Один темный трон

— Это заставляет меня подумать о другом! — громко промолвила Катарина, пользуясь своим успехом. — Я знаю, что на площади нас ждёт большой праздник. Но ведь мы в Волчьей Весне, правда? В доме Природы? — люди в толпе кивали, и глаза их наполнились пламенем баржи. Мирабелла и Верховная Жрица отступили назад, но уйти можно было разве что в море.

— Мне нечего предложить! — закричала Катарина. — Никаких прекрасных подарков. Но я всё равно почитаю королеву-Природу! — её взгляд остановился на Арсиное, лаская её медведя. Такой смущённый. Не бойся, бедняжка! — Прежде чем мы приступим к празднику… Я приглашаю королеву Арсиною на охоту своих прекрасных сестёр!

Арсиноя почувствовала, как всё поплыло перед глазами. Все приветствовали вызов Катарины, даже люди из её города. О, что за дураки, они никогда не сумеют ей сопротивляться! Медведь поможет, думают они! Отравительница ошибается, вот что они решили…

Среди отравителей красивый юноша с белыми, словно снег, волосами, яростно прошептал что-то на ухо Катарине, а Натали Аррон и Чёрный Совет вскочили на ноги. Они не планировали этого, но не могли остановить это — как жрицы или Вествуды.

Это был вызов королеве. Вот зачем они пришли.

Арсиноя смотрела прямо вперёд. Она не будет умолять и заставлять Каит и Эллиса чувствовать себя виноватыми, когда они не сумеют ей помочь. Вскоре достаточно сильный голос Каит разрезал шум.

— Охота начнётся в северных лесах, за садами! Подготовьте своих королев!

Солнце садилось над морем. Осталось слишком много света. Слишком долго приходилось ждать темноты, когда знание Арсинои местности могло ей помочь. Она осмотрела толпу. Глаза Билли наполнились слезами, словно она уже успела умереть. Лука молилась, может, благодарила Богиню, и Арсиноя запустила пальцы в мех Брэддока.

— Джулс, — прошептала она. — Где же ты?

Королевская охота

Арсиноя сбежала от сборища в бухту. Брэддок бежал бок о бок с нею, достаточно тяжело ударяя головой, чтобы она почти упала. Она наклонилась, чтобы быстро поцеловать его ухо. Прелестный медведь считал это игрой.

— Арсиноя! — она обернулась. Билли замер у подножия холма. Он не мог идти за нею. Если б у них было время поговорить, он бы сказал ей, что делать. Мог найти Джулс и Джозефа. Может быть, то, что он действовал, как дурень с материка, разозлит её достаточно, чтобы иметь шансы в бою?

— Не кажись таким грустным, — промолвила она, пусть он был достаточно далеко, чтобы услышать. — Мы оба знали, что однажды одна из них сделает что-то вроде этого.

Наверное, побег — это трусость. Сёстры не бежали. Мирабелла не могла, ведь вокруг неё было полно жриц и Вествуды, а Катари, конечно же, не хотела. Маленькая отравительница ждала своего шанса.

— Арсиноя! — это был Лука, и Хэнк клокотал у неё на плече.

— Я не могу ждать! — закричала она. Она должна оказаться в саду раньше, чем её сестры, иначе всё закончится прежде, чем успеет начаться. Катарина сказала, что это охота Арсинои — но Арсиноя будет добычей.

— Лука, держись подальше от леса! Найди Джулс, Джулс и Джозефа!

Вествуды и Лука остановили Мирабеллу на западе площади. Они превратились в живую стену, а Бри, Сара и Элизабет натянули на неё охотничью одежду — лёгкие сапоги, брюки, тёплую тунику и плащ.

— Быстрее, быстрее, — приговаривала Лука.

— Мне нужен мой арбалет, — промолвила Бри. — И Элизабет.

— Бри, нельзя вмешиваться.

— Знаю, но это охота! Думаешь, отравительница сама пойдёт в лес? Да с нею будет стая Арронов.

— Она права, — ответила Элизабет. Жрица дала ей оружие, и она сжала его здоровой рукой. — Мы не будем вмешиваться, но не позволим ей остаться наедине со всем этим.

Мирабелла посмотрела на Луку, но Верховная жрица не проронила ни слова. Вместо этого Лука опустила руки на плечи Бри и Элизабет.

— Милые девушки, — промолвила она. — Вы верные друзья. Не позвольте нашей королеве предать саму себя, не позвольте чужому тронуть её. Если смерть всё же найдёт её, то она должна исходить исключительно от королевы.

— Стойте! — запротестовала Мирабелла. — Арсиноя не знает, что можно охрану… Я видела, как она ушла одна, без милонов.

— Отличное преимущество, — кивнула Сара.

— Но это несправедливо!

— Мира, — осторожно начала Лука, — это попросту не может быть справедливым… А теперь пора отправляться в лес. Холм в саду. Иди за жрицами Волчьей Весны.

— Катарина, что же ты наделала? — прошептал Пьетр. Он обхватил голову руками, пока слуги помогали Катарине переодеться, сменить платье на охотничью одежду.

— Она делает всё то, что должна делать, — промолвил Николас, наблюдая за нею. Пьетр, казалось, был готов сломать его своими же руками.

— Прочь! — рявкнул Пьетр. — Достаточно мне материка! Ты жених, а не избранник! Ты не Аррон!

Катарина позволила им ругаться. В конце концов, напряжение между ними должно постоянно поддерживаться. Она просто надеялась, что будет рядом, когда они дойдут до пика.

— Если ей и следовало что-то делать, то не так прямолинейно, как принято у вас! — промолвил Пьетр. Он смотрел на Николаса. Хорошо, что они оба прибыли с нею сейчас.

Катарина опустила ножи в ножны и спрятала их на талии, когда пришла Натали.

— Моя милая Катари, ты не перестаёшь меня удивлять.

— Это будет проще, Натали. Увидишь, — она запихнула в сапог длинный нож. — А то хаос отравителей на ужине, столько ловких рук и тарелок… Никогда не была так хороша.

— Ты опытная лучница, Катари, но хороша ли ты в охоте? Риска ещё больше…

— Как бы то ни было, Совет уже ничего не остановит, — Катарина махнула слуге. — Арбалет. Отравленные зимней розой болты, — она говорила о любимом охотничьем яде Арронов.

— Нет, увы, шансов нет, — согласилась Натали. — Будет тяжело дождаться твоего возвращения, учитывая Ренату и мою сестру… Не останавливайся. Обещай мне.

Катарина промолчала. Никогда она не видела такого в Натали… Натали не сомневалась, не боялась… Она умоляла вернуться живой.

— Клянусь, Натали.

— Хорошо, — Натали моргнула. — Думаю, лучше верхом. Полумесяц готов, лошади Пьетра и Николаса тоже. Бертран Роман присоединится к вам. И Маргарет.

— Маргарет? — Пьетр проверил свой арбалет. — Из Совета?

— Да, — ответила Натали. — Она война. Она будет полезной.

Волчья Весна

Джулс открыла глаза в тёплой постели, чувствуя вес руки Джозефа на плече. Его глаза открылись, когда он почувствовал её движение, и он поцеловал её п лечо.

— Моя Джулс, — прошептал он, и она покраснела под звук его смеха. — И вот теперь ты краснеешь?

— Для меня это ново.

— Для меня.

— Не лги. Ты знаешь, о чём я.

— Знаю, — он вновь поцеловал её. — Но правда. С тобой всё иначе, сколько б я это не представлял.

— Джозеф, — она хихикнула и откинулась к окну.

Гавань была залита пламенем.

— Джозеф, — она вскочила на подоконник. Они уснули и спали слишком долго.

Королевская охота

Арсиноя всё дальше и дальше углублялась в лес.

— Куда мы идём. Брэддок? — она затаила дыхание, оглянулась. Дерево? На удачу. Но этого мало. Кроме того, она не уверена, что сёстры не найдут.

— Там чаща, — махнула рукой она. — Олени… — Джулс приводила её туда. Она оглянулась, на миг запаниковала, почти заблудившись.

Совсем недавно охотничий рог разорвал Волчью Весну, показывая, что хоть одна из сестёр вошла в лес. Единственное, на что она могла надеяться — это на то, что оказалась далеко.

Вдалеке зашелестели листья, сучья треснули под ногами. Звуки были далёкими, да, но не тихими, всё усиливались, преследующие, а не преследуемые. Арсиноя присела, потянулась к Брэддоку, и он ткнулся мордой ей в руки.

— Глупенький, беги. Они убьют тебя! — он моргнул на неё медвежьим глазами, такой спокойный, громадный, и он никогда в жизни не боялся, а без привычной стражи она не могла заставить его осознать.

Была б тут Джулс! Она ведь знает, что случилось, если только до неё не добрались. Эта мысль засела льдом в груди Арсинои. Если кто-то причинит вред Джулс, она разорвёт его на куски.

— Мы не можем долго отдыхать, родной, — она погладила Брэддока по громадной голове. — Нам надо бежать.

— Вот тут, — Бри ткнула на дерево, высокое, с громадным лабиринтом ветвей и тяжёлыми листьями. Они хотели, чтобы Мирабелла могла увидеть сестёр и сжигала их, только-только завидев где-то вдалеке.

— Они так никогда не поймаются, — возразила Мирабелла.

— Дай мне свой плащ, — Элизабет протянула руку, и Мирабелла подчинилась. — Я притворюсь, найду их и приведу к тебе.

— Нет, это слишком опасно. Ты не сможешь опередить медведя или увернуться от отравленной стрелы. Нам стоит держаться в месте.

— И сколько ты просидишь на дереве? — спросила Элизабет. — Охота закончится только по смерти королевы, — она расправила плечи. — Не бойся за меня, Мира. У меня лишь одна рука, но ноги у меня сильнее.

— Возьми с собою хотя бы бри!

Подруги переглянулись, но осознавали, что её не переубедить.

— Хорошо, — кивнула Мирабелла и оглянулась. — Но на первых порах мне нужна помощь.

Катарина и её всадники оказались в лесу последними, но её это не беспокоило. Она собиралась быть охотником и преследовать свою добычу.

— Другие королевы оторвались, — промолвила Маргарет, просматривая деревья.

— Мы должны были взять с собой гончих, — промолвил Бертран Роман.

Катарина рассмеялась.

— Это не совсем честно, не так ли? — усмехнувшись, промолвила Катарина. Пусть её сестры бегут. Не навсегда ведь. И пешком далеко не найти. Она обернулась на Полумесяце — ему тоже хотелось идти вперёд, как и ей самой.

— Это было пустой тратой слов — попросить тебя держаться посередине? — спросил Пьетр, и Николас улыбнулся.

— Конечно, да, — ответила Катарина.

— Громадный бурый медведь вполне способен остановить коня на скаку, Катари. Подума о Полумесяце, если не хочешь о себе.

Катарина погладила шею своего вороного коня.

— Этот медведь нас не тронет. И если увидите его, то постарайтесь взять живым, — она ударила каблуками о бока Полумесяца и пустилась в галоп, мчась вперёд по тропе, не слыша спора. Да, взять медведя живым — невыполнимо, но у неё было специальное оружие. Несколько стрел, и зверь просто упадёт на землю.

— Но тебе, сестрёнка, будет легче, — прошептала Катарина и взволнованно подскочила в седле.

Волчья Весна

Джулс и Джозеф торопились мимо доков к рынку, и Камдэн перепрыгивала через ящики и верёвки, разочарованная тем, что не так быстра, как обычно.

— Уже почти потемнело, — простонала Джулс. — Праздник начался.

— Арсиноя поймёт, — Джозеф отстал, пытаясь натянуть рубашку. Джулс дала ему слишком мало времени на одежду. — Она в безопасности. Все с нею. Мадригал, Эллис…

— Мадригал! Что с неё толку? И раньше не было, а теперь, с болезнью ребёнка…

— Этот ребёнок — твой маленький брат или сестрёнка.

Джулс неохотно оглянулась. Арсиноя на первом месте. Джулс только представляла, как она нахмурится, когда они встанут рядом за пиршеством. «Почему так долго? — спросит она. — Мне никто не помог!»

Они быстро пересекли рынок, пустующие магазины, аллею, что вела на площадь. Но Джулс увидела только пустоту. За столом никого не было, а по улицам мчался смех. Она оглянулась на гавань. Может быть, она ошиблась, ей приснились огни, когда она увидела их из окна Джозефа? Но вот они, качаются на воде. Церемония закончилась.

— Где все? — спросил Джозеф.

Камдэн заскулила, поджимая хвост. Что-то пошло не так.

— Доки? Берег? — спросила Джулс. Куда ещё можно пойти7

— Джульена! Джозеф!

Лука мчался к ним, и Хэнк кукарекал на его плече. — Где вы были!

— Уснули, — честно ответила Джулс, слишком испуганная, чтобы стесняться. — Что случилось? Где все?

— В саду, — выдохнул Лука. — Ждут на краю леса. Отравители и королева, королева Катарина устроила охоту!

— Охоту? — повторил Джозеф, морща лоб. — Лука, где Арсиноя?

— Не знаю, ушла с Брэддоком в лес! Они обе за нею, и эта отравительница! Она всё время от королевы Арсинои глаз не отводила!

— Где? — требовательно спросила Джулс, и когда Лука задрожал, встряхнула его. — Где?!

— У ручья, на юге. Но она могла пойти куда угодно. Где ты была, Джулс? Почему не была здесь?

Джулс не ответила. Она помчалась к лесу, не через сад, где её увидит толпа, но по холмам и по дороге, к потоку. Камдэн прыгнула следом за нею. Да, в панике Арсиноя могла пойти куда угодно, но она с Брэддоком, и запах медведя Камдэн легко вычислит.

— Джулс, подожди! — закричал Джозеф. Он бежал за нею, но даже его длинный шаг не мог сравняться с её коротким, когда она мчалась вперёд.

— Чего ждать? — она содрогнулась от разочарования, запнулась и оглянулась. — Я знаю, что мы не можем вмешиваться. Но я не могу позволить ей охотиться там, Джозеф. А ты что, можешь?

— Нет, — он сжал её руку, и они вновь побежали. — Надо её найти.

Королевская охота

Отравители заметили Брэддока первым. Его огромную, лохматую спину невозможно спрятать. Арсиноя услышала крики и стук копыт и посмотрела на своего медведя.

— Беги!

Но инстинкт не велел бежать. Бороться. Он обернулся на преследователей, спрятавшихся далеко за деревьями, и с любопытством втянул воздух и встал на задние лапы.

— Нет, — умоляла Арсиноя. Она погладила его, потянула вглубь деревьев, где лошади не смогут быть столь быстры. — Прошу, Брэддок, иди. Они тебя убьют!

Они не могут его убить. Прекрасный, милый медведь. Отравители помнили хаос, что он устроил. Они не рискнут. Не дадут Арсиное пояснить им, что это была её вина.

— Брэддок, скорее, — её ноги застыли на месте, перед глазами мелькали приближающиеся всадники с Катариной во главе — с поднятым арбалетом.

— Прошу! — закричала Арсиноя, а потом с облегчением выдохнула, когда он упал на четыре лапы и помчался за нею в лес.

Мирабелла застыла от звука бегущих лошадей. Они были близко, но на дереве она оставалась в безопасности. Она прижималась к суку, крепко упиралась ногами в ветви. Бри и Элизабет ушли совсем недавно, но она почти сразу потеряла их. А увидит ли Катарину? Медведя? Она сжимала и разжимала кулаки. Молния сильнее огня, но огонь быстрее. И точнее.

Крики и стук копыт становился всё громче, и она обернулась, пытаясь усмотреть движения. Такой шум… Но Элизабет и Бри двинулись в противоположном направлении. Они должны быть в безопасности, если не повернули.

Как отвратительно ждать и слушать, как сёстры охотились друг за другом. Интересно, как? Она не знала, на что надеяться, а умно было оставаться на месте. Подождать, пока всё закончится, пока вернутся Бри и Жлизабет.

Мирабелла спустилась с дерева и спрыгнула на землю.

Её сестра со своим медведем услышали их и бросились в листву испуганными кроликами, но это их не спасёт. Полумесяц был в разы быстрее Арсинои. Будь Арсиноя умна, она поехала бы на медведе — но, может, даже фамилиар такого не позволит?

— Не теряй их! — крикнул испереживавшийся Николас, и глаза его ярко сверкали. Даже Пьетр почувствовал охоту, походя теперь на ястреба.

Вновь мелькнул медведь, и Катарина навела арбалет. Но нет. Другие со своим оружием тоже должны повеселиться. А ей нужна исключительно Арсиноя. Это всегда только Арсиноя — цель её охоты в Волчьей Весне, та, кто умрёт сегодня, падет к её ногам в своём собственном городе. Да. Они уже близко.

Полумесяц пробирался сквозь папоротники и кусты, а медведь всё увеличивался впереди, затмевая собою чернеющую королеву, бежавшую рядом с ним. Катарина должна была нанести яд на копыта полумесяца, чтобы просто втоптать Арсиною в землю… Что ж, она припасёт это для Мирабеллы.

Она улыбнулась, пока медведь не бросился в бой.

— Нет, Брэддок, нет! — кричала Арсиноя, топала ногами, но он не подчинится. Он устал бегать. Копыта и незнакомые голоса, приближающиеся к ним, злили его. Он встал на задние лапы и зарычал, и они уйдут. Он не тронет их, если они сами не нападут на них.

Арсиноя не знала, что делать. Они не остановятся. Она покачала головой, чтобы бежать одной, но остановилась. Это её медведь, она его не оставит.

— Уходи! — закричала Мирабелла.

Арсиноя застыла. Она оглянулась на деревья и увидела Мирабеллу на жирном суку, завёрнутую в плащю

— Уходи, — Мирабелла дико моргнула глазами. — Арсиноя, беги. Ты должна бежать!

— Не могу, — прокричала она, когда Брэддок встал на задние лапы и зарычал на лошадей. Она могла только смотреть, как ножи и стрелы погрузились глубоко в его коричневый мех.

Она посмотрела на Мирабеллу, чувствуя, как глаза наполняются слезами.

— Беги, — промолвила Арсиноя. — Береги себя. Меня уже поймали, — она обернулась и раскинула руки в сторону. — Ну, поймай меня, трусливая отравительница! Если ты достаточно храбрая, чтобы пойти туда, куда твои лошади не доберутся!

Она не ждала, клюнут ли они на приманку. Знала — клюнут. Знала, где она, у оленьей чащи, где можно спрятаться в земле. Если повезёт, Катарина пройдёт мимо. Может, даже достаточно близко, чтобы Арсиноя смогла перерезать ей горло.

— Оставайтесь здесь! — приказала Катарина. Она оскалилась и направила Полумесяца в кусты за Арсиноей. Когда они оказались достаточно близко, Катарина прицелилась.

— И куда ты бежишь? — прошептала она и выстрелила. Болт ударил Арсиною в спину. Она упала с тихим вздохом, звук, который Катари будет вспоминать многие ночи потом. Катарина закричала о своей победе, а после повернула Полумесяца на бегу. Она могла поклясться, что слышала ещё один крик в деревьях.

Бри зажала ладонью рот Мирабеллы, останавливая крик. Мирабелла вырывалась, но Элизабет была рядом и повалила её на землю.

Арсиноя пала. Катарина выстрелила ей в спину — всё закончилось.

Горячие слёзы текли по щекам Мирабеллы, когда она наблюдала за тем, как Катари спешилась. Они лежали в папороти, и тело Арсинои превратилось в гору черноты.

Катарина пнула Арсиною в рёбра, перевернула её, и Арсиноя заскулила, как собака.

— Что убьёт тебя первым, — спросила Катари, — яд или арбалет? — она опустила голову. — Никакого последнего слова? Никакого прощания? — она склонилась, прислушиваясь, а потом рассмеялась.

— Пусти меня, — яростно прошипела Мирабелла.

— Нет, Мира, — прошептала Бри. — Прошу. Всё закончилось. Болт отравлен. Всё закончилось.

— Нет, — ответила Мирабелла, но Бри была права. Что б она ни сделала для Арсинои, поздно.

Катарина провернула красную маску Арсинои на пальце.

— Что за монстр! — Катарина посмотрела на её открытое лицо. — Надо радоваться, что мы убили его.

Арсиноя закашлялась, и её дыхание было рваным и мокрым.

— Что за чудовище они сделали из тебя, маленькая Катарина… Шрамы или шрамы…

А всё, что произошло потом, случилось так быстро, что Мирабелла почти не заметила — Джульенна Милон вылетела из-за деревьев.

— Отойди от неё! — закричала она, и Катарина отлетела назад. Рука Джулс толкнула её, но она была слишком далеко, чтобы коснуться её. Мирабелла смотрела, не мигая, как Джулс подошла к Арсиное, и когда Катари попыталась встать, Джулс вновь сбила её с ног невидимой силой, и та упала где-то вдалеке.

— Арсиноя, обними меня за шею. Ну же, Арсиноя, поторопись, помоги мне, ну же!

Джулс призвала лошадь Катарины и заставила её опуститься на колени, уложила Арсиною и сама забралась рядом. Они уходили с хромоногой пумой, и всё, что только смогла Катарина — кричать и бить кулаками по земле.

Мирабелла, Элизабет и улыбающаяся Бри наблюдали за тем, как Катарину догнало её сопровождение.

— Королева Катарина! Вы ранены?

— Нет, — Катарина встала и смела с юбки грязь и траву. — Я победила её! Я уже схватила Арсиною! Но эта природа украла тело.

Она шагнула вперёд и запрыгнула в седло за парнем со светлыми волосами. Аррон.

— Вперёд, Пьетр! Я не отпущу труп своей сестры! — он пришпорил лошадь, и они умчались, сопровождаемые отравителями.

— Что это было? — спросила Бри, когда вдалеке стих стук копыт. — Хотя я этого не видела, поклясться готова, что это дар войны.

— Но как? — вздохнула Элизабет. — Джулс Милон — Природа.

— Не знаю, — всхлипнула Мирабелла. — И мне всё равно! — она склонилась к своим подругам, и они обняли её. Они в безопасности. Она в безопасности. Она должна быть благодарна за это, но она не могла — не когда мертва Арсиноя.

Волчья Весна

Джозеф потерял след Джулс и Камдэн в тот миг, когда горная кошка уловила запах Брэддока. Они были слишком быстры для него, и хотя он пытался их догнать, шансов было мало. Потому он вернулся в сад, где дрожать надо было не одному.

Он вышел из леса и присоединился к немой толпе, встал рядом с Билли, Милонами и Мэтью.

— Кто-то идёт!

— Арсиноя? — Билли вытянул шею.

— Так скоро, — пробормотала Каит. — Слишом…

И она была права. Королевой, что вышла из-за деревьев, была не арсиноя, а Мирабелла.

— Мира, — промолвил Билли. — С нею всё в порядке? Катарина мертва?

Джозеф заглянул в глаза Мирабеллы и застыл.

— Простите, — промолвила Мирабелла. — Но королева Катарина выстрелила ей в спину.

Собравшиеся люди почти не отреагировали. Ни хриплого празднования отравителей. Ни облегчения элементалей. Все они хранили молитвы и радость для одиночества. А что ж до Природы, то они ждали этого с рождения Арсинои.

— Нет. Нет! — Билли протолкался к Мирабелле, которую поддерживала Бри Вествуд и одна из жриц. Она с сожалением смотрела на Билли, но не могла даже посмотреть в глаза Джозефу. — Мира, это ложь! — закричал Билли. — Не верю. Не поверю, пока её не увижу!

Мэтью потянулся к Билли, но тот вывернулся. Джозеф поймал его за плечи, и Билли так сильно рванулся вперёд, что они оба почти упали.

— Что с ними? Почему они ничего не делают? — он обернулся к Милонам и прокричал в их мёртвые, безмолвные лица: — Что с вами не так? Идите и найдите её!

— Тише, Билли, — выдохнул Джозеф ему на ухо. — Может, это неправда. Этого не может быть. Джулс и Камдэн почувствовали её.

Сердце Джозефа и Камдэн билось в унисон его словам. Если Джулс и Камдэн мертвы, то он сойдёт с ума.

— Я пойдут туда, — Билли вывернулся из его рук.

— Билли, — Мирабелла вскинула руку. — Ты её не найдёшь. Она ушла.

— Она не ушла!

— Нет, я… Я имею в виду, что… — её глаза скользнули по Джозефу. — Джулс пыталась её спасти и… Забрала Арсиною.

Джозеф застыл. Мадригал схватилась за живот и рухнула на колени.

— Простите… — начала Мирабелла.

— Я знаю, — прошептал Джозеф. — Я знаю..

Толпа выпрямилась от звуков копыт и шелеста листьев. Арроны со своим верным Чёрным Советом сделали шаг вперёд. Доселе они мудро держались поодаль, но их королева возвращается. И королева, возвратившаяся с победой, должна быть чествована, независимо от того, где эта победа настигла её.

Сначала из-за деревьев показалась война из совета. Она замедлила свою лошадь и рванулась к Натали Аррон, оказалась так близко, что Натали вынуждена была отвернуться, чтобы не попасть под копыта уставшей лошади.

— Готово.

— Они всё ещё могут ошибаться, — промолвил Билли, и Джозеф сжал руку своего приёмного брата, когда Натали задавала вопросы каждому всаднику, даже златоволосому жениху. А потом появилась королева Катарина, верхом на коне вместе с мужчиной из Арронов.

— Она отобрала мою лошадь! — крикнула Катарина. — Она украла моего Полумесяца!

— Кто? — требовательно спросила Каит Милон. — Арсиноя?

Катарина казалась разъярённой, но когда увидела, кто спросил её, успокоилась и почтительно опустила глаза.

— Королева Арсиноя, моя сестра, мертва, госпожа Милон. Я застрелила её отравленным болтом из своего арбалета. Та, о ком я говорю, ваша внучка, Джульена. Она украла мою лошадь и убежала с телом.

— Если это так, — промолвила Каит напряжённым голосом, — то она горюет и скоро придёт в себя.

— Уверена, что ты права, Каит, — промолвила Натали, — но тело королевы надо вернуть. Королева Арсиноя заслужила на погребальный обряд.

Джозеф зло прищурился, когда Катарина закрыла лицо руками, может, скрывая насмешку. Когда она опустила руки, то лицо сияло торжественностью.

— Но есть ещё одно. Когда девушка из Милонов напала на неё, дело было не в её фамилиаре. У неё есть дар войны.

Тишина. Вскрики недоверия. И голос Катарины поднимался над шумом.

— Да, я знаю, Волчья Весна не верит, но я видела это. Джульена Милон проклята Войной.

Северовосточный лес

Джулс остановила лошадь, когда они вышли на берега реки Колдер. Ночной воздух остыл, вода чернела в лунном свете. Арсиноя лежала поперёк её седла. Мертва? Джулс отказывалась так думать, но слишком боялась проверить. Она позвала Камдэн, придержала лошадь, когда кошка прыгнула к реке.

— Я скажу об отравителях только одно, — промолвила Джулс. — у них отличные кони. Этот прекрасный быстрее всех седловых лошадей Волчьей Весны. И сильнее, — он нёс немалый вес Камдэн, по крайней мере, треть дороги, но Джулс даже не пользовалась своим даром, чтобы толкнуть его вперёд.

— Арсиноя? Ты слышишь меня?

Ответа не было. Джулс сжала зубы, когда лошадь сделала последние несколько шагов и выбралась на противоположный берег, и Арсиноя подпрыгнула в седле. Она молчала с той поры, как они бежали от Катарины. Даже не стонала. Но Джулс не остановится. Она будет делать всё, что может, пока не почувствует тепло в её теле.

— Прошу, Арсиноя, не умирай.

Болт торчал из спины Арсинои и бил Джулс в ногу при каждом движении лошади. С этим надо было что-то делать. Каждый раз, когда он сдвигался, он причинял ещё больший урон. Она осторожно приподняла Арсиною, чтобы посмотреть.

— Не трогай, — вздохнула Арсиноя, и Джулс поразилась настолько, что едва не закричала. — Не трогай болт. Ты не знаешь, что она с ним сделала!

Джулс наклонилась и погладила Арсиною по голове. Жива. Даже зла.

— Я заверну руку, — Джулс улыбнулась, рыдая от облегчения. — Его надо убрать.

— Нет, — белые зубы Арсинои сверкнули в лунном свете.

Джулс склонилась к шее Арсинои. Она не была целительницей, и раненной королеве сейчас никто не поможет. Она надеялась лишь на одно место на свете. Но это слишком долгое путешествие.

— Всё в порядке, Джулс, — прошептала Арсиноя.

Она посмотрела на её бледное лицо. Слаба, но кровь успокаивается.

Камдэн сползла с лошади и они вновь зашагали быстрее, уходя всё дальше и дальше на север.

Храм Волчьей Весны

— Мира, выпей сидра, — Элизабет вложила в её руку чашку, но Мирабелла едва посмотрела на неё. — Даже летом у моря прохладно по ночам.

— Это из бочек снаружи? Нельзя, маленькая дура! — одна из жриц Роланса выхватила чашку так грубо, что сидр перелился через край. — Его не проверили!

— Не называй её дурой, — вскипев, выдохнула Бри. — И если королева не может выпить этот сидр, иди и подогрей тот, что ей можно!

Жрица нахмурилась, но подчинилась. Бри скривилась и обернулась к Элизабет.

— Тебе надо что-то сделать, если они так с тобой обращаются.

— Я посвящённая, Бри. Мы для того, чтобы подчиняться.

— Ты — лучшая подруга королевы.

— Богиня не выбирает. Жрицы тоже.

Бри вздохнула — и Мирабелле показалось, что она поймала ругательство.

Элизабет и Бри не оставляли её с поры королевской охоты. Успокаивали её, потому что все остальные порхали, как беспокойные, сбитые с толку птицы. Лука была с Милонами и Чёрным Советом, обсуждала наказание для Джулс. Она напала на королеву, украла тело другой, да ещё и проклята!

Мирабелла закрыла глаза. Бедная Джулс. Бедный Джозеф. Никакого наказания! Благодарность! Чествование! Она сделала то, чего боялась Мирабелла. Мирабелла легко могла смести Катарину порывом ветра. Она могла молнией убить её и её коня.

Дверь храма открылась, и Верховная жрица вошла внутрь. Сара бросилась к ней и сжала руки.

— Лука, — промолвила она. — Нашли тело королевы Арсинои?

— Нет, и вряд ли найдут, — ответила лука. — Девочка Милон знает эти леса, и теперь, ночью, им будет трудно сыскать её. А к утру она будет слишком далеко.

— Что за наказание? — громко спросила Мирабелла — и по тону было понятно, что она думала об этом.

— Никакого наказания за тело, Мира, — мягко промолвила Лука. — Совету хватило мёртвой королевы. И он не хочет гневать Волчью Весну, казня их любимую дочь, — она изогнула брови. — Я впечатлена. Удивлена, но впечатлена. Однако, проклятье Войны… когда Джульена Милон вернётся, она должна будет отправиться в столицу на допрос.

— Любимая дочь, — усмехнулась жрица Роланса. — Волчья Весна сама прогонит её! Они сами её казнят! — тихое соглашение скользнуло по комнате. Жрицы Волчьей Весны нахмурились, готовя другой ответ.

— Лука, ты знаешь, что это ложь, — промолвила Мирабелла. — Никто её допрашивать не станет. Закроют и убьют, как только определится, кто получит корону.

— Возможно, — промолвила Лука. — Богиня знает, насколько опасно то, что проклята настолько сильная девушка. Если бы она сошла с ума… Но это их решение, — она спокойно посмотрела на Мирабеллу. — Если ты не станешь королевой. Тогда решать всё будет твой Совет.

Мирабелла могла спасти Джулс. Конечно. Она должна её спасти, ради Арсинои.

Вновь открылась дверь, и Ро вбежала внутрь.

— Арроны вернулись в лес с фургоном, — промолвила она. — Верёвками и фонарями.

— За чем? — спросила Мирабелла.

— Думаю, победный ковёр — из тела медведя Арсинои.

— Отвратительно, — Элизабет сжалась от этой мысли. — Так осквернить фамилиара! Королевского фамилиара!

— Катарина зла, — прошептала Мирабелла. — Мне так жаль, Арсиноя, что я давно не позаботилась о ней…

Приморские Горы

Конь уже едва переставлял копыта, и Джулс погладила его по покрытой пеной шее.

— Хороший, храбрый мальчик, — прошептала она, но вновь пришпорила, ускоряя темп, когда они подошли к скалистой тропке в предгорье.

Арсиноя закашлялась, и всё её тело забилось в конвульсиях и застыло, словно обмерло, готовясь выпасть из седла.

— Арсиноя, тише…

Джулс остановила коня и спешилась, чувствуя, как сильно болели ноги. Она проклинала отравителей всю дорогу, но, по правде говоря, боль могла прийти и от слишком долгого сидения в седле.

Она выпутала Арсиною из седла, и Камдэн скользнула к ней, помогая снять её более мягко. Она замурлыкала и лизнула королеву в липкую щёку.

Арсиноя закричала, когда арбалетный болт, что торчал из её спины, коснулся земли, и Джулс перекатила её на бок.

В бледном свете луны и звёзд Арсиноя казалась мёртвой.

— Я слышала совсем рядом поток, — с волнением проговорила Джулс. — И хотя я сейчас слаба и не могу ничего особенного, рыбу могу заставить и прыгнуть мне в лицо, не то чтобы помочь нам поесть…

— Не рыбу… — пробормотала Арсиноя. — Воды.

Джулс направила лошадь на звук потока, и они с Камдэн вместе наклонились, чтобы попить. В седельных сумках коня она отыскала серебряную флягу и выбросила всё ядовитое, что Катарина могла хранить внутри, выплеснула в стремительный поток. Она трижды прополоскала его и наполнила холодной, чистой водой.

— Вот, — Джулс встала на колени и приподняла голову Арсинои, прижимая флягу к губам девушки. Арсиноя только и могла, что глотнуть, прежде чем вновь закашляться, и кровь красным очертила линию её подбородка.

— Тебе не стоило делать это, Джулс, у тебя могут быть проблемы.

— С каких это пор нас беспокоят проблемы? — Джулс ласково погладила Арсиною по шрамам её лица, скользнула большим пальцем по главному, оставленному медведем.

— Она… Отобрала мою маску.

— Я её верну, — пообещала Джулс. — А вместе с нею и её голову.

— Нет, — Арсиноя вновь закашлялась, и кровь потекла по её подбородку. — Пусть Мирабелла.

— Тебе не стоило пытаться бежать, — ответила Джулс. — Ты не должна была оставаться одна! Мне так жаль… Когда я нужна, меня никогда нет рядом…

— Ты всегда рядом.

— Не сегодня. Я была с Джозефом, я уснула, уснула, когда была так нужна тебе!

Арсиноя усмехнулась.

— Вот и правильно.

Джулс утёрла лицо.

— Он не важнее тебя. Он неверен. Ненадёжен. Он всего этого не стоит!

— Ну, довольно, довольно! — прохрипела Арсиноя. — Он куда лучше, чем ты думаешь. Это было моей ошибкой, Джулс. То, что случилось между ним и Мирабеллой…

— О чём ты?

— Я плела заклинание, и кое-что пошло не так. Я и прежде знала о том, на что способна низменная магия, но я никогда не хотела причинять тебе боль, — она вновь закашлялась, цепляясь пальцами, словно когтями, за землю, и когда отклонилась, пот выступил у неё на лбу. — Я не могу дышать, Джулс… Я не могу дышать, — она закрыла глаза.

— Арсиноя? — Джулс склонилась и мягко встряхнула её. — Арсиноя, нет…

Она в панике оглянулась на деревья в поисках кого-то, кто мог бы помочь. Камдэн скользнула ближе, хмуро ткнулась в лицо Арсинои, и голова королевы запрокинулась назад.

— Камдэн, пойдём!

Джулс подняла тело Арсинои и призвала лошадь встать на колени. Они так устали… Но Арсиноя умирала, и им следовало отправляться вперёд.

Крокед Тейл Кет

Отравители много чего успели сделать, прежде чем наконец-то остановились, чтобы отпраздновать. Возглавляемые Женевьевой и кузеном Лукианом из Совета, они отправились в таверну, в которую пожелали — «Крокед Тейл Кет». Вопреки сомнительному названию, внутри было довольно чисто и пристойно, а на кухне оказались довольно хорошие и посуда, и оборудование, чтобы хорошо подготовиться к импровизированному празднику отравителей. Весь вечер гремели тосты, чествовавшие королеву Катарину, и она повторяла рассказ об охоте вновь и вновь.

Они даже затащили медведя внутрь, в заднюю часть повозки, отравленного и бессознательного.

— А что с ним теперь будет? — спросил Николас, глядя на медведя. — Что происходит с фамилиаром после смерти его хозяина?

Катарина откинулась назад в своём кресле и изучила меховую громадину. Он всё ещё был большим и страшным, даже связанным и с кляпом во рту. Что-то было удовлетворительное в том, как по его шерсти стекала алая кровь.

— Полагаю, возвращается в лес.

— Но в Волчьей Весне мне сказали, что фамилиары живут неоправданно долго, — продолжил Николас. — А с этим будет так же? Или он умрёт, как любой другой медведь?

Пьетр, сидевший рядом с Катариной, допил бокал майского вина и поставил его на стол.

— Эти вопросы лучше задать представителям природы, — промолвил он. — Хочешь — вернись и задай их. А потом тебя могут отвезти в Роланс. Тебе не пора уже готовить костюм ко встрече с королевой Мирабеллой?

Николас улыбнулся и пожал плечами.

— Пока нет, но скоро, если только моя королева не убьёт её, — он склонил голову и поцеловал руку в перчатке Катарины, а потом поднялся и подошёл к медведю, и Катарина наблюдала за тем, как он опустошил своё вино, стоя так близко к громадному зверю.

— Он может тебе не понравиться, — протянул Пьетр.

— А почему нет? Он вот в восторге, и я никогда не видела его рядом с кем-либо другим, а ещё не выдёргивала ромашки из волос, натыканных туда похотливыми жрицами.

— С той поры у меня не было девушек, Катари, — тихо промолвил Пьетр. — Ты погубила мою жажду жизни, — его взгляд вновь вернулся к Николасу, что смеялся и чокался с безжалостной Ренатой Харгроув из Совета. — Он не любит тебя так, как я. Не может.

— С чего тебе знать, Пьетр? — Катарина наклонилась так близко, что он, вероятно, чувствовал её дыхание. — А что ему надо сделать, чтобы доказать? Столкнуть меня в пропасть?

Пьетр застыл, и Катарина села и счастливо бросила в рот горсть ядовитых ягод.

— Ты слишком много ешь. Тебе сегодня будет плохо.

— Может, и плохо, — она съела ещё немного, — но я не умру. Меня травили с детства, Пьетр, и я отлично знаю, что делаю. Тебе надо расслабиться и попытаться наслаждаться происходящим.

Он сел в кресло и скрестил руки на груди, а бесконечно мрачное выражение лица так и прилепилось к нему вечной маской. Он уселся в самом тёмном углу комнаты. Музыка не была утончённой, в отеле не оказалось ни единой люстры, но восторженные победой в Волчьей Весне отравители, кажется, не возражали. Танцевала даже Натали, выпрямив спину, мягко улыбалась в объятиях своего младшего брата Антонина.

— Играйте громче! — потребовала Женевьева. — Громче, громче, пусть все слышат! Все элементали, что проедут мимо нас, они должны слышать!

Все приветственно загудели, музыка стала играть пуще прежнего. Катарине хотелось, чтобы Мирабелла услышала. Увидела. Но хотя повозки из Роланса со жрицами могли проехать мимо них, Мирабеллы там нет. Элементарная королева с Вествудами воспользовались морем, чтобы контролировать течение и ветер, и, конечно же, там, где нет отравителей.

Маргарет Боулин подошла к столу и поклонилась, а после пьяно прислонилась к нему, скользя взглядом по толпе.

— Это очень воодушевляет, этот медведь, — промолвила она, — но тело Арсинои в фургоне порадовало бы больше.

Катарина прищурилась.

— Побеждённая королева заслуживает на похоронные обряды, Маргарет, — прорычала она, — и достойна любви.

Свечи горели в каждом окне, которое они миновали, в честь королевы Арсинои, и так должно быть.

Маргарет махнула рукой, игнорируя серьёзность Катарины.

— Пусть скорбят быстрее. Её имя после вашей коронации никто и не вспомнит, его потеряют во времени, как гальку в реке.

Катарина с силой сжала своими пальцами, скованными перчатками, поручни кресла.

— Катари? — спросил Пьетр. — Всё в порядке?

Катари схватила свой бокал с ядовитым вином. Ей хотелось швырнуть его в лицо Маргарет Боулин, влить в её горло, проклятое войной.

Может быть, когда-нибудь, но только не сегодня. Она встала, музыканты замерли, и отравители перестали танцевать.

— Тост. За мою сестру, королеву Арсиною.

Все застыли, содрогнулись, ожидая смехи, но Катарина не шутила, и Натали тоже вскинула бокал. Спустя миг и остальные последовали её примеру.

— Было бы легко ненавидеть её, — промолвила Катарина, глядя сквозь толпу и вспоминая о сестре. — Ещё одна королева на нашем пути… Но королева Арсинои не виновна в этом, как и я. Этот медведь, всё до Белтейна… Люди испытывали к ней то же, что и ко мне. Что мы слабы, что мы рождены умереть и пожертвовать ради королевы, избранной храмом. Потому давайте не забывать о королеве, которую мы ненавидим на самом деле. О милом Ролансе и о храме.

Катарина подняла чашу ещё выше.

— Итак, тост за королеву Арсиною, мою сестру, которую я убила с милостью! Этого не будет с королевой Мирабеллой. Королева Мирабелла обречена страдать!

Чёрный Коттедж

Когда Джулс добралась до Чёрного коттеджа, она слишком измучилась, чтобы осторожничать. Она толкала лошадь последними силами к деревьям, едва не упала в поток, и пришлось крепко прижаться к его бедной голове, чтобы не дать коню подняться.

— Караф!

Она выскочила на грунтовую дорогу из окантовки листвы. Её голос звучал страшно, кошмарно напряжённый, и ей казалось, что он что-то слышала — но это было лишь шуршание деревьев.

— Караф!

Входная дверь коттеджа открылась, и на пороге застыла тётя Караф.

— Джульена?

— Да, — плечи Джулс поникли, они кошмарно болели под весом Арсинои. — Это я.

Караф не проронила ни слова, но её шоколадная гончая скользнула мимо двери и каменным ступеням, чтобы счастливо залаять на лошадь.

— Тётя Караф, помоги нам! — слова вырвались, словно воздух, когда она выпала из седла, волоча за собой тело Арсинои. Но она не ударилась о землю, руки Караф поймали её.

— Джулс, — промолвила Караф. Она взяла лицо Джулс в своё лицо, скользнула по её скулам. Рядом собака с возбуждением повалилась в траву с Камдэн. Караф бросилась к Арсиное, задрожала, как только увидела шрамы.

— Я не знала, куда нам идти, — прошептала Джулс.

Шаги раздались за спиной, и Джулс посмотрела на старушку, одетую в чёрное, толстую, с длинными белыми волосами — седыми после черноты, — в тугой косе.

— Караф, — промолвила она. — Им здесь не место.

— Кто она? — спросила Джулс. — Я думала, ты одна, ты изгнана… Ты должна быть одна до прибытия новых королев.

— Это Вилла, — пояснила Караф, — старая акушерка. — Ведь кто-то должен был учить меня… — она посмотрела на старуху. — Я не стану прогонять свою племянницу.

— Она меня не волнует, — Вилла кивнула на Арсиною. — Мёртвая королева. Взрослые королевы не могут возвращаться сюда, пока не забеременеют.

— Она не мертва! — закричала Джулс. — И вы ей поможете!

Вилла фыркнула.

— Какой приказной тон… — проворчала она. — Теперь я вижу сходство между тобой и твоей тёткой.

— Переверни её, Джулс, — промолвила Караф. — Дай подумать.

— Будь осторожна. Не трогай его, болт отравлен.

Рука Караф застыла в воздухе.

— Джулс, с этим ничего не поделать.

— Нет, ты… — Джулс заколебалась. Но какое значение, если Караф знает их секрет… Все думают, что Арсиноя мертва, неважно, что она отравительница.

Джулс открыла рот, чтобы заговорить, но остановилась, увидев недовольное выражение лица Виллы.

— Ты знала, — прошептала Лжулс. — Ты всё это время знала!

Вилла спустилась к ним и перехватила руку Арсинои

— Внесите её внутрь, — приказала она. — Она едва жива, но посмотрим, что с этим можно сделать. Я тоже отравитель и с болтом справлюсь.

Джулс рывком проснулась в незнакомой постели. Было темно, и она дотянулась до Камдэн, ведь знала, как громадная кошка легко успокаивала её в обычные дни.

А потом она вспомнила. Они были в Чёрном коттедже с Арсиноей. И Караф.

Удаление отравленного болта, чистка и зашивание раны оказались проще, чем ожидала Джулс, главным образом потому, что Арсиноя так и не пришла в себя. Уверенные руки Виллы порхали над нею, пока королева не оказалась под мягким одеялом, спокойная и безмятежная, будто просто, усталая, спала. А потом Караф провела Джулс в другую комнату, где они с Камдэн провалились в сон, стоило только закрыть глаза.

Джулс выскользнула из кровати, всё ещё одетая и обутая, а Камдэн, потянувшись, спрыгнула на пол. В зале всё ещё сияли огни, отбрасывающие странные тела, а значит, Караф и Вилла где-то здесь.

Джулс мягко скользнула в комнату, где оставили Арсиною, и заглянула внутрь. Дыхание королевы было ощутимым и стойким, свеча отбрасывала оранжевое пятно на её лицо. Джулс долго смотрела на неё, зная, что сегодня Арсиноя не проснётся, а после тихо шагнула прочь, к другому источнику света, в поисках тёти.

Чёрный Коттедж не был маленьким местом — он оказался куда больше дома Милонов и был переполнен прекрасными вещами — серебряными канделябрами, великолепными картинами и мягкими коврами, до такой степени, что она утопала в них. Она на миг остановилась, чтобы осмотреть длинную тёмную лестницу, а после шагнула на свет, пересекая гостиную и кухню.

Шоколадная гончая первая учуяла их ходу. Она счастливо заплясала, обнюхала Камдэн и потянулась к Джулс.

— Ты проснулась, — промолвила Караф, встречая Джулс яркой вспышкой ламп. — Как Арсиноя?

Джулс села за стол напротив неё.

— Отдыхает. Дышит.

— Ты тоже должна бы ещё поспать. Бедная лошадь, будь уверена, храпит в сарае.

— Она не моя, — промолвила Джулс, хотя сейчас это было не так. — Я украла её у королевы Катарины.

— Хм, — Вилла подкралась очень тихо, даром, что была с тростью. — Что в этом мире не так с Вознесением? — она положила пучки золототысячника рядом с Караф, а после принялась перебивать семена в масло в ступке. — Хорошо, что я вовремя нарвала, всё цветёт…

— У нас и так полно всего, — промолвила Караф. — И выжимка, и в кладовой пучками…

— Лучше свежее, — Вилла деловито постучала пальцем по подбородку.

Джулс молча следила за разговором двух женщин. Между ними была некая привязанность, довольно странная на первый взгляд, но Джулс радовалась, что Кара не была одинока, что улыбалась, а не провела взаперти последние пять лет.

— Значит, вы ничего не знаете о Вознесении? — спросила Джулс. — Вообще ничего?

— Нам ежедневно привозит еду Вустер, — промлвила Вилла. — В его маленькой тележке, в которую запряжён лохматый пони. Да, иногда он милостиво делится с нами и новостями тоже.

— И иногда он прибывает аж два раза, — добавила Караф. — Когда Вилла особенно красива, — она улыбнулась, и Вилла закатила глаза.

— Что это? — спросила Джулс, ткнув пальцем в ступку и пестик.

— Мазь для Арсинои.

— И сделай её погуще, чем в последний раз, — Уилла потёрла свою спину. — Я собираюсь выспаться, прежде чем королева проснётся. Если она проснётся. Она много крови потеряла и очень ослабела, это явно была поездка не из коротких.

Джулс мчалась так быстро, как она только могла. Может быть, ей стоило поехать куда-то ещё, где было бы ближе…

Вилла подошла к ней поближе и с силой сжала плечо.

— Не стоит так сильно переживать! Она всегда из них всех была самой стойкой, даже когда была маленькой девочкой.

— Ты… Ты их помнишь?

— Конечно, помню. Их всех помню. Пока им было шесть, все они были моими девочками…

А потом она ушла — и Джулс с Караф остались наедине.

Караф изучала Джулс исподлобья, бросая в ступку отделённые от цветов маленькие лепестки.

— Ты так подросла, Джулс, так похорошела.

— Я подросла совсем чуть-чуть, — проворчала себе под нос Джулс. — Я ниже всех в Волчьей Весне…

— Крошечная, но зато свирепая…

Камдэн повела ушами, словно соглашаясь. Камдэн всегда принимала комплименты легче её самой.

— Я всегда знала, что ты сильная, с детства, но не считала тебя горной кошкой, — она опустила глаза. — Как мама? Папа?

— В порядке. Скучают по тебе, — Джулс протянула руку собаке, что ткнулась носом ей в колено. — И по тебе, Джунипер, — пёс с удовольствием потёрся о её брюки. — Особенно Джейк.

— А Мадригал?

Джулс поколебалась. Как рассказать Караф о Мадригал и Мэтью? О их ребёнке? Как сказать, когда Караф навеки изгнана сюда?

— Мадригал — это Мадригал, она вряд ли способна измениться.

— Мудро, — кивнула Караф, — но она правда любит тебя, Джулс. Всегда любила.

«Не так, как ты» — вот что хотелось ответить Джулс.

— Никогда не думала, что увижу тебя, тётя Караф.

Караф продолжила толочь мазь. Руки её за последние пять лет стали сильнее, талия больше не была такой тонкой, а золотистые волосы были длинными и неровными, но она оставалась красивой. Джулс всегда полагала, что Караф прекраснее Мадригал, только немного иная.

— Когда-то они отпустят меня, — промолвила Караф, — и сменят на нормальную акушерку, вроде Виллы. Вскоре после того, как новая королева взойдёт на престол, сдаётся мне.

— И зачем они это сделают?

— Потому что это наказание было обидой Арронов на Милонов, а следующая королева не станет королевой Арронов, кажется, Вилла уверена в этом, ведь она растила девочек и должна знать.

— Она должна, — кивнула мрачно Джулс, — но, может быть, её уверенности стоит пошатнуться.

Западное море

Путь из Волчьей Весны в Роланс по морю был быстрым. Быстрее повозки. В то утро Мирабелла наблюдала за тем, как жрицы отпускают птиц в Роланс, уведомляя о возвращении королевы.

Она задавалась вопросом, поразит ли их смерть Арсинои. Вернётся ли она к свечам в окне, к трауру в красном и чёрном. Она так надеялась, что не придётся говорить…

Когда корабль обогнул мыс, многие огни уже виднелись с берега, но мыс был куда южнее Роланса.

Мирабелла смотрела на тёмные деревянные стены каюта. В этом путешествии она отдала честь дару других. Ей не хватало сил после смерти Арсинои. Да и им, сильным ветрам, не нужна была королева. А Саре, могущественной воде, так уж тем более.

Кто-то постучался.

— Да?

Дверь отворилась, и Билли сунул голову внутрь. С той поры, как он покинул порт, они виделись редко. Она лишь раз подошла к его каюте и услышала надрывный плач.

— Позволишь?

— Прошу, — она позволила ему зайти и сесть.

— У меня слишком тихо, — промолвил он. — Скучаю по кудахтанью Харриет…

Мирабелла отложила в сторону книгу, которую читала. Ей следовало сидеть правильно, повернувшись к столу. Нельзя позволить себе откинуться на спинку кресла, Билли быть так рядом… но какая разница? Они не чужие, и нет сил беспокоиться о благопристойности.

— Харриет будет хорошо с семьёй Джозефа? — спросила она.

— Лучше. Если я вернусь и найду её тушёную в горшке… — Билли отпрянул. Ещё щёки были пепельно-серыми, и он не смотрел на неё с той поры, как вошёл. Просто мимо, просто пытался отвлечься от своего горя, но ничего не вышло…

— Скоро мы будем в Ролансе, — чуть громче промолвила Мирабелла.

— Знаю. Мошенники вы, элементали. Вызываете ветер, поднимаете волны… Это не плаванье, — он улыбался, вот только улыбка не касалась его глаз.

— Зато ты опять её увидел, — мягко промолвила Мирабелла. — Провёл с нею время. Надеюсь, эти минуты были хорошими.

— Я должен был ей сказать. Я должен…

— Уверена, она и так знала.

— Но откуда? Я только говорил, что она непригодна, неподходящая, безумная, никто такую в жёны не возьмёт, — он глупо рассмеялся. — И это правда, а мне было плевать…

Мирабелла выдохнула. Ей так хотелось бы расхохотаться…

Билли рванулся к столу и схватился за бинокль, оставленный Бри.

— Странная Каюта. Всё такое обычное.

— В другом не было необходимости.

Он провернул чёрно-серебряный браслет на пальце и безвольно опустил руку на своё колено.

— И что ты будешь сейчас делать? — спросил вдруг он. — Тоже её забудешь?

Мирабелла отвернулась к стене, словно видела сквозь неё океан. Она чувствовала его, как и небо, что отзывалось молниями, как и кричавший ей ветер. Как мягкий гул пламени доносился со свечи. Она могла протянуть руку своего дара и воспользоваться морем, словно кулаком. Повернуть корабль и надавить на него могучими волнами, пока он не треснет. И все элементали на борту не сумели бы её остановить.

Но Билли здесь, Билли, которого любила Арсиноя. Джулс, на которую ведётся охота. И Катари. Она не должна забывать о Катари.

Ещё многое предстоит сделать.

— Я не забуду её, если ты останешься, чтобы напоминать мне о ней. Если останешься и поможешь мне отомстить за неё.

— Остаться, — промолвил он.

— Да, и править со мной. Ради неё.

Они смотрели друг на друга в тусклом свете. Он удивился, она боялась спросить. С детства Лука убеждала её в том, как она важна, и в тот урок она не хотела верить. Теперь — поверила.

— Ты бы выбрала меня своим королём…

— Королём-консортом, — поправила она. — Но да.

— Этого она бы хотела?

— Не знаю. Но нам надо за кого-то выйти. И выбирать приходится из того, что есть.

Билли пристально смотрел на неё.

— Итак, вот оно… — он покачал головой. — Я не смогу так скоро. Это неправильно.

— Ты хочешь отомстить за неё? Или вернёшься на материк? Женишься на Катари?

— Нет, — прорычал Билли. — Никогда.

— Тогда оставайся и борись, — Мирабелла протянула руку. Она нуждалась в его согласии. Она не вынесет мысли об его уходе. Он, единственный жених, любивший её сестру, должен стать королём.

— Я хотел, чтобы у неё было всё, — он смотрел на её руку. — Разделить с нею… — Мирабелла ждала. Она позволила ему утереть глаза и глубоко вздохнуть. У Билли Чатворта было доброе сердце. Ум. Сила. Верность.

— Скрепим наше согласие рукопожатием? — спросил он.

— Так делают на материке?

— Только почтённые люди, — он потянулся к её руке.

Они прикасались друг к другу не впервые. Но это было больше, чем рукопожатие. Пальцы Билли отпустили её, он виновато отвернулся, но Арсиноя и Джозеф не осудят.

— И что теперь? — спросил он.

— Сражение с Катари.

Вскоре корабль добрался до порта Роланса, и Бри и Элизабет пришли за Мирабеллой, с удивлением обнаружили, как Билли застёгивал свой светлый плащ на плечах.

— Ты в чёрном, — сказала ему Элизабет.

— Дома чёрный — траур.

— Это цвет королевы, — Бри развязала свой пушистый малиновый шарф и отдала ему. — Твоей Арсиное.

Он коснулся его и посмотрел на Мирабеллу.

— Мне стоит быть во всём чёрном? — вдруг спросил он, но она покачала головой.

— Нет, — сказала Мирабелла. — Подойдёт.

Бри и Элизабет обменялись взглядами. Даже они не ведали об этом договоре. Слова распространяются слишком быстро, а Мирабелла не хотела, чтобы Лука или Сара знали.

Мирабелла и Билли вместе поднялись на палубу, чтобы повстречать толпу в доках Роланса. Вокруг порта пылали гордые свечи, люди были в ало-чёрном и оплакивали королеву. Глаза у них были опущены в землю, и единственным звуком оказались крики морских птиц, что сражались за рыбу.

Сара и Лука уже стояли на палубе, но Мирабелла быстро прошла мимо них, подталкивая Билли, прежде чем они заговорили. Это её толпа. Её миг. И она смотрела на каждого из них.

— Несомненно, вы знаете о Волчьей Весне, — громко промолвила она. — Смерть моей сестры, королевы Природы Арсинои, от руки отравительницы — королевы Катарины. — она сделала паузу, чтобы презрительные шепотки стихли. — А теперь она думает приехать в Роланс на Луну Луны, чтобы победить и у вас на глазах!

Люди закричали, и она позволила шуму промчаться по толпе.

— Она думает прийти в город — в мой город! — и убить меня, как будто это так легко. Но у неё ничего не получится!

Мирабелла чувствовала шёпот за спиной, и спокойный голос Луки победил шум.

— Мира? Что ты задумала?

Мирабелла обернулась и взяла Билли за руку.

— Сегодня я выбираю своего короля-консорта. И он выбирает меня, объединяя Волчью Весну и Роланс под одной короной! И я — я бросаю вызов королеве Катарине! — закричала она. — Дуэль в Индрид-Даун! Я приведу вас туда, и отравителю придёт конец!

Люди приветствовали её. Она сжала руку Билли, и люди закричали ещё громче. Они желали этого — увидеть, как избранная королева захватит трон.

— Мирабелла, — промолвила Лука. — Это не мудро.

— Может быть. Катари думает, что отпразднует Луну Луны, но к Луне Луны она умрёт.

Волчья Весна

Джозеф окунул тряпку в мыльную воду и поморщился. Кто-то швырнул яйца в окно книжного магазина Гиллеспи, целую кладку, и вонь распространялась по улице.

Джузеф начал сверху, но вода только размазывала всё это. Надо было взять кисть и больше ведет.

— Какая трата хороших яиц.

Джозеф поднял голову и увидел Мэдж, торговку лучшими жареными моллюсками на рынке, с корзиной с синей тканью на руке. Он кивнул ей, и она прищурила глаза.

— Если б у них в голове были мозги, — проговорила она, — то использовали бы тухлые яйца, и тогда тебе стало бы так плохо, что ты бы вырвал на свои ботинки.

— Вы видели, кто это был?

— Кто-нибудь.

Джозеф встряхнул тряпку и вернулся к уборке. Да кто угодно! Прошла лишь неделя с поры пропажи Джулс с телом Арсинои, а все знали о проклятии Войны. Но как быстро они предали её. Её и всех, кто любил её.

— Может быть, я даже слышала яйца, — Мэдж смотрела на ткань. Лука завесил окна чёрным и малиновым, во имя королевы. — Не похоже, чтобы он приходил сюда с того самого дня. Он даже не выходил из постели, только разве что в туалет.

— Откуда знаете? — спросил Джозеф, и Мэдж открыла корзинку, демнстрируя устрицы, хлеб и бутылочку эля.

— Ну, а кто б его кормил, по-твоему?

Джозеф улыбнулся. Старая добрая Мэдж…

— Может, вам не стоило этого делать. Увидят. У нас вот лодки пытались стащить, но люди боятся прекратить торговлю. Но могут перестать приходить к тебе.

— О, да кому они нужны, — она усмехнулась через плечо всем наблюдателям. — Жалеть её надо. Понимать. Нельзя клеветать до смерти, как курицы, — она кивнула на пятна. — И посмотрим, что сделает Совет, когда она вернётся…

Джозеф стирал яичную скорлупу с окон и молчал. Спустя миг Мэдж сжала его плечо и прошла мимо в магазин, рукой стишив звон латунного колокола.

Ему понадобилось почти два часа, чтобы привести окна в порядок. Тряпка превратилась в слизь, вода — в грязь. Независимо от того, сколько раз он её ополоснёт, Гиллеспи всё ещё будет вонять в жару. Но лучше уж так.

Джозеф расправил плечи, когда красивая чёрная ворона пристроилась рядом.

— Ария, — промолвил он, и она каркнула в ответ.

Он оглянулся и увидел спокойно шагавшую к нему Арию. Она подвернула рукава белой рубашки, а юбку подвязала малиновым.

— Ни слова от Джулс? — спросил он, зная ответ.

— Ни слова.

— Я думал, она вернётся.

Мадригал пожала плечами.

— Могила или костёр занимают время. У Джулс всё в порядке. Она вернётся.

— А если нет? Если Арсиноя жива?

Арроны забрали Брэддока. Арсиноя не дала бы, будь она жива. И нашли кровь, там, где сказала королева Катарина.

— Я не сказал, что в неё не стреляли, — промолвил Джозеф, стараясь не касаться темы дара Арсинои. — Просто не знаю, где Джулс, в безопасности ли…

— Джулс нигде не в безопасности, — промолвила Мадригал, — с самого вознесения. А то и навсегда. Она всегда бдительна, всегда готова. Это даже тогда был её дар Войны, — Мадригал вздохнула и нахмурилась. — Мало что могло заставить Джулс чувствовать себя в безопасности. Ты, Джозеф. И Караф.

— Караф, — прошептал Джозеф, и взгляд Мадригал стал чуть ярче, когда она поняла, что сказала.

— Чёрный Коттедж. Это безумие.

— Вы знаете нашу Джулс. Она б попробовала.

Джозефвзволнованно схватился за ведро и ботинки. Он чувствовал себя дураком, что прежде не подумал о коттедже. Ему тут же хотелось помчаться туда с уверенностью, что он сыщет её там.

— Мы должны быть осторожны, — промолвила Мадригал. — Совет сейчас настороже, ты знаешь. Нам придётся ждать прикрытия темноты.

Грэйвисдрейк-Мэнор

Арроны закатили грандиозное празднование в Грэйвисдрейк-Мэноре в честь победы Катарины. Маленьких празднований по пути из Волчьей Весны было недостаточно, да и по пути к столице Катари то и дело прислушивалась к реву живого медведя.

— Зверь — такое зрелище, — протянула Рената Харгроув, обращаясь к гостям. — Вырывался из верёвок, мотылял головой… Даже отравленный и окровавленный!

— А где он нынче?

— В клетке в Волрое. Не могу смотреть на него без дрожи.

— Подождите до Луны Лун в Ролансе, — протянула Катарина. Она взяла бокал шампанского и опустошила его, не озаботившись определением яда. — Бедная Мирабелла потеряет сознание!

Николас обвил одной рукой Катарину за талию и потянул её на танцевальную площадку. Он притянул её слишком близко, шептал то, от чего сердце билось быстрее. И Пьетр так сжимал зубы, глядя на них со стола, что, казалось, вот-вот сломается.

— Почему ты смотришь на него? — спросил Николас.

— На кого?

— На Пьетра Ренарда. Между вами что-то было, я же вижу.

— Если и было, уже закончилось, — но даже во время своих слов она смотрела на Пьетра. Николас был красив, дерзок, хотел её. Но он не заменил пьетра, и она боялась, что и не сможет.

— Отправь его, — прошептал Николас.

— Нет.

— Прогони его, — вновь повторил он. — Скоро я окажусь в твоей постели и не хочу, оглядываясь, видеть его.

Катарина отступила и холодно посмотрела на него. Эта просьба звучала как приказ.

— Пьетр останется здесь, пока хочет, — промолвила она. — Он Аррон. Моя семья.

Николас пожал плечами, а голос его стал таким же мягким, как и прежде.

— Как хочешь. Он будет охотиться на оленей?

— Возможно.

— А если отравит меня? Ударит отравленным клинком?

— А ты ударишь ножом в спину? — спросила Катари, но Николас просто рассмеялся.

— Конечно, нет, милая. Убивая, я смотрю человеку в глаза.

Катарина заставила себя улыбнуться. Он шутит. Конечно. Никто не навредит Пьетру, никто, кроме неё.

Что-то в комнате привлекло внимание Николаса, и он отступил.

— Королева Катарина, для вас прибыл подарок! — он шагнул к двери, где стоял дворецкий Натали, Эдмунд.

Пьетр подошёл к ней поближе.

— Он оставил тебя посреди песни.

— Сказал, что у него есть подарок.

Он заключил её в объятиях, утягивая в танец. Это было легче и естественнее, чем с Николасом. Они с Пьетром привыкли друг к другу. Она видела своё отражение в его глазах и знала, что там отражается лучшая её часть.

— Каким бы ни был его подарок, он не будет достоин тебя. Он не знает, как обращаться с королевой-отравительницей.

Николас вернулся с Эдмундом, что нём в руке серебряный поднос. Ваза в центре была с небольшим пучком зелени и крошечными белыми цветами, по внешнему краю белели мелкие чашечки.

Николас увёл их с танцпола к столу Натали, где та восседала вместе с Женевьевой и их братом Антонином, кузеном Лукианом и прочими членами Чёрного Совета.

— Если вы позволите… — заговорил он, и все подняли головы. — Я принёс подарок в честь победы королевы Катарины! — он поставил перед каждым отравителем за столом маленьку чашечку, даже впихнул одну в руку Пьетра, прежде чем прислужил Натали и Катарине. — Надеюсь, вы не против, что я воспользовался вашей прислугой, но мне хотелось, чтобы это было сюрпризом.

Натали посмотрела на растения в вазе.

— Агератина Высочайшая, — прошептала она.

— Не верю, что здесь растёт такое, — промолвил Николас.

— Не растёт, — её маленькая чёрная мамба скользнула по руке Катарины. — Но я знакома с этим ядом. Маленький пакетик может сделать токсичным всё поле, превратить мясо и молоко коров в яд.

— Яд, что творит молочную болезнь, — Пьетр вдохнул запах, доносившийся из его стакана. — Ты совсем ученик, Николас, но однажды станешь экспертом.

— Ренард, — протянул Николас, — а вот твой талант в том, чтобы превращать комплименты в угрозу.

Катарина покосилась на них, и Натали подняла свою чашечку, зная, как надо поступить.

— Экзотический яд… Прелестный подарок. Это будет медленное наслаждение, — её взгляд нашёл Катарину. Лишь на миг. Катари употребляла Агератину Высочайшую лишь два или три раза.

Катарина подняла свой бокал и осушила его. Она вытерла губы ладонью и прислушалась ко вздохам.

Глаза Натали застыли, но она отпила.

— Ты слишком сильно испытываешь себя, Катари, — промолвила она. — Пора идти в покои…

Но Катарина до своих покоев не добралась — дошла только до кабинета Натали. Когда она добралась туда, яд уже врезался в её тело, и у неё едва хватило времени, чтобы снять змею с запястья и отдать её Пьетру, а потом рухнуть на ковёр.

Судороги были кошмарными, болезненными. Она сжала зубы, прикусила язык, и кровь пахла молоком.

Она прислушивалась к страху в голосах Пьетра и Натали, когда они взывали ко второй части своего дара, целительству, вспоминая старые уроки. Средства. Антидоты. Бутылки на полках Натали стучались одна о другую, когда она проходила мимо. Открывались и закрывались ящички.

— Положи руку на горло, — приказала Натали. — Заставь её вырвать.

Пьетр встал на колени у её головы, пытаясь разжать рот.

— Не могу, сжала зубы!

— Катари! Натали нависла над нею. Её единственная мать, такая испуганная. — Катари, немеденно…

Конвульсии понемногу притихали, и она расслабилась, хотя боль оставалось. Казалось, кто-то разорвал её рёбра и добрался до сердца, сжимая его жестокой рукой.

Пьетр усадил её себе на колени. Он поцеловал её лоб и поправил чёрные влажные волосы.

— Катари, пожалуйста, — прошептал он. — Если ты будешь так продолжать, то убьёшь себя…

Голова Катарины едва-едва держалась. Когда она заговорила, то голос звучал грубо и не походил на её собственный.

— Не будь смешным, мальчик. Мёртвое не умирает.

Чёрный Коттед

Когда Арсиноя проснулась, она увидела Джулс и Камдэн. Она слабо улыбнулась, и каждая мышца заныла от боли. Но она была в тепле, живая, кровать оказалась удобной, только пульсировала зашитая дыра в спине. И она понятия не имела, где они, но в комнате было что-то знакомое.

— Джулс?

— Арсиноя! — Джулс и Камдэн соскочили со стула. Камдэн вскочила на неё, замурлыкала, крутя хвостом.

— Воды, — прохрипела Арсиноя, но с трудом проглотила её, когда Арсиноя подала чашку. Казалось, во рту засохла кровь.

— Тётя Караф! — закричала Джулс. — Вилла! Она пришла в себя!

— Вилла? — Арсиноя потёрла глаза. Она знала это место. Место, где она родилась.

Караф пошла в комнату со своей шоколадной гончей и тут же бросилась к Арсиное и поцеловала её. Та могла только смотреть — пока Вилла отогнала Караф и приложила ладонь к её лбу.

— Лихорадки нет, — заключила Вилла. — Удачливая.

— Удачливая?! — возмутилась Джулс. — Сколько раз она почти умирала? Три? Четыре?

— Десять или одиннадцать, — Арсиноя попыталась сесть. Караф и Джулс вздохнули, но Вилла поспешно впихнула под неё вторую подушку.

— Пусть сидит, это хорошо для лёгких. И, отравительница, она выздоровеет скорее.

— Отравительница… — протянула Арсиноя. — Мой секрет перестал быть секретом.

— Она знала, — ответила Джулс.

Арсиноя протянула руку и погладила гончую по голове. Гладкие, тёмные глаза пса заставляли её плакать. Она так скучала!

— Тебе стоило удивиться, оказавшись здесь, — промолвила Караф.

— Я удивлена, что вообще где-то… — она вспомнила охоту на королев. Злобный взгляд Катари. — Брэддок?

Джулс покачала головой.

— Не знаю, Арсиноя. Пришлось убегать так быстро… — она больше не говорила, но Арсиноя знала, что отравители не оставят медведя живым. Они так злы… Бедный Брэддок. А она была дурой, знала, что не сможет его защитить.

— Билли… — внезапно промолвила она. — Он должен думать, что я мертва. Все…

— Все, — кивнула Джулс. — По крайней мере, те, кто видел…

— Можно продумать, прошли века… — Вилла направилась к двери. — Теперь, когда она проснулась, надо заняться овощами. Она с детства много ела. Пошли, Караф!

Караф кивнула, но, прежде чем уйти, коснулась щеки Арсинои.

— Мне жаль, что тебе в спину попала стрела. Но я всё равно рада тебя видеть.

Она улыбнулась и поджала губы, почти мрачная. Караф никогда не была так легка, как Мадригал, но в одном её жесте было больше, чем в дюжине объятий её сестры.

— То, как она на меня смотрела, — промолвила Арсиноя, когда они с Джулс остались одни. — Она словно вообще не видит этих шрамов!

— Она не изменилась. По крайней мере, не настолько.

— Как так?

Джулс запрокинула голову назад.

— Просто так странно видеть её здесь. Словно она дома. Я знаю, теперь это её дом, но…

— Я понимаю. Я тоже хочу, чтобы она вернулась домой.

Джулс поймала Камдэн за кончик хвоста и перебирала мех, пока кошка не вывернулась из рук.

— Скажи, что произошло. Помню, что мне выстрелили в спину. А потом ты тянула меня в седло.

— Я воспользовалась даром войны, — ответила Джулс. — Оттолкнула Катарину от тебя. Кажется, она трижды кувыркнулась.

— Хотела б я видеть это.

— Не знаю, как сделала это. Проклятие… Дар войны не так и силен, а я просто сделала это. Потому что должна была.

— Не могла бы ты повторить это ещё раз? — спросила Арсиноя.

— Даже ради всех тортов Луки — нет.

Арсиноя почти спросила себя, как чувствует себя Джулс. Проклятие… Но она не смогла. Джулс в порядке, в безопасности, вопрос только разбудит в ней беспокойство.

— Джулс, — Арсиноя прищурилась. — Когда я приходила в себя… Говорила ли я тебе, что пользовалась низшей магией на тебе и Джозефе.

— да.

— Я сказала, как мне жаль? Что не сознавала, то творю?

— Да. Это неважно. Мы никогда не знаем, дело ли в твоей магии или в красоте Мирабеллы. Или в том, что Джозеф был полумёртв и легковозбудим.

Арсиноя усмехнулась.

— Ну. И я простила его.

— Да?

— Да, — кивнула Джулс.

Камдэн повела ушами.

— Что это? — спросила Арсиноя. Они прислушались. Со стороны гор доносился стук копыт. Джулс подошла к окну. Если это Чёрный Совет, то у них не было времени.

Арсиноя отбросила одеяло и содрогнулась, выбираясь из кровати.

Джулс повернулась и нахмурилась.

— Арсиноя! Ты должна оставаться в постели! Ты больна!

— Больна? Да я чуть не умерла.

Но Джулс не слушала. Глаза её расширились, она побелела и сжала штору.

— Оставайся тут, — промолвила она. — Это Джозеф.

— Джозеф? Камдэн, останься и помоги мне!

Но Камдэн сорвалась с кровати и бросилась вслед за Джулс, такая же взволнованная, как и девушка.

— Глупая кошка, — пробормотала Арсиноя. Она дотянулась до прикроватной тумбочки, потом до подлокотника кресла и каким-то образом добралась до окна.

Прямо на коттеджных ступеньках Джулс и Джозеф обнимали друг друга. Он всё ещё не выпутался с поводьев, вероятно, Джулс вытащила его из седла. Мадригал тоже была там, такая прямая, и смотрела прямо на Караф.

Арсиноя повернулась, вышла из комнаты, прижавшись к стене. Когда она добралась до двери, Джозеф был так увлечён Джулс, что даже не заметил её, но когда увидел…

— Арсиноя!

— Арсиноя, — Мадригал улыбнулась ей, и Арсиноя коротко кивнула, прежде чем Джозеф осторожно обнял её, сжав, впрочем, слишком крепко.

— Осторожно. Меня правда прострелили.

Он поцеловал её в щёку и повернулся к Джулс.

— Ты сделала это, Джулс! Ты спасла её!

— Да, она жива, — Вилла поднялась на крыльцо. — И так популярна. Сегодня я вас, конечно, угощу, но завтра прочь! Вопреки всем размерам, в Чёрном Коттедже нет места гостям!

Грэйвисдрейк-Мэнор

Женевьева лежала на шезлонге в кабинете Натали и ела инжир. С середины лета она вела себя так, будто была в прекрасном мирке, пела и покупала роскошные платья в любимых магазинах, будто убийство Арсинои уже подарило им корону, и это нервировало Натали.

— Почему ты не в Волрое? — спросила она.

— Сегодня я там не нужна, — ответила Женевьева. — Они обсуждают просьбу о средствах на восстановление Театра в Ролансе.

— Ты должна находиться там. Дать совет.

— Они знают, что я посоветую. Наши глаза в Ролансе говорят, что они перенапряжены, ремонтируя центральный район. Потеряют все деньги и попросят корону их выручить, — она слизнула яд с пальцев. — Только Лукиан Марлоу будет на их стороне и станет говорить, что казна короны для всех, а не для нах. Представляешь?

Натали смотрела мимо Женевьевы в окно, где светило солнце. Катарина была где-то там, каталась верхом с Пьетром и женихом. Она одна заслуживала праздника, а не совет. Они должна продолжать готовиться к поездке на Луну Луны!

— Если я умру, — внезапно промолвила Натали, — ты возглавишь семью.

Женевьева отложила еду.

— Сестра? Тебе плохо?

— Я в порядке, — Натали подошла к окну, надеясь увидеть Катари. Она подарила ей нового роскошного жеребца, чёрного, с длинными, худыми ногами и быстрым шагом. Он не заменит Полумесяца, но лишним точно не будет.

— Тогда откуда такие мысли?

Женевьева села и отложила тарелку.

— Полагаю, я вспоминаю мать. И что она сказала бы, будь жива, увидев это.

— Мама, — содрогнулась Женевьева.

Да, их мать была ужасающей. Она держала Совет и королеву Камиллу в своих руках. Когда она контролировала Арронов, их боялся весь остров. А Арроны боялись только её.

Хоть Натали и пыталась, она не стала такой, как мать. И Женевьева. Женевьева унаследовала всю её жестокость, но весь её ум достался Натали. Она не знала, когда бить.

— И что сказала бы мать? — спросила Женевьева.

Натали скрестила руки на груди.

— Конечно, она сказала бы, что мы отвратительные производители. У нас обеих нет детей, только мальчик у Кристофа.

= Но у Антонина будет много детей!

Женевьева о себе не говорила. Она никогда не заводила много любовников, а если и заводила, женщин, а Натали же Богиня послала Катари.

Она улыбнулась, наблюдая за тем, как Катари и Пьетр катались бок о бок у деревьев. Новый жеребец встал на дыбы, когда Катари постаралась замедлить её. Она казалась такой хрупкой на его спине, но вскоре заставила послушно идти по кругу.

Натали вздохнула.

— Достаточно. Есть что-то о девочке Милонов? Тело Арсинои?

— Ничего, и никто и не ждёт. Природа знает лес, и если она спрятала труп, никто его не найдёт, — Женевьева изогнула бровь. — Эта девочка Милонов — настоящая проблема. Так сильна и проклята? С даром Войны? С этим надо что-то делать.

— Мы и сделаем, — ответила Натали. — Но пока рано. — Проклятье даром — это та ещё мерзость. Я могу предположить, что Храм сам озаботится о ней и без нас, а значит, мы не замараем руки с Волчьей Весной.

Натали повела глазами.

— Ты долго не сможешь так продолжать, сестра, — промолвила Женевьева.

— Что продолжать?

— Прятаться в своём поместье на вершине холма. Вскоре Катарина станет королевой и будет жить в восточной башне с королём-консортом, и у тебя не будет больше ни единого оправдания, чтобы продолжать избегать своей работы в Совете.

— Не смей мне напоминать об этом, — Натали с прищуром наблюдала за всадником, что приближался по длинной, обсаженной деревьями дороге. Всадник, спешит. Катарина перехватила письмо, вскрыла его. Натали напряглась — и бросилась из комнаты, когда Катари закричала.

Катари глазила своего нового жеребца по шее. Они с Пьетром и Николасом скакали по лесу, и жеребцу не хотелось останавливаться, но она не отпускала поводьев, пока конь не успокоился.

— Будем пить чай? — спросила она парней. — А потом в городе купим сардин для медведя моей бедной сестры.

— Не стоит, — протянул Пьетр, и она закатила глаза. В городе Пьетр каждый раз содрогался, когда слышал шум. — Катари, нельзя так поступать с фамилиаром.

— Пьетр, я тоже так думала, но с тех пор, как я стала его кормить, он стал милее.

— Возможно, после её смерти он и не фамилиар, — добавил Николас. — В любом случае, это прелестное зрелище, королева Катарина! Может, стоит поохотиться на него во время Белтейна в этом году?

Она немного занервничала.

— Возможно.

Стук копыт заставил их замолчать. Они остановили своих лошадей и ждали скакуна.

— Здравствуйте, королева Катарина, — промолвила девушка, запыхавшись от быстрой езды. Она поклонилась настолько низко, насколько это было реально в седле. — У меня есть сообщение для госпожи Аррон.

— Я возьму, — Катарина протянула руку в перчатке, и посланница отдала конверт, поклонившись.

Катарина разломила восковую печать и вскрыла конверт. Письмо упало на землю. Она поспешила его поднять, Пьетр придержал коня. Когда она развернула письмо, увидела сине-чёрный воск Роланса — от Мирабеллы.

Катарина прочитала и тихо вскрикнула.

— Катари? — Пьетр быстро спешился. — Катари, что?

Она смяла письмо в кулаке. Оно не было адресовано ей. Никому. Это было уведомление, найденное в Волрое.

Пьетро сжал её плечи, но она вывернулась и закричала так громко, что лошади отсахнулись, а жеребец бросился к конюшням. Николас изо всех сил сдерживал свою кобылу и сам подрагивал.

— Катарина! — услышала она Натали, бегущую через двор. — Катари! Что в порядке?

— Сколько?! — прокричала Катари. Она бросилась к Натали и Женевьеве, сжимая бумагу в кулаке. — Сколько?! Вы знали! Вы должны были мне рассказать!

— Да что случилось? — воскликнула Женевьева, когда Натали наконец-то отобрала письмо.

— Вызов, — ответила Натали. — Мирабелла бросила вызов Катари в Индрид-Дауне на Арене.

— Что? — переспросил Пьетр. — Когда?

— В следующее полнолуние.

Женевьева простонала. Две недели!

Натали схватила сопроводительное письмо от совета.

— Там пишется, что они повсюду! — промолвила Катарина. — По всему Индрид-Дауну!

— Но как ей это удалось? — прошетала Женевьева. — Ведь нужна маленькая армия, чтобы проделать такой трюк.

— Значит, у неё была маленькая армия, — ответила Натали.

Катарина сжала зубы. Она выдернула резкий голос из воспомионаний.

— Дуэль. Это случится в полнолуние в июне в нашей великой столице. Все желающие могут засвидетельствовать конец Вознесения и начало правления элементалей… — Катарина схватилась за волосы и завизжала. — Кто видел?!

— Неизвестно, — промолвила Натали. — Но я бы отправила гонцов повсюду, если бы знала, удостоверилась бы, что вызов слышал весь остров.

— Все должны быть свидетелями этого? — прошипела Женевьева, придержав кобылу Пьетра. — Даже кони? Мне позвать слуг с кухни?!

— Нет, — Катарина принялась вышагивать, грызя ногти. — Мы не планировали. Мы не должны… Мы должны были опозорить её в рожном городе, — она сердито кивнула на письмо. — Все свидетели! Медведь! После Арсинои!

— Я не понимаю, как.

Катарина глубоко вздохнула. Она разгладила свои распущенные волосы. Мирабелла не справится. Сестра проживёт достаточно долго, чтобы пожалеть о своём вызове.

— Катари, — мягко промолвил Пьетр. — Какая разница, триумфовать тут или в Ролансе? Это будет ещё приятнее, что все увидят, как ты выросла. Смелость Мирабеллы всё лишь облегчит и сделает её поражение сладким.

Катарина запнулась, а после выдохнула, и все чуточку расслабились.

— Может, ты и прав. Она всё равно умрёт. Мы сделаем всё так, как хотим, и мне не придётся принуждать медведя к путешествию, — она схватила пьсмо Натали и разорвала его на кусочки, разбрасывая клочки по дороге. — Я поприветствую её сегодня вечером на балу.

— Да, — кивнула Натали. — Это прекрасная идея.

Катари кивнула и моргнула, такая испуганная на вид.

— Натали, мне жаль. Я хотела сделать всё иначе…

— Всё в порядке, Катари, но тебе нужно сдерживаться. Что случилось? Ты вела себя, словно элементаль.

Катарина опустила голову. Она присела в реверансе и одна зашагала к дому, но Пьетр скоро догнал её.

— Поединок, — промолвил он. — Катари, что делать? Риск слишком велик, не понимаю, как храм позволил это.

— Она думает, что победит, — промолвила Катарина, когда они вошли в усадьбу, позволяя холодной тьме успокоить жжение на коже. — Что богиня на её стороне, — она подошла к подносу с беладоной и бросила горсть в рот.

— Она может победить, — предупредил Пьетр. — На открытом пространстве Арены у неё будет преимущество.

— У неё не будет никакого преимущества!

— Катари. Слишком много ягод, — он взял её за руку, но она вывернулась и вновь ела, а сок бежал по подбородку. — Катари, ты заболеешь!

Катарина рассмеялась.

— А если Мирабелла права? — спросил Пьетр. — что, если Богиня и вправду на её стороне?

Катарина повернулась к нему и усмехнулась, полная яда, и на миг её лицо затуманилось, сделавшись таким же пустым и тёмным, как и пропасть.

— Это не имеет значения. Они на моей.

Роланс

Магия воссоздала почерк Мирабеллы чёрно-синими чернилами на каждом из посланий — а сама королева разослала послания всюду, а оригинал отправила в ворота Волроя.

— Они всюду? — спросила Мирабелла.

— Всюду, — ответила Бри. — И в Бастионе, и даже в солнечном городе.

— И в Волчьей Весне?

— Конечно.

— Хорошо. Надеюсь, семья Арсинои приедет увидеть смерть отравительницы, — она улыбнулась.

— Ты весела?

— Представляю себе лицо Катарины, — но улыбка не задержалась на губах Мирабеллы. Злой легко было думать о смерти Катарины, но когда гнев исчезал… Нет, она его не отпускала.

Элизабет от волнения потёрла своё обрубленное запястье.

— Ты в порядке, Элизабет? — спросила Мирабелла. — Всё ещё болит?

— Нечасто, — ответила Элизабет и посмотрела на порозовевшие шрамы. — Только вот татуированный браслет… Странно такое украшать.

Элизабет повернула запястье, показывая браслет из ленты и бусинок. Вскоре они совершат ритуал, и чёрные полосы зачернят её кожу, а она станет жрицей и будет навеки принадлежать храму.

— Твоя рука не уродлива, Элизабет! — горячо воскликнула Бри. — Уродливо то, что сделали с тобою.

— Когда церемония? — спросила Мирабелла.

— Когда соглашусь. Я была посвящённой три года.

— И ты сделаешь это? — спросила Бри. — Не стоит. Сбрось это и оставайся с нами, тебе всегда будут рады в Вествуд-Наус, — голос Бри звучал сильно и уверенно. Она не понимала, почему Элизабет оставалась с ними после всего, что случилось. Бри не могла так служить.

— Я не решила. Я бы оставалась ещё немного посвящённой… Пару лет. Всегда. Тогда я бы всё ещё была с фамилиаром и могла уйти.

Мирабелла посмотрела на свой эскорт. Они далеко ушли, но она была уверена, что ещё слушали, и она сжала локоть Элизабет.

— Ты скажешь нам? Нам можно присутствовать?

Элизабет кивнула, и Мирабелла расцеловала обеих подруг, прежде чем расстаться к ними и пойти к Луке.

Она отыскала Верховную жрицу в её далёких покоях, она как раз утирала пролитый чай с подушки.

— Полотенце? — предложила Мирабелла, и Лука содрогнулась.

— Мира, ты испугала меня, — она подняла грязную подушку, опечаленно вздохнула, а после бросила её рядом со своим столом. — Ты разминулась с Ро.

— О, — Мирабелла была не в силах притвориться разочарованной. — Опять планы?

— Не понимаю, о чём ты.

— Конечно, понимаешь. Я слышала шепотки о Белтейне и ваши прелестные идеи о том, как бы сжечь моих сестёр в огне и сделать меня королевой-Белоручкой, — она наблюдала за тем, как Лука пыталась оставаться равнодушной. — Твои жрицы забывают, что у меня ещё есть уши. Когда они говорят, становятся небрежными. Но, вопреки всем вашим интригам, я не могу поверить, что ты не одобряешь этот поединок.

— Одобряю я его или нет, это уже не имеет значения, ты объявила о нём перед всем городом.

— А ты думаешь, нам следовало позволить ей приехать в Роланс?

— По крайней мере, дома у нас были бы преимущества, она чувствовала бы себя чужой!

— О да. И как это сработало с Арсиноей? Вот что хочет Катари. Чтобы я рухнула в Ролансе. Униженная перед своим же народом. Я никогда не была её мишенью в Волчьей Весне, только Арсиноя! Арсиноя!

Лука тихо рассматривала её из-под белого капюшона.

— Возможно, мы упустили свой шанс, — промолвила Лука. — Ты была избранной королевой, а теперь всё изменилось.

— Поединок на арене на моей стороне, — настаивала Мирабелла. — Элементарные королевы прежде были нередким явлением.

Лука вернулась к пролитому чаю и вновь налила остатки в первую чашку. Когда она пила, тот капал на мантию.

— Я чувствую Богиню, Лука, и ты должна верить мне.

— Возможно, мы руки её, — мягко промолвила Верховная Жрица, — но, Мира, Богиня не всегда добра. Мы не можем знать её воли. Даже в те моменты, когда я чувствовала себя такой близкой к ней, когда думала, что я поняла меня… — она развела руками. — Потом она уходила.

— Но откуда знать, что правильно?

— Ниоткуда, но мы делаем всё возможное, зная, что выбора нет, а она пойдёт по своему пути.

«Good,» Mirabella says. «I would have Arsinoe’s family there to see the poisoner fall.» She chuckles slightly.

«You are jovial?»

«Only when

Чёрный

Коттедж

По пути на кухню Вилла прошла мимо Арсинои.

— Сегодня пирог с гусём и луком, — Вилла потрепала её за подбородок.

— Ммм, — неуверенно ответила королева. — Я это любила?

— Не помнишь?

— Нет, — Арсиноя последовала за ней через гостиную, рассматривая картины и мебель. Ничто не изменилось, ничто не запомнилось. — Мирабелла всё помнит, и будь она здесь, Мира обнимала бы этот стул.

— Даже в детстве Мира обладала слишком большим достоинством для этого, в отличие от тебя. Как исцеление?

Арсиноя дошла до кухни и дёрнула плечом. Рана от арбалетного болта скоро превратится просто в шрам. Она чувствовала, как на спине, как и на лице, появляются мёртвые пятна от очередной её гибели.

— Всё в порядке.

— Хорошо, сможешь уйти, — Вилла сняла миску с утрешним тестом, и Арсиноя фыркнула.

— Ты всегда была так ласкова, или мы спали на досках?

Вилла рассмеялась.

— Мы не обманывали королев в семь веков… — а после она запнулась и остро посмотрела на Арсиною. — Да не хочу я, чтоб ты уходила, думала, никогда не свидимся, но если Чёрный Совет тебя тут увидит, меня с Караф повесят.

— Ненадолго… — промолвила Арсиноя. — Как только Мирабеллу коронуют, и Арронов сменят Вествуды, всё изменится. Они могут даже отпустить Караф.

— Возможно, — Вилла сжала губы, но не сумела скрыть улыбку.

Арсиноя склонила голову.

— Этого ты хочешь? Потому так сделала? Потому нас подменила?

Старуха плеснула тесто на прилавок.

— Почему думаешь, что это я подменила детей?

— А кто ещё?

— А кто тут ещё был? — спросила Вилла. — Королева. Твоя мать. Я просто акушерка, а акушерки исполняют приказы.

— Но почему?

— А ты хотела, чтобы она этого не делала? — Вилла резко взглянула на Арсиною. — И она не сказала. Знаю, Арроны не были добры, и когда она правила, не думаю, что ей особенно нравилось то, что она видела в Совете отравителей. А в Мирабелле она увидела королеву, королева всегда знает, что делать, вот и ничего не было в том, чтобы подменить других.

— Подменить других, — повторила Арсиноя, сжав зубы.

— Королева Камилла была милой девочкой, но единственным, кто любил её, был её король-консорт. Она была рада уйти, исполнив долг.

— Эх, — вздохнула Арсиноя. — Это должно бы вызывать жалость, но не выходит.

— Это не потому, что ты королева. Ты не похожа на других матерей или дочерей. На других людей.

Арсиноя взяла нож и принялась нарезать лук — вид теста вызывал голод.

— А она ушла? — спросила Арсиноя. — С королём-консортом, жить счастливо далеко от острова?

— А откуда мне было знать? Может быть. Именно этого она, в конце концов, и хотела. Хотя говорят, что слабые не так-то уж и долго живут после рождения тройняшек… Жизнь королевы славна и коротка, независимо от того, правит она или умирает в Год Вознесения. И муки ничего не меняют.

— Слабые, — Арсиноя принялась нарезать грибы. — Но Мирабелла будет королевой, которая будет править много лет. У неё будут свои близнецы, и они где-то грандиозно умрут, старуха.

— Не сокрушай меня, — грубо промолвила Караф, ударив по крупу одну из лошадей, на которых прибыли Джозеф и Мадригал. Они теснились в маленькой конюшне, раздражаясь от близости.

— Раньше ты пользовалась даром. Или ты его потеряла?

Караф сжала зубы и посмотрела на красавицу-сестру.

— Я никогда не пользовалась даром для таких мелочей, как чистка конюшен.

Она открыла стойло и прислонила вилы к стене, прежде чем двинуться дальше. Она насыпала зерно лошади и погладила его по носу.

— Нечестно, — Мадригал с недовольством фыркнула. — Нет, не делала ты такого, фривольность — это только моё дело, да?

— Я этого не говорила.

— Конечно, ты никогда не говоришь, что думаешь.

Караф сжала зубы. Она оглядела чёрного коня и вдохнула его мускусный запах.

— Я не видела таких воспитанных конец уже долго. Где ты взяла эти седла?

Мадригал упёрла руки в бедра и топнула ногой. Она была в коттедже неделю и уже дрожала от вида Караф.

— Чего ты хочешь, Мадригал?

— Поухаживать за своей дочерью.

— Я не о том. Сейчас. Что ты хочешь сказать? — её взгляд скользнул по животу Мадригал. — Не трудись, я вижу, что ты беременна.

Мадригал посмотрела на свой живот. Да, рано, но уже заметно.

— Джулс, должно быть, рада, что станет сестрой, — продолжила Караф. — Я счастлива, что она выросла крепкой и счастливой. О Джозеф… Так похож на Мэтью. Я чуть не бросилась ему на шею.

Мадригал сжалась и пробормотала что-то себе под нос.

— Мэдди, говори.

— Не смей так меня называть!

Но Мадригал хотела ей сказать. Что-то стояло у неё в горле, сжимало её…

— Ребёнок, — промолвила она, — от Мэтью.

Пальцы Караф схватились за дверь стойла. Каждая лошадь в сарае бросила еду, даже коричневый мул Виллы. Мэтью, её Мэтью, больше ей не принадлежит.

— Мне просто хотелось самой тебе об этом сказать, — с сомнением в голосе промолвила Мадригал. — я не хотела, чтобы это заявили Джулс или Джозеф, — она мягко, нерешительно подошла к ней поближе. — Караф?

— Что?

— Скажи хоть слово.

— Что сказать? Что я ждала, как дура, когда нечего ждать? Всё меняется, только не здесь? Не рассказывай, я буду старая и сгорбленная, как Вилла, и тебе не нужно моё благословение.

— Всё не так, — промолвила Мадригал, когда собака Караф взвыла.

— Тихо. Вопли вызывают компанию, а от компании надо прятаться.

Старик с поросёнком неторопливо двигались к Чёрному Коттеджу. Хорошо, потому что это дало Арсиное достаточно времени для того, чтобы устроиться в укрытии под окном. Всмотревшись, она увидела Джулс и Джозефа в конюшнях. Кто знает, где Мадригал…

Когда старый Вустер добрался до дома, Вилла помогла ему разгрузить мешки с зерном и кувшинами вина в месте с тремя или четырьмя посылками. Они говорили о чём-то целую вечность, прежде чем он вновь зашагал по тропинке в обратном направлении. Большинство разговоров касались, кажется, именно письма, которое он ей принёс. Она стояла посреди продовольства и перечитывала его раз за разом, пока Арсиноя не потеряла терпение. Она встала и толкнула створку.

— Вилла! Что это?

Вилла спрятала письмо обратно в конверт, когда остальные повыбирались из конюшен, словно белки из нор.

Арсиноя выхватила письмо и принялась читать.

— Что там? — спросила Джулс, когда королева оторвала взгляд от бумаги.

— Мирабелла вызвала Катарину на Дуэль.

— Это мудро? — спросила Мадригал. — Охота рискованная, но не настолько. Столкнуться лбами… Они обе могут умереть.

— Богиня не позволит, — ответила Вилла.

— А вам откуда знать? — спросил Джозеф.

— Потому что за всю долгую историю все королевы не умирали. И я должна знать, половина библиотеки тут — история королев.

— Но не все королевы погибнут, — возразила Джулс. — Если Мирабелла и Катарина умрут во время дуэли, Арсиноя всё равно будет жива.

Каждый взгляд скользнул к ней.

— Может, это план, — промолвила Джулс. — План Богини.

Но Уилла замахала руками.

— Нет, Мирабелла станет королевой, и королева Камилла знала об этом. Весь остров знал. Арсиное даровали тайную жизнь, и всё.

— Ты не видела, сколько раз она её спасала, — промолвил Джозеф. — И вернула. Жить в бегах? Не верю.

Арсиноя закатила глаза. Они просто сошли с ума!

Она прошла мимо них, шагнула к громадному гобелену, что висел на стене и изображал охоту на оленей, ритуал, исполняемый женихами во время года Вознесения на Белтейне. Молодые люди скалились, сверкали ножами. Один лежал впереди, олень, на которого они охотились, пал. Так много крови, удивительно, что у ткача не закончилась алая нить… Это ведь мог быть и Билли, истекающий в долинах кровью.

— Все эти жестокие традиции… — спокойно проронила Арсиноя.

— Арсиноя? — переспросила Мадригал.

Арсиноя долго мечтала об этом. Сбежать. Исчезнуть. Но Богиня возвращала её, как пешку, туда, куда хотела. Даже дала ей Джулс, проклятую войной, что всегда, как говорил Лука, была рядом. Чтобы дать ей свободу? Или корону?

В любом случае, Арсиноя устала удивляться. Она с трудом сглотнула и почувствовала жжение в шрамах. Она будет делать то, что хочет, с этого мига.

— Нам надо в Индрид-Даун, — промолвила она.

— Да! — Джулс зааплодировала. — Мирабелла и Катарина падут, и ты будешь ждать там!

— Нет, Джулс. Вилла права, и Мирабелла — избранная. Я думаю, меня пощадили, чтобы я могла помочь ей, — она смяла в кулаке вызов. — Я еду в столицу и помогу Мирабелле убить королеву отравителей!

Королевская дуэль

Роланс

Повозка Мирабеллы была украшена чёрными перьями и серебром. Синие знаки элементалей красовались на флагах рядом с чёрными. А белые повозки, запряжённые белыми лошадьми, везли жриц, чтобы весь Индрид-Даун знал, что храм на её стороне.

— Ты уверена, что не хочешь отправиться морем? — спросила Сара, упаковывая вещи в сундуки. — Безопаснее.

— Она может выступить в мой город, — промолвила Мирабелла. — я не дам.

Сара взяла платье.

— Это для бала?

Мирабелла едва взглянула на него, сверкающий атлас, лиф да ремни.

— Всё в порядке, — она шагала по маленькой комнатушке в Вествуд-Хаусе. Она чувствовала себя опустошённой, словно говорила слишком громко, и голос был эхом.

— А драгоценности?

— Не чёрный жемчуг. Катари его любит, не хочу, чтобы мы были одинаковыми.

— Вы не сможете быть одинаковыми, — промолвил Билли.

Мирабелла и Сара обернулись. Билли стоял в двери, и Сара вздёрнула бровь в ответ на его малиновую рубашку. Он не должен был носить траур по другой королеве, объявив себя мужем Мирабеллы, но никто не просил его снять это. Да и Природа будет на его стороне.

Сара опустилась в реверансе и ускользнула, оставляя их наедине.

— Сколько ещё будет длиться траур? — спросил Билли.

— Недолго.

Скоро пропадут свечи и алое. Молитвы для Арсинои притихнут. О побеждённых королевах не говорят после Года Вознесения. В Волрое нет зала с её портретами. Даже имена никто не помнит.

— Ты готов? — спросила она. — У тебя есть одежда для бала?

— Да. Но не поверю, что мы будем пировать с ними за день до её смерти.

— Бал — это ответ Катари. Мой — дуэль, её — бал. Всё прозрачно. Но не сработает.

Билли протянул длинную прямоугольную коробочку.

— Это тебе, — он открыл её и вынул колье с чёрными драгоценными камнями, что красовались на чернёном серебре. Они сверкали, ловя каждый, даже самый крохотный лучик света, и она задалась вопросом, как давно он это купил и кому это предназначалось. Но она не испортит момент вопросом.

Мирабелла подняла волосы, когда он застёгивал украшение на её шее.

— Они прекрасны.

— Красивее, чем у отравителей. Они могут одевать маленькую ведьму, как им вздумается, но она останется просто ведьмой.

— Не говори этих слов, — предупредила Мирабелла. — Мы не произносим слово ведьма. Независимо от того, что мы чувствуем по отношению к Катарине, в столице следует оставаться осторожными, мне нужен популярный король-консорт.

Билли закусил губу.

— Конечно. Но она этого заслужила.

— Знаю.

— Ненавижу её. Она отобрала её у меня. У нас.

Рука Билли задержалась на её плече, и Мирабелла коснулась его пальцев.

— Я встречался с Катариной перед Белтейном. Мой отец хотел, чтобы я познакомился со всеми вами прежде, чем все остальные.

— Ты никогда не приходил ко мне.

— Я выбирал Арсиною, но вот что странно… когда я встретил Катарину, она была такая милая, такая безвредная. Я действительно пожалел её. Девушка, с которой я встретился, ничем не отличалась от той, кого я увидел в Волчьей Весне. Но, полагаю, я видел только то, что она хотела показать.

— Согласна, — кивнула Мирабелла. — Билли, прежде чем мы отправимся, я хочу попросить тебя написать письмо в столицу.

— Письмо? И что там сказать?

— Сказать, что ты будешь моим королём-консортом и не предоставишь чести Катарине. Говори так, как ты хочешь. Но это будет ещё один удар для неё, прежде чем мы повстречаемся на балу.

Индрид-Даун

Натали и Женевьева быстро шагали по оживлённым улицам столицы, наблюдая за тем, как улучшили Арену, отремонтировали места, покрасили поручни, расширили место, сделали мягким поле, посеяли траву и убрали камни. Прошло много времени с той поры, как тут проводили что-то, кроме ярмарок и карнавалов. Давно остров не видел поединка или королеву войны, которой нравилось наблюдать за подобным.

— В отелях будет много номеров, — промолвила Женевьева. — На обочине палатки. А люди всё равно останутся на улице!

— На несколько дней. Пусть тратят деньги, пока здесь.

Шагая вверх и вниз по главной улице, они видели витрины, заставленные товарами. Нагруженные утками и фруктами телеги, что ездили туда-сюда между кладовыми. Это был шанс для не-отравителей из торгового люда, и до рассвет в портовых доках уже шумело.

— Они будут тратить и зарабатывать, — промолвила Женевьева. — Элементали понаставляют киосков, будут продавать своё стекло и картины.

Натали наблюдала за сестрой. После поединка Женевьева, несомненно, купит несколько драгоценностей и новый шарф, а лучшие, несомненно, из Роланса.

— Может, поедим? — спросила Женевьева, косясь на любимый магазин с сыром.

— Попьём чаю в Хайбёрне. Нам всё равно надо пойти туда из-за бала, — Натали переступила канаву и поторопила Женевьеву, дёрнув её за рукав. — Улыбайся. Нас не должны увидеть с сердитыми выражениями лица.

— Но мы обеспокоены, — ответила Женевьева, — ведь поединок всегда был катастрофой. Лицом к лицу, пока одна не умрёт! Словно Вознесение закончится с ними, запертыми в башне, вот чего мы боялись!

— Значит, не стоило. Катари больше не та слабая королева. Не знаю, что изменилось, но она проснулась.

— Ты знаешь, что изменилось, даже если и не говоришь. Ты знаешь, что случилось, когда она пропала после Белтейна. Должна.

— Нет.

— Она теперь такая странная! — с холодным прищуром ответила Женевьева. — Ножи, безумный смех, столько яда и наслаждение от боли!

— Не говори так о ней. Катари не странная.

— Она не твоя дочь, она королева. Прекрати называть её Катари.

Натали остановилась и сжала кулаки. Если б они не были посреди оживлённой улицы, она бы ударила Женевьеву по лицу.

Женевьева прочистила горло и опустила глаза.

— Прости. Я слишком напряжена.

Натали вновь зашагала вперёд. Они были рядом с Хайбёрном, уже видели флаги.

— Не бойся, Женевьева, — тихо протянула Натали. — Катари достаточно умна, чтобы у нас был этот бал. Завтра вечером Мирабелла будет здесь, в толпе, есть, и когда всё закончится, на дуэли она не сможет предоставлять никакой угрозы.

— Ты собираешься отравить её? — стараясь не отставать, спросила Женевьева.

— Не насмерть, чтобы у Катарины было время на арене. Она сможет убить её перед всем островом, не напрягаясь.

— Но как?! Ты ловка, но нас к ней не пустят. Тебя точно.

— Мне и не нужно, — ответила Натали. — Как ты думаешь, почему я хваталась за союз с Чатвортом всё время? Почему, по-твоему, он ввёл себя в доверие к Вествудам? — она расправила плечи. — Он это сделает.

— Мы не можем доверять этому из материка! А если старая Лука его завоевала?!

— Это невозмжно. У храма нет столько денег. Мирабелла думает пригнать грозовую тучу в столицу, но когда я пройду мимо, она даже не сможет вызвать дождь.

Хайбёрн

Хайбёрн был куда более изящным местом, чем что-либо в Ролансе. Потолки отеля простирались высоко над головой, украшенные чёрным и золотым. Колоны в бальных залах были позолочены, а люстра — самая большая, что только видела Мирабелла. В своих покоях она узрела громадные золото-красные покрывала на не менее больших кроватях.

— Как приятно тут жить, — хмыкнула она. — словно я тут не ради смерти.

Мирабелла села у окна и смотрела на крыши. Индрид-Даун был красив, и запах громадного города так высоко не поднимался, потому ветер был свежим и тёплым. Хайбёрн находился прямо напротив западной башни Волроя, отделённой только широкой улицей и длинным внутренним двором с розовыми кустами и сиренью. Она даже видела клетку в кустарниках, коричневый, неподвижный меховый холм — пленник, медведь Арсинои. Что ж, после смерти Катарины прекратится и это, хотя Мирабелла не до конца понимала, что будет делать с фамилиаром.

Кто-то постучал в дверь, что отделяла её комнату от гостиной, и она вскинула голову.

— Мирабелла, выходи и держись, — тихо промолвил Билли. — Я принёс почти неготовленную еду.

Почти неготовленную. Неудивительно.

Мирабелла присоединилась к нему в гостиной, где он резал хлеб и сдабривал его маслом. А ещё ядовитые яблоки и синеватый сыр…

— Скучаю по фартук, — промолвила она, и он рассмеялся.

Они несколько минут ели в тишине. На верхнем этаже было тихо, но внизу, должно быть, шумели, готовясь к завтрашнему балу. Сара, Бри и Элизабет, Лука с её жрицами, Арроны…

— Ты видел медведя? — тихо спросила Мирабелла.

— Его зовут Брэддок, — голос Билли был серьёзен. И да. Я кормил его засахарёнными орехами.

— Никто тебя не останавливал?

— У клетки даже забора нет. Полагаю, они не думают, что какой-то дурак будет лезть к клетке. Возможно, и мне не стоило.

— Не глупи. Он всё ещё фамилиар, даже если её нет, и помнит тех, кого любил.

Билли закусил губу.

— Мы отпустим его после того, как это всё закончится? Отпустим в лес, где она его нашла?

— А она этого хотела бы?

— Не знаю. Наверное. А может, она бы хотела, чтобы его забрала с собой Джулс, — Билли провёл рукой по лицу.

Мирабелла глубоко вздохнула и оглядела комнату. Та была спокойной и элегантной, окна прятали от шумных улиц и вооружённых жриц там, снаружи.

— Скоро всё закончится, — проговорила она. — Одна бессонная ночь. Один бал. Один поединок.

— И одна королева.

Мирабелла кивнула. До этой поры всё было так поспешно и решительно. Собрать жриц и Вествудов, думать, как противодействовать Катарине. Но теперь она тут, лицом к лицу со своей судьбой, и впереди столько времени, что уверенность начинала таять. Что Лука знала о Богине? Просто повиноваться?

— Мирабелла, всё порядке?

— Не совсем.

— Что?

— После дуэли я буду королевой, но меня не коронуют до весны, таким образом, у тебя будет осень и долгая зима до коронации.

Билли утёр уголок рта салфеткой. Он предпочёл бы ждать ещё дольше. Прежде чем её коронуют, эту сделку можно будет поставить под сомнение…

— Мы друзья, да, Билли? А дружба в браке — прочная основа.

Он беспомощно скользнул рукой по столу и перевернул ладонь вверх, а она столь же нерешительно вложила свои пальцы в его раскрытую ладонь.

В ней не было искры, не было ускорения пульса, а взгляд его не напоминал о Джозефе, но она сжала его руку.

— Я не она, — вздохнула Мирабелла. — Не Арсиноя. И если во время Белтейна ты не пожелаешь участвовать в охоте и не захочешь становиться королём…

Он легонько сжал её руку.

— Не думай об этом сейчас. Впереди много времени. Только… Я не думал, что будет охота, ведь мы уже всё огласили.

— Формальность. Николас Мартель всё ещё может поучаствовать, попытаться убить тебя и одержать корону, но на охоте будут жрицы, и они тебя защитят.

— Замечательно… — саркастично протянул он и обернулся к окну. — Что за звук? Напоминает пение.

Они подошли к окнам и посмотрели вниз. Там собралась достаточно большая толпа для того, чтобы перекрыть улицу между Хайбёрном и Волроем, и повозки не могли проехать. Те, кто в центре, смотрели на неё. Проклинали. Приказывали вернуться в Роланс

— Мира… Ты улыбаешься.

— Да? — она посмотрела вниз и хихикнула. — Хочу услышать, как Лука говорит, что весь остров болен от отравителей, а я — спасительница. Что за сказка…

— Для некоторых это чистая правда.

Она призвала свой дар. Внизу формировались тёмные тени — грозовые облака собирались над отелем. Люди перестали кричать. Она запустила молнию в воздух, и они сыпанули в разные стороны.

— Что ты делаешь? — спросил Билли.

— Ничего, — ответила она. — Только убеждаюсь, что они в курсе, что королева элементалей здесь.

Грэйвисдрейк-Мэнор

Пьетр смотрел на Николаса, что стрелял из лука, на сей раз верхом. Каждый раз, когда Николас скакал мимо, Катарина видела, как Пьетр желал его падения. И каждый раз, когда Николас стрелял, она содрогалась и ждала, что болт пробьёт стекло и проткнёт грудь Пьетра.

— С ним что-то связано, Катари, — промолвил Пьетр. — Не только материк.

— Пьетр, отойди от окна.

— Тебе надо от него избавиться. Он не станет королём-консортом, Натали собирается выбрать мальчика Чатворта.

Катарина скривилась. Чатворт сейчас с Мирабеллой, а совсем недавно был с Арсиноей.

— Не понимаю, о чём она думает, — промолвила Катарина. — Как это будет выглядеть после его союзов с моими сёстрами? Он мне даже не нравится!

— А ты влюблена в Николаса? — Катарина не ответила. — Это смешно.

Сначала видеть ревность Пьетра было прелестно. Его страдания. У неё всё получилось, но шутка перестала быть шуткой. Она кипела, когда сталкивалась с холодом Николаса. А когда тот почувствует власть, то избавится от Пьетра. Унизит или убьёт — он может.

Они были в бильярдной, но не столь сосредоточены для того, чтобы играть. Она собирала шары и толкала их, не наблюдая за траекториями, а глядела на Пьетра и думала, как он красив.

— Мне не нравятся идеи, которые он вкладывает в твою голову. Он призывает тебя к безрассудству! — Пьетр оторвался от окна и подошёл ближе, сердито вложив в карман шар.

— Может быть, тебе надо уйти, — прошептала она, но он только издевательски скрестил руки на груди, словно не хотел говорить. — Николас подходит для меня куда больше. Больше тебя.

Он метнул в неё пылкий взгляд.

— Катари, это неправда.

— У нас более схожие цели. Мы схоже мыслим. И если я решусь бросить вызов Натали, он будет сильным королём-консортом, — она склонила голову и попыталась добро улыбнуться — Это несправедливо, то, что происходит. Думать, что мы сможем быть вместе. Эта надежда… — однажды она думала, что Пьетр будет её любовником, кем бы ни стал её муж, но эта мечта принадлежала другой Катари. — Пьетр, я хочу, чтобы ты ушёл.

— Ушёл? — спросил он. — Куда ушёл?

— Мне всё равно. Прочь. В деревню. Но ты должен уйти.

В его ярких голубых глазах мелькнуло что-то вроде сожаления. Заплачет ли он? Если он заплачет, она не сумеет его прогнать. Вместо этого она бросится к нему.

— Почему ты так говоришь?

Когда она не ответила, он неумолимо покачал головой.

— Я не могу уйти сейчас. Дуэль через два дня, ты не понимаешь, о чём говоришь. Это вознесение… выбило тебя из колеи. Когда ты придёшь в себя, ты будешь рада, что я остался.

Он говорил с нею, как с ребёнком, шептал ей… Она почувствовала, как пальцы сами скользнули к отравленном клинку, и она вынула его из ножен, сама не понимая, что творит.

Пьетр повернулся к ней спиной. Ошибка… Но он в последний миг обернулся, и нож разрезал воздух, а не его кожу.

— Катарина!

— Я сказала уйти.

— Катари, остановись.

Она снова ударила, и тёмно-серая ткань окрасилась алым. Он отступил к бильярдному столу и, сбив поднос, выпил любимое отравленное бренди Натали.

— Это для твоего же блага, — несчастно прошептала она. — Тут ты в опасности.

— Мне всё равно. Я не оставлю тебя, Катари, и ты любишь меня, вопреки всему.

Катарина остановилась.

— Всё, что во мне ещё может любить, любит тебя…

Прежде чем он успел заговорить, она подняла нож и провела острием по лицу, вдоль волос и уха, словно отсекая маску, и алая кровь скользнула по белой коже, стекая в лиф.

— Катари… — прошептал он. — Моя Катари…

— Пьетр Ренард, — грациозношагнула к нему она. — Я не была твоей Катариной, когда ты швырял меня в пропасть.

Пьетр отшатнулся в оцепенении. Катарина сказала ему уходить, но он не мог. Вместо этого он ринулся в конюшню, оседлал лучшую лошадь, которую сыскал. Руки его дрожали, но он мог видеть лишь то, как она разрезала себя.

— Это не её вина, — он спешно вывел лошадь из стойла и вскочил в седло. — Моя. Моя. И я всё исправлю.

Пьетр пришпорил лошадь и бросился вниз по пути, спеша к дороге, что тянулась вдоль столицы и Принна. Он будет ехать днём и ночью, не уснёт, просто сменит лошадь…

Он проедет всю эту дорогу до долины. Вернётся к холодному сердцу острова.

К Пропасти.

Дорога в Индрид-Даун

— Джулс, — промолвила Арсиноя. — Ты часами смотришь на эту карту.

Они путешествовали по тихой дороге в тени горы, и все верхом, только Арсиноя на злобном коричневом муле Виллы. Он был липким, низким, но Джулс и Караф настаивали на том, чтобы придерживать его своей силой.

— Джулс, хорошо, что ты природа, иначе твой конь давно бы уже ударил тебя лицом в деревь за всё твоё внимание.

Джулс кивнула, но от карты столицы взгляд не оторвала.

— Пусть, Арсиноя, — Джозеф подъехал к ней поближе. — Если она изучит это сейчас, то в Индрид-Дауне будет чувствовать себя, как рыба в воде.

— Тебе всё равно тоже придётся это учить, — проворчала Джулс.

— Тогда отдавай, — протянул он руку, но она отпустила карту. — Вот на что я надеялся.

— Это военный дар? — тихо спросила Арсиноя. — стратегия? Подготовка?

Джозеф пожал плечами, а Джулс только нахмурилась. Никто не знал, ведь в военном даре столько всего заключалось!

Арсиноя сняла капюшон, поправляя короткие волосы.

— Какой бриз…

— Верни капюшон на месте, — промолвила Караф, вертясь на своей толстой каштановой горной кобыле.

— Да пусть, — возразила Мадригал. Она и свой откинула тоже, запрокинула голову назад и поймала ветер. — Мы никого не видели с тех пор, как покинули дом, и ты сама говорила, что тут почти пустынно.

— Это не значит, что пора терять осторожность.

— Ты никогда не должна была выходить с нами. Если поймают, будут неприятности.

— Мадригал, — мягко промолвила Караф. — Мы путешествуем с мёртвой королевой и проклятым беглецом. Если нас поймают, моё отдаление от коттеджа — это самое маленькое из наших преступлений.

Мадригал нахмурилась и обернулась на Джулс.

— А когда мы доберемся до Индрид-Дауна?

— Завтра. Днём или до темноты.

— Хорошо, — кивнула Арсиноя. — Хочу к Брэддоку…