Однажды в далекой-далекой галактике

ГЛАВА 1

На верхней палубе крейсера, в большом салоне, были в разгаре ежевечерние танцы. Их устраивали с позволения капитана Лиланда, и сейчас, чтобы без причины не пугать не военный персонал и гражданских лиц на корабле, не стали отменять. Капитан, несмотря на то, что считал меры безопасности недостаточными, все же сознавал разницу между готовностью отразить нападение и паническое ожидание этого самого нападения. Тревога заставляет видеть опасность там, где она есть, и там, где ее нет. А Лиланд предпочитал руководить подчиненными с ясным умом.

Сегодняшний вечер был одним из самых многолюдных за все время путешествия. Недостатка в партнершах не было, ведь в поход обычно брали и не военных — специалистов по обслуживанию вычислительной техники, ученых или обслуживающий персонал, среди которых преобладали женщины, в большинстве своем молодые и хорошенькие, помогавшие скрасить томительную скуку долгих перелетов.

К тому же, в команде крейсера имелись и женщины-военные.

В зале прозвучали последние аккорды модного в планетарной системе "Рея" зажигательного танца, и запыхавшаяся Амбер де Сантис, по общему мнению мужского состава, самая роскошная красавица этой поездки, предложила своему партнеру прогуляться к одному из наблюдательных мониторов. Ее не должно было быть на борту этого корабля. Дочь сенатора обычно путешествует на личных звездолетах своего отца. Но получилось так, что ее отцу по какой-то срочной причине потребовалось увидеть дочь, поэтому их крейсеру приказали доставить молодую госпожу де Сантис в планетарную систему Гратен, а уже там она пересядет на его личный звездолет, который домчит девушку за несколько дней.

— О, Нео Блу больше не видно, — с легким разочарованием воскликнула она. — Как жаль. Мне полюбилась эта планета. Не понимаю, зачем отцу было дергать меня так срочно? Подождал бы пару недель и в систему "Рея" прибыл бы его звездолет. К чему такая спешка?

— Вам не нравится полет? — спросил сопровождавший ее молодой офицер эсгер. Лицо мужчины выглядело равнодушным, но напряженная поза выдавала то, насколько его задели эти вскользь брошенные слова.

— Что вы, — поздно поняла, что невольно задела его чувства Амбер. — Я говорила не о "Последнем герое". Я говорила о той жизни, что мне пришлось бросить на Нео Блу, о моих друзьях, об учебе…

Амбер оглянулась на своего спутника и буквально утонула в его черных глазах. Их выражение было неизменным. Никто вокруг не мог прочитать эмоции этого эсгера, возвышающегося над нею на полторы головы. Но ей, с самого первого дня знакомства чудилось, что она может. И сейчас Амбер казалось, что она читает в них желание. Или это лишь отражение ее собственного влечения к нему?

Поспешно отведя глаза, она спросила, просто, чтобы занять образовавшуюся паузу:

— Куда направлен этот монитор, командор Суини?

Тобаяс Суини, рослый молодой эсгер, мускулистый, но при этом выглядящий подвижным, не просто так заслужил место старшего офицера на "Последнем герое". Благодаря силе, которой обладают все эсгеры, и врожденной ловкости, которую не ожидаешь от таких рослых мужчин, он был непобедим в бою, а благодаря гибкому уму умел прекрасно оценивать риски и никогда не упускал возможность. Решимость и смелость никогда не подводили Тобаяса.

До этого случая.

Стоящая перед ним красавица пленила эсгера с первой встречи. Тобаяс мог смотреть только на нее, думать, только о ней. Где бы не находился, чем бы не занимался — его всегда непреодолимо влекло к прекрасной вэйли с раскосыми серыми глазами и притягательными полными губами сливового цвета. Это становилось похожим на одержимость. Желание обладать ею было столь сильным, будто он умирал, а она была единственным лекарством. Ни с одной женщиной прежде он не испытывал ничего похожего. И совершенно себя не узнавал. Амбер де Сантис буквально околдовала его.

Тобаяс готов был ради нее на все. Конкретно сейчас он коснулся руками экрана и увеличил изображение.

— Этот направлен назад, на Нео Блу, а этот смотрит вперед, на пункт нашего назначения, главную планету системы Гратен — Сэншнл, — показывая, он наклонился вперед, и теперь их с Амбер лица разделяло чисто символическое расстояние. Тобаяс смотрел на нее, она на него с немым призывом во взгляде и у него не хватило воли остановиться. Медленно, чтобы не спугнуть свою добычу, Тобаяс наклонился к ее губам. Тут он замешкался, давая ей шанс передумать. Но девушка неожиданно стала на цыпочки, и сама его поцеловала, обвив руками крепкую мускулистую шею.

Амбер мечтала об этом мгновенье с самой первой их встречи. Она вэйли представительница генетически модифицированной расы, которую размножали, холили и лелеяли только для одного — для сексуальных утех. Она генетически запрограммирована быть сногсшибательно красивой, сексуальной и чувственной. А Тобаяс Суини заставлял ее либидо просто с ума сходить. И в тот момент, когда Амбер уже надеялась, что они хотя бы поцелуются, он замешкался. Не удержавшись, вэйли сама его поцеловала. На мгновение эсгер замер, заставив ее испугаться: вдруг, своим напором она испугала его, или напомнила про трудовую дисциплину? Неужели на этом все и закончится, и ей снова придется довольствоваться самоудовлетворением и игрушками у себя в каюте? Но затем Тобаяс обнял ее с такой силой, которую она никак не ожидала, и ответил на поцелуй.

О, вселенная. Этот эсгер знал, что делать.

Его поцелуй был полон страсти и желания. Амбер не была невинной девой, несмотря на свой довольно молодой возраст. Вэйли — чувственная раса. Они любят секс и удовольствия. Такова их природа. Но еще ни один любовник не целовал Амбер так, как Тобаяс Суини. И если до этого она надеялась, что они смогут обойтись просто поцелуем, то сейчас ей нужен был он весь.

Желание горячей волной растекалось по телу. Амбер казалось, что все ее ощущения обострились, и все ощущалось в разы сильнее: ароматы, прикосновения, жар плоти, жадность его губ. Этот поцелуй заставил ее всю, до кончиков пальцев, обмякнуть, стать податливой глиной в умелых мужских руках. Тобаяс, кажется, также лишился контроля. Он сжал сильными руками ее зад, впрочем, не причинив вреда или боли, и поднял легкую как перышко девушку, прижимая к стене. Амбер не только не сопротивлялась, но и закинула свои ноги ему на талию, сцепив позади щиколотки. Ох, как же она хотела продолжения.

Эсгер с мучительным стоном оторвался от нее, прижавшись своим лбом к ее. Он тяжело дышал, словно только что в одиночку толкал звездолет или передвигался по планете с увеличенной гравитацией.

— Останови меня сейчас и я отступлю, — умоляюще попросил он, громким шепотом. — Если мы это сделаем — назад дороги не будет, девочка.

— Ни за что, — так же тяжело дышала Амбер. — Я хочу все, что ты можешь мне дать.

— Это безумие… — прошептал Тобаяс. — Ты дочь сенатора.

— Я женщина, — с достоинством возразила она и тут же голосом, полным соблазнительной хрипотцы, спросила: — Разве я не красива? Разве ты меня не хочешь?

— С первой нашей встречи я могу думать только о тебе, — заверил ее Тобаяс. — Я хочу тебя больше всего на свете…

— А я тебя, — пылко воскликнула Амбер. — Так почему нам не утолить жажду друг друга?

— Я боюсь, что один раз попробовав тебя, не смогу остановиться… — честно признался Тобаяс.

Амбер улыбнулась ему самой обворожительной из своих улыбок и заверила:

— С тех пор, как я узнала, что ты тоже меня хочешь, у тебя не осталось выбора. Мы будем вместе, так или иначе. Так что лучше перестань тратить время на разговоры и займись уже делом.

Тобаяс улыбнулся. Он уже давно понял, что у этой хрупкой на вид вэйли характер настоящего эсгера. Но ему все же пришлось еще ненадолго отвлечься. Ровно на столько, сколько потребовалось бы для того, чтобы с помощью своего коммуникатора отключить камеры слежения в комнате наблюдения, и заблокировать вход. Меньше всего ему хотелось, чтобы весь крейсер видел, чем они тут занимались.

Быстро закончив с мерами безопасности, Тобаяс снова припал к слегка опухшим губам прекрасной вэйли в своих объятиях. Он хотел ее так сильно, что все тело болело. И все же ему приходилось сдерживаться. Эсгеры — страстные, неутомимые любовники. Чтобы Амбер там не говорила, но напор с его стороны мог напугать ее. Тогда этот раз станет для них первым и единственным. А Тобаяс не собирался останавливаться. Он целовал вэйли, и ему было мало поцелуев, ласкал ее полную грудь, пока только через платье, и этого также было мало. Вдыхал аромат ее возбуждения и еще сильнее распалялся, понимая, что она хочет его так же сильно, как и он ее. Наверное, Тобаяс никогда не сможет насытиться ею. Рядом с Амбер де Сантис он начал понимать непреодолимую жажду, мучающую обращенных.

Его руки скользнули по бедрам Амбер, едва прикрытым задравшимся легким летним платьем, и это прикосновение послало сладкую дрожь по всему телу девушки. Никогда она не испытывала такого первобытного возбуждения. Желая поскорее ощутить его в себе, Амбер прогнула спину и сильнее прижалась к нему всем своим тонким, точеным телом. Заложенное генетически желание получать удовольствие распаляло ее все сильнее: тело горело, и терпеть эту сладкую пытку не было сил. Она принялась лихорадочно расстегивать ремень на его форменных штанах.

Тобаяс не церемонился, и просто разорвал надетое на ней белье. Затем его руки скользнули под платье, к полной груди, так хорошо легшей ему в руки. Тобаяс чувствовал, как в голове тяжелыми ударами пульсировала кровь. Все его тело наполнилось желанием и нетерпением. Вэйли закрыла глаза и застонала, когда он начал ласкать грудь, кончиками пальцев потирая соски в рваном ритме и пощипывая их. Страсть и нетерпение скользили в каждом его движении. Тобаяс хотел от вэйли сразу все: хотел целовать, ласкать, быть в ней. Хотел, чтобы она в экстазе выкрикивала его имя. Его и только его.

Тобаяс — эсгер, а эсгеры своим не делятся.

Эта мысль поразила его, как гром среди ясного неба. СВОИМ? Но тут вэйли справилась с застежкой на его брюках, и ему пришлось слегка отстраниться, чтобы они вместе с трусами сползли по ногам.

— Святая турбулентность, — воскликнула вэйли, глядя на его гордо восставший член, от головки которого по всей длине, тянулась пульсирующая вена. — Природа тебя щедро одарила, эсгер.

Он уже успел постареть на несколько лет от страха, что Амбер испугается и оттолкнет его, но вэйли впилась в его губы полным страсти поцелуем и, оторвавшись от него, на выдохе попросила:

— Надеюсь, наша с тобой близость будет не нежной. Умираю, как хочу почувствовать тебя в себе.

— Я могу спасти тебе жизнь, — сказал Тобаяс, — столькими способами, что тебе даже представить трудно.

Амбер рассмеялась:

— Ах, эсгер, ты забываешь, что я вэйли. Меня трудно удивить.

— Посмотрим, — многообещающе улыбнулся он, и, подхватив ее, пересадил на голографический стол. Амбер весело взвизгнула, ощутив голой задницей холод стола. Позади нее вспыхнула какая-то голограмма, и, выругавшись сквозь зубы, Тобаяс отключил сраный стол. Этот стол не отвечает за что-то очень важное. Никто не умрет, если не сможет наблюдать за Нео Блу с часик. А Тобаяс мог умереть, если не получит Амбер прямо сейчас.

Он хотел вэйли до боли. И если еще что-то или кто-то ему помешает, то прольется кровь… масло… посыплются механизмы… Тут Амбер приглашающе раздвинула перед ним ноги, и Тобаяс потерял нить размышлений.

Его губы нашли ее в страстном поцелуе, пока руки начали снимать с Амбер платье. На несколько секунд им пришлось прерваться, чтобы вэйли могла поднять руки, помогая освободить себя от мешающей дизайнерской тряпки. Затем их губы снова слились в первобытном, чувственном танце.

Руки Тобаяса жадно исследовали стройное, гибкое и мягкое тело вэйли, лаская нежную кожу, разжигая страсть. Амбер не отставала от него, нежно поглаживая сильные руки, гладкую грудь, словно отлитую из металла и обтянутую кожей. Тобаяс прижимался к ней все сильнее, раздвигая ей ноги все шире. Амбер ощутила упирающийся в ее бедро и слегка подрагивающий член эсгера и не удержалась от стона. Все эти дни, лаская себя в своей каюте, на кровати, в душе или даже в общем туалете, она мечтала об этом члене, представляла, каково это будет, чувствовать его в себе, каким он будет на вкус. И сейчас могла кончить, просто вспоминая те фантазии, предвкушая момент, когда они станут реальностью.

Правая рука Тобаяса, наконец, поднялась вверх по талии, и обхватила грудь Амбер, вырывая очередной стон из ее губ. Она с наслаждением скользнула руками по мужской груди, легко погладила шею и запустила пальцы в черные волосы на голове эсгера. Как же упоительно чудесно было ощущать то, как они струятся сквозь пальцы. Рука эсгера сильнее сжала ее грудь, и Амбер застонала еще громче. Страдая от пульсирующей боли между бедер, она раздвинула ноги шире, надеясь, что эсгер придвинется еще ближе и перейдет, наконец, к делу.

Будто услышав ее мысленные призывы, или повинуясь той же жажде, от которой страдала и Амбер, эсгер с глухим рычанием потерся бедрами о ее киску, превращая кровь, текущую в жилах вэйли, в жидкую лаву. Амбер не могла припомнить, чтобы когда-либо хотела мужчину сильнее, чем сейчас.

Тобаяс начал ритмично покачивать бедрами, потирая клитор своим членом. Амбер исступленно застонала ему в губы, желая только одного — чтобы он не останавливался.

Оставив грудь девушки, эсгер отодвинулся от нее, освобождая больше места для своей руки, скользнувшей между их животами. Амбер попыталась притянуть эсгера ближе, обхватив ногами, но он не двинулся с места. Тогда вэйли, решив, что хватит с нее ласк и подготовки, пошла на хитрость: продолжая удерживать руками его голову, а ногами — бедра, упираясь пятками в его ноги, девушка, не прерывая поцелуй, начала наклоняться назад. Тобаяс последовал за нею, пока Амбер спиной не легла на рабочий стол.

Навалившись на Амбер сверху, эсгер удерживал ее своим телом, фактически обездвижив. С полным знанием дела Тобаяс опустил руку между их телами, и когда пальцы нашли клитор, стал потирать его круговыми движениями. Амбер сдавленно то ли застонала, то ли взвыла. От ласки эсгера ее клитор начал пульсировать еще сильнее, и горячий жар расплылся по низу живота, наполнив его томительным теплом. Тобаяс немного изменил положение руки, и теперь большой палец потирал клитор, средний проник во влажное лоно, двигаясь в нем. Задыхаясь от полноты ощущений, Амбер начала двигаться, буквально насаживаясь на этот палец. Тобаяс наклонился к груди вэйли и его губы нашли в ласке сжавшийся до размеров горошинки сливовый сосок. Этого было почти достаточно, чтобы она кончила. Почти…

И тогда, словно в ответ на немой призыв с ее стороны, Тобаяс добавил еще один палец.

Амбер накрыло волной удовольствия, сметающей все на своем пути, и ее тело затряслось от мелкой дрожи. Эсгер почувствовал момент, когда его ласки вознесли вэйли к небесам, но не перестал двигать пальцами, пока спазмы блаженного удовольствия не прошли. Амбер даже не поняла, когда именно Тобаяс убрал руку, и толстая головка члена вжалась в гладкий вход ее киски.

Она начала осознавать, что с нею происходит только после того, как эсгер начал двигаться, проникая в нее короткими частыми толчками. Дыхание Амбер сбилось от невероятных ощущений. Член Тобаяса был восхитительно твердым, и ощущать, как он наполняет и растягивает ее, было просто невероятно.

В какой-то момент ей показалось, что больше в нее не войдет. Но тут эсгер с рыком, одним мощным толчком вошел в нее до конца. Амбер сама хотела, чтобы их секс был не нежным. Но она не предполагала, что ощутит такую резкую боль, словно ее разорвали пополам.

Амбер уперлась руками в мощные плечи, пытаясь сдвинуть как будто ставшего еще большим эсгера. С таким же успехом можно было пытаться сдвинуть гору. Тобаяс не только не сдвинулся с места, но и не остановился. Немного передвинув бедра вэйли, чтобы ему было удобнее проникать, эсгер снова начал ласкать ее клитор рукой и двигаться медленными, глубокими толчками.

Поначалу Амбер не ощущала ничего, кроме боли. Но вскоре желание снова проснулось и к боли примешалось удовольствие. Этот контраст — боли и удовольствия — помогал ощущать все острее и ярче. Вскоре эсгер начал двигаться быстрее, вколачивая себя в вэйли все сильнее, и она ощутила приближение нового оргазма. И когда ее в этот раз накрыло волной чистого, первобытного блаженства, Амбер осознала, что эсгер испортил ее для других мужчин. С этим ничего не сравниться.

Тобаяс кончил так сильно, как никогда прежде. И даже не успев подумать о том, что делает, он наклонился и укусил Амбер в то место, где шея переходит в плече, клеймя ее, как свою пару. Все происходило слишком быстро. Тобаяс действовал, а не думал. Инстинкты взяли верх над разумом.

Первой связной мыслью Тобаяса было: "Во имя вселенной, что я наделал? Амбер испугается и прогонит меня. А я без нее не смогу…" Но, вопреки страхам, Амбер лишь сильнее прижимала к своей шее голову эсгера, принимая на себя вес его большого сильного тела. Тобаяс застонал, содрогаясь так сильно, что под ними пошатнулся стол. Его клыки втянулись и он, тихо чертыхаясь, облизывал место укуса горячим языком, продолжая изливать свое мужское семя в ее гостеприимное тело. Тепло разлилось внутри киски, чуть не спровоцировав третий оргазм.

Ошеломленная, Амбер тяжело дышала, чувствуя слабость во всем теле. Она открыла глаза, когда эсгер слегка приподнялся, и видела лишь его лицо и невероятные завладевшие ею черные глаза. Страсть и удовлетворение — эти два чувства она распознала во взгляде, в котором никто больше ничего не мог рассмотреть.

А, может, это было лишь отражение ее собственных эмоций? Не важно.

Эсгер вышел из нее и стал, помогая ей подняться. Амбер с благодарностью приняла эту помощь, ведь лежать на операционном столе не так уж и удобно, а встать сама она не смогла бы еще минут пятнадцать, это точно. Тело еще дрожало от пережитых оргазмов, руки и ноги были похожи на вату. Но Амбер не жаловалась. Наоборот — ей хотелось кричать на весь мир о том, как же ей сейчас хорошо.

Тут она вспомнила, что он только что ее укусил. Эсгеры так делают, чтобы соединиться в пару. Или не только? Может это у них такое проявление страсти?

Амбер только собралась спросить его об этом:

— Тобаяс, ты… — как внезапно ощутила, что задыхается и по телу разлилась горячая и безудержная волна жуткой боли. Ее голос оборвался, а ладонь судорожно вцепилась в запястье эсгера и тут же обмякла, потому что силы вдруг покинули вэйли. Глаза начало застилать от боли, а легкие горели от невозможности вдохнуть. Словно что-то душило ее изнутри, одновременно пытаясь вывернуть внутренности и выкрутить конечности.

Тобаяс недоуменно уставился на медленно синеющую девушку. Ему потребовалось несколько мгновений, чтобы понять, что с нею происходит. Ее большие раскосые глаза еще сильнее расширились и лихорадочно блестели. В них даже не будучи телепатом можно было прочитать ужас; теряя сознание, она пошатнулась и начала падать, но Тобаяс подхватил ее за талию.

Сжав губы, затаив дыхание, он быстро нажал несколько кнопок у себя на коммуникаторе, отправляя послание:

— Мостик, — выдохнул он, и все динамики крейсера повторили хриплый шепот, вырвавшийся из его горла вместе с остатками воздуха. — Атака газом Барк-Иол. Задержать дыхание.

Корчась в отчаянной попытке сдержать вдох, с безжизненным телом девушки на сгибе левой руки, Тобаяс бросился к тамбуру ближайшей спасательной шлюпки. В этот момент оркестранты безвольно выронили свои инструменты, танцующие пары мягко осели на пол, и в наступившей тишине молодой эсгер, перед глазами которого уже вращались огненные круги, справился с входным люком шлюпки. Он рванулся через крохотную рубку к воздушным вентилям автономного климатизатора, открыл их на полную мощность и приник ртом к живительному потоку, наконец-то позволив своим измученным легким сделать первый вдох. Едва придя в себя, он снова задержал дыхание, вскрыл шкафчик слева от пульта и натянул один из хранившихся там аварийных защитных костюмов; он широко открыл клапан на его воздушном баллоне, чтобы очистить защитный костюм от остатков смертельного газа.

Затем он повернулся к лежавшей без сознания девушке. Быстро захлопнув люк, он пустил ей в лицо струю дыхательной смеси.

— Давай, Амбер, — отчаянно шептал он — дыши, любовь моя… не умирай… мне без тебя не жить…

Через несколько секунд вэйли закашлялась, сделав первый судорожный вдох, и Тобаяс едва не заплакал от облегчения. Когда девушка открыла глаза, он быстро проговорил:

— Держись за эту стойку и не отводи лицо от потока, пока я не надену на тебя защитный костюм. Ты все поняла?

Амбер слабо кивнула. Убедившись, что она может стоять без его поддержки, эсгер облачил ее в защитный костюм — двухминутное дело при его то опыте. Затем, когда она в изнеможении упала в пилотское кресло, Суини вызвал по коммуникатору мостик. Там, над приборными панелями, по-прежнему невозмутимо сиявшими россыпью цветных огней, склонились одетые в защитные костюмы фигуры.

— На корабле лазутчик, — сейчас Тобаяс позволил себе говорить со своим капитаном без соблюдения должной субординации, как часто бывало во Флоте эсгеров в экстремальных случаях. — Скорее всего, отравляющий газ попал в главный воздухопровод. Не исключено, что таким же способом были захвачены и два предыдущих судна. Это пираты. Или пассажир, или подброшенное на корабль автоматическое устройство. Но я склоняюсь к тому, что это дело рук лазутчика. Это сделал кто-то, у кого есть доступ в отсек климатизатора, — на мгновенье он сделал паузу, пытаясь вычислить того, кто мог это сделать, и, пересмотрев в голове все кандидатуры, задумчиво поделился своими соображениями: — Только Финли мог отключить контрольный щит большого климатизатора… Я ближе к климатизатору, чем вы. С вашего разрешения, я проверю, что там произошло, затем поднимусь к вам наверх. В случае чего, держим связь через секретный канал.

Капитан Лиланд одобрительно кивнул:

— Выждите немного времени, чтобы газ хоть чуть-чуть осел. Тогда если ваш костюм будет поврежден, у вас будет шанс найти убежище или дождаться помощи.

— Есть, — по-военному четко ответил Тобаяс.

— Удачи, командор Суини, — пожелал ему капитан Лиланд и первым отключил связь.

Тобаяс повернулся к Амбер. Она все еще лежала в кресле и выглядела тяжело больной или страдающей от лихорадки.

— Что это было? — спросила потрясенная вэйли.

Тобаяс не ответил. Он только сейчас по-настоящему осознал, что Амбер едва не умерла. Это не было обмороком или болезнью, не было и ранением. Девушка была при смерти. Болезнь или ранение — это временное состояние, которое может длиться долго, может быстро пройти, и Тобаяс знал бы, что в этом случае делать. Но смерть… смерть — это ненадолго, смерть — это навсегда. Как бы он жил, если бы Амбер не стало? Как бы встречал каждый новый день? Как бы спал, дышал, существовал?

Ему пришлось сжать кулаки, чтобы сдержать боевую трансформацию. Рядом нет такого врага, с которым можно было бы справиться с помощью физической расправы. Была лишь вэйли, которую его ярость может испугать до смерти. В этой ситуации Тобаяс должен был использовать не мускулы, а мозги. Употребив всю свою силу воли, эсгер постарался взять себя в руки.

Амбер, кажется, не заметила его внутренней борьбы. Девушка пребывала в состоянии стресса и постоянно говорила, наверное, даже не осознавая, что большую часть мыслей произносит вслух:

— Это было ужасно. Мне вдруг стало нечем дышать… Даже не так. Я просто не могла вдохнуть и все. Секунду назад я занималась восхитительным сексом, а потом раз. И я умираю. Тобаяс, я была совершенно беспомощна. Ужасное ощущение… Меня как будто что-то выкручивало изнутри, выдавливало мою жизнь из тела…

Девушка всхлипнула, и ее речь стала более осмысленной:

— Мне кажется, ты сказал Барк-Иол. Но как это может быть? Все знают, что это газ запрещен и давно не производится. Папа говорил, что во всех шести галактиках не осталось оборудования для его производства, все осталось на территориях обращенных…

Амбер побледнела и судорожно вздохнула, прежде чем испугано спросить:

— На нас напали обращенные, да?

Тобаяс покачал головой:

— Нет, они не нападают так… осмысленно. Они атакуют в лоб, и стараются задавить числом. Нет. Скорее это кто-то, кому попали в руки старые запасы этого газа.

Он сел рядом с Амбер и обнял ее:

— Не бойся. Все будет хорошо.

Некоторое время они так и сидели. Амбер пыталась восстановить душевное равновесие и прийти в себя. В силе и спокойствии эсгера, вэйли пыталась обрести и свой покой. А Тобаяс рассматривал мониторы, изучая состояние корабля. Он не мог ничего сделать, пока не убедится, что лазутчик всего один и за углом не ждет засада. К тому же, имело смысл подождать, пока концентрация газа хотя бы немного не уменьшится. Но сосредоточиться на задании было чрезвычайно тяжело. Все его мысли были с Амбер. Он все никак не мог успокоиться. Мысль о том, что, едва обретя свою пару, Тобаяс чуть не потерял ее, сводила с ума. Он бросил на нее очередной взгляд, и увидел, что вэйли нервно потирает свои плечи, и никак не может успокоиться. Ему было хорошо известно, что она ощущает сейчас: страх, ужас от пережитого, желание вновь ощутить себя живой. Тело на взводе, и никак не может сбросить напряжение. Такое бывает с новенькими солдатами, после первого боя.

Ей нужно было сбросить напряжение, расслабиться, чтобы быстрее успокоиться.

Что ж, это он мог устроить. Проверив помещение на безопасность, он запустил диагностику корабля и, повернувшись к своей прекрасной паре, частично снял свой костюм. Амбер очень удивилась, увидев это, но не стала сопротивляться, когда Тобаяс проделал то же и с нею. Он хотел поцеловать ее, а она хотела быть поцелованной. Почему бы этому не случиться? Если им суждено умереть, то смерть в объятиях командора Тобаяса Суини будет далеко не самой худшей смертью.

Его поцелуй был попыткой утешить, но Амбер быстро перехватила инициативу, отдавшись поцелую со всей страстью, на которую была способна. Она не хотела нежности, не хотела деликатности. Ей нужен был дикий зверь, с которым она была на мостике. И Тобаяс дал своей паре то, в чем она так нуждалась, со стоном прижав Амбер к себе, чтобы насладиться ее вкусом. Страсть между ними была физически ощутима, как молния, как пламя, как плазменный заряд.

Он развернул Амбер и прижал к дивану, лихорадочно снимая ее костюм. Им двигало отчаянное желание прикоснуться к теплой нежной коже, почувствовать жар любимого тела и убедиться, что вэйли здесь, что она его не покинет никаким способом. Его рука начала ласкать самую красивую грудь из виденных им, и Амбер застонала. Тобаяс поцеловал ее, полностью поглотив стоны и вместе с тем, наконец, освободив себе достаточно места, чтобы рука могла беспрепятственно протиснуться в ее штаны, чтобы коснуться вэйли там, где она нуждалась в этом больше всего. Амбер уже была влажной и готовой, для него и его пальцы легко коснулись клитора, подразнивая, и глубоко проникли в нее. Амбер с силой прикусила нижнюю губу, но он не разорвал контакта и, двигая пальцами и поглаживая клитор, подталкивал ее к вершине, хотя она изгибалась и стонала под ним.

— Отдайся мне, Амбер, — потребовал Тобаяс, сгибая пальцы, чтобы найти то самое местечко, касаясь которого он заставлял ее стонать громче всего. Он не останавливался, пока вэйли не забилась в экстазе.

Тобаяс заглушил ее крики и стоны поцелуем, борясь с желанием снова оказаться в желанном и податливом теле своей пары. Это удовольствие было только для нее, чтобы помочь забыть тот ужас, что она пережила. Его пальцы ненадолго остались внутри Амбер, пока она успокаивалась, а он поцелуем убрал единственную слезинку, покатившуюся по ее щеке, и бормотал на ухо глупую чепуху. Он целовал свою пару, обнимал, и Амбер полностью расслабилась в его руках, доверив ему свое тело, сердце и душу.

Какое-то время они так и лежали. Но когда удовольствие отступило, реальность взяла свое. Поправляя свой костюм, Амбер вспомнила, что на корабле были не только они вдвоем:

— Тобаяс, а как же другие пассажиры? Что сталось с ними?

Тяжело вздохнув, эсгер прижал не сопротивляющуюся девушку покрепче к себе — как будто так мог защитить ее от суровой и страшной реальности — и только после этого рассказал:

— Ты уже знаешь, что на "Последний герой" напали, воспользовавшись смертельно опасным газом Барк-Иол. Он запрещен во всех шести галактиках, входящих в содружество. И он действительно запрещен, еще с тех времен, когда обращенных не существовало. Тогда им пользовались контрабандисты, пираты и прочие разбойничьи шайки. Сама знаешь, в открытом космосе всякого сброда хватает. Но с тех пор, как земли, на которых производят этот газ оказались в руках обращенных, о нем никто слыхом не слыхивал. Я знаю об этом газе лишь по учебникам.

Тобаяс искоса бросил взгляд на бледное лицо девушки, и отстранился. Ему хотелось бы вечно держать ее в объятиях. Но у него были и другие обязанности. К тому же опасность еще ни для кого не миновала.

— Не бойся этого газа, Амбер. Пока ты со мной тебе ничего не грозит. И не мучай себя страхами и сожалениями насчет остальных пассажиров. Я бы не успел привести их в чувство. Их слишком много и все они были на значительном расстоянии от нас. У меня не было шансов добраться хотя бы до кого-то из них. Я и с тобой чуть не опоздал… еще на пару секунд дольше… — Тобаяс не смог заставить себя закончить предложение. Эсгер старательно гнал от себя мысли о том, что могло случиться, если бы он не успел. Чтобы не дать себе снова впасть в ярость и боевой транс, он подошел к небольшому рабочему столу и начал выводить изображения с зондов, расположенных в разных комнатах на экран.

— Неужели мы не можем ничего сделать для остальных? — всхлипнула Амбер, явно не осознавая в какой опасности сама находится. Кто-то напал на крейсер, и смог превратить тяжеловооруженный крейсер, в легкую добычу для любого. Если сейчас сюда высадится хорошо подготовленный десант, то отбить эту атаку будет очень и очень трудно, если не невозможно. Амбер не понимает, что в этом случае ей лучше надеяться на то, что ее убьют. Точнее не так. Тобаяс не позволит, чтобы она досталась врагу живой. Он позаботиться о своей паре, любой ценой. И от этой мысли все внутри замирало. Не может так быть, чтобы она нашел свою пару в такой огромной вселенной только для того, чтобы убить своими руками.

Тобаяс решил подумать над этим позже. Пока ему нужно успокоить свою пару.

— "Последний герой" — это боевой галактический крейсер. Здесь всегда хранится запас антидотов для всех известных смертельных ядов. С этим проблем не будет, но вот что может произойти после…

Его речь прервалась так внезапно, что Амбер невольно испуганно сжалась. Мужчина резко выпрямился и руками поднял изображение выше, из плоского превратив его в голограмму. Увеличив картинку в несколько раз и приблизив левый угол, он издал удовлетворенный возглас. Амбер придвинулась поближе, стараясь рассмотреть, что его так взволновало. На экране застыла фигурка в слишком тесном костюме высокой защиты; блики света играли на лицевом щитке, не позволяя разглядеть, кто именно находился перед ними.

В первое мгновенье Амбер показалось, что она поняла, что так обрадовало эсгера:

— Еще один выживший.

Но командор Суини покачал головой и в радостном возбуждении ответил:

— Это не выживший, это лазутчик, который совершил эту террористическую атаку. Я так и думал, что найду его в воздушном отсеке. Присмотрись Амбер, кого он тебе напоминает?

Девушка передвинулась так, чтобы как можно лучше рассмотреть того, кого ее спутник принял за лазутчика, и вслух предположила:

— Главный инженер Финли?

Тобаяс удовлетворенно кивнул и объяснил:

— Он в защитном костюме главного инженера, но это не Финли. Посмотри, как на нем сидит защитный костюм. Наш Финли — тщедушный делфиец. На нем даже самый маленький костюм защиты висел, как на ребенке. А на этом мужчине едва-едва по швам не расходится. Это фигура тренированного нойта или роугга.

— Почему не делфийца или иштарийца? — увлеклась происходящим Амбер.

Тобаяс улыбнулся, довольный тем, что смог отвлечь вэйли от грустных мыслей, и охотно объяснил:

— Корпус следопытов в большинстве своем состоит из роуггов и нойтов потому, что эти ребята рослые и сильные. Фактически их тела — одни сплошные мышцы. Иштарийцы или делфийцы тоже бывают и сильными, и рослыми. Но их фигуре не хватает той мощи, которой обладают нойты, роугги и эсгеры. Делфийцы и иштарийцы не хищники. Даже сэйтоу не дотягивают до роуггов во внешнем облике, хотя по силе не уступают.

— Откуда тогда у него этот костюм? — спросила Амбер и попыталась встать. Голова все еще кружилась, но с помощью эсгера можно было стоять.

Тобаяс охотно прижал к себе вэйли, наслаждаясь тем, насколько мягким и теплым было ее тело. Если бы не эта атака, то он сейчас перегнул бы Амбер через стол и трахал до тех пор, пока она не сорвала бы голос от крика. Чтобы весь крейсер, вся галактика слышала, кому она принадлежит. Тело мгновенно отреагировало на его грешные мысли, и, чтобы заставить своего дружка снова задремать, Тобаяс сосредоточился на вопросе своей прекрасной второй половинки:

— Вероятно, кто-то из гражданского или технического персонала застал врасплох беднягу Финли, забрал его защитный костюм, коммуникатор и пропуск. Ну, а дальнейшее дело техники — пользуясь пропуском главного инженера, он беспрепятственно попал к трубопроводу и сделал там дыру. Затем пустил газ в систему, генерирующую и посылающую по всему кораблю дыхательную смесь, и вывел экипаж из строя.

Он умышленно умолчал о том, что для того, чтобы попасть в отсек с большим климатизатором нужно преодолеть трехступенчатую систему защиты: нужен пропуск, отпечаток пальца и сканирование сетчатки глаза. Если бедняге Финли повезло, то когда пират все это отрезал, он уже был мертв.

— Почему ты так уверен в том, что все было именно так? — в его устах все звучало логично и просто, но Амбер как не старалась, не могла понять уследить за тем, из каких звеньев он построил эту логическую цепочку.

— Если бы мне нужно было бы вывести такой большой корабль из строя и сделать его легкой мишенью, я бы поступил точно так же, — пожал плечами в ответ Тобаяс, и Амбер впервые задумалась о том, что этот обходительный и сексуальный мужчина — тренированный и опасный убийца.

Несколько минут назад он превозносил достоинства нойтов и роуггов. А о достоинствах эсгеров умолчал. А ведь эти ребята настолько хороши, что могут не только сдерживать натиск обращенных у границ своих земель полагаясь лишь на собственные силы, и не обращаясь за помощью к Флоту следопытов, но и отвоевывают свои земли у обращенных назад. Тобаяс Суини не просто эсгер, он командор, первый помощник капитана, на военном крейсере. Скольких же он убил, чтобы дослужиться до этой должности?

Ее размышления прервал его хищный возглас:

— Вот ты где.

Амбер посмотрела на экран. Фигура в защитном костюме находилась возле терминала связи, похожего на тот, возле которого они только что занимались сексом.

Тобаяс бережно усадил Амбер в кресло и приказал:

— Чтобы не случилось — не выходи из этой капсулы. Если я не вернусь, запускай программу эвакуации…

— Тобаяс, не ходи туда, — взмолилась Амбер. Меньше всего на свете она хотела остаться сама в минуты опасности на таком большом крейсере. Может Тобаяс Суини и жестокий тренированный убийца, но это ее жестокий тренированный убийца, и безопаснее места, чем у него за спиной в этом мире не существует.

Пытаясь удержать его, она попыталась привести логические доводы:

— Защитный костюм пирата намного прочнее, чем твой аварийный. Одно попадание из оружия, и ты надышишься смертельным газом. Я более чем уверенна, что даже если этот бандит попал на крейсер без оружия, то он не преминул возможностью присвоить себе какое-нибудь оружие уже тут.

Тобаяс решительно перебил Амбер, пока та сама себя не запугала до обморочного состояния:

— Амбер, я не могу позволить, чтобы на борту крейсера разгуливал живой пират. К тому же, если его не остановить сейчас, то он свяжется со своими приятелями, которые не замедлят объявиться, и тогда корабль нам уже не отвоевать.

Видя, что его слова не убедили девушку, Тобаяс поцеловал ее и мягко заверил:

— Не беспокойся обо мне, у этого недоумка нет ни малейшего шанса. Я возьму бластер и сотру его в порошок. Но ты должна следить за экраном, и, если что-то пойдет не так — тут же эвакуироваться. Я должен быть уверен, что с тобой все будет в порядке.

Амбер заставила себя кивнуть, хотя всем естеством было против этого. И все же она сознавала, что в таком деле будет ему обузой. С тяжелым сердцем ей пришлось отпустить его.

Тобаяс сунул девушке в руки оружие, и, пока Амбер рассматривала его, пытаясь вспомнить, как из него стрелять, тяжелая дверь спасательной шлюпки мягко закрылась за ним.

— Прошу, возвращайся, — прошептала она ему вслед. И пересела так, чтобы следить за ним по мониторам.