Однажды ты полюбишь

5

Энн валялась на диване и смотрела в потолок. К сожалению, ничего нового за последние два часа там не появилось. Тогда Энн вздохнула и перевернулась на бок: все же с такой позиции гораздо удобнее пялиться в пространство. Впервые в жизни оставшись без работы, она не знала, чем себя занять. Энн всегда с некоторой долей презрения относилась к людям, которые имели какое-то хобби. Для нее это значило одно: человек занимается на работе нелюбимым делом, а любимое так и не смог сделать своей работой.

Но сегодня Энн сожалела, что так и не научилась вышивать крестиком или плести макраме: все лучше, чем разглядывание потолка или обоев на стенах.

Интересно, сколько продлится расследование? – вяло подумала Энн, словно речь шла о расследовании кражи мешка кокосов где-нибудь на полинезийских островах. Одно радует: я успела заплатить за этот семестр. Конечно, узнав, что произошло, Кэтрин ни за что не стала бы обвинять меня, но до конца жизни я бы чувствовала себя виноватой в том, что она так и не окончила университет.

Энн чуть-чуть успокоилась и уже начала подумывать о том, чтобы приготовить себе чашечку кофе, как в дверь кто-то позвонил. Она удивленно посмотрела на часы. К ней и так не слишком часто заходили гости, а в разгар рабочего дня тем более.

Может быть, не открывать? Мне и так плохо. Не хочу никого видеть! – подумала Энн, но тут же упрекнула себя в безответственности. Пришлось вставать и тащиться к двери.

– Кто там? – спросила она, искренне надеясь, что это посыльный с документами от адвоката Бернера и через пять минут она вновь останется в одиночестве. А раз уж поднялась с дивана, можно будет действительно приготовить кофе.

– Это я, Кэтрин!

Энн распахнула дверь и в недоумении уставилась на сестру. Кэтрин выглядела отвратительно: давно не мытые волосы висели сосульками, глаза обведены огромными черными кругами совершенно натурального происхождения. Кожа Кэтрин цветом неприятно напоминала кожу утопленника, а лицо казалось раздувшимся, словно все у того же утопленника.

– Что с тобой? – испуганно спросила Энн. – Ты заболела?

– Могу я войти? – поинтересовалась Кэтрин.

Энн отступила и пропустила сестру в квартиру.

– Что случилось-то? И почему ты не в Оксфорде? Ведь сейчас разгар учебного года! Ты больна чем-то серьезным? Это лечится только в Лондоне?

– Прошу тебя, Энн, замолчи! – попросила Кэтрин. – Меня сейчас стошнит!

Энн подумала, что это просто оборот речи, но сестра не слишком вежливо оттолкнула ее и бросилась в ванную. Она вышла оттуда через пять минут с лицом еще более землистого цвета. Хотя, казалось, куда уж землистее!

– Господи, Кэтрин, да что же это такое? – совершенно растерялась Энн. – Хочешь чаю?

– Мне при одной только мысли о чем-то в моем желудке становится плохо, – пожаловалась Кэтрин.

– Это отравление, да? Может быть, тебе лучше прилечь? – Энн была серьезно обеспокоена. В последний раз сестра болела в средней школе, и это была обычная простуда. На этот раз все обстояло гораздо серьезнее.

– Ты уже не хочешь получить ответы на свои вопросы? – Кэтрин вымученно улыбнулась.

– Хочу, конечно, но тебе сейчас лучше лечь и поспать. Как только ты немного придешь в себя, мы поедем в больницу.

– Не нужно в больницу. – Кэтрин обреченно махнула рукой и упала на диван, на котором десять минут назад страдала Энн. – Я и так знаю, что со мной творится.

– Ты уже была у врача?

– Да.

– И что это такое? Прости, Кэт, но ты похожа на привидение!

– Через несколько месяцев я буду похожа на кита, если мы не решим эту проблему.

– Ничего не понимаю! – призналась Энн, присаживаясь рядом с сестрой и кладя руку ей на лоб. Энн ожидала температуры, лихорадки, но лоб Кэтрин был совершенно нормальной температуры.

– Ох, Энн, у тебя есть серьезный повод возненавидеть меня! – Кэтрин скинула руку Энн со лба и села, старательно избегая взгляда сестры.

– Да в чем дело-то, в конце концов?! – не выдержала Энн.

– Я… у меня… в общем, я беременна! – выпалила Кэтрин и замолчала, ожидая реакции сестры.

Энн хватило самообладания, чтобы не задать какой-нибудь дурацкий вопрос вроде «как же так?». Сейчас она поняла, что неприятности на работе и на самом деле были просто неприятностями. Не стоило из-за такой мелочи думать, что жизнь окончена.

Господи, что за странные мысли приходят сегодня мне в голову?! – испугалась Энн, внимательно смотря на сестру. Можно подумать, будто беременность повод так думать! Жизнь не окончена, скорее она начинается.

– Ребенок – это… – Энн не могла подобрать точные слова, но Кэтрин пришла ей на помощь:

– Это ужасно! Особенно сейчас. Я ведь должна была участвовать в одном очень привлекательном проекте! Я билась за место почти два года. И вот теперь…

– Ничего ужасного нет, – спокойным рассудительным голосом сказала Энн. Способность трезво размышлять возвращалась к ней с каждой секундой. – Уверяю тебя, это не последний проект в твоей жизни.

– Я тут подумала, может быть, стоит сделать аборт? – мрачным тоном заявила Кэтрин.

Энн всплеснула руками.

– Ни в коем случае! Как ты только можешь об этом думать! Слышала бы тебя мама! Ребенок – это замечательно! – Энн наконец вспомнила, что она хотела сказать сестре, как только услышала эту новость.

– К сожалению, а может быть, и к счастью, мама меня не слышит, – отрезала Кэтрин. – Энн, мы столько сил и средств вложили в мое образование! Если я рожу ребенка сейчас, я не смогу окончить колледж!

– Глупости! – оборвала ее Энн. – Насколько я помню, ты сможешь восстановиться в течение трех лет. Три года вполне приличный срок. Тебе хватит времени, чтобы подготовить ребенка к садику.

– А кто нас будет содержать все это время? – поинтересовалась Кэтрин. – Я больше не могу сидеть у тебя на шее. Хватит и того, что ты для меня сделала. Энн, мне так стыдно!

Кэтрин неожиданно расплакалась. Энн осторожно обняла сестру и прижала к себе, поглаживая ее по спине.

– Мы справимся, Кэт, обязательно справимся. Ты же помнишь, мы не опустили руки, когда мамы и папы не стало, вот и сейчас все будет хорошо. У нас, в конце концов, есть наследство дяди Кристофера. Я очень не хотела продавать дом, но, если придется, мы получим достаточно денег, чтобы безбедно жить до конца наших дней. Еще и твоему ребенку хватит! Тебе не нужно думать о деньгах, ты должна думать о том, чтобы родить мне здорового племянника или племянницу. Сейчас ты отдохнешь, приведешь себя в порядок, и мы поедем в клинику. Нужно показать тебя хорошему врачу…

– Энн, ты даже не представляешь, как я тебе благодарна! – шмыгая носом, сказала Кэтрин. – Ты так много дня меня делаешь – и это после того, как я с тобой поступила!

– Мы ведь уже решили, что ты окончишь колледж, как только сможешь оставлять ребенка в садике.

– Да я не про учебу! – отмахнулась Кэтрин. – Разве Боб тебе ничего не сказал?

Эти слова Энн очень не понравились.

– А что он должен был мне сказать? – поинтересовалась она, отодвигаясь от сестры так, чтобы видеть ее лицо.

Кэтрин стремительно покраснела и отвела глаза.

– Он же сказал мне, что поговорит с тобой…

– Да мы с ним и не виделись еще толком. Знаешь, Боб в последнее время ведет себя очень странно: почти не разговаривает со мной, недавно вообще нагрубил, мы близки не были уже месяца два, если не больше… – Энн вдруг почувствовала настоятельную потребность поделиться с сестрой своими бедами.

– Ничего удивительного, – пробормотала Кэтрин.

– Ты что-то знаешь? Расскажи, пожалуйста.

– Боб два месяца не спал с тобой, потому что он спал со мной! – выпалила Кэтрин.

Энн неуверенно рассмеялась.

– Это не очень хорошая шутка, но в твоем положении подобное простительно. Говорят, в первые месяцы беременные женщины не очень хорошо соображают.

– Это ужасно, но я не шучу. Ты ведь так и не спросила, от кого у меня ребенок.

Энн поняла, что ей совсем не хочется знать ответ на этот вопрос. Ее идеальная жизнь и так рассыпалась на глазах: сначала работа, теперь вот жених…

– Я ношу ребенка Боба. В последние два месяца мы с ним встречались регулярно.

Энн встала с дивана и отошла к окну. Впервые в жизни ей было неприятно находиться рядом с сестрой.

– Как это произошло? – странным голосом, будто связки у нее были из металла, спросила Энн.

– Боб приехал читать лекции, вечером мы устроили новому преподавателю вечеринку. Мы с ним просто потанцевали, он проводил меня домой, ну и вот… Я до сих пор сама не могу понять, почему сделала это. Поверь мне, Энн, я вовсе не хотела отбить у тебя Боба! Ты же знаешь, что он не в моем вкусе. Просто мы оба словно сошли с ума.

– Теперь я многое понимаю… – тихо сказала Энн. – Боб знает о ребенке?

– Нет.

– Почему?

– Я не хочу ему ничего говорить. Это будет только мой ребенок.

– Ты должна сказать.

– Нет, – упрямо повторила Кэтрин. – Я вовсе не хочу снять с себя ответственность за то, что между нами произошло. У меня был миллион возможностей сказать «нет».

– Почему же ты не воспользовалась хотя бы одной?

Энн чувствовала, как волна темного гнева поднимается в ней. Усилием воли она сдерживала этот поток. Энн вдруг с ужасом поняла, что ненавидит сейчас свою родную сестру, ненавидит единственного близкого ей человека.

– Я уже сказала, я словно сошла с ума. Каждый раз мне казалось, что это последний раз, что мы просто разойдемся и забудем обо всем, так, словно ничего и не было. А потом мы снова встречались и снова оказывались в его комнате…

Энн сжала кулаки, с трудом сдерживая слезы. Она спокойно отнеслась к вести о предательстве Боба, но предательство сестры пережить была не в силах.

Наверное, то же самое чувствовал Кристофер Ланкастер, когда узнал, что его отец собирается вновь жениться, неожиданно подумала Энн.

Кулаки разжались, и слезы высохли на глазах.

– Как бы то ни было, нам придется все сказать Бобу, – уже совершенно спокойным голосом сказала Энн. – Все же он отец этого ребенка.

– Я не хочу его видеть. Если бы не он, всего этого не случилось бы! – сердито сказала Кэтрин. – Между нами не пробежала бы кошка, и мы спокойно продолжали бы общаться.

– Между нами и так не пробегала никакая кошка, а уж тем более кот! – ласково сказала Энн, обнимая сестру. – Знаешь, сейчас я поняла, что чувствовал Кристофер Ланкастер, когда поссорился с нашим дедом… Только что у меня был выбор: наслаждаться своей болью, до конца жизни лелеять ее или простить и постараться забыть, чтобы провести остаток дней с родными людьми. Мы не должны ссориться, Кэтрин, тем более из-за мужчины. Это глупо и недостойно, тем более сейчас, когда в семье Ланкастеров наконец-то появится пополнение.

Энн тепло улыбнулась сестре. Кэтрин несмело улыбнулась в ответ и прижалась к Энн, совсем как в первые месяцы после смерти родителей.

– А Бобу мы все-таки скажем, – твердо заявила Энн.

Счастливая тем, как хорошо окончилось неприятное объяснение, и тем, что сестра рядом, Кэтрин не стала спорить, оставив этот вопрос на будущее.

Энн показалось, будто Боб догадывался, что она хочет ему сказать: теперь уже бывший жених приехал к ней через двадцать минут после звонка. Первым же вопросом Боба было сакраментальное:

– Что случилось?

Энн тяжело вздохнула, подумав, что она в последнее время слишком часто сталкивается с этим вопросом.

– Кэтрин в больнице.

– Как же так? – растерянно спросил Боб.

– Вчера она приехала ко мне и сообщила, что ждет от тебя ребенка. В тот же день мы поехали в клинику. – Энн спокойно рассказывала обо всех событиях вчерашнего дня, совершенно не обращая внимания на шокированного Боба. Сейчас здоровье сестры и ее ребенка волновало Энн гораздо сильнее переживаний и душевных терзаний бывшего жениха. Впрочем, еще вечером Энн сказала себе, что Боб даже женихом-то для нее не был. – Врачи настаивают, что Кэтрин нужно немедленно ложиться на сохранение: у вас с ней разные резус-факторы. Если бы я не знала об этом, Кэтрин могла бы потерять ребенка. Но теперь все будет в порядке: она пройдет курс лечения и вскоре вернется домой.

– Откуда ты узнала? – спросил Боб.

– О резус-факторе? – не поняла Энн. – Ты же сам как-то говорил, что у тебя отрицательный резус-фактор. А все данные Кэтрин я помню наизусть.

– Нет. Кэтрин тебе рассказала о том, что мы с ней…

Энн взвела глаза к потолку. Ей нужно обсудить с Бобом столько по-настоящему важных вопросов, а он начинает вновь говорить о том, что ей и так уже понятно!

– Боб, я простила Кэтрин, а ее предательство мне пережить было гораздо сложнее, чем твое. Наверное, сейчас уже можно честно признаться в том, что я просто не любила тебя так, как могла бы любить.

– Мне очень жаль, – пробормотал покрасневший до корней волос Боб.

Энн махнула рукой.

– Пустое все это! У нас сейчас гораздо более серьезные проблемы на повестке дня. Ты признаешь ребенка Кэтрин?

– Конечно. Если бы я мог на ней жениться…

– Я бы тоже предпочла такой вариант развития событий. К сожалению, Кэтрин и слышать о тебе не хочет. Должна признаться, я понимаю почему.

– Я сейчас скажу ужасную для тебя вещь, Энн, но, надеюсь, у тебя хватит сил простить меня еще раз.

Энн лишь пожала плечами. Что бы ни сказал Боб, у нее и так хватало сейчас проблем, чтобы еще задумываться и над его признаниями!

– Когда мы с Кэтрин встретились в первый раз, я почти не заметил ее, она ведь тогда была совсем подростком… Но когда я увидел ее в Оксфорде, мне показалось, что мир перевернулся. Прости, Энн, но ты никогда не была такой страстной, такой трепетной, такой желанной. Ты права, мы недостаточно сильно любили друг друга… Ты прекрасная женщина, Энн, ты сделаешь счастливым любого мужчину, но…

– Хватит с меня покаяний! – взмолилась Энн. – Если честно, мне не очень приятно все это слушать. К тому же я в курсе, что я замечательная женщина. Знаешь, я даже рада, что все вот так окончилось. Мы ведь даже не были помолвлены. Вряд ли мне было бы так же просто пережить все это после нашей с тобой свадьбы. Я рада, что мы не торопились.

– Я тоже рад, – признался Боб.

– Но сейчас следует поспешить. Насколько я помню мечты Кэтрин о ее свадьбе, выпирающий живот нигде не фигурировал. Если ты действительно хочешь на ней жениться, тебе стоит приложить усилия. У нее характер Ланкастеров.

– А это значит, мне придется столкнуться с ослиным упрямством. – Боб чуть заметно улыбнулся. – Ты поможешь мне, Энн?

– Иногда я себя чувствую матерью Терезой! – Энн тяжело вздохнула. – Мне следовало бы прогнать вас обоих, а я собираюсь выступить свахой.

– Ты просто чудо, Энн! – От избытка чувств Боб поцеловал ее в щеку, но сразу же смутился и спросил:

– В каком госпитале Кэтрин?

Энн продиктовала адрес и закрыла за торопящимся к Кэтрин Бобом дверь.

И правда мать Тереза! – сердито подумала она. Убедить сестру и Боба, будто ей так легко удалось пережить это разочарование, оказалось гораздо проще, чем убедить себя.

Энн отправилась на кухню, собираясь приготовить себе хоть что-то на ужин.

Все же они поступили подло! – вдруг прокралась предательская мысль. Энн усилием воли поспешила отогнать ее, но мысль упрямо вертелась на самом крае сознания, портя настроение и аппетит.

Да, подло, но сделанного не воротишь. И даже хорошо, что все так вышло, теперь я спокойно могу целоваться с кем хочу! – подумала Энн и усмехнулась. Да и чем я лучше Кэтрин и Боба? Пусть я не спала с Фредериком, но ведь хотела этого?

Фредерик не брат Боба! – самой себе ответила Энн и в раздражении бросила вилку.

От неприятных мыслей ее оторвал телефонный звонок.

Хорошо бы это была Клер, подумала Энн. Мне сейчас нужно с кем-нибудь поговорить. По крайней мере, Клер всегда называет вещи своими именами. Если бы кто-то назвал Боба и Кэтрин предателями, мне стало бы легче. Я смогла бы защищать и оправдывать их…

Но в трубке раздался мужской баритон. Еще не понимая смысла сказанного, Энн почувствовала, как у нее подгибаются ноги, а все тело словно обдает жаром из раскаленной печи.

– Мисс Ланкастер, это Фредерик Стрейт.

– Я узнала вас, – пролепетала Энн, но тут же постаралась взять себя в руки. – Что вы хотите?

– Встретиться с вами. То, что вы меня узнали, крайне обнадеживает!

– Я же просила передать все документы мистеру Бернеру.

– Я хочу встретиться с вами не как с клиенткой, а как с очаровательной женщиной. Давайте сегодня сходим в зоопарк!

Если бы Энн не сидела, она бы точно упала.

– Куда?

– В зоопарк! Когда вы в последний раз навещали зебр и пингвинов?

– Когда Кэтрин была совсем маленькой. Много лет назад.

– Кэтрин это сестра? – уточнил Фредерик.

– Да.

– Вот и отлично! Зебры по вас соскучились.

– Думаете? – Энн сильно сомневалась в том, что зебрам есть до нее хоть какое-то дело.

– Конечно! А если бы вы знали, как страдают пингвины…

Энн рассмеялась.

А что, почему бы мне и не сходить развеяться? – вдруг подумала она, удивленная тем, что вообще способна смеяться. Зоопарк не то место, где стоит опасаться природного магнетизма Фредерика. Погода исправилась, прогуляюсь, полакомлюсь мороженым…

– Я согласна!

– Отлично! Значит, вы можете спускаться. Я уже стою перед вашим подъездом.

– Как же так? – растерялась Энн.

– Я ведь знаю о своем даре убеждения. Как быстро вы соберетесь?

Энн бросила взгляд в зеркало и поняла, что переживания последних двух суток не лучшим образом отразились на ней.

– Мне нужно как минимум полчаса. Так что поднимайтесь ко мне, мистер Стрейт, сварите кофе.