Огненный цветок

9

Дом в Линневорде встретил ее телефонными трелями. Захлопнув за собой входную дверь, она стремительно вбежала в гостиную, бросила на диван сумку и плоский портфель из цветной кожи, схватила трубку и, задохнувшись, одними губами прошептала:

— Алло, я слушаю!

В трубке привычно зазвучал голос ее подруги, секретарши главного редактора, которой Дженифер оставила запасной ключ от дома, чтобы та во время ее отсутствия поливала цветы.

— Алло! Привет, это Джеки!

— Да, Джеки, здравствуй... — ответила она и подумала, мол, вот и началась прежняя жизнь, в которой крутишься как белка в колесе: работа, дом, снова работа и бесконечные разговоры по телефону...

— Давно вернулась? Как поездка? Что интересного?

— Только что вошла, даже туфли снять не успела...

— С цветами все в порядке, уход был обеспечен, можешь убедиться! — жизнерадостно отрапортовала Джеки.

— Ты специально звонишь, чтобы рассказать мне об этом? — поинтересовалась Дженифер, сразу же заподозрив, что подруга беспокоит ее совсем по иной причине. И не ошиблась.

Та пропустила мимо ушей ее вопрос, заговорщицки понизила голос и сообщила:

— Сегодня тебе трижды звонил мужчина! Представился старым знакомым, сказал, что по его расчетам ты должна быть в редакции, поскольку дома к телефону не подходишь...

— Какой еще старый знакомый? Как он, говоришь, представился? Алло, Джеки?! — Дженифер пришлось сделать глубокий вдох, чтобы успокоиться и взять себя в руки.

— Я же сказала, сначала он называл себя только старым знакомым. Был очень любезен, но настойчив...

— Ну, а потом? Ты сумела узнать его имя? Как его зовут?

— Бертолд Гринвуд! Да, именно так! Кажется, я читала какой-то захватывающий любовный роман, и там тоже героя так звали...

— Какой еще роман?! О чем речь?! — пере-, спросила она, стараясь за мнимым непониманием скрыть волнение.

— Везучая ты, Дженифер! Я представляю, что это за мужчина... От одного голоса можно с ума сойти!

— У Бертолда Гринвуда голос как голос. Самый обычный... — пожала она плечами, стараясь вложить в каждое слово весь имевшийся запас равнодушия.

— Ну, я бы так не сказала, — усмехнулась на другом конце провода Джеки. — Обворожительный баритон с легкой хрипотцой. Мужчина, по-моему, что надо. Поверь, уж я в этом толк знаю. Так что держи его, подружка, крепко...

— Ладно, Джеки, спасибо за ценный совет, — сухо проговорила Джен. — А теперь, пожалуйста, выкладывай точно, что он сказал. Ты дала ему мой адрес?

— Я что, по-твоему, чокнутая? По телефону я могу болтать о чем угодно, но у меня хватит ума не выдавать такую информацию первому попавшемуся типу. Впрочем, если ты надумаешь ему позвонить, то сможешь найти его номер в городской телефонной книге...

— Так я и сделаю, — почти бесстрастно сказала Дженифер. — Спасибо, Джеки, телефонная книга у меня под рукой.

— Да, он еще предупредил, что звонит не из дома, но я не расслышала, откуда именно, отвлеклась на что-то более важное...

Дженифер послышались злорадно-завистливые нотки в ее голосе, и это показалось странным. Ведь они с Джеки всегда ладили.

Сделав глубокий выдох, она прогнала досаду. В конце концов ведь сама же просила никому и никогда не давать свой домашний адрес: мало ли странных людей может оказаться среди читателей ее статей и очерков? Будут потом донимать ненужными визитами... Так что Джеки всего лишь следовала ее же просьбе.

— Вот что, если сегодня он позвонит опять... — начала было Дженифер.

— Слушай, взгляни на часы! — прервала ее секретарша. — Я уже ухожу из редакции, вот только выключу из розетки кофейник...

— Вот как? Прости, совсем забыла, что рабочий день кончился! — удивившись, улыбнулась она. — Ну хорошо, тогда пока! До завтра.

— Пока, — произнесла Джеки и, прежде чем закончить разговор, добавила: — Да ты не переживай. Он, может быть, уже завтра до тебя доберется или, по крайней мере, позвонит!

В трубке раздались короткие гудки, и Джен, положив ее, пошла по комнатам, чтобы осмотреться в доме, по которому соскучилась за время командировки.

Растения на подоконниках, казалось, застыли в радостно-немом приветствии. Благодаря заботам Джеки, они действительно выглядели прекрасно, некоторые из них, кому было положено по времени, цвели и благоухали.

Зато коллекция, которой были увешаны стены кабинета Норберта, выглядела в сочетании с массивной дубовой мебелью, как показалось Дженифер, особенно удручающе. Приколотые булавками к подложке, накрытые стеклом бабочки и жуки, собранные в разных концах света, были безучастны ко всему, что происходило вокруг. Ни фантастические по красоте узоры на распростертых крыльях, ни золото и бронза, которыми отливали тельца экспонатов, ни их диковинные усы, ни замысловатые крошечные клешни, — ничто не могло заставить Дженифер любоваться ими. Напротив, она тут же вспомнила, что, живя с мужем, чувствовала себя составной частью этой самой коллекции, и поскорее вышла из кабинета, плотно затворив за собой дверь.

Да, с этим добром, оставшимся от прежней семейной жизни, надо будет расстаться, причем как можно скорее, вновь решительно подумала она.

И тут же, словно эти мысли услышал тот, кому необходимо было услышать, раздался телефонный звонок. Ее беспокоил энтомолог из Принстона. Вежливо представившись, он осведомился, правильно ли набрал номер, действительно ли это вдова профессора Стоуна?

— Конечно, — подтвердила она. — Дженифер Стоун слушает вас. Говорите, пожалуйста.

Энтомолог прежде всего выразил глубокое соболезнование по поводу безвременной кончины профессора, с которым был знаком по переписке. Причем выразил так, будто это печальное событие произошло только вчера. Что нимало огорчило Дженифер, вернуло ее к прежним переживаниям, напомнив о несчастье.

Из-за этого она почувствовала себя совершенно не готовой к серьезному разговору. К тому же еще сказывалась и самая обыкновенная усталость. После дальней дороги очень хотелось раздеться, принять душ, облачиться в любимый махровый халат, сунуть ноги в домашние тапочки с помпонами. Энтомолог же, незамедлительно перейдя к деловой части беседы, заявил, что хотел бы купить то, что его заинтересует, и затем битый час дотошно расспрашивал ее о коллекции, занудно уточнял наличие того или иного экземпляра, требовал, чтобы ему называли их непременно по латыни...

Дженифер в конце концов извинилась, сказав, что сегодня больше не может говорить, и положила трубку. Она вспомнила, что точно также относился к собирательству и Норберт, и подумала, что коллекционеры — люди не совсем нормальные, они живут в ладу лишь с собственными интересами, а до всего остального им нет дела.

Что и говорить, первый вечер после возвращения домой был скомкан, настроение испорчено. Ни теплый душ, ни уютная домашняя одежда, ни ужин в собственной кухне не смогли его исправить. Потом, лежа в постели, Дженифер подумала, что настало время всерьез заняться личной жизнью, а не пускать все на самотек, надеясь непонятно на что. Ночью ей приснилось, что она бабочка, порхающая от цветка к цветку, а коллекционер из Принстона гонится за ней, размахивая огромным сачком...

Утро выдалось дождливым. Зонтик куда-то запропастился. Пришлось долго ловить такси. Свою машину она еще до отъезда в командировку сдала в ремонт...

— Он звонил только что, — гордо объявила Джеки, когда в десять пятнадцать Дженифер влетела в редакцию. — Но ты не беспокойся, на этот раз я не дала ему сорваться с крючка.

Дженифер сняла плащ и нетерпеливо взглянула на секретаршу.

— Ну же! Ну!

— Он будет ждать тебя во время ланча. — Джеки протянула клочок бумаги, на котором был нацарапан адрес ресторана. — Между прочим, сказал, что поймет, если ты не сможешь явиться. Но если ты не захочешь пойти, я с радостью тебя заменю...

— Значит, он здесь, в городе? — спросила она, не обратив внимания на шутливое предложение подруги. — Ты уверена, что он звонил не из другого места?

Джеки пожала плечами.

— Если он звонил не отсюда, значит, у него есть семимильные сапоги. Иначе к ланчу ему не успеть. — Взглянув на пальцы, она с преувеличенным усердием пустила в ход пилку для ногтей. — Знаешь, на твоем месте я бы крепко подумала, прежде чем вести игру с этим Бертолдом. Судя по голосу, он прирожденный собственник. Готова ли ты полностью ему принадлежать?

Дженифер взглянула на подругу с досадой. Причем тут игра? — подумалось ей.

— Пожалуйста, Джеки, не говори глупости. Ты ведь знаешь, я не люблю дурацких шуток.

— Про голос я правду говорю. У меня было пять, нет шесть любовников с похожими голосами.

Джеки выставила на свет свой безымянный палец и принялась озабоченно его изучать.

— Ладно, перестань, — проворчала Дженифер. — Шеф не зверствует?

— А его пока нет на месте. Если начнет сотрудников убивать, я тебе немедленно сообщу.

Дженифер направилась в свой кабинет, думая о чем угодно, только не о работе.

Бертолд здесь, в городе! Интересно, когда он вернулся? О, тысяча чертей! Она едва не разревелась, когда у нее на столе зазвонил телефон и какой-то тип на другом конце провода, назвав ее почему-то Митчел, стал спрашивать об ограничениях, которые налагаются на текущую погрузку судов одной из стран Ближнего Востока...

— Вы неправильно набрали номер, — сказала она, сумев все же прервать его, и положила трубку.

Потом ей вспомнилось, как славно они с Бертолдом смеялись, как их влекло друг к другу. И Дженифер, как зачарованная, смотрела в окно, мысленно пребывая в местах, из которых только что вернулась. Потом она потеряла важное письмо и ворчала на Джеки до тех пор, пока оно не обнаружилось на том самом месте, где и было оставлено.

Во время ланча Дженифер надела плащ и вышла из редакции, сопровождаемая любопытствующими взглядами Джеки и нескольких других сотрудниц, которых та, видимо, успела поставить в известность о происходящем. У всех глаза так и горели: мол, чем закончится это дело? Слава Богу, что хоть перед главным редактором не надо было отчитываться, сообщая, куда именно она отправилась. Он как раз вел переговоры насчет рекламной компании какого-то местного кандидата в депутаты. Об этом по большому секрету ей сообщила все та же Джеки.

Дождь лил как из ведра, и все такси, очевидно, решили попрятаться и отдохнуть. И это в то самое время, когда ей нужно было спешить!

Наконец Дженифер заметила желтый «форд», остановившийся на другой стороне улицы. Струи дождя колотили по его крыше, вода и стекала, и разлеталась брызгами... Машина словно превратилась в фонтан.

Держа над головой взятый в редакции зонт, перескакивая через мутные потоки, Дженифер добежала до нее. Оказавшись в такси, она едва сумела разобрать на клочке бумаги, который сжимала в руке, размытый адрес ресторана.

На полпути к месту назначения таксист зацепил бампер лимузина с дипломатическим номером, и Дженифер припечаталась лбом к перегородке, отделявшей задние сиденья от передних. Дипломат, сидевший в лимузине, при столкновении ударился головой о стенку, правда, не слишком сильно, поэтому мог громко возмущаться, опустив тонированное стекло. Это небольшое дорожное происшествие заставило ее потерять все оставшееся время ланча. Она провела его в компании двух водителей, оравших друг на друга. Потом к ним присоединились полицейские, которые приехали по вызову и принялись составлять протокол и определять виновного... Дженифер попросили присутствовать в качестве свидетеля, и ей оставалось лишь беспомощно следить за тем, как неумолимо движутся стрелки часов.

Время было потеряно. Она решила вернуться в редакцию. И пока таксист разворачивался и вез ее в обратную сторону, Джен угрюмо размышляла о превратностях судьбы. Нелепый случай, возможно, сломал ей всю оставшуюся жизнь! Кто бы мог подумать!

В кабинете она сидела как на иголках, ожидая, что вот-вот зазвонит телефон. При этом ничего толком не могла делать, только ждала, ждала, ждала...

Конечно, Бертолд так просто не отступится, думалось ей. Он уже не раз звонил в редакцию, но все не мог ее застать. И наверняка позвонит ей домой... Номер ее телефона он мог взять в городском справочнике. Да уже, собственно, взял... Он позвонит! — сотни раз, как молитву, твердила про себя Дженифер.

Да, кстати, он же сказал, что поймет, если она не появится в ресторане! А что именно он поймет? Дженифер терялась в догадках, что с ней происходит. И чувствовала себя законченной дурочкой, которая сама не знает, чего хочет. Будь у нее хоть капля здравого смысла, она мертвой хваткой вцепилась бы в Бертолда уже там, на берегу лесного озера. Или в самом озере. В конце концов в уютном доме лесника Джеффа.

Давно уже у нее не было такого непродуктивного рабочего дня. Вечером, когда она собралась идти домой, Джеки остановила ее и спросила преувеличенно небрежным тоном:

— Что, так и не встретилась с ним? Ну с тем, который пригласил на ланч в ресторан?

— Не встретилась, — отрезала Дженифер. — Должно быть, из-за дождя. Скользко, машины спешат, тормоза отказывают...

— Э-э... вот что! Поскольку ты сама, судя по всему, справиться с этим делом не в состоянии, я решила вмешаться и дала этому Бертолду Гринвуду твой адрес. Прости, что не сказала тебе об этом сразу. Но ты влетела в редакцию как боевой снаряд и могла с ходу убить верную Джеки.

Дженифер хотела засмеяться, но сдержалась, затем вышла из дверей на улицу. Потом вернулась и поблагодарила озадаченную секретаршу, опять хотела уйти и вернулась вновь... Эта противная Джеки все-таки продиктовала мистеру Гринвуду ее адрес! Надо же! Как здорово, что она это сделала!

Со смущенной улыбкой она поспешила в женскую комнату и, бросив сумочку на стол, извлекла оттуда косметичку и щетку для волос.

Появившись в коридоре редакции через десять минут, она обнаружила, что свет уже повсюду погашен и горят лишь две лампочки на входе, а также лампа дневного света в кабинете Джеки, которую они оставляли, чтобы редакция не выглядела пустой.

Воздух на улице был густой и влажный, как в теплице, и весь ее макияж пропал.

Хорошо еще, что Бертолд не знает, как она реагировала на его звонки и в какую депрессию всякий раз впадала.

Такси она на этот раз взяла сразу и доехала на нем без приключений. Выйдя из машины, пошла к дому, зажав ключ в руке. Воображение не давало ей покоя. Не звонит ли ее телефон? Наверняка трезвонит не переставая, и если она сейчас не успеет снять трубку, то у нее уже не будет второго случая... вернее, уже четвертого!

— Привет, Дженифер!

Она застыла на месте, беспомощно раскрыв рот, будто выброшенная на берег рыба. Это был он, и именно его бархатный голос звучал совсем рядом! Нет, не может быть!..

— Бертолд? — выдавила она наконец. — Что ты здесь делаешь?

Она успела уже протянуть к замку руку с ключом, но мужчина вынул ключ из ее ладони, сам открыл дверь и ввел Дженифер в дом, прежде чем та успела опомниться и что-либо сообразить.

Телефон действительно звонил, прямо-таки надрывался! А она тупо переводила взгляд с аппарата на Бертолда, пока его губы не тронула лукавая усмешка.

— Я начинаю понимать, почему не мог к тебе дозвониться. С утра до ночи этот телефон обрывают коллеги, поклонники, герои очерков, а также Ларри Стоун, родственник и фармацевт.

Она схватила трубку и пропищала что-то вроде приветствия. Звонила Джеки.

— Привет, Дженифер! Только что вошла? Признавайся, он тебя разыскал? Что, сейчас у тебя? Скажи, этот твой поклонник внешне такой же приятный, как и его голос? Впрочем, вряд ли. Все сразу никогда не бывает. Наверное, он носит очки в роговой оправе и вечно хлюпает носом...

— Джеки, ради Бога, чего ты хочешь? — Она чувствовала, что Бертолд осматривает ее с головы до ног. Проклятая косметика, проклятый сырой воздух, а туфли — гадкие, мокрые, как две лягушки! День был такой мерзкий, что она сейчас казалась себе столетней старухой.

— Послушай, мне просто хотелось убедиться, что ты наконец-то с ним встретилась! Все, пока! — Джеки положила трубку.

Дженифер вздохнула, обреченно опустив плечи, и уронила на пол плащ, зонт и сумочку. У нее не было даже сил убрать их на место. Нет, не верится, что он здесь и даже ничуть не обиделся на нее. Что происходило с ними там, на озере? Как же она его мучила!.. Как же он мучил ее!.. Хотя все было как в сказке: они плавали, ели манго, готовили рыбу на жаровне... Целовались! Она обнимала его тело. Сильное, прекрасное, желанное...

А сейчас они стояли на некотором расстоянии лицом друг к другу. Дженифер безвольно опустила руки, смущенно вглядываясь в зеленые с золотистыми искорками глаза Бертолда. Прошла целая вечность, прежде чем он подошел к ней ближе.

Когда он протянул к ней руку, Джен инстинктивно подалась вперед, но Бертолд лишь отлепил от ее шеи прядь влажных волос.

Дженифер по-прежнему молчала, но не спускала с него глаз. Он вздохнул и прикоснулся пальцами к золотой брошке филигранной работы — подарку бабушки, которой была прихвачена у воротничка голубая шелковая блузка, и отстегнул ее. Потом его руки спустились к тонкому ремешку на ее талии, ловко расстегнули пряжку и позволили ему упасть на пол.

— Туфли, — прошептал он. — Сбрось их.

Джен повиновалась в состоянии, близком к легкому помешательству. Теперь она стояла перед ним в распахнутой блузке, выбивавшейся складками из-под синевато-серой льняной юбки, и он улыбался ей. Словно солнце взошло на западе! Или в больничном морге проснулись от смертельного сна все покойники...

Она была почти загипнотизирована, но все же произнесла:

— Бертолд, будь добр, объясни, что происходит в моем доме?

— Ты выглядишь примерно так, как я себя чувствую, а может, все наоборот. Но, Дженифер, — его мягкий голос звучал завораживающе, — прежде чем мы поговорим и все хорошенько обсудим, тебе нужно принять теплую ванну и перекусить. Я сейчас устрою и то и другое. Готов выполнять все, что только ты пожелаешь!

Дженифер проглотила слюну... Черт побери, этот Бертолд, должно быть, колдун, не случайно у него зеленые глаза... И только тут Джен поняла, что с той самой секунды, как ее угораздило попасть под власть этих гипнотических чар, она смотрит на этого мужчину, раскрыв рот.

— Кухня вон там, — неопределенно махнула она рукой.

Наконец ее мозг словно очнулся от летаргии.

— А ванная? — осведомился он, приподняв одну бровь.

— Ванная... Надо же, я сама всегда мечтала научиться это делать, — невпопад пробормотала молодая женщина.

И в тот же миг вторая бровь Бертолда, взлетев, потеснила лоб.

— Видишь ли, большинство людей осваивает навыки гигиены уже в раннем детстве. Но, если ты предоставишь мне мыло, губку и воду, я буду только рад поделиться с тобой собственным опытом.

— Мыло и?.. Да нет же! Я имела в виду фокус с бровью. — Легкая улыбка переросла в сияние. Она эффектно выгнула дуги своих бровей. — С остальным я как-нибудь управлюсь сама. Что же касается еды, то мой буфет и холодильник катастрофически пусты. Если ты умираешь с голоду... — Говоря это, она потихоньку продвигалась к спальне, останавливаясь на каждом шагу.

— Эти заботы оставь на мою долю.

Стряхнув с себя могучие чары его близости, Дженифер скрылась в своей комнате, затем открыла дверцу платяного шкафа и начала сбрасывать одежду.

Ее глаза остановились сначала на вязаной, горчичного цвета кофте. Но, поразмыслив, Джен отвергла ее, как слишком вызывающую. Джинсы с оранжевым свитером? Нет, это тоже не подойдет. Черт возьми, если бы она имела хоть малейшее представление о том, что у Бертолда на уме, то знала бы, как ей одеваться! Вдруг она облачится во что-нибудь соблазнительное, а он накормит ее сандвичами с ветчиной и бодро отправится ночевать в отель? В таком случае она будет выглядеть круглой идиоткой.

Но с другой стороны...

Так ничего и не решив, она напустила полную ванну теплой воды, налила в нее пену и, подумав, щедрыми пригоршнями бросила в нее еще и кристаллики ароматической соли. Вдруг случайно поскользнется и сломает себе шею! Что ж! Тогда все проблемы будут разом решены. Дженифер начала погружаться в воду. Но, едва усевшись, вместо того, чтобы расслабиться, она раздраженно тряхнула головой. Какие-то две минуты, проведенные с Бертолдом, вновь лишили ее покоя, и ей уже мерещится непонятно что!

Пена попала в глаза, и лишь только Джен промыла их, как ее опомнившийся разум стал терзать душу разными странными вопросами. Например, что здесь делает этот мужчина?

— Бертолд! — завопила она, перекрывая шум воды.

Дверь ванной тут же открылась, и Бертолд просунул голову внутрь.

— Ты звала меня?

— Разумеется! Послушай, лучше уходи! Уходи немедленно, прошу тебя! Просто умоляю, убирайся из моего дома, слышишь? И как можно быстрей!

Он закрыл дверь, но совсем не с той стороны, с какой она просила и, войдя в ванную, прислонился к стене, выложенной бело-зеленой запотевшей плиткой.

— Да-а, похоже, главный редактор держит тебя на голодном пайке. При такой жизни ты никогда не поправишься. Я уже напоминал тебе об этом десятки раз.

— Не знаю, о чем ты говоришь, — проворчала она, подтянув колени к груди и положив на них подбородок. — Выйди по-хорошему и перестань на меня так смотреть. Но прежде дай мне вон то полотенце!

— Как всегда хладнокровна и строга! Приказание принял к сведению. — Он опустился перед ванной на колени и, вытянув указательный палец, поймал шарик мыльной пены, покатившийся по ее груди. У нее перехватило дыхание.

— Ты сама все начала, Дженифер, лет пятнадцать назад. — Его рука нырнула в облако воздушной пены, нащупала то, что искала, и молодая женщина опустила глаза, ощущая, как тело бесстыдно предает ее.

Возбужденно темневший на молочно-белом конусе сосок сам упирался в его настойчивую ладонь. Она подняла на Бертолда умоляющий взгляд и внезапно увидела, что его лицо стало отрешенным, и даже сильный загар был не в состоянии скрыть залившего щеки румянца.

— Дженифер... Господи, как я по тебе скучал!

Издав нетерпеливый возглас, он поднялся и потянул ее за собой. Джен поскользнулась на влажном полу, и тогда он, забыв о своем костюме, который сразу же намок, подхватил ее на руки и понес в спальню.

— Бертолд, это никуда не годится! — возразила было она, но он своими губами заглушил ее протест, перекрыв всякое сопротивление, пока оно наконец не выдохлось и не сгорело в пламени куда более могущественного чувства.

— Ошибаешься, — выдохнул он прямо ей в губы. — Это так прекрасно, любовь моя!

— Мы же хотели просто поговорить. — Она изобразила последнее слабое усилие.

— Обязательно, поговорим, но только потом, немного позже, — пообещал Бертолд, опуская свободную руку к своему ремню.

...Когда раздался звонок во входную дверь, оба замерли на месте. Бертолд вопросительно взглянул на нее, и тут они услышали щелканье в замке. Только еще у одного человека был ключ от ее дома. Когда Дженифер уезжала, ее растения поливала Джеки.

— Джеки? — пробормотала она. Господи, похоже, что она не преувеличивала своего любопытства. Но мы же только-только болтали с ней по телефону! — Бертолд, тебя ждет встреча с пылкой обожательницей из народа. Ты вполне мог бы ради нее совершить свой очередной подвиг, например, потушить огонь в ее квартире, — сообщила она ему, чуть успокоившись, когда чувство юмора взяло верх над досадой. — Иди к ней. Я оденусь и появлюсь через минуту.

Он тут же, насколько это было возможно, привел в порядок свою одежду.

— Как хочешь. Я ждал почти пятнадцать лет. Еще полчаса, думаю, меня не убьют, но тебе одеваться не стоит. Как сказал один знаменитый генерал и как написано на французских духах: «Я вернусь».

Она хихикнула и тут же поперхнулась, услышав сквозь дверь довольно требовательный голос:

— Дженни! Крошка! Ты жива? Встречай же своего ученика.

Господи, да это же Меркури Солта — редактор отдела новостей! Как он попал к ней?

Отчаянный весельчак и балагур, он был из той же породы заводных людей, к которой принадлежал и дядя Шеп.

— Дженифер, ты здесь? Извини, дорогая, что задержался, но на дорогах такие пробки!

Взгляд, который устремил на нее Бертолд, истолковать было непросто. Однако она явно уловила в нем недоумение и упрек, а в оправдание могла лишь пожать плечами и покачать головой.

Какой же гад, этот Меркури Солт! Он не имел права называть ее дорогой! Вся редакция знает, что он крутит роман с секретаршей и у них более чем нежные отношения... Та-ак, все ясно! Это коварная Джеки придумала сюжет и дала идиоту Меркури ключ. Она хочет, чтобы ее рыба — Бертолд Гринвуд — не сорвалась с крючка в самый последний момент! Но зачем, зачем ей вмешиваться в личную жизнь других людей? Все, пора увольняться из редакции — из этого сумасшедшего дома, в котором одна посылает к ней в качестве любовника своего дружка, а другой — и не кто иной, как шеф — признается вдруг, что счастлив и может успешно делать детей... Где все наблюдают за ее жизнью, словно она известная актриса или жена президента!

...Дженифер бросилась в свою комнату. Для начала она вообще должна исчезнуть из дома. Пусть об этом знают все: и секретарша, и шеф, и весь отдел новостей, в котором постоянно пахнет свежемолотым кофе. Пусть Бертолд Гринвуд наконец-то останется с носом из-за своего мерзкого недоверия и ревности. Она это поняла по его глазам.

Порывшись в ящике комода, она извлекла оттуда белые хлопчатобумажные брюки и вязанный крючком пуловер. Натягивать их на влажное тело оказалось делом нелегким, но еще труднее было причесываться. Щетка едва не выдирала волосы, с которых все еще капала вода.

Вздернув подбородок, Дженифер приготовилась распахнуть дверь гостиной, чтобы выставить за порог ненужных визитеров и раз и навсегда навести порядок в своем доме. Конечно, работа на каждом шагу не валяется, но при желании найти ее вполне реально. Она замечательно пишет, у нее есть своя разработанная тема... А касается другого, то о каком счастье может идти речь, если Бертолд признает лишь случайные связи с женщинами и оскорбляет ее саму глупыми подозрениями?

— Эй, вы, оба, слушайте меня! — влетев в гостиную, воскликнула она и, прищурившись, обвела взглядом пустую комнату. — Бертолд! Меркури!

— Ты звала меня? — Бертолд появился в дверном проеме кухни, вооружившись плотной льняной рукавицей. — Испанский омлет, — кивнул он на открытую дверцу духовки, где стояла большая сковорода.

— Что случилось, не понимаю?! В чем, собственно, дело, объясни же мне наконец!

— Ты имеешь в виду Меркури? Я его послал... О, не беспокойся, парень цел и невредим, но к тебе в дом он больше не заявится. Успокойся, это была комедия, меня не проведешь, никакой он тебе не любовник. Есть люди, которым покоя не дает чужое счастье! — Он полез в карман, достал оттуда ключ на маленьком колечке, подбросил его в воздух и, поймав, водворил вновь в укромное место на своем бедре.

— Но объясни, как это вышло, Бертолд? Если честно, то я в полном недоумении, ведь Меркури никогда... То есть он...

— Кажется, секретарша ему объяснила, что ты срочно хочешь его видеть, и дала ему ключ. А может, они более тонко договорились обо всем. Дураки, честное слово!

Дженифер зацепилась ногой за один из двух кухонных стульев. Она забыла надеть туфли.

— Вот чертовка, эта Джеки! Сколько я ее знаю, она всегда души в Меркури не чаяла. Впрочем, она без ума по меньшей мере от четырех мужчин. Не понимаю, для чего ей надо было посылать его сюда, зная, что мы здесь вдвоем.

Бертолд опустил тяжелую шипящую сковороду на подставку и потыкал ножом золотистую корочку. На поверхности были рассыпаны красные и зеленые крапинки, от омлета шел непередаваемый аромат.

— Приготовь тарелки, а я разолью кофе. Мне хотелось сделать мясной салат, но не удалось найти у тебя ничего, кроме полудюжины яиц и пары морковок. Неудивительно, что ты опять отощала.

Она пропустила насмешку мимо ушей, ибо, попробовав омлет, ощутила такой волчий голод, что, лишь тогда, когда умяла две трети своей порции, сумела произнести:

— Вы изумительная хозяйка, мистер Гринвуд!

Бертолд изобразил смущение.

— Неужели? А я думал, что я хозяйка потрясающая...

— Дело не в словах, а в качестве приготавливаемых тобою блюд. Умница! Золотые руки! — Джен подложила себе еще ломтик, наслаждаясь и импровизированным ужином, и теплой атмосферой.

...Они дружно поставили тарелки в раковину, и Дженифер пустила горячую пенистую воду. Но, когда ее рука потянулась за резиновыми перчатками, Бертолд не выдержал:

— Стоп! Тарелки подождут. Я не для того торчу здесь и выпроваживаю за порог каких-то придурков, а также стряпаю, как заправская кухарка, чтобы наблюдать затем, как ты возишься с грязной посудой.

— Извини, я просто привыкла сразу... — пробормотала Дженифер. У нее похолодело в груди: неужели сейчас, через какие-то мгновения, произойдет то, о чем она все время неотвязно думает?

До нее с трудом доходило, что именно он говорит, но зачем-то и она сама произносила кучу слов.

— Бертолд, я чувствую, ты собираешься что-то мне предложить. Но знай, в любом случае необходимо, чтобы мы по-прежнему оставались друзьями...

Он молчал. Странно, никакого комментария. Обычно Бертолд в сложной ситуации не терялся, а начинал шутить или же болтать о рыбной ловле... Может, это его новый способ воздействия на женщин? Не успела Дженифер вновь и рта раскрыть, как Бертолд подхватил ее и понес в спальню.

— Обольщение уже началось? — поддела его Джен, как только он опустил свою ношу на кровать.

— Ишь, какая хитрая! — вдруг весело произнес Бертолд. — Ну, давай, обольщай сама, хватит с меня мучений! И так к ней подъезжаешь, и эдак... — Он схватил ее в объятия, и они оба скатились с шелковых подушек на пушистый ковер. — Эй, я уже говорил, что люблю тебя? — спросил он нежно. — Так знай, что люблю, да так, что обалдеваю при одном твоем появлении. Даже неудобно — в мои-то годы!

Руки Дженифер замерли на его полурасстегнутой рубашке.

— Скажи, Бертолд, ты в этом уверен? Спрашиваю, поскольку сама люблю тебя так сильно, что пугаюсь этого чувства. Сначала я пыталась уверить себя, будто это лишь потому что мы с тобой познакомились в те давние счастливые дни юности, когда верилось только в лучшее. Признаюсь, ты являлся для меня символом всего самого надежного и безопасного, только о тебе я грезила как о муже и отце моих детей, хотя жизнь затем внесла свои поправки. А кроме того, ты первый мужчина, который меня поцеловал...

— Мне бы следовало взять тебя в жены сразу, как только ты стала совершеннолетней, — усмехнулся он, отбрасывая одежду в сторону и кончиками пальцев лаская ее тело. — Один Бог знает, как мне удастся теперь совладать с преуспевающей журналисткой, у которой сотни поклонников и тысяча обязанностей?!