Одинокая душа для ведьмы с ребенком

Эпилог. Построить дом, посадить дерево, вырастить сына

— Мишка. Тошка! Где вас носит, хулиганы мелкие? — Высунувшись в окно, я осмотрела, насколько хватило обзора, двор и улицу, но увидела только Олежку, валявшегося на лоскутном одеяле на травке, с книжкой и тарелкой пирожков. — Олег, ты близнецов не видел?

Мой старший поднял голову:

— Вроде на улице носились со всей компанией. Позвать?

Он вскочил, не дожидаясь моего ответа, и помчался за калитку. «Эй, мелочь, — донеслось до меня, — мать зовет, не слышали, что ли?»

Я улыбнулась, покачав головой: в свои одиннадцать Олежка в очередной раз решил, что он «совсем взрослый», и теперь у него все стало строго: «мать», «батя», и никаких «Олежеков» и «сынков», а только «Олег» и «сын». Но все равно приходит, когда я рассказываю младшим сказки на ночь.

Сыновья ввалились в калитку вместе с Костей. Я выбежала навстречу, повисла у мужа на шее:

— Вернулся. Как ты, устал? Все нормально? Кормить или…

— Маришка, не тараторь! — ничуть не смущаясь детей, Костя подхватил меня на руки и заткнул рот поцелуем, долгим и особенно сладким после разлуки: с началом каникул он, как любой сильный стихийник, уезжал на месячные военные сборы. — Маришка, любимая моя девочка, как же я соскучился!

— А мы! — с двух сторон повисли на нем близнецы Мишка и Антошка. — Мы тоже соскучились!

Отпустив меня, Костя сгреб в охапку детей.

— Подросли, хулиганы мелкие! Вы, парни, без меня занимались? Проверю!

— Занимались, а как же, — серьезно ответил Олежка. — У нас, бать, все четко по расписанию.

— Идемте уж обедать, — позвала я. — Сейчас мы папу накормим, а потом он нам все-все расскажет, что было интересного.

Рассказывал Костя детям многое, даже такое, что меня откровенно пугало. Но я не спорила: все три сына — огневики, чем раньше они поймут, насколько это серьезный и опасный дар, тем лучше. Да и потенциал у них такой, что вопросов о будущей карьере не возникает — стихийники такого уровня работают только на государство. Святая обязанность, как здесь говорят. И случись какая заварушка — дома им не отсидеться.

Строго говоря, я тоже считалась военнообязанной, но моим делом были целебные снадобья, так что я всего лишь проходила ежегодную переаттестацию. Принимала ее, в числе прочих мастеров, мой любимый монстр Александра Ивановна, и как-то незаметно повелось, что я стала считаться ее личной ученицей. Прошлым летом она даже позвала меня с собой на Кавказ, заготовлять редкие ингредиенты впрок. Отличный получился отпуск — поехали на двух машинах, мастер Полева с мужем и мы с Костей и мальчишками. Купались в холодных горных речках, обдирались о колючую ежевику, загорали на диких каменистых пляжах… Домой вернулись нагруженные так, что мощные армейские джипы едва тянули.

Этим летом поехать вместе с Александрой Ивановной нам помешали Костины сборы

— Полевы рванули в Сибирь, едва закончился учебный год. Но Костя обмолвился, уезжая, что можно будет догнать их в августе, так что я собиралась уже завтра поговорить с ним об этом.

Мастером-фармацевтом с именной печатью я стану если не в этом году, так в следующем, а вот до мастера-травника мне нужно еще не меньше пяти таких экспедиций. А я собиралась со временем догнать в мастерстве Александру Ивановну.

Впрочем, в одном я уже ее обогнала — три года, как среди моих лицензий почетное место занимает «мастер чая». А началось все с нескольких десятков пакетиков, красиво оформленных к Рождеству, на ярмарке через две недели после моего первого экзамена. И еще — с той самой шали, заговоренной на деловой успех… Мы с Сабриной Павловной столкнулись на ярмарке, я угостила ее своим чаем, а через неделю мы подписали договор о совместном производстве. Очень успешное оказалось дело. Я подъезжаю на фабрику на несколько часов в неделю, обрабатываю чайный лист — на здоровье, и готовые упаковки — на сохранность, и уже это дает нам неплохой бонус. Но я еще и разрабатываю новые рецепты, и полностью сама, как положено мастеру, делаю эксклюзивные партии — их у нас с руками отрывают, несмотря на цену. Выкупили на паях с Сабриной Павловной и Александрой Ивановной большое хозяйство за городом, там теперь для нас выращивают травы. А я подумываю о покупке чайной плантации, в прошлогодней поездке присмотрела несколько очень неплохих вариантов.

В общем, хоть с Костей я как за каменной стеной, но на шее у мужа не сижу, и он может гордиться, что жена состоялась как профессионал. И остается время заниматься домом и детьми, читать, вязать, ходить в гости…

Остаток дня прошел в рассказах Кости, в моих попытках подсунуть еще кусочек вкусненького, в бессвязном обмене новостями за весь месяц: Тошка научился гонять на роликах, а Мишка еще плохо держит равновесие, Олег тренирует наговор на сохранность — пока даже не на моих травках, а на смородине и вишне, но получается совсем неплохо для его возраста. «А еще мы с матерью ездили в поля на велосипедах, привезли два мешка травок, и она теперь не вылезает из лаборатории». «Ну да, не вылезаю, новая серия чаев будет называться «Летнее солнце», правда, здорово?». «Попробовать дашь?»

В общем, отличный был день и счастливый вечер. А когда мальчишки заснули, и мы с Костей закрылись в спальне…

Я соскучилась до боли, я льнула к любимому, и мне всего было мало — ласк, поцелуев, близости. А он был нежен, так невероятно нежен, что в какой-то момент я даже испугалась: вдруг взбрело в голову, что это больше похоже на прощание, чем на встречу.

Хорошо, что Костя тут же почувствовал мой приступ паники и заставил признаться вслух, чего боюсь. Выслушал, покачал головой:

— Глупая моя девочка, что за ерунду ты себе надумала! Просто я тоже соскучился, — и тут же, не давая ответить, осыпал поцелуями лицо, шею, грудь… И я заставила себя забыть о всяких глупых страхах.

Утром он сказал:

— Кстати, встретил твоего бывшего на сборах.

— Кого? — не поняла я.

— Давыдова. Просил тебе спасибо передать. Пацан у них. Нашим ровесник, и тоже с даром.

— Ну и слава Богу, — отмахнулась от новости я. Вот уж придумал, и правда, когда Никиту вспомнить! Я потянулась, зарылась пальцами во взъерошенные со сна Костины вихры, потянулась поцеловать. Магию момента прервал будильник.

— Я его сломаю, — пообещал Костя.

Я вздохнула:

— Толку-то? Мальчишки рано подскакивают, так что придется и нам вставать. Давай лучше о поездке порешаем. Александра Ивановна звонила на днях из Камня.

Костя приподнялся на локтях, заглянул мне в лицо:

— Солнышко, ты уверена, что выдержишь такую дальнюю поездку? Может, лучше куда поближе?

— Ты о чем это? — подозрительно спросила я.

— А ты еще не знаешь? — он засмеялся и вдруг щелкнул меня по носу: — Эх ты, ведьма! — Обнял меня за талию, положив голову на живот. — Почему-то мне кажется, что в этот раз будет девчонка. И не огневик, а травница Я села, закрыла глаза. Костя оказался прав, биение новой жизни уже ощущалось едва заметным наложением ауры. Золотая и зеленая, теплая, ласковая…

— Да, похоже, и правда травница. Вот и хорошо, разбавим ваш дружный мужской коллектив огневиков. Наконец-то и мне будет, кого учить, — я крепко обняла Костю. —

Спасибо, милый. — А потом, отстранившись, ткнула пальцем ему в грудь: — А в Камень все равно поедем! Полевы нас там ждут, и мальчишкам тайгу повидать интересно, и у меня на таежные чаи планов куча. Или, по-твоему, я себе микстурку от токсикоза не сварганю?!