Одной любви недостаточно

4

— Мэт! — выдохнула Зу.

Одетый в черное, мужчина сливался с тенью деревьев. Лица девушка видеть не могла, но ведь голос-то знакомый! Какой-то миг она сомневалась, боясь, что просто разыгралось ее воображение, а на самом деле это жених. Но нет! Приближение Тони теперь всегда сопровождалось постукиванием костылей.

— Мэт, — тихо повторила Зу, и сердце у нее затрепетало. — Вы… Вы меня напугали.

— Простите. Я не хотел вас напугать, только удивить. Вас высветили фары, когда я въезжал на дорожку.

— Так, значит, в той легковушке были вы?

— Я. Только это не легковушка, а грузовик. Мне надо было сдать груз в Марселе. У мамы для меня всегда готова комната. А вы в своем белом платье выглядели так заманчиво, что мне захотелось присоединиться к вам. Что же вы тут делаете совсем одна?

— У меня разболелась голова. Я надеялась, что на свежем воздухе боль пройдет.

— Перегрелись на солнышке? — полюбопытствовал Мэт.

Он шагнул вперед и обнял Зу за шею. Его руки нежно обхватили шею и слегка ее помассировали, разгладили напрягшиеся мышцы и как бы приняли напряжение на себя. Затем одну руку Мэт положил Зу на затылок, а другой взял голову девушки за подбородок и начал слегка поворачивать из стороны в сторону. Сначала шейные позвонки издали какой-то протестующий щелчок, а потом стали двигаться плавно.

— Так лучше?

— Гораздо! Большое спасибо. Просто замечательно!

— Вы ведь знаете, что сейчас я вас непременно поцелую?

— Пожалуйста, не надо, Мэт!

— Вы тоже хотите этого!

— Нет, я вас серьезно прошу. Это нечестно по отношению к Тони.

— Вы по-прежнему настаиваете на этом безрассудстве?

— Если вы хотите знать, собираюсь ли я по-прежнему выйти за него замуж, я отвечу «да». И как можно скорее! Вы только отодвинули день свадьбы. Отменить ее вам не удалось.

— Мне? К тому, что Тони напился, я не имел ни малейшего отношения. А он напился так, что даже не мог себя контролировать и поступил как самый безответственный идиот.

— Ни малейшего отношения? Конечно, в ваши планы не входило, чтобы он падал с тех проклятых ступенек. Но вы подбили его выпить больше, чем ему по силам. И этого обвинения я с вас не сниму, потому что именно так оно и было. Я никогда не забуду, какая у вас была ухмылка, когда я пришла повидать Тони. И еще вы сказали, что, когда уезжали из клуба, по его виду можно было определить, что раньше чем через неделю он не протрезвеет. И этого я вам никогда не прощу!

— У вас очень богатое воображение.

— Я, Мэт, знаю вас.

— А я знаю вас и, очевидно, гораздо лучше, чем вы сама себя. Вы просто безрассудны. Если вы выйдете замуж за Тони, никогда не будете счастливы.

— Когда это выяснится, я вам сообщу.

— Ну почему же вы…

Ладони Мэта нежно прижались к ее щекам, и вдруг он стремительно притянул девушку к себе, а его рот захватил в плен ее губы. Зу пришлось так резко вскинуть голову, что, казалось, шея переломится, но сзади надежно подстраховывала рука Мэта.

Наперекор переполнявшему ее возмущению, Зу наслаждалась сладкой мукой этого поцелуя. Никто на целом свете не будил в ней такого чувства. Порыв Мэта, его прикосновения разбередили старую сердечную рану.

Наконец Мэт отпустил ее и сказал, как бы в оправдание своего поведения:

— Вам этого хотелось ничуть не меньше, чем мне.

К величайшему стыду и ужасу Зу, в этих словах была неопровержимая правда.

— Думаю, сейчас нам лучше пойти в дом, — сказал Мэт. — Мне еще надо переодеться. Но хочу, чтобы вы знали: нынешняя ситуация меня не устраивает, думаю, что и вас тоже. Чего бы это ни стоило, я постараюсь все изменить. Вы моя слабость, Зу.

— Ваша слабость? Но как же вы могли находиться вдали от меня целых пять лет?

— Это не совсем верно. Я пытался вас разыскать, но у меня ничего не вышло. Узнал только, что вы сменили адрес и работу.

— Не очень-то вы меня искали. Если бы вам действительно хотелось, вы бы меня непременно нашли.

— Справедливо. Я бы солгал, если бы сказал, что все эти пять лет горевал о вас. Но я о вас думал. В ту нашу последнюю встречу… Мне не надо напоминать вам, что тогда наши отношения резко изменились. Я бы обязательно вернулся, если бы не помешали обстоятельства. Должен признаться, что до той ночи я смотрел на вас, скорее, как на ребенка.

— Голова которого пошла кругом из-за денег, которые вы так легко повсюду швыряли, — вспылила Зу.

— Я не привык, чтобы люди любили меня из-за меня самого, а не из-за моих денег. И мне было интересно узнать, добился бы я таких близких отношений с вами, если бы не был обеспеченным человеком.

— Мне жаль вас. Наверное, просто ужасно, когда человек смотрит на мир так предвзято.

— Поберегите для других свою жалость. Именно жалость мне не нужна была тогда, и я не собираюсь терпеть ее теперь.

— Что это должно означать?

— Я воюю честно. Только и всего, — с горечью произнес Мэт. Он взял Зу за локоть и повел к дому.

Не остановись она у самой двери, ей пришлось бы вместе с Мэтом войти в гостиную, из которой доносились голоса Хэндзл и Тони, но, после того что произошло в саду, ей надо было успокоиться.

— Я, пожалуй, поднимусь к себе. Подновлю макияж и тотчас вернусь.

Зу действительно не стала канителиться. Она быстро провела по волосам расческой и чуть-чуть подкрасила губы. Проделав это, девушка почувствовала себя немного спокойнее и спустилась в гостиную.

На столике ее уже ждала традиционная рюмка бренди. Она с облегчением увидела, что Мэта еще нет, а Тони и Хэндзл разговаривают, не спеша потягивая бренди.

— Надеюсь, я никого не задержала? — задала вопрос Зу.

Было ясно, что она пришла вовремя. Мэт еще, конечно, переодевался, ему надо сменить дорожную одежду на более официальную. Из головы Зу никак не выходило то, что только что произошло в саду, казалось, что об этом не могли не знать Хэндзл и Тони, ведь, наверное, Мэт сказал им о встрече с ней.

— Вы ничуть не опоздали. Мы ждем Мэта. — Хэндзл сказала об этом так, как будто знала, что Зу известно о его появлении. — Хотя я ожидала его приезда, все равно была приятно удивлена, когда сын вошел. Ведь, как я и говорила, он так и не предупредил меня о своем приезде.

Хэндзл быстро направила пристальный взгляд на девушку, а потом дальше, к двери, где показался Мэт. В глазах матери сияла безмерная любовь.

— А вот и он!

Смерив Мэта холодным взглядом, Зу пересекла комнату и села рядом с Тони. Ведь надо же было хоть как-то подтвердить свою лояльность.

— Ты хорошо добрался? — спросил Тони. Вопрос прозвучал по-светски безразлично, но Зу показалось, что в голосе жениха притаились жесткие нотки.

— А он был не один, — сообщила Хэндзл.

— Верно! — подтвердил Мэт. Похоже, его взгляд остановился на племяннике. — Я привез Камиллу. Когда я сказал, что еду сюда, она попросила взять ее с собой.

Это известие почему-то не оставило Зу равнодушной. Итак, он встречался с Камиллой!

— Имейте в виду, она ехала в кузове грузовика, — засмеялась Хэндзл. — Ради Мэта эта девица поехала бы и на лопате.

А какая девица не поехала бы? — подумала Зу.

Она в отчаянии разглядывала гостиную, но заметила, как насмешливо скривились губы Мэта.

Ужин шел своим чередом, но невеста все время думала о том, известно ли Хэндзл или Тони о тех подводных течениях, которые бурлят в этой комнате. Прилив желания у нее и Мэта был такой силы, что даже сейчас Зу, не отрываясь, смотрела на него. Ей казалось, что она будто загипнотизированная, не в силах отвести от Мэта взгляд даже на миг. Зу надеялась, что сотрапезники этого не замечают. Хэндзл бурно радовалась, что любимый сын рядом с нею. Тони, как всегда, болтал без умолку. Странно, как это она раньше не замечала, что Тони говорит много, не особенно заботясь об отношении слушателей к сказанному им. Его увлекает сама роль рассказчика. А Мэт, наоборот, экономит слова, говорит всегда что-то важное и интересное, и потому все его внимательно слушают.

Как бы там ни было, но Зу безошибочно угадывала, что происходящее между нею и Мэтом волнует не только ее. Она все время ощущала на себе его взгляд. Ей не нравилось, что он, не отрываясь, смотрит на ее губы, словно напоминая о недавнем запретном поцелуе. Зу даже захотелось стереть со своих губ это буквально испепеляющее воспоминание. Она понимала, что чем хуже чувствует себя, тем больше это забавляет Мэта, но ничего не могла с собой поделать.

И тут Хэндзл изрекла со свойственной ей прямолинейностью:

— Вы, Зу, сегодня какая-то необычно тихая. Плохо себя чувствуете?

— Честно говоря, я не в самой лучшей форме. Наверное, солнце мстит мне за легкомыслие.

— Что вы имеете в виду? — обеспокоенно спросила хозяйка.

— Мне захотелось поскорее загореть, и потому я довольно долго пробыла на солнце.

— А, это очень неразумно. Впредь будьте поосторожнее.

— Все учатся на своих ошибках. Я тоже.

Зу отвела глаза от Хэндзл и снова встретилась с властным взглядом Мэта.

— Никто не будет возражать, если я вас покину? Мне, пожалуй, лучше пойти спать, — засуетилась девушка.

— Ну конечно же, моя милая! Я и сама не собираюсь очень засиживаться. Идите, идите, дитя мое! — сказала женщина.

— Спокойной ночи, Хэндзл. Спокойной ночи, Мэт.

Зу наклонилась, чтобы поцеловать Тони.

Он равнодушно принял поцелуй, а потом со злой усмешкой, напомнившей Зу их последний разговор, произнес:

— Рано лечь спать не помешает и мне.

Тони взял костыли и направился к двери вслед за невестой.

Пропустив его вперед, Зу плотно закрыла дверь. Наконец-то она окажется вне досягаемости глаз Мэта. Перед нижней ступенькой лестницы девушка обернулась:

— Еще раз спокойной ночи, Тони.

— Не уходи так сразу! Пойдем посмотрим на звезды из окна моей спальни.

На нечто подобное Тони уже намекал, но сейчас впервые высказался так откровенно. Забавно, что для этого надо было дождаться приезда Мэта.

— Ты не забыл, что твоя комната находится рядом с комнатой бабушки?

— Нет, не забыл. Не забыл я и того, что мы с тобой помолвлены.

— Тони. Я…

— Знаю. Ты чувствуешь себя ужасно. Это любому станет ясно, стоит лишь на тебя взглянуть. Вижу, как тебе трудно все это дается. Я не очень-то осмотрителен, да?

— Ну… я… — Зу действительно чувствовала себя ужасно. Ей было неловко, что Тони считал себя виноватым. Угрызения совести должна была бы испытывать она. Как же гадко, что она так притворяется! Конечно, хорошо бы облегчить перед Тони душу. Но что ему сказать? Если бы Мэт оставался тайной ее прошлого, тайной, уже похороненной, объяснить все Тони было бы трудно, но не невозможно. Неосуществимо это именно сейчас, потому что Зу все время ощущала присутствие Мэта и его власть над собой. Не может же она сказать: «Я была безумно влюблена в твоего дядю, когда была глупой девятнадцатилетней девчонкой и мало, что понимала в жизни. Теперь я стала на пять лет старше, но ничегошеньки не изменилось, меня тянет к нему так же неудержимо, как и раньше».

Разве не пройдет все, не встанет на свое место, когда она благополучно выйдет замуж за Тони? Зу резко себя одернула. Благополучно выйти замуж? Звучит так, будто она взирает на замужество только как на спасение от своей слабости, преодолеть которую иным путем ей просто не под силу.

— Если бы только я не был таким идиотом, — сказал Тони и со злостью стукнул об пол костылем.

В сознании Зу молнией пронеслось: ей грех жаловаться на то, что они вынуждены были отменить свадьбу. Чтобы оправдать себя и загладить вину перед Тони, Зу обвила руками его талию и придвинулась поближе. Жених прислонил костыли к перилам лестницы. Теперь руки его были свободны, он обнял Зу и прижал к себе. Неопытным Тони назвать было нельзя. Поцелуй оказался умелым и горячим. И когда Зу почувствовала, что ответной страсти он у нее не вызывает, рассердилась на себя за то, что поддалась дурному настроению. А в глазах Тони горел такой огонь, что стало ясно — у него-то настроение превосходное. Он по-прежнему пытался убедить Зу пройти в его комнату. Решительно воспротивившись, она твердо сказала:

— Спокойной ночи, милый.

Зу понимала, что лишает Тони того права, на которое он мог претендовать как будущий муж. Лицо его выразило глубокое огорчение, и сердце невесты заныло от щемящей боли.

Тони приподнял подбородок Зу, и на сей раз поцелуй доставил ей удовольствие — Тони искренне отдавал себя.

— Спокойной ночи, дорогая.

Зу повернулась и пошла наверх. И только когда оказалась вне поля зрения Тони, услышала стук костылей — жених удалялся в свою спальню.

Присев на кровать, она погрузилась в размышления. Прошло какое-то время, прежде чем девушка сбросила обувь и подняла руки к шее, чтобы расстегнуть цепочку. И тут вдруг обнаружилось, что и она, и кулон исчезли! О боже! Зу в ужасе стала припоминать, где и когда могла потерять их. Она была в отчаянии. И бесполезно убеждать себя, что вовсе не потому, что этот кулон подарил Мэт.

Зная, что, пока не найдет подарок, заснуть не удастся, Зу надела босоножки и пошла вниз. На лестнице кулона не было, как и в комнатах нижнего этажа.

Зу с уверенностью могла сказать, что кулон красовался на ней, когда она спустилась вниз в первый раз. Но сейчас, припоминая подробности, вдруг засомневалась — был ли кулон, когда она вернулась, чтобы освежить макияж после встречи с Хантером в саду. Конечно нет! Зу отчетливо вспомнила, как Мэт массировал ей шею, как поворачивал ее голову из стороны в сторону, чтобы снять боль. Наверняка именно тогда она и потеряла кулон!

Выйдя из дома, Зу пошла по тропинке, ведущей к саду, и остановилась у того места, где они стояли с сыном хозяйки.

— Нам надо прекратить подобные встречи, — услышала Зу.

— Мэт! — Она отскочила в сторону. Ну что за ирония судьбы! Они опять встретились! — Что вы здесь делаете?

— Вдыхаю свежий воздух. И сожалею, что в эти мгновения рядом нет подходящего компаньона. А тут вдруг вы! — В голосе Мэта зазвучала открытая издевка.

— Я пришла сюда вовсе не потому, что искала вас, если вы именно так истолковали мое появление.

— Разве не потому?

— Нет, не потому. Я потеряла кулон. Тот, который вы мне подарили к свадьбе с Тони. Сегодня, в начале вечера, он был на мне. Я подумала, что уронила его, поэтому пришла сюда.

— Предлагаю искать вместе. Правда, при таком освещении это все равно что искать иголку в стоге сена. Я ведь не курю, поэтому у меня нет ни спичек, ни зажигалки. Ох, совсем забыл — ведь вы-то знали, зачем сюда шли, и, наверное, запаслись фонариком?

— Я как-то не подумала… — Зу опустилась на колени и стала шарить пальцами по земле. Глупо, подумала она в сердцах. Глупо, что ей и в голову не пришло захватить фонарик. А еще она разозлилась на Мэта. Что он о себе воображает! Наверное, думает, что она оказалась ночью в саду, потому что увидела из окна своей спальни, как он выходит из дому! Расположение окна действительно позволяло видеть эту часть сада. Заметила красавца и просто придумала версию о потерянном кулоне, ей нужен был повод, чтобы встретиться с ним.

Мэт наклонился и, взяв девушку под руки, помог ей встать.

— Бесполезно. Если кулон тут, его сохранности ничто не угрожает. Обещаю, я поищу его утром, как только встану.

— Но он точно здесь. — Зу прикусила губу, уловив насмешку в голосе Мэта. — По крайней мерю, я так думаю. Конечно, полной уверенности у меня нет, но, надеюсь, что он здесь.

— Ну, конечно, конечно!

— Перестаньте надо мной смеяться. Почему вы мне не верите?

— Да я вам верю, Зу.

— Я говорю правду, — настаивала девушка.

— Я тоже. Я совершенно убежден, что мы с вами — два сапога пара.

— Что вы этим хотите сказать?

— Мы оба любим играть с огнем.

— Вы — возможно. А я — нет! — возразила с обидой невеста.

— Да перестаньте, Зу! Вы играли с огнем, когда согласились на помолвку с Тони, и запутались.

— О чем вы говорите? Я вовсе не запуталась с Тони. Это оскорбление! Я с ним помолвлена.

— Да, помолвлены. А я все думаю — почему? Почему вы обратили свой взор именно на него? Если вы не хотите отвечать на этот вопрос, я это сделаю за вас. Вы знали, что эта помолвка неминуемо приведет вас ко мне. Не верю, что вас привлекли внешность и мальчишеские чары Тони. Вас привлекало его родство со мной. Вы затеяли игру с ним ради его родственных связей со мной? Или решили возобновить отношения именно со мной? Что из двух, Зу? Вы прекрасно знали, что рано или поздно нам придется встретиться. Возможно, вы даже предвидели, что при обстоятельствах, весьма схожих с нынешними.

— Ничего более смехотворного не слышала за всю свою жизнь! — возмутилась Зу и голос ее задрожал от гнева. — Я потянулась к Тони только потому, что он мне понравился. У него один-единственный недостаток — близкое родство с вами! Я боялась, что ваш племянник окажется таким же ужасным человеком, как вы. Но страхи мои оказались беспочвенными. Тони прекрасно меня понимает, он добрый, ласковый, поведение его просто безупречно. Я не могла бы пожелать себе более внимательного и более чуткого жениха.

— Добрый, чуткий, ласковый, внимательный… Черт побери, по вашим словам, это не мужчина, а сдобный мякиш. Разве эти качества вы хотите видеть в своем муже? Что касается его способности вас понимать, то это смех да и только! Он вас так великолепно понимает, что вы до сих пор и не решились ему рассказать, что его собственный дядюшка едва не опередил его.

— Как грубо! Может, вы подумали, что я ничего ему не сказала, чтобы не подорвать ваш авторитет? Вероятно, вы считаете, что, поскольку Тони вас уважает, я не стала бы вредить вам. В прошлом вам доставляло немало удовольствия все время подчеркивать, что для меня вы слишком хороши. Теперь знаете, что я о вас думаю, — сами напросились, Мэт Хантер. Разве человек истинной чести когда-нибудь вел бы себя так, как вы по отношению ко мне?

— Вам было девятнадцать лет. Это уже не детский возраст.

Несмотря на реплику Мэта, Зу поняла по его тону, что задела за живое — ему не хотелось думать, что он поступил непорядочно, воспользовавшись своими преимуществами.

Плечи его напряглись — он изо всех сил старался сдержать гнев. Мэт повернулся к Зу боком, и она подумала, что он сейчас уйдет. От этой мысли все у нее внутри оборвалось, и тут он вдруг обнял ее обеими руками и крепко прижал к себе. От неожиданности и удивления Зу даже не сопротивлялась. Поцелуй был страстным и сладостным. В ней мгновенно пробудилось ответное желание, оно разгоралось все сильнее, она хотела лишь одного — чтобы этот поцелуй никогда не кончался.

Зу чувствовала, что никаких физических сил, чтобы высвободиться из объятий, у нее просто нет, а если она действительно хочет освобождения, надо найти другой способ. Бешено работающий мозг подсказал самое лучшее решение: она стала абсолютно послушной в руках Мэта, обмякла как кукла. Так девушка надеялась сохранить под контролем свои чувства и остановить неожиданное нападение. Ни за что нельзя показать, насколько ей нужны его ласки, дающие полноту настоящей жизни. Зу притворилась, будто лишилась последних сил, руки безжизненно опустились, но губы были крепко сжаты — она все-таки сопротивлялась. Ей никак не удавалось приглушить отчаянный стук сердца. Губы Мэта, двигаясь по ее щеке к виску, улавливали учащенный пульс. Но что она могла изменить? Пусть думает, что бешеный ритм ее пульса вызван не желанием, а только беспредельной яростью.

Но тут Зу осознала, что упорно продолжает сражение, которое все равно проиграно. Ведь Мэт был совершенно уверен, что она вышла в сад только ради него, а потому он шаг за шагом все успешнее подавлял ее сопротивление. Когда первая яростная атака Мэта не принесла ему победы, он неожиданно разомкнул руки. Зу отчаянно пыталась обуздать захлестнувшие ее эмоции. Одна рука Мэта ласкала ее прекрасные волосы, другая двигалась по оголенной спине вниз до талии и бедер, оставляя после каждого прикосновения огненные круги. Эта легкая игра пальцев безмерно волновала, возбуждая девушку. Губы Мэта слегка, словно невесомое перышко, коснулись ее губ. И Зу безумно захотелось, чтобы вместо этого Мэт вновь поцеловал ее со всей силой своего желания. Ах, какой ловкий хитрец! Когда он обрушил на нее новый прилив страсти, из уст Зу, помимо воли, вырвался сладостный вздох удовольствия и радости.

Она растворилась в этом поцелуе, губы ее пылали, последние попытки сопротивления оказались тщетными. Руки Зу беспомощно обвились вокруг талии Мэта. Пламя страсти затуманило ее сознание и распространилось по всему телу. Девушка погрузилась в дивное облако восторга, и в этот миг ее желание достигло такой силы, что она ощутила настоящую физическую боль, погасить которую можно было, лишь достигнув полного соединения с человеком, который возбудил это желание.

Зу почувствовала, что по лицу текут слезы стыда, но тотчас стыд заглушило другое чувство. Наслаждение, которое давали губы мужчины, то дотла испепелявшие огнем ее собственные губы, то возрождавшие их к жизни. Руки Мэта ласкали ее тело, откликавшееся на каждое его движение. Указательный палец ласково прошелся по щеке Зу, по подбородку, шее, ключице, на миг задержался у бретельки платья и опустил ее вниз.

Мэт уже не сдерживал себя.

— Этот огромный вырез на вашем платье сводил меня с ума весь вечер. Мне так хотелось узнать, что же под ним.

— Теперь вы знаете, — еле прошептала Зу.

Мэт сначала лишь коснулся нежного соска, а потом рука его полностью поглотила оголенную грудь.

Предвкушение ласки заставило розовый сосок затвердеть еще до того, как его коснулись искусные пальцы мужчины. Зу вскрикнула от любовного экстаза, уткнувшись в шею Мэта, она не заметила, что легко покусывает его от избытка счастья, провоцируя тем самым на еще более жаркие, но менее нежные ласки. Это было как вспышка болезни. Ресницы Зу закрыли ее пылающие страстью глаза, из груди вырвались сладостные вздохи, вызванные скользящими по шее мягкими и гладкими, как шелк, губами Мэта. Кожа девушки горела как раскаленная лава, а Мэт медленно и методично, дюйм за дюймом, продолжал движение своих губ, так мучающих Зу, все ниже и ниже, пока они не сжали ее затвердевший сосок. От этого поток лавы прорвался в самый низ живота, заставив ощутить реакцию на столь сильное сексуальное возбуждение.

— Вы такая теплая, такая желанная…

Голос Мэта дрожал, она слышала его какой-то краткий миг, а потом голова ее оказалась запрокинутой назад под властью не простого поцелуя, а настоящего взрыва эмоций, почти равного самому акту обладания.

Сейчас эти двое составляли как бы единое целое. Мужчина крепко прижимал девушку к себе, опасаясь, что она вырвется из его объятий и убежит. Однако опасения были напрасны: сжигавшая Зу страсть влекла ее к Мэту. Его мужская сила, твердая уверенность в себе, напор чувств возбуждали, и она подчинялась своему влечению. Это мужчины вообразили, будто сильное физическое влечение — их исключительное право, а женщинам, и тем более хорошо воспитанным девушкам познать его не дано. Чтобы удовлетворить физическую потребность, мужчина может иметь и не одну женщину, женщина же отдает себя только любимому. Но сейчас, в момент ни с чем не сравнимого счастья, она поняла, что бывает и иначе. Зу так же неистово хотела Мэта, как, в этом она ничуть не сомневалась, он хотел ее. Ей вдруг представилось, как дивно было бы находиться в такой близости с ним без всякой одежды, лежать, тесно прижавшись, утонуть в его объятиях. Почему же этого нет?!

Медленно и очень аккуратно Мэт водворил на место бретельку платья. Рука его обвила талию Зу, и он вывел девушку из-под деревьев. Ей показалось, что звезды на небе сверкают необычайно ярко. Ночь была сказочной, волшебной. Кожи касался теплый ветерок, напоенный дивным ароматом цветов, и это легкое касание вызывало в памяти ощущение блаженства. Каждый кусочек тела, к которому прикасались руки Мэта, хранил его нежность. То, что происходило с Зу, было неожиданно и невообразимо прекрасно.

В свою спальню гостья могла бы подняться по наружной лестнице, ведущей на длинный балкон. Но она, подобно сомнамбуле, вошла в дом вместе с Мэтом. Он закрыл дверь и включил свет.

— Моя комната рядом с вашей, — послышался шепот, когда они поднимались по лестнице.

— О, — только и ответила Зу. Она об этом уже думала.

В глазах Мэта появился вопрос, на который у нее не было ответа. Тот короткий, но такой важный для нее вопрос — «а почему бы и нет?» — не выходил из головы, заставлял бешено биться пульс. Ей стало трудно дышать. И вдруг давящая боль в глазах сменилась потоком слез. Зу нашла ответ на этот вопрос. Было очень много «потому что», но одно из них должно было сразу прийти ей на ум. И в силу именно этого «потому что», проклятая фраза «а почему бы и нет?» вообще никогда не должна была произноситься. Зу поднесла руку к лицу и потерла о щеку свое кольцо. Как в наказание, она резко вдавила острый бриллиант в кожу, оставив на ней глубокую царапину. Господи, она же помолвлена с Тони! Вот почему!

Этот столь откровенный жест не ускользнул от взгляда Мэта. В его глазах больше не было вопросов, зато на губах появилась презрительная улыбка, он нагло насмехался над ее отказом. Мэт отлично знал, как велико было искушение Зу, как безмерно хотелось ей, чтобы они не ограничились поцелуями. Она отказалась не только от него, но и от себя. Его презрение, его наглость, скорее всего, этим и объяснялись. Мэт был очень сдержан, Зу не заметила у него никаких признаков страдания. Это ее очень огорчило.

— Очень жаль, что вы потеряли кулон. Но не волнуйтесь, спите спокойно. Наверняка украшение найдется, — сказал Мэт.

— Конечно найдется, — откликнулась Зу. — Скорее всего он в саду. Я ведь говорила, что потеряла его там.

— Вы абсолютно уверены, что вечером кулон был на вас?

— Разумеется! Я прекрасно помню, как его надевала.

— Вам, конечно, лучше знать. Странно, но я не видел его на вашей шее, иначе не упустил бы возможности полюбоваться его гармоничным сочетанием с вашими глазами.

— Да нет, он на мне был, уверяю вас. Знаю, что вы хотите сказать, но вы не правы. Я не выдумывала истории с пропажей кулона ради того, чтобы встретить вас в саду. Я его действительно потеряла.

Зу поспешно вошла в свою комнату. Она хотела захлопнуть дверь перед носом ухмыляющегося Мэта, но вдруг замерла, пораженная блеском золота и синим сверканием сапфира. Кулон лежал на туалетном столике.

Мэт тоже его увидел. Обойдя Зу, он подошел к столику и взял кулон в руки.

— Как он сюда попал? — в полном недоумении выдохнула Зу. — Я его надевала. Я в этом уверена! — Она была потрясена.

— Может быть, вы потеряли его, вернее, уронили на пол еще до того, как спустились в гостиную. Вскочить на столик с пола он сам по себе не мог. Возможно, в комнату заходила Иветт, чтобы застелить постель или еще за чем-нибудь. Она обнаружила на полу кулон и, естественно, подняла и положила на столик, чтобы вы его там нашли.

— Да, именно так, наверное, и было, — сказала Зу. Объяснение показалось ей логичным.

— Давайте решим еще один вопрос: почему кулон оказался на полу? Скорее всего, у цепочки слабый замок. Вы согласны?

— Пожалуй, — сухо подтвердила Зу. Очень неприятно, что Мэт ей не доверяет. — Можете его проверить.

— Спасибо. Без вашего разрешения это было бы неприлично. М-м, посмотрим, посмотрим.

Замок был с пружинкой. Девушка наблюдала за действиями умельца. Ей показалось, что пружинка работает нормально.

— Вроде бы поломки нет.

В глазах Мэта вновь появилась насмешливая улыбка, столь ненавистная Зу.

— Похоже, все в порядке. Красивый кулон. Должен сказать, у меня и впрямь отличный вкус.

Но когда Мэт все это говорил, смотрел отнюдь не на кулон, а не сводил глаз с рыжеволосой красавицы.

Даритель вернул украшение, и девушка сама осмотрела замок. Все в полном прядке. Но никто и ничто не сможет убедить Мэта, что Зу не солгала, объясняя причину своего появления в саду.

— Думайте что хотите, — резко сказала она, — только уходите.

Мэт взял ее за подбородок. Большой палец его руки оказался как раз в ямке между подбородком и нижней губой.

— Не нужно придумывать никаких оправданий, Зу. Как только вам захочется меня видеть, неважно, где я в это время буду, просто приходите.

С этими словами Мэт удалился, а Зу осталась, раздираемая чувствами ярости, стыда, унижения… и безысходного отчаяния.