Один темный трон

Джулс опустила карту. Уведомление о поединке было не единственной новостью от Вустера. Он сообщил о том, как победоносно вернулась в столицу Катарина с фамилиаром-медведем.

— Да, я знаю, — кивнула Джулс, — но рисковать нельзя. Когда все отвлекутся на дуэль, Караф и Мадригал прокрадутся и освободят его. А потом ты его увидишь.

— Но я оставила его умирать! Мне надо пояснить, почему я позволила ему попасть в клетку…

Камдэн ткнулась мордой в колено Арсинои, а потом прыгнула в седло, пытаясь её оградить от ветра.

— Спасибо, Кэм, — Арсиноя покосилась на облизывающуюся кошку. — Но ты злишь мула…

Камдэн зевнула, проигнорировала фырканье мула и ударила его по лицу хвостом.

— Камдэн, будь к нему добрее, — Джулс посмотрела на Арсиною. — Брэддок — добрый медведь, и он тебя простит.

Арсиноя притихла, позволив Джулс сконцентрироваться на карте. Она сделает куда больше всех остальных, когда они прибудут в столицу. Ей придётся воспользоваться даром войны, останавливать ядовитое оружие Катарины, безопасно проводить их… Это заставляло Арсиною сжиматься даже от обыкновенных мыслей.

Джозеф видел её хмурое лицо, подъехал ещё ближе и легонько похлопал по колену.

— Всё будет хорошо, — промолвил он.

Порт

Лодка была пристроена на берегу Бардонской гавани. Внутри Натали лежала в объятиях Уильяма Чатворта, засыпая под покачивание воды.

— Я удивлен, — он задохнулся в сигаретном доме. — Не думал, что ты придёшь так надолго в день бала…

— Надолго… — Натали с улыбкой наблюдала за кольцами дыма. Долго? Нет. Но приятно. Они много месяцев не виделись, и она с удивлением обнаружила, что соскучилась. Чуть-чуть.

Чатворт вытащил руку из-под головы и потянулся к сигаре.

— Значит, у тебя есть? — спросил он.

— Конечно. Это ж была главная причина моего прихода.

Она протянула ему маленькую бутылочку, и он осторожно зажал её в руке.

— Не бойся, — промолвила она. — Можешь выпить, и тебе ничего не будет. И не навредит, если попадёт на руки…

Он сел на маленькой кровати и добрался до её одежде, которую она бросила куда-то на пол.

— А если он так слаб, то зачем?

— Подстраховка. Выбить ветер из этого элементаля. Моя Катарина хочет её унизить, вот так и буде, — Натали встала и поправила последнюю подвязку. Чатворт, вялый и уверенный, валялся в кровати. Возможно, слишком уверенный, и ей подумалось, что в нём никогда не было больше, чем просто деньги.

— Если тебя поймают… — она умолкла на миг. — Не попадайся.

— Не переживай. Там доверяют сыну, да и Сара Вествуд доверяет мне.

— Неужели она ещё глупее, чем я полагала?

— Не ревнуй, — промолвил он, но имел в виду обратное. Он так тщеславен и красив… Интересно, а станет его сын таким же тщеславным и высокомерным? Трудно ли будет с ним, когда он станет королём-консортом Катарины?

— Вернись спать.

— Нет времени.

— Но ты мне так нравишься в этом наряде… — он попытался поймать её, но она ускользнула, ударив его по рукам.

— Просто отрави эту элементарную королеву, и всё, — она оставила его за спиной, хихикая, и собиралась незамедлительно вернуться домой.

Королевский бал

Джулс возвращалась, когда слуга с вином почти врезался в неё. Он назвал её дурой, она сжала зубы в реверансе. Склонить голову… Джозеф сказал, что её двухцветные глаза очень заметны, даже если Камдэн сидит в соседней конюшне. «За твою голову оглашена награда, не ходи туда…»

Но Арсиноя не могла не посмотреть хотя бы на Мирабеллу, вот Джулс и была здесь.

Джулс опустила подбородок и шагнула по коридорам, что граничили с кухней, расположенной близ северного бального зала. Гости уже были внутри, слуги шастали туда-сюда, и сколько изобличительных взглядов у входа — они пытались увидеть королев! Но как только Мирабелла и Катарина придут, людей там станет поменьше.

Джулс скользнула в коридор, чувствуя, как громко ступает по камням. Эти полы и стены создавали жуткое эхо, и хотя коридоры были широкими и просторными, Джулс задыхалась здесь. В столице ничего не было достаточно открытым, и она скучала по дому — по полям и по докам.

Она обернулась и притворилась, что поправляет вазу, когда мимо прошёл ещё один слуга.

— По крайней мере, тут ничего не случится, когда придут эти жрицы и люди, — пробормотала она, прежде чем поняла, что Камдэн не рядом. Она осталась с Джозефом и Арсиноей, или пошла с Караф и Мадригал… Иначе её бы тут же поймали.

— Ну что? — прошептала она, скользнув по очередному коридору.

Мирабелла и Билли ждали на лестнице снаружи, у восточного входа в бальный зал, ещё две статуи среди хаоса — кто-то приукрашивал Мирабеллу, поправлял её платье и костюм Билли. Мирабелла держала Билли за руку. На второй лестнице, и она в этом не сомневалась, так же стояла Катарина с Николасом Мартелем.

Билли смотрел на неё. Его колье сверкало на её шее, и он улыбнулся. Её будущий король-консорт. Её друг.

На другой стороне у большой бархатной двери утихали звуки бала, и она слышала глухой голос Луки, что объявляла о выходе.

— Пора, — шепнула Сара, и дверь распахнулась.

— Улыбаемся и Киваем? — спросил Билли. — Как играть на толпу, что желает тебе смерти?

Мирабелла рассмеялась. Это нарушило тишину, и гости зашептались. Они бормотали о её платье. О её драгоценностях. О том, как прекрасно она смотрелась рядом со своим женихом. Билли помог ей дойти до стола Вествудов, и они встали, дожидаясь Катарины.

Та не заставила скучать. Когда она появилась, гости притихли, и отравители, и элементали. Юбка Катарины вспыхивала от её шагов, волосы кудрями разлетелись по плечам. Она не казалась крохотной, не была бледной девочкой на вершине скалы, когда Мирабелла впервые увидела её.

— Королева-нежить, — прошептали они, но она никогда не казалась более живой.

— Она хочет этого больше, чем я, — промолвила Мирабелла, налюдая, как Катарина что-то шепнула Николасу на ухо.

— Это не имеет никакого значения, — жестко ответил Билли. — Она всё равно ничего не получит.

Прежде чем Катарина с женихом заняли своё место среди Арронов, змей и скорпионов, Катарина склонила голову к Мирабелле и подмигнула. Николас улыбнулся Билли и незаметно плюнул на пол.

Билли сжал зубы.

— Ты прав, это не имеет значения, — Мирабелла сжала его руку.

— Замечательно. Но если он примет участие в охоте в этом году, он точно будет неприятно удивлён.

Она не сомневалась в том, что это правда. Билли так походил на Арсиною. Какой бы они были прекрасной парой, если б она выжила! Думая об Арсиное, она пристально наблюдала за Катариной, пока Хайбёрн не сокрушил сильный порыв ветра. Гости содрогнулись.

— Завтра, — прошептал Билли. — Держись, — он тихонько толкнул Мирабеллу под столом, и та оторвала взгляд от сестры, а ветер стих.

Завтра.

Музыканты завели очередную мелодию. Слуги разносили виноград и вина. В воздухе застыло волнение. Люди были радостными, праздновали и, казалось, испытывали некое облегчение. Одна королева погибла, две сражаются за корону, так и надо…

Бри оттолкнулась от стола и потянула Мирабеллу и Билли.

— Танцевать!

Они ступили на пол, толпа сдвинулась в сторону, жрицы застыли по краю. Бри замерла лишь на миг, улыбнулась, прошла по кругу и бросилась на поиски партнёра. Проблем у неё не будет, ведь Бри просто сияло, её праздничное платье было красивым — её обнажённые плечи, черная ткань, серебряные бусы, вшитые в неё…

Билли прижал Мирабеллу к себе, держась близко к столу Вествудов.

— Ты прекрасный танцор, — промолвила Мирабелла.

— Меня шесть лет силком учили. Большинство официальных танцев я знаю.

— Наверное, среди них много таких, о которых я и не слышала.

— Может быть, но не переживай, я хороший учитель, — его глаза потеплели, став очаровательными, но на мгновение Билли показалось, что на него смотрит Арсиноя, и он оступился.

— Что случилось?

— Ничего, — быстро проговорил он. — Мне показалось, я видел… Неважно.

Она сжала плечо Билли.

— Я тоже её чувствую, — прошептала она.

Они танцевали, но очень скованно. А когда он повернул её к столу отравителей, она перехватила взгляд Катарины и понадеялась, что младшая сестра чувствует их ненависть.

— Послушай, — промолвил Билли, когда они вернулись к Вествудам. — Тут мой отец.

Уильям Чатворт перегнулся через стол и разговаривал с Сарой, и его рукава почти упали в вино.

— Он не сказал мне, что будет здесь, — Билли закружил её быстрее. — Наверное, рассердился, что я не рассказал ему о помолвке… — он почти уронил её.

— Ой!

— Прости… — его взгляд быстро метнулся к отцу, что обошёл стол и занял свободное место рядом с Сарой. — Ничто не отвлекает меня так, как он. Я сделал тебе больно.

— Нет, ты… — она застыла. На миг ей показалось, что Джозеф смотрел на неё из толпы. — Что ты…

Джозеф покачал головой. Он отступил назад, чтобы раствориться среди гостей, но Бри тоже его увидела и бросилась к нему в танце.

— Бри! — позвала Мирабелла, и Бри, поджав губы, потянула Джозефа за собой.

— Его здесь быть не должно, — железной хваткой сжимая его руку, прошипела она.

— Почему нет? — спросил Билли. — Он ведь мой сводный брат, да?

— Билли, — Джозеф оглянулся, и его синие глаза скользнули по Мирабелле. — Тут Джулс.

— О, — Билли немного отстранил Мирабеллу. — Что она тут делает? Когда она вернулась?

— Сейчас не могу сказать… И не могу остаться. Потом найду, — он оттолкнул Бри и пропал в толпе.

— Это странно, — промолвила Мирабелла.

— Я расскажу жрицам! — воскликнула Бри, но Мирабелла остановила её.

— Нет, Бри. Ничего не случилось.

Она, кажется, засомневалась, но кивнула и вновь нырнула в толпу.

— Я бы узнал, что случилось с Арсиноей… — начал Билли. — Куда отвела её Джулс? Я хочу знать…

— Я тоже, — Мирабелла вновь повернулась к Катарине.

Джулс перехватила чёрную фигуру, когда они замерли, смотрела из-за полуприкрытой двери за танцами. Она поймала силуэт, зажала рот и с силой потянула обратно, даром, что столь крохотна.

— И что ты творишь?! — спросила она, срывая капюшон и запихивая Арсиною в угол.

— Прекрати меня держать! — прошептала Арсиноя, упираясь руками в плечи Джулс. — Ты нас обоих выдашь, — она потянула капюшон обратно, скрывая лицо. — Я просто хотела увидеть…

— Я сказала тебе оставаться. Я прослежу. Ты мне не доверяешь? Как ты ускользнула от Джозефа.

— О, это было тяжело! — саркастически промолвила Арсиноя. — Вот Камдэн — это проблема.

— А где они сейчас?

— Наверное, тут, ищут меня.

Джулс закусила губу. Она сжала плечо Арсинои и толкнула её в сторону улицы.

— Ты безрассудна!

— Я знаю, но… — Арсиноя вывернулась из её рук.

— Не заставляй меня пользоваться даром войны, чтобы вышвырнуть тебя отсюда.

— Ты не станешь, — Арсиноя улыбнулась, но улыбка сошла с её лица. — Ты видела, как танцевали Мирабелла и Билли?

Джулс обняла её, и толкнула к двери уже куда мягче.

— Мирабелла тебя любит, Билли тоже, но они считают тебя мёртвой, Арсиноя. Им не хватает тебя.

— Но он станет её королём-консортом, да? И если я останусь мёртвой, я… Я не смогу убежать с ним… — она опустила глаза. — я должна сказать ему, Джулс.

— Я знаю, что это сложно, но нельзя. Каков толк? Просто надо помочь Мирабелле, а потом решим, что делать дальше.

— Хорошо, — прошептала Арсиноя и позволила Джулс увести её в темноту столицы.

Катарина прищурилась, глядя на Мирабеллу. Красотка-сестра, любимая островом. Одарённая. Для неё всё так легко и всё незаслуженно. Незаслуженно!

Николас всё кормил её и комментировал наряды. Муха, зудевшая ей на ухо! Катарина сжала виноградину в перчатке, но ткань была такая толстая, что её шрамы от ядов не испытали боли от сока.

— Пусть она опять посмотрит на меня, — прошептала Катарина. — Пусть переживает.

Но Мирабелла этого не сделала. Она так танцевала к парнем Чатвортом, словно к её спине привязали шест.

— Что ты сказала, моя королева? — спросил Николас.

— Ничего, — ответила она. Все смотрели на Мирабеллу, и она никогда не видела столько спин Арронов. — Предатели…

Катарина оттолкнулась от стола и встала. Она так мало внимания привлекла, что могла быть и вовсе незаметной.

Так и есть.

Катарина появилась из неоткуда и, будто змея, скользнула между Билли и Мирабеллой, так, что никто не успел ничего сделать. Все остановились, Лука приказала музыкантам прекратить играть.

— Играйте! — приказала Катарина. Она сжала рукой в перчатке запястье Мирабеллы и потащила её на середину зала.

Музыка — неловкие звуки.

— Что ты творишь? — широко распахнула глаза Мирабелла.

— Танцую со своей сестрой, — ответила Катарина. — Но это не танец! Ты что, из дерева?

Мирабелла сжала челюсть и схватила Катарину за запястья.

— Ты так боишься… — Катарина красиво улыбнулась. — Избранные не боятся.

— Я не боюсь, я зла.

Катарина потянула Мирабеллу, и они медленно обошли вокруг столов, мимо людей с раскрытыми ртами, слуг, застывших с подносами. Когда они миновали стол Вествудов, Лука встала и шагнула к стулу Натали.

— Ничего не будет, Катарина.

— Тогда что ж мы делаем? — Катари склонила голову, рассматривая Мирабеллу. — Ты прекрасна, сестра. Такие волосы… Такие щёки, без всяких красок и порошков. Ни шрамов, ни сыпи после всех моих даров. Скажи, и кого я отравила?

— Жрицу.

Катарина щёлкнула языком.

— Бедная девочка… Но это твоя вина, что они вмешаются в наши дела.

Она отступила и закружила Мирабеллу. Они единственные двигались в комнате, и музыка играла так неуклюже, словно даже скрипачи смотрели на них.

— Знаешь, что я думаю? — спросила Катарина. — Ты позор. Пустышка.

Её пальцы скользнули по коже Мирабеллы с отменной завистью.

— Ты сильная. Ты можешь. Но ты вблизи так разочаровываешь… Твои глаза насторожены, словно у пьяного пса, но тебя никогда не били. Не как меня — ни яда, ни волдырей, ни рвоты до слёз. Вот почему я выиграю! — она вновь закружила её. — Может, я самая слабая, но я королева. Даже если я мертва до крови и костей.

— Катарина, прекрати немедленно, — голос Мирабеллы звучал жалко, и она задрожала, когда Катарина склонилась к ней.

— Ты знаешь, что они делают с мёртвыми королевами, сестра? — спросила Катарина. — Знаешь, что они творят с их телами?

Она остановила этот танец, рванулась к Мирабелле, пока та не вырвалась.

— Они швыряют их в Пропасть, чтобы та поглотила их! И хочешь, расскажу тебе секрет?

Губы Катарины прижались к уху Мирабеллы почти в поцелуе.

— Они устали от этого.

Пропасть

Пьетр медленно вёл кобылу через Иннисвул. Она устала, и он тоже. Он в последний раз останавливался у горного перевала и не спал с той поры, как был в повозке. Два дня путешествия в повозке, три — верхом, но он смог. Или так думал. Он был здесь лишь во время Белтейна, и без чёрно-белых палаток всё казалось таким незнакомым…

Пьетр подъехал к южному краю леса. Он не решался зайти внутрь. Вопреки слепившему солнечному свету, в долине не было безопасно. Он чувствовал себя слишком настороженно.

Когда они вошли в лес, кобыла запнулась, и он спешился. Если она испугается на краю Пропасти, она просто спихнёт его вниз. Он медленно вёл её, гладил по морде. Ей не нравились деревья, лишённые птиц, мёртво-тихий лес…

Вскоре земля переменилась, копыта задевали мелкие камешки. Пьетр запрокинул голову и увидел Пропасть, хотя был готов поклясться, что это иллюзия.

Пропасть. Дыра посреди острова. Чернее воронова крыла, темнее ночи. Туда бросали тела побеждённых королев, туда он бросил свою Катари, когда подумал, что жрицы обезглавят её.

Пьетр бросил поводья кобылы, привязал её к ветвям. Длинный, узловатый канат в седельной сумке он купил в Принне, и тот бил лошадь по крупу всю дорогу, но он сомневался, что этого хватит.

Он рассматривал деревья, но ни одно не казалось достаточно крепким. Даже те, что казались толстыми, как он… Он предпочёл бы, чтобы те были толще его лошади. Он подумал, что лучше зацепиться дважды, но если лошадь будет бежать, то она потянет его обратно… И, кроме того, это отберёт у него дополнительную длину.

— Давай, — прорычал он, убивая тишину. — Я никуда не уйду, — он похлопал кобылу. — Если мне повезёт, — промолвил он, — то я увижу то, что видела Катари.

Лошадь моргнула. Не стоит быть природой, чтобы понять, что он лжёт. Если Пьетру повезёт, он ничего не увидит.

Он выбрал дерево, обвязал верёвку и спустился в устье. Лоб покрылся потом, руки дрожали. Он боялся дыры в земле. Как потом будет смеяться над ним Николас Мартель!

Пьетр бросил верёвку вниз, и долгие секунды та падала в пропасть. Он не слышал удар о дно, просто та вдруг закончилась.

Возможно, дна не было.

Он вернулся к лошади, взял маленькую лампу из седельной сумки, привязал её к поясу, наполнил карманы спичками. Глубоко вздохнул, подошёл к краю и упал на колени.

Верёвка облегчала движение. Ноги не скользили, руки держали крепко. Но он не сводил глаз с бело-синего пятна неба над головой. Когда то стало слишком маленьким, он наконец-то огляделся. Просто скала, и он не понимал, как Катарина перестала падать.

Он спускался всё глубже и глубже в темноте, пока его ноги в поисках узла не нашли пустоту.

Руки Пьетра сжались в попытке отыскать прежнюю точку опоры. Трудно было не паниковать — как далеко ему ещё падать?! И было так темно, что он не видел верёвку.

Ветер коснулся его плеч. Он дёрнулся, с болью ударился о камень. Но это был просто ветер, плевать, что пах он смертью и гнилью. И что эха его смеха не было.

Тут ничего не было. Никого. Просто пустая трата времени.

Он потянулся к лампе, зажёг её и посмотрел вниз. Но когда пальцы отыскали узел, ему не хотелось делать этого. А вдруг он рядом с дном? Увидит их всех? Мёртвые королевы — груды костей и оборванных чёрных платьев, пустые глазницы и челюсти…

Или Катари, его Катари, гниющая там, куда он её бросил, царапины на камнях, то, что заняло её место…

Нет. Глупости. Фантазия.

Он зажёг лампу.

Он изо всех сил пытался засветить что-то. Оранжевое пламя коснулось одежды, верёвки, камня. Он осторожно отвязал лампу, посмотрел под ноги.

Ничего. Ни костей, ни дна скалы, просто пустота, и чудо, что он спустился так далеко. Верёвки, которой хватило бы до дна, не поднять его коню. Он может просто бросить лампу и увидеть, когда она приземлится.

Прежде чем он разжал руку, что-то царапнуло скалу. Звук был близким, но негромким, и он ничего не думал.

Ящерица. Или естественное смещение земли.

Волосы трепал ветерок. Он коснулся лба, утирая холодный пот.

— Кто здесь?

Глупый вопрос, и никто не ответил. Но Пьетр будто видел зубы улыбки в темноте.

Он махнул лампой, и вдалеке застучали кости.

— Это невозможно! — закричал он вопреки собственной сдержанности. — Здесь ничего нет!

Но все знали, что Пропасть была большим, чем просто дыра в земле. Кто знает, что случилось с королевами в темноте? В сердце острова, где всегда открыты глаза Богини? Кто знает, во что она превратила этих королев…

— Что ты сделала с ней? Что ты сделала с моей Катариной?

При одном лишь упоминании её имени воздух нагрелся. Катарина была одной из них, из погибших. Здесь столетние сёстры слушали её беды и укачивали на костистых руках.

Но это была ложь. Они не помогли ей. Они получили её и схватили.

— Кто ты? — закричал он, но он уже знал, и королевы, что жили в Пропасти, не утруждали себя. От них осталось что-то уродливее костей и серой кожи. Сокрушённые надежды, ими вонял воздух.

Пьетр схватился за верёвку. Он должен вернуться к Катарине.

— Это моя вина, — прошептал он и швырнул лампу, освобождая руку. Свет, пролетая во мраке, осветил лицо, и он на миг не сдержал вскрик, а пустые глаза застыли в темноте. Пьетр поднимался так быстро, как только мог, и только после того, когда костяная кисть сжалась на его лодыжке, он понял, что Катарина — королева, и хотя она смогла пережить Пропасть, ему, пожалуй, не суждено.

Индрид-Даун

Громадная круглая арена Индрид-Дауна красовалась на окраине города, посреди большого поля, и её легко было найти. Для Джулс и Арсинои было достаточно просто забраться туда и встретить Караф и Мадригал в темноте, на юге, у строительных материалов.

— Как думаешь, нас видели? — воскликнула Арсиноя.

— Тише! — Джулс вперила взгляд в темноту, выискивая любые признаки движения.

— Не бойся, — промолвила Мадригал, и девушки подпрыгнули на месте. — Стражи мало, и они высоко либо в комнатах. Пойдёмте, отведу вас к Караф.

Они прошли под лесами, и Арсиноя с удивлением посмотрела на громадность и грандиозность арены, что становилась негодной. Часть северной стены и вовсе рухнула, всё покрывалось трещинами, выбитыми ветрами и дождём.

— Где тётя Караф? — спросила Джулс.

— Чуть ниже за дополнительными рядами, рядом с выходом на соревновательную площадку. Хорошее место.

Джулс что-то почувствовала и замерла — Арсиноя врезалась в её спину, а Камдэн спрыгнула к ним и замурлыкала.

— Проклятье! — Арсиноя сплюнула мех. — Я думала, её заперли в конюшне.

— А ты попробуй сделать это, — Караф прислонилась к строительным лесам, скрестив руки на груди. — В любом случае, лучше скрыть её под покровом ночи, завтра пришлось бы запихивать в повозку.

Арсиноя осмотрела укрытие и устроилась на досках.

— А почему тут? — спросила она. — С запада было бы видней…

— Потому и здесь, — ответила Джулс. — Никто не выберет самые плохие места.

Арсиноя запрокинула голову назад. Завтра арена будет переполнена, и тут соберётся море людей.

— Надеюсь, они не провалятся…

— А я надеюсь, что Джулс сумеет сделать то, о чём говорит, — Мадригал посмотрела на Арену и вздохнула. — Не надо было связывать. Если б все эти годы ты развивала своё мастерство, было б проще.

Арсиноя не проронила ни слова, но видела, как Караф сжала зубы. Проклятье Войны, может быть, свело бы Джулс с ума. И связь, возможно, единственное, что держало её.

— Если ты не сможешь, — промолвила Арсиноя, — или не хочешь, мы придумаем…

— Нет, — отрезала Джулс. — Могу. Я могу направлять отравленное оружие Катарины достаточно долго, чтобы Мирабелла убила её. Это была моя идея, так нас точно не поймают, и нельзя менять планы.

Арсиноя чувствовала, как всё сжалось от нервов. Нет времени менять планы. Ночь надвигалась. Джулс нечасто пользовалась даром Войны, но сейчас это имело громадное значение. И Мирабелла так сильна, всё закончится после первой же вспышки!

Хайбёрн

Мирабелла сняла бальное платье и задрожала.

— Знобит…

— Тут, Мира, — Элизабет стянула покрывало с кроватью и здоровой рукой обняла Мирабеллу. — Так лучше?

— Да, — но одеяло казалось снежным, а не пуховым, и кожу кололо. Она вздохнула, и тоже было больно.

— Ты так бледна, — Элизабет прижала руку к щеке Мирабеллы, и Мирабелла задохнулась. Запястье Элизабет обхватила чёрная татуировка браслета. Слева, чуть выше обрубка… Она приняла клятву и стала жрицей.

— Ты должна была рассказать нам. Мы бы пришли… — промолвила Бри.

— Где дятел? — Мирабелла сняла капюшон с головы Элизабет и коснулась её длинных тёмных волос. Она не помнила, когда в последний раз видела фамилиара, только думала, что он был за пределами отеля на дереве.

— Улетел, — прошептала Элизабет. — Ро заставила меня выбирать. Держала его в кулаке, — слеза скатилась по её щеке. — Она, наверное, всё время знала…

Мирабелла задрожала и от ярости, и гнев на миг облегчил её дыхание.

— Я могла её остановить. Я её остановлю!

— Нет, — Элизабет рукавом утёрла лицо. — Я выбрала бы это. Быть жрицей.

В комнату вошли Лука и Сара с подносом чая. Она поставила его на круглый столик.

— После танца у тебя потрясение, — Сара налила чай в чашку. — Какое зрелище. И хватило же сил королеве Катарине…

— Да, — кивнула Лука. — Уверена, Натали никогда не думала, что нам с нею придётся разделять вас, словно детей, которые заигрались в войну.

— Это был не бой, — промолвила Мирабелла. — Ничего не случилось.

— Да, она просто пыталась тебя испугать, — скривилась Бри. — Словно это возможно.

Но Катарина испугала её и, судя по их бледным лицам, их она тоже испугала.

Мирабелла моргнула. Комната крутилась, плыла, и Сара с чаем…

— Мне надо сесть, — пробормотала она. Чашка упала, разбилась у её ног, и она упала на пол.

— Мира! — закричала Элизабет, и Сара откинулась назад, закрывая лицо руками.

— Это яд, — выдохнула она. — Где дегустатор? Где он?

— Он не виновен, — прошептала Мирабелла.

Лука опустилась на колени рядом с нею и позвала Ро. Жрица Войны лишь за миг заперла комнату, закрыла окна, призвала стражу.

— Что? — спросила Ро.

— Это Катарина, — прошептала Лука. — У неё, может, было что-то на перчатках…

Лука держала руку Мирабеллы, изучала её кожу, там, где Катарина её касалась. Ни покраснений, ни волдырей, ни раздражения.

— Где Билли?

— Остался с Джозефом Сандридом, — промолвила Бри.

— Он должен был следить за нею! — прошипела Сара. — Защищать её!

— Как и мы, — отрезала Лука. — Но теперь это неважно.

— Я послала за целителями! — из-за двери прокричала Ро.

— Ничего не болит, — прошептала Мирабелла. — Просто я слаба. Может, это не так, — голос едва был слышен. — Может, это не яд.

Сара коснулась её щеки, Бри и Элизабет рыдали. Ей хотелось приказать им остановиться, сказать, что она в порядке…

Когда целители пришли, её переложили в постель. Взяли у неё кровь, вдохнули её дыхание. Тыкали, толкали, оттягивали веки, смотрели в глаза.

— Ей не хуже, — прошептали они через некоторое время. — Что б ни случилось, это не прогрессирует.

— И зачем травить её, если не убивать? — спросила Бри.

— Потому что они убьют её, — мягко ответила Лука.

Сара встала на колени рядом с кроватью и сжала руку Мирабеллы. Яд не распространялся по телу, она не хрипела, не билась в судорогах.

— Трусы, — из-за двери прорычала Ро, и Мирабелла услышала, как что-то сломалось.

— Можно ли отложить поединок? — спросила Сара.

Лука покачала головой. Нет. Отравитель может отравлять, когда хочет. Когда может. И даже если Мирабелла переживёт эту ночь, для сражения утром она будет слишком слаба. Она придёт на арену просто на убой.

— Это я виновата, дитя, — печально прошептала Лука. — Это я ослабила стражу…

Арена

Арена наполнилась быстро. Сначала торговцы со своими ларьками, курицей, сливами, орехами, вином и сидром. Много чего Арсиноя даже не пробовала, и желудок буквально выл. Она послала Мадригал, как только толпа стала достаточно громадной, чтобы скрыть её, с деньгами, за всем, но та до сих пор не вернулась.

— Столько людей, — Арсиноя прислушивалась к самодовольному скрипу над головой. — Все разодетые, разукрашенные, пришли смотреть на смерть королевы.

— Не думай об этом, — Джулс засела в тени рядом с Камдэн. — Так надо. И тогда на острове будет новая элементарная королева, а мы будем свободны.

— Я должна уйти одна, — промолвила Арсиноя, — И тебе не придётся сдаваться.

— А я сдаюсь? — спросила Джулс. — Городу, что убьёт меня за Войну? В этом мире мне нет места.

— Никто тебя не отторгнет. Не Каит. И Мадригал с сестричкой или братом!

Джулс отвела взгляд, и Арсиноя затаила дыхание. Она не знала, что делать, когда Джулс вернётся в Волчью Весну. Не знала, как жить без неё.

— Мой путь — твой путь, — ответила Джулс. — И я буду с тобой до конца, — она смело улыбнулась. — Или пока проклятие не сведёт меня с ума.

При звуке приближающихся шагов они вновь обратились тенями, и Арсиноя набросила капюшон на глаза. Но это были лишь Мадригал и Караф, и Джозеф, найденный на арене.

Мадригал впихнула в руки Арсиное несколько шашлыков из разных видов мяса.

— Не делись, — предупредила она, когда Арсиноя надкусила первый, — тут есть отравители.

— Ты следил? — спросила Джулс.

— Нет, — ответил он. — Собирался прошлой ночью, но когда понял, что ты ушла с бала, было так поздно, что уснул в конюшне, а утром пришёл, — он посмотрел на толпу. — Если честно, красться не пришлось, мы — последнее, что сегодня кого-то волнует.

Караф выскользнула на трибуны.

— Так много отравителей, — сказала она. — И столько элементалей…

— И никаких Природы, — добавила Мадригал. — Не то чтобы я ждала от них этого…

— Джулс, послушай, — начала Караф. На западной стороне Арены сидели серьёзные люди в алых плащах, неподвижные статуи посреди хаоса.

— Кто это? — спросила Джулс.

— Воины из Бастиана?

— А оракулы? — спросила Арсиноя. — Они могут сказать, что будет, и освободить нас от ожидания?

Караф вздохнула и обернулась к Мадригал:

— Нам надо идти. Вернуться в Волрой и освободить медведя, проводить его на берег реки, город пустует.

Мадригал нахмурилась. Само собой, ей просто хотелось следить за этим, но она в конце концов кивнула и ушла, не жалуйсь.

— Как думаешь, им удастся сделать это, не убив друг друга? — вслух спросила Арсиноя, и Джозеф застыл между нею и Джулс, положив руки им на плечи.

— Куда мы потом? — спросил он.

— Возможно, в Солнечный город, к оракулам… Они будут знать, что мы близко.

— Не тот конец, на который мы надеялись, — промолвил Джозеф, — но лучше, чем мы боялись. Только Билли не хватает.

Арсиноя попыталась улыбнуться. Мечта на троих… Просто мечта. Но на них всюду будут охотиться, их жизнь будет в тайне, в бегах, а что это за жизнь? Лучше, чем никакой, как сказала бы Джулс, но Арсиноя не была в этом так уверена.

Над головой загрохотало, когда галерея стала наполняться самыми прославленными гостями: Совет и Арроны.

— Это ненадолго, Джулс, — промолвила Арсиноя. — Ты готова?

Джулс сжала руки в кулаки.

— Насколько это возможно.

Катарина подтянула кожанные налокотники. Лук её был рядом, колчан полон отравленных стрел с бело-чёрным оперением, на поясе застыли тонкие метательные ножи, облитые таким количеством яда, что этого хватило бы и на целую лошадь. А ещё короткий меч, и хотя она не намеревалась его использовать в ближнем бою, это хорошо закончило бы битву.

— Возьмёшь Арбалет? — Натали поправила чёрный шёлковый жилет Катарины и поправила рукава рубашки.

— Нет, я уже с Арсиноей его использовала. А каждая сестра заслуживает особого подхода.

Натали держала высокие светлые сапоги Катарины. Её юбка из мягкой чёрной кожи оплетала ноги, Жизель превратила волосы в прелестный венок, чтобы пряди не падали на глаза.

— Ты такая спокойная, Натали, — отметила Катарина. — Такая уверенная.

— Я всегда спокойна и уверена, — Натали встала на колени, чтобы завязать сапоги. Когда толпа загудела, Катарина прищурилась. Натали так дрожала перед балом. Слонялась между стражниками, спрашивала, где Пьетр, а сейчас всё так изменилось…

Слуга принёс поднос с едой — ягоды беладонны, пирог с шампиньонами, свежее молоко с ядом Николаса.

— Катарина, — предупредительно покачала головой Натали, — это разве мудро?

— Не хочу голодать.

— Тогда позволь мне попросить принести что-то другое.

Катарина отрезала большой кусок пирога и выпила половину молока.

— Боль — ничего, — Катарина утёрла подбородок. — Я пережила намного большее, — она бросила ягоду в рот, чувствуя, как свело желудок, и посмотрела на своё отражение в зеркале. Она больше не маленькая девочка, рыдавшая в юбки Натали. Не слабая королева, которую бросят в Пропасть. Она готова к битве, и сегодня она станет последней Королевой.

Мирабелла оправилась от яда быстрее, чем кто-либо смел надеяться, и жрицы молились богине. Но всё же… Слишком быстро.

Когда она протягивала руку к свече, то могла её засветить, но не заставить вспыхнуть. Вода — пустая трата времени. Она не осмеливалась проверять молнии, и Лука говорила, что Арроны слишком возрадуются, увидев лишь ливень, вот и не стоит.

— Я подвёл тебя, — прошептал Билли, стоя за её спиной. — Нас двоих.

— Ты никого не подвёл. Ни меня, ни Арсиною, — грусть вспыхнула во взгляде Мирабеллы. Никто и не думал, что она проиграет раньше, чем всё начнётся. — Рано или поздно яд находит свою цель, Билли, и ты не виновен.

Жрица, поправлявшая платье из шерсти, всхлипнула, но Ро ударила её и шагнула вперёд, чтобы затянуть лиф Мирабеллы.

— Избегай её, — прошептала рыжая жрица, — пользуйся щитом, сколько сможешь, и храни свой дар ради одного сильного выпада!

Королевская дуэль

Когда Дуэль началась, все вскочили на ноги и закричали, кем бы они ни были. Никто из них не видел Дуэль. Воздух гудел от волнения даже сильнее, чем пах корицей и жареным мясом.

Мирабелла шагала к центру арены. Ветер сорвал её волосы с плеч, и она притворилась, что это её ветер, даже когда страх залил сердце холодной водой. Перед балом её самым большим страхом было то, что она, увидев Катари, не сумеет. Как она была глупа!

Она кивнула Вествудам и Луке в галерее, подняла руку, но сияющий серебряный щит весил едва ли не больше её самой.

— Когда я была ребёнком, я просила поиграть здесь, — промолвила Катарина, застывая у входа на площадку, — но ты никогда не позволяла мне, помнишь?

— Помню, — согласилась Натали, — но это не игра, Катари.

Катарина коснулась метательных ножей на поясе, проверила мечи на спине. Толпа заревела, приветствуя Мирабеллу, когда та вышла, но всё нормально. Это в последний раз.

— Бедная Мирабелла, — промолвила Катарина. — Такая дерзкая и импульсивная. Приехать в мой город и бросить мне вызов… Когда всё закончится, её назовут глупой.

Но это несправедливо. Ведь Мирабелла не знала, кто такая Катарина. Откуда? Даже Натали не знала, а Катарине казалось, что Натали знает всё.

— Иди в галерею, — промолвила Катарина. — Я пойду одна, — Натали вздрогнула, потому Катарина смягчила голос. — Не хочу, чтобы ты это пропустила.

Натали коснулась волос Катарины. Её взгляд изучал каждый сантиметр её лица, рук, шнуровки сапог, словно она пыталась запомнить.

Катарина почти пожала плечами. Она хотела начать, хотела, чтобы толпа заревела во имя неё.

Натали ушла, и Катарина ждала, пока не увидела её льдистые волосы в галерее, а потом вышла.

Толпа заорала. От стара до мала. Только жрицы оставались неподвижными и молчаливыми, как вещала им Богиня.

Шум переполнил Катарину удовольствием, но это не сравнилось с ощущением, которое она испытала, увидев Мирабеллу. Её красивая, царственная сестра смотрела на неё, но страх был таким сильным, что Катарина почти чувствовала его запах.

— Это прекрасный щит! — закричала она, и толпа поклонилась. — Тебе он понадобится!

Мирабелла на Арене съежилась, когда Катарина сняла лук и взяла стрелу. Она выстрелила и напряглась, чтобы увернуться от молнии, но ничего не случилось, только толпа застонала, когда стрела отскочила от щита. Она выстрелила во второй раз, и Мирабелла неуклюже рухнула на землю. Катарина увернулась, ожидая контратаки — и ничего.

Что-то пошло не так.

— Что это, сестра? — закричала она. — Разве стихии боятся сражаться?

— Это было бы странно! — закричала Мирабелла высоким, слабым голосом, выглядывая из-за щита, — когда это я бросила вызов!

Катарина с подозрением шагнула достаточно близко, чтобы увидеть пот на лбу Мирабеллы, как она тяжело дышала, слишком напряжённая. И глаза…

Её отравили.

Катарина повернулась к галерее, где Натали уверенно смотрела на неё среди Чёрного Совета.

— Вот почему ты не беспокоилась, — неважно, что она сделала за эти месяцы после Белтейна, для Натали она всегда будет неудачницей.

Катарина швырнула свой лук и колчан со стрелами в грязь. Она вытащила из-за пояса метательный нож и прицелилась. Мирабелла не могла вся укрыться за щитом.

Отравленная сестра — это не та славная победа, которую планировала Катарина, но итог не будет отличаться.

Она метнула нож.

Только когда её лезвие внезапно ушло вправо, Катарина заподозрила, что бой может быть интересным.

Мирабелла уклонилась и от другого ножа. Скрип досок измучил Арсиною, толпа крутилась…

— Это ты? — спросила Арсиноя Джулс. — Или плохой бросок?

— Не знаю, — раздражённо ответила Джулс. — Я этого не делала.

Мирабелла на Арене почти потеряла щит.

— Что с нею? — спросил Джозеф, выглядывая из-за плеча Арсинои. — Почему она не наносит удар?

— Не знаю, — ответила Арсиноя. Что-то было не так. Толпа тоже чувствовала это и в замешательстве садилась, когда Мирабелла уклонялась от атак и не сопротивлялась.

— Почему она ничего не делает? — Джулс с рыком воспользовалась своей войной, чтобы оттолкнуть ещё один нож. Щёки её алели от напряжения, волосы взмокли от пота. — Это не сработает, если она откажется убить. Проклятая я или нет, но я не могу пустить пламя!

— Богиня… — прошептала Арсиноя, когда Мирабеллу стрелой за одежды пришпилили к Арене. — Мирабеллу отравили!

Мирабелла чувствовала, как отравленная стрела скользнула у её ноги. Так близко. Звук заставил её похолодеть — казалось, в бедро…

Она отбросила щит, выдёргивая юбку, но та застряла, и прочный материал не рвался.

Паника. Она кричала, призывала ветер, чтобы столкнуть Катарину на арену, но пришёл лишь порыв. Он покачнул Катарину, заставил её пасть на одно колено, но не сбил с ног.

Катарина усмехнулась и вынула меч из ножен.

— Так не должно быть, — прошептала Мирабелла.

— Бедная сестра, — промолвила Катарина. — Они столько раз называли тебя избранной, что ты и вправду в это поверила.

— Лука! — закричала Мирабелла. — Бри! Элизабет! — она глубоко вздохнула. — Отвернитесь, не смотрите…

Небо было безоблачным, никакого ветра… Как унизительно, что именно так отравительница убьёт её, что даже яд не будет иметь значения…

— Катарина! Отойди от неё!

Мирабелла содрогнулась, Катари — оглянулась, упала в грязь. Крик раздался с противоположного конца Арены, и Мирабелла не верила своим глазам.

Арсиноя. Арсиноя и Джульена Милон.

Когда Арсиноя увидела меч, что был готов отрубить голову Мирабеллы, она не думала. Она просто вырвалась на Арену, и Джулс рванулась за нею. И Джулс, как всегда, была рядом. С Войной.

Толпа заорала, увидев ожившую Арсиною, и она поняла, что сделала.

Катарина встала на колено, и лицо её исказилось гримасой неверия.

— Ты! — закричала она. — Опять ты!

— Да, — прорычала Джулс, шагая перед Арсиноей. Джозеф и Камдэн ринулись к Мирабелле.

И толпа наконец-то загудела.

— Природа!

— Невозможно, она мертва!

Арсиноя ступила вперёд. Нельзя скрыться — они видели её шрамы.

— Ты мертва! — закричала Катарина. — Я убила тебя!

— Тебе следовало проверить, — прокричала Арсиноя. — Отравленный болт не пронзил мои доспехи! — и трибуны шокированно загудели.

— Я видела кровь! — закричала Катарина и сжалась, когда Джулс сжала руки в кулаки.

— Арсиноя? — переспросила Мирабелла. — Арсиноя, ты жива?

Арсиноя глядела на Катарину, бросившись к сестре. Протянула руку, сжимая пальцы Мирабеллы.

— Но я видела, как ты пала в лесу…

— Я хорошая актриса. Родилась на сцене. Ложь — это игра! — всё, что надо сделать Катари — попросить показать спину или даже просто быстро поднять правую руку, и её секрет отравительницы растворится в воздухе, но Катарина не решится ничего сделать, пока здесь Джулс.

— Позволь мне помочь тебе, — Арсиноя, заручившись поддержкой Джозефа, освободила юбку Мирабеллы от стрелы. — Никогда не видела тебя в таком состоянии… — прошептала Арсиноя, и Мирабелла рассмеялась. — Ты такая высокая… Ты всегда была самой высокой.

Взгляд Мирабеллы смягчился от слов Арсинои. Она знала, что Арсиноя помнила её.

— Это потому, что старшая, — вскинула подбородок Мирабелла.

— Менее чем на пять минут, Вилла говорила.

Джулс свистнула из самого центра. Она шагнула к Катарине, глянула на толпу. Выхода не было, и Камдэн, боясь, прижала уши. Джозеф шагнул к Арсиное.

— Ну? — спросил он. — И каков план?

— Ты знал план, — прошептала она. — И он не сработал. Бежать, что ли?

— Фантастично, — вздохнул Джозеф.

— Стража! — закричала Женевьева Аррон из галереи, так перегнувшись, что едва не выпала. Даже отсюда Арсиноя видела её бледность. — Заключите беглую королеву и Природу в камеры!

Арсиноя, Джулс, Джозеф и Мирабелла сомкнулись в круг, когда стража Волроя наводнила арену. Даже с Джулс и Камдэн им не вырваться. И они не смогут бежать мимо трибун, а Мирабелла так слаба…

— Арсиноя, — прошептала Мирабелла, — тебе следовало уходить. Ты не должна была спасать меня.

— Я не думаю, что когда-то спасала, — мрачно ответила Арсиноя. — Я просто не хочу быть тем, за кого они принимают.

— Прекратите! — Катарина махнула рукой в сторону Совета. — Это ещё не конец! Я всё ещё могу убить их! Я могу убить их обеих, если вы заберёте это! — она ткнула пальцем в ярости в Джулс. — Эту проклятую!

— Не трогай её! — в один голос воскликнули Джозеф и Арсиноя.

— Всё кончено! — заорала Арсиноя. — Она не сможет убить меня, что б она ни думала. И я не хочу убивать!

— И я — тоже! — воскликнула Мирабелла, и Верховная Жрица вскочила на ноги рядом с Натали Аррон и прикрыла глаза. Лука склонила голову, пробормотала что-то Натали, и та — заговорила с советом. На арену бросились стража, жрицы, отделили Арсиною, Мирабеллу и Катарины. Джулс ударила первых, отбросила ещё троих…

— Не бойся, — промолвила Арсиноя. — Всё закончилось, Джулс, но я найду способ освободить тебя.

— А ты? — прошептала Джулс, когда стража схватила её за руки. Она вырывалась, пыталась освободиться, но не могла. — А ты, Арсиноя?

Арсиноя лишь смотрела, как Джозефа, Джулс и Камдэн уводили прочь, и не могла ответить.

Волрой

Её бросили в Волрой, как и ждала Арсиноя, но вместо того, чтобы притащить в Совет, бросить к ногам Натали Аррон и Луки, они тихо провели её в камеры глубоко под замком.

— Ты не можешь оставить нас здесь! — закричала Арсиноя в закрытую дверь. — Совет! Мирабелла, жрицы! — она обернулась, но Мирабелла тихо сползла на деревянную скамью. По крайней мере, из заперли вдвоём, в одной из самых лучших камер, с четырьмя стенами, закрытым окном и множеством соломы.

В коридоре слышались звуки драки, и Арсиноя видела, как Джулс и Джозефа протащили мимо. Джулс с силой ударила своего стражника, когда Камдэн ударили. Бедная пума, закованная, задавленная верёвками…

— Отпустите кошку, — проговорила Арсиноя, — и вам будет легче…

Они нахмурились и отпустили, и горло Арсинои сжалось от гнева, когда она видела, как Камдэн вилась у ног Джулс.

— Всё будет хорошо, Джулс! — закричала она. — Джозеф, берегись! Мы тут ненадолго! — ответа не было, только звук шагов утихал.

— Мы — проклятие тех, кого мы любим, — промолвила Мирабелла.

— Да, но что делать, умирать, как нам сказали? — Арсиноя отвернулась от двери и села на скамейку рядом со своей сестрой. — Ты как?

— Отравлена, но, думаю, ты знаешь, как это.

— Собственно… — начала Арсиноя, но застыла, услышав голос Билли.

— Пустите! — закричал он. — Она моя невеста! Я хочу её увидеть!

— Он о тебе? — спросила Арсиноя.

Мирабелла хихикнула.

— Не будь глупой. Конечно, нет.

Арсиноя рванулась к двери камеры и ударила ладонями по дереву.

— Прочь! — приказала она страже и поразилась, когда они подчинились. Кажется, даже беглые королевы их пугали.

— Арсиноя!

Билли рванулся к ней. Он сжал пальцами решётки, встряхнул дверь. Он бросился кней. — Проклятие!

— Игнорируй, — Арсиноя сжала его ладони, и он смотрел на неё, словно не мог поверить, что это было реальностью.

— Ты жива, — прошептал он, улыбаясь в темноте. — Мне стоит тебя придушить.

— Мне повезло, что я достаточно далеко, — промолвила она, и он рассмеялся. — Прости. Я хотела сказать, но не успела.

— Неважно, — он протянул руку, касаясь её лица.

— Кажется, я запуталась.

— Как всегда. Но мы выберемся. Всё будет хорошо, теперь, когда ты жива.

— Мне жаль, что ты полагал иначе.

— Мне жаль, что я согласился жениться на твоей сестре, — он кивнул Мирабелле через плечо Арсинои. — Как ты, Мира? Держишься?

— Отлично, — промолвила Мирабелла, и Арсиноя покраснела. Она всё слышала. Но какая разница? Она не могла сдержаться, а Мирабелла, кажется, была так взволнована, как заслышавший сказку ребёнок.

— Билли, — прошептала Арсиноя, и голос её был так тих, что он едва мог что-то расслышать. — В городе тётя Караф и Мадригал. В конюшнях Хайбёрна или в южном лесу на берегу реки. Они будут ждать тебя с Брэддоком. Передай Каит или Эллису, что они должны спасти Джулс и Джозефа, если мы не сможем сделать.

— Обещаю, — заспешил он, и Арсиное хотелось кричать. Она сжала решётки, стиснув зубы, потому что не могла умолять его остаться, но Билли вдруг замер и вернулся.

— Я люблю тебя, — вдруг промолвил он. — И должен сказать тебе об этом. Может, я не знал, но теперь… И ты тоже меня любишь. Скажи это.

На мгновение Арсиноя застыла, потом рассмеялась.

— Материковец, ты меня не заставишь.

— Скажи, когда я вытащу тебя отсюда. Обещай.

— Обещаю, — её взгляд метнулся к потолку. — Что с советом?

— Не знаю. Может быть, хорошо, что новостей нет, — он замялся. — Не хочу оставлять вас здесь. Ни одну из вас.

— Знаю, но ты должен. Узнай о Джулс и Джозефе, — прошептала Арсиноя. — Не оставляй их без помощи.

— Не оставлю, — он погладил её по щеке. — Вы будете свободны к концу дня.

Натали внимательно рассматривала зал совета, ожидая Верховную Жрицу. Она всё ещё была осторожна, стараясь не напоминать глупую птицу подобно Саре Вествуд.

— Королеву Мирабеллу необходимо поместить в охраняемую комнату в Восточной башне! — пронзительно заявила Сара, уже не впервые. — А не в камеры!

— Королевы в безопасности и под защитой, — ответил Лукиан Марлоу. — И чем скорее мы сядем, тем скорее со всем разберёмся, — он беспомощно посмотрел на Натали, и она ответила на его взгляд. Какой глупец будет говорить с Вествудами? Ему нужно схватить Сару и вытолкать её за дверь.

Где Лука? Верховная Жрица Лука, вечно оправдывающая свои опоздания старыми больными ногами! Но все знают, что она быстра и плавна, как змея, когда хочет.

Кажется, прошло целое столетие, прежде чем раздался шорох одежд Луки, и она прибыла в компании красноволосой великанши.

— Наконец-то! — прошипела Женевьева, впуская жриц. — Все тут, королевы в камерах… — ей удалось звучать почти победно, словно всё было так, как надо.

Натали села последняя, с изяществом, хотя все в комнате, и она тоже, с удовольствием выпрыгнули бы в окно.

— Это немыслимо! — Антонин смотрел только на свои руки. — На Арене многие всё слышали. Словно о королевах мало шептались…

— Шептались? — скривилась Маргарет Боулин. — Это уже рев, и был он давно! Сначала — королева-нежить Катарина! Люди считают, что это неправильные королевы, с ними что-то не так!

— Не смей говорить так о королевах! — возмутилась Сара Вествуд. — Они священны!

— Хватит болтать! — кузен Лукиан отпил глоток виски. — Единственное, что важно — наши действия. И всё надо сделать публично! Катарина должна казнить их сама, без нашего вмешательства!

— Казнить?! Это не решение! Королева Мирабелла — не преступница и не замешана в действиях Природы!

— Это не имеет значения, — прорычала Женевьева. — Ты её слышала, она отказалась убить Арсиною! А королева, отказавшаяся убить, изменница!

— И кому же она изменила?!

— Острову!

Сара с мольбой о помощи посмотрела на Луку, но та не сводила взгляда с Натали, словно они вдвоём были единственными, кто имел значение. И так и было.

— Я хочу поговорить с Верховной Жрицей, — проронила Натали.

Совет затрепетал. Её родня ворчливо переглядывалась, пока Женевьева не заговорила:

— Сестра, это должно быть наше решение.

— В самом деле. Значит, после того, как мы договоримся с Лукой, вы согласитесь с тем, что мы скажем. Прочь!

Женевьева закрыла рот. Она встала и-за стола, недовольно махнула юбкой, ушла, и все остальные последовали за нею.

— Члены Совета, — промолвила Лука, прежде чем за ними закрылась дверь, — не забудьте притихнуть, даже у стен есть уши!

Рената Харгроув нахмурилась, и тяжёлые чёрные двери захлопнулись.

— И как мы с Женевьевой можем быть одной крови? — тяжело вздохнула Натали. — Мне попросить чаю?

— Нет, хотя я не против вот того, — Лука кивнула в дальний угол комнаты, где стояло спиртное. — А разве тут не всё отравлено?

Натали подошла к стойке и наполнила два бокала.

— У нас в совете есть Рената и Маргарет, — она протянула Луке бокал, и они устроились вдвоём у длинного стола, бок о бок, и смотрели на рельеф на чёрно-белом мраморе, что показывал объединённые дары острова. — Ты знаешь, что царствование Мирабеллы уже невозможно… — тихо промолвила Натали.

— Не исключено, — Лука вперила взгляд в бокал. — Мы дадим им право сражаться до Белтейна, а если не станут, закроем в башне.

Натали опустошила свой бокал и вернулась к графину.

— Ты же знаешь, что это недопустимо, когда одна королева жаждет битвы.

— Да, — кивнула Лука. — Твоя неживая девочка. Как же ты счастлива!

Глаза старухи впились в неё. Откуда же столько стали было в Верховной Жрице! Но даже её сталь не могла защитить её королеву.

— Я Знаю, что ты не хочешь смерти Мирабеллы, и что она для вас — большее, чем просто амбиции храма, — Натали отложила бокал в сторону. — Мы обе знаем, как далеко зашли ради спасения Катарины и Мирабеллы.

— Все наши планы… — прошептала Лука. — Все наши приготовления. Всё провалилось.

— Это королевы неконтролируемы. Непредсказуемые. Они отобрали нашу власть, не понимая, что творят, — она наблюдала за тем, как пила Верховная Жрица. Она всё знала — Верховная Жрица никогда не была дурой. — Но всё будет не так, если Катарина получит корону.

Ответ Луки был очень быстрым.

— И ты думаешь, что она её всё-таки получит.

— Женевьева была права, говоря о государственной измене. И Антонин — люди будут сомневаться в нас, что б мы ни сказали. Потому я опять хочу услышать твой ответ. И кто-то из вас станет новым Советом Катарины. Если короне предстоит выдержать бурю, ей понадобится поддержка храма.

— Ты подкупаешь меня. Платишь за жизнь Мирабеллы!

— Это не плата. Тут нет победителей, Лука, и если мы не объединимся, то потеряем то, что осталось.

Она сидела очень тихо, позволяя Луке рассматривать её. Позволила ей попытаться понять, честна она или что-то замыслила. Верховная Жрица примет это. Натали всё равно действовала только из вежливости. Мирабелла умрёт, согласится Лука воспользоваться этим или нет.

Лука наконец-то кивнула.

— Нельзя допустить прилюдную казнь Арсинои, — промолвила она. — Слишком много неприятностей, кто знает, что она ещё сделает, если у неё будет шанс…

— Согласна, — кивнула Натали, — но согласна с Советом, что хотя бы одну из них Катарина должна казнить на площади.

Лицо Луки стало задумчивым, она только могла представить себе казнь Мирабеллы.

— У людей украли Дуэль, — настаивала Натали. — И нельзя оставлять им такое впечатление!

— Саре и Вествудам будет нелегко принять это.

— Знаю. Но ты сможешь их убедить.

Натали наполнила бокал Луки и протянула ей, и та вновь опустошила его, а когда поставила на место, рука её дрожала.

— Три места в совете. Три места, кого я выберу.

— Хорошо, — Натали поставила руку на стол.

Бедная старая Лука. В её глазах сверкало сомнение, словно это было легко. Словно она должна была попросить больше в обмен на свою королеву.

— Устройте казнь, — прошептала Верховная Жрица, — и утром Катарину коронуют. Я сама это сделают.

Натали выдохнула. Могло быть хуже — сражение, дискуссии до поздней ночи. Сара была бы в восторге.

— Как хорошо, — уже мягче промолвила она, — что у нас такая стойкая Верховная Жрица.

— О, — вздохнула Лука. — Натали, замолчи…

Индрид-Даун

Тётю Караф и Мадригал не удалось найти в конюшне у гостиницы Хайбёрн. Разумеется, ведь он уже проходил мимо пустой клетки Брэддока в Волрое. Но Билли всё равно начал оттуда, ведь знал, что в лесу найти их будет сложнее.

Арсиноя указала на южный лес, у берега реки, и он, спроси у продавца орехов, как туда добраться, то и дело вынужден был забираться на деревья, потом шумел, чтобы они нашли его, и к концу дня едва не падал с ног.

— Я не могу оставаться тут в темноте… — проговорил он, пробираясь сквозь кустарник.

Брэддок поприветствовал его, вставая на задние лапы, и Билли не сдержал крик.

— Тихо! — прошипела Мадригал, ударив его по плечу, когда сердце его вновь забилось, а медведь ткнул морду в карман. — Что с тобой, почему так долго? Где Джулс?

— Я не смог увидеть Джулс, — быстро проговорил он, — и у меня есть сообщение от Арсинои, — он рассказал им о королевах, запертых в клетках Волроя, и взгляды их преисполнились ужасом.

— Я не знаю, что с Джулс и Джозефом после того, как их схватили, но думаю, что они в безопасности.

Мадригал зашагала по лесу.

— Они никогда не отпустят её. Теперь они не дадут моей Джулс уйти, теперь, когда они знают о проклятии, они её убьют!

Женщина, которая должна была быть тётей Караф, молча смотрела на закат. Она походила на Мадригал, кажется, формой лица и глазами, но куда больше на бабушку Каит, такая же твёрдая и прямая. Каид двадцатилетней давности.

— Мне нужно в город! — промолвила Мадринал. — Увидеть, что случилось.

— Оставайся, — Караф положила руку на спину Брэддока, — я не хочу ещё и тебя искать в столице, — она потрепала исхудавшего медведя по спине. Он осунулся от ядовитых стрел, да и страх — не тот урок, который должен был ему достаться.

— Прости, мальчик, — вздохнул Билли. — Я ничего тебе не принёс.

— Нет же, — Караф ласково погладила медведя. — Он ищет Арсиною и знает, что ты был рядом. Да, он не её фамилиар, но какая бы магия их ни связывала, она сильна, — она посмотрела на Мадригал с её вороной. — Отправь Арию, расскажи родителям.

— Надо сделать больше, — запротестовала Мадригал.

— Мы сделаем.

— Но что?! — но Мадригал взяла птицу, шепнула ей что-то и отпустила.

— Я поговорю с отцом, — сказал Билли. — Он может призвать своих сообщников, чтобы отпустить Джозефа и Джулс, и Лука с храмом отвоюют Арсиною и Мирабеллу.

— Это смешно! — Мадригал так и не остановилась. — Ты никогда не был так глуп… Мы в Индрид-Дауне, Билли, где правят! И если ты думаешь, что они не воспользуются возможностью избавиться от Арсинои и проклятой Природы-Войны, ты обманываешься.

— Ты не можешь знать…

— Она права, — отрезала Караф, и Мадригал ошеломлённо моргнула… — Надо продержаться. Натали Аррон попытается получить максимальную выгоду.

— Даже если мы сейчас двинемся в путь, — промолвила Мадригал, — и даже если они будут постоянно менять лошадей, ничего не получится. Даже если Мэтью домчит до Волчьей Весны…

— Я думаю не о Волчьей Весне, а о Бастиане. О воинах на трибунах. Они всё ещё могут быть здесь, и мы можем найти их, прежде чем покинем столицу.

— А с чего бы им нам помогать? — спросил Билли.

— Из-за Джулс! — взволнованно воскликнула Мадригал. — Она не только одна из нас, она одна из них!

— Не надо! — возразил Билли. — У моего отца есть влияние, Арроны, Вествуды… Он не оставит Джозефа. Я отправлюсь в Хайбёрн с новостями, он со всем разберётся, вы увидите!

— А когда он тебя прогонит, — продолжила Караф, — вернёшься и поможешь нам. Мы будем с воинами в алом.

Камеры Волроя

Джулс прижалась щекой к решетке своей крохотной камеры. Что ж, холодило приятно. Она понятия не имела, где именно в Волрое они находились, но глубоко. Куда глубже Арсинои и Мирабеллы. На их пути было множество лестниц и множество пустующих камер…

Камдэн опустила свою тяжёлую голову Джулс на колени, и девушка рассеянно потрепала её за ухом. Они поспали совсем немного, но время здесь потеряло свой привычный ритм, и усталость с беспокойством просто размеренно сменяли друг друга.

— Как Кэм? — спросил Джозеф из своей камеры.

— Нервничает, — ответила Дэулс. — Совету пора бы решиться.

— Может быть, они хотят о нас забыть, — Джозеф намеренно говорил весело, — и оставить тут навсегда.

В груди вскипело пламя. Пусть попытаются! Каит этого не допустит, и мать Джозефа тоже. А двух семей хватит для того, чтобы у Арронов было неприятностей куда больше, чем они могут рассчитывать.

— Джозеф, — прошептала Джулс, — прости, что втянули тебя во всё это.

— Ну, я хотел бы оказаться ещё ближе к тебе. В одной камере.

Джулс мягко улыбнулась. Казалось, тот миг, когда они вдвоём валялись в постели, был сто лет назад, и ей казалось, что она разделилась на две части — до и после королевской охоты и полусмерти Арсинои, до и после этих ошибок…

— Прости, что в тот день оставила тебя. Прости, что ушла в Коттедж одна.

— Ты была должна. Ты обязана была спасти Арсиною. И я сделал бы точно то же на твоём месте.

— Знаю. Но я постоянно думала о тебе, Джозеф.

— Всё в порядке. Арсиноя важнее всего, — он хохотнул. — Я с восьми лет перестал тебя ревновать.

— Значит, два года ты сгорал от ревности?

— Почти. Наверное, мне тоже хотелось её полюбить. И ещё… Ты всегда была для меня самым важным на свете человеком. Думаю, у каждого есть такой. Для меня — ты, — он вздохнул. — И в эти последние сорок восемь часов тоже.

— Прекрати! — яростно воскликнула она. — Мы выберемся! И та наша… Это не последний. Не единственный раз.

— Это был лучший день в моей жизни, — прошептал он, и она почувствовала, как он шевельнулся в своей камере. — Джулс?

— Что?

— Если что-то пойдёт не так… Если мы не сможем спасти Арсиною… Я хочу, чтобы ты ушла со мной. С Феннбёрна. Я мог бы помочь нам устроиться там, и мы бы не видели её тень повсюду.

Джулс сглотнула. Если она не спасёт Арсиною, то каждый день её призрак будет преследовать её, где б она в этот миг не находилась.

— Арсиноя спасётся. Она всегда спасалась.

— Знаю. Но если не сможет… Ты уйдёшь со мной?

Джулс посмотрела на Камдэн, всмотрелась в обнадёживающую зелень её глаз и выдохнула:

— Да, Джозеф. Да, я уйду с тобой.

Хайбёрн

Билли дожидался в Хайбёрне, смотрел в окно, скрестив руки на груди. Они ждали до безумия долго. Ему хотелось действовать, но отец только отмахивался, и вместо этого он молча смотрел на Волрой и думал о том, что Арсиноя там, внутри. Хочется верить, что она задаст этой проклтой страже трёпку!

Может быть, тётя Джулс Караф была права, и ему следовало остаться с ними и помочь найти воинов. Слишком долго молчал Совет, и они с отцом самыми последними узнают новости. Небо уже посерело, лес обратился размытым пятном. Караф не стала ждать. Они уже действуют — и без неё.

Караф. Он ожидал от неё другого, если судить по Джозефу и Джулс. Она была учительницей, способной утешить, женщиной, что отдала свою свободу ради ребёнка, даже чужого. Но та, которую он узнал, оказалась жестокой и решительной. Может быть, Чёрный Коттедж её изменил. А может, в ней всегда таилось большее, чем кто-то мог понят.

Стук в дверь удивил его. Он не видел вестников из Волроя — а этот вручил отцу запечатанное письмо и откланялся.

— Что там? — спросил Билли, когда отец прочёл. Он знал, что Арсиноя ненадолго в камерах. Может быть, её уже отпустили.

Уильям засунул письмо в карман пиджака, и на его лице застыла маска равнодушия. Такого почти никогда не бывало — он всегда балансировал на грани.

— Завтра коронация, — промолвил отец.

— Что?

— Королева, — нетерпеливо промолвил Уильям. — Королева Катарина, твоя невеста.

Билли моргнул. Он не понимал ни слова. Какая невеста. Какая невеста?!

— А Арсиноя? Мирабелла?

Уильям пожал плечами.

— Если верить письму, девица из Волчьей Весны уже казнена. А вторая проживёт до венчания и до вашей свадьбы, а потом её публично казнять.

— Останови это! — воскликнул Билли. Отец поднял на него взгляд, и Билли шагнул вперёд. — Заключи с Арронами сделку! Спаси Арсиною и Мирабеллу. Ты можешь, я знаю! Ты был с ними заодно с самого начала!

— Успокойся. Ты знал, что этим всё кончится.

— Теперь всё иначе!

— Да. Мы победили.

Отец отвернулся. Билли почти видел, как он забыл о присутствии своего сына, как он мысленно создавал новые планы. О, торговля с островом в течении целого поколения. Поддержка отравителей, молчание любого ненавистного конкурента.

— У тебя всё будет замечательно, — рассеянно пробормотал отец. — Горжусь тобой, сынок.

— Я так давно мечтал об этом, — пробормотал Билли. — Но почему ты гордишься, отец, если я не сделал ничего, кроме как попытался тебе помешать? Я влюбился в неправильную королеву. И я не стал бы отравлять Мирабеллу, и тебе пришлось бы сделать это самостоятельно. Не понимаю… Я не верил, пока Лука не сказала, что Катарина этого не делала. А потом я вспомнил, как ты задержался у нашего стола той ночью.

— Это её не убило, и союз был сохранён. А ещё это сделало тебя королём.

— Если я соглашусь.

Его отец вскинул голову.

— И я соглашусь, — продолжил Билли, — если ты пойдёшь к Арронам и остановишь казнь Арсинои.

— Да оставь ты её. Она всё равно умрёт. Вероятно, она уже успела умереть.

— Ничто не мешает тебе хотя бы попытаться.

— Билли, — твёрдо ответил Уильям, — ты сделаешь так, как я говорю.

— Нет.

— Да.

— Нет! — воскликнул Билли, и отец вскинул руку, чтобы ударить его, но остановился, когда Билли не содрогнулся. Билли никогда раньше не замечал, что его отец перестал быть таким громадным, как прежде. Прошло много лет, и Билли до того подрос, что сам уже возвышался над ним.

Уильям с отвращением оглянулся в поисках своего пальто.

— Ты не бросишь всё ради какой-то девчонки, — пробормотал он.

— Ты ошибаешься, отец, — ответил Билли, а после отвернулся от него и ушёл.

Коронация Королевы

Коронация

Катарина рассматривала своё отражение в зеркале, когда Натали вернулась, одёргивая платье.

— Природа освободила медведя, — промолвила Натали. — Мы обыскали весь город, но его не нашли.

— Отпусти его, — ответила Катарина. Медведь не имел больше значения. Единственное важное — это чернота атласа на белой коже и гости в камерах Волроя. — Когда ты одевала меня в прошлом году ко дню рождения, ты думала, что мы будем тут, в миге от моей коронации?

— Конечно, моя Катари, — ответила Натали, но Катарина знала, что и её удивила.

Натали помогла ей спуститься с помоста, и Катарина завертелась вокруг своей оси. Платье было простым, но элегантным. Никаких драгоценностей, волосы просто распущены. Она такая невинная. Как и раньше…

— Ты прекрасна, королева Катарина, — Натали погладила её по волосам. — Как жаль, что Пьетр не может тебя увидеть…

Катарина нахмурилась.

— Замечательно, — промолвила она. — Я покорю всех гостей, — она отказывалась думать о Пьетре. Скоро её коронуют. Тогда она убьёт Арсиною, безо всяких побегов. И выйдет замуж.

Она поправила свои простые чёрные перчатки и улыбнулась.

— Значит, спешка тебя не разочаровывает? — спросила Натали.

— Совсем нет, — ответила Катари. — Это не имеет значения.

Коронация Катари просто соответствовала стандартам. Только Чёрный Совет и жрицы, и Арроны. Это торжество оставляло на лицах Храма только безрадостное спокойствие. И Арроны просто нервничали. На её церемониальной коронации на Белтейне следующей весной они будут выглядеть получше.

Верховная жрица Лука руководила всем так прямолинейно, так официально, бесконечно старая… Она зачитала постановление совета и Храма: Катарину коронуют, Арсиноя и Мирабелла падут от её руки. Её сестер по имени не упоминали. С сегодняшнего дня имени у них не было.

Воздух в комнате был прохладен и стар, когда Катарина преклонила колени перед Верховной Жрицей. Лука опустила корону на голову Катари, объединяя Храм и Совет.

Катарина пыталась не ухмыльнуться. Эта гордячка не признает свою ошибку.

Когда Лука склонила голову для молитвы, Катарина покосилась на гостей. Николас, его улыбка. Уильям Чатворт, отец жениха, которого, говорила Натали, она должна выбрать. Стальной фиолет взгляда Женевьевы. Натали.

Молитва оборвалась, и жрицы встали. Они подали Катари воду в серебряном кувшине. Говорят, её брали из реки Кро, что вытекала из вершины горы Горн. Да будь это так, как они бы столь быстро её получили? Может быть, у них всегда кувшин под рукой? Да какая разница… Она отпила, и холодный лёд бежал по горлу, и Катарина удивилась, увидев, что это Кора, главная жрица храма Индрид Дауна, держала кувшин.

— Встань, Королева Катарина, — промолвила Лука, протягивая к ней раскрытые ладони. — Дочь Богини. Дочь острова! — её руки были смазаны ароматизированным маслом и капелькой крови. Во время нормальной коронации это была бы кровь оленя, убитого во время охоты. Катарина могла представить, чья это кровь была сейчас. Она предложила бы перерезать горло медведю Арсинои, если бы его не умудрились упустить.

Если не считать несколько церемониальных фраз от Луки, венчание прошло в абсолютной тишине. Они не требовали её давать обеты или клятвы. Королева была сделана из самого острова, так же как остров был сотворён из королевы. У них не было ни прав, ни необходимости просить её давать клятвы.

Верховная жрица подошла к деревянному инструменту для нанесения знаков, с простой резьбой, а наконечник его был короткой связкой игл.

Татуированную корону никто не делал многие годы. Но это была идея Натали. Может быть, плохая, подумалось Катарине, когда она наблюдала за тем, как дрожали руки Луки. Если ей повезёт, корона не станет дрожать и не окажется у неё на лбу.

— Не волнуйся, — прошептала Лука, словно читая мысли Катари. — Я всё ещё делаю браслеты жрицам, — она опустила инструмент на лоб Катарины.

Первый удар — это настоящий удар. Нет времени восстановиться, нет времени выждать эту боль, когда Лука вбивала иглами чернила в кожу Катарины чуть ниже её волос.

Это требовало много времени и много боли, но это была корона, которую никто не снимет и не отберёт.

— Вставай, Катарина, — промолвила Лука. — Королева, коронованная Феннбёрном.

Катарина встала, и гости зааплодировали, пока она не вскинула руку.

— Я хочу выбрать своего супруга, — промолвила она.

— Как пожелаешь, — ответила Лука. — Кого ты выбираешь, моя королева?

— Я выбираю… — Катарина смотрела на Уильяма Чатворта. Ему казалось, что он победил, такой самоуверенный, что даже его сын не соизволил явиться сюда. Вероятно, Натали должна была сойти с ума, чтобы посоветовать выбрать его. Но Натали не была королевой.

— Я выбираю в мужья Николаса Мартеля.

Камеры Волроя

Арсиноя ударилась лбом о каменную стену, думая о времени. Но ответа не было. Единственный вариант считать часы — наблюдать за сменой стражи.

— Тебе лучше? — спросила она у Мирабеллы.

Мирабелла подтянула ногу под рваную чёрную юбку и прижалась к дереву скамьи.

— Мне хорошо. Чем бы меня ни травили, всё прошло. Меня не пытались убить.

— Само собой, нет, — Арсиноя вздохнула и откинулась назад, потянувшись к деревянной двери. — Это она должна была тебя убить. Ты сможешь нас выжечь отсюда?

— Нет. Дерево склишком толстое, и огонь будет таким горячим, что справится с нами быстрее дыма.

Арсиноя взглянула на сестру. Мирабелла сняла свою куртку и сидела в одном лишь лифе из широких чёрных ремней. Наверное, это правда, что элементалям никогда не сыро и не холодно.

— Почему юбка? — спросила Арсиноя. — Они что, не знали, что ты идёшь на дуэль?

— Я ношу сапоги, — ответила Мирабелла. — И юбка не мешает, — она склонила голову к Арсиное и улыбнулась. — Я привыкла так одеваться.

Арсиноя усмехнулась.

— Ну что ж, умирать будем с комфортом.

— Значит, ты думаешь, что мы должны умереть? — спросила Мирабелла, и Арсиноя фыркнула. О да, её сестру так не воспитывали. Мирабеллу считали королевой. Смерть для неё невозможна.

Арсиноя вздохнула.

— Не думаю, что мне дадут шанс сделать что-нибудь ещё. Но у тебя есть Верховная Жрица, Вествуды. Они проницательны и, может быть, тебя вытащат. Но мне не хочется думать о том, что случится с Джулс и Джозефом.

— С ними ничего не будет, — промолвила Мирабелла, и воздух в камере затрещал. Арсиноя удивлённо посмотрела на неё, видя, как дыбом встают волосы.

— Ты обещаешь? — спросила Арсиноя. — Если выберешься отсюда, позаботишься о них?

— Само собой.

Арсиноя встала и потянулась.

— Хорошо, потому что это я виновата. Джозефа пять лет назад изгнали, Джулс отравили после Белтейна… Даже Кэм ранил старый медведь.

— Они так не думают.

— Нет, они слишком хорошие.

В коридоре зазвучали шаги. Билли, вернулся, чтобы подарить ей свободу — лишь бы на день! Даже в башне было бы лучше…

Но шаги были слишком лёгкими — и их сопровождали и другие. Слишком много шума.

Катарина мелькнула в окошке.

— Сёстры, — промолвила Катарина. Её красивые, тёмные глаза носились от Арсинои до быстро вскочившей Мирабеллы.

Арсиноя ждала, когда Катарина заговорит. Но она просто стояла и улыбалась, словно чего-то ждала, и Мирабелла задохнулась.

— Что? — спросила Арсиноя.

— Её лоб. Посмотри на её лоб…

Арсиноя прищурилась и взглянула сквозь решётку. Чёрная линия пересекала лоб Катари чуть ниже её волос.

— Я хотела показать вам, — промолвила Катари. — Чтобы не было никакой путаницы. Чтобы вам никто не мог солгать. Я хотела, чтобы вы увидели мою корону самостоятельно.

Арсиноя пошатнулась.

— Так вот как это происходит? — спросила она. — А мне казалось, что это просто ты в угле вымазалась.

Катари засмеялась.

— Шути, если хочешь, но уже всё. И в этом я обязана вам. Благодаря вашему милосердию Совет и Храм поняли, что выбора у них нет. Ваш отказ раскрыл им глаза на то, что есть только одна истинная королева.

Арсиноя фыркнула. Вероятно, следовало бояться, но она была раздражена, почти сердита. Бедная Мирабелла словно заболела, увидев эту корону на лбу королевы.

— Единственная настоящая королева! — выплюнула Арсиноя. — Единственная убийца!

— Ты не всегда была ею, — промолвила Мирабелла. — Катари, ты была такой милой. Мы привыкли…

— Не вини меня, — прервала Катари. — Это должна быть одна из нас. Таковы правила. Таковы мы.

— Тогда иди сюда, — промолвила Арсиноя. — Выведи нас из этой камеры и вернись на арену. Посмотри, кто из нас победит.

Катарин облизнула губы.

— Я не боюсь, сестра. У вас было полно шансов.

— Ты пришла просто позлорадствовать? — спросила Мирабелла. — Где Верховная Жрица? Сара Вествуд? Где Милоны? Мы увидим из когда-нибудь?

— Да! — махнула рукой Арсиноя. — Пусть они придут и поделятся с нами этой новостью! А тебе надо уйти, королева Катарина. А уж когда ты вернёшься, — Арсиноя привстала на цыпочки, чтобы посмотреть мимо своей младшей сестрёнки. — Тогда возьми коробку, чтобы тебе было удобнее.

Во взгляде Катарины появилась такая темнота, что Арсиноя отшатнулась. С Катариной было что-то не так. В ней появилось что-то чужеродное. И она не знала, что это — сама Катари не знала.

— Открой дверь, — приказала Катарина. Дрогнули ключи, и королева вошла в камеру. — Вы неправильно поняли, — промолвила она, и Арсиноя и Мирабелла отступили, когда стража ввалилась в камеру. Они оттеснили Мирабеллу к стене и схватили Арсиною за руки, крепко держа её. — Я пришла к вам не для того, чтобы поделиться новостями. Я принесла с собой твою судьбу.

— О чём ты говоришь? — Арсиноя вывернулась в руках стражи.

— На острове только королевы убивают королев, — сладко протянула Катарина. — И это не изменится только потому, что двое предали свою кровь. Ты, Арсиноя, королева. А значит, ты не можешь быть казнена кем-то другим, — она протянула руку, показывая стеклянный флакон с янтарной жидкостью. — Стража, держите королеву Мирабеллу.

Мирабелла зарычала, и каждый факел в тюрьме взмыл к потолку.

— Скажи ей, чтобы она не двигалась, — обратилась Катарина к Арсиное. — Если ты не хочешь, чтобы я вернулась сюда с головой проклятой и её горной кошки.

Пламя чуть притихло, и жара тоже пропала, когда Мирабелла прекратила борьбу.

— Борьба ничего не изменит, — продолжила Катарина. — Но судьба ваших друзей всё ещё не решена.

— Ты хочешь нас отравить, — спокойно ответила Арсиноя.

— Да. Но пока что, впрочем, только тебя. Королеву Мирабеллу казнят завтра на площади, — подмигнула Катарина. — Потому что так пожелала Верховная Жрица

— Нет! — закричала Мирабелла. — Ты лжёшь!

Катарина не лгала, но была жестока. Арсиноя смотрела в открытую дверь. Джулс и Джозеф могли быть так далеко. Столько камер… И столько стражи. Сильной, вооружённой стражи. Она могла только надеяться на силу Мирабеллы. У них другого шанса не будет.

— И, продолжим, — промолвила Катарина. — Мне ещё вечером выходить замуж…

— Не сражайся, — сказала Арсиноя Мирабелле. — Ради Джулс и Джозефа.

— Нет, Арсиноя, нет… — запротестовала Мирабелла, но стража прижала её к стене.

Арсиноя посмотрела на яд в руке Катарины. Она заставила глаза расшириться, дышать сбивчиво, быстрее и быстрее. Нетрудно казаться испуганной. Она испугалась. Просто боялась не того, о чём думала её сестра.

Катарина вынула пробку, и Арсиноя притворилась, что потеряла над собой контроль, извивалась, вырывалась, упиралась ногами в соломенный пол. В глазах Катарины застыло злобное веселье, и Арсиноя почти отказалась от своего плана. Оно почти стоило того, чтобы увидеть лицо Катарины, когда та выпьет яд и не умрёт.

— Опустите её на спину, — приказала Катаирна.

Арсиноя дёрнулась и закричала. Она сжала губы, когда Катарина склонилась, чтобы влить яд, но та только надавила на её щёки пальцами в перчатках.

Яд был маслянистым, таким горьким, пах растениями. Он обжёг его горло так, что она почти задохнулась и закашлялась в лицо Катарины, заставляя стражу отшатнуться. Она слышала крик Мирабеллы по другую сторону камеры и чувствовала, как трепетал под нею пол, когда молния ударилась в Волрой.

— Ты! — закричала Катарина. Она отскочила от Арсинои и рванулась к двери. — Ты! — она ткнула пальцем в Мирабеллу. — Тебя надо ослабить перед казнью. Никакие молнии не будут отвлекать внимание людей!

— Ты так боишься? — прокричала Мирабелла со слезами в голосе. Она прорвалась мимо стражи и пала на колени у Арсинои, а та закашлялась и забилась в судорогах.

Катарина смотрела, пока Арсиноя не застыла. Когда Мирабелла прижалась к её груди, Арсиноя позволила глазам закрыться.

— Я не боюсь, — промолвила Катарина. — И я не беспощадна, — она повернулась к страже. — Позвольте ей рыдать над мёртвой, прежде чем заберёте его. А потом заберёте, хочу показать во время казни. Потом они смогут возлечь рядом.

Мирабелла уткнулась носом в плечо Арсинои. Она рыдала так громко, что даже трудно было расслышать, пока уходила свита Катариы.

И даже тогда Арсиноя ждала, когда единственный звук, рыдание Мирабеллы, не притихнет хотя бы немного.

А потом она вновь открыла глаза.

Свадьба

Николас произнёс свои клятвы перед Верховной Жрицей, но мысли Катари были далеко. Дело не в том, что она была не рада выйти за него, нет. Но она была рассеянна после того, как корона коснулась её кожи. После того, как она влила яд в сестру. Она так долго этого ждала. Она почти прыгала от радости, вспоминая борьбу Арсинои и крик Мирабеллы.

Она отшатнулась, поймала взгляд Натали и выровнялась. Столько клятв. Николас не королева, ему долго придётся подтверждать свою верность.

На свадьбе были только Натали и Чёрный Совет, Лука и пара жриц. Маленькая тёмная комната в восточной башне была освещена множеством свеч. Кому-то следовало открыть окно — священное благовоние сдавливало её горло.

— Выпей, — промолвила Лука.

Они заставили выпить его из её коронационной чаше, выдержать кровь и масло. Бедный Николас. Он пытался казаться внимательным, но смотрел на неё, словно она могла подойти к нему. Никто не говорил, что свадьба больше для Богини, чем для королевы. Что она даже не прикоснётся к нему, не будет и поцелуя.

Катарина рассматривала его при свечах. Он красив, хорошая партия. Но он не Пьетр.

Что-то сжалось в животе. Пьетр пытался убить её. Да, спасая от жуткой смерти, от незнакомок, что растерзают её.

Конечно, он мог спрятать её. Но это не путь Аррона. Арроны побеждают или проигрывают. Всё или ничего, Катарина не могла ждать другого.

Николас закончил свои обеды, и ему позволили шагнуть к королеве. Жрицы поклонились ей. Даже луки. А потом они ушли, и совет. Натали ушла, не посмотрев на неё, сердясь за выбор. Но Натали ей как мама, и злоба не вечна.

Николас сжал её заключённые в перчатках руки.

— Это всё? — спросил он. — Мне казалось, что они пустят мне кровь или выжгут символ на груди. Что нас привяжут цепями.

— Так делают в твоей стране?

— Нет, там оба дают обеты, а невеста в белом.

— Она б не захотела того, будь она королевой, — ответила Катари.

Николас поднёс её руку к губам. Он целовал её так жадно, что зубы даже рванули ткань. Он был так почтителен, ни разу не коснулся её кожи, но теперь прижал к груди, и его пальцы скользнули в её волосы. Он не был нежен или застенчив.

Катарина оттолкнула его.

— Не сейчас.

— Что значит не сейчас? Ты жена. Моя.

— Мы друг друга, — поправила она его. Он вновь шагнул к ней, а она скользнула в сторону, будто змея. — Мне надо увидеть Натали. Не люблю, когда она злится.

— Потом, Катарина! Не хочу ждать. Я мечтаю о тебе, — его взгляд казался голодным. — Я долго был терпелив. И мы в нашем замке.

— Ты терпелив, — промолвила она. — Но наша брачная ночь пройдёт не здесь. Всё случилось так внезапно, что в Западной Башне полно пыли и кашляющих жриц.

— Тогда где, когда?

— В моих покоях, в Грэйвисдрейк? Натали уже приготовила экипаж.

Когда кто-то отворил дверь в кабинет Натали в Восточной Башне, она ожидала слугу, вдумчивого мальчика с горячей чашкой отравленного чая. Но это был Уильям Чатворт.

— В другой раз, — она вернулась к письму брату Кристофу, чтобы тот поискал Пьетра и узнал новости. Может быть, хоть это отгонит брата от супруги, усадьбы, вернёт в столицу, которой он принадлежит.

— Не в другой раз, — Уильям буквально ворвался в комнату и плеснул себе бренди с такой уверенностью, что она едва успела выбить бокал из его рук.

— Ядовито! — она посмотрела на лужу на полу. — Паслён и свежая бузина.

Чатворт выдохнул. Он сжимал и разжимал кулак — а потом отклонился назад и ударил Натали по лицу.

Её голова откинулась в сторону, и она шокировано отшатнулась от него. Больше шока, чем боли, что вызвала слёзы в его глазах.

— Может быть, мне следовало позволить тебе выпить, — промолвила она, сплёвывая кровь ему на ботинки, — но ты и так уже пьян.

— Ты отдала её за Мартеля!

— Я ничего не могла поделать. Ты там был, она сделала выбор при всех. Может быть, если б твой сын потрудился явиться…

— Значит, она передумает! Злилась на него за то, что он не пришёл. И всё.

— Я не могу, — спокойно ответила Натали. — Она королева, и тут опасно, нам пришлось действовать быстро.

— Отмени это!

— Я уже сказала тебе, что не имею права это сделать! — Натали скривилась, устав от материковца. Его прежде прозрачные и красивые глаза зло прищурились. Может, он такой и был, злой, уродливый и мелочный. — Они поженились, и она едет в свои покои с ним.

— И что? Пусть спят, а потом Билли женится на ней. Твои королевы не девицы, даже не настоящие жёны. Мой сын её научит…

— Ничему он её не научит, — отмахнулась Натали. — Прочь, Уильям. Ты пьян.

Но Чатворт не ушёл. Его лицо покраснело, с губ слетело ругательство.

— Я годы откармливал Джозефа Сандрина, чтобы Билли отправился на Феннбёрн! Чтобы получил корону. Я отравил элементаля, а до этого девицу из Волчьей Весны!

— Мы этого не забудет, — Натали отвернулась. Может быть, это ошибка, но она не могла больше смотреть на него. — У тебя будет большая часть наших торговых путей, как я и обещала. Всё, что я смогу. Я не думаю, что семья Николаса будет такой уж жадной. У тебя не будет только титула, зато ты сможешь сохранить своего сына. Это должно обрадовать тебя.

Он умолк, и Натали вновь взялась за письмо. Его руки, схватившие её за шею, настолько поразили её, что она даже не закричала.

Он был силён и столь зол, что Натали не успела даже содрогнуться. Её руки цеплялись за его пальцы, а потом за стол в поисках спасения. У неё был только стеклянный пресс, круглый и такой маленький. Подарок от Женевьевы. Она попыталась замахнуться, ударить его по голове.

Удар достиг цели, заставил её споткнуться, и она упала на землю, задыхалась. Она пыталась позвать на помощь, но голос пропал. А Уильям ударил её в живот, и каждый мускул в её теле сжался.

Он бил её, бил, беззвучно. Она смотрела в его пьяные, налитые кровью глаза, ничего не слыша, кроме своего тяжёлого дыхания и сердцебиения.

«Только не Натали Аррон закончит так», — подумала она.

Она вскинула руки, чтобы сражаться.

— Катари, — выдохнула она. — Катарина!

А потом руки Чатворта вновь сжались на её горло, и мир Натали потемнел.

Ро переступила порог и увидела материковца, возвышавшегося над Натали.

— Это твоя вина, — пробормотал он, плюя в неподвижное тело. — Ты должна была выполнить обещание!

Его слова пропали, когда вошла Ро. Она пронеслась мимо него вихрем белого, чтобы встать на колени и попытаться найти пульс у Натали, хотя знала, что не увенчается успехом. Шея её была сломана, а глаза — покраснели от крови.

— Убери её, — прошипел материковец. — Убери и найди мне кого-то, с кем можно иметь дело.

Ро встала. Посмотрела ему в глаза. И, не произнеся ни слова, ударила своим зубчатым ножом его между рёбер. Выражение на его лице, когда вырезала его сердце, так восхитительно напоминала о его старом даре войны. Если б не клятвы храму, что заставили отречься от дара, она убила бы его мысленно. Швырнула бы его к стене с такой силой, что он бы сломался.

— Ты… — выдохнул он. — Ты…

— Ты не должен был прикасаться к ней, материковец.

Она освободила свой нож. Он отшатнулся, его рука попыталась зажать рану, а после он рухнул на ковёр, умерев даже до того, как его жалкое тело соприкоснулось с землёй.

Ро отёрла клинок об одежду. Кровь будет здесь долго — её невидимый знак. Она призвала помощь, и пришли две посвящённые.

Они застонали, отшатываясь к двери, зажимая рты.

— Заверните его в ковёр, — промолвила Ро, — и выбросьте его в реку.

Они слишком долго слышали её приказ, но новички есть новички, и она оставалась терпеливой.

— А… Госпожа Аррон… — спросила одна из девушек, когда обрела голос.

Ро посмотрела на тело Натали. Столько неприятностей и бед… Но Натали была на острове такой же верной Богини, как и Ро, а умерла, оставаясь её союзницей.

— Идите и найдите её сестру. Приведите её сюда, расскажите, что произошло. Но постарайтесь сделать это как можно мягче.

Камеры Волроя

— Не понимаю, — прошептала Мирабелла. — Значит, Катарина правда попала в тебя отравленным болтом?

— Да, — Арсиноя всё ещё лежала на полу камеры, мёртвая.

— Но ты не умерла от яда, потому что не можешь умереть от яда. У тебя правда были толстые кожаные доспехи под одеждой?

— Нет.

— Тогда как ты не умерла от раны?

— Радуйся, — прошептала Арсиноя. — И плачь

Мирабелла оглянулась. В отличие от Арсинои, Мирабелла не была актрисой. Её поддельный крик звучал жалко.

— Не так громко! — прошипела Арсиноя, предполагая, что это могла заслышать даже Джулс. — Не хочу, чтобы они прорыдали всю ночь. Пусть просто услышат. И поверят, что я умерла.

Мирабелла на сей раз сыграла получше, и Арсиноя закрыла глаза. Терпение. В конце концов, первые слёзы Мирабеллы были реальными, пока она не посмотрела вниз и не увидела улыбку Арсинои.

Мирабелла отклонилась, и Арсиноя приоткрыла глаза.

— Они её короновали… — пробормотала Мирабелла. — Не верю…

— И собираются тебя казнить, — добавила Арсиноя. — Светлая Богиня, они правда хотели заставить тебя быть королевой? Корона была призом.

— Я злюсь за твою казнь, — нахмурилась Мирабелла. — Но должна быть причина у Луки…

— Мы не оставили им выбора, — Арсиноя сжала руку сестры. — Но теперь тебе надо быть храброй. Без тебя я отсюда не выберусь.

— Куда выбраться? — горько спросила Мирабелла. — В Ролансе, в храме я мертва. Они бы пленили меня, даже если б отпустили.

— О да… — пробормотала Арсиноя.

Они беглянки. Изгнанницы. Арсиноя не могла вернуться к Волчью Весну, Мирабелла — в Роланс. Она не могла повесить на Милонов ещё больше бед…

— Остров короновал свою королеву, — промолвила Арсиноя. — Опять отравительница… — она вздохнула. — Не хочу иметь с ними ничего общего.

— И я, — кивнула Мирабелла. — Но что делать? Стоять рядом завтра во время казни?

— Нет. Ты совсем не бунтарка! — Арсиноя приподнялась и откинулась назад, ударив головой о соломенный пол.

— Остров короновал королеву… — пробормотала Мирабелла. — Ты права. Может быть, потому он нас и отпустит.

Арсиноя надеялась, но надежда была скоротечна.

— Я дважды пыталась.

— Ты не пыталась со мной.

Это было правдой. Дар Мирабеллы был столь силён, что мог прорвать туман. А умирать в море лучше, чем в лапах Арронов.

Мирабелла протянула руку.

— Да, — Арсиноя приняла помощь.

Она улыбалась, пока не услышала шаги, после захромала, ступив вперёд. Столько всего придётся сделать, чтобы сбежать… Но другого шанса не было.

Ключ повернулся в замке, распахнулась дверь, стража вошла внутрь, бормоча извинения. Для них и для каждого стражника, что Арсиноя и Мирабелла встретят, они ещё королевы, и они воспользуются этим.

— Прости, королева Мирабелла, но надо забрать её!..

— Нет! — воскликнула Мирабелла. — Ещё минуточку…

Арсиное хотелось открыть глаза и увидеть стражу. Но она знала, что не больше троих.

— Прошу, будет только хуже…

Мирабелла так взвыла, что Арсиноя почти рассмеялась. Но теперь это получалось куда лучше.

— Отведите королеву Мирабеллу в сторону, — промолвил стражник, и Мирабелла принялась биться, бесконечно шумя. Они подняли Арсиною за руки, и она запрокинула голову, пока её не подняли достаточно высоко, чтобы можно было встать, а потом воспользовалась возможностью.

Она выдернула свою правую руку, освобождаясь, и ударила стража в лицо. Бедный упал, как мешок с картошкой — Джулс была бы горда. Арсиноя вывернула левую руку, готовясь к боли, но она была удачлива. Шок от её воскрешения ослабил втоого стража. Арсиноя ударила и его тоже.

Последний стражник, державший Мирабеллу, застыл в изумлении. Он был не намного старше младшего брата Джозефа…

— Что? — задохнулся он. — Как? — он выпустил Мирабеллу, отступая назад.

Арсиноя заставила себя сражаться, прежде чем он заорёт на всю тюрьму.

Но к её удивлению Мирабелла сама вывернулась и ударила его. Он пошатнулся и упал на пол.

— О! — тихо воскликнула Мирабелла.

— Да, — Арсиноя протянула руку, добывая ключи, подхватила фонарь возле двери. — А теперь избавься от этой гадкой юбки, и пошли отсюда.

Последняя еда Джозефа и Джулс была хорошей. Стража принесла жареную утку, хлеб и мягкий сыр. Даже сахарные орешки от торговца.

— Не могу есть, — промолвила Джулс, слыша, как звенел металл тарелки у Джозефа.

— Я тоже. Какая разница, что нам дают, если мы скоро умрём? Могу дать тебе для Кэм.

Джулс подтолкнула тарелку кошке, но Камдэн даже не повернула голову.

— Она тоже не будет, — она погладила кошку по широкой золотистой голове. Она не верила, что так пройдут их последние часы. Она онемела, даже не боясь. Она ничего не почувствовала с того мига, как сказали о смерти Арсинои. И что их завтра утром казнят, тела оставят Мирабелле.

Она слышала, как Джозеф шагал в своей камере.

— Я всё время думаю о том, что мы должны были сделать. Что изменить, — промолвил он. — Но, может быть, шанса не было, — он фыркнул. — Иногда просто проигрываешь. Кто-то же должен это сделать.

— Я хочу к Каит, — горло Джулс сжалось от слёз. — И к Эллису, — она хотела даже к тёте и к маме.

— Знаю, — кивнул Джозеф. — И я. Хотелось бы, чтобы мы были где угодно, но не тут. Но тут Камдэн. И я. Не плачь, Джулс.

— Мне надо тебе кое-что сказать, — она вытерла щёки. — Арсиноя говорила о магии…

— Какой магии?

— В ту ночь, когда ты вернулся, она сделала любовное заклинание, но неправильно. Она разрушила его и думает, что ты и Мирабелла потому… — она запнулась. Джозеф молчал. — Тебе нечего сказать?

— Как, Джулс? — тихо спросил он.

— Хорошо… Но почему? Низменная магия Арсинои сильна. Это может быть правдой.

— Я знаю, что ты делаешь.

— Что?

— Пытаешься простить меня, — промолвил он, и она не могла не услышать улыбку в его голосе. — Ты не хочешь идти туда завтра, всё ещё ненавидя меня.

— Я тебя не ненавижу.

— Надеюсь. Но то, что было между мною и Мирабеллой, было моей ошибкой. Может быть, нас столкнули чары, но это не очищает меня, Джулс. Я ошибся. Мне жаль, что я сделал это, но это ничего не отменяет.

Джулс знала об этом, но чувствовала себя свободнее после его слов.

— Ну, во всяком случае, — дерзко сказала она, — я попыталась тебя чувствовать себя лучше, теперь, когда нам пора умирать.

Джозеф рассмеялся.

— Я так люблю тебя, Джулс…

В коридоре раздались шаги, и Джулс рукавом утёрла слёзы. Никакая стража никогда не увидит её скорбь.

— Что теперь? — спросил Джозеф.

Джулс напряглась, услышав странный звук. Тело Камдэн окаменело, и хвост её едва заметно дрожал.

— Джулс! — закричала Арсиноя. — Джулс, ты тут?

— Арсиноя! — Джулс и Камдэн кинулись к решёткам, а Арсиноя бросилась к ним. Они обнимались — руками, лапами, — и Камдэн громко мурчала.

— Камдэн, хватит, — Арсиноя вытерла щёки.

— Я б тоже тебя лизнула, так счастлива, — выдохнула Джулс. — Я думала, что ты мертва. Что они тебя убили.

— Пытались. Но неправильно. Они прислали мою сестру с ядом, — Арсиноя попыталась подобрать ключи, пока ей в руки не попался нужный. А потом она швырнула кольцо Мирабелле, чтобы та освободила Джозефа. — Вы в порядке?

Джулс вылетела из камеры, падая в объятия Джозефа — и они всё целовались.

— Мы в порядке…

— Хорошо. Тогда нам пора. Ты сильна? Ты можешь сражаться?

— Глупый вопрос, — сжала кулаки Джулс.

Они переглянулись с Мирабеллой и кивнули друг другу, обе одинаково готовые сражаться.

Грэйвисдрейк-Мэнор

Николас помог ей выйти из Кареты, и Катарина нервно посмотрела на свет из окон. Девушки приготовили комнату, поставили вазы с ядовитыми цветами, зажгли ароматные свечи. Отвернулись от кровати.

Катарина глубоко вздохнула. Ни одна поездка в карете не была столь быстра.

Николас потянул её в дом, и дворецкий Натали открыл дверь.

— Эдмунд, — промолвила она, — Натали дома?

— Ещё не вернулась из Волроя, моя королева, — промолвил он, — но всё готово.

— Хорошо, — Катарина кивнула, отдавая плащ. Она чувствовала себя голой. — Хотя я ждала, что она… или Женевьева будут тут. Но, полагаю, я должна быть рада…

— Хватит, — прошептал Николас, притягивая её к себе и целуя в шею сквозь ткань воротника. Он подхватил лампу и повёл её по коридору.

Когда они миновали комнаты, Катарина почувствовала странную печаль. Она попрощается с древностью Грэйвисдрейка, с его холодом, с одиночеством. Она больше не вернётся сюда. Потеряет дом.

— Николас, стой! Я упаду!

— Не упадёшь, — рассмеялся он.

Такой пустой дом. Где слуги? Только шуршание юбок на пути… И когда они добрались до её покоев, Николас так втолкнул её сквозь дверной проём, что она едва не упала.

Внутри было только мягкое сияние свеч. Ковры и кровать были покрыты красными лепестками. Она предчувствовала эту ночь, но никогда не представляла себе Николаса рядом.

Он повернул её к себе лицом, дыхание его было уже сбивчивым.

— Я не знаю, почему я нервничаю, — прошептала она.

— Не стоит.

Он поцеловал её в уголок губ. Это не было поцелуем Пьетра. Она не чувствовала твёрдости, но, по крайней мере, была какая-то страсть.

— Эти шрамы, — он снял её перчатки, — они пропадут?

— Не знаю, — она попыталась спрятать руки, но он, вместо того, чтобы скривиться при виде шрамов, скользил по ним языком. Шея, ключицы, и прикосновения его были такими грубыми, словно их свадьба сделала его слишком смелым. Она слышала, что такое бывает с материковцами. Хотя не помнила, от кого. Может, от Пьетра или от пугающей Женевьевы…

Николас стянул с себя рубашку, пальцы его запутались в её платье.

Катарина отвернулась.

— Подожди! — она перешагнула через розу на полу, шагнула в спальню. Всё так быстро. Дуэль, свадьба, яд. Она едва дышала — а теперь всё это хватало её горло.

— Ну чего ждать? — спросил Николас. Он последовал за нею, целовал её в плечо. Он ведь её муж — и она закрыла глаза.

Утром всё будет кончено. Она казнит Мирабеллу, все притихнут. Мёртвые королевы из Пропасти утихнут. Но даже когда она вернулась в объятия короля-консорта, она слышала, как мёртвые королевы окружили её. Они делали её сильной и не оставят её одную

«Пьетр, я бы никогда не прогнала тебя», — подумала она, содрогаясь от влаги его поцелуев.

Николас замер. Он потянул её, поднял голову за подбородок, и она была вынуждена посмотреть ему в глаза.

— Ты думаешь о нём? — спросил он.

— Нет, — солгала она.

— Хорошо, — он положил её на кровать. — Потому что его тут нет.

И он коснулся её ядовитых губ своими — впервые за всё это время.

Волрой

Кровь билась в ушах Арсинои, когда они бежали вверх по ступенькам Волроя. Она чувствовала себя в безопасности, когда Джулс была рядом, хотя всё ещё впереди. Но теперь Джулс поможет. Они победят.

Они достигли следующего этажа, и Арсиноя прижалась к стене. Последние врата. Она помнила богато украшенную жаровню в центре комнаты. Она подалась вперёд и тут же откинулась назад. Так много стражи, больше десятка. Кто-то сидел у прямоугольного стола, кто-то у стен, а трое стояли у выхода. Все вооружены. Двое с арбалетами.

Арсиноя повернулась и показала десять пальцев. Джулс кивнула, Мирабелла и Джозеф побледнели, зная, что иного выхода нет.

Арсиноя сделала глубокий вдох. Она надеялась, что они помнили, что надо делать.

Она ворвалась в комнату, рванулась к ближайшему стражнику, тяжело опустившему голову, и услышала треск. Хорошо — потому что он упал на пол точно не от удара

— Королева! Королевы! — закричал страж у врат. Стулья закончились, когда стража за столом вскочила, не в силах поднять оружие против королевы. Особенно той, что ожила.

Джулс вырвалась из тени коридора и отшвырнула арбалетчика. Камдэн рванулась к другому, а Джозеф вырвал оружие из его рук.

— Тихо! Всем стоять! — приказала Арсиноя. — В центр! На живот!

Стражник с чёрным капитанским поясом покачал головой. Это была женщина, ещё молодая.

— Мы не можем, моя королева, — промолвила она.

— Можете и сделаете.

Но рука капитана дёрнулась к короткому мечу. Она отвернулась от Арсинои, целясь в Джозефа. Глупость. Военный дар Джулс остановил меч, и Джозеф рефлекторно выстрелил. Болт ударил её в грудь.

Вид капитана, залитого кровью, сделал остальных безумцами. Арсиноя сжалась, уклонилась, стараясь не попасть в чужие чёрные руки. Звон камней заставлял её голову кружиться. Это она могла умереть… Она склонилась ниже других, ударила ножом человека в ногу, потом в плечо.

Кто-то поймал её сзади. В глазах потемнело, и она упала на пол.

Слишком много шума. Слишком много борьбы. Кто-то ударил её, закричала Мирабелла…

— Джулс, — простонала Арсиноя. — Джулс…

Кости трещали, державший её стражник упал на землю. Кто-то подхватил её, помогая встать.

— Я тут, Арсиноя, — промолвила Джулс. — Тут.

Арсиноя посмотрела на неё, и глаза её расширились от ужаса.

— Джулс!

Но прежде чем нож сорвался в воздух, страж взорвался. Лицо Мирабеллы исказилось от ярости, и пламя её было таким горячим, что стражник только на миг закричал. Она отпустила огонь, задыхаясь от зловония горевшей плоти. Джулс закашлялась от дыма, выстрелила в мёртвого, избавляя его от страданий.

— Я была должна, — прошептала Мирабелла. — Я… — Камдэн, хранившая её, поморщилась и спряталась за Джулс.

Арсиноя оглянулась. Всё так быстро случилось. Стража умерла или валялась без сознания, комнату заволокло дымом. Джозеф стоял на одном колете, едва дыша.

— Пойдём отсюда, — пробормотала Арсиноя.

Джозеф встал, и весь его правый бок был залит кровью.

— Джозеф!

Джулс метнулась к нему, зажимая рану ладонью.

— Вот! — Мирабелла оторвала от своей юбки полосу, чтобы забинтовать рану.

— Я в порядке… — пробормотал он. — Это просто неглубокий порез.

Джулс подняла рубашку. Они с Мирабеллой поддерживали его, а юбка уже поднялась выше сапог.

— Я в порядке, Джулс, — Джозеф дрожащей рукой коснулся её лица.

— Знаю, — кивнула она. — Ты будешь в полном порядке, как только мы отсюда выберемся, — она опустила руку на его плечо и кивнула Арсиное.

— Да, — Арсиноя с трудом сглотнула, глядя на него. А сколько ещё стражи им придётся пройти!

Она схватила факел со стены и подобрала нож бессознательной стражи.

— Мирабелла, оставайся за спиной, — промолвила Джулс. — Тебе ведь и на расстоянии можно использовать дар?

Мирабелла кивнула.

Они двигались как можно быстрее, выползая буквально на землю. Арсиноя погасила факел, прежде чем свет смог их выдать.

Тут точно будет много стражи. Жрицы. Им понадобится помощь Богини, чтобы вырваться из Волроя, даже когда они окажутся на улице.

Они повернули за угол, готовые сражаться. Но никого не было, только слабо горели свечи. А ещё — тела.

Тела стражи лежали на земле. Руки и ноги виднелись из-под столов и из-за полуприкрытых дверей.

— Что случилось? — спросил Джозеф, и Джулс присела, когда дюжина скрывавшихся во тьме фигур появилась перед ними.

Ветер прорвался сквозь окна, когда Мирабелла призвала силу.

— Стойте!

Невидимый литер сбросил свой капюшон, и Арсиноя рванулась к нему.

— Билли! — закричала она.

— Арсиноя!

Он подхватил её на руки. Он сжал её так крепко, что она едва дышала, пока он покрывал поцелуями её шрамы и её волосы.

— С тобой всё в порядке? — прошептал он. — Я боялся, мы опоздали…

— Я в порядке, — засияла Арсиноя. — Но кто такие мы?

Девушка шагнула вперёд, сверкая алым.

— Я тебя помню, — промолвила Арсиноя. — Арена. Ты была на дуэли, — она посмотрела на остальных — только десятеро, а они уничтожили всю стражу крепости. — что вы тут делаете?

Девушка уважительно поклонилась.

— Мы воины из Бастиона, — промолвила она и кивнула на Джулс. — И мы пришли за нею.

Грэйвисдрейк-Мэнор

Николас в один миг содрогнулся. Она потянулась к нему, поцеловала в плечо, призывая к спокойствию.

В комнате застыли тени. Свечи погасли в один миг, она не помнила когда, но помнила только тепло. Николас в поцелуях не был пьетром, но был не был страстен, он прижимал её ещё миг назад…

Она подкатилась к нему, скользнув рукой под одеялом.

— Николас?

Он не шевелился. Её король-консорт застыл, и она игриво провела пальцами по его груди.

Она почувствовала тепло, поёжилась, подумав, что это слюна, а потом узнала запах. Тёплая, внезапная кровь.

Катарина села. Она потянулась к свечам, зажгла её дрожащими руками, зная, что увидит.

Николас был весь в крови. Грудь его была ярко-красной. Кровь бежала изо рта, из носа, из глаз. Вены его были опухшими, пузырились под кожей, там, где она его касалась.

Катарина встала на колени и посмотрела на мужа. Бедный Николас. Бедный, бездарный страстный сын материка, что не мог противостоять яду. Яд, всюду яд. Яд внутри неё был невообразимо сильным, раз в одно мгновение так подействовал на него.

Бедный Николас. Он прижался к королеве и умер из-за этого.

Копыта стучали по камням на улице. Катарина вскочила, натягивая на себя халат.

— Натали. Натали поможет…

Она поправила пропитанные кровью постельное бельё, пытаясь сдержать слёзы. Она коснулась остывающей щеки Николаса, а после закрыла его простынью. Натали не должна его видеть таким.

— Прости, — прошептала она, слыша чужие шаги в зале.

— Катари? — Пьетр постучал в дверь. — Катари, я видел, что ты там. Ты не спишь?

— Пьетр! — вскричала Катарина. Она рванулась к нему, прижалась к его груди, когда он вошёл.

— Ты дрожишь. Он посмел…

Она закрыла глаза. Он увидел. Увидел, что она сделала. Он оторвался от неё, чтобы взглянуть, и едва видел чернила на лбу. Коснулся их большим пальцем.

— Значит, ты сделала это, — печально промолвил он. — Скажи мне, что случилось.

И она выдохнула. Фарс дуэли. Коронация. Смерть Арсинои. Страстное начало — и кровавое продолжение её брачной ночи. И когда она закончила, она ждала, как он оттолкнёт её.

— Моя сладкая Катари, — прошептал он, утирая слёзы с её щёк.

— Как ты можешь такое говорить? — её пальцы оставляли на рубашке алые пятна. Она отвернулась от него, кинулась к Николасу, растворяющемуся в собственной крови.

— Я убила его одним прикосновением. Я ненормальная!

Пьетр шагнул к ней. Он зажёг лампу, откинул простыню. Катарина отвернулась, увидев, как серела кожа Николаса, как пропали его глаза. Пьетр поднял руку, посмотрел на пальцы.

— Столько яда… — прошептал он.

Она была почти сотворена из него. Как они. Королева Нежити.

Она царапала своё лицо, в отвращении сдирая черноту короны со своей головы.

Пьетр убрал лампу и бросился к Катарине, прижимая её руки к бокам.

— Стой! Ты королева. Ты победила! Это не твоя ошибка.

— Ты не удивлён… — прошептала Катарина. — Но почему?

Пьетр долго смотрел ей в глаза, словно пытался высмотреть там кого-то ещё.

— Потому что после того, как ты прогнала меня, я отправился к Пропасти. Я спустился в неё.

Его пальцы утопали в её волосах, и она заметила, как они были холодны.

— Что ты помнишь, Катари? С момента падения?

— С момента, как ты толкнул меня, — рвано ответила Катари, опуская глаза, — ничего не помню.

— Ничего, — повторил Пьетр. — Может, нет. А может, ты лжёшь. То, что я видел там, заставило меня кричать не своим голосом.

Она подняла глаза. Он знает.

Мёртвые королевы много столетий сгрызали себя несправедливостью, прежде чем Катарина упала на них. Они смогли влить в неё свои желания, наполнить её честолюбием и искривлённой силой, а это была его ошибка.

— По крайней мере, я больше тебя не боюсь, — тихо проговорил он. — И за тебя не боюсь. Сёстры не позволят тебе умереть. Не после того, как ты умерла там.

— Но это напрасно, — она беспомощно посмотрела на Николаса. Она яд. Ни один король не возляжет с нею. Никакие дети материка не переживут в её животе.

— Я не могу выносить тройняшек, — прошептала она. — Я не могу быть королевой!

Она разрыдалась, и Пьетр прижал её к себе.

— Натали! Как она будет разочарована. А ты… Это отвратительно…

— Никогда, — Пьетр целовал её размазанную корону. Целовал её в щёки, целовал слёзы, что скользили по ним, и губы его не кровоточили.

— Пьетр, я ядовита!

— А я отравитель. И никогда ты не была для меня дороже, чем сейчас, — он поднял голову, реагируя на звук приближающегося экипажа, и крепче обнял её. — Однажды я подвёл тебя. Предал тебя. Но больше никогда. Я защищу тебя, Катари, что бы ни случилось.

Индрид-Даун

Воины в алых плащах, возглавляемые Эмилией Вартос и отцом, ступили к ним. У неё были бесстрастные глаза охотничьей птицы, и Джулс едва не влюбилась в это.

— И почему ты помогаешь нам? — спросила Джул.

— Я уже говорила, — ответила Эмилия, и Мадригал отвела её

— Их было нетрудно заставить. Это всё из-за тебя.

— Её всё равно следовало отправить к нам, — промолвил отец Эмилии, глядя на Мадригал. — Тебе стоило дать ей выбор, быть твоей или нашей.

— Она была моей, — ответила Мадригал. — Она родилась для меня.

— Богиня считает иначе.

— Откуда тебе знать, что чувствует богиня? — осклабилась Мадригал, но Джулс оттолкнула её. Отец Эмилии был так же прям, как Каит, его волосы оказались темны, а лицо — холодным. И если Мадригал вовлечёт его в борьбу, они будут стоять в тени и ругаться до той поры, пока солнце не откроет их миру.

— Тогда вперёд! — промолвила Арсиноя. Двое воинов подошли, поднимая Джозефа с плеч Джулс. Джулс посмотрела на Арсиною и кивнула. Сначала — помощь, потом — вопросы.

Они быстро и тихо шли по Волрою, пересекли залы, нырнув в крепость и внутренний круг, пока не оказались у арочных наружных ворот и не застыли в тени.

Джулс нервно сглотнула. Эмилия потянула её к себе, и она не могла не чувствовать себя словно на проверке.

— Вот они, — шепнула Эмилия, и Джулс оттолкнулась от каменной стены арки, чтобы увидеть четыре быстрые вспышки в темноте.

— Четыре. Четыре стража между нами и краем двора.

— Да, ты видишь?

Джулс подалась вперёд, глядя на зубцы, но увидела двоих.

— Где?

— Двое других вдоль изгороди, слишком близко друг к другу. Кто бы ни умер последним, он поднимет тревогу.

Эмилия вытянула руки с луком.

— А если дождаться, когда они уйдут, — спросила Джулс, — и ускользнуть в лес? — на ночных улицах будет легко. Джулс помнила карту Индрид-Дауна. Двадцать минут, лугг и деревья.

— Мы ждали слишком долго. Чудо, что стражу не подняли, — Эмилия стукнула стрелой по камню. Воин в конце коридора сделал точно то же. Оба прицелились к страже, что беседовала у изгороди.

— Направь мою стрелу, — прошептала Эмилия.

— Что? Я не могу!

— Можешь, — усмехнулась Эмилия, — но всё хорошо. Я могу сделать выстрел и сама.

Свист — и стрелы полетели. Не вскрикнув, пали два стражника.

— Эй, — прорычала Джулс и схватила Эмилию за руку. — Прекрати. У нас королевы, не трать на меня время.

Эмилия склонила голову, а потом метнула взгляд к засвистевшему воину.

— Зубцы! Увидели!

Джулс вскинула голову, когда стражник выстрелил из арбалета. Она содрогнулась — и болт рванулся и ударился о камни справа от Эмилии.

— Вперёд! — Джулс рванулась к Арсинои, и они помчались во двор. Стража на зубчатых стенах предупредила других, и стрелы били о землю слишком близко к Джулс. Она отвернулась и оттолкнула столько, сколько смогла. В ушах гудела кровь.

Воин рядом с нею выстрелил, и страж упал.

— Джулс, давай! — закричала Арсиноя.

Джулс и Арсиноя оглянулись, чтобы прикрыть других воинов. Когда стража падала с изгороди, кто-то схватил Джулс. Она упала на тропу, рванулась вперёд, но Эмилия прыгнула к ней и отрубила голову.

— Мёртв! Вперёд!

Королевы мчались вперёд, растворяясь на улицах, кто-то убегал направо, кто-то налево. Город стоял перед глазами, и они встретились на пересекающихся путях, бездыханные и бесшумные, пока не доберутся до луга — а там станут каплями чернил в воде.

— Ты прекрасна, — прошептала Эмилия. — Не хочу думать о том, сколько ядовитых стрел могли бы убить тебя, преодолев твой дар.

— Как ты можешь говорить ей это и улыбаться? — удивилась Арсиноя.

— Как ты вообще можешь говорить об этом? — тяжело выдохнул Билли. Он тянул Джозефа и сгибался под его весом.

Джулс протянула руку, но Джозеф отмахнулся.

— Я в порядке, Джулс, — она подошла и поцеловала его — холодного и мокрого.

— Нужен целитель.

— На барже, — промолвил отец Эмилии. — И она отведёт вас туда, куда вы захотите.

Грэйвисдрейк-Мэнор

Катарина отворила дверь, но человек за ним оказался не Натали. Женевьева.

— Королева Катарина, простите, я не хотела останавливать, но вам надо знать… — Женевьева застыла, увидев Пьетра и Катари в его объятиях. А после её рот раскрылся — она увидела Николаса, мёртвого в постели.

— Что?…

Женевьева промчалась Мимо Катари и Пьетра, посмотрела на тело. Она не спрашивала, мог ли это сделать кто-то другой. Она была отравительницей и знала, что случилось.

— Катарина, что ты наделала?!

— Я не хотела! — выкрикнула Катарина.

— Всё будет хорошо, — прошептал Пьетр ей в волосы.

— Хорошо? — лиловые глаза Женевьевы стали дикими. — Она — яд!

— Она коронованная королева, — промолвил Пьетр.

— Нет, — прошептала Катарина. — Как, Пьетр, если я не могу принять короля консорта? Не выношу тройняшек?

— Яд может исчезнуть, — но в голосе Пьетра бились сомнения.

Женевьева рухнула на кровать. Её рука упала в лужу остывающей крови, и она стряхнула её, потянулась к лампе, и свет показал её запухшее лицо.

— Женевьева, — прошептала Катарина. — Что случилось?

Руки Женевьевы упали безвольными плетями. Она сжалась в комок.

— Натали мертва. Убита.

Катарина застыла. Нет. Натали убита? Никто бы не посмел. Никто не смог.