Одиночество прошлого

Глава 6

— К тебе кто-то пришёл, — сказала Тая, услышав, как хлопнула входная дверь.

— Это Данко с Элей. Ничего, они и без меня справятся.

— Как-то неудобно.

— А мне вполне хорошо. Я бы так лежал целый день, — ответил Гена. Провёл своим пальцем по её. — Сейчас такое ощущение, что весь мир остановился. Сузился до этой комнаты.

— Только шум за дверью говорит об обратном.

— И пусть. Тут же тихо.

— Как в рекламе, и пусть весь мир подождёт.

— Иногда нужно взять паузу, чтоб не сойти с ума. Жизнь — штука сложная и непредсказуемая. Ты вроде всё распланируешь. Решишь, что будет именно так, как хочешь ты, а она берёт и вносит свои коррективы. Иногда не приятные, а иногда очень приятные, — ответил Гена. — Неожиданные.

— Так уговариваешь, что я могу и правда поверить…

— А ты поверь, — он вздохнул. — И передо мной можно не показывать браваду. Я знаю, как тебе сейчас страшно и обидно.

— Я всё понимаю, что мешаю вам ворковать. Но может поужинаем? — раздался голос Данко.

— Идём, — громко ответил Гена. — Умеет он встрять когда не нужно.

— И когда нужно, — заходя в комнату, сказал Данко. Присвистнул.

— У тебя чувство такта совсем нет? — поворачиваясь в его сторону, сказал Гена.

— Да ладно, она беременная. Вряд ли вы чем-то хорошим занимались. Да и я тебя знаю. В доме столько народу, что ты бы не решился… А подушкой меня зачем убивать? — рассмеялся Данко. — Красавица, ты на меня внимания не обращай. Пойдём лучше кушать. Серёжка себя превзошёл.

— Это каждый раз слышу, — тихо сказал Таи Гена. — Его только до плиты допусти, так сразу начинается волшебство.

— Раз зовут, то надо идти. Надеюсь смогу оценить по достойству кулинарный талант молодого повара, — ответила Тая вставая. Голова закружилась, поэтому ей пришлось сесть на кровать. Она улыбнулась встретив встревоженный взгляд Гены. — Бывает.

— Одну тебя к врачу отпускать опасно. Но здоровье проверить надо, — сказал Гена, протягивая ей руку.

Эля расставляла тарелки. Ваня жевал морковку, вгрызаясь в неё, как кролик. Из комнаты выглянула мама Гены. Она недовольно поджала губы и с видом королевы удалилась в комнату.

— Только недавно их накормил, — сказал Гена.

— Я её пригласила, она отказалась, — сказала Эля. — Сказала, что мы тут шабаш собираем, а тебя с пути истинного сбиваем.

— О как, — покачал головой Гена.

— А что такое шабаш? — спросил Ваня.

— Сбор колдунов и ведьм, — ответил ему Данко, пробираясь к месту около стены.

— Как в Гаррре Потторрре! — прорычал мальчик, вскакивая на ноги. — Так мы теперь все волшебники!

— Не крутись, — сажая его на стул, сказал Данко.

— Весело у вас, — заметила Тая.

— И шумно. Тебе рыбу или мясо? — спросил Гена.

— Как в ресторане. Лучше мясо, — сказала Тая.

— Это хоть какое-то разнообразие в жизни отшельника, — сказал Данко.

— Ни какой я не отшельник, — поморщился Гена.

— Только ты почти никуда не выходишь. Даже когда я предлагаю тебе посидеть с родителями, — сказала Эля.

— Так и ходить некуда, — ответил Гена. — Эль, ты поможешь Таи по врачам пройтись?

— Не надо, — попыталась возразить Тая, но её даже никто не слушал. Гена только ладонью накрыл её руку.

— Не вопрос. Если чего-то серьёзное, то лучше в областной город ехать, — поглядывая на Таю, сказала Эля.

— Беременность не такая уж серьёзная болезнь, — пробормотала Тая, чувствуя, как краснеют щёки.

— Здорово! Тогда мы с тобой потом переговорим на эту темку. Без лишних ушей, — сказала Эля.

— Как будто от меня что укроется, — хмыкнул Данко.

— А ты решил в Холмса поиграть? Тебе кепка и трубка не пойдут, — оценивающе посмотрев на него, выдала Эля.

— Ничего, я буду играть свою роль. Себя такого первого и неповторимого, — ответил Данко.

— Генка боится, что бабушка не примет его родителей, поэтому не едет на шашлыки, — сдал его Серёжа.

— Да ну, — поморщился Данко. — От этого никто не застрахован. Ещё не факт, что такими сами в старости не станем. И мама это понимает. Ген, она даже тебя за это уважать стала.

— Встал на путь исправления? — спросил Гена.

— Что-то типа того.

— Пап, дай попить! — Ваня отобрал у Данко кружку с чаем. Плеснул ему на колени.

— Поосторожнее. Теперь я мокрый ходить буду, — вытирая полотенцем, что протянул ему Серёжа, сказал Данко. — Всё торопишься куда-то.

— Так я нечаянно, — ничуть не раскаиваясь, сказал Ваня.

Тая смотрела на этот ужин и удивлялась. Давно не было такого душевного тепла. И всё это было искренне без фальши. Вкусная еда, какие-то фразы, обсуждения планов на предстоящую неделю. Смех. Какие-то подколки, но беззлобные. Счастливые люди, которым можно было только позавидовать.

А потом был десерт, на который как раз подоспел пирог с яблоками. Тая сама не заметила как попросила добавку.

— Я же говорил, что всё наладится, — прошептал ей Гена, склонившись к её уху. И ведь правда, тошнота ушла. Гена ушёл к матери, которая пошла будить своего мужа. Тая же прислушивалась к себе. Вроде не тошнит. Ощущения спокойствия…

— Вань, поел? — спросил его Серёжа.

— Да, — выбираясь из-за стола, сказал мальчишка.

— Тогда мы ушли.

— И куда вы? — спросила их Эля.

— Гулять.

— Пойдём на площадке потусуемся. Девчонок цепанем, — ответил Серёжа.

— Только будем весёлых искать, — серьёзно сказал Ваня.

— Чтоб в девять были дома. Ваньке завтра в сад, — строго сказала Эля.

— Так и мне на работу. Задерживаться не будем, — ответил Серёжа. Посмотрел на Таю. Подмигнул ей. — Рад знакомству. Ещё увидимся.

За ними захлопнулась дверь. Эля стала собирать посуду, чтоб сразу её помыть. Тая хотела ей помочь, но Эля отказалась.

— Отдыхай. Да и вид у тебя бледный, — сказала она.

— Серёжка с Ванькой только и делает, что возится. Я думал, что за год они отдалятся друг от друга, — заметил Данко.

— Мне вначале казалось, что он тебя копирует, а теперь смотрю, что сам по себе такой, — ответила Эля.

— Наша порода. Ничего не скажешь, — хмыкнул Данко. В этот момент у него зазвонил телефон. Минута разговора. — Сейчас подъеду.

— И кто на этот раз? — спросила Эля.

— Петька попросил помочь с краном. Потёк. Я быстро. Не думаю, что много времени займёт.

— Ты прям герой, что постоянно спешит на помощь.

— Но ведь дождёшься? — весело спросил он.

— А вот возьму и ждать не буду. Вернёшься, а место занято. Чего тогда делать будешь? — насмешливо спросила его Эля.

— Страдать и выть под окном, — он поцеловал её в щеку.

— Я быстро, — сказал он, кивнул Таи и ушёл.

— Так всегда, вроде дом полон народу, а по факту никого. Разбегаются от меня, как тараканы от совка, — проворчала Эля. — Хорошо хоть возвращаются.

— У вас хорошая семья, — ответила Тая.

— У тебя. Хорошая, а когда-то было всё иначе. Ты же у нас из другого города? Завтра тогда встанем на учёт в местной больнице. А там пойдём по всем кругам больничного ада под названием диспансеризация. Сколько недель уже?

— Много. На аборт не берут.

— И не надо. Первый ребёнок всегда страшно. Я сама когда-то Серёжку одна рожала. Без мужа. Ничего. Наладилось же всё. А если бы побоялась, может всего бы этого и не было. Надо верить в лучшее и в свои силы. Ещё о друзьях не забывать. Может ты удивишься, но хороших людей много. Так что не бойся. Прорвёмся, — сказала Эля. — Поэтому завтра, часов в восемь, я за тобой зайду. Договорились?

— Договорились, — ответила Тая, удивляясь, как легко на это согласилась. Сомнения остались где-то далеко в прошлом. А будущее уже перестало так пугать.

— Она мне всё-таки не нравится, — сказала Эля. — Вроде обычная девчонка. Вижу, что запуталась, а не нравится и всё тут.

— Это ревность, — ответил Данко.

— Какая ревность? Ты о чём? — довольно резко спросила его Эля. Она мыла посуду. Слишком резко поставила тарелку на полку. От чего та жалобно зазвенела.

— Самая обычная женская ревность, — мягко посмеиваясь, сказал Данко. — А посуда тут ни при чём. Раньше в Генкиной жизни из женщин была только ты. Не считая матери, которая сейчас на ведьму похожа. Ты его взяла под опеку. Он тебе нравится. Может жалость, может просто симпатия.

— Чего ты городишь? — фыркнула Эля.

— Может запасной вариант, — продолжил Данко. — А теперь появилась другая девчонка, которая переключила его внимание. Тебе этого внимания не хватает. Вот ты и злишься.

— Ещё скажи, что мы с ним любовники.

— Не скажу. Вы друзья. И ими останетесь. А знаешь почему?

— Почему?

— Потому что тебе со мной хорошо, — Данко подошёл к ней и обнял. — А друзья, они никуда не денутся. Можно уехать на разные концы страны, встретиться по прошествии десятилетия и как будто не расставались. Так и тут. Ему это девочка нравится. Пусть. Сколько ему ещё бобылём жить? Я тебе уже это говорил по поводу Сережке. Иногда надо отпускать детей в свободное плаванье. Генка хоть и не ребёнок, но тот как раз этот случай.

Эля выключила воду и повернулась к нему. Посмотрела куда-то поверх его плеча. Задумчиво прикусила губу.

— Что случилось? — спросил Данко.

— Ты будешь ругаться.

— Не буду.

— Я ребёнка жду. Знаю, что возраст, что до этого были проблемы… — сказала она. Он только сжал её плечи.

— Как такое возможно? Мы с тобой предохраняемся. Таблетки, презервативы.

— Случайность. Помнишь, когда я болела в мае. Тогда могли таблетки дать сбой. У нас ещё презерватив порвался. Как бы мы с тобой ни старались, но похоже это судьба.

— Судьба. Я не хочу тебя потерять. В тот раз я чуть с ума не сошёл. Ты понимаешь, что только благодаря тебе я на плаву. Держусь за эту жизнь. Когда тебя чуть не потерял, когда ты в кому впала, всё стало безразличным. Потеряло смысл.

— В этот раз всё иначе. Я постоянно хожу к врачу. Делала уже узи. На следующей недели будет скриниг. Тогда можно будет узнать и пол ребёнка.

— Значит решила оставить малыша.

— Решила. Не просто же так он появился несмотря на то, что мы так предохранялись. А тебе не сказала, потому что знала, что ты будешь против.

— Буду. Но после драки кулаками не машут, — он поцеловал её. — Хотя, надо было всё-таки сказать.

— И мы бы поругались. Я бы перенервничала и у меня был бы выкидыш. Спасибо. Я это уже проходила.

— Это мой косяк. И до сих пор себя виню.

— Ладно, проехали. В этот раз буду с тебя пылинки сдувать.

Данко поцеловал её в висок. Темнота. Она накрыла его внезапно. Он закрыл глаза. Попытался проморгаться, но темнота не ушла.

— Эль, а сейчас свет выключили?

— Нет. Если откроешь глаза, то он появиться, — ответила она.

— Точно. Чего-то у меня голова заболела, — он сделал шаг назад. Сел на стул.

— Дать таблетку?

— Да. Голова просто разваливается на кусочки, — ответил Данко. А темнота не проходила. Он закрыл глаза. Пять минут. Успокоится. Обезболивающее. Десять. Зренее вернулось. Это уже начало пугать. Эля поставила чайник. Скоро будет ребёнок. А ему нужно сходить к врачу. Надо прекращать бояться.

Тая лежала на кровати и слушала музыку. Скрипка успокаивала. Жаль, что Тая сама не могла играть. Она попробовала достать скрипку из футляра, а потом… Потом она положила её назад. Руки отказывались играть, душа продолжалась оставаться не на месте. Она болела.

— Будешь яблоко? — спросил Гена. Тая аж подскочила на кровати.

— Ты меня напугал.

— Я не хотел. Так будешь яблоко?

— Буду.

Он сел на кровать рядом с Таей и протянул тарелку с нарезанными яблоками и апельсинами. Тая выключила музыку.

— Что врачи говорят?

— Говорят, что всё нормально. Выписали витамины, — ответила Тая.

— Значит я угадал с яблоками, — Гена улыбнулся. — Сумасшедшая неделя, но мне понравилась.

— И чем?

— Мне теперь не скучно, — ответил Гена. — В комнате чисто и есть с кем-то поговорить. С Данко, Элей и Серёжкой мы общаемся, но у них своя жизнь, а у меня своя.

— Так мы же почти не разговариваем.

— Я не хочу тебя беспокоить лишний раз. И спугнуть тебя не хочу. А то решишь, что я слишком болтлив.

— Скорее молчалив, — ответила Тая.

— Иногда могу болтать без умолку, а иногда и слова не вытащишь. Чет меня всегда из крайности в крайность бросает.

— Крайности. Мне этого не понять. Обычно я придерживаюсь выбранной линией поведения. Когда с мамой жила, то изображала из себя хорошую девочку. Сейчас же тормоза сломались, и я продолжаю куда-то нестись.

— Секс, наркотики и рок-н-ролл?

— Нет. Я стала делать то, что давно хотела.

— Это ведь правильно. Так и надо жить. Заниматься любимым делом. Не оглядываться на других.

— Ты так живёшь? — спросила Тая.

— Мечтаю. Пока не получается так жить. Но я к этому стремлюсь. Шаг за шагом. Но медленно иду.

— Зато верно, — ответила Тая. Он взял подушку. Закинул её за голову, устраиваясь поудобнее. Закрыл глаза.

— Ты спать?

— Устал. Сегодня полночи не спал. Отец всё бродил.

— Я вначале боялась с тобой в одной кровати спать, но за эту неделю поняла, что ты спишь урывками.

— Когда мои не буянят, тогда и сплю, — согласился Гена. — Полежишь со мной?

— Полежу. С тобой спокойно.

Тая легла рядом, отставив пустую тарелку в сторону. От Гены пахло лимоном. Он крепко обнял её, прижимая к себе. Ласково провёл ладонью по спине. Тая машинально закрыла глаза. С ним было спокойно. До такой степени спокойно и приятно, что хотелось, чтоб этот момент длился вечно.

— Не бойся. Всё у нас с тобой будет хорошо, — прошептал он и уснул. Тая только вздохнула. Как же порой всё сложно.

Гена не хотел ехать на шашлыки. Пытался отказать, ссылаясь то на родителей, то на Таю, но Данко был непреклонен. И так пришлось перенести шашлыки на две недели позже, чем планировали из-за работы Данко и Сережи. Поэтому Данко столько привёл доводов в пользу этой поездки, что Гена в итоге сдался и согласился поехать. Польза для родителей, которые почти не выбирались из квартиры, польза для ребёнка, да и Гене надо иногда менять обстановку — всё это Гена пересказывал Таи, после разговора с Данко.

— Чего ты так боишься? — улыбаясь, спросила Тая.

— У нас ещё ни одна поездека не заканчивались без приключений. То мать ругаться начинает, то отец дурит. В августе он купаться пошёл и чуть не утонул. А мать пыталась баню поджечь. В мае она пила с местными самогон и до такой степени перепила, что отравилась. Пока я её вылавливал, отец сбежал. Ребята Ваньке разбитую коленку мазали, отвернулись, а отец в это время пошёл ландыши искать. Так каждый раз. Зимой по сугробам в одних штанах прыгает. Летом за ландышами ходит. Я понимаю, что ребята хотят как лучше, но это лучше меня до седых волос доводит, — ответил Гена.

— В этот раз я тебя подстрахую, — сказала Тая.

— Я справлюсь, — вздохнул Гена.

— Не сомневаюсь в этом. Ты всегда со всем справишься и не разрешимых вопросов для тебя нет. И я не собираюсь сомневаться в тебе. Просто подстрахую, — ответила она. — Вместе же живём.

— До сих пор кажется это сном, — ответила Гена.

— Сплю в твоё кровати, ем за твой счёт. Не слишком ли дорогой сон?

— Мне по карману, — ответил Гена.

Он продолжил работать за компьютером, а Тая слушать музыку. Редкие минуты тишины в этом доме ценились. Дом. Тая не хотела привыкать, но начинала считать эту квартиру именно домом. Она незаметно взяла на себя уборку и стирку. Гена продолжал кулинарить у плиты и мирить родителей. Жизнь здесь словно остановилась. Лишь появление друзей вносило некоторое разнообразие.

Дом у родителей Данко находился недалеко от города. В соседней деревне. При желании можно было и пешком дойти, но Данко отвёз их на машине. Несмотря на пасмурное небо, дождя не было. Серёжка уже готовил мясо. Рядом крутился Ванька. Мать Данко звали Полиной, а отчима Василием. Они собирали с огорода капусту. Эля пыталась разжечь самовар. Настоящий пузатый самовар с трубой и дымом.

— Первый раз такой вижу, — сказала Тая, подходя к ней. — Вот чтоб в реальности, а не в музее.

— Сама удивилась, когда его увидела у Полины. Но чай из самовара действительно волшебный получается.

— Началось, — пробормотал Гена, когда его мама довольно громко потребовала бутылки и закуски, а потом начала поучать всех, как жизнь. Отец же заявил, что не так лежит уголь у мангала. Его надо в ведро переложить. Поэтому начал из бумажного пакета перекладывать его в старое ведро.

— Ген, ты слишком серьёзно к этому относишься, — сказал ему Данко. — Пусть развлекаются.

— Ребят, выльете воду из бочки. На днях морозы обещают, — попросила их Полина.

— Будет велено! — встав по струнке смирно, сказал Данко. — Рядовой, бери ведро. Пора мышцы размять.

— А кто тебя командиром назначил? — спросил его Гена.

— Самовыдвиженец, — усмехнулся Данко. — Никуда твои родители не денутся. На виду.

Гена поглядел на него с сомнением, но ведра взял. Скоро около бочки с водой раздался его смех.

— У вас здесь интересно, — заметила Тая.

— Данко. Всё объединяет и заставляет общаться. Он праздник, а мы антураж этого праздника. Крутимся вокруг него. Но уже привыкли.

— Может так и должно быть?

— Может быть, — ответила Эля. Она села на бревно рядом с самоваром и стала смотреть, как поднимается дым.

— Неприятности? — садясь рядом, спросила Тая.

— Скриниг плохой. Возможно ребёнок больной родится. Данко не знает, — выпалила Эля. — Посылают к генетикам в Москву.

— А ты не знаешь, что ему сказать?

— Не знаю. Почему-то не везёт мне с беременностями. Прям проклятье какое-то. Это третья! Первая чуть не убила, вторая сорвалась, а третья бракованная. И ведь не пила, не курила. Даже в весе скинула десять килограмм. Я просто не понимаю.

— Бывает же, что несовместимость.

— Бывает. Но ребёнок уже есть, — ответила Эля. — И не знаешь, чего делать.

— Тебе надо с Данко поговорить. Съездить в Москву.

— Надо. А язык не поворачивается, — сказала Эля. — Ты-то как себя чувствуешь?

— Лучше. Уже не так сильно рвёт. Только всё равно ощущение пороховой бочки.

— Если что, мы тебя приютим. Не бойся. Своих не бросаем, — улыбнулась Эля.

— У вас и своих проблем много.

— А их всегда много. Знаешь, сегодня есть проблемы, а завтра их нет. Потом опять много проблем. Это жизнь. Но надо радоваться вот таким моментам, какие есть сейчас. Я тебе рассказывала, что когда Серёжку родила, страшно было. Мы с подругой вместе тянул эту лямку. Сидели с детьми по очереди. Надеялись, мечтали. Выжили же. Серёжка уже взрослый. Школу окончил. В армии отслужил. Жаль, что Пашка не дожил до этого возраста. Упустили, недоглядели. Не увидели проблему, не объяснили, как её можно решить. Как бы не было тяжело, жить надо. Даже если проблемы кажутся совсем нерешаемыми. В жизни есть место чуду.

— Есть, хотя порой в это верится с трудом, — согласилась Тая. Мама Гены решила куда-то сбежать. Тая решила её остановить. Эля осталась сидеть около самовара. К ней подбежал Ванька. Сел рядом.

— Мам, вот если Серёжа женится, то у него дети будут.

— Возможно, — ответила Эля.

— Точно будут. И кем они мне будут приходиться?

— Ты будешь их дядя. Они твои племянники.

— И жениться мне на его дочке будет нельзя?

— Так кто на родственниках жениться? — в свою очередь спросила Эля.

— А если он женится, а у его жены уже будет ребёнок? То тогда я могу на Ленке жениться?

— Мы же с тобой договорились, что ты Ленке предложение сделаешь, когда в армию сходишь, а она к тому времени научится готовить, — сказала Эля.

— Так если Серёжка с ней жить будет, то ей готовить не придётся. Он нас кормить будет. Но ты права, мам. Надо вначале в армии побывать.

— Серёжа собирается жениться на мамы Лены?

— Нет. Он пока не знает, что Ленка решила его своим папой сделать. Ты знаешь какая она хитрая? Если решила что-то сделать, то сделает. Вот я и думаю мешать её планам или нет.

— Вань, что тут сказать? Насильно мил не будешь. Не нравится тебе горох, так ты его всё равно не ешь, как бы я тебя не уговаривала. Поэтому не надо давить на Сережу. Хорошо?

— Я это передам Лене, — он соскочил с бревна и побежал к Полине, вспомнив, что хотел бабушке конфету к чаю подарить. И пусть эта конфета уже вся растаяла у него в кармане, но подарок должен быть подарен.

Эля смотрела на мальчишку, который стал её названым сыном. Потом и официально она над ним опеку взяла. Данко попросил, чтоб в случае чего, мальчишка не попал в детский дом. Эля к тому времени уже привыкла к нему. И теперь он уже жениться собирается. Забавно слушать все эти планы. И проходить всё это второй раз. Теперь Серёжа стал серьёзный. Так легко словами не разбрасывается, как в детстве. Изменился. Отдалился. Теперь всё больше с Данко болтает. Хотя они давно уже сошлись вместе. Друзья, которые в огонь и в воду кинутся друг за друга. Данко и к Ваньке так относился. И пусть сейчас Ваньке нужен был скорее папа, чем друг, но Данко так и не видел себя в роли отца. Эля не знала, каким он будет отцом их общему ребёнку. Сейчас же стоял вопрос о том, будет ли этот ребёнок жить. Страшно. Неприятно и обидно. Непонятно за что и почему так всё произошло. Эля уже несколько дней хотела всё рассказать Данко, но не могла. Начинала и замолкала. Только тянуть время было бесполезно. Ей же не двадцать лет, как Таи, которая боялась идти на аборт, думая, что проблема рассосётся. Решив, что обо всём расскажет Данко вечером, она успокоилась. Всегда становится проще, если решение принято.

Гена отошёл перекурить на задворки за баню. Это были его моменты, когда можно было остаться наедине с собой или просто отдохнуть от родителей, которые вели себя хуже детей. Опять закатили скандал. Чего-то не поделили. Пришлось их разводить по разным углам. Просить вести себя тише. Отца Полина забрала в дом. Включила ему передачу про рыбалку. Василий обещал присмотреть, пока Гена успокаивал мать. Вроде уже должен был привыкнуть. А всё равно неприятно. Дико от всего этого. И Тая смотрит на всё это с каким-то сочувствием, жалостью, которая коробит.

— Не помешаю? — к нему подошёл Данко.

— Нет.

— Дай сигарету.

— Неприятности? Курить вредно.

— Элька беременна.

— Поздравляю.

— Урод родится. Или больной. Вчера нашёл результаты анализов. Случайно, — ответил Данко. Гена только скептически на него посмотрел. — Ладно, специально. Она молчит всё по этому поводу. А сам знаешь, что… Короче, там такое прочитал. А она молчит. О чём думает?

— Что жизнь ребёнка дороже её?

— Как будто он мне так нужен. Плевать на всё это. Будут дети, не будут. Она уже упёрлась, что ребёнок нужен. А для меня каждый раз всё это… — он смял выкуренную до половины сигарету, не обращая внимания, что та его обжигает.

— Может надеяться, что ошибка?

— Может быть, — Данко задумался. — Ну родиться больной ребёнок. Смотреть, как она с ним будет мучиться? Не хочу.

— Уйдёшь?

— Куда я от неё денусь? Но и видеть, как она страдает, тоже не хочу, — ответил Данко. На какое-то время они замолчали. — Смотрю Тая привыкла к твоим?

— Привыкла. Да ей деваться некуда. Могла бы уехать, так сбежала бы роняя тапки.

— Не видишь ты своего счастья, — усмехнулся Данко. — Всё в твоих руках. Можешь её так приручить, что сбежать не захочет. А ты всё ноешь. Радоваться надо, что мечта сбылась. Или мечта оказалась не такой и хорошей?

— Лучше, чем представлялось.

— Тогда не ной, а действуй. Счастье в твоих руках.

— Ты поговорил бы с Элей. Тайны до хорошего не доведут, — посоветовал ему Гена.

— Поговорю. Только чего от этого разговора ждать и так тебе скажу: ничего хорошего.

Они вернулись к столу, где на какое-то время можно было расслабиться и забыть о проблемах. Данко пытался всех развеселить, что ему и удалось сделать. Тая сидела рядом с Геной. Когда он как бы между прочим приобнял её, то не стала возражать и отстраняться. Ещё никогда ей не было так приятно просто с кем-то рядом сидеть. И выглядело это не наигранным, а естественным.

— Данко, отвезёшь нас домой, а то родители устали? — спросил Гена.

— Не вопрос, — тут же поднимаясь, сказал Данко. Пока Гена усаживал родителей, Данко зашёл в дом за курткой, где столкнулся с Элей. Она не ожидала, когда он поймал её и поцеловал.

— Ты чего? — спросила она, смущённо пряча глаза.

— Всё у нас с тобой будет хорошо. Главное ведь вместе.

— Мне надо с тобой вечером поговорить.

— Я знаю. По поводу анализов. Знаю. Не надо тайн.

— Ещё не всё известно. Нужно пройти дополнительное обследование, — Эля посмотрела на него. Данко коснулся её щеки, отводя прядь волос.

— Пройдём. А там решим, что дальше. В любом случае — мы вместе и со всем справимся. Как всегда.

— Справимся.

— Но твоей жизнью я рисковать тебе не дам, — предупредил Данко. — Без тебя мне не жить. Просто запомни это.

— Я знаю.

— Вот и хорошо. Поеду Генку отвезу. Скоро вернусь. Задерживаться не буду.

— Хорошо, — сказала Эля. Последний поцелуй на прощание и Данко пошёл к машине.

Ехать было недалеко. Минут десять. Дорога шла в основном по полю. Данко медленно вёл машину, потому что на неровностях гонять могли лишь самоубийцы. И опять накрыла темнота. Вместе с ней пришёл страх. Вот, ещё недавно, были сумерки. Вечер. А теперь ничего не стало видно. Темнота была такой сильной, будто на голову надели чёрный мешок. Он осторожно остановил машину. Закрыть глаза. Открыть. Должно пройти, но почему-то не проходило.

— Всё в порядке? — спросил Гена.

— Нет, — ответил Данко. — Я ничего не вижу. Зрение пропало. Садись за руль.

— Давай, — Гена помог ему сесть на заднее сидение. Данко закрыл глаза. Должно же было пройти. Всегда проходило, но не в этот раз.

Мы предполагаем, строим планы, мечтаем и не знаем, что в один миг всё может перечеркнуть случайность. Эта случайность от нас не зависит. Мы не можем на неё повлиять, не можем ничего сделать. А жизнь берёт и меняется. Необратимо меняется. И всё вокруг начинает рушится.