереди себя четырех всадников. Всадники тотчас образовали полукруг и начали приближаться. Макс узнал Северина Дюбуа, двух братьев Этьена и кузена Сажесса. Нетрудно догадаться об их намерении – они собираются отомстить за смерть родственника. Рука Макса инстинктивно метнулась к боку, и он тихо выругался, вспомнив, что в спешке забыл пояс с пистолетами.

Жюстин резко рванул свою лошадь вправо, приготовившись удирать.

– Нет, Жюстин, – хрипло сказал Макс. Всадники слишком близко, и убегать бесполезно. То ли Жюстин не услышал его, то ли проигнорировал его команду, но он продолжал свой отчаянный маневр. Один из Сажессов ухватился за ствол ружья и воспользовался деревянным прикладом как дубиной. Внезапно Жюстин ощутил страшную боль в затылке. В глазах его потемнело. Оглушенный, он попытался рассеять надвигающуюся мглу, но не выдержал и потерял сознание.

Макс спрыгнул с лошади и подхватил безвольное тело сына, когда оно начало сползать с седла. Лошади остановились, топчась на месте. Северин Дюбуа спокойно наблюдал, как Макс спускал мальчика на землю.

– Правосудие ненадежно в наши дни, – заметил он. – Мы предпочитаем взять дело в свои руки.

Макс облегченно вздохнул, повернув голову Жюстина и увидев, что рана не так уж серьезна. Он скинул плащ и накрыл им мальчика.

– Прости! – прошептал он потерявшему сознание сыну, приглаживая его черные волосы и целуя в бледный лоб.

– Мы больше не причиним ему вреда, – пообещал Северин. – Оставим его здесь, если, конечно, ты сам не усложнишь дело.

Макс посмотрел на Дюбуа с холодным презрением. Он не сопротивлялся, когда один из Сажессов начал связывать ему руки.

* * *

В этот вечер Лизетта меньше всего оживала прихода сестры Этьена Сажесса и тем не менее вежливо поздоровалась с ней. Она сожалела о тяжелой утрате Рене, хотя не любила эту женщину.

Сестра Этьена относилась к ней весьма недружелюбно, еще когда Лизетту силой удерживали а доме Сажесса. Рене всячески старалась дать понять, что вовсе не желает видеть Лизетту своей невесткой.

Сейчас по иронии судьбы у них впервые появилось что-то общее. Рене только что потеряла брата, а Лизетта вот-вот могла лишиться мужа.

– Где месье Волеран? – спросила Рене без всякого предисловия. Лизетта удивилась: насколько она помнила, сестра Этьена обладает непоколебимым хладнокровием. А сейчас она увидела совершенно другую женщину. – Я должна поговорить с вашим мужем, – поспешно заявила Рене, отказавшись войти в гостиную. – Немедленно.

– Боюсь, его нет.

– Где он? Когда вернется?

Лизетта оценивающе смотрела на пожилую женщину, не понимая, что ей надо. Может быть, ее послали Сажессы с какой-то недоброй целью?..

– Не знаю, – искренне призналась она.

– У меня есть для него кое-что. От моего брата.

– О, что это?

– Письмо. Этьен пожелал, чтобы после его смерти оно было передано месье Волерану.

Лизетта холодно кивнула. Не было сомнений, что это письмо содержало очередной оскорбительный вздор. Только Этьен мог додуматься до того, чтобы продолжать издеваться над Максом даже из могилы.

– Бели хотите, оставьте его мне. Я позабочусь, чтобы муж получил его.

– Вы не понимаете. Оно все разъясняет… прошлое… его связь… все, все.

Глаза Лизетты потемнели.

– Пожалуйста, позвольте мне взглянуть на него. Пожалуйста. – Она протянула руку и поспешно взяла письмо из рук женщины, не дожидаясь разрешения. Склонив голову, Лизетта чуть отвернулась, пряди волос упали вперед, закрыв лицо. Ее внимание привлекли некоторые фразы, и она машинально начала читать их вслух, скользя глазами по строчкам, написанным неровным почерком.

"Какая слепая, глупая любовь овладела тобой, Макс. Возможно, мне следовало бы сохранить твои иллюзии…

Я понимаю, что ты скорее готов взвалить на свои плечи вину за преступление, которого не совершал, чем поверить в то, что твой брат способен на такое предательство…

Я позволил тебе то, чего ты хотел… Наблюдал, как ты стараешься обмануть себя, в то время как я…"

Лизетта прервала чтение и взглянула на Рене.

– Бернар! – взволнованно воскликнула она, В глазах Рене мелькнула невольная жалость.

– Так сказано в письме. Когда роман Корин с Этьеном закончился, она связалась с Бернаром. Корин призналась в этом Этьену и сказала ему также, что разоблачит Бернара, если тот не согласится убежать с ней.

Лизетта снова принялась за чтение письма.

«…Нет сомнений, что Бернар предпочел прикончить ее, чем мучиться с ней всю жизнь в изгнании. При таком выборе я сам задушил бы эту суку. Но вышло так, будто это сделал ее несчастный, обманутый муж…»

– Этьен пишет, что ваш муж выглядел глупцом, считая невозможной связь Корин с Бернаром, – проговорила Рене. – Этьен презирал Максимилиана за то, что тот не хотел замечать очевидное.

– Но… Макс верил, что Бернар влюблен в другую женщину.

– Да, в американку.

– Бернар сделал ее беременной, и она сбежала… о, как ее имя…

– Рила Карен, – напомнила Ренэ. – В письме Этьен утверждает совсем другое. Бернар интересовался этой девушкой, но никогда не вступал с ней в любовную связь.

– Откуда Этьен мог знать это?

– Потому что это он, а не Бернар соблазнил ее. – Рене горько улыбнулась. – К несчастью, это не первая и не последняя девушка, погубленная Этьеном.

Лизетта похолодела, подумав, что сделает Макс, узнав всю правду о Бернаре. Голова ее пошла кругом.

– Это Бернар убил Этьена! – выпалила она.

– Я тоже так думаю. Конечно, доказательств нет, только…

– Он сделал это! – настаивала Лизетта. – В тот вечер на балу у Лежера Бернар понял, что Этьен не будет больше молчать из-за своего пьянства, и его необходимо убрать. За это второе убийство Макс может поплатиться в полной мере. О, я должна что-то сделать, показать кому-то это письмо…

– Не надо так волноваться, – посоветовала Рене. – Еще есть время. Необходимо показать это письмо властям, когда они придут за вашим мужем. – Она поджала губы. – Если, конечно, Максимилиан уже не покинул Луизиану. А?

Лизетта ответила сердитым взглядом.

Рене начала спрашивать о чем-то еще, когда их внимание привлекло чье-то внезапное появление.

– Макс? – спросила Лизетта поворачиваясь. – Где… – Слова замерли на ее губах.

Жюстин прислонился к дверному косяку, тяжело дыша. Он проскакал несколько миль без остановки, чтобы поскорее добраться до дома. Его лицо было бледным, несмотря на загар. Он весь промок и был покрыт грязью.

– Лизетта… мне нужна помощь… где Александр?

– Он с Генриеттой у Клеманов, – машинально ответила она. – Жюстин, что с…

Мальчик прервал ее хриплым криком, повернувшись к лестнице:

– Филипп! Филипп, черт бы тебя побрал, иди сюда!

На верхней площадке лестницы появился Филипп. Он бросил взгляд на брата и поспешил вниз. Жюстин посмотрел на Ренэ Дюбуа. Посетительница привлекла его внимание.

– Как это мило с вашей стороны, – сказал он, не сводя глаз с Ренэ. – Общаетесь с Лизеттой… в то время как ваш муж и братья убивают моего… – У него закружилась голова, и он привалился к дверному косяку, держась за голову. – …Моего отца, – закончил он фразу, тяжело дыша и протягивая руки к Лизетте, когда та подошла к нему поближе. Он ухватился за нее, не замечая грязи на своей одежде и руках. – Они схватили его, – прошептал он, боясь потерять сознание. – …Я не знаю, где он теперь. Они убьют его… о Боже, если уже не сделали это!

* * *

Небольшой отряд увел лошадь Макса с главной дороги по грязным боковым тропинкам. Сажессы были решительно настроены наказать человека, который, по их мнению, убил Этьена. На этой территории власть переходила из рук в руки почти каждый месяц, и понятия справедливости часто менялись. Оставалось полагаться только на собственную семью, чтобы совершить правосудие.

Макс со связанными за спиной руками напряженно ждал, в то время как они, взяв поводья его лошади, подъехали к самому отдаленному краю плантации Сажессов через поля, оставленные под паром до следующего сезона. Когда всадники остановились около рощи и начали спешиваться, Макс пришпорил свою лошадь, рассчитывая, что она внезапным прыжком в сторону вырвет поводья из рук Северина Дюбуа.

Дюбуа схватил конец веревки, связывающей руки Макса, и потянул, сбросив его на землю. Макс упал на бок, вскрикнув от боли. Его падение не вызвало ни смеха, ни глумления. Это было серьезное дело, и они действовали не ради мелочного мщения, а руководствуясь моральными обязательствами.

Макс ни на что не надеялся, но, поднявшись на ноги, попытался оказать сопротивление. Первый удар пришелся ему по голове и вызвал острую боль в черепе. Не успел он перевести дыхание, как последовали другие безжалостные удары, которые наносились все чаще и чаще, пока у него не хрустнули ребра. Голова его свесилась набок, и он почувствовал, что тело его начало оседать. В глазах Макса потемнело, и все звуки слились в сплошной рев. Теперь его усилия были направлены не на сопротивление, а на то, чтобы выдержать побои. Он еще отдаленно понимал происходящее, но почувствовал, что сознание его уже начало меркнуть.

* * *

Рене была поражена.

– Ты говоришь, мой муж схватил его? – переспросила она. – Северин и…

– Да! – рявкнул Жюстин. – И вся ваша проклятая семья!

– Как давно это случилось?

– Не знаю. Возможно… полчаса назад.

Рене сделала шаг вперед, слегка коснувшись плеча Лизетты.

– Я не знала об этом. Они слишком поспешно приняли такое решение.

– Какого черта вы не знали, – проворчал Жюстин. Холодные глаза Рене сверкнули, встретившись с его сердитым взглядом.

– Твоя наглость никому не поможет, маленький мужчина. – Она снова посмотрела на Лизетту. – Я знаю, куда они могли отвести его, но не уверена. Моя карета ждет у дома.

– Почему вы хотите помочь мне найти его? – тупо спросила Лизетта, едва заметив, как Филипп присоединился к ним.

– Я считаю, что Этьен был не прав, столько лет храня молчание, хотя зная, что Максимилиан не повинен. Ваш муж не виноват, что стал объектом безумной зависти Этьена. Никто не должен отвечать за поступки моего брата…

– Может быть, – холодно прервал ее Жюстин, – мы отложим разговоры и попытаемся найти моего отца, прежде чем ваша семья не удлинила его шею на несколько дюймов. – Охнув от боли, он распахнул входную дверь и с издевкой указал на карету.

Филипп быстро подошел к Лизетте, а Жюстин твердой рукой взял под локоть Рене. Она посмотрела на него. Хотя Рене была высокого роста, Жюстин тоже почти догнал своего отца.

– Ты испортишь мне платье своими грязными руками, мальчик!

Жюстин не отпускал Рене, пытаясь сохранять равновесие.

– Скажите, куда мы едем и почему вы думаете, что он там, – сказал он, когда они сделали несколько шагов. – Может, вы собираетесь увезти нас в другом направлении, чтобы мы не смогли найти его. – Жюстина ничуть не смущало, что он таким образом обращается к уважаемой в обществе матроне, которая намного старше его.

– Я уже объяснила, почему хочу помочь вам, – высокомерно ответила Ренэ. – И мы едем на поле в северо-восточном углу нашей плантации. Это глухое, отдаленное место. – В ее голосе появились злобные нотки. – С деревьями, подходящими для повешения. Северин однажды уже расправился там с одним человеком. Я знаю, потому что следила за ним.

– Этот человек совершил какой-то проступок?

Они остановились у дверцы кареты. Ренэ освободила свой локоть. Они посмотрели друг на друга, и Рене вдруг захотелось шокировать заносчивого мальчишку.

– Северян подозревал, что он был моим любовником. – Довольная своей вызывающей откровенностью, Рене ждала, что юноша покраснеет, но этого не произошло.

– Кто же он? – Темные глаза Жюстина казались слишком взрослыми для мальчика его возраста.

К своей досаде, Рене покраснела сама и поспешила забраться в карету.

* * *

Сажессы собрались под большим старым дубом и перекинули веревку через толстый сук, привязав один конец.

– Подождем, когда очнется, – предложил Северин Дюбуа, и мужчины подняли тяжелое тело Макса в седло беспокойного вороного жеребца. Чувствительная, норовистая лошадь не выносила чьей-либо близости, кроме хозяина. Макс единственный мог управлять ею.

Томас Сажесс, младший брат Этьена, накинул петлю на шею потерявшего сознание человека, затянул ее и осторожно взял поводья жеребца.

– Я не смогу долго удерживать его, – предупредил он.

– Ты обязан. Нужно, чтобы Максимилиан очнулся, – ответил Северин. – Он должен знать, что с ним происходит.

Когда лошади позволят сдвинуться с места, тело Макса медленно сползет и повиснет в воздухе и будет висеть со стянутым горлом и задыхаться. Так, по мнению Северина Дюбуа, должно свершиться правосудие. Он подошел поближе к возбужденной лошади и пристально посмотрел на окровавленное лицо Максимилиана.

– Открой глаза, Волеран. Давай покончим с этим!

При звуке незнакомого голоса лошадь сделала шаг в сторону, и петля немного затянулась. Длинные черные ресницы Макса дрогнули, и глаза слегка приоткрылись. Его голова приподнялась, немного ослабив натяжение веревки. Северин ожидал увидеть на его лице гнев, обиду, мольбу, но золотистые глаза были совершенно бесстрастными.

Макс с усилием раскрыл свои распухшие посиневшие губы. Его голос был похож на скрип:

– Лизетта…

Северин нахмурился:

– Меня не интересует твоя жена, Волеран. Подозреваю, она будет рада избавиться от такого хладнокровного ублюдка, как ты.

Максом овладело мучительное беспокойство. Он был бы рад, если бы Северин сказал правду, так как не хотел, чтобы Лизетга горевала, но он знал, что это неизбежно.

– Давай. – Северин жестом указал Томасу отпустить поводья. – Скорее, пока он в сознании.

Внезапно они услышали отчаянный женский крик:

– Не-ет!

Вдалеке они увидели одну из карет Сажессов, ее колеса застряли в грязи, и женщина, спотыкаясь бежала к ним через поле. Томас поднял руку, чтобы ударить лошадь по крупу, но Северин резко остановил его, заметив вылезающую из кареты Рене. На лице его появилось недовольное выражение. Он молча наблюдал, как его жена и оба сына Волерана шли к нему через поле.

Лизетта упала, но быстро поднялась, утопая в мягкой влажной земле. Она задрожала от страха, увидев, что никто не держит поводья лошади. Сквозь слезы она видела петлю на шее Макса и веревку, привязанную к суку дерева над ним. Он был жестоко избит, и глаза его были закрыты.

– Вы ошиблись, – заговорила Лизетта тихим дрожащим голосом, боясь испугать лошадь. Она подошла к Северину с вытянутыми руками, в которых держала сложенное пополам письмо. – Пожалуйста, взгляните и ничего не делайте, пока не прочтете.

Томас нерешительно протянул руку к поводьям, но жеребец отпрянул, вращая глазами. Его огромное тело напряглось, готовое рвануться вперед. Лизетта передала письмо Северину и уставилась на лошадь, как загипнотизированная, понимая, что жизнь ее мужа на волоске. В голове ее промелькнуло множество молитв. Зашуршала бумага, когда Северин перевернул страницу, и жеребец беспокойно зашевелил ушами.

Лизетта начала медленно, шаг за шагом, приближаться к дрожащему животному.

– Не бойся, – шептала она. – Постой спокойно еще немного, только одну минуту…

Лошадь насторожилась, и Лизетта остановилась, чувствуя, что сердце ее готово выскочить из груди.

– Нет, – тихо проговорила она. – Еще немного… О, пожалуйста, я не могу потерять тебя, Макс… – Один шаг, затем другой, и она вынуждена была опять остановиться, так как животное фыркнуло и затопталось на месте. По лицу Лизетты потекли слезы, когда она посмотрела на натянутую веревку. Макс мог упасть в любой момент.

Сзади раздался тихий голос Жюстина:

– Я сейчас перережу веревку. Не двигайся.

Мальчик двинулся позади лошади к дубу. В руке у него был нож. Ловко, как кошка, он полез на дерево.

– Стой, парень! – крикнул Северин Дюбуа, доставая кремневый пистолет, Жюстин продолжал лезть на дерево, как будто не слышал его. – Эй, парень… – повторил Дюбуа, но Лизетта прервала его:

– Опустите пистолет, месье Дюбуа. Теперь вы знаете, что мой муж не виноват.

– Письмо еще ничего не доказывает, – ответил он.

– Вы должны верить ему, – сказала Лизетта, не мигая глядя перед собой. – Оно написано рукой Этьена Сажесса. – Она никогда не думала, что испытает такое волнение в своей жизни. Ее единственный шанс на счастье, все, чем она дорожит, может рухнуть в одно мгновение.

– Почерк нетвердый, но похож на его, – согласился Северин. – Этьен часто любил выдавать какую-нибудь чепуху за правду. Чем это письмо отличается от подобных его проделок?

Рене посмотрела ему в лицо, решительная, холодная и рассудительная.

– Перестань издеваться над ребенком, Северин. Будь настоящим мужчиной и признай ошибку.

Ветерок зашевелил складки юбки Лизетты, и они затрепыхались. От движения красного бархата жеребец рванулся вперед. Лизетта с ужасом увидела, как тело мужа на мгновение застыло в воздухе.

Но веревка уже не была привязана к дереву. Жюстин успел перерезать ее.

Макс рухнул на мягкую землю и не двигался. Холодный ветер шевелил его черные волосы…

Загрузка...