Огонь и лед

ПЯТЬ

ПРИШЛА ОЧЕРЕДЬ СОФИ ПЛАТИТЬ ЗА ОБЕД.

Риган настояла на ужине в «Гамильтоне» — крупнейшем из всей сети пятизвездочных отелей, принадлежащих ее семье. Она зарезервировала одну из приватных комнат для ужина рядом с атриумом[31]. Двухэтажные окна выходили прямо на озеро Мичиган.

Пока Риган шла к столу, а Корди и Софи плелись сзади, Софи заявила:

— Не понимаю, почему ты настояла на том, чтобы поужинать здесь.

— Я же сказала тебе. Я хочу гребешков [32], а мне нравится, как шеф-повар Эдуардо их готовит, — объяснила Риган.

Софи на это не купилась. И хотя гребешки Эдуардо действительно были великолепны, она знала настоящую причину, почему Риган захотелось поужинать здесь. Если они поужинают в ее семейном отеле, то им не выставят счет. Удобно, так как платить на этот раз должна была Софи.

— Ты поступаешь так только потому, что знаешь: мои финансы поют романсы, — сказала она.

Официант отодвинул для нее стул. Софи одарила его улыбкой, поблагодарив за меню, которое он ей предложил, затем опять обратилась к Риган:

— Признавайся.

— Тебе не нравится здесь ужинать? — спросила Корди, глядя на Софи поверх своего меню.

— Я люблю здесь ужинать, но это не проблема. Я просто хочу, чтобы Риган признала…

— Что ты бедная? Ладно. Ты бедная, — весело ответила Риган.

Корди кивнула:

— Да, правда. Очень бедная. Я бы даже сказала, что ты убогая, но сама знаешь, я это выражение не понимаю. Что значит, убогий?

Софи нахмурилась:

— Это значит бесполезный, Корди. Риган, я хочу, чтобы ты призналась, что мои финансовые затруднения — причина того, что мы едим здесь.

— Ну, конечно, — сказал Корди.

— Именно, — любезно согласилась Риган.

Корди отложила меню.

— Ты же не будешь обижаться, а, Соф?

Улыбка Корди давала знать, что ее не особенно беспокоит эта возможность.

— Моя бедность — целиком и полностью твоя вина, Риган, и твоя тоже, Корди. Я была совершенно счастлива, живя своей жизнью и покупая все, что душе угодно. У меня была красивая машина, безлимитные кредитные карточки, шикарная одежда, и не было ни единого повода для беспокойства.

— Ты не была счастлива, — возразила Риган. — Да, ты вынуждена была отказаться от своей машины, но ходить пешком для тебя лучше, чем водить. У тебя все еще есть красивая одежда, даже если она прошлогодняя. Тебе не нужны кредитные карточки, и у тебя по-прежнему нет ни единого повода для беспокойства.

— Нищета с тобой согласна, — без смеха сказала Корди.

— Ты попросила нас помочь тебе отучиться от денег отца, — напомнила ей Риган.

— Да, но разве вы должны были так… увлекаться этим? Ставить такие жестокие ограничения? Что плохого в том, чтобы иногда покупать блузки от «Прада»[33]?

— Одежда — это великолепно, но брать деньги у отца, чтобы заплатить за блузку, неправильно, — заявила Корди.

— Деньги, которые твой отец давал тебе, были получены незаконным путем, — добавила Риган.

Софи протянула руку к своему бокалу с водой.

— Как вы можете быть в этом так уверены? Его никогда не признавали виновным ни в одном преступлении и вообще, как же презумпция невиновности?

— Я в этом не уверена, — сказала Риган. — Это ты нам так сказала, поэтому мы с Корди согласились тебе помочь.

— Помочь мне стать бедной?

— Помочь тебе сделать правильный выбор.

Софи нетерпеливо смахнула с глаз челку и откинулась на спинку стула.

— Я просто ненавижу бедность.

— Все не так уж плохо, — сказала Корди. — Ты научишься экономить, как и я.

— Ой, ладно, ты вовсе не бедная. У тебя огромный трастовый фонд, который основал для тебя отец, и «Кейн автомотив» теперь всенародная компания. Знаете, какая у вас проблема? Вам плевать на деньги, потому что они у вас есть. А я хочу покупать… всякие вещи. О, Боже, какая же я мелочная.

И прежде, чем Корди смогла поспорить, Софи сказала:

— Давайте больше не будем говорить о деньгах. Я умираю от голода. Я хочу заказать ужин.

И хотя обстановка в комнате, со свечами и хрусталем, располагала к этому, ни одной из них не хотелось шампанского. Софи заказала салат и суп. Корди захотела жареного цыпленка, а Риган заказала тост с сыром вместо гребешков. Никому из них не захотелось выпить чего-нибудь покрепче чая со льдом.

— Вы хоть понимаете, что именно в этот день, миллион лет назад, мы втроем встретились в начальной школе Брайарвуд? — спросила Риган.

— В тот день вы обе стали моими сестрами, — сказала Корди.

— Я помню, ты приехала в лимузине, — сказала Риган Софи. — Я тогда подумала, что ты принцесса с белокурыми волосами и синими глазами.

— Ты тоже приехала в лимузине, — заметила Софи.

— А мой отец привез меня на своем стареньком пикапе, — засмеялась Корди.

— И нам постоянно попадало за то, что ты, Софи, втягивала нас в неприятности, — сказала Риган. — Ты всегда была на стороне того, с кем, по твоему мнению, обращались несправедливо.

— Ты все такая же, — сказала ей Корди.

— Помните тот раз, когда мы закрылись в гардеробной? — спросила Риган.

Ее подхватила Корди:

— Мы были уверены, что нас никто никогда не найдет, и так обрадовались, когда нашли сладкий батончик в кармане куртки Билли Миллера, потому что решили, что сможем разделить его между собой и прожить несколько дней.

Воспоминания лились рекой одно за другим, пока они вспоминали свои детские шалости. Каждая из них рассказывала свои любимые истории, и за это время ужин был уже подан и съеден.

— Мне было интересно, зачем ты зарезервировала приватную комнату, но теперь я знаю почему. Мы много шумим и смеемся, — сказала Корди.

— Эйден предложил эту комнату, — сказала Риган. — Он так и сказал, что от нас много шума.

— Твой брат прав.

— Когда ты разговаривала с Эйденом? — поинтересовалась Корди. — Он скоро приедет домой? — Она поняла, что ее голос полон нетерпения и быстро добавила: — Мне просто любопытно. Вот и все. Я веду очень скучную жизнь. Да, — настояла она, когда решила, что подруги хотят возразить. — Сами подумайте. Я преподаю химию в средней школе детям, которые хотят только все взрывать, и когда я не преподаю или не готовлю план урока, я работаю над диссертацией. Я даже уже не знаю, зачем этим занимаюсь. Если еще один ученик принесет в мою лабораторию «Ментос»[34] с бутылкой кока-колы, то я не отвечаю за свои действия. Мне нужно знать, что есть люди, которые занимаются чем-то захватывающим. Все три твоих брата путешествуют по миру и строят отели. Они ведут очаровательную и увлекательную жизнь, и мне нравится о них слушать.

— Не о них, а о нем, — сказала Софи. — Тебе нравится слушать об Эйдене.

— А почему бы и нет? Он самый старший и самый опытный. В эти выходные он, наверное, облетит на самолете всю Австралию. А знаете, что я делала вчера вечером и весь сегодняшний день? Занималась исследованиями. Я засела в библиотеке и занималась исследованиями.

— Ой, умоляю! Я сейчас тебя стукну, — сказала Софи. — Я отказалась от пятничного вечера, чтобы сидеть и слушать, как самый неприятный, эгоистичный, самовлюбленный мужик на свете рассказывает о себе. А сегодня я должна была встать на рассвете, чтобы встретить его в парке и опять слушать его. Его зовут Уильям Харрингтон. Мой босс хотел, чтобы я написал о нем статью, но Харрингтон кинул меня.

Затем она рассказала им о пятикилометровом забеге и об исчезновении Харрингтона.

— Думаешь, он заболел? — спросила Корди.

— Может, ему стало плохо, пока он разминался, — предположила Софи.

— Нет, мне кажется, я знаю, что произошло, — ответила Софи. — После забега я разговаривала с парой координаторов этого мероприятия. Они сказали, что знают Харрингтона и что он так и не зарегистрировался для участия. Победителем забега стал новичок Бретт Мейсон, и все говорили о том, какой он быстрый. Думаю, Харрингтон услышал перед забегом все эти разговоры и испугался конкуренции. Он не хотел допускать даже вероятности того, что может проиграть свой двадцать пятый забег, поэтому и удрал. Не могу поверить, что я потратила на него столько времени и в конечном итоге не получу материала для статьи. Я не знаю, что с ним случилось, но узнаю и заставлю его извиниться.

Риган кивнула двум своим расстроенным подружкам.

— Знаете, что вам обеим нужно? — спросила она.

Софи застонала.

Корди вздохнула и сказала:

— Дай угадать. Ты считаешь, что мы должны влюбиться и выйти замуж. Тебе легко говорить, ты нашла идеального мужчину.

Уголки губ Риган приподнялись в мечтательной улыбке.

— Так и есть. Алек идеален. — Она быстро перешла на серьезный тон: — Но мы говорим не обо мне и Алеке. Мы говорим о вас двоих. Я не думаю, что вы обязательно должны выходить замуж. Просто влюбиться. Завяжите с кем-нибудь отношения — вот и все, что я предлагаю. Я знаю, что вы обе, если бы захотели, могли бы хоть каждый вечер встречаться с разными мужчинами…

— Ты же не будешь рассказывать нам, какие мы разборчивые, а? — перебила Корди.

— Нет-нет, конечно, нет. Но мне кажется, что вы делаете то же самое, что и я до встречи с Алеком. Вы встречаетесь не с теми мужчинами. Они все… я не знаю… из загородного клуба[35]. Понимаете, что я имею в виду? — Не обращая внимания на их хмурые взгляды, она продолжила: — Я хочу найти вам обеим настоящих мужчин.

— Настоящих мужчин, а не …? — спросила Софи.

— Я не хожу на свидания вслепую, — одновременно с ней проговорила Корди.

Риган проигнорировала их протесты:

— У Алека много друзей. Сейчас у него есть напарник. Он хорош собой и одинок. Софи, думаю, ты должна с ним встретиться.

Секунду или две Софии думала, что Риган пошутила. Когда она поняла, что Риган вполне серьезна, то сказала:

— Он из ФБР. Ты же должна понимать, что я им не заинтересуюсь, и, разумеется, он не заинтересуется мной. Ты хоть помнишь, кто мой отец?

Риган пожала плечами:

— Я не забыла, но думала, что свидание с агентом ФБР помогло бы тебе перебороть свое отвращение ко всему, связанному со стражами порядка.

— Что это значит? Что я изменю свое поведение? Я не испытываю никакого отвращения, — возразила она. — Пойми, я люблю Алека, и мне нравятся его друзья Гил и Джон, а они оба стражи порядка.

— Гил в отставке, и ты уже давно знаешь их обоих. Ты привыкла к ним, и, к тому же, они не работают с агентами, которые расследовали дело твоего отца. Это не одно и то же. Ты все еще испытываешь отвращение. Мне действительно кажется, что ты должна попытаться. Его зовут Джек Макалистер, и я уверена, что Алек сможет уговорить его на свидание вслепую.

— Ты шутишь, да? Наверняка шутишь. Или нет?

Риган не ответила ей.

— У меня новости. Мы с Алеком собираемся найти тут, в Чикаго, квартиру.

— Для постоянного местожительства? — взволнованно спросила Софи.

Все заговорили одновременно. Софи не могла перестать улыбаться. Риган и Алек переезжали несколько раз, с тех пор как он стал работать в ФБР.

Корди была в восторге.

— Как это произошло? Алека перевели сюда? Я знала, что он устал от заданий под прикрытием, но как…

— Нет, он не просил. Последние полтора года у него были дела в Чикаго, поэтому агентство решило назначить его на постоянное место здесь. Его новый напарник тоже имеет к этому некоторое отношение. Ну, вроде того.

— Тогда я уже его люблю, — сказала Корди.

— Как он в этом замешен?

— Когда вернетесь домой, полезайте в интернет на YouTube. Введите имя Джека Макалистера, и вы сами все увидите.

— Просто расскажи нам, — попросила Софи.

— О, нет. Вы должны это увидеть.

— Это? — повторила Корди.

— Видео. Это все, что я вам скажу, и так как ты только что сказала, что уже любишь его напарника, думаю, ты должна с ним встретиться.

— О, нет, только не это, — сказала Софи. — Ты не переманишь Корди на темную сторону. Одного агента ФБР в этой семье достаточно.

Риган просияла:

— Значит, вы принимаете Алека в нашу семью?

— Думаю, да.

Риган подняла бокал.

— Время для тоста. За семью!

ЗАПИСЬ В ДНЕВНИКЕ

АРКТИЧЕСКИЙ ЛАГЕРЬ

Кирк назвал альфа-самца Рики. Альфа-самку, которую Рики выбрал себе в пару, мы зовем Люси. Рики к ней очень неравнодушен. Люси, похоже, озорная и игривая, тогда как Рики, кажется, немного смущен ее выходками.

Взрослые особи уходят по утрам и приносят добычу Люси и ее щенкам.

Сегодня утром мы дождались, пока они не ушли достаточно далеко, затем мы с Брендоном использовали ружья с транквилизаторами, чтобы усыпить на время взрослых. Нам пришлось работать быстро, чтобы прикрепить отслеживающее устройство. Я хотел взять образцы крови, но он убедил меня, что на это нет времени.

Мы притаились вдалеке и стали наблюдать за животными через бинокли. Мы были слишком далеко, чтобы кто-то из них заметил нас, хотя мы знали, что они помнят наш запах. Рики проснулся первым. Когда он наконец-то смог встать, казалось, он смотрел прямо на нас. Знает ли он, что мы сделали? Его решительный взгляд дал мне понять, что да, он знает.

Он оскалился в нашу сторону, и ветер донес его рычание.

Внутри у меня все похолодело.