Одна ошибка

Глава 6 — «Проводы»

Наступил день отъезда друзей. Уже с самого утра Игорь с Натальей начали сборы. Суета царила в доме весь день, как будто путешественники собирались выезжать в другую страну не вдвоём, а целым табором. Они составляли список необходимого, без чего нельзя обойтись в довольно длительной командировке, да ещё в такой отдалённой местности. При этом так отчаянно спорили, что было слышно во всём в доме. Покупка лекарств была поручена главе семьи — он же врач как-никак. Хотя Наталья всё время лезла со своими неквалифицированными советами, предлагая брать больше «Смекты» и «Но-шпы», ну и, конечно, средств от простуды. Зато она оторвалась по полной, когда предлагала ту или иную вещь для бытовой жизни. Мужу всё время приходилось её ограничивать по ассортименту товаров и по их количеству. Наконец, друзья составили этот злополучный список покупок и приступили к его реализации. Наталья и Игорь по очереди бегали в магазины, аптеки, на рынки и частные лавочки.

В общем, у Сони было ощущение всеобщего хаоса и круговерти. Она была рада, что хотя бы Николя сейчас составляет ей компанию. С утра он заехал к ним в гости и теперь смешил её анекдотами и шутками над всеобщими сборами. Они сидели вдвоём на диване в зале, а вокруг них росла гора необходимого для поездки.

Купленные вещи ещё полдня упаковывали. Сони с Николаем тоже помогали чем могли. Игорь довольно умело уложил свои медицинские инструменты, таблицы и приборы — ему не впервой было ездить по командировкам. Потом он присоединился к жене. Последовали неизбежная ругань и споры. В общем, сумасшедший дом!

Наконец, Игорь и Наталья разложили всё по баулам и мешкам и присели рядом с Сони и Николаем. Все тяжело дышали от усталости. Сейчас перед ними высилась целая гора всякой всячины и вряд ли это могло влезть в один грузовик.

Николай вдруг залился хохотом, а потом сказал:

— Друзья мои, вы что, собираетесь в кругосветное путешествие на несколько лет? Или у нас всемирный потоп и нужно запасаться всем подряд, а то потом ничего уже не достанешь?

Наталья только хлопала глазами, а потом, обидевшись, фыркнула и поджала губы.

Николай подытожил:

— Ребят, ну вы же всего на пару месяцев уезжаете в этот забытый Богом посёлок, или как он там называется, чёрт его подери, аул, что ли!

Сони прыснула со смеху, а Игорь обречённо вздохнул и сказал:

— Ты прав, действительно, «Богом забытый». Этот селение где-то в горах Кавказа. Цивилизация ещё не наложила свой отпечаток на этот девственный участок природы и на живущих там людей. С медициной там очень плохо, и поэтому моя аппаратура там будет просто необходима. Ну а другие вещи понадобятся, потому что там нет наших магазинов. Кто знает, в чём мы будем нуждаться в скором времени.

Игорь был не просто врач, а исследователь-микробиолог, доктор наук. Он был фанат своего дела. Непонятно, что для него было важнее: семья или его любимая работа. И без одного, и без другого он не мог жить. Будучи холостым, в командировки Игорь ездил довольно часто. Женившись, стал ездить реже. А вот эта поездка для него стала первым серьёзным делом. Его назначили руководителем экспедиции. На нём лежала очень большая ответственность.

Тут Сони поддержала Николая и, подмигнув ему, тоже пошутила:

— Как хорошо, что Кирюши сейчас нет рядом. Представь, Николя, если бы они во всей этой неразберихе упаковали его вместе подушками и одеялами.

Николай рассмеялся, а потом спросил Сони:

— А, кстати, куда вы его дели?

— Не волнуйся, по почте бандеролью не отправили. Просто няня увела обоих ребят погулять. Иначе бы собраться было бы невозможно. Ты представляешь, что бы тут творилось?!

И тут Наталья словно проснулась. Она ойкнула и закричала мужу:

— Я забыла купить для тебя пару тёплых носков!

— Ах ты чёрт! — вторил муж. — А я забыл запасной аккумулятор!

Наталья добавила:

— А ты знаешь, что мы ещё в список не внесли?.. — Игорь в недоумении уставился на неё. — Ещё одну грелку и запасной тёплый шарф!

Это было последней каплей в этом немного безумном разговоре путешественников. Сони и Николай вновь расхохотались, а Игорь с Натальей с удивлением глядели на них, не понимая их реакции. Они просто не видели себя со стороны. Их озадаченный вид подлил масла в огонь и очередной взрыв смеха наполнил гостиную.

— Что это вас развеселило? — недоумевал Игорь.

— Простите, ребят, — устыдилась Сони. — Без смеха смотреть на ваши сборы невозможно. Давайте заканчивайте, Джек отвезёт вещи в аэропорт, а мы все вместе сейчас отправимся в супермаркет и уже оттуда поедем провожать вас.

Через полчаса они вчетвером были уже в супермаркете (в прошлом он наименовался ЦУМом) и купили недостающее. Зайдя там же в Макдональдс, они подкрепились гамбургерами, а то с утра с этими сборами так ничего толком и не поели.

А ещё через час все были уже на аэродроме, откуда отправлялся спецрейс в горы Кавказа со всей научной группой и их багажом. Ещё час прошёл в суете, шуме и гаме.

Наконец, прощаясь с Игорем и Натальей у трапа самолёта, Сони сказала в оправдание отсутствующего мужа, не провожавшего друзей в далёкую дорогу:

— Вы извините Камала, что он не приехал. Он так занят сейчас на работе.

Игорь приобнял её и успокаивающе сказал:

— Не волнуйся. Рано утром, когда он уходил на работу, мы попрощались. Ты в это время спала. Так что всё в порядке.

— Ну тогда всего хорошего и мягкой посадки, — улыбнулась Сони и поцеловала Игоря в щёку, а затем обняла Наталью.

Подруги не сдержались и обе захлюпали носами, пролив несколько слезинок. Нелегко было расставаться, ведь так много было пережито вместе.

Николай тоже пожелал друзьям хорошей посадки и удачного путешествия в дебри, не затронутые цивилизацией, а самое главное — возвращения.

И когда путешественники поднимались по трапу, уже оба — Сони и Николай — помахали им рукой и прокричали вслед:

— До встречи, ребят! Возвращайтесь!

Самолёт медленно развернулся с рулевой дорожки на взлётную полосу и, разогнавшись, взлетел в небо.

Сони смотрела вслед удаляющемуся самолёту, а лёгкий ветерок теребил её распущенные волосы, что выбились из-под дорогого кашемирового палантина. И тут она поёжилась, будто мороз прошёлся ко коже, и поплотнее запахнула соболиную шубу. О чём она думала в этот момент — один Бог знает. Может быть, о том, что осталась совсем одна. Повернувшись к Николаю, она взяла его под руку, и они медленно направились на выход из аэропорта. Николай сейчас был безмерно счастлив оттого, что рядом с ним сейчас шла эта красивая двадцатидвухлетняя женщина. Он хотел урвать для себя хотя бы частичку счастья.

— Давай заглянем в какую-нибудь забегаловку, — обратилась она к мужчине. — Что-то знобит. Кофе горячего хочется.

— Всё, что ты хочешь, дорогая. Тем более что ты мне должна!

— Я помню о своём обещании. И раз уж сегодня так получилось — то с превеликим удовольствием выполню его. Пусть все девушки смотрят на нас и завидуют, что такой обаятельный красавчик уделяет мне внимание.

Видно было, что этот лёгкий флирт, несомненно, доставлял Сони удовольствие. Николай поддержал её непринуждённый, легкомысленный разговор.

— Ну-у, ты преувеличиваешь. Какой красавчик! Я самый обыкновенный, — и изобразил смущение.

— Боже, вот уж никак не думала, что тебя можно чем-то смутить! — заглянула она в его хитрые зелёные кошачьи глаза.

— Сони, ты невозможная плутовка! — подтрунивал он над ней.

Николай приобнял Сони, и они рассмеялись. Так, подшучивая и переговариваясь, они пошли вперёд. Давно ей не было так комфортно — просто брести по хрустящему снежку, вдыхать свежий воздух и радоваться общению с другом, хотя бы на время выбросив из головы всё плохое, что давило на неё в последнее время.

Недалеко от аэропорта они нашли скромный кафе-бар. В помещении было тихо и уютно. Хотя обстановка была довольно скромной, кафе не выглядело обычной забегаловкой. Наверное, наличие светлых жаккардовых кружевных скатертей на столах и небольших вазочек с сухоцветами на них создавали подобное впечатление. Разместившись в укромном уголке, они заказали себе по порции мяса с гарниром, апельсиновый сок и по чашке бодрящего кофе.

Сони с удовольствием приступила к еде. На свежем воздухе неожиданно прорезался аппетит — всё-таки беременным нужно соблюдать режим. Мужчина тоже проголодался от такого суетного дня и быстро уничтожил свою порцию. Когда заказанное было съедено, они приступили к кофе. Пили не спеша, по глотку, растягивая удовольствие.

Сони, грея руки о тёплую чашку, вдруг сказала:

— Ах, Николя, и почему мне так легко и хорошо с тобой? В моей теперешней жизни всё так тяжело, муторно… безнадежно… — в её глазах появилось задумчивое выражение. Она невидящим взором посмотрела в окно кафе.

Николя немного помолчал, обдумывая слова, а потом всё-таки сказал уже серьёзным тоном, исключающим какой-то флирт:

— Потому что ты не любишь меня. Там, где любовь, — неизбежны страдания, как это не парадоксально.

Сони с изумлением взглянула в глаза друга, отметив в них какую-то грусть.

— Неужели…

Она поспешно заставила себя замолчать. Понимание истинного отношения к ней Николя вдруг разом вспыхнуло в сознании, и, если бы она продолжила проговаривать вслух свою мысль, то, возможно, их дружбе пришёл бы конец. Ей вдруг стало некомфортно от осознания такой простой истины. Неужели она была так слепа?

Николай положил свою ладонь на её замершую на столе руку. Его тепло передалось ей, глаза мужчины лучились добротой — и это всё вдруг принесло ей успокоение.

— Не будем ни о чём говорить, ладно. Я только-только немного растормошил тебя, а ты опять впадаешь в хандру, уходишь в себя, словно гусеница в кокон. Наслаждайся моментом. Как там в «Фаусте» Гёте:

Не испытуй грядущего напрасно,

Мимолетящим благом дорожи

И, на лету схватив его, скажи:

«Остановись, мгновенье, ты прекрасно!»

Николай улыбнулся Сони и уже крепче сжал её руку.

— Боже мой, как красиво сказано. Если бы можно было остаться в этой минуте навсегда. — Её глаза лучились ощущением мимолетного счастья. И тут Сони оптимистично выдала своему спутнику: — Но ведь гусеница, уйдя в кокон, в конце концов вылетает из него прекрасной бабочкой!

— Это ты точно сказала. Значит, по логике вещей за плохим всегда следует хорошее, — философски заметил мужчина. — Всё что ни делается, всё к лучшему! Так что будем надеяться, что твоя теперешняя депрессия закончится и ты будешь счастлива как никогда прежде.

— Всё-таки ты неисправимый романтик! — залилась Сони серебристым смехом.

Николай с любовью смотрел на её ожившие глаза и думал, что всё сделает для того, чтобы она была счастлива. Сейчас, когда он познал настоящую любовь — не похоть, не страсть — а именно ту неземную составляющую этого чувства, когда тебе во сто крат желаннее не брать, а отдавать, ему хотелось подарить радость любимой женщине.

До встречи с Сони Николай не верил в глупые изречения слабоумных романтиков: «любовь с первого взгляда»… «любовь до гроба»… Он был до мозга костей реалист. Да и его жёсткая, порой даже жестокая работа заставляла быть прагматиком. Отношения с женщинами: дашь на дашь. Ты им какие-то материальные блага, они тебе — своё тело. Всё ясно и понятно. Ещё ни одна женщина не затронула его души.

В молодости он уже был влюблён. Сейчас эта любовь воспринималась им как нечто болезненное и опустошающее — она вывернула наизнанку его душу, оставив сплошное пепелище. И виной всему было предательство той, о которой он грезил ночами и готов был пойти на что угодно ради её благосклонности… Это было так давно, что сейчас казалось чем-то ненастоящим. Но вот след после себя эта зависимость (по-другому он сейчас не мог назвать это чувство) оставила страшный. Неверие ни во что чистое и светлое. Неверие в настоящую любовь.

Как говорилось в одном крылатом выражении, имеющем византийское происхождение: обжегшись на молоке, дуешь на воду. После предательства той девушки Николай закрыл свою душу для всех существ женского пола. Так было до недавнего времени.

Но однажды в его чёрствое сердце, закрытое на семь замков и запертое на семь засовов, ворвался луч света в образе милой и наивной девушки. Та часть души, что, как казалось ему раньше, погибла безвозвратно, вдруг ожила. И это новое чувство, как нежный зелёный росток, пробилось сквозь асфальт. Оно не хотело погибать, как Николай не заставлял себя, понимая, что его чувства не найдут ответа в её прекрасной душе. Ведь её сердце принадлежало другому…

Зато те чувства, которые он испытывал к Сони, научили его многому — тому, что раньше ускользало от его разума. Он увидел возможность счастья и для такого, как он, познавшего тёмную и грязную сторону этого падшего мира, построенного на жажде власти, денег и безграничного удовлетворения своих страстей. Николай понял, что выражение «любовь с первого взгляда» всё же существует, впервые заглянув в её чистые глубокие глаза. Правда «любовь до гроба» — не для него. Его любовь останется безответной. Но она хотя бы будет. Её свет будет согревать его по жизни и поможет дышать полной грудью.

Николай даже завидовал стойкости Сони — то, что она продолжает бороться за свою любовь. Она — слабая женщина — силой своего духа способна заткнуть многих мужиков за пояс. Она не отступает там, где многие бы сошли с дистанции. Любовь — вот истинная сердцевина её души, та основа, на которой зиждется её терпение, смирение и бесконечная доброта. Николай не понимал, почему такое чувство оставляет Камала равнодушным, что он раз за разом отторгает её любовь, мучая её своим равнодушием. Неужели, чтобы понять истинные ценности в этой жизни, нужно лишиться их. А ведь Камал действительно рискует потерять Сони: если её любовь умрёт, то уже никогда не вернётся.

В нём ширилась и росла надежда, что, если она не будет нужна Камалу, у него появится шанс — быть вместе с любимой женщиной. Только вот сейчас он ни за что не позволит своим чувствам взять вверх и предать друга. Любовь — это не о предательстве, это нечто большее. Такое, что способно возродить к новой жизни. Сони сама должна решить свою судьбу…

Николай так глубоко задумался и ушёл в себя, что Сони дёрнула его за руку:

— Эй, с тобой всё в порядке?

Николай встряхнулся и улыбнулся своей фее.

— Прости. Немного забылся.

Камал сидел в своём стильно обставленном кабинете их роскошного офиса и разбирал по косточкам проект нового контракта. Но вот уже битый час ему не удавалось полностью сосредоточиться на работе. Неизвестно, что было тому причиной: то ли усталость от работы, на которой он порой проводил по двадцать четыре часа в сутки, то ли нервное напряжение, что он испытывал дома.

Отсутствие нормальных отношений с женой, осуждающие взгляды прислуги, искоса бросаемые на него, — всё это не способствовало его желанию чаще бывать дома. Он чувствовал себя лишним. Казалось, весь обслуживающий персонал был на её стороне. Даже Джек — его преданный наставник — отвернулся от него, словно дал клятву безмолвствовать в его присутствии. Да ещё и сегодняшний прощальный разговор с Игорем не давал ему покоя, и Камал всякий раз мысленно возвращался к нему.

Откинувшись в кресле, Камал решил, что нужно выбросить всё из головы и снова пересмотреть контракт — от его работы зависела деятельность всей фирмы и тех людей, что работали там. По громкой связи он попросил секретаршу принести ему очередную порцию кофе. С хрустом потянувшись, Камал заставил себя подняться и прошёлся по кабинету, чтобы размять затекшее тело. Из широких окон кабинета трёхэтажного офиса была видна стройка, которую вела их фирма. Несмотря на зиму, работа шла полным ходом, насколько это было возможно в такую погоду.

Строительная компания «New star», которой он руководил в настоящий момент, принадлежала ещё Алимову-старшему. При руководстве отца строительство было не основным направлением, а только ширмой для прикрытия преступной деятельности и для отмывания незаконно полученных доходов. Камал, с согласия отца взяв власть в свои руки, перенаправил денежные потоки и начал развивать именно строительство, которые стало приносить очень неплохие доходы. Он уже почти утроил первоначальный капитал, доставшийся ему от отца. Оказывая услуги непосредственно по строительству, Камал развивал и смежные отрасли, связанные с этой деятельностью: архитектурное и проектное бюро, свои заводы по производству непосредственно стройматериалов, материалов для вентиляции и теплоснабжения, сантехнических изделий и тому подобное. То есть клиент получал определённую выгоду от реализации проекта под ключ.

Алимов-старший гордился своим сыном и считал, что такую хватку он унаследовал именно от него. Правда Камал сумел серьёзно расширить дело, привлекая заёмные средства банков, чем раньше Алимов-старший пренебрегал. Начиная свою деятельность в девяностые годы, он пользовался для развития бизнеса средствами бандитского общака. Так что можно было понять, какие у него были устремления и возможности их реализации. Но, как говорится, за всё нужно платить. Лёгкие на первый взгляд деньги часто приводят к тяжёлым последствиям. И, как это ни печально, его криминальная деятельность привела его к такому неизбежному финалу.

В кабинет вплыла его секретарша Алина, изящным движением поставила перед начальником кофе и преданно заглянула в глаза:

— Что-то ещё?

Мужчина не обратил на неё никакого внимания. Её соблазнительные позы так и остались совершенно невостребованными. Он только буркнул, делая небрежный жест рукой:

— Нет, идите.

Быстро прихлёбывая кофе, Камал вновь ушёл в размышления…

Сегодня рано утром они встретились с Игорем на кухне, столкнувшись за ранним завтраком. Никого ещё не было — все спали. После того, как мужчины утолили голод, произошёл их разговор. Во всяком случае Игорь хотел этого, а Камал не возражал.

— Ну вот и расстаёмся… — произнёс Игорь с грустью.

— Удачи тебе дружище, — пожелал Камал.

— Хотелось бы и тебе пожелать того же.

— Да, конечно. И мне удача не помешает.

Игорь встал, походил немного около стола, потом подошёл к окну. Камал ждал его дальнейших слов, и друг наконец решился:

— Дружище, позволь мне дать тебе один совет…

— Игорь, ну какие советы. Ты ведь сегодня уезжаешь и надолго. Давай оставим все советы на потом, а лучше выпьем за твою экспедицию, — и он потянулся за бутылкой виски.

Игорь запрещающим жестом остановил его и сказал:

— Будь добр, выслушай меня. Виски оставь, сейчас не до спиртного.

— Ну, хорошо, только покороче.

Игорь начал, как в воду нырнул:

— Ты губишь свою жизнь и жизнь Сони. А ведь она любит тебя.

Камал поморщился, как от зубной боли.

— Ты всё сказал?..

— Нет-нет, не перебивай. То, что она беременна, ничего не меняет. Она очень тяжело перенесла твою мнимую смерть. Мы тогда очень беспокоились о её душевном здоровье. Но всё же она выдержала и устояла.

— Ну, конечно же, разве её может сломить чья-то смерть?! По-моему, только отсутствие рядом мужика станет для неё настоящей трагедией. Она — похотливая мартовская кошка! — разозлился Камал. — А кто будет рядом — ей всё равно, лишь бы мужик был. Не зря она так быстро переключилась на Дмитрия.

Этот момент в жизни Сони всегда возмущал его. Почему она не хранила ему верность?! Неужели её любовь так быстро прошла?! И была ли она вообще?!

— Да пойми ты, Камал, если она потеряет тебя снова, для неё это станет настоящей трагедией! Я вообще не понимаю, как эта хрупкая девочка ещё держится.

— Ну как-то держится. Сначала она потеряла меня — но быстро успокоилась, вышла замуж вновь, потеряла Дмитрия — и опять пережила, не моргнув глазом. Нечего о ней так уж беспокоиться!

Камал не мог понять, почему Сони все жалеют. А он?! Почему его никто не понимает?!

— Ты слепой, Камал. Ты не видишь, как Сони любит тебя! Порой я сомневаюсь, любит ли меня Наталья так же, как тебя — Сони.

— Ты преувеличиваешь, — отмахнулся Камал.

— Может быть, может быть… И всё же… береги свою любовь. Такое чувство даётся только раз в жизни и то не всем.

— Неужели? — съехидничал Камал.

Он всё же не послушался Игоря и плеснул себе виски в стакан. А ещё мысленно воздвигнул между ними стену. А Игорь продолжал стучаться в эту стену с упорством, достойным лучшего применения.

— Не вини её в грехе, которого она не совершала. Она не изменяла тебе. То, что она переспала с другим уже после твоей смерти — не считается грехом. Мало ли какие причины послужили тому. Может быть, ей было очень плохо, и она в своём безволии прислонилась к мужскому плечу и даже не поняла, как оказалась в его постели. Что ты её обвиняешь и так грубо отзываешься о ней? Никакая она не мартовская кошка! — Игорь даже не заметил, как начал размахивать руками от волнения. — Ты не видел её тогда, как видел её я. Больше недели она отказывалась от еды, узнав от твоей смерти, и я насильно посадил её на капельницы. Ты знаешь, и это я говорю тебе как врач, бывает так, что человека невозможно спасти, если он не хочет жить. У Сони была своего рода лихорадка: она дрожала, будто от холода, и при этом её кидало в жар от высокой температуры. Мы старались почаще колоть ей снотворное, чтобы снять состояние стресса. Слава Богу, произошёл какой-то перелом, и она пошла на поправку, только совсем перестала улыбаться. Все её утешали как могли. Камал, я прошу тебя, перестань мучить Сони. Она отстрадал своё. Постарайся с ней хоть как-то примириться. И ещё я подозреваю… что ты нуждаешься в этом больше, чем она. Потому что ты стал другим. Ты очень изменился. У тебя самого тайный недуг, который гложет тебя изнутри. Я же вижу…

Игорь замолк, не в силах больше что-либо говорить. Ответ Камала прозвучал совсем неуверенно:

— Это всего лишь слова…

Сказав это, он спрятал свои глаза от друга, заслонившись стаканом с виски.

А вот последние фразы Игоря прозвучали для него предостерегающе:

— Камал, ну не будь же ты дураком! Вы с Сони созданы друг для друга. Нельзя же так по живому резать, вы же две половинки одного целого. А ребёнок… Ребёнок — не помеха для вашего счастья. Дети — вообще дар Божий! Как бы тебе не пожалеть потом, когда станет совсем поздно…

Камал очнулся и понял, что сидит за столом, облокотившись на него локтями и уперев лоб в сжатые руки. Вспоминая этот разговор и прокручивая его раз за разом, словно заевшую пластинку, он вдруг начал осознавать, что, возможно, Игорь и прав, и всё не так, как ему видится. Может быть, со стороны виднее.

«Она отстрадала своё… отстрадала… своё…» — эхом отдавались в мозгу слова друга.

И тут он услышал свой внутренний голос. Это был, наверное, голос совести, которую он всячески топил в вине, в злости и жестокости по отношению к жене.

«Неужели ты не видишь, что твоя жена невиновна?.. Ведь Сони нужна тебе, как воздух, как сама жизнь…»

Перед глазами опять возникли сцены той ночи и надругательства над женой.

«Ты тиран и деспот! Ты и так уже наказал её! Она не заслужила такого! А вдруг она не простит тебя! А если она уйдёт — уйдёт совсем — что ты потом будешь делать?!»

И эти слова гонгом стали стучать в голове, как самый настоящий приговор преступнику. Не выдержав внутреннего раздрая, Камал с трудом стянул с шеи галстук, что душил его, резко вскочил и ринулся к двери. Ему нужно на воздух. Он не может больше находиться в этой духоте.

Увидев пролетевшего мимо начальника, секретарша только округлила глаза в удивлении, не успев спросить, какие инструкции Камал оставляет ей, так спешно куда-то убегая.

Покинув офис, Камал с наслаждением вдохнул свежий морозный воздух. Перед глазами предстала светящаяся яркими огнями улица и поток машин с зажжёнными фарами. Как-то быстро наступил вечер, и в небе, несмотря на набежавшие облака, то здесь, то там поблескивали звёзды. Небольшой снежок медленно и красиво падал на землю, покрывая тонкой пеленой людей и проезжающие машины. Камал поднял голову вверх и начал ловить ртом эти лёгкие снежинки, тут же таявшие на его разгоряченном лице. Простояв так несколько минут, он понял, что замёрз и пора возвращаться в офис. Старушка-зима никуда не делась и своим посохом насылает колючий ветер и наметает сугробы. Зато холодный воздух принёс ясность голове и упорядочил мысли. Только бы ещё найти решимость в себе.

«Я должен дать нам ещё один шанс… Наш брак не должен разрушиться. Мы ведь нужны друг другу…»

Камал улыбнулся, взглянул на часы. Ого! Уже четверть восьмого! Нужно одеваться и ехать домой.

«Да, я должен это сделать! — Он был твёрд в своём решении: ехать домой и мириться с Сони. Но словно кто-то подтолкнул его мысли в другом направлении, и Камал даже немного испугался. — Нужно спешить! Лишь бы не было поздно! Боже, помоги мне!»