Один безрассудный рыцарь

5 ТОБИ

Я тяжело сглатываю, наблюдая, как она выполняет приказы, и тянусь к своему поясу.

Умелыми пальцами она расстегивает мой ремень, а затем пуговицу на брюках. Она опускает ширинку, прежде чем стянуть брюки и боксеры с моих бедер, освобождая мой ноющий член.

Она смотрит на это мгновение, заставляя меня почувствовать, как нарастает вспышка нетерпения и гнев, который привел меня к ней сегодня вечером.

— Ну, что ты… черт, — я шиплю, когда она, наконец берет меня в руку и облизывает кончик, покрывая своим языком мой преякулят.

Не в силах сопротивляться, я запускаю пальцы в ее волосы и тяну ее вперед, насаживая на свой член.

Ее обжигающий жар окружает меня, и на секунду я теряю представление о том, где я и что я делаю. Единственное, на чем я могу сосредоточиться, это ее губы, ее язык, она… все это, когда она берет меня в горло.

Я хочу убедить себя, что это потому, что прошло так много времени с тех пор, как я был с кем-то, но я боюсь, что это совсем не так.

Это она.

В ней есть что-то, чего я никогда не мог ожидать, связь, искра.

Это идеально. Именно то, что мне нужно.

Ее язык дразнит головку моего члена, и мои колени, черт возьми, чуть не подкашиваются.

— Черт, ты гребаный демон, — стону я, снова двигая бедрами и толкаясь глубже внутрь.

Она что-то бормочет и вибрация в ее горле отдается по всей моей длине, и я чуть не теряю свой чертов разум.

Я знал, что мне нужно снять напряжение, прежде чем я смогу приступить к тому, что я действительно хотел сделать сегодня вечером.

Но, черт возьми.

Кто эта девушка?

Ее темно-шоколадные глаза смотрят на меня, когда она берет мой член. От этого зрелища у меня в мозгу происходит осечка.

— Ты собираешься заставить меня кончить тебе в глотку, Демон?

Она нетерпеливо кивает, засасывая меня глубже.

Мой член дергается, и я заставляю себя сдержаться, чтобы получить еще несколько минут, чтобы посмотреть, как она стоит передо мной на коленях.

Отступая еще раз, она использует зубы, слегка задевая мой ствол.

Протягивая другую руку, я обхватываю ее подбородок, потирая большим пальцем впалую щеку.

— Такая хорошая девочка, — бормочу я, прежде чем броситься вперед и вонзиться прямо ей в горло.

Она принимает это с легкостью, и гордость за эту маленькую развратницу поднимается в моей груди.

Ты все слишком упрощаешь, Джоди Уокер.

На этот раз я не могу сдержаться, и когда мой член снова дергается, когда он погружается в ее горло, я извергаю в нее горячие струи спермы.

Я отстраняюсь, прежде чем закончу, и позволяю некоторым каплям попасть ей на язык.

— Не глотай, — рявкаю я, прежде чем оторваться от ее губ. — Дай мне посмотреть.

Она нерешительно открывает рот, показывая мне, что я ей оставил.

Моя грудь набухает, и мой размягчающийся член начинает возвращаться к жизни.

— Моя, — рычу я, поднимая на нее глаза.

Она нетерпеливо кивает, и на моих губах появляется улыбка.

О, Демон. Ты понятия не имеешь.

— Глотай и вставай на ноги.

Она быстро делает, как я говорю, пока я одеваюсь, и в мгновение ока предстает передо мной в одних туфлях на каблуках и трусиках.

— Хорошая девочка, — хвалю я, отрывая от нее взгляд и осматривая каждый дюйм ее тела.

Ее сиськи набухли, ее розовые соски просят моего прикосновения, моего рта. Изгиб ее талии, ее живота, ее бедер. Чертовски идеально.

— Они красивые, — говорю я, проводя кончиком пальца по кружевному краю ее нижнего белья. — Но я думаю, что предпочту то, что под ними.

Она ахает в шоке, когда я достаю нож из заднего кармана и вытаскиваю лезвие.

Ее глаза следят за моим движением, когда я приближаю его к ее телу, только я почти уверен, что в них нет страха.

Просто нужда.

Так чертовски много нужды.

— Тебе нравится это, детка? — Спрашиваю я, прижимая плоскую сторону к ее щеке.

Она замирает, когда прохлада касается ее кожи.

— Я… я… эм… — Колеблется она.

— Все в порядке. Оглянись вокруг. Здесь нет никакого стыда за изломы. Ты хочешь, чтобы я порезал тебя своим ножом, заставил тебя истекать кровью, прежде чем я заставлю тебя кончить, все, что тебе нужно сделать, это попросить.

— Т-ты бы с-сделал это? — Ее глаза не отрываются от моих, в них, я уверен, читаются шок и гордость.

— Я бы сделал практически все, о чем ты меня сейчас попросишь.

Она кивает, отводит глаза и втягивает нижнюю губу в рот, размышляя.

— Ты можешь делать все, — мягко говорит она.

Используя нож, который все еще прижат к ее щеке, я поворачиваю ее голову назад, чтобы у нее не было выбора, кроме как посмотреть на меня.

— Что это было, детка?

— Ты можешь все. Просто… просто забери меня, заставь меня забыть.

Я медленно киваю, когда образы всего, что я хотел бы сделать с ней, заполняют мой разум.

— Тебе нужно стоп-слово? В таком месте, как это, все может стать напряженным довольно быстро.

— З-зефир.

Я не могу не улыбнуться ей, когда ее щеки загораются румянцем, когда она осознает слово, которое сорвалось с ее губ.

— Ты говоришь так, как будто могла бы делать это раньше, мой маленький демон, — говорю я, опуская нож и дразня острием вниз по ее ключице и вниз к груди.

— Н-нет, н-никогда. Но я всегда… — ее слова прерываются, когда я обхватываю ее сосок.

— Всегда что?

— Всегда было интересно, на что это будет похоже.

— Мне нужно, чтобы ты была немного более конкретной, — рычу я, отчаянно пытаясь воплотить в жизнь каждую безрассудную фантазию, которая разыгрывалась в ее голове.

Она нервно сглатывает и пытается отвести взгляд, но я слежу за ее движением, не позволяя ей сделать это.

— Отпустить контроль. Позволить кому-то другому взять верх. Повиноваться тебе. Доставить тебе удовольствие. Чтобы…

Я просовываю лезвие под кружево на ее бедре, задевая ее кожу в процессе, если немедленная лужа крови мне что-нибудь говорит.

Мне становится плохо примерно на две секунды, прежде чем я вижу выражение ее глаз, когда она отрывает их от свежей раны и смотрит на меня.

— Мне это нравится, — выдыхает она, оглядываясь на маленькую речку крови, которая начинает стекать по ее бедру.

— Ты хочешь быть моей игрушкой на эту ночь, Джоди?

Она кивает.

— Я не могу обещать, что это не будет больно.

— Хорошо. Убедись, что это так.

— Но я могу обещать тебе, что ты кончишь сильнее, чем когда-либо в своей жизни.

Позволяя кружеву упасть, я опускаюсь перед ней на колени и слизываю струйку крови, пока не добираюсь до маленького пореза. Вкус меди наполняет мой рот, когда мой нож со звоном падает на пол, и я беру ее за бедра руками, просовывая кончик языка в маленький порез.

Она шипит, когда он жалит.

— На вкус ты как безрассудные решения, игрушка.

— Хорошо, что это именно то, что я есть, так ведь?

Поднимая ее ногу с пола, я стаскиваю с нее испорченные трусики и засовываю их в свой задний карман.

При этом движении на ее лице появляется улыбка, но она ничего не комментирует.

Прижимаюсь губами к внутренней стороне ее колена, она вздрагивает от невинного прикосновения, когда мой взгляд останавливается на ее скользкой пизде.

Мой рот наполняется слюной, когда я представляю, какой она может быть на вкус, как она будет стонать мое имя, когда я подтолкну ее к краю.

Я покрываю поцелуями атласную кожу ее бедра, мой член уже снова тверд и отчаянно нуждается в ее губах.

— Твой запах… Блядь. От тебя пахнет демоном.

Ее голова откидывается к стене, на мгновение, разрывая нашу связь.

— Глаза, — рявкаю я, не оставляя ей другого выбора, кроме как снова посмотреть на меня сверху вниз.

Она сглатывает, когда ее темные, голодные глаза снова находят мои.

— Мне говорили, что на вкус я слаще этого, — шепчет она, когда я приближаюсь к месту, где действительно хочу быть.

Мысль о том, что кто-то другой прикасается к ней, делает со мной чертовски странное, и я вскакиваю на ноги, моя рука обхватывает ее за горло, прижимая ее к Андреевскому кресту, прикрепленному к стене.

Моя грудь вздымается, когда я смотрю на нее, ее собственное дыхание срывается с ее губ, пока она ждет, что я собираюсь делать дальше.

— Никто больше не прикоснется к тебе сегодня вечером. Ты поняла это, игрушка? — я усмехаюсь, отчего ее глаза расширяются.

Через секунду она кивает. — Д-да.

— Ты моя, — выдыхаю я, наклоняясь вперед, прижимаясь к ней всем телом, мои губы касаются ее в дразнящем поцелуе.

Проводя моим языком по ее нижней губе, она жадно втягивает его в рот, целуя меня с тем же голодом и страстью, которые сжигают меня изнутри.

Прервав нашу связь, я поднимаю ее руки, по одной за раз, фиксируя их в креплениях, прикрепленных к кресту.

У меня нет причин думать, что она не осведомлена о моих передвижениях, но она никогда ничего не говорит об этом. Вместо этого она обхватывает ногой мою талию, пытаясь притянуть меня к себе как можно ближе физически.

— Тоби, пожалуйста, — стонет она, когда я отрываю губы, чтобы осмотреть дело своих рук.

— И подумать только, я думал, что ты сексуально смотрелась, танцуя на той сцене, — бормочу я, пробегая глазами по каждому великолепному, обнаженному дюйму ее тела.

Она дергает себя за ремни, прежде чем выгнуть спину и застонала, когда я сделал шаг назад, увеличивая расстояние между нами.

— Куда ты идешь? — В панике спрашивает она.

— Когда ты вот так связана? Черт возьми, я никуда не собираюсь, игрушка.

Подойдя к одному из комодов, я достаю хлыст и поворачиваюсь к ней спиной.

— Скажи мне, демон. Как ты думаешь, сколько ты сможешь выдержать?

Она некоторое время смотрит на инструмент в моей руке, прежде чем снова посмотреть на меня.

— У меня высокий болевой порог. Я бы не пережила последние несколько месяцев, если бы не это.

Мои брови хмурятся, когда я обдумываю ее слова, но я быстро отбрасываю их в сторону.

Ее боль не может заглушить мою собственную. Моя собственная потребность отомстить человеку, который причинил зло мне, людям, которых я люблю.

— Тебе, вероятно, это понадобится.

Подойдя, я касаюсь ее щеки мягкой кожаной петлей на конце хлыста.

У нее перехватывает дыхание, когда я опускаю его вниз по ее шее и по выпуклостям грудей.

— О Боже, — всхлипывает она, когда я дразню ее сосок.

— Хорошо?

— Еще, — умоляет она.

— О, моя маленькая игрушка. Мне нужно от тебя, черт возьми, гораздо больше чем это.

Хлыст опускается на мягкую кожу ее живота, прежде чем я опускаю его между ее ног.

— О, Господи.

— Он определенно не собирается помогать тебе прямо сейчас. Не сейчас, когда ты танцуешь с Аидом. — Я подмигиваю, и она выгибается навстречу хлысту, отчаянно нуждаясь в трении.

Я даю ей то, что ей нужно, на несколько секунд. Десять, если быть точным, прежде чем ее стон удовольствия прорезает воздух, и я убираю хлыст назад.

— Посмотри на это, — говорю я, поднося его к ее лицу. — Посмотри, как ты его намочила.