Ожерелье невесты

Глава 18

Все заметнее становилось приближение осени, листья приобретали ржавые, оранжевые и золотистые оттенки. Холодный ветер колыхал траву на сочных зеленых лугах вокруг Парксайд-Мэнор, просторного каменного дома, который лорд Перси снял для отдыха на лоне природы.

– Тори! – Клер бросилась к ней с распростертыми объятиями, и Виктория крепко обняла сестру. – Я так рада, что ты приехала.

– Спасибо за приглашение. Должна признать, что выбраться за город – большое удовольствие.

Клер оглядела прихожую.

– Я думала, Корд тоже приедет.

– Он не мог поехать прямо сейчас, но обещал, что непременно будет. Надеюсь, он не передумает.

Клер взяла Тори за руку.

– Хорошо бы. А пока я покажу тебе дом и представлю тебя гостям.

Тори улыбнулась и пошла за сестрой в глубь дома. Ей с Кордом были отведены просторные комнаты в противоположном конце дома. Два длинных крыла здания предназначались для гостей, в каждом вереница дверей вела в красиво обставленные спальни. Нижний этаж также был впечатляющим.

Старый дом с тяжелыми резными балками и венецианскими окнами был построен еще при короле Якове. В течение столетий трехэтажный дом из серого камня над небольшим быстрым ручьем не раз перестраивали.

Он выглядел просторным и радушным. Как и говорила Клер, гости при желании могли наслаждаться уединением, а в «маленьком» списке приглашенных оказались самые разные люди, в их числе отец Перси, маркиз Керси, брат Перси и его жена, граф и графиня Лауден, кузина Корда Сара с мужем Джонатаном и сыном Тедди и Рейфел Сондерс, герцог Шеффилд.

Корд приехал в середине следующего дня.

– Добрый день, Виктория, – произнес он, вежливо улыбаясь.

– Добрый день, милорд, – ответила она столь же чинно. – Надеюсь, путешествие было не слишком утомительным.

– Ни в малейшей степени. Дорога оказалась немного грязной, но мы неплохо провели время, учитывая обстоятельства.

Учитывая что? – хотелось ей спросить, он ведь приехал против своего желания, это было ясно по его вежливому, но холодному обращению. Он раскланялся с несколькими гостями, оказавшимися у входа, и Тори повела его в комнаты, отведенные им наверху. Хотя они обменивались приятными фразами, его улыбка оставалась вежливо-отстраненной, а тон – слегка снисходительным. Идеальный муж-аристократ, подумалось Тори, но в течение дня его холодное внимание все больше сердило.

Она была его женой. Его любовницей, в конце концов! Не просто женщиной, которая жила с ним под одной крышей. Тори решила во что бы то ни стало поколебать его холодную неуязвимость, но ей не пришлось ничего предпринимать. Как только Корд понял, что в числе гостей был Джулиан Фокс, его поведение совершенно изменилось.

– Я вижу, мистер Фокс тоже здесь.

– Разумеется. Он ведь кузен лорда Перси, в конце концов.

Корд не сказал ничего больше, но когда она взглянула на него, холодной сдержанности в его лице уже не было, а скулы напряглись.

Сознание, что муж бешено ревнует ее к другому мужчине, просто пьянило.

И еще сильнее влекло к нему.

Больше всего на свете Тори хотела, чтобы Корд любил ее. Она хотела, чтобы их брак был таким, как у ее родителей, которые нежно любили друг друга и своих детей.

По крайней мере в одном отношении Корд прилежно исполнял свои обязанности. Как только он переступал порог ее спальни, его глаза темнели от желания. Рано или поздно она забеременеет, была уверена Тори.

У нее появится занятие, она больше не будет чувствовать себя лишней, не будет надоедать мужу.

Разумеется, Тори хотела иметь детей. Она их обожала, ей всегда хотелось, чтобы их было много. Но она надеялась иметь их от мужа, который любил бы ее.

Она видела, что глаза Корда неотступно следовали за Джулианом Фоксом, стоило тому появиться поблизости. Он не любил Джулиана, хотя, она знала, не сам Джулиан, а ее дружеские отношения с ним были тому причиной.

– Мне кажется, ваш муж ревнует вас, – сказал Джулиан перед ужином в гостиной, намеренно склонившись так, чтобы шептать Тори на ушко. Казалось, его нисколько не волновало, что Корд пронзал его глазами, точно кинжалами. Пожалуй, это придавало ему дерзости.

– Я сказала ему, что мы только друзья, – призналась Тори.

– Так и есть. Однако я считаю, что легкое соперничество пошло бы ему на пользу.

Она никогда не жаловалась, но выпускнику Оксфорда нетрудно было догадаться, что, если муж редко появляется вместе с женой, что-то в их браке неблагополучно.

Тори быстро взглянула на Корда. Он разговаривал с герцогом, но постоянно косил глаза в ее сторону. Когда она улыбнулась словам Джулиана, Корд нахмурился.

– Всем известно, – продолжал Джулиан, – что граф Брант очень самоуверен в отношении женщин.

Она знала, что это правда.

– Так вы думаете, если он будет ревновать, то начнет больше ценить меня?

"Даже, может быть, полюбит?"

– Иногда мужчина не понимает, чем обладает, пока не начинает тревожиться, что может потерять это.

Она напряженно обдумывала возможные последствия. Высказанная Джулианом мысль не раз приходила ей в голову. Может быть, в этом ее спасение.

– Не хотите ли вы сказать, что готовы рискнуть расположением графа, чтобы помочь мне?

Он улыбнулся, обнажив ровный ряд зубов, казавшихся жемчужинами на фоне темной кожи. Он был слишком красив. Тори снова захотелось узнать, что же случилось с ним в прошлом, после чего он стал избегать женщин. Видя, как они лебезят перед ним, она не винила его.

– Ну, мы же друзья. Я буду рад помочь, если смогу. – Он поднял глаза. – А пока мы уже достаточно раздразнили тигра. Думаю, мне пора удалиться. – Поцеловав ей руку, он отошел как раз в тот момент, когда к ней направился Корд.

Он подошел сзади, все еще не сводя взгляда с уходящего Джулиана.

– Вы с мистером Фоксом, кажется, получали удовольствие от общества друг друга. Что такого интересного говорил вам Фокс?

Она пожала плечами.

– Ничего особенного. Мы говорили о том, как изменилась погода. Еще он сказал, что в театре «Хеймаркет» на следующей неделе пойдет новая пьеса.

Глаза Корда продолжали следовать за Джулианом.

– Я предпочел бы, чтобы вы вели беседы с кем-нибудь другим.

Она проследила его взгляд и невольно стала защищаться:

– Вы ведь не хотите сказать, что мне следует избегать его? Я не хочу показаться невежливой. Я уже говорила вам – Джулиан и я только друзья.

– Да… вы это говорили.

Они отправились к столу, и хотя Корд с другими гостями вел себя безукоризненно, к Тори он почти не обращался. Она знала, что играет с огнем, но все же… Нужно и пользовать шанс, чтобы пробить стену, которую он выстроил вокруг себя и за которую не пускал ее.

Если она хочет добиться успеха, ей, как и сестре, придется быть храброй.

Тори посмотрела туда, где сидела Клер. На ней было платье с очень низким вырезом, и Перси с трудом отрывал взгляд от груди жены.

"Удачи тебе, дорогая", – подумала она, отвернулась и увидела, что Корд зло смотрит на Джулиана, сидящего рядом с Клер, явно посчитав, что Тори интересуется Джулианом.

"Удачи нам обеим".

Время шло к ночи. Полная решимости осуществить план, который они с Тори задумали, Клер сослалась на головную боль и попросила Перси проводить ее наверх. Он не стал протестовать.

Когда они прошли в свою гостиную и муж закрыл дверь, Клер ласково сказала:

– Я не хочу будить Фрэнсис. Вы не будете возражать против того, чтобы расстегнуть мне платье?

Лицо Перси напряглось.

– Конечно. – Его руки слегка тряслись, расстегивая пуговицы. Закончив, он отступил на шаг.

Клер повернула к нему лицо, держась за лиф своего платья:

– Помните ту ночь, когда вы ласкали мою грудь? Он сглотнул, на щеках зарделись пятна.

– Я не забыл. И не смог бы, если бы захотел.

Она отпустила лиф своего бледно-голубого шелкового платья, вырез которого Фрэнсис смело сделала очень открытым. Глаза Перси широко раскрылись, когда она спустила бретельки нижней рубашки, обнажив грудь.

Перси, казалось, прирос к полу.

– Такие прикосновения… это лишь начало совокупления мужчины и женщины. Той ночью я едва не потерял контроль над собой. Если я снова притронусь к вам… я боюсь того, что может случиться.

– А я не боюсь, Перси.

– Вы такая тоненькая, Клер. Такая хрупкая. Обещаю, я буду ждать, я дам вам время свыкнуться с мыслью, что вы замужем. Такое ожидание нелегко для мужчины, особенно если жена такая красавица, как вы. Стоит нам начать, я не найду сил остановиться. Если я каким-то образом обижу вас…

– Я готова к этому. Все жены покоряются своим мужьям. Я хочу покориться вам, милорд.

Перси сглотнул, в его глазах читалась внутренняя борьба.

– Вы… вы уверены, Клер?

– Да, милорд!

Перси сделал глубокий вдох. Его кадык заходил ходуном.

– Мы будем делать это очень медленно. Если вы захотите остановиться, я постараюсь…

– Мое единственное желание – чтобы вы сделали меня вашей настоящей женой.

Светлые глаза Перси потемнели. В слабом свете лампы он казался старше, мужественнее, мужчиной, а не мальчиком, которым выглядел при их первой встрече. Он взял ее на руки и целовал, пока она не начала забывать свои страхи. Она хотела этого. Очень хотела.

Перси осторожными движениями раздел ее и отнес в свою кровать. Он очень долго ласкал ее тело, убеждаясь, что она готова принять его. Эти часы были полны радости и блаженства. Когда он соединился с ней, стало больно только на мгновение, а потом все прошло. Ее тело сгорало в огне, сгорало от желания, которое Перси утолял всю длинную волшебную ночь. Как и сказала сестра, любовь была блаженством.

Тори почти всегда оказывалась права.

Тори надеялась, что поступает правильно, слегка флиртуя с Джулианом, конечно, только слегка. Она не хотела дать повод сплетням.

Только изредка, когда она видела, что Корд смотрит в ее сторону, а Джулиан рядом, она начинала смеяться или улыбалась и играла веером. Опыта флирта у нее не было. Она надеялась, что все делает правильно.

Джулиан, как и обещал, бросал на нее горящие взгляды и расточал ей чувственные улыбки.

В ту ночь Корд был еще более неутомимым, чем всегда, словно хотел утвердить свои права на нее. Она с готовностью отдавалась ему и едва могла пошевелиться, когда он закончил. Перед рассветом он взял ее снова.

Раскинувшись рядом с ней, он намотал на палец ее локон.

– Я решил задержаться здесь до конца недели. Мы можем вернуться в город вместе.

От радости ей захотелось вскочить и издать крик восторга. Но она намеренно небрежно сказала:

– Вот как? Я думала, что вам нужно закончить дела. Корд потемнел лицом.

– Я надеялся, что обрадую вас.

Тори заулыбалась, не в силах дольше скрывать свои чувства.

– Я очень рада, милорд.

Но она не думала, что убедила Корда, и это было на руку.

Следующие несколько дней пролетели слишком быстро. Большую часть времени Тори провела с мужем, который, казалось, получал почти такое же удовольствие, как она сама. Они вместе смеялись и совершали долгие прогулки вдоль ручья, бежавшего позади особняка. В один из дней хозяева и гости все вместе отправились в Танбридж-Уэлс, чтобы насладиться минеральными ваннами, которые, как считалось, полезны для здоровья.

– В прошлом столетии этот курорт был излюбленным местом отдыха самых знатных семейств, – объяснил Корд. – Он был основан в 1609 году, когда лорд Порт нашел там железистые источники.

Теперь курорт утратил часть своей популярности, но Тори и другие гости получили большое удовольствие, Даже Корд.

Наконец настало время уезжать.

Спустившись с лестницы, у выхода она случайно встретила Джулиана. Он был невероятно красив в панталонах из оленьей кожи и темно-зеленом фраке. Когда она проходила мимо, он подмигнул и слегка наклонился к ней:

– Я вижу, наш замысел удался. Никогда не видел мужчину, который был бы так увлечен своей женой.

– Вы чудо, Джулиан. – Она хотела благодарно чмокнуть его в щечку, но не посмела.

Джулиан склонил голову, обернулся и улыбнулся подходящему Корду:

– Надеюсь, дорога домой будет для вас приятным путешествием, милорд.

– Благодарю. Дорога утомительна, но я уверен, что найду способ развлечь свою жену. – Горячий взгляд, который он бросил на нее, красноречиво рассказал о его планах времяпрепровождения – прямо в карете.

Он предупреждал Джулиана, давал понять, что она принадлежит ему. Тори не могла не испытывать триумф.

– Так едем? – Корд подал ей руку и свел вниз по ступенькам парадного. Он помог ей сесть в карету и удобно устроиться на сиденье. Она не могла удержаться от того, чтобы бросить последний взгляд на Джулиана, который стоял на крыльце и наблюдал за их отъездом с улыбкой на чувственных губах.

Тори улыбнулась в ответ, а лицо Корда помрачнело.

– Понравилась пьеса, любовь моя? – Корд наклонился к ней, и внутри Тори что-то затрепетало. Прошло около недели, как они вернулись домой из деревни. Вчера он возил ее в оперу, а сегодня они смотрели в «Хеймаркет» пьесу "Путешествие мистраля", о которой она слышала от Джулиана.

– Да, очень понравилась. А вам?

– Конечно. – Он провел пальцем по ее щеке. – Но еще большее удовольствие мне доставило ваше общество.

Радость переполняла Тори. Ее план удался! После их возвращения Корд был удивительно внимателен к ней. Им было хорошо друг с другом. Корд чаще смеялся, был мягче, чем когда-либо прежде. Она подумала, что его чувства к ней растут.

Их разговор прервало появление посыльного.

– Что это? – спросила Тори, вместе с Кордом вышедшая в прихожую.

Он бросил факельщику монету за работу и сломал печать на пакете.

– Информация о фабрике, которую я собираюсь купить в Лемминг-Гроув. Покупка может оказаться очень прибыльной. Я надеюсь купить фабрику, улучшить условия труда, кое-что изменить и тем самым увеличить прибыль. Если мне повезет, я смогу продать ее за гораздо большую сумму.

– Не могу ли я поехать с вами? – предложила Тори, опасаясь, как бы их отношения не вернулись к прежнему.

– Лемминг-Гроув – фабричный городок. Там не на что смотреть. Я уеду в конце дня и останусь там только на одну ночь. И все время буду очень занят. Утром я вернусь. Может быть, в следующий раз…

Тори нехотя согласилась. В конце концов, он уезжал только на одну ночь. Кроме того, она давно думала о том, что сказала ей Грета о доме на Гринбауэр-стрит, некогда принадлежавшем семейству Тори. Особняк находился всего в шести-семи кварталах отсюда.

Она осторожно навела справки о сэре Уинифреде Маннинге, который купил дом у ее отчима, и узнала, что он со всем семейством перебрался в деревню. После отъезда хозяев вот уже несколько недель дом стоял запертым. Если найти способ проникнуть внутрь…

Память подсунула ей разъяренное лицо мужа, когда он узнал о ее поездке в Харвуд-Холл. На этот раз Корд пришел бы в еще большее неистовство. Но ведь дом был совсем близко. Ей будет достаточно и пары часов.

Она не знала, что ждет ее в том доме, но барон продал его со всей обстановкой, так что в нем оставалась прежняя мебель. Тори помнит, что стояло в спальне матери и в комнате для шитья. На этот раз Корд ничего не узнает, но даже если предположить, что узнает, рискнуть все равно необходимо.

Корд, как и планировал, уехал во второй половине следующего дня. Сразу после ужина Тори прошла к себе. Она переоделась в простое платье неприметного цвета, сняла кожаные туфельки и переобулась в прочные ботинки. Она ходила, выжидая, когда в доме все затихнет, вслушиваясь в сводящее с ума тиканье часов и желая, чтобы минуты пролетали быстрее. Незадолго до полуночи она открыла дверь, уверилась, что поблизости никого нет, и по черной лестнице вышла из дома.

Она не стала нанимать экипаж, а решила пройти пешком. Мейфэр был одним из самых фешенебельных районов Лондона и, насколько она знала, совершенно безопасным.

Когда только один квартал отделял ее от Гринбауэр-стрит, она услышала позади себя стук колес. Поправив шаль на плечах, Тори наклонила голову и продолжила путь. Карета нагнала ее. Властный голос приказал кучеру подъехать к краю проезжей части улицы.

– Бога ради, Виктория, что вы здесь делаете? – Она узнала голос Джулиана, раздавшийся из окна великолепной глянцево-черной кареты с желтыми полосками вокруг крыльев, запряженной лошадьми серой масти. – Что вы здесь делаете в полном одиночестве?

Тори со вздохом повернула к нему лицо. Она-то надеялась, что никто не увидит ее.

– Добрый вечер, Джулиан. – Она знала, что он живет в Мейфэре, но не знала точно, где именно. Наткнуться на него – вот уж везение. – У меня нет времени на объяснения. Я здесь по очень важному делу. Надеюсь, вы не обмолвитесь, что видели меня.

Он с интересом посмотрел на нее.

– Разумеется, я буду молчать… если вы скажете, куда направляетесь. Я не могу оставить вас здесь одну в такой поздний час.

Боже праведный, только этого ей не хватало, еще одно осложнение.

– Это длинная история, Джулиан.

Дверь кареты распахнулась, приглашая ее внутрь.

– У меня много времени. Ваша сестра и ее муж голову с меня снимут, если я оставлю вас здесь в такой час и случится что-нибудь непредвиденное. Может быть, вы расскажете мне, какого рода дело заставило молодую даму выйти на улицу среди ночи, и смиритесь с тем, что я не покину вас, пока ваше дело не будет закончено и выв целости и сохранности не вернетесь домой?

По выражению его лица она поняла, что он не изменит своего решения. И она доверяла Джулиану. Он будет хранить молчание, что бы она ни рассказала ему.

Приподняв юбку, Тори забралась в карету и уселась напротив. Очень кратко она рассказала о том, как был убит ее отец, и о своих подозрениях.

– Я уверена, что моя мать узнала правду до того, как заболела, но она умерла раньше, чем смогла предпринять что-нибудь. Если все так и было, она могла написать о своих подозрениях в дневнике. Все что мне надо – отыскать дневник.

– Понимаю. И вы считаете, что дневник может быть в городском доме сэра Уинифреда?

– Да.

Джулиан постучал по крыше кареты тростью с серебряным набалдашником и приказал кучеру ехать на Гринбауэр-стрит. Карета свернула в переулок.

Добравшись до места назначения, они вместе вышли из кареты, прошли мимо конюшен и начали осматривать стену двухэтажного кирпичного дома в надежде отыскать способ проникнуть внутрь.

– Здесь, – тихо сказал Джулиан. – Вот окно, которое только прикрыто. Я заберусь внутрь и открою вам дверь.

Она кивнула, благодарная за то, что он рискует своей репутацией, помогая ей. Тори радовалась, что не ей пришлось перелезать через подоконник, и только слегка почувствовала себя виноватой, когда услышала звук рвущейся ткани и приглушенное ругательство.

Через несколько минут она уже была в доме; маленькая лампа освещала им путь. В особняке, казалось, мало что изменилось; уют главенствовал над модой, кресла и книжные шкафы со стеклянными дверцами, заполненные книгами, были все те же. Джулиан держал лампу, и Тори последовала за ним вверх по лестнице.

– Комната матери дальше по коридору, – тихо сказала она. Впрочем, почти всегда леди Харвуд спала в одной комнате с отцом Тори. Как ей хотелось бы, чтобы они с Кордом были так же близки. – А за ней комната для шитья.

Воспоминания охватили ее: теплый смех родителей, они с Клер играют у камина, отец читает, а мать пытается сочинять стихи или пишет в своем дневнике.

– С тех пор здесь многое могло измениться, – сказал Джулиан.

Да, теперь все по-другому, подумала она, мысленно перебирая перемены, произошедшие в ее жизни с тех пор, как умерли родители и они с Клер оказались в зависимости от отчима.

К счастью, кроме балдахина из полосатого дамаста над кроватью, нового стеганого покрывала и толстых персидских ковров, в комнате все было как прежде. Тори торопливо осмотрела каждый из знакомых ей предметов в поисках места, где мог бы поместиться дневник, оставаясь незамеченным для чужого глаза.

– Может быть, новые хозяева нашли его, – предположил Джулиан.

– В таком случае, уверена, они бы вернули его.

– Возможно.

Но что бы ни случилось с дневником, очень тщательный поиск, который был продолжен и внизу, ничего не дал.

– Пора уходить, – мягко сказал Джулиан. – С каждой минутой риск, что нас обнаружат, растет. Мне бы не хотелось, чтобы меня арестовали, как обычного вора.

Как ни грустно было уходить с пустыми руками, другого выхода не было. Они обыскали весь дом, и еще оставалась вероятность, что дневник спрятан где-то в Уиндмере.

Скрывая разочарование, Тори последовала за Джулианом из дома и уселась в карету. Карета доставила ее на Беркли-сквер, откуда Тори вернулась домой, прошмыгнув через черный ход, чтобы ее никто не увидел.

Раздевшись без помощи Эммы, усталая Тори забралась в кровать разочарованная, но настроенная продолжать поиски.

Уиндмер. Он не выходил у нее из головы. Прекрасное имение, раскинувшееся на сотнях акров Котсуолдских холмов с их быстрыми ручьями, могло быть ключом к разгадке. Это место они очень любили – имение должно было перейти к девочкам. Теперь, когда она рассказала Корду об убийстве, может быть, он поможет ей найти способ обыскать дом.

Она вздохнула. Едва ли ее муж захочет тайно пробраться в Уиндмер.

Тори ужасала мысль о том, в какую ярость пришел бы он, узнав, что она проникла в дом сэра Уинифреда, – в сопровождении не кого-нибудь, а Джулиана Фокса – и молила Бога, чтобы этого не произошло.