Огненная буря

Пролог

Гвен

Я наблюдала за моей мирно спящей малышкой, положив ладонь ей на грудку, ее учащенное дыхание давало мне ощущение спокойствия. Я была почти уверена, что у меня самый красивый ребенок на планете. Ничего удивительного, учитывая, что мой муж — самый красивый мужчина на планете.

Хотя, если бы Кейд знал, что я называю его красивым, ему бы нашлось что сказать по этому поводу. Предложение, скорее всего, включало бы ненормативную лексику. Для меня мой грубый, крутой байкер был ни кем иным, как красавцем. Он сделал мою жизнь удивительной, вернул из темных мест и заставил чувствовать себя в безопасности и любимой. Не говоря уже о том, что дарил лучшие оргазмы в жизни.

Как тот, что я испытала час назад на кухонном столе…

Хлюпающий звук прервал мои воспоминания о сексе.

Я прищурилась и сосредоточилась на Белле — она все еще спала, но издавала странные звуки. Это нормально?

Черт, я не знала.

Может, у моего ребенка беспокойный сон, может, это хлюпанье — симптом какого-то неизвестного, опасного для жизни недуга. Почти задыхаясь, я схватилась за телефон.

Поскольку сегодня я уже дважды звонила маме, то не решилась снова ее беспокоить. К тому же, дома было два часа ночи. Я ей позвоню, если Белла не перестанет издавать такие звуки. Я сходила с ума. Мне не доводилось быть рядом с младенцами, пока одного из них не вытащили из меня сразу после того, как я застрелила человека.

Я не знала, какие звуки были нормальными, а какие нет. Я поднесла телефон к уху, нуждаясь в том, чтобы меня успокоили или, по крайней мере, отвлекли.

— Привет, это Эми. Напишите мне. Если я не отвечу, значит, не хочу с вами разговаривать.

— Зараза, — прошептала я.

Находясь в отчаянии, я решилась на рискованный звонок.

— Добрый день, резиденция Абрамс, — поприветствовал бодрый голос.

— Эм, привет, могу я, пожалуйста, поговорить с Эми? — тихо спросила я, не сводя пристального взгляда с дочери.

Последовала пауза.

— С мисс Абрамс? Могу я узнать, кто звонит?

— Гвен Александра... нет, подождите, Флетчер. В смысле, раньше у меня была фамилия Александра, потом я вышла замуж и сменила ее на Флетчер. Она новая, я к ней еще не привыкла, — пробормотала я, чувствуя, как меня одолевает последствия недосыпа.

— Минуту, пожалуйста.

Я расслабилась. Чуть-чуть.

Нахмурившись, я посмотрела на Беллу. Она больше не издавала никаких звуков, затихла. Полностью. Разве так должно быть? Я была почти уверена, что младенцы не могут быть такими тихими.

— Гвиневра?

Мое внимание снова переключилось на телефон. Эми никогда не называла меня полным именем, только моя семья и еще один человек.

— Миссис Абрамс? Извините за беспокойство, я ожидала Эми.

Я была уверена, что попросила горничную позвать Эми. Может, я этого не сделала. У меня в голове была каша. Выживание на кофе и оргазмах — не очень хороший план в долгосрочной перспективе, но вынужденная необходимость, когда у вас двухмесячная дочь и бог секса в качестве мужа.

— О, да, Вера мне передала, что ты ищешь Эми. Я хотела сообщить, что ее здесь нет. Я не видела ее несколько месяцев, — сообщил мне культурный голос.

Это потрясло меня до глубины души.

— Месяцев? — переспросила я. Это не могло быть правдой.

— Ничего странного, мы обе знаем, что Эми не слишком любит общаться со своей матерью, если ее не заставляют. На самом деле, она активно меняет номер телефона всякий раз, когда узнает, что он у меня есть, — голос Кэтрин сочился презрением.

Услышав это, я подавила смешок. Она говорила правду, Эми регулярно меняла номер, чтобы избежать разговоров с матерью. Или, по крайней мере, меняла раньше.

Теперь она пользовалась двумя разными телефонами, один — «безопасный», а второй, купленный ей специально, — для общения с семьей. И только в тех случаях, когда у нее не оставалось иного выбора. Их прохладные отношения с Кэтрин всегда огорчали меня, вот почему я была шокирована, когда Эми мне сказала, что останется дома.

— Но этого не может быть. Эми мне сказала, что останется у вас. Она уехала в Европу сразу после моей свадьбы. Вернулась две недели назад и сказала, что останется в Нью-Йорке с вами и Гарольдом, — объяснила я, испытывая неприятное предчувствие.

Кэтрин невесело рассмеялась.

— Прости, дорогая, нам с тобой хорошо известно, что моя дочь питает отвращение к правде. Я бы не волновалась. Она, наверное, загорает на яхте какой-нибудь поп-звезды и забыла, что должна вернуться домой и столкнуться с ответственностью. Хотя, не припоминаю, чтобы она обговаривала с нами свое возвращение сюда, — добавила она задумчиво. — Мне пора, я опаздываю на благотворительный обед. Приятно было поболтать с тобой, Гвиневра.

Она повесила трубку, прежде чем я успела сказать что-то еще.

У меня скрутило желудок. Что бы ни говорила об Эми ее противная матушка, Эми не была безответственной и уж точно не лгуньей.

В голове всплыло воспоминание о том единственном случае, когда моя лучшая подруга что-то утаила от меня. Острая боль пронзила живот.

Она не рассказала мне о себе и Йене. О том, что влюблена в моего брата. Узнав, что она держала это в секрете, я восприняла это не очень хорошо. Ладно, очень плохо, раз я набросилась на нее на лужайке перед нашим домом. Но когда я свыклась с этой мыслью, была счастлива и в восторге за них.

Потом все усложнилось. Брок, крутой байкер, с мужским пучком на затылке, который нереально ему шел, достаточно запутал мысли и чувства Эми, чтобы поставить под сомнение ее отношения с Йеном. Не то чтобы мне удалось многое из нее вытянуть. Но я знала, что Йен был полон решимости ее вернуть. Я была почти уверена, что его решение завершить военную карьеру, в значительной степени было связано с ней.

Мои глаза увлажнились при мысли о том, что было бы, если бы его не... убили. Я все еще не могла произнести этого вслух. И едва могла об этом думать. Мой брат был мертв. Моя лучшая подруга была убита горем и не хотела говорить со мной об этом, как бы я ни старалась.

К тому же, между ней и Броком что-то происходило. За те месяцы после возвращения в Амбер, она отказывалась обсуждать это. Друг с другом они не разговаривали, если не считать частых взглядов альфа-самца, которые Брок бросал на Эми, когда судьба сводила их вместе в одной комнате.

Я отвлеклась на воссоединение с Кейдом и все продолжающий расти живот, поэтому не уделяла ей должного внимания. Затем родилась Белла, в здании клуба после того, как я убила человека, который угрожал убить меня, и началась драма. Жизнь для меня практически замедлилась.

Как только я очнулась в больнице, Кейд почти потребовал, чтобы мы поженились. Он бы с радостью сделал это прямо там, но я убедила его, что не выйду замуж в полиэстере. Мне удалось сдерживать его месяц, спустя всего лишь чертов месяц после рождения Беллы он ожидал, что я втиснусь в свадебное платье. Хорошо, что я любила этого мужчину, иначе серьезно бы разозлилась.

К счастью, из-за сочетания грудного вскармливания и чрезмерного беспокойства о росте волос Беллы у меня не было особого аппетита, а это означало, что на своей свадьбе я не выглядела как выброшенный на берег кит. Не то чтобы Кейд давал мне повод почувствовать себя так хоть на секунду. Взгляд, которым он одарил меня, когда я шла по проходу, заставил всю мою неуверенность испариться. Это и поцелуй, который он запечатлел на моих губах, как только я добралась до него. Я была готова отказаться от церемонии и потребовать, чтобы он увез меня куда угодно и овладел.

Вокруг моей талии сомкнулись руки, и я подпрыгнула от неожиданности, будучи слишком погруженной в свои мысли, чтобы заметить чье-то присутствие.

— Детка? — глубокий голос Кейда был тихим, он заметил, что наша дочка спит.

Я уже собиралась рассказать ему об Эми, когда Белла издала тот самый звук.

— Ты слышал? — прошептала я, прищурившись.

— Что? — Он напрягся, мгновенно насторожившись.

— Звук, который она издает. Это ненормально. Мне кажется, мы должны отвезти ее к врачу, — заявила я, хмуро глядя на свою малышку.

Кейд расслабился и мягко отстранил меня от кроватки, поворачивая лицом к себе. Он обхватил мою шею руками, его серые глаза встретились с моими.

В любой другой момент я бы пускала слюни от того, каким горячим он выглядел. Иссиня-черные волосы до плеч, покрытая щетиной квадратная челюсть и сексуальный взгляд были воплощением мужской привлекательности. Я оценила это, но меня занимали дела поважнее. А именно: убедиться, что мой ребенок не страдает от какого-то смертельного приступа сопения.

— Гвен, с ней все в порядке. Она идеальна, а тебе нужно выдохнуть. И вздремнуть, — твердо сказал он.

— Ты с ума сошел? Как я могу спать? Что, если с ней что-нибудь случится, пока я сплю? Я мать, мне нужно ее защищать, — ответила я, мой голос граничил с истерикой.

— Для этого есть я, детка. Моя работа — заботиться об обеих моих девочках. Ты — самое ценное, что есть на всей этой гребаной планете. Я бы никогда не позволил ничему причинить боль кому-либо из вас. Я скорее умру, — пообещал он, крепко сжимая мою шею руками.

Живот резко скрутило.

— Не говори так, — взмолилась я. — Не говори «умру».

Вздохнув, Кейд притянул меня в объятия.

— Прости, детка, ты прошла через столько дерьма. Ты поражаешь меня своей силой, пережив такое, ты, по-прежнему, остаешься самой собой. — Он нежно потянул меня за волосы, вновь встречаясь со мной взглядом. — Но это дерьмо заставляет тебя думать, что что-то пойдет не так. Зная на собственном опыте, что может случиться, ты убеждена, что это случится снова. Этого не произойдет, — его слова были обещанием, в глазах отражалась такая убежденность, что я ему поверила.

Я осознала, какой невростеничкой стала.

— Прости, милый. Я просто в ужасе, — призналась я. — После Йена я была так уверена, что больше никогда не почувствую себя по-настоящему счастливой. А теперь я так счастлива, что боюсь, как бы чего не случилось. Потому что никто не может быть таким счастливым, обязательно может произойти нечто такое, что разрушит это счастье, — в конце мой голос сорвался, и по щеке скатилась одинокая слеза.

Суровое лицо моего байкера смягчилось, и мозолистая рука погладила меня по щеке.

— Детка, через какое бы дерьмо ты ни прошла, как бы ты ни выживала, ты заслуживаешь счастливой жизни, и я, бл*ть, прослежу, чтобы ты ее получила. — Он закончил поцелуем.

Прижавшись губами к его губам, я застонала, его язык исследовал мой рот, и мои опасения по поводу Беллы исчезли.

Я резко отстранилась.

— Эми, — выпалила я.

Лицо Кейда ничего не выражало.

— Не слишком уверен, что мне радостно оттого, что ты думаешь об Эми, когда я тебя целую.

Я покачала головой.

— Поцелуй великолепный. Удивительный. И это очевидно. Но Эми… я не знаю, где она. Она пропала.

При этих словах Кейд напрягся и мгновенно превратился в настороженного альфа-самца-мачо.

— Объясни, — приказал он.

Я передала ему слова Кэтрин.

— Это означает, что о ней ничего не известно целых две недели, Кейд. С тех пор я разговаривала с ней, может, раза два. И оба раза она говорила, что занята и ей нужно бежать. Я беспокоюсь. — Я прикусила губу.

Кейд слегка коснулся большим пальцем моей губы.

— Детка, с ней все будет в порядке. Возможно, ей просто хочется немного от всего отдохнуть. Я знаю, что между ней и Броком произошло что-то такое, из-за чего ей, возможно, захотелось ненадолго исчезнуть.

Я угрожающе приподняла бровь. Моему мужчине лучше было бы не утаивать от меня информацию.

— Спрячь коготки, я не знаю никаких подробностей, — сказал он, прочитав мой взгляд. — Я просто видел, каким сварливым ублюдком он был. Не то чтобы это было новостью, но за последний год он стал невыносим. Что-то произошло и, вероятно, Эми просто нужно собраться с мыслями.

На мгновение я задумалась над его словами.

— Но почему она мне не сказала? Мы с ней лучшие подруги, и она проходит через все это одна. — Я посмотрела на него, и на глаза навернулись слезы.

Эми — единственная, кто сказал бы мне, что я веду себя как сумасшедшая, беспокоясь о таких вещах, как сопение и рост волос. Она бы налила мне коктейль и отвлекала последней коллекцией Celine или дурацкими сплетнями о знаменитостях.

Слезы потекли по щекам.

— Без нее мне плохо. Где она?