Одного раза недостаточно

Глава двадцать третья

Дэвид стоял у бара в «21», ожидая отца, опаздывавшего на десять минут. Это было на него непохоже. Молодой человек взглянул на пустой столик у стены, который держали для них. Зал постепенно наполнялся посетителями. Питер сверялся со своим списком; какие-то важные персоны явились без предварительного заказа. Уолтер тотчас поставил дополнительный столик в проходе, разделявшем два зала. Марио преподнес белые гвоздики трем красивым женщинам. Дэвид допил спиртное и решил сесть за стол. Слишком много людей, стоявших У двери, алчно поглядывало на незанятые места.

Дэвид потягивал второй мартини, когда появился отец. Заказав напиток, он принялся многословно извиняться.

— Боже мой, эти женщины просто невыносимы, — вздохнул он.

Дэвид засмеялся:

— Не говори мне, что у тебя снова роман. Отец слегка покраснел.

— Дэвид, я всегда очень уважал твою мать. Но ее не назовешь страстной женщиной. Однако я никогда не заводил, как ты говоришь, романов. Конечно, иногда вступал в мимолетные связи. Но никогда не увлекался всерьез.

— Так с кем же у тебя теперь мимолетная связь? — спросил Дэвид.

— Я опоздал из-за твоей матери. Через три недели мы отправляемся в Европу. Впервые за последние шесть лет. Поэтому нам нужно обновить паспорта. Ты не поверишь — мы проторчали в паспортном отделе с одиннадцати утра, и мать до сих пор там.

— Большая очередь? Отец пожал плечами.

— Не очень. Туристский сезон кончился. Но она забраковала две фотографии и снимается в третий раз. Отказалась клеить плохой снимок на паспорт. Кто будет рассматривать его, кроме таможенников и гостиничных клерков?

Дэвид засмеялся:

— Если это имеет для нее такое значение, ей следует сделать подтяжку. Тогда она будет выглядеть великолепно.

— Господи, зачем?

— Ради собственного тщеславия. Многие это делают, ты знаешь.

— Эта процедура не для нас. Она впадает в панику, отправляясь к стоматологу. К тому же…

Он замолчал — по залу прокатилась волна шепота. Все уставились на вошедшую женщину.

— Это Хейди Ланц! — воскликнул Джордж Милфорд. — К вопросу о подтяжке — она, верно, делала ее раз десять. Боже мой, ей под шестьдесят, а выглядит она на тридцать.

Дэвид посмотрел на актрису, которую обнимал владелец ресторана. Метрдотель пожимал ее руки. Женщину сопровождали двое мужчин; она здоровалась с людьми, идя к своему столику. Актриса выглядела великолепно и, в отличие от Карлы, никогда не бросала работу. Когда ее акции в Голливуде упали, она появилась в мюзикле на Бродвее. Хейди Ланц делала ежегодную сольную передачу на ТВ.

— Не представляю, как ей удается сохранять такую фигуру, — сказал Джордж Милфорд. — Ты не видел ее по ТВ месяц тому назад в облегающем платье? У нее тело двадцатилетней девушки.

Дэвид кивнул.

— Я смотрел эту передачу с Карлой. Она сказала, что Хейди, несомненно, надела корсаж.

— Ну, Карле видней, — сказал Джордж Милфорд.

— Почему? — обиженно произнес Дэвид. — У Карлы потрясающая фигура. Но она работает над ней, она…

— Успокойся, сынок. Я имел в виду лишь то, что Карле известно, какая на самом деле фигура у Хейди. Ты ведь знаешь, они были любовницами.

Дэвид, покраснев, отхлебнул мартини.

— Это голливудские сплетни.

— Возможно. Но я помню посвященные им строки светской хроники. В сороковых годах газеты публиковали фотоснимки, на которых они были изображены бегущими вдвоем в лифчиках и трусиках — по тем временам это было смело. Тогда твоя Карла не пряталась от фотографов, как сейчас. Она только поднималась наверх, а Хейди уже была звездой.

— Карла также едва на убежала с одним исполнителем главной роли в ее фильме, — напомнил Дэвид.

— Верно.

Джордж Милфорд не отводил взгляда от Хейди.

— Не будем забывать, что Хейди замужем, у нее внуки. Говорят, она и сейчас встречается с юными девушками.

— Карла любит только мужчин, — сказал Дэвид.

— Ваш роман продолжается? — спросил Джордж Милфорд.

Дэвид кивнул.

— Я вижусь с ней почти каждый вечер.

— Дженюари все еще на Западном побережье?

— Да. Не беспокойся. Я держу руку на пульсе. Мы переписываемся.

— Не пора ли тебе прийти к какому-то решению? Дэвид, поглядев на бокал, кивнул.

— Боюсь, что да. Особенно теперь, когда Ди вернулась. По возвращении Дженюари в Нью-Йорк мы объявим о нашей помолвке. Не беспокойся. Я приложу все усилия, чтобы влюбить ее в себя. Дальше откладывать нельзя. Ее поездка в Калифорнию была для меня подарком. Кажется, развязка близка. Поэтому я не могу насытиться напоследок Карлой.

— Брак — это еще не конец всего, — заметил отец.

— Только не для нас с Карлой. Чтобы уговорить Дженюари выйти за меня замуж, мне придется всерьез поухаживать за ней. А Карла не такая женщина, которой можно сказать: «Мы будем встречаться каждый второй четверг».

— Вступая в брак, всегда чем-то жертвуешь, — сказал его отец. — Ладно, давай выпьем еще по бокалу. Я всегда замечал, что спиртное проясняет горизонт.

Расставшись с отцом, Дэвид заглянул в магазин мужской одежды «Бонвит» и купил себе спортивную рубашку, на которую положил глаз еще неделю назад. Шестьдесят долларов. Но она отлично подходила к серым слаксам. Он наденет ее вечером. Карла подчеркнула в программе ТВ передачу «Фильмы недели». Она приготовит бифштексы. Это был один из немногих случаев, когда она обещала ему, что он сможет остаться у нее на ночь. «Фильм длинный. Мы посмотрим его, лежа в кровати. Потом позанимаемся любовью. Поскольку будет уже поздно, я разрешу тебе заночевать у меня».

Придя домой, он заново побрился, хотя в этом не было необходимости. Десять минут посидел перед кварцевой лампой. Она помогала сохранять загар, приобретенный в Палм-Бич. Примерил новую рубашку с серыми слаксами. Повязал под воротник шейный платок. Смешал мартини. Карла пила только вино. А он все еще нуждался в мартини, придававшем ему смелость в общении с ней.

Он думал об этом, потягивая спиртное. Удивительное дело! Через несколько дней исполнится год с начала их романа. Однако перед каждым свиданием с ней он волновался, как старшеклассник.

Черт возьми! Он — ее любовник! Сейчас она готовит салат… для него. Своими собственными руками! Для него! И позже, оказавшись в его объятиях, будет стонать и прижиматься… к нему!

Настанет ли такое время, когда он будет воспринимать их связь спокойно, относиться к ней как к чему-то само собой разумеющемуся? Боже, если он сохранил остроту ощущений спустя год, как он сможет оборвать этот роман и начать ухаживать за Дженюари?

Он не сумеет сделать это! Но он выбросит из головы подобные мысли. К тому же в письме Дженюари даже не намекала на скорый приезд. Она может задержаться там ради еще одной статьи. Он взглянул на часы. У него есть минут тридцать. Он успеет пропустить еще один бокал. На сей раз — неразбавленной водки. Сегодня у него расшалились нервы. Он терял рассудок, думая о том, что ему предстоит расстаться с Карлой.

Дэвид не спеша потягивал спиртное. Водка согревала его. Он знал, что пьянеет. Но это не пугало Дэвида..Он любил встречаться с Карлой в легком подпитии — тогда он чувствовал себя спокойнее. Опустошив бокал, Дэвид немного расслабился. Возможно, отец прав. Брак с Дженюари не обязательно означает конец всего. Может быть, ему удастся объяснить ситуацию Карле, даже рассказать о десяти миллионах. Нет, она будет презирать его. Дэвида охватила депрессия. Но это смешно! Дженюари находится в пяти с половиной тысячах километров отсюда. Она может пробыть там еще месяц или больше. Это время принадлежит им с Карлой. Он не станет думать о следующем месяце… даже неделе. Будет наслаждаться каждым днем. И сегодня он встретится с Карлой.

Телефонный звонок заставил его вздрогнуть. Вскочив, он поднял трубку.

— Дэвид, как хорошо, что я застала тебя, — еле слышно, чуть задыхаясь, произнесла Карла.

— Я уже собирался уходить, — радостно сказал он.

— Сегодня свидание отменяется.

— Почему?

— Неожиданно прилетел один мой друг.

— Не понимаю.

Впервые он не сумел проявить выдержку в подобной ситуации.

— Карла, мы же договорились.

— Дэвид…

Ее голос звучал ласково, почти умоляюще.

— Я тоже огорчена. Но это очень старый друг, из Европы… мой менеджер… он прилетел внезапно… Это связано с делами. Я должна встретиться с ним.

— О, так это Джереми Хаскинс, о котором ты рассказывала?

— Да, он — мой старый друг.

— Это, конечно, не займет всего вечера, верно? Я могу прийти позже.

— Нет. Я устану.

— А если нет? Разреши мне позвонить. Продиктуй твой телефон, Карла.

— Дэвид, я должна положить трубку.

— Черт возьми, Карла! Дай мне твой номер.

Он услышал щелчок. На мгновение запаниковал. Он перегнул палку. Она рассердилась. Может не позвонить завтра. Может вообще больше не позвонить! Он попытался взять себя в руки. Для паники нет оснований. Она позвонит завтра, и они посмеются вместе. Он плеснул себе щедрую порцию водки и добавил в бокал каплю вермута. Еще немного, и он напьется. Почему бы и нет? Почему не надраться всерьез? Он почувствовал, что слегка обжег кожу лица кварцем. Посмотрелся в зеркало. Рубашка выглядела отлично, к загару добавился красноватый оттенок. Дэвид никогда не выглядел лучше, чем сейчас. Спасибо родителям!

Он допил коктейль и приготовил себе следующий. Может быть, позвонить Ким? Он был пьян и знал это. Дэвид налил себе неразбавленной водки. Сидя в темноте, он пил медленно и методично. Он был в новой рубашке, его лицо горело, и ему не хотелось никуда идти. Кроме дома Карлы…

Что ж, настанет завтра… Может быть, ему следует снять рубашку и приберечь ее к следующему дню. Но он почему-то знал, что больше не наденет ее. Она приносила ему неудачу.

Закурив сигарету, он попытался разобраться в ситуации. Ничего страшного не случилось. Он спросил у Карлы номер телефона, даже потребовал его. И она положила трубку. Большое дело. Они даже не ссорились. Завтра все будет чудесно. В конце концов, этот Джереми — старик. Она рассказывала, как он стал ее агентом. Как нашел Карлу в бомбоубежище во время налета. Эта история была одним из немногих фактов ее биографии; которыми она поделилась с Дэвидом. Джереми тогда уже был в возрасте. Ее старый друг. Дэвид вспомнил слова Карлы: «Джереми — чудесный, добрейший человек. Вы должны когда-нибудь познакомиться».

Он медленно опустил бокал. «Вы должны когда-нибудь познакомиться». Тогда почему она не предложила пообедать втроем у нее на кухне? Она могла не отменять свидания. Деловой разговор с Джереми мог состояться утром…

А что, если она не с Джереми? У Дэвида сжалось сердце. Но у нее нет другого мужчины! Они встречаются почти ежедневно, за исключением тех вечеров, когда Карла была уставшей. Тогда она звонила ему и говорила, какую телепередачу смотрит. Нет. У нее нет другого мужчины.

Внезапно перед его глазами появилась Хейди Ланц, входящая в «21». Красавица Хейди! Лесбиянка Хейди! Она только что прибыла в город!

Невероятно! Он налил себе еще спиртного. Поднял бокал, мысленно произнес тост. За Дэвида Милфорда! За круглого идиота! Влюбленного в пятидесятидвухлетнюю женщину, сделавшую себе подтяжку лица… которая скрывает от него свой телефон.

Но она была не просто женщиной. Она была Карлой! И сейчас она проводит (Время с Джереми Хаскинсом, а он, Дэвид, напившись, сочиняет бог знает что…

Проклятье! И надо же было ему увидеть сегодня Хейди Ланц в «21». Зачем только отец подбросил ему эту идею? Конечно, до него и прежде доходили слухи о Карле. Но тогда он считал, что многие европейские женщины имеют подобный опыт. Нет, Карла не способна по-настоящему любить женщину. Она так страстно отвечала на его ласки, льнула к нему… нет. Она сейчас с Джереми.

Дэвид почувствовал, что не может больше оставаться в квартире. Выскочив на улицу, зашагал по Парк-авеню. На воздухе голова прояснилась. Он свернул на Лексингтон-авеню. Дэвид знал, что идет к дому Карлы. Черт возьми, а почему бы и нет… почему бы и нет! Он может просто прийти к ней. Консьерж и лифтер решат, что его ждут. Он позвонит в дверь. Если там окажется Джереми и она рассердится, он, Дэвид, извинится и скажет, что у него день рождения. Да, это хорошее оправдание. Он объяснит, что должен был обязательно увидеть ее, хотя бы на мгновение. И затем, если она пригласит его, выпьет бокал в честь дня рождения и сразу же уйдет. Тогда, вернувшись домой, он сможет заснуть.

Дойдя до ее квартала, Дэвид потерял смелость. Он свернул на Первую авеню и зашел в бар. Выпил двойную порцию водки. Почувствовал себя лучше. Ему нечего бояться. Он представил себе, как все произойдет. Она, вероятно, посмеется, подумает, что он молод, очарователен и горяч. Дэвид зашагал по улице. Консьерж кивнул молодому человеку, и он взбодрился. Дэвид успокоился еще больше, когда лифтер, поднимая его на пятнадцатый этаж, заговорил с ним об очередной победе «Янки».

Дэвид пошел по коридору. Подождал, когда закроется дверь лифта. Остановился перед квартирой Карлы. Из нее не доносилось ни звука. Даже телевизор молчал. Дэвид заколебался. Еще не поздно повернуться и уйти; тогда она ничего не узнает. Он направился к лифту. Но что подумает лифтер? И консьерж? Им известно, что она дома.

Дэвид вернулся к ее двери и нажал кнопку. Он чувствовал, как сердце выпрыгивает из груди. Снова позвонил. Услышал шаги. Карла осторожно приоткрыла дверь, не снимая цепочки. Когда она увидела Дэвида, ее большие серые глаза потемнели от гнева.

— Что тебе надо? — сухо произнесла она.

Он не поверил в реальность происходящего. Карла, всегда распахивавшая перед ним дверь, смотрела на него через щель, точно на незнакомца.

— Сегодня мой день рождения.

Его голос прозвучал глухо, а не легкомысленно, раскованно, как он хотел.

— Уходи, — сказала она.

Он просунул ногу в щель.

— Сегодня мой день рождения. Я хотел только выпить один бокал с тобой… и Джереми.

— Я сказала тебе — уходи!

— Не уйду.

Дэвид попытался улыбнуться, но его охватил страх. Он растерялся. Она действительно сердится. Он не знал, как отступить, сохранив лицо. Он должен попасть в квартиру, объяснить Карле, что безумно любит ее… что не может жить так, не имея возможности позвонить ей.

— Если ты не уйдешь, я позову кого-нибудь на помощь, — сказала она.

Боже, он все испортил!

— Карла, прости меня. Я виноват…

Он отступил на шаг назад, и она тотчас захлопнула дверь перед его лицом.

Он стоял, не веря своим глазам. Карла так обошлась с ним! Стерва! Конечно, там не Джереми. Она, вероятно, с Хейди Ланц. Он снова позвонил. Ударил в дверь кулаком.

— Открой! — закричал Дэвид. — Открой и докажи, что у тебя твой старый менеджер. Открой, и я уйду. Докажи мне, что говоришь правду!

Он подождал несколько секунд. Услышал, как кто-то из соседей выглянул в коридор. Его лицо горело. Соседняя дверь наконец закрылась. Он снова нажал кнопку.

— Впусти меня, черт возьми… впусти меня. Он пнул дверь ногой. Вытащив спичку, воткнул ее в кнопку.

— Я буду стоять и ждать, — прокричал Дэвид. — Хоть всю ночь. Хочу увидеть, кто выйдет из квартиры.

Он еще раз сильно заехал в дверь ногой. Дэвид знал, что полностью потерял контроль над собой, но не мог остановиться. В коридоре открылось несколько дверей.

И тут он услышал, как открывается дверь лифта. Две пары крепких рук схватили Дэвида. Его старые улыбчивые друзья — консьерж, всегда охотно бравший чаевые, и лифтер, обсуждавший с ним победы «Янки», — принялись оттаскивать вырывающегося Дэвида от двери.

— Уберите руки, — закричал он. — Мисс Карла не слышит звонка. Она ждет меня!

— Успокойся, сынок, — сказал консьерж. — Она позвонила вниз и попросила нас увести тебя. Пожаловалась, что ты причиняешь беспокойство.

Дэвид был потрясен. Карла велела выгнать его прочь! Он посмотрел на мужчин, потом на дверь. В последний раз ударил ее ногой.

— Лесбиянка, — крикнул Дэвид. — Подлая лесбиянка. Я знаю, кто у тебя там — Хейди. Хейди Ланц! Хейди. Не Джереми. Хейди Ланц!

В коридоре стали открываться двери. Из них выглядывали удивленные люди. Жильцы, завидовавшие прежде молодому человеку, которого принимала их знаменитая соседка, теперь видели, как консьерж и лифтер волокут его по коридору к лифту. Он вырывался и кричал. Раздался треск — Дэвид понял, что это порвалась новая рубашка. Карла вышвырнула его вон! Это не может происходить на самом деле. Это кошмар.

В кабине лифта консьерж разжал пальцы, отпуская Дэвида.

— Послушай, сынок. Похоже, ты сегодня перебрал. Разреши мне посадить тебя в такси и отправить домой. Завтра будет новый день. Ты пришлешь ей цветы, и все забудется.

Дэвид вышел на улицу и остановился, стараясь не качаться.

— Не будет никакого завтра. И я не пришлю цветы этой стерве — лесбиянке. Не беспокойтесь насчет такси. Я не нуждаюсь в вашей помощи. Ноги моей здесь больше не будет.

Подняв голову, он посмотрел на окна пятнадцатого этажа.

— Ненавижу тебя, сука… — пробормотал Дэвид и, шатаясь из стороны в сторону, побрел по улице.

Карла, стоя у окна, провожала Дэвида взглядом, пока он не скрылся из виду. Потом она подошла к ванной и постучала в дверь. Ее лицо было бледным.

— Все в порядке, Ди. Можешь выходить. Дэвид больше не будет нас беспокоить.