Ожерелье невесты

Глава 10

Корд хотел судить непредвзято. Он должен был быть уверен, что Виктория сказала ему правду, всю правду. Не то чтобы он не верил ей. Ну, по большей части верил.

Думая о ней теперь, когда они вернулись домой, он вспоминал часы, проведенные с ней на шхуне, и чувствовал, как губы сами собой складываются в улыбку. Она оказалась страстной, как он и предполагал, и даже превзошла его ожидания. Как ни жаль ему было будить ее, когда «Соловей» приблизился к порту, он не хотел, чтобы сестра обнаружила ее отсутствие и поняла, где она провела ночь.

Вскоре Клер все равно предстоит смириться с жизненными обстоятельствами – когда Тори займет место его любовницы, – но это произойдет не раньше, чем с обеих сестер будет снято выдвинутое против них обвинение. Чтобы добиться этого, ему необходимо знать, что сумел разузнать Джонас Макфи о Харвуде и двух его строптивых служанках.

Конечно, Макфи получил задание всего несколько дней назад. У него было мало времени. Однако кое-что он мог успеть. Когда Корд вооружится фактами, он пойдет к барону. Деньги за ожерелье, а также угроза скандала скорее всего смогут убедить барона снять обвинение.

Что должно вернуть Викторию в постель Корда.

Выходя из дома, он улыбался, представляя, как она хлопочет по хозяйству, делая вид, что между ними ничего не произошло, но не может скрыть краску смущения, когда обнаруживает, что он смотрит в ее направлении.

Хотя это редко случалось за последние несколько дней.

Виктория избегала его, не зная, как себя вести. Он обещал найти способ замять дело с бароном, но, кажется, это еще больше заставляло ее нервничать. Ему начинало казаться, что было что-то еще, в чем она хотела бы признаться ему, но не решалась.

Возможно, Макфи сумеет заполнить пробелы.

Корд надеялся на это. Он думал о Виктории, и жаркая волна желания вдруг прокатилась по нему, когда он открыл дверь конторы на Боу-стрит, где его встретил очень серьезный Джонас Макфи.

– Тори, ты должна рассказать ему и все остальное.

Тори призналась сестре, что в ту ночь, когда они спрятались в трюме, она была вынуждена рассказать графу большую часть их злоключений.

– Я знаю.

– Граф обещал помочь нам, разве не так?

Они наводили порядок в одной из спален наверху: Тори протирала мебель красного дерева, а Клер подметала пол.

– Он сказал, что поможет, и я совершенно уверена – он сделает все, что в его силах, но…

– Но ты умолчала о самом главном. Ты не сказала ему, что лорд Харвуд – наш отчим, наш опекун по завещанию.

– Потому что не представляю, что будет, когда он узнает. – В любом случае Корду это не понравится. Его вовсе не обрадует, что она, Виктория Темпл Уайтинг, дочь барона Харвуда, принадлежит к аристократическим кругам общества.

Майлс Уайтинг, унаследовавший титул, появился в Харвуд-Холле через несколько недель после убийства их отца. Он милостиво разрешил им остаться в доме и следующие двенадцать месяцев обхаживал их безутешную мать, убеждая, что он ее спаситель. В конце концов она согласилась выйти за него замуж. Никчемный человек, который жил на щедроты своей матери, он возвысился, унаследовав титул и вместе с титулом положение в обществе и умеренное состояние, а также замечательное родовое гнездо леди Харвуд, имение Уиндмер.

Уайтинг получил все, что хотел. Тори не покидала уверенность, что он не остановился бы ни перед чем, чтобы добиться этого.

Включая убийство.

– Граф может поговорить с бароном, – предположила Клер, – убедить его, что мы найдем способ выплатить ему стоимость ожерелья.

– Харвуду нужны не только деньги. Он хочет тебя, Клер. – Как лорд Брант хотел Тори. И граф будет в ярости, узнав, что она дочь пэра и что его намерениям сделать ее своей любовницей не суждено осуществиться.

– Как бы там ни было, ты должна рассказать ему все. Это будет честно.

Тори перестала тереть пятно на столике работы Шератона и повернулась к сестре:

– Хорошо. Я расскажу ему сегодня, после ужина. Ей было страшно даже думать об этом. Прошедшие два дня она избегала его, о чем он, кажется, знал и, наверное, находил забавным. Когда изредка она все же натыкалась на него, было ясно, о чем он думает. Она не могла не заметить жар в его глазах, чувственный изгиб губ. Она помнила, какие ощущения вызывали эти губы, когда касались ее кожи, и по телу разливалось тепло. Клер повернулась к двери.

– Что это?

– Ты о чем? – Тори тоже посмотрела на дверь.

– Мне показалось, что тебя зовут. – Клер оглядела Тори, глаза у нее стали большими и круглыми. – Кажется, это граф.

Тори тоже услышала. Она узнала разгневанный голос, и ее охватил озноб.

– Похоже, он очень рассержен. Ты ведь не думаешь…

– Именно это я и думаю. Тебе лучше остаться здесь. – Стараясь унять застучавшее сердце, Тори взялась за свою хрустящую черную юбку и вышла за дверь, направляясь к лестнице, ведущей в прихожую.

На нижней площадке лестницы стоял лорд Брант. Его губы были крепко сжаты, на щеках расцветал румянец.

– В мой кабинет, – произнес он, когда Тори спустилась. – Немедленно!

Она еще больше занервничала. В такой ярости Тори еще его не видела. О Боже, ей следовало рассказать ему все раньше! Опустив голову, она прошла через холл в его кабинет. Граф вошел следом и шумно захлопнул дверь.

– Вы лгали мне, – сказал он жестко, едва сдерживаясь.

Она заставила себя встретить его взгляд.

– Я только опустила кое-что. Остальное было правдой.

– Почему? Почему вы просто не сказали мне, кто вы?

– Потому что вы граф, а Харвуд барон. Потому что существуют определенные правила поведения для пэров, и я не была уверена, что вы захотите их нарушить.

Одна его ладонь сжалась в кулак.

– Так вы считали, что я отправлю вас к Харвуду?

– Я учитывала такую возможность, да. Его губы сжались еще сильнее.

– Могу сказать, что есть только одна вещь, которую я бы не сделал. Я не провел бы с вами ночь.

Она поморщилась. Возможно. Возможно, он отказался бы от прелестей ее тела. Не послужило ли еще и это причиной, по которой она не открыла ему свое имя?

– Я не сожалею о том, что произошло между нами. А вы?

– О Боже, конечно, я сожалею! Вы дочь барона! Вы отдаете себе отчет в последствиях того, что мы наделали?

Она открыла рот, чтобы ответить, чтобы уверить его – она никогда не скажет ни слова об этом, но в этот момент раздался резкий стук в дверь. Корд, недовольный чьим-то вмешательством, пошел к двери. Как только он открыл ее, в кабинет ввалились два стражника в униформах, а вслед за ними вошел высокий и костлявый черноволосый человек, которого Тори надеялась никогда больше не увидеть.

Внутри у нее все похолодело. Должно быть, Корд послал за бароном. Разве можно было довериться графу? Почему она не прислушалась к своим опасениям? Почему не схватила Клер за руку и не скрылась с ней, когда они вернулись в Лондон?

Слезы подступили к ее глазам, но она не разрешила им пролиться. Она не желала обнаруживать слабость перед отчимом. Тори выпрямилась, ожидая, что ее схватят стражники, но раньше, чем они приблизились к ней, перед ними оказался граф.

– Ни шагу дальше, – сказал он, замораживая их взглядом. Потом тяжело посмотрел на барона: – Полагаю, вы Харвуд.

Тот заносчиво осклабился.

– К вашим услугам, милорд. – Он был высоким и тощим, как хлыст, с лицом, прорезанным глубокими складками. Будучи самолюбивым и жестоким, он в течение года, пока обольщал их мать, притворялся добрым, почти великодушным. Он относился к тому сорту людей, которые готовы на все, чтобы заполучить желаемое, и Тори ненавидела его за это.

– Прежде чем вы что-либо предпримете, – сказал граф, – я хочу предупредить вас, что мисс Уайтинг и ее сестра находятся под моей защитой.

– В самом деле?

– Я только нынешним утром узнал о вашем родстве. Я собирался связаться с вами и попытаться уладить все недоразумения.

Харвуд продолжал надменно улыбаться:

– Нечего улаживать. Мои непокорные дочери вернутся домой и будут возмещать убытки, понесенные мной из-за кражи ожерелья, вот и все. Лорд Брант, я приношу свои извинения за принесенные неудобства. Если есть что-либо, что я могу сделать…

– Вы можете оставить их на мое попечение, пока дело не будет улажено. Моя кузина и ее муж, лорд и леди Эймз, возьмут их под свое покровительство. Виктория и Клер могли бы пожить у них в Форест-Глен, их имении в Бакингемшире.

Для Тори забрезжил слабый лучик надежды. Корд не предал их. Он пытался помочь им, как и обещал.

– Вы, кажется, не понимаете, – с нажимом сказал барон. – Ничего не надо делать. Девушки возвращаются домой со мной, их опекуном по завещанию.

Во всем облике графа начало проявляться какое-то разочарование, близкое к безысходности. Он не мог помочь им, чего она и боялась. Кровь отхлынула от ее лица, колени подкашивались. Боже, Тори могла представить себе, какое наказание изобретет барон за то, что она сделала.

Но это ничего не значило по сравнению с тем, что барон уготовил Клер.

Тори слышала, как плачет сестра, которую один из стражников привел в кабинет. Клер смотрела на графа, совершенно упав духом, уверенная, что он виновник происходящего.

– Благодарю вас за то, что вы дали им пристанище, – продолжил Харвуд. – Но поскольку пребывание в холостяцком доме в течение долгого времени может пагубно сказаться на репутации моих дочерей, я надеюсь, вы будете хранить молчание.

– Никто не услышит от меня ни слова. Теперь Харвуд перенес внимание на Клер.

– Идите, моя милочка. Время вернуться домой. Корд вонзил в него предупреждающий взгляд.

– Повторяю, эти женщины находятся под моей защитой. Если с ними будут плохо обходиться, вы лично ответите мне за это.

Барон ничего не сказал, только губы у него вытянулись в ниточку, выдавая внутреннюю борьбу, – он не хотел срываться.

– А если я узнаю, что им был нанесен какой-либо урон во время их пребывания здесь, вы, сэр, ответите мне!

Как будто это его заботит, подумала Тори. Хотя он мог забеспокоиться, не похитил ли граф невинность Клер, ведь он сам рассчитывал сделать это. Вот что на самом деле могло расстроить его. И он, несомненно, был бы очень удивлен, узнав, что добычей графа стала старшая падчерица.

Харвуд вывел Клер из кабинета, Тори поплелась за ними, но граф схватил ее за руку.

– Я не оставлю вас. Я приду за вами. Я найду способ помочь Клер.

Наверное, он будет пытаться. Он сделает все, что может. Но суды очень строги в делах такого рода, и у него нет ни малейшего шанса на успех.

– Со мной все будет хорошо. Это Клер нуждается в помощи.

– Я вас не оставлю, – сказал граф с еще большей горячностью, глаза у него были темными и суровыми. Тревога сжимала его скулы, когда он протянул руку и коснулся ее щеки.

Тори еще раз взглянула на него, запоминая черты красивого лица, думая о проведенной вместе ночи, в первый раз признаваясь себе, как много он стал значить для нее. Она поняла, что по-настоящему любит его.

И если Харвуд добьется своего, она никогда больше не увидит графа.