Огонь в его поцелуе

«Мы летим домой. Отдыхай. Я буду охранять тебя».

Я доверяю ему — либо это, либо я устала, — потому что я снова засыпаю и не просыпаюсь, пока он несет меня в магазин.

«Спи», — говорит он мне.

Я качаю головой, протирая глаза. «Мне нужно помыться. Я липкая и потная, и я не хочу вот так залезать под одеяло».

Он меняет курс и вместо того, чтобы отвести меня к моим одеялам, он ведет меня в детский бассейн, который у меня есть в комнате отдыха. Вода вчерашняя и все еще относительно чистая, но холодная. Дах заботится о холодной воде, пока я жду, а потом я соскальзываю в бассейн, и он держит меня и моет каждый дюйм моего тела с большой концентрацией. Когда я заканчиваю, он вытирает меня насухо полотенцем, а затем снова подхватывает на руки и несет в постель.

— Ты знаешь, я могу ходить, — говорю я ему и разрушаю свое сильное заявление, зевая.

«Ты можешь идти, но мне доставляет удовольствие нести тебя». — И его глаза блестят от этой мысли.

Однако к тому времени, как мы добираемся до кровати, я уже почти проснулась. В конце концов, еще не так поздно, и мы еще многое можем — или должны — сделать. Странно проводить весь день, бездельничая, но на самом деле дел по дому не так уж много. В Форт-Далласе всегда была работа — стирка, приготовление пищи, уборка или починка. Здесь у меня бесконечный запас чистой одежды, и у меня есть готовая еда. Мне действительно нечего делать.

«Ты могла бы почитать свою историю, — говорит мне Дах, забираясь в кровать и притягивая меня к себе. — Я хотел бы услышать больше».

— Правда?

Он кивает и притягивает меня так, что моя спина оказывается на одном уровне с его животом. Его твердый член прижимается к моему бедру, а его рука тянется к моей груди.

«Мне нравится слушать о Дирке и Офелии».

— Я закончила эту книгу, — говорю я ему, беря другой любовный роман. — Но мы можем прочитать это.

«Спариваются ли люди в этой книге? Он готовит ей пикник?»

Я хихикаю и показываю ему обложку с целующейся парой на ней.

— Эта история о ковбое, который спасает женщину от бандитов. Я почти уверена, что спаривание будет, если эта фотография является каким-либо указанием.

«Тогда давай читать ее. — Он целует меня в плечо. — Я хочу побольше узнать о человеческих обычаях».

— Не уверена, что любовный роман — лучший способ сделать это, но мы воспользуемся им, — говорю я ему и открываю книгу на первой главе.

***

— Не знаю, стоит ли нам оставаться в постели и читать весь день, — говорю я Даху, когда на следующее утро он вкладывает мне в руку очередную книгу. — Это кажется неправильным.

«Почему? — Он притягивает меня к себе и кладет голову поверх моих волос. Его руки скользят вверх по моей ночной рубашке, и для меня совершенно очевидно, что «чтение» книги будет включать в себя нечто большее, чем просто чтение. — Ты сыта. Чем еще можно заняться?»

О, как непривычно иметь такую простую жизнь, где мне не нужно беспокоиться ни о чем, кроме еды. Я уже чувствую себя ленивой из-за того, что провела большую часть вчерашнего дня, занимаясь сексом и читая.

Здесь, в магазине, я могу расслабиться. Здесь у меня целая куча одежды, которая не нуждается в ремонте или даже стирке. Здесь, в магазине, у меня есть вся еда в мире, которую я хочу съесть. Конечно, все это несвежее, но это не имеет значения. Это все еще съедобно. Однако это не будет длиться вечно. Мне нужно начать думать о будущем. Я не знаю, насколько холодно будет зимой в этом большом, продуваемом сквозняками магазине. Я также не знаю, как долго еще будет гореть аварийное освещение и продолжит ли вода работать, когда станет холоднее.

Я не знаю, собирается ли кто-нибудь прийти в это место и заставить меня защищать его.

Мне нужен план. Это хорошее место, но я не уверена, что оно будет хорошим надолго. Не с входной дверью, которую может открыть любой, и не со мной, сидящей на огромном количестве продуктов питания и одежды. В отделе электроники есть даже тонна батареек, а в отделе спортивных товаров — охотничьи принадлежности. Здесь так много всего, что кто-нибудь легко убил бы меня за что-нибудь из этого.

«Я уничтожу любого, кто попытается причинить тебе вред», — говорит мне Дах с яростным ментальным всплеском.

Я похлопываю по руке, которую он кладет мне на живот.

— Это мило, но что, если тебя здесь не будет? Что, если ты улетаешь, чтобы приготовить себе завтрак? Или что, если кто-нибудь разозлится из-за того, что мы здесь, и попытается поджечь это место? Существует миллион сценариев, и ни один из них не является хорошим. Нам нужно начать думать о долгосрочной перспективе. И вот это, — говорю я, беря коробку заплесневелых крекеров, которыми я перекусывала, несмотря на то, что они твердые, как кирпичи. — Часть этого нужно съесть как можно скорее, потому что это ненадолго, но есть и другие продукты, которых может хватить на неопределенный срок, и нам нужно подумать о том, чтобы спрятать часть этого на крайний случай и придумать, как растянуть остальную еду, чтобы ее хватило надолго. Просто потому, что настоятельная необходимость нашего выживания исчезла, это не значит, что мы не должны быть практичными. Даже если это означает, что мы не сможем лежать в постели и читать сказки.

Он нежно проводит когтем по раковине моего уха. «Мы можем пропустить эту историю и просто спариться вместо нее».

Я выскальзываю из его объятий с тихим смешком.

— Каким-то образом я знала, что это будет твое предложение. И это возвращает нас в ту же ситуацию, что и чтение — оно не помогает нам подготовиться к будущему.

Хотя после откровенного секса прошлой ночью, сейчас это намного соблазнительнее. Я все еще не оправилась от того факта, что у меня был не один, а два интенсивных оргазма. Изнурительные оргазмы, но удивительные во всех отношениях. Я постоянно удивляюсь Даху, не только потому, что он более человечен, чем я думала, но и потому, что он добрее и намного умнее. И он действительно, действительно великолепен в сексе.

«Мне нравятся эти мысли».

«И любопытный, — мысленно добавляю я. — Очень, очень любопытный».

«Ты думаешь громко».

«Я должна, это моя собственная чертова голова».

«Почему тебя удивляет, что я хорош в спаривании или что я больше похож на тебя?»

«О, я не знаю. Потому что ты гигантское телепатическое чешуйчатое существо из легенды, которое дышит огнем и обладает огромной сумасшедшей жилкой? Твой вид полностью разрушил наш мир, Дах. Я говорю это не для того, чтобы быть жестокой, просто указываю на факт. Я не думаю, что большинство людей понимают, что у вас есть другая форма или что вы можете говорить. Они просто смотрят на вас как на гигантских, разъяренных хищников».

«Мы не выбирали быть здесь. — Он покусывает меня за ухо, посылая дрожь по моему телу. — Мне нет дела ни до местных жителей, ни до их ульев. Я бы победил их всех, если бы мне было нужно, и взял бы их трупы в качестве трофеев победы».

«Боже, это кровожадные, воинственные слова». — Я выскальзываю из объятий Даха, немного смущенная тем, что это его идея — шептать мне на ухо сладкие пустяки.

— Откуда это взялось?

Он снова пытается притянуть меня к себе. «Нет ничего плохого в том, чтобы быть завоевателем. Это предпочтительная сторона войны».

— Это то, как ты это рассматриваешь? Война? Для меня это больше похоже на геноцид. — Я убираю его руку с себя и поднимаюсь на ноги, немного чувствительная к этой теме. — Но, может быть, я обидчивая, потому что я на проигравшей стороне.

Дах вскакивает на ноги и обхватывает меня руками за талию, снова притягивая к себе и зарываясь лицом в мои волосы. Ох, этот парень любит прикосновения.

«Ты больше не на стороне проигравших — ты на моей стороне».

И я не уверена, что мне от этого легче, потому что он враг, и если я сейчас на его стороне, это означает, что я поворачиваюсь спиной к человечеству. И хотя человечество в последнее время мало что сделало для меня, это все равно кажется неправильным. Интересно, мучается ли Клаудия подобными мыслями, когда целует своего дракона или прижимается к нему ночью в постели? Или я единственная поджигатель войны?

Затем я снова поднимаю взгляд на Даха.

— Ты сравнил это с войной. Для тебя это поле битвы?

Он пожимает плечами. «Иногда это напоминает мне об одном из них».

Мои глаза расширяются.

— Это воспоминание? О битве? Война? До того, как ты прошел через Разлом?

Глаза человека-дракона вспыхивают черным.

— Я… я не знаю. Если я пытаюсь думать об этом, я не слышу ничего, кроме крика воронов.

Я глажу его по руке, беспокоясь о том, какие темные у него сейчас глаза.

— Все в порядке, Дах. Не думай об этом, если это тебя беспокоит, хорошо? Думай о вещах, которые делают тебя счастливым. Как… пикники.

Его глаза сразу же вспыхивают золотистым, и взгляд, который он бросает на меня, полон мольбы. «Ты хочешь устроить пикник?»

— Может быть, позже, — говорю я ему и чувствую, как начинаю краснеть. Мне все еще немного любопытны его военные мысли, и я делаю пометку записать их в дневник, чтобы спросить о них в будущем. Может быть, в какой-то момент его разум успокоится больше, и мы сможем поговорить о таких вещах. На данный момент мы можем сосредоточиться на более мелких повседневных вещах.

— Сегодня давай подумаем о нашем будущем, хорошо? Если мы собираемся остаться здесь на всю зиму, я хочу подумать о том, чтобы сделать двери немного более защищенными. Есть большие стеклянные двери спереди, и те, что в приемном отсеке, и аварийные выходы с обеих сторон магазина, а также садовый центр. — Просто думая обо всех этих дверях, я чувствую себя небезопасно. Я знаю, что Дах защитит меня, но я не хочу доходить до этого момента. — Я бы хотела сделать это приоритетом, хорошо?

«Все, что тебе заблагорассудится, моя пара. — Он проводит костяшками пальцев по моей щеке. — Пока я провожу день с тобой, мне все равно, что мы делаем».

— Мой дракон — романтик, — шепчу я, поддразнивая. Маленькие ласки заставляют меня таять, как масло, и заставляют кое-какие части меня чувствовать, что они вот-вот превратятся в кашу.

«Я хочу только того, что доставляет тебе удовольствие. Что в этом такого странного?»

Я смеюсь про себя.

— Иногда я думаю, что «все» в этом странное. Но я не собираюсь жаловаться. Давай проверим входную дверь и наберемся идей, хорошо?

Он следует за мной, когда я направляюсь к выходу из магазина, и я сохраняю свои мысли спокойными и приятными, хотя мне хочется подумать о том, что он сказал о войне и завоеваниях. Я все еще не очень хорошо умею что-то скрывать, так что мне придется сосредоточиться на этом в следующий раз, когда он пойдет на охоту или отвлечется. Я разглядываю большие грязные окна в передней части магазина, задаваясь вопросом, как я могу сделать целую стеклянную стену безопасной, когда замечаю, что мой конверт потревожен. «ЭММА», которую я нацарапала спереди, теперь обращена внутрь.

Кто-то перевернул его.

Мое сердце колотится, и я бегу к двери, затем вырываюсь наружу. Когда я это делаю, я вижу, что на обратной стороне конверта аккуратно написано «САША», и он перевернут, чтобы я могла его увидеть.

У меня почта.

Дах, защищаясь, придвигается ко мне, его ноздри раздуваются. «Я чувствую запах маленькой человеческой самки. Я узнаю это отвратительное зловоние».

Он чувствует ее запах? Я должна признать, что я не очень-то втайне довольна этим. Я хочу, чтобы мой аромат был единственным женским ароматом, который ему нравится. Странно, что я испытываю собственнические чувства по отношению к дракону, но я ничего не могу с этим поделать. После прошлой ночи многое изменилось. Я чувствую, как мой пульс начинает учащаться, просто думая об этом, и я знаю, что Дах собирается использовать это как соблазн вернуться внутрь и еще немного «поиграть в пикник».

Прежде чем он успевает предложить это, я хватаю конверт и вытаскиваю бумагу. Внутри есть записка для меня.

Саша,

У меня закончилась оленья моча. Не могла бы ты быть так любезна оставить мне несколько банок?

КСОХО

Эмма

О, точно. Я забыла про оленью мочу. Я смеюсь про себя.

— Думаю, что это не запах Эммы, который ты чувствуешь, Дах. — Я машу запиской. — Она все еще использует оленью мочу, чтобы скрыть свой запах.

«Это заставляет мою чешую покрываться мурашками».

Я не могу не улыбнуться этому.

— Думаю, в этом-то и дело, Дах. Она не хочет внимания дракона. Или вообще никакого внимания, я полагаю, поскольку она сама по себе. — Эта мысль пробуждает во мне чувство вины. Несмотря на то, что Эмма технически покинула этот фантастический магазин, когда мы прилетели, правда в том, что мы вторглись на чужую территорию. Мы ее спугнули. В некотором смысле, мы как бы вторглись на ее территорию. И я знаю, каково это — быть одной в этом мире, когда не на кого рассчитывать и нет безопасности. Я ненавижу, что мы так с ней поступили. Я думаю минуту, а потом решаю, что напишу ей ответ.

Я должна это исправить.

Эмма,

Эй, привет! Я так рада снова тебя слышать. Я ежедневно проверяла письмо в надежде, что ты вернешься, и я рада, что ты это сделала. Мы с Дахом все еще остаемся в магазине, и я хочу заверить тебя, что ты можешь зайти в любое время и взять все, что тебе нужно. Ты даже можешь остаться с нами в магазине. Я знаю, это звучит по-идиотски, учитывая, что это был твой магазин, но ты понимаешь, что я имею в виду. Трудно сказать дракону «нет», даже если это мой дракон.

Короче говоря, приходи и возьми немного оленьей мочи. Но, пожалуйста, побудь еще немного. Послезавтра мы устроим барбекю. Я принесу (жидкую) газировку и (черствые) чипсы, а Дах принесет свежее мясо, приготовленное на гриле! Это будет здорово. Я клянусь, с нами ты в безопасности. Пожалуйста, пожалуйста, заходи. Я бы с удовольствием поболтала, даже просто поздоровалась бы.

Твой друг,

Саша

«Это хорошее письмо, — успокаивает меня Дах. — Но ты должна сказать ей, что это не ловушка».

Я хмуро смотрю на него.

— Э-э, так ты хочешь, чтобы я написала внизу: «П.с. Это не ловушка?» Мне кажется, это звучит не очень.

«Почему?»

— Увидев это, она как раз-таки и подумает, что это ловушка.

«Но ты же сказала ей, что это не так».

— О, ты милый невинный дракон, — говорю я ему, качая головой. — Просто положись на меня в этом вопросе. Ей придется довериться мне. — Я кладу бумагу обратно в конверт и переворачиваю его, чтобы показать надпись «ЭММА» на лицевой стороне. — Я надеюсь, она сможет.

«Ты взволнована тем, что эта женщина придет в гости».

— Да. — Я улыбаюсь ему. — Думаю, это отчасти искупление за кражу ее дома, а отчасти желание иметь друга — девушку. Я скучаю по Эми и Клаудии. Это забавно, потому что тогда, в Форт-Далласе, мы жили в задней части старого школьного автобуса. Мы сняли сиденья и продали их, но все равно было немного тесно. Раньше я жаловалась, что ни на минуту не была одна, и мечтала о том, чтобы у меня было собственное жилье, но потом они исчезли, и я поняла, что одиночество — это, наверное, худшее, что может быть.

«А потом я оставил тебя одну на много дней, когда пошел забрать человека-разрушителя чужих рук, — глаза Даха снова становятся черными. — Я сделал тебя несчастной».

— Ты не можешь быть рядом со мной весь день и каждый день, — говорю я ему, протягивая руку и лаская его плечо. — Ты должен охотиться. Я знаю это. И да, поиск Тейта, вероятно, был не лучшим использованием твоего времени, но это произошло из лучших побуждений. Я знаю, что мне следует научиться быть более независимой, но я люблю компанию. Я ничего не могу с этим поделать.

«С тобой все в порядке. — Его глаза мерцают глубоким золотом. — Ты совершена во всех отношениях».

Я дрожу от бури эмоций в его мыслях. Мне ясно, что он жаждет снова заняться сексом. Я тоже, но меня это также немного беспокоит. И не по тем же причинам — прошлая ночь была так хороша, что больше так хорошо быть не может. Может быть, это случайность, и я беспокоюсь, что не смогу дать ему повторное удовольствие. Я не хочу возлагать большие надежды только для того, чтобы они снова рухнули.

Так что я тяну время. Но теперь у меня есть действительно веская причина для этого.

— Я знаю, ты сейчас думаешь о пикниках, — говорю я, и его мысли вспыхивают похотью. — Но если Эмма придет в гости, нам так много нужно сделать.

«Сделать?»

— Да! — я лучезарно улыбаюсь своему дракону. — Мы устроим барбекю, и нам нужно подготовиться.

Глава 27

ДАХ

Остаток дня моя милая человеческая пара одержима тем фактом, что другой человек, которого мы выгнали, придет поесть с нами. По крайней мере, это то, что я улавливаю из разрозненных мыслей Саши, когда она что-то записывает, чтобы собраться с мыслями, и подводит итоги своих запасов еды. Она еще больше взволнована, когда на следующее утро записка, которую она оставила, исчезает. Это говорит ей о том, что человек получил ее сообщение.

Теперь единственное, что нужно сделать, это подождать и посмотреть, появится ли этот человек. Разум Саши — это шквал возбуждения. Она говорит мне, что хочет, чтобы все было «идеально», поэтому я толкаю странное металлическое приспособление под названием «корзина для покупок», пока она собирает вещи.

Ее мысли сосредоточены на человеческой Эмме, но я знаю, что многое из этого — отвлекающий маневр. Она отвлекается на меня и на спаривание, которое у нас было прошлой ночью. У нее много запутанных мыслей по этому поводу, и она не хочет, чтобы я знал, что она встревожена. Поэтому я притворяюсь, что ничего не замечаю, и пока оставляю ее в покое.

Моя Саша слишком сильно волнуется.

Я думал, что, спарившись с ней, я смогу избавить ее от всех страхов, но у нее появились новые. Думаю, потребуется время, чтобы моя пара освоилась со своей связью. Это ново для нее, и не похоже, чтобы это было чем-то общим для людей. Так что ей понадобится время, чтобы приспособиться.

Я дам ей время. А если она захочет, чтобы дурно пахнущий человек пришел и навестил ее? Я буду терпеть это зловоние.

Саша поднимает маленький, ярко раскрашенный пакетик.

— Смотри! Клубничный лимонад! Мы обязательно сделаем это! Эмме это понравится. — Она добавляет его в корзину, а затем барабанит пальцами по губам, размышляя. — Теперь нам нужен сахар. И кувшин.

Я беру пакет и с любопытством нюхаю его. Пахнет… фруктово. Знакомо. «Это то, что ты наносишь на волосы, когда моешься?»

Ее глаза расширяются, а затем она хихикает.

— Нет! То лишь шампунь. А это напиток.

Есть ли разница? Я позволяю ей взять его из моих рук и ничего не говорю, пока она продолжает наполнять свою тележку множеством товаров. Я хочу сказать ей, что она ожидает одного человека, а не дюжину, но я не буду портить планы моей Саши. Если она захочет швыряться подарками в этого человека, я не скажу ни слова. Возможно, это человеческий обычай.

— Разница определенно есть, — говорит она мне, а затем добавляет в корзину еще одну вещь. — Мне нужно, чтобы ты первым делом отправился на охоту утром, пока я готовлю наше барбекю.

«Охота?» Теперь мне любопытно.

— Да, и ты не можешь это есть.

«Тогда зачем мне охотиться?»

— Ты принесешь это обратно, чтобы мы могли приготовить его на огне. Это называется барбекю, как я и писала Эмме. — Ее улыбка ослепительна — она так взволнована этим.

Кажется жестоким держать во рту живое животное только для того, чтобы зажарить его до смерти у нее на глазах, но если это то, чего желает моя пара…

Она бледнеет, уловив мои мысли.

— Боже, нет. Не так! Ты можешь вернуть его мертвым. — Она прикладывает руку ко лбу. — Возможно, это барбекю — не очень хорошая идея.

«Я предлагаю тебе пойти со мной на охоту. Так я буду знать, что взять и что с этим делать». Похоже, она особенно заботится о том, как я должен обращаться с этой едой, и я не хочу разочаровывать ее в ее любопытном человеческом ритуале.

Саша морщит нос.

— Может быть, это будет к лучшему. Или, может быть, нам стоит просто отказаться от этого…

Она выглядит такой разочарованной, что мне становится за нее больно. «Если ты хочешь, чтобы я принес мертвых животных, не съедая их, я сделаю это, клянусь. Я принесу тебе дюжину».

На ее лице расплывается очаровательная улыбка.

— Это самая милая вещь, которую ты когда-либо говорил, Дах. Я думаю. — Она пожимает плечами и изучает полки рядом с нами. — И нам нужно только одно мертвое животное. Лучше добавить еще кое-что из этой дряни. — Саша выглядит обеспокоенной, а затем поворачивается ко мне. — Как ты думаешь, она придет, Дах? Что, если она не захочет иметь с нами ничего общего?

«Человеческая самка придет, — говорю я ей. — Я пойду и выслежу ее, если она этого не сделает».

САША

На следующий день я нервно сижу за столиком для пикника у входа в магазин и жду. Мы перетащили набор для патио из сильно заросшего садового центра магазина сюда, на парковку, и большой зеленый зонт закрывает стол от солнечного света. Я приготовила розовый лимонад, хотя льда нет, и пакетик сахара, который я нашла, был одним затвердевшим куском. Есть пакеты с чипсами и крекерами, и я даже нашла несколько пакетов с печеньем «Орео», которые не были разорваны. Было нетрудно догадаться, что Эмма пристрастилась к сладкому — прилавки с конфетами и печеньем в магазине были почти пусты. Я принесла несколько лакомств в надежде соблазнить ее, а также последнюю банку «спрея для оленей» на полках.

Дах ждет на соседнем сиденье, почесывая спортивные штаны, которые я заставила его надеть. На мне новое платье, а мои чистые волосы заплетены в корону на макушке для этой вечеринки. Я чувствую себя привлекательной, готовой развлекать, кормить и просто разговаривать с другим человеком, который знает ту же ситуацию, в которой была я.

И я беспокоюсь, что мой гость даже не появится.

Прошла большая половина дня, и я знаю, что Эмма получила сообщение. Это просто зависит от того, доверяет ли она мне — нет, поправка, доверяет ли нам — настолько, чтобы прийти. Я пойму, если она этого не сделает, но я все равно буду разочарована.

Дах ерзает на своем стуле рядом со мной. Я знаю, что он расстроен из-за одежды и чувствует мою нервозность. Я заставляю его ждать, чтобы получить «мясную» часть блюда, пока не появится наш гость. Мне не нравится мысль о том, чтобы часами сидеть рядом с мертвым животным, ожидая, когда его приготовят.

«Она будет здесь, — говорит мне Дах. — Будь терпелива».

Я посылаю ему нервную улыбку. «Почему ты так уверен?»

«Потому что я чувствую ее зловоние на ветру».

— О! — я нервно провожу рукой по волосам. — Это замечательно.

Мне требуется все, что у меня есть, чтобы не вскочить на ноги и не побежать за Эммой в тот момент, когда она появляется на дальнем краю парковки. Бросившись на нее, я, вероятно, напугаю ее, поэтому я заставляю себя сесть и делаю вид, что это обычное дело. Ничего особенного, просто ежедневное послеобеденное барбекю в период апокалипсиса.

«Должен ли я уйти, чтобы сходить за мясом?»

Я тянусь через стол и беру его за руку.

— Не сейчас. Если ты прямо сейчас превратишься в дракона, ты можешь напугать ее. Подожди, пока она не сядет с нами.

Я почти уверена, что задерживаю дыхание, когда Эмма медленно пробирается вперед по парковке. Через плечо у нее бейсбольная бита, а на бедрах — несколько видов оружия. Ее джинсы порваны, а рубашка грязная, но она выглядит хорошо. Она не выглядит так, будто умирает с голоду, и это большое облегчение. Я крепко цепляюсь за руку Даха. Что, если она меня ненавидит? Что, если она возмущена тем, что мы здесь, в ее магазине? Я знаю, насколько территориальны стали люди после. Все ваши вещи имеют значение, особенно когда у вас их немного.

Но она здесь, и я собираюсь накормить ее и быть дружелюбной. Это меньшее, что я могу сделать.

Она приближается, все время нервно оглядываясь по сторонам. Когда она подходит ближе, я вижу, что под толстовкой на молнии на ней надето что-то похожее на ярко-желтый жилет пожарного. Умная. Они огнестойкие. Я видела, как многие люди носили их во время нападений драконов. Это — и бейсбольная бита — говорят мне, что она беспокоится, что идет в ловушку.

«От ее запаха у меня слезятся глаза, — говорит мне Дах сварливым голосом. — Ей не нужно беспокоиться о том, что другой схватит ее в качестве пары. Для того, чтобы это произошло, у него не должно быть носа».

«Тише, — говорю я ему, подавляя смех. — Ты украл меня, и от меня дурно пахло».

«Нет, от тебя сильно пахло. Но неплохо. Есть разница. От нее отвратительно пахнет».

Я все еще сдерживаю смех, когда подходит Эмма, и тогда я тоже чувствую ее запах. Он прав — от нее действительно ужасно пахнет. Это тот странный, мускусный, вонючий запах, которым пахло в магазине, когда мы только попали в него, и который я практически заглушила на данный момент с помощью некоторых спреев и ароматических свечей.

— Привет, — говорю я ей с энтузиазмом, вскакивая на ноги. — Я так рада, что ты здесь! — Я показываю на свою больную руку. — Я бы пожала тебе руку, но я все еще выздоравливаю.

Она медленно кивает, на ее лице появляется подозрительное выражение, когда она окидывает меня взглядом с ног до головы, затем всматривается в переднюю часть магазина позади нас.

— Здесь есть кто-нибудь еще?

— Только мы.

— Не возражаешь, если я пойду загляну внутрь? — выражение ее лица настороженное.

— Я не возражаю, — говорю я ей. Я поворачиваюсь и указываю на Даха. — Это мой, эм, парень, Дах. Я думаю, ты встречалась с ним раньше.

Эмма просто смотрит на него.

— Дракон. Я помню.

— Дах собирается принести нам немного свежего мяса, не так ли, сладкий пирожок? — я одариваю его лучезарной улыбкой.

«Сладкий пирожок?» — в его тоне слышится отвращение.

Если бы я так не нервничала из-за того, как Эмма это воспримет, я бы рассмеялась. «Я пытаюсь сделать так, чтобы ей было комфортно. Просто смирись с этим».

«Хорошо. Я потерплю этот сладкий пирожок». Он поднимается на ноги.

Эмма дергается назад, хватаясь за свою биту.

— Все в порядке, — говорю я ей. — Он просто уходит. Ты скоро вернешься, верно, ватрушечка?

«Это хуже, чем сладкий пирог. Почему ты называешь меня странными названиями блюд?»

«Это человеческая черта. Подойди, поцелуй меня и отправляйся своей дорогой».

Глаза Даха вспыхивают ярко-золотым. Он подходит ко мне и обнимает за талию, притягивая меня к себе, прежде чем завладеть моими губами в яростном, скользком по языку поцелуе, который не совсем тот сладкий маленький поцелуй, который я намеревалась продемонстрировать Эмме.

«Ты сказала «поцелуй». Ты не указала, какой. Я предпочитаю целовать тебя таким образом».

Когда он отпускает меня, я чувствую слабость в коленях и прислоняюсь к столику во внутреннем дворике, чтобы встать. Я наблюдаю, как Дах отходит на небольшое расстояние, а затем срывает с себя спортивные штаны, обнажая тугие бронзовые булочки.

— О боже, — бормочу я. — Думаю, мне следовало быть более конкретной с ним по поводу одежды. — Я наблюдаю, как он трансформируется и поднимается в воздух, взмахивая массивными крыльями. Я бросаю взгляд на Эмму и вижу, что она побледнела, ее пальцы сжимают биту так, что побелели костяшки.

Она смотрит на меня, и выражение ее лица слегка недоверчивое.

— Ты совсем не боишься, не так ли?

— Нет. Дах — хороший парень. Я обещаю.

Она смотрит на меня.

— Это он избил тебя и сломал руку? — ее тон откровенно скептичен.

О, конечно. Неудивительно, что она такая настороженная.

— Нет, на самом деле, нет. Дах спас меня от парня, ответственного за это. — Я похлопываю себя по руке на перевязи, теперь свежей и чистой, сделанной из наволочки. — Я знаю, что Дах выглядит чертовски страшно, но я клянусь, что он никогда бы не причинил мне вреда. Его обычаи немного отличаются от наших, но теперь, когда я понимаю его, я больше не боюсь. — Даже когда я говорю это, я понимаю, что это правда. В этом мире есть много того, что стоит бояться, но Дах не одно из них. С ним я чувствую себя в безопасности. Это чудесно осознавать.

«Конечно, со мной ты в безопасности», — мысли Даха пересекаются с моими, и его голос звучит немного оскорбленно.

«Требуется время, чтобы эти вещи просочились в мой разум, — говорю я ему. — Тебе придется быть терпеливым со мной, если я все еще буду удивляться этому время от времени».

«И ты уверена, что я не могу убить того, кто сломал тебе руку?» — его мысли ворчливы.

«Я уверена».

Я перевожу взгляд на Эмму, которая наблюдает за мной с любопытством.

— Ты сказала, что дракон не причинит тебе вреда, но как насчет меня?

— Пока мы друзья, я могу заверить тебя, что Дах никогда не причинит тебе вреда.

Она закидывает биту на плечо и бросает на меня раздраженный взгляд.

— Ты знаешь, какое это многозначительное заявление?

Я морщусь.

— Я знаю. Я не это имела в виду. Но ты должна понимать, что Дах довольно необычный парень. Э-э, дракон. Он сосредоточен на своей паре, и это все. Остальное неважно. Так что пока я счастлива, он счастлив.

Эмма просияла.

— И это значит, что я могу отказаться от оленьей мочи, если он будет счастлив, верно?

— Я не знаю, — признаюсь я. — У него очень острое обоняние. Думаю, что большинство драконов такие. И они могут чувствовать запахи на большом расстоянии. Если другой дракон решит, что ему нравится твой запах…

Она поднимает руку в воздух.

— Больше ничего не говори. Я понимаю картину. Я буду продолжать вонять оленьей мочой. Кстати, ты принесла мне немного?

Я указываю на банку на земле, так как у меня не хватило духу поставить ее рядом с едой, которую я разложила.

— Это было единственное, что я смогла найти.

— Нищим не выбирать. — Эмма хватает ее и отбегает от стола на приличное расстояние, затем поднимает одну руку и брызгает под нее оленьей мочой, затем повторяет для другой руки. Затем она оттягивает пояс своих штанов и опрыскивает трусики, а я с ужасом и восхищением наблюдаю за этим.

Меня отталкивают ее действия, но в то же время я их понимаю. Ты делаешь то, что должен делать, чтобы выжить.

Эмма морщит нос, когда заканчивает, дергая воротник своей рубашки, как будто хочет проветриться.

— Прости. Через некоторое время к этому привыкаешь. — Она на мгновение задумывается, а затем добавляет: — На самом деле, нет, ты не привыкаешь. Ты просто терпишь это, потому что это лучше, чем умереть.

— Теперь я это понимаю, — говорю я ей. — Но там осталась только одна банка. Что ты собираешься делать, когда она закончится?

Вспышка беспокойства пробегает по ее лицу.

— Я не знаю.

Я барабаню пальцами по губам, размышляя.

— А как насчет духов? Мы могли бы попросить Даха сказать нам, какие из них работают, а какие нет.

Ее глаза расширяются.

— Ты сделаешь это для меня?

— Конечно. Я все еще чувствую себя виноватой, что мы практически выгнали тебя отсюда.

— Ну, не расстраивайся так сильно. — Она начинает тянуться за одним из пакетов с картофельными чипсами, затем нюхает свою руку и морщится. — Я выгнала отсюда последнего человека, и я уверена, что кто-нибудь выгонит тебя через некоторое время. — Она бросает на меня скептический взгляд. — Хотя, может быть, не с драконом. Думаю, что дракон превосходит всех.

Я смеюсь.

— Должна признать, это довольно хорошая система защиты.

— У тебя есть какое-нибудь дезинфицирующее средство для рук? — спрашивает Эмма. — Я умираю с голоду, но не хочу есть, пока не вымою руки.

— Конечно. И еще немного мыла и воды. Ну же. Мы можем пойти в магазин, пока ждем Даха. — Я киваю в сторону дверей, и мы направляемся внутрь.

Мы тихо идем по тенистым проходам. Меня переполняют вопросы, но я не хочу заставлять и без того пугливую Эмму нервничать еще больше. Я знаю, что все это большой вопрос доверия между нами, поэтому я довольствуюсь тем, что позволяю ей начать допрос. Я уверена, что их будет много.

В раковине в комнате отдыха она с тоской смотрит на мою ванну из детского бассейна.

— Ты знаешь, сколько времени прошло с тех пор, как я в последний раз принимала ванну?

— Наверное, почти столько же, сколько и я до того, как попала сюда, — говорю я со смешком. — Я жила в Форт-Далласе до того, как мы с Дахом… встретились. — Кажется, это лучший способ описать нашу встречу. — Они брали плату за ванны, потому что было трудно экономить воду. Нет ничего приятнее, чем быть чистой. — Я указываю на ванну. — Ты можешь принять ванну, если хочешь.

Выражение ее грязного лица задумчивое.

— Я не должна. Я только что заново нанесла свою вонь.

— Я понимаю.

Она моет руки в раковине и смотрит на меня, намыливая их.

— Знаешь, я думала, что это ловушка.

— Да, я подумала, что ты могла так решить. Я знаю, если бы я была на твоем месте, я бы подумала то же самое. Но я обещаю тебе, мы с Дахом не причиним тебе вреда. Мы как раз вылетали из города, когда наткнулись на здешний магазин.

Эмма кивает.

— Знаешь, для меня все это немного странно. Барбекю с драконом и девушкой, которая выгнала меня из дома? Очень странно.

Я смеюсь, потому что в ее словах есть смысл.

— Для меня тоже все это странно, поверь мне. Иногда по утрам я просыпаюсь и удивляюсь, как я дошла до этого.

— Ну, раз уж ты заговорила об этом, это отличный вопрос. Как получилось, что ты переспала с драконом? И как ты узнала, что он человек? — Она стряхивает воду с рук и вытирает их бумажным полотенцем, затем аккуратно складывает бумажное полотенце и кладет его в карман для повторного использования позже. — Я никогда раньше не видела, чтобы дракон превращался в человека. С другой стороны, я также никогда раньше не видела дракона так близко.

— Я тоже не знала, что он человек. Для меня тоже было шоком, когда мне рассказали об этом.

— Тогда как вы познакомились?

— «Познакомились», возможно, неподходящее слово для этого. Дах атаковал Форт-Даллас, а моя подруга Клаудия пыталась сбежать со своим драконом. Она подтянула меня сзади к себе на спину своего дракона, но я не смогла удержаться из-за моей больной руки. — Я беспомощно показываю на свою перевязь. — Я упала со спины дракона-спасателя, и Дах схватил меня в воздухе. Следующее, что я помню, он забрал меня. — И совершенно ясно дал понять, что хочет общения, но я избегаю говорить эту часть Эмме.

«Почему? Для меня большая честь быть твоей парой. — Мысли Даха звучат немного отстраненно, как будто они доносятся из длинного коридора, а не прямо мне в ухо. — Здесь нечего стыдиться».

«Мне не стыдно, — говорю я ему. — Я просто не думаю, что большинство людей поняли бы. Иногда я не уверена, что даже я понимаю, а я знаю тебя».

«Ха. Если у тебя есть какие-либо сомнения, я могу показать тебе, когда вернусь».

«Никаких сомнений! Это не то, что я имела в виду. И никакой демонстрации не требуется». — Я чувствую, как мое лицо горит, даже когда Эмма наблюдает за мной.

— Итак, эм, на чем мы остановились?

— Ты в порядке? Ты кажешься рассеянной.

Я раздумываю, не сказать ли ей, что Дах телепат, но, мне кажется, это то, что я должна пока держать при себе. Я не хочу, чтобы она чувствовала, что мы молча строим против нее заговор.

— Просто задумалась. Это было немного дикое путешествие.

— Держу пари. Так что расскажи мне побольше о Дахе. Как ты узнала, что он был человеком, а не драконом?

— В том-то и дело, — говорю я ей, когда мою свои руки. — Я не уверена, что он человек, у которого есть форма дракона, настолько же, насколько он дракон, у которого есть человеческая форма. То, как он мыслит, и его убеждения… просто они очень отличаются от наших. — Я вытираю руки и печально улыбаюсь ей. — И я узнала, что у него была человеческая форма, когда он изменился у меня на глазах. Я, наверное, не была так шокирована, как ты, потому что моя подруга Клаудия рассказала мне о своих отношениях с драконом, но все равно это поразительно видеть в первый раз.

— Ты сказала, что твоя подруга тоже связалась с драконом? Клаудия? Как она с ним познакомилась?

Я прикусываю губу, размышляя, как много я могу сказать.

— Клаудию изгнали из Форт-Далласа и оставили на Землях Мусорщиков, чтобы он нашел ее.

Лицо Эммы темнеет.

— Форты — дерьмовые места, — говорит она мне. — Худшее из того, что осталось от человечества. Меня выгнали из Форт-Талсы. Я надеюсь, что он сгорит дотла.

— Тебя выгнали? Что случилось?

Выражение ее лица становится неопределенным.

— То, что всегда происходит, когда ты женщина. Кто-то что-то предлагает, и ты можешь либо принять его предложение, либо принять меры. Я не очень хочу говорить об этом.

Мое сердце сжимается от сочувствия. Я была на ее месте. Многие женщины были. Это тяжело, когда ты одинокая женщина.

— Я понимаю. Сначала, когда я сошлась с Дахом, я была в ужасе от него, но потом я поняла, что единственное, чего он хочет, — это моего счастья. Теперь я чувствую себя с ним в большей безопасности, чем когда-либо в Форт-Далласе, в окружении множества людей с оружием. Забавно, как это работает, не так ли?

— Я не удивлена. На твоей стороне самый большой задира. Однако трудно думать о том, чтобы просто простить все, что они сделали. В моей голове драконы по-прежнему остаются врагами. Они все еще убивали миллионы людей.

— Я этого не прощу, — говорю я ей, когда мы возвращаемся к передней части магазина. — Я просто понимаю это немного больше после знакомства с Дахом. — Однако от ее слов мне становится не по себе. В глазах человечества я сплю с врагом — монстром, который уничтожил наш мир. Теперь я тоже враг.

— Как ты можешь это понимать? Что тут понимать? — в голосе Эммы слышится боль, которую она помнит. — Мы потеряли все.

— Как и Дах, — говорю я ей. — Это не оправдывает этого, но у него и его людей не было выбора, когда они прошли через Разлом. Что-то в этом месте разрушает их разум и сводит с ума. Я видела, как упорно он борется, чтобы победить это. Единственное, что ему помогает, — это разговор со мной. Если меня там не будет, он такой же сумасшедший, как и все остальные. Это не то, что они могут преодолеть самостоятельно. Я даже не знаю, отдают ли они себе отчет в том, что делают большую часть времени. Я думаю, что их разум просто… сошел с ума.

— Но как ты можешь быть уверена? Откуда ты знаешь, что он не просто говорит тебе то, что, по его мнению, ты хочешь услышать?

Потому что я могу заглянуть в его мысли? Но я не делюсь этим с Эммой. Это похоже на предательство Даха.

— Наверное, мне нужно в кого-то верить, поэтому я выбираю верить в него.

— Ты более храбрая женщина, чем я.

— Я не думаю, что в этом есть доля храбрости. Мы все просто пытаемся выжить наилучшим из известных нам способов.

— Я не знаю, что бы я сделала в твоей ситуации, — признается Эмма. — Я не знаю, смогу ли я когда-нибудь смириться с тем фактом, что они не враги.

Однако иногда приходится полагаться на свою интуицию. Я не знаю, поймет ли Эмма когда-нибудь мою ситуацию, если только она сама не встретится с драконом.

— Я не знаю, окажешься ли ты когда-нибудь в моей ситуации, — поддразниваю я ее. — Дах сказал мне, что от тебя очень, очень плохо пахнет.

Ее лицо озаряется улыбкой.

— В этом и заключается идея.

Мы садимся за стол с едой, и глаза Эммы загораются при виде упаковки печенья.

— Где ты это нашла? Я думала, они все кончились! — Она прижимает его к груди и в восторге закрывает глаза. — Одно это стоит похода сюда.

Я посмеиваюсь над ее реакцией.

— Я нашла пару пачек, спрятанных за безалкогольными напитками. Смелее бери его.

— Ты лучшая. — Она сбрасывает со спины рюкзак и кладет туда печенье. — Может, нам подождать, пока дракон начнет есть? — Она бросает взгляд на еду, разложенную на столе.

— Вовсе нет! Он не ест эту гадость. Каждое утро он берет себе хорошую свежую корову или оленя. — Я беру пачку крекеров — моих любимых — и открываю банку арахисового масла. — Угощайся.

Она тут же рвет пакет с чипсами, хватает горсть и запихивает их в рот. Я не осуждаю; вероятно, в последнее время ей стало труднее доставать еду из-за того, что ей пришлось уйти из магазина. Я чувствую прилив вины из-за этого.

— Как у тебя дела? Где ты остановилась?

Эмма пожимает плечами, продолжая жевать.

— Нашла старую заправочную станцию выше по дороге. Ни газа, ни еды, но у нее есть крыша, и там больше никто не живет, так что она моя.

Я намазываю крекер арахисовым маслом, чтобы скрыть несвежий вкус, и задумчиво жую его.

— Ты можешь приходить сюда в любое удобное время и брать кое-какие припасы. Там больше, чем я могу съесть в одиночку, ты же знаешь. И то же самое с одеждой, мылом и всем остальным, что только придет тебе в голову.

Она благодарно улыбается мне.

— В самом деле? Люди бы убили, чтобы вернуть все это дерьмо в Форт-Талса.

— Я знаю, но мы, изгои, должны держаться вместе. Кроме того, что я собираюсь делать с целым рядом сковородок?

— Приготовить все, что принесет тебе Дах?

Я смеюсь, собираясь отпустить шутку о том, как Дах готовит еду с помощью дыхания, когда над головой пролетает тень. Мы обе напрягаемся и поднимаем глаза, и я вижу панику на лице Эммы.

«Это ты?» — я отправляю автоматически.

«Да, — отвечает Дах. — Я не хотел прерывать ваш разговор. Я принес тебе мясо. — Он посылает мне мысленный образ коровы с очень длинными рогами. — Оно мертво, но я не дышал на него огнем. Должен ли я сбросить его на землю?»

«Замечательно, да! Спасибо тебе, Дах! — Я поворачиваюсь к Эмме. — Это Дах. Он вернулся».

— Откуда ты можешь знать? — в ее голосе слышатся нервные нотки.

— О, я уже узнаю его, — беспечно говорю я ей. — Давай. Пойдем посмотрим, что он принес нам.

Глава 28

САША

Дах оставляет гигантского взрослого бычка на парковке, и мы с Эммой проводим следующие несколько часов, пытаясь понять, как правильно разделать его. Это отвратительная, грязная работа, требующая перчаток, фартуков, ножей и большого количества визгов от ужаса. Дах помогает, выполняя некоторые из самых тяжелых подъемов, и остается в своей драконьей форме — я подозреваю, потому что он не хочет носить штаны. К тому времени, как мы снимаем шкурку с наших кусков мяса и обжариваем их над угольным очагом, я измучена и грязная.

А еще мне было так весело.

Эмма веселая. У нее отличное чувство юмора, и она не боится браться за трудную задачу. Пока мы работаем, она рассказывает мне все о Форт-Талсе, о своем приемном крестном отце, который научил ее заботиться о себе после смерти, о своем ужасном брате-расточителе, который ушел и оставил ее одну, и о дюжине других маленьких историй, которые смешны, очаровательны и грустны одновременно. Ясно, что Эмма скучала по женскому обществу почти так же сильно, как и я, и время летит быстро.

Когда мясо подготовлено и обжаривается над углями, мы моем себя, а затем перебираем ароматизаторы. Есть несколько, которые пахнут очень сильно, и мы тестируем их с помощью Даха. Чтобы мы не дали Эмме понять, что наши умы связаны, я устраиваю большое шоу, объясняя все Даху, и прошу его продемонстрировать, какие духи наименее привлекательны для драконьего носа. Нам удается найти несколько ароматов, которые на самом деле для него хуже, чем оленья моча, и облегчение на лице Эммы ощутимо.

— Он уверен? — спрашивает она снова и снова. — Он действительно не чувствует моего запаха под всем этим?

«Я уверен. Мой нос, возможно, никогда не восстановится». — И он трет свою чешуйчатую морду когтистой лапой, словно испытывая отвращение.

— Он уверен, — соглашаюсь я, протягивая руку, чтобы погладить Даха по носу. — Я, вероятно, буду слышать об этом в течение нескольких дней.

Эмма просто странно на меня смотрит.

— Он, должно быть, более разговорчив, когда меня нет рядом.

— Это именно так, — вру я. — Ты бы хотела пойти искупаться, раз уж ты здесь? У бассейна в комнате отдыха есть куча мыла, и вчера я наполнила его свежей водой.

— О, черт возьми, да! Ты уверена, что не возражаешь? — она выглядит более взволнованной из-за ванны, чем из-за мяса, жарящегося в соусе барбекю неподалеку.

— Уверена. Мы будем здесь наблюдать за едой.

Взвизгнув от счастья, Эмма вбегает в магазин. Я хихикаю при виде того, как она запрыгивает внутрь.

«Ты не волнуешься, что она заберет твои вещи? — спрашивает Дах, утыкаясь носом в мою шею. — Я знаю, что ты их очень ценишь».

— На самом деле они не мои. И там больше вещей, чем я могу себе представить, что с ними делать. Она может брать столько, сколько захочет. Я бы чувствовала себя ужасно, если бы отобрала ее дом, а потом даже не дала ей самых маленьких вещей, которые помогли бы ей выжить. — Я лениво поглаживаю его чешую. — Трудно быть одинокой девушкой.

«Должен ли я связаться с кем-нибудь из моих братьев драконов и найти ей пару, чтобы защитить ее?»

Я ахаю и кладу руку на его огромную морду.

— Прикуси свой язык. Ей не нужен мужчина, чтобы защищать ее! Ей просто нужно, чтобы люди не были придурками.

«Будет легче найти ей пару», — говорит мне мой дракон, усмехаясь.

Что ж, в этом он прав.

— Нет. Абсолютно нет. Я не могу представить, что могу сделать это с кем-то. — Я содрогаюсь при этой мысли. — Если она хоть в чем-то похожа на меня, то за это время у нее было отнято достаточно выбора, чтобы даже подумать о том, чтобы сделать такое.

Дах молчит.

К тому времени, как появляется Эмма, пахнущая свежестью и лишь слегка отдающая сильным цветочным ароматом, мясо готово, и я уговорила Даха принять человеческий облик и снова надеть штаны. Эмма переодевается в новую одежду и бросает бирки в огонь.

— Я действительно ценю, насколько вы щедры, ребята, — говорит она мне, бросая любопытный взгляд на Даха без рубашки. — Я не ожидала этого, должна признаться. Я думала, что попаду в ловушку, но мне нужен был спрей.

— Ну, теперь тебе не нужен спрей, — радостно говорю я, мое сердце болит за нее. — И ты можешь взять столько духов, сколько захочешь, потому что мне они не нужны.

Улыбка, которую она мне дарит, широкая и искренняя, и я чувствую, что, возможно, мы действительно сможем стать друзьями.

— Давай поедим, хорошо? Я умираю с голоду, — объявляю я и раздаю бумажные тарелки.

Разделывать еду оказывается немного сложнее, чем ожидалось. Ни Эмма, ни я никогда раньше не забивали корову, поэтому мясо не выглядит так, как в былые времена в продуктовых магазинах. Но оно ароматное и пахнет густым соусом барбекю, которым мы ее намазали, и у меня слюнки текут. Я кладу вилкой огромный кусок мяса себе на тарелку и сажусь есть.

Вкус неописуемый. Я издаю стон чистой радости с первым кусочком, и Эмма следует за мной мгновение спустя.

— Боже мой, это так вкусно, — говорю я между пережевыванием. Прошла целая вечность с тех пор, как я ела говядину любого вида, и хотя Дах и раньше предлагал поохотиться для меня, я никогда не соглашалась, когда можно было взять упакованную еду. Но это? Это меняет правила игры.

— Потрясающе, — соглашается Эмма.

«Вы наслаждаетесь?»

«Абсолютно», — говорю я ему, облизывая пальцы.

«Это хорошо». Его мысли — это низкое мурлыканье. «Ты издаешь те же звуки, что и я, когда я нахожусь у тебя между ног, пробуя твое влагалище на вкус».

И вот так просто возбуждение захлестывает меня. С того последнего раза у нас больше не было секса, и я знаю, что держала его на расстоянии вытянутой руки, пока привыкала к мысли быть его «парой». Было легко сосредоточиться на барбекю, потому что это было безопасно, и Дах был терпелив, не давил на меня. Я знаю, он хочет, чтобы я страстно желала его, и поэтому в следующий раз мне придется самой инициировать секс.

И с его простой мыслью я теперь думаю об этом. Я крепко сжимаю бедра, чтобы запах моего возбуждения не достиг Даха.

«Слишком поздно».

«Ты сделал это нарочно», — думаю я.

«Да, сделал. Мне нравится твой запах. Мне нравится лизать твое влагалище. Мне нравится засаживать свой член глубоко в тебя, туда, где ему самое место. Вот как это должно быть между парой. Ты должна быть так же голодна по мне, как я по тебе».

«Что ж, миссия выполнена. Потому что теперь я не могу слизывать соус барбекю со своих пальцев, не краснея и не ерзая на стуле». Я заставляю себя спокойно жевать, игнорируя тот факт, что мои соски туго натянуты и твердеют под тканью моего сарафана. Хотела бы я не обращать внимания на горячие взгляды, которые бросает на меня Дах, когда берет кусок мяса и слизывает с него соус. Но я не могу. Мой пульс трепещет от того, какие у него золотые глаза.

— Ты думаешь, это сохранится? — спрашивает Эмма, откусывая ребрышко.

— Хм? — Я моргаю и смотрю на нее. Трудно сосредоточиться, особенно когда Дах сидит напротив меня весь загорелый и без рубашки. Часть меня хочет отшвырнуть тарелку в сторону, заползти к нему на колени и потереться всем телом о его грудь.

«Сделай это», — говорит мне Дах, его мысли полны веселья и похоти.

«Ни в коем случае», — чопорно отвечаю я ему. Я едва слушаю, как Эмма рассказывает о том, как мы можем хранить все это приготовленное мясо и как долго его хватит без какого-либо холодильника. Затем она смотрит на меня, ожидая ответа.

— Конечно, как скажешь, — говорю я еле слышно, затем толкаю ногу Даха своей сандалией под столом.

«Перестань меня отвлекать».

Дах хватает мою сандалию, удерживая мою ногу, и начинает растирать мою лодыжку. «Такая мягкая».

«Прекрати это! Ешь свою еду».

«Она и вполовину не такая сочная, как ты. Я бы предпочел спрятать свой язык где-нибудь в другом месте».

Я ерзаю на своем месте. Я чувствую, как мой пульс колотится между бедер, чувствую, как там нарастает жар. Я уже могу сказать, что у меня мокро между бедер, моя киска скользкая от возбуждения.

«Я чувствую твой запах даже сквозь ее вонь, — соглашается Дах. — Ты сильно вожделеешь меня».

— Ты в порядке? — спрашивает меня Эмма, взглянув на Даха, а затем снова на меня. — У тебя все лицо красное.

— Просто еда очень острая, — вру я, выдавливая слова. Я беру свой пластиковый стаканчик с лимонадом и выпиваю его залпом, в то время как пальцы Даха рисуют узоры на внутренней стороне моей лодыжки.

— Так что ты хочешь сделать? — спрашивает Эмма. Она смотрит на небо. — Солнце, вероятно, скоро сядет, так что мне следует отправиться в путь, пока не стемнело.

— Ты будешь в безопасности? — спрашиваю я, на мгновение забыв о Дахе.

— О, конечно. — Она похлопывает себя по карману. — У меня есть перцовый баллончик и моя бита, и я собираюсь найти другое оружие. В магазине есть патроны, но, к сожалению, оружия нет.

— Если ты уверена. Я не хочу, чтобы ты чувствовала, что тебе нужно убегать, — уклоняюсь я.

«Если она останется, она сможет слушать, как ты кричишь от удовольствия, когда я толкаюсь в тебя…»

Я кашляю, брызгая слюной в свой розовый лимонад.

Эмма протягивает руку, похлопывая меня по спине.

— Со мной все будет в порядке. И ты меня не прогоняешь. Моя заправка безопасна, и, если ты не возражаешь, я захвачу кое-что из вещей и пойду своей дорогой. — Она бросает еще один тоскливый взгляд на огромное количество все еще жарящегося барбекю.

— О, боже мой, конечно! Возьми все, что тебе нужно. И возьми столько мяса, сколько сможешь унести. — Я убираю ногу с колен Даха и встаю. — Давай уберем это и соберем тебя в дорогу, хорошо?

Я спешу вместе с ней обратно ко входу в магазин. Дах молчит, и я не могу не оглянуться на него, чтобы увидеть, о чем он думает. На его лице веселая полуулыбка, но его глаза светятся ярко-золотым, таким горячим, что я практически чувствую, как они обжигают меня там, где я стою.

«Не думай, что сможешь убежать от меня, моя пара. Драконы любят погоню. И когда я поймаю тебя, я намерен прижать тебя к земле и поедать, пока не наемся досыта».

Я дрожу, мое тело покрывается мурашками от мысленного образа. Не только потому, что это эротично, но и потому, что я знаю, что он сможет увидеть это в моей голове и понять, о чем я думаю. Это делает ситуацию в два раза хуже — и в два раза более возбуждающей.

Вскоре у Эммы появляется корзина с продуктами первой необходимости, пластиковые контейнеры, в которых столько мяса, сколько она сможет съесть, пока оно не испортилось, а также свежая одежда и одеяла. Духи тщательно упакованы — у нее есть несколько флаконов самых пахучих сортов, а остальные она оставила на полке для «экстренного» запаса.

Мне немного грустно видеть, как она уходит, но в то же время я практически вылезаю из кожи вон от предвкушения прикосновения Даха ко мне.

— Ты уверена, что с тобой все будет в порядке? — спрашиваю я, кажется, в сотый раз. — Мне неприятно тебя отсылать.

— Ты не отсылаешь. Я в порядке. Я привыкла быть сама по себе. — Ее улыбка становится шире. — Тем не менее, я действительно ценю все. Это было… мило. Это заставило меня осознать, что прошло много времени с тех пор, как у меня были друзья.

— Я недавно потеряла своих, так что приятно видеть рядом еще одно женское лицо. Пожалуйста, скажи, что зайдешь еще, хорошо? Я бы с удовольствием поболтала еще немного, даже если это просто для того, чтобы ты захватила еще кое-какие припасы. Здесь хватит на нас обеих. И Дах может охотиться, если тебе нужно мясо. Ты просто должна спросить, хорошо?

Эмма кивает.

— Я так и сделаю. Еще раз спасибо, Саша. Я ценю это. И Даху тоже скажи спасибо. — Она кивает дракону, который все еще сидит за столом позади еды, наблюдая за нами. — Он немного странный, но я вижу, что он заботится о тебе

— Он заботится, — мягко соглашаюсь я. — Спасибо тебе за понимание.

— О, я не говорю, что понимаю, — поддразнивает она. — Но в нем есть определенная привлекательность.

Я смеюсь.

— Ну, как я уже сказала, не стесняйся заходить в любое время.

— Я могла бы, но я, вероятно, оставлю записку, чтобы предупредить о своих визитах за несколько часов до назначенного времени. Не хотела бы ни на что наткнуться. — Она подмигивает мне и поворачивает тележку на старую, разбитую служебную дорогу, ведущую к шоссе. — Увидимся позже, Саша.

Я чувствую, что краснею.

— Пока, Эмма. Скоро увидимся с тобой.

«Думаю, мы были очевидны».

«Может быть, она почувствовала твое возбуждение так же, как я».

«Она не может, — твердо говорю я ему. — Даже не говори таких вещей».

Дах говорит мне, что это сильный аромат. «Я бы искупался в нем, если бы мог».

И теперь у меня есть мысленный образ, который я никогда не смогу выкинуть из головы. Спасибо за это.

«Ты издаешь звуки, свидетельствующие о том, что тебе не нравится мое внимание, но я знаю, что тебе это нравится. Я в твоей голове, помнишь?»

«Я никогда не говорила, что они мне не нравятся! Ты просто пугаешь меня. Я не привыкла, чтобы кто-то копался во всех моих мыслях. Это немного тревожит. Заставляет меня чувствовать себя голой».

«Мне нравится, когда ты обнажена».

Каким-то образом я знала, что так и будет. Но я не могу удержаться от смеха. Даже если его шутки заставляют меня чувствовать себя неловко и краснеть, они мне нравятся. Забавно дразнить и снова чувствовать себя легко и беззаботно. Я скучала по этому там, в Форт-Далласе. Тогда я просто существовала.

Теперь я чувствую себя живой.

Глава 29

САША

В тот момент, когда Эмма исчезает на дороге, мысли Даха наводняют мой разум, полные похоти и обещаний. Он был терпелив достаточно долго.

И на самом деле, я тоже. Я знаю, что мои трусики промокли от игры между нами, даже если все это было ненормально. Я знаю, что от одной мысли о том, что грядет, меня начинает покалывать от осознания, и мой пульс начинает учащаться. Мне даже не нужно оборачиваться, чтобы показать Даху, насколько я возбуждена в данный момент.

Он знает. Он знает, потому что он в моих мыслях, и потому что я тоже чувствую его. То, как он жаждет прикоснуться ко мне. Поток образов того, как он планирует прикоснуться ко мне. Потребность, которая сокрушает его силу воли. Он упорно боролся со своим желанием притянуть меня и прижать к себе, подмять под себя.

Но теперь нет необходимости бороться с этим.

Не успеваю я подумать об этом, как Дах хватает меня за талию и заключает в свои объятия. Он помнит о моей перевязи, когда прижимает меня к своей груди, направляясь к столу. Он сажает меня на край стола, а затем сметает бумажные тарелки и пустые чашки в сторону, создавая беспорядок.

— Что мы делаем? — спрашиваю я, затаив дыхание.

«Я собираюсь попробовать свою половинку, как я и хотел». — При этой мысли его глаза вспыхивают ярким золотом, светлее, чем его бронзовая кожа.

— Прямо здесь? — в моем голосе слышится нервозность, но также и потребность. Есть что-то возмутительное в мысли о сексе на улице, даже если вокруг никого, кроме нас. Какой-нибудь дракон мог бы пролететь над головой и увидеть нас. Эмма могла вернуться. Кочевники могли прятаться в отдаленных деревьях. Все эти вещи маловероятны, но усиливают голод, который я чувствую. Я одновременно потрясена и возбуждена этой мыслью.

«Разве это не то место, где я хотел попробовать свою половинку? Здесь, на этом столе? Ты издавала такие сладкие звуки, когда облизывала пальцы. Теперь моя очередь».

— Ты собираешься облизать мои пальцы? — поддразниваю я, даже когда он баюкает мою голову и наклоняет меня назад на плоскую, шаткую поверхность стола во внутреннем дворике.

«Нет. Теперь моя очередь лизать. Я собираюсь лизать тебя везде. Я жажду тебя, моя милая Саша. И ты будешь у меня». Он дергает за длинную юбку моего сарафана, его когти сгибаются. Он на мгновение задумывается, а затем вспоминает, что я не люблю, когда моя одежда рвется, и задирает ее выше моих колен. Мгновение спустя его голова исчезает под яркой юбкой в цветочек.

Я удивленно вскрикиваю, чувствуя, как его горячая кожа касается внутренней поверхности моего бедра. Мгновение спустя я чувствую, как его нос прижимается к промежности моих трусиков, чувствую, как его зубы и язык прижимаются к материалу. «Я ненавижу эти шкуры, — говорит он мне. — Они закрывают мне доступ к моей любимой части тебя».

Я стону, извиваясь от этого странно эротичного прикосновения.

Его когти нежно скользят по моей коже, а затем я чувствую, как он отодвигает мои трусики. В следующее мгновение его язык скользит по моим чувствительным складочкам, и крик вырывается из моего горла.

«Тише, или ты приведешь сюда свою человеческую подругу, которая будет гадать, какие ужасные вещи делает с ней воин дракон».

Воин… Дракон? Это звучит круто и в то же время сексуально.

— Это то, кто ты есть?

«Твой воин дракон, — говорит он мне между яростными облизываниями моей киски. — Самец, жаждущий заявить права на свою пару».

Просто слыша это свирепое, собственническое рычание в своих мыслях, я становлюсь еще влажнее, и я извиваюсь, когда его язык скользит по моим чувствительным складочкам, двигаясь взад и вперед. Он не сосредотачивается на каком-то одном конкретном месте, что одновременно и восхитительно дразнит, и раздражает. Я хочу, чтобы он засунул в меня палец. Я хочу, чтобы он пососал мой клитор. Я хочу от него всяких грязных, непристойных вещей, а он не торопится.

«Нетерпеливая, — упрекает он, снова медленно, мучительно облизывая меня. — Я думал, ты хочешь подождать?»

— Я передумала, — выдыхаю я, прижимаясь бедрами к его рту.

«Может, зайдем внутрь? Думаю, тебе не нравится стол». — Он начинает поднимать голову.

Я кладу руку на его густые, растрепанные волосы и удерживаю его там.

— Нет! Оставайся там. — Я задыхаюсь от желания. — Не смей двигаться.

Его мысли бурлят от удовольствия, а затем он еще раз восхитительно медленно облизывает меня. «Мне нравится, когда моя пара требовательна. Что бы ты хотела, чтобы я сделал, мой огонь? — Его язык скользит по моему клитору. — Попробовать тебя здесь? — Он лижет ниже. — Или здесь? — Еще ниже, и его язык царапает мою сердцевину, а затем проникает в меня. — Или здесь?»

Я немного поскуливаю, потому что это несправедливо, что мне приходится выбирать. «Я хочу все это». Чувствовала ли я себя странно из-за того, что была на столе? Прямо сейчас Эмма могла бы появиться снова, и я бы заставила ее ждать, пока я не закончу с Дахом. Мне это нужно. Я не понимала, как сильно нуждалась в этом, пока он не прикоснулся ко мне. Я вне себя от возбуждения, и это похоже на то, как огонь, которым он называет меня, лижет мои вены.

— Язык, — прохрипела я между тяжелыми вдохами. — Клитор.

Его рот немедленно опускается на мой клитор, поглаживая его языком так, что это сводит меня с ума.

Я хнычу, дергая себя за юбки, потому что мне загораживают обзор. Это одновременно и волнующе, и неприятно — не иметь возможности видеть, что он делает. Он сводит меня с ума, и в результате я все ближе и ближе подхожу к оргазму, в котором так отчаянно нуждаюсь.

Конечно, в тот момент, когда я начинаю думать об этом, это начинает ускользать из моей хватки. Это похоже на то, что осознание того, что я получаю удовольствие, означает, что моему мозгу нужно саботировать меня, чтобы превратить меня обратно в прежнюю Сашу, которая не получала удовольствия от секса. Прикосновение языка Даха к моему клитору становится слишком чувствительным, и на этот раз, когда я извиваюсь, это делается для того, чтобы вырваться.

— Дах, подожди…

«Не думай, моя пара».

— О, тебе легко говорить!

«Просто наслаждайся. Не думай о прошлом. Думай обо мне здесь, с моим ртом на тебе, доставляющим тебе удовольствие. Расслабься. — Его мысли — успокаивающий бальзам на мои собственные, все более встревоженные. — Позволь мне быть главным. Позволь мне контролировать твое удовольствие. От тебя ничего не требуется, кроме как лечь на спину и позволить мне прикоснуться к тебе».

Мои соски твердеют при этой мысли, и я, задыхаясь, стону. Есть что-то настолько эротичное в том, чтобы полностью потерять контроль над ситуацией. Как будто, пока он главный, у меня есть разрешение позволить своему телу реагировать так, как мне нравится, и как мне может не нравиться влажное, настойчивое шуршание его языка по моему клитору?

«Это правильно. Позволь мне доставить тебе удовольствие».

Мгновение спустя я чувствую, как что-то большое и настойчивое прижимается к моей сердцевине. Я задыхаюсь, когда он неглубоко проникает в меня, потому что это маленькое прикосновение усиливает все, что я чувствую.

— О Боже… что… что ты делаешь?

Я чувствую, как он прижимается губами к моему клитору, и я чуть не слезаю со стола. «Я даю тебе то, что ты хотела — я даю тебе все».

— Надеюсь, не когти, — выдыхаю я, думая о смертоносных, похожих на когти ногтях, впивающихся в меня.

«Никогда». Он посылает мне изображение своего согнутого пальца, когда он толкает его в меня, и этот мысленный образ невероятно эротичен. Я снова стону, и когда он толкается в меня еще раз, это начинает вызывать у меня перегрузку.

«Отдайся этому, — поощряет Дах, посылая шквал эротических мыслей в мой разум. — Требуй своего освобождения». — Он снова толкается в меня, даже когда его рот продолжает ласкать мой клитор.

Это слишком много. С тихим вскриком мои мышцы напрягаются, и я кончаю. Это небольшой оргазм, но ощущения фантастические. Волны блаженства захлестывают меня, и я теряю себя в ощущении, ощущении того, как мое тело сжимается от взрыва удовольствия. Так хорошо.

Из-под моих юбок Дах поднимает голову, и тогда я вижу его лицо. Его рот блестящий, влажный от моих соков, и он такой великолепный, его глаза ярко-золотые от эмоций. Он запечатлевает поцелуй на моем колене, а затем бросает на меня еще один разгоряченный взгляд. «Перевернись, чтобы я мог заявить на тебя права прямо здесь».

Я ерзаю на жестком столе.

— Не знаю, хорошая ли это идея с моей больной рукой. Не хочу повредить ее еще больше.

Его сексуальное выражение лица сразу меняется, и он помогает мне подняться. «Тебе больно? Я причинил тебе вред?»

— Нет, я имею в виду, не прямо сейчас. — Я хихикаю, чувствуя себя пресыщенной и чертовски довольной. — Я просто имею в виду, что это, вероятно, неподходящее место для завершения дела. Мы можем пойти в нашу постель, — говорю я застенчиво. Странно чувствовать себя той, кто поощряет мужчину. Вероятно, я могла бы оттолкнуть его в этот момент — в конце концов, у меня был оргазм. Я в порядке. Дело в том, что я этого не хочу. Я хочу, чтобы он тоже кончил. Я хочу увидеть его удовольствие. Я хочу, чтобы Дах потерял контроль.

На его лице появляется улыбка, и он выглядит таким захватывающе сексуальным, что у меня снова сводит пальцы на ногах. «Все, что захочет моя пара».

— Я хочу тебя, — говорю я ему и протягиваю руку, чтобы он мог помочь мне сесть.

Вместо того, чтобы взять меня за руку, он поднимает меня на руки и несет внутрь. Я чувствую себя немного виноватой из-за беспорядка снаружи, но я думаю, что то, до чего не доберутся еноты и койоты, я уберу утром. Сейчас я просто хочу быть с Дахом.

«Ты должна сказать мне, если я причиню тебе боль в любой момент, — настаивает он, пока несет меня через магазин. — Я намного сильнее тебя, и я не хочу бездумно причинить тебе вред».

— Ты никогда не делал мне больно, — успокаиваю я его. — Никто никогда так не заботился о моей безопасности.

«Это потому, что ты — самое дорогое, что есть в моем мире, — говорит он мне. — Без тебя я потерян. Без тебя я одинок. С тобой я целостен».

Мои глаза затуманиваются, потому что это, возможно, самая приятная вещь, которую я когда-либо слышала. И это также отражает то, что я к нему чувствую. Я знаю, что это быстро, и я знаю, что он враг.

Я просто… не знаю, волнует ли меня это больше. С Дахом я в безопасности, защищена и счастлива. С Дахом я никогда не чувствую, что меня для кого-то недостаточно. Что я проблема, или обуза, или забыта. Я чувствую, что принадлежу этому месту. Как будто я что-то значу.

Возможно, я пристрастилась к своему дракону. Меня это устраивает.

Я обнимаю его здоровой рукой за шею, когда он осторожно укладывает меня на ворох одеял, которые служат нашей импровизированной кроватью.

«Удобно?» — он утыкается носом в мою шею.

— Да, спасибо. — Я улыбаюсь ему.

«Тогда раздевайся и перевернись, моя пара». — Его глаза светятся обещанием.

Я глажу его сильную, квадратную челюсть.

— Я разденусь, но на этот раз, почему бы нам не заняться сексом лицом к лицу? Не то чтобы мне не нравилось по-другому. Я просто думаю, что было бы здорово, если бы ты был на мне сверху.

Он выглядит удивленным моим предложением. «Люди спариваются таким образом?»

— Эм, да?… — говорю я неуверенно. — А драконы не делают таких вещей?

«Наши спаривания, как правило, бывают быстрыми и жестокими. Я всегда брал женщину сзади».

Отлично, и теперь я чувствую ревность, гадая, со сколькими женщинами-драконами у него был секс.

— Я понимаю.

Он наклоняется и прижимается ртом к моей шее. «Я не помню. Я ничего о них не помню. Ни их лица, ни их тела, ни их запахи. Они были ничем. Я не помню ни одной женщины до тебя».

И это заставляет меня чувствовать себя немного лучше. Я провожу кончиками пальцев по его подбородку, прослеживая его линии.

— Тогда давай на этот раз останемся лицом к лицу. Мне нравится идея наблюдать за тобой, когда ты кончаешь.

«Если тебе это понравится, мы попробуем это». Он трется своим носом о мой, а затем захватывает мой рот в горячем поцелуе, его язык касается моего. Во рту у него легкий мускусный привкус, и я понимаю, что пробую… себя на вкус. Это странно.

«У тебя замечательный вкус, — говорит он мне. — В этом нет ничего странного».

Я еще раз целую его, а затем одергиваю свое платье.

— Поможешь мне раздеться? Я хочу почувствовать твою кожу на своей.

Он тянет меня за платье, и вдвоем нам удается стянуть его с моего тела, а затем лифчик и трусики. После минутного раздумья я надеваю свою импровизированную перевязь обратно на шею. Я не хочу причинять своей руке больше вреда, чем она уже причинена.

— Жду не дождусь, когда это заживет, — ворчу я, чувствуя ноющую боль в плече.

«Людям требуется много времени, чтобы исцелиться, даже с моим огнем в твоей крови. Как скоро все наладится?»

— Я не знаю, — признаюсь я. — Может быть, еще месяц? Это моя первая сломанная рука. — Я морщусь. — И я так же, как и ты, надеюсь, что она быстро заживет и все станет лучше. Это раздражает, когда ты не можешь использовать обе руки.

«Меня не волнует, что это раздражает. Я забочусь лишь о том, чтобы тебе было не больно, — нахмурившись, он гладит меня по плечу. — Мне не нравится мысль о том, что тебе больно».

— Я в порядке, — мягко говорю я ему. — Я обещаю. — Я откидываюсь на спинку импровизированной кровати и провожу пальцами по его длинному, твердому животу, а затем провожу ими по головке его члена, очерченной слишком узкими спортивными штанами, которые он носит. — Мне тоже не нравится, когда тебе больно. И кажется, что это должно болеть, совсем немного, хм?

«Мне больно не быть внутри тебя, — говорит он мне. — И мне больно избавляться от этих нелепых шкур».

Я усмехаюсь над этим.

— Это одежда, а не шкуры. Они сделаны из растений.

«Это бесполезно. — Он проводит когтями по материалу, разрывая его в спешке, чтобы снять. — Ни один достойный дракон не стал бы носить такое».

Ни один достойный дракон? Я мысленно откладываю это в дальний ящик, чтобы спросить об этом позже. На данный момент я слишком увлечена наблюдением за тем, как Дах прокладывает себе путь сквозь материал, обнажая бронзовую кожу под ним, а рисунок чешуи практически волнообразно нанесен на шести кубиках пресса его плоского живота. Я счастливая, очень везучая девушка, решаю я, потому что мне удалось прикоснуться к этому. Я позволяю своей руке скользнуть ниже, лаская гладкую головку его члена, проводя кончиками пальцев по предсперме там. Я могу прикоснуться ко всему этому.

Он издает низкий горловой стон, а затем его большое тело наваливается на меня. Я раздвигаю бедра, приглашая его прислониться к колыбели моих бедер, и он смотрит вниз между нами, как будто изучая, как наши тела подходят друг другу. Он берет свой член в руку и водит головкой вверх и вниз по моим скользким складочкам, смачивая их. Я перевожу дыхание, снова удивляясь тому, как хорошо это ощущается. Как хорошо все ощущается с ним.

Дах прижимает член к моей сердцевине, а затем толкается вперед, проникая в меня.

Я задыхаюсь от этого ощущения — он толстый и широкий, и даже несмотря на то, что я мокрая и готова для него, это все равно захватывающее ощущение. Я тянусь к нему, поглаживая рукой вверх и вниз по его руке, пока он медленно вводит свой член в мое тело, его взгляд прикован к тому месту, где мы соединены. Он наблюдает, как он толкается в меня, а затем, когда он полностью входит, наклоняется надо мной, его грудь прижимается к моей, и дарит мне легкий поцелуй.

«Думаю, мне это нравится».

— Ты думаешь?

Его рука ласкает мою челюсть, его взгляд прикован к моему. «Я могу наблюдать за твоим лицом, когда я вхожу в тебя».

Я втягиваю воздух, потому что, когда он говорит это, он толкается в меня. Ощущения пронизывают мое тело спиралью от его движений, и я держусь за него, пытаясь поднять свои бедра навстречу к его, когда он снова входит в меня. Его движения медленные и уверенные, но когда я расслабляюсь рядом с ним, он набирает скорость, его толчки становятся настойчивыми.

Взгляд в его глазах собственнический, когда он входит в меня снова и снова. «Моя Саша, — посылает он мне свои мысли, и низкое рычание нарастает в его груди. — Моя пара».

— Твоя, — шепчу я, проводя пальцами по его коже, пытаясь коснуться его везде, где только могу.

Он утыкается лицом в мою шею, и его толчки становятся более яростными. Он близок к тому, чтобы кончить — я могу сказать это по волне настойчивости в его мыслях, его потребность кипит в моем сознании. Его возбуждение подпитывает мое собственное, и чем сильнее он входит в мое тело, тем больше трение, кажется, усиливает мое собственное удовольствие. Я удивлена, когда чувствую, как в моем животе начинает медленно нарастать волнение от очередного оргазма, и я задыхаюсь, когда за его следующим толчком следует поворот его бедер против моих, потому что это делает все намного более захватывающим.

— Продолжай, — говорю я ему. — Не останавливайся.

«Не раньше, чем ты снова получишь удовольствие», — клянется он и несильно впивается в мою шею своими острыми зубами.

Я задыхаюсь от ощущения, обхватывая ногой его бедро, чтобы увеличить глубину его проникновения. Быстрее и жестче он овладевает мной, и я прижимаюсь к нему, закрыв глаза и крепко держась, пока неуловимый оргазм нарастает внутри меня. Я почти рядом, но мне нужно больше, нужно что-то еще, чтобы дать мне этот небольшой толчок.

Дах снова нежно кусает меня за шею, и даже когда он это делает, я чувствую, как его рука скользит между нашими телами. Его большой палец пробирается сквозь складки моей киски, находит мой клитор и остается там. Когда он снова толкается в меня, он трется о мой клитор.

Это зажигает меня, как фитиль динамита. Я вскрикиваю, впиваясь ногтями в его плечо. Он снова толкается в меня, и я чувствую, как мое тело сжимается вокруг него, моя киска напрягается в ответ на нарастающий оргазм. Рычание продолжает нарастать в его горле, и он входит в меня сильнее, наши тела соприкасаются так грубо, что моя спина скользит по одеялам на полу. Мне все равно. Единственное, что имеет значение, — это Дах. Пылающая кожа Даха, его горящие золотые глаза, его жар, исходящий от него, проникающий в меня…

А потом я кончаю. Внутри меня все разбивается вдребезги, и я издаю сдавленный крик, когда все сжимается и разжимается, оргазм захлестывает меня. Он рычит мое имя — вслух — и затем я чувствую, как он содрогается, когда его собственное освобождение находит его, жар его семени проносится через меня. Это такое странное — но приятное — ощущение — чувствовать это.

Дах снова толкается в меня, неглубоко, а затем снова зарывается лицом в мою кожу, облизывая впадинку на моей шее. «Моя милая пара. Возьми все, что я могу тебе дать».

«Всегда, — мысленно шепчу я ему, поглаживая рукой его плечо. — Всегда».

Глава 30

САША

Требуется некоторое время, чтобы спуститься с небес, и я не спешу, чтобы он слезал с меня. Мне нравится ощущение его теплой кожи на моей, почти перечный вкус его пота. Плавное слияние наших тел воедино. Мне это нравится. Думаю, я могла бы оставаться так вечно. Только мы вдвоем, одни в целом мире, его тяжесть давит мне между бедер. Рай.

«Ты бы умерла с голоду, — говорит он и снова покусывает впадинку на моей шее, затем слизывает жжение. — И мне пришлось бы в какой-то момент покинуть твое влагалище, чтобы накормить тебя».

— Я не говорила, что это практично, — вздыхаю я. — Просто мне понравилась эта мысль.

Я продолжаю прикасаться к нему, скользя вверх и вниз по его спине, размышляя. Здесь так много всего нужно рассмотреть и потрогать. Я думаю, что кусочки его воспоминаний начинают возвращаться. Он сказал, что мало что помнит о своей жизни до того, как прошел через Разлом, но в определенные моменты всплывают намеки на его прошлое. Он упомянул драконов и воинов. Это не первый раз, когда он говорит о битве. Я погружаюсь в его мысли, пытаясь заглянуть в его разум.

«Все, что тебе нужно сделать, это попросить, — вяло говорит он мне. — Подкрадываться не нужно».

«Наверное, я не очень скрытная», — говорю я ему, проводя пальцами по его густым, немного жестким волосам.

«Ты хочешь попытаться сосредоточиться на своем прошлом? Посмотрим, что мы сможем выяснить, если сможем поработать над этим вместе?»

Он прижимается ко мне, его вес соскальзывает с моего тела. Мы больше не соединены, и я испытываю чувство потери. Мгновение спустя он обнимает меня и прижимает к себе, помня о моей больной руке. «Имеет ли значение прошлое? — спрашивает он. — Сейчас я здесь, с тобой. Это все, что мне нужно».

«Но, может быть, если мы разберемся в твоем прошлом, то сможем придумать, как вернуть тебя туда».

«У меня нет желания возвращаться».

«Вообще нет? Даже если это место сводит тебя с ума?»

Он гладит меня по щеке. «Нет, если ты будешь со мной здесь».

Приятные слова, но я чувствую, что это немного чересчур трогательно. Я хочу, чтобы он знал, откуда он родом, чтобы он мог сделать осознанный выбор. Если у него есть выбор, я хочу, чтобы он смог им воспользоваться. Я знаю, каково это — быть пойманным в ловушку в мире, превратившемся в ад, и если я смогу предотвратить то, что случилось с еще одним человеком, это было бы хорошо. «Так скажи мне, — говорю я в его голове, поглаживая его грудь. — Кто такие драконы? Кто-то определенный или все вы?»

«Весь мой народ. — Его мысли сонные, приятно возбужденные послевкусием секса. — Драконы — это те, кто мы есть. Это огонь в нашей крови. Наши духи — драконы. Земли драконов — это то место, откуда мы родом, даже если мы там больше не живем».

Я мысленно отмечаю это. «Потому что ты теперь живешь здесь?»

«Нет, еще до того, как мы пришли сюда, в этот мир, мы больше не жили на землях драконов. — Его мысли окутаны легкой тьмой, и вихрь перьев говорит мне, что я слишком сильно давлю. — Мы жили… в другом месте…»

Я глажу его кожу, прослеживая узоры чешуек на его грудных мышцах. «Не волнуйся об этом, детка. В другой раз».

«Детка? — я слышу его веселье так же ясно, как день. — Это похоже на то, как ты назвала меня «пирожок»?»

«Это ласковый термин».

«Называть меня младенцем?»

«Ага. Просто смирись с этим».

«Я так и сделаю. Моя милая, нежная младенец-пара». — Его губы касаются моего лба.

Я смеюсь над этим. «Э-э, это не совсем одно и то же».

Наши мысли приятно смешиваются из-за пустяков, когда он прижимает меня к себе. Я продолжаю гладить руками его обжигающе теплую кожу, прикасаясь и успокаивая, пока он не засыпает. В тот момент, когда он это делает, я высвобождаюсь из его хватки и подкрадываюсь к своему дневнику.

Первый день из проекта «Прошлое Даха», — записываю я. — Драконы. Они больше не жили на родных землях. Духи — это драконы. Упоминание о «воинах» в прошлом.

Я делаю свои записи и закрываю дневник, затем на цыпочках возвращаюсь к нему в постель и прижимаюсь щекой к его груди. Это головоломка, и я полна решимости ее разгадать. Если он не может вспомнить свое прошлое, может быть, я смогу помочь ему собрать все воедино, и мы сможем выяснить, кем он был и откуда пришел.

Это может занять некоторое время, но как раз-таки времени у нас навалом.

Глава 31

Третий день проекта «Прошлое Даха». Прогресса почти нет. Сегодня, когда я в шутку вызвала его на дуэль из-за какой-то сексуальной ерунды, он рассмеялся, как будто это была самая смешная вещь на свете, и продолжал спрашивать: «Где?» Может быть, дуэли значат для драконов что-то еще? Может быть, они проходят у них в определенных местах? Есть над чем поразмыслить.

***

Шестой день проекта «Прошлое Даха». Он увидел, как я подстригаю ногти, и пришел в ужас. Сказал, что это знак позора для драконов. Странный.

***

Восьмой день проекта «Прошлое Даха». Сегодня над головой летали красные драконы, как и планировалось. Я волновалась, но он сказал, что они будут игнорировать меня, потому что я не представляю угрозы. Не уверена, в чем разница между красными и золотыми?

***

Девятый день ППД. Красные, по-видимому, самки и чуют, что у Даха есть пара. Я немного сбита с толку всеми окружающими запахами. Это заставляет меня хотеть заняться стиркой.

***

Одиннадцатый день ППД. Занималась сексом с Дахом и чувствовала себя непослушной. Предложила ему кончить мне на лицо, и он повел себя шокированно и не в хорошем смысле. Думаю, драконы так не делают. Он сказал, что я его пара и «заслужила» его семя. Ооокей.

***

Четырнадцатый день ППД. Его память сегодня бунтует. Он сопротивляется всем попыткам ответить на мои вопросы. У него в голове полно воронов. Бедняжка.

***

Шестнадцатый день ППД. Дах так мил со мной. Ему больно, когда мне больно. Сегодня мы говорили о семье. Я сказала ему, что мои погибли во время беспорядков после Разлома. Он не мог вспомнить свою семью, и я могла сказать, что это его беспокоило. Мой бедный Дах. Я веду этот дневник для него.

***

Восемнадцатый день ППД. Прорыв? Я надеюсь! Дах проснулся этим утром с воспоминанием о горах. Больше он ничего не помнит, кроме того, что было очень тепло и песчано. Звучит как пустыня с горами? Я собираюсь полистать журналы о путешествиях и посмотреть, сможем ли мы найти что-нибудь, что соответствует его мыслям.

***

Двадцатый день ППД. Я увидела над головой еще одного дракона, на этот раз золотого. Дах говорит, что он не знал его, не так, как он знал Кэйла раньше. Я не подвергалась опасности со стороны дракона, но это наводит на мысль — если Дах знал Кэйла, а не этого другого, значит были разные группы драконов? По какой-то причине я думала, что они все вместе. А может, и нет? Все драконы, которых я видела до сих пор, кажутся одинокими существами. Даже Дах вполне счастлив «гнездиться» только со мной.

***

Двадцать третий день ППД. Эмма предложила мне подумать о фэнтезийных драконах и их привычках и посмотреть, применимы ли какие-либо из них к Даху. Она также спросила, возможно ли, что он пришел из альтернативной вселенной, что-то очень похожее на «Властелина колец». Это возможно, но возможно все. Я взяла кучу монет из старых кассовых аппаратов и немного золота из ювелирного отдела и сделала ведерко с сокровищами. Говорила об этом перед Дахом и раздувала из мухи слона о том, какими ценными они были раньше. Его больше интересовал секс. Так что это провал, хотя секс был довольно потрясающим.

***

Двадцать четвертый день ППД. Спросила Даха, как он дышит огнем. Кажется, тот исходит из его нутра, но не обжигает горло. Он может вспыхнуть по команде и никогда не иссякнет. Говорит, что это то, чего они достигают во время обряда взросления. Я очарована этой мыслью, но больше он ничего не может мне сказать. У него появляется рассеянный взгляд, и его мысли становятся мрачными. Как будто что-то на этой стороне (она же Земная сторона) мешает ему ясно мыслить.

***

Двадцать седьмой день ППД. У меня не пришли месячные. Я немного запаниковала от этого. Я ничего не знаю о младенцах-полудраконах-получеловеках. Мы говорим о ящерицах? Полагаю, я должна радоваться, что они не обретают огонь до совершеннолетия, но, возможно, нам нужно подумать о презервативах.

***

Двадцать восьмой день ППД. Ничего нового о прошлом Даха, но я подумала, что стоит упомянуть, что все здешние презервативы давно просрочились, и в тот момент, когда они касаются горячей кожи Даха, они истончаются и рвутся. Итак, вот так все и происходит. Хорошая новость в том, что все тесты на беременность показывают, что у меня отрицательный результат. Если только они тоже не просрочились.

***

Двадцать девятый день ППД. Нет, я не беременна. Не уверена, как я к этому отношусь. Вроде как с облегчением, но и немного грустно. Дах печален. Это мило, что он хочет быть отцом, но я беспокоюсь о том, чтобы привести ребенка в такой мир, как этот. Плюс, может быть, это эгоистично, но мне нравится, что сейчас только я и Дах. Не о ком беспокоиться, кроме нас.

***

Тридцать первый день ППД. Сегодня Дах прогнал еще одного красного дракона. Сказал, что она была настолько сумасшедшей, что даже не поняла, что у него есть пара. Что бы ни витало здесь в воздухе, отчего драконы сходят с ума, это действительно плохо для красных. Воспоминание о том, что красные — это самки, заставляет меня чувствовать себя немного странно, потому что я помню, что дракон, который напал на нас в небоскребе, был красным, и Дах разорвал ему горло. Он говорит, что она собиралась бросить мне вызов за его внимание, что, я думаю, свойственно драконам. Сражения для них очень важны. Самки бросают вызов другим самкам за право приблизиться к самцу, а затем самка также бросает вызов самцу. Это заставляет меня задуматься об их культуре. Какими они были в своем человеческом обличье? Неужели они просто все время бросали друг другу вызов?

***

Тридцать второй день ППД. Похоже, у драконов нет письменного языка. Дах все еще находит странным, что я читаю «послания» в книгах. Я спросила его, как они получают сообщения на большие расстояния, и он сказал что-то, что не имело смысла. Сказал, что в этом нет необходимости, и они всегда отвечали «на зов». Что бы это ни значило.

***

Тридцать третий день ППД. Я думаю, чем больше я узнаю о Дахе и его людях, тем больше я беспокоюсь, что мы не совместимы. Они кажутся такими непохожими на людей. Не то чтобы мы были великолепны, конечно. Но я читала книгу — романтический детектив — и плохого парня сдали копам и отправили в тюрьму. Дах был возмущен тем, что героиня не «достойно» убила плохого парня. Сказал, что это ее долг как защитника и что с теми, кто представляет угрозу для гнезда, разбираются сразу, чтобы они снова не стали угрозой.

Я пыталась объяснить ему, что люди просто так не убивают людей, и он, казалось, не понимал почему. Наверное, мне повезло, что он любит меня, и я забочусь о нем, но я волнуюсь. Что, если мы столкнемся с другими людьми, и Дах решит, что они ему не нравятся? Собирается ли он убить их, потому что хочет «защитить» меня? Что я буду делать?

Иногда я смотрю на него, и он такой человечный, а иногда я задаюсь вопросом, не сошла ли я с ума, потому что он никогда не был человеком. Даже близко. Его глаза не похожи на мои. Его кожа не похожа на мою. Он дышит огнем. Я знаю, что он любит, разговаривает и смеется так же, как и я, но мне интересно, не слишком ли много я ему приписываю? Может быть, в глубине души он слишком дикий, чтобы когда-нибудь по-настоящему понять, что значит быть человеком. Может быть, мне нужно перестать пытаться видеть в нем человека, а вспомнить, что он один из драконов, которые случайно застряли здесь, на Земле.

Может быть, мне нужно увидеть драконов такими, какие они есть — драконами, которые иногда принимают человеческий облик для спаривания.

***

Тридцать четвертый день ППД. Я спросила Даха, спаривались ли драконы когда-нибудь в своей «боевой форме», которую он называет формой дракона. Казалось, он был потрясен этой мыслью. Может быть, люди и есть уроды, потому что я почти уверена, что если бы у нас была вторая форма, кто-то бы там вот так отрывался. Думаю, есть о чем подумать.

***

Тридцать девятый день ППД. Несколько дней было тихо. Немного штормит, так что в последнее время я не часто видела Эмму. Только Дах и я, что означает много времени в обнимку, много секса и много моих попыток пробудить его память. Я думаю, Даху это не нравится, потому что из-за этого в его сознании появляются «вороны». Я думаю, это его способ отделить свое безумие — оно приходит в виде воронов. Что заставляет меня думать, что в его мире есть вороны, но может быть это и не так. Он терпит мои вопросы только потому, что любит меня и хочет сделать меня счастливой, но я знаю, что мое бесконечное копание в его мозгах расстраивает его. Я это чувствую. Я начинаю задумываться, не лучше ли мне оставить все как есть. Если мы счастливы вместе, почему так важно, откуда он родом?

Я думаю, что важно то, куда мы движемся вместе.

Глава 32

ДАХ

Моя Саша снова пишет в своем «дневнике». Я подхожу к ней сзади и обнимаю ее за талию, утыкаясь носом в ее шею сзади. Мне нравится ее запах, нравится, как она ахает каждый раз, когда я прикасаюсь к ней, как будто это сюрприз, что я хочу приласкать ее. Наши дни полны радости, но я начинаю ненавидеть этот дневник. Вместе с этим приходят вопросы, от которых у меня болит голова, и это позволяет воронам снова кружить вокруг.

Она откладывает его в сторону, когда я провожу языком по ее шее, вздыхая от удовольствия от прикосновения.

— Уже закончил охоту, детка?

«Да, закончил», — соглашаюсь я. Я все еще нахожу забавным, что она выбирает странные слова, чтобы называть меня ласково. Я всегда называю ее одинаково — моя пара, мой огонь, моя Саша. Никогда моим младенцем, малышом, деткой. Никогда моим пирожком. «Пойдем со мной в постель, — говорю я ей. — Я скучал по тебе».

— Тебя не было всего час, — говорит она со смешком, но ее возбуждение витает в воздухе. Теперь, когда моя Саша привыкла к моим прикосновениям, не требуется много усилий, чтобы создать ее брачный аромат. Ей нравится, когда я ласкаю ее, и особенно ей нравится совокупляться. Я считаю своим долгом прикасаться к ней каждый день, даже в те дни, когда у нее идет кровь. Ей это не нравится, но в конце концов я смогу убедить ее, что ее тело для меня прекрасно, что бы ни случилось.

«Это был долгий час, — говорю я ей, проводя языком по ее уху. — И на подходе шторм. Скоро пойдет дождь».

— О, нет, правда? — Она вырывается из моих объятий, обеспокоенная. — Эмма хотела зайти позже. Надеюсь, она не попадет под дождь и шторм…

«Ты хочешь, чтобы я слетал и предупредил ее не ходить сюда? Я могу выследить ее по запаху». Хотя вонь изменилась, ее всепоглощающий аромат остался прежним. Это раздражает мой нос, но я терплю это ради моей Саши, которая любит визиты другого человека. Она приходит регулярно, достаточно часто, чтобы и глазом не моргнуть, когда видит меня голым.

И это хорошо. Мне не нравится носить «штаны», на которых любит настаивать моя пара, когда приходит человек. Человеческие обычаи странны.

— Нет, думаю, ей бы это не понравилось. — Когда я глажу ее горло, Саша кусает меня за коготь большого пальца. — Знаешь, она все еще боится тебя.

«Это потому, что я грозный воин дракон. Конечно, она боится меня».

— Ну, постарайся не слишком «воевать» с ней, когда она придет. Она сказала, что в садовом центре должно быть несколько созревших помидоров, и мы собираемся попытаться придумать, как сохранить их на зиму.

По ее мыслям я могу сказать, что она говорит о консервировании продуктов. Моя Саша помешана на еде. С тех пор как она стала моей парой, она наполнилась, пустой взгляд исчез из ее глаз. Я больше не могу считать ее ребра и наслаждаюсь округлым изгибом ее попки сейчас больше, чем когда-либо. «Разве я недостаточно кормлю тебя? Может, мне пойти и принести тебе мяса?»

— Ты кормишь меня вволю. Просто нам нужно быть готовыми на случай, если дела пойдут плохо. — Она похлопывает меня по руке. — Просто ублажай меня, детка.

«Хорошо». Я знаю, что она беспокоится о еде и о том, чтобы ее было достаточно. Ей потребуется время, чтобы понять, что я могу позаботиться обо всех ее потребностях. Я трусь носом о ее шею. «Скажи мне, что сделать, чтобы я мог помочь».

— Пока достаточно просто твоего общества, — говорит она мне с яркой улыбкой, а затем импульсивно тянется и целует меня.

Ее спонтанная привязанность — это дар. Я трусь своим носом о ее, обхватывая руками ее талию. «Твоего друга здесь еще нет. У нас есть время…»

Саша хихикает, но я чувствую запах ее возбуждения.

— Может быть… может быть, просто по-быстрому.

***

Человеческая Эмма прибывает немного позже, и моя пара все еще пахнет моим семенем, ее щеки все еще раскраснелись от нашего быстрого, интенсивного спаривания. Я надел раздражающие штаны, которые она просила, и рассеянно почесываю их, пока Саша обнимает Эмму в знак приветствия. Они болтают, мысли моей пары разбегаются туда-сюда, когда они говорят о красных фруктах и о том, что можно съесть. Эмма — еще одна помешанная на еде. Я подозреваю, что это потому, что люди — плохие охотники.

Они направляются в заднюю часть магазина, где виноградные лозы растут так густо, что пробиваются сквозь битое стекло. Я плетусь позади, присматривая за своей парой, пока она и другой человек разговаривают. Они входят в заросшую комнату и перебирают растения, восклицая, когда находят то, что им нравится. Есть оранжевые штуковины, называемые «тыквами», от которых они приходят в восторг, и зеленые длинные штуковины, называемые — цуккини. Здесь есть цветы, виноградные лозы и разбросанные черные пластиковые горшки. По мнению Саши, это садовый центр, и я удивляюсь людям, которые его построили. Сады, которые я помню, были полны фонтанов, каменных дорожек и…

Я хмурюсь про себя, потирая шею при воспоминании. Больше я ничего не помню. Даже этот маленький фрагмент заставляет воронов порхать рядом, паря в ожидании.

«Ты в порядке?» — мысли Саши прорываются сквозь мои мрачные.

«Просто странная мысль».

«О садах? Я видела изображение. — Она деловито работает рядом с Эммой, ведя себя так, как будто мы не разговариваем мысленно. Это все еще секрет от другого человека, потому что она не хочет, чтобы та чувствовала себя изолированной. — Может быть, это было то место, где ты жил раньше», — предполагает Саша.

«Нет, я там не жил. Я вспоминаю образ того сада, но я никогда не входил в него. — Темные мысли накатывают, и я отталкиваю их прочь. — Этот сад тебе нравится?»

«У этого есть потенциал», — говорит мне Саша, и ее мысли жизнерадостны. Она берет одну из зеленых штуковин и показывает ее Эмме.

— Посмотри на это!

Эмма говорит что-то о том, как научиться любить вкус, и Саша хихикает. Большинство слов Эммы для меня чепуха — я до сих пор не потрудился выучить человеческий язык. Я улавливаю ее мысли через разум моей пары, и этого для меня достаточно.

— Здесь так много овощей, — восклицает Саша, ее разум переполнен всеми продуктами, которые они собрали. — Ты когда-нибудь консервировала что-нибудь раньше? — Когда Эмма издает звук несогласия, Саше становится грустно. — Я не знаю, как это сделать.

Эмма предлагает найти книги, которые так любит Саша.

Моя пара загорается от этой мысли.

— Книжный магазин! Наверняка где-то здесь есть такой! Мы могли бы найти множество книг о том, как законсервировать еду. Бьюсь об заклад, мы также могли бы найти много книг о выживании. Может быть, мы могли бы получить от них какие-нибудь подсказки.

Эмме нравится эта идея, и она жестикулирует. Изображение чего-то с колесами — велосипеда? — мелькает в голове Саши.

— Есть кое-что получше, чем это, — говорит ей моя пара и гордо улыбается мне. — Дах может отвезти нас.

Я чувствую, как от Эммы исходит абсолютный ужас. Вонь от этого затмевает ее обычную вонь. Ей не нравится эта идея.

— Это безопасно, я обещаю. Это не совсем весело, но Дах никогда бы нас не бросил. Верно, детка?

«Я бы никогда тебя не бросил, — говорю я ей. — Ее тоже… до тех пор, пока она твой друг».

«Я собираюсь проигнорировать это», — весело говорит мне Саша. Своей подруге она говорит:

— Это абсолютно безопасно. Я обещаю.

Они говорят об этом еще некоторое время, а затем, спустя короткое время, мы оказываемся у входа в магазин. Я срываю штаны и обращаюсь в боевую форму, в то время как женщины закрепляют сумки, которые у них на спине, и обсуждают, где найти нужные им книги. Библиотека, решают они, или книжный магазин. До тех пор, пока мы следуем по длинному мощеному пути, называемому «шоссе», мы должны его найти.

«Как твоя рука? — спрашиваю я Сашу, когда она подходит. — Болит?»

«Все хорошо, — говорит она мне и сгибает ее. Она только вчера перестала носить перевязь. Ей потребовалось много времени, чтобы исцелиться, и я беспокоюсь, что она слишком хрупкая. — Я дам тебе знать, если будет больно, — обещает она мне. — Я не буду переусердствовать».

Я прижимаюсь к ней носом. «Хорошо».

— Он собирается схватить тебя, Эмма, — объясняет Саша своей подруге, когда я поднимаюсь на ноги и расправляю крылья. — Но не бойся. Просто держись крепче, хорошо?

Человеческая женщина бледна, но она кивает.

Сначала я поднимаю свою Сашу, нежно прижимая ее к себе. Я всегда осторожен со своим хрупким человеком, хотя в большинстве случаев она предпочитает оставаться на земле, а не кататься со мной. Ей не нравится быть в моих когтях. Должно быть, ей очень нужны эти книги, раз она вызвалась лететь добровольно. Я поднимаю другую человеческую женщину, и ее страх усиливается.

— Все в порядке, — успокаивает Саша другую. — Ты в безопасности. Итак, хорошо сидишь? Подожди, потому что сейчас — это только цветочки.

Эмма говорит ей, что она готова лететь.

«Мы готовы, когда ты будешь готов, милый», — говорит мне Саша.

«Держись крепче, моя малышка», — я дразню ее. Смех Саши обрывается, когда мы взлетаем, и Эмма громко кричит. Оба человека хватаются за мои когти, но у меня хорошая хватка, и я бы ни за что не уронил ни одну из них. Я поднимаюсь как можно плавнее, медленно взмахивая крыльями, когда поднимаюсь в воздух. Когда я ловлю воздушный поток, я скольжу вдоль шоссе, прослеживая его маршрут обратно к разбитым каменным руинам, которые Саша называет Старым Далласом.

— Поищи книжные магазины, — говорит мне Саша, ее мысли бледны и подавлены. Она присылает мне образы вещей, которые нужно поискать. — Я тоже буду искать их, так как знаю, что их может быть трудно найти.

«Может искать их по запаху? — спрашиваю я ее. — Твои истории имеют очень специфический аромат. У страниц пыльный, почти затхлый запах, и я знаю, что узнал бы его, если бы их было много».

«О, это отличная идея, детка! Ты такой умный!» — ее мысли полны гордости и привязанности.

Это заставляет меня хотеть сделать для нее больше. Я опускаюсь ниже к земле, игнорируя новый тихий крик тревоги Эммы. «Я найду тебе эти книги», — обещаю своей половинке.

«Я знаю, детка. Вот почему ты самый лучший».

«Осторожнее, или ты вынудишь меня приземлиться, чтобы я мог снова наполнить твое влагалище своим семенем».

«Дах! — Я чувствую ее смущение, и ее маленькая ручка хлопает по моей чешуе. — Веди себя прилично!»

Я хочу уткнуться носом в ее волосы и притянуть ее ближе, чтобы почувствовать ее запах, но ее маленький друг дрожит и напуган в моих когтях, и мы должны держать наше общение в секрете. Поэтому я посылаю своей Саше свои мысли и сосредотачиваюсь на том, чтобы разобраться в вони старого человеческого улья. Здесь стоит невыносимый запах металла и грязи, а также гораздо более приятный аромат древесного угля. Я раздуваю ноздри, скользя взглядом по обломкам. Сначала он расположен на большом расстоянии друг от друга, с несколькими квадратными человеческими жилищами тут и там вдоль шоссе. Однако по мере того, как мы приближаемся к человеческому улью, они все больше и больше группируются вместе, пока не окажутся повсюду, распространяя свои запахи в воздухе. Гнилые вещи, зола, металл, навоз — все это смешивается вместе, и мне приходится концентрироваться, чтобы найти тот конкретный запах, который нужен моей Саше. Сухой, пыльный запах ее любимых книг. Я делаю широкий круг, нахожу намек на то, что ищу, и сворачиваю в новом направлении.

Аромат становится сильнее, и я знаю, что нахожусь на правильном пути.

— Вон там, — кричит Саша, указывая. Я вижу ее фокус — большую квадратную коробку с зеленой крышей и множеством стеклянных окон, покрытых пылью. Ее волнение просачивается сквозь ее мысли, и даже Эмма издает радостный звук. — Ты нашел это, Дах, — радостно кричит моя пара. — Это фантастика!

«Я рад сделать тебя счастливой», — говорю я ей с низким урчанием, скользя ниже.

«Ты чувствуешь запах кого-нибудь вокруг, кроме нас? Какие-нибудь другие люди?» — оттенок беспокойства проникает в ее мысли.

Я проверяю воздух перед посадкой, но он лишен человеческих запахов. Там ничего нет. «Ты в безопасности». — Я приземляюсь на задние лапы, мои крылья трепещут, когда я сажусь, затем прижимаю их к телу. Я осторожно разжимаю когти и выпускаю своих людей.

И Эмма, и Саша, пошатываясь, идут вперед. Эмма падает на колени на землю, тяжело дыша, и моя Саша выглядит бледной.

Я тычусь носом в ее волосы. «Плохо себя чувствуешь?»

«Просто дезориентирована, — говорит она мне, прикладывая руку ко лбу. — Полет заставляет мой желудок немного переворачиваться. Хотела бы я, чтобы у меня было седло, как у Клаудии. Она хорошо переносила полет, когда ехала на спине своего дракона».

«Где мы можем достать такую вещь? Скажи мне, и я пойду и заберу ее».

«В том-то и дело. Я не знаю. — Она протягивает Эмме руку, а затем смотрит на меня. — Я так спешила вернуться, когда Форт-Даллас подвергся нападению, что не обратила особого внимания. Я не знаю, где она раздобыла седло и даже как оно было установлено. Я не знаю, как ей это удалось. Хотела бы я, чтобы она была здесь, чтобы я могла спросить ее».

«Может, мне отвезти тебя в гнездо Кэйла, чтобы ты могла поговорить с его парой?»

— Хм? — Саша так поражена, что поворачивается и смотрит на меня, нахмурив брови.

— Что? — спрашивает Эмма.

— О, эм, ничего. — Саша выглядит взволнованной. — Я запуталась. Давай посмотрим, сможем ли мы попасть в книжный магазин, хорошо?

Люди подходят к передней части магазина, где двойные двери заперты на цепочку, и Эмма вытаскивает что-то зазвеневшее и начинает возиться с замками. Отмычки, я беру из мыслей моей Саши.

«Не меняй тему, — посылает мне Саша. — Что ты имеешь в виду, доставить меня в гнездо Кэйла?»

Я посылаю ей мысленный образ самца дракона и его пары. «Ты хочешь поговорить с его человеком? Я могу отвезти тебя туда».

Она поднимает на меня взгляд, шок пробегает рябью по ее мыслям. «Ты… ты можешь отвести меня к Клаудии?»

«Если хочешь, то да. Ты хочешь полететь сейчас?» — Я снова тянусь к ней.

Саша поднимает руку. «Подожди, нет, я имею в виду, мы не можем полететь туда прямо сейчас. Нам с Эммой нужно найти эти книги. Но… Я просто в шоке. Мне никогда не приходило в голову просить тебя отвести меня к ним. Мы просто были так заняты… и теперь я чувствую себя глупо. Но ты правда можешь выследить их, не так ли?»

«Это так же просто, как попасть в зону действия и открыть свой разум для связи с Кэйлом. Я сделаю это для тебя».

«О, вау. Я не могу поверить, что никогда не думала о том, чтобы подключиться к ним. Я такая глупая. Я чувствую себя нелепо из-за того, что даже не думала об этом».

Эмма смотрит на мою пару. Сквозь фильтр сознания моей Саши я знаю, что Эмма спрашивает, все ли с ней в порядке.

— Просто думаю кое о чем, — признается Саша. — Мы с Дахом собираемся завтра навестить моих друзей. — Мне она шлет: «Завтра подойдет?»

«Конечно, — говорю я ей. — Мы можем полететь прямо сейчас, если ты хочешь».

«Нет, я хочу остаться и закончить с Эммой. Я не хочу, чтобы она чувствовала себя брошенной. Мы — это все, что у нее есть».

Дружба очень важна для моей Саши. Я понимаю. Тогда завтра. Я устраиваюсь поудобнее, чтобы понаблюдать за работой самок.

Эмма отвечает, и ее тон дружелюбен, но выражение ее лица напряженное. Она мгновенно насторожилась. Она не любит перемен.

Саша улыбается Эмме, не обращая внимания на язык тела другой.

— Да. Мои друзья, с которыми я раньше жила в Форт-Далласе — Клаудия и Эми. Клаудия, э-э, встречается с другим золотым драконом. Я не видела ее с тех пор, как они покинули Форт.

Встречается с драконом. Как будто они не связаны по духу. Меня забавляет деликатный подход моей Саши к таким вещам. «Это так ты рассматриваешь нашу связь? Мы встречаемся?» Из ее мыслей я могу сказать, что встречаться и ходить на свидания — это непринужденная прогулка, забавный способ пофлиртовать с другим. Встречаемся, действительно.

«Эм, нет. — Она бросает на меня быстрый взгляд. — Но я не собираюсь ходить и кричать всем, что ты моя пара. Это просто странно. Люди так не говорят».

«Что же тогда говорят люди?»

«Ты был бы моим мужем, но мы не женаты. Не было никакой церемонии. И мне кажется странным говорить «любовник», потому что тогда это подразумевает, что мы занимаемся этим только ради секса. Итак, мы встречаемся».

«Люди странные существа».

Эмма снова заговорила. Она выглядит удивленной словами Саши — я вижу, она тоже подхватывает слово — «встречается» — и задает вопрос.

— Нет, — говорит Саша, посмеиваясь. — Это вообще не распространено. На самом деле, я почти уверена, что это противоречит всем правилам. Но я их не спрашивала и не собираюсь спрашивать. Я не знаю, вернусь ли я когда-нибудь. Форт-Даллас… другой. Менее свободен.

Другой человек отвечает, и ее тон полон гнева. Она срывает теперь уже незапертую цепочку с двери, и ее глаза сужаются, когда она выплевывает слова в воздух.

Я напрягаюсь, готовый разорвать ее на части, если она хотя бы неправильно подышит на мою Сашу.

«Все в порядке, — говорит мне Саша, хотя она тоже удивлена горячностью Эммы. — Она просто расстроена. Думаю, что разговор о Фортах вызвал у нее несколько скрытых эмоций. Она просто говорит мне, как сильно их ненавидит и что они не самое лучшее место для жизни». Затем, вслух, она говорит:

— Я тоже не фанатка Фортов. Что они с тобой сделали?

Эмма отвечает отрицательно, качая головой. Она придерживает дверь открытой и говорит что-то еще.

«Она меняет тему, — говорит мне Саша. — Я не буду совать нос в чужие дела, хотя сейчас мне любопытно».

— Ну, мы как раз узнаем, был ли там рейд. — Мой пара отваживается улыбнуться, а затем говорит: — Знаешь, мы приглашаем тебя полететь с нами, если ты хочешь познакомиться с еще несколькими безопасными, дружелюбными людьми. Я обещаю тебе, Клаудия и ее сестра действительно замечательные. Я знаю их много лет. Мы все объединились после Разлома и заботились друг о друге. Они будут относиться к тебе хорошо, потому что ты мой друг.

Эмма качает головой. Судя по косому взгляду, который она бросает на меня, и образам, которые заполняют голову Саши, она все еще беспокоится обо мне.

— Дах? Он безобиден. — Саша посылает мне мысль, полную веселья.

Эмма что-то бормочет, и образ того, как я снимаю штаны, заполняет разум Саши.

Она хихикает.

— К этому действительно нужно немного привыкнуть. Одежда просто не имеет для него большого значения.

Сердитое выражение лица Эммы и ее ответ мне непонятны, но Саша разражается приступом смеха. Я пытаюсь истолковать смысл мыслей моей пары, но все, что я получаю, — это странные образы и акцент на моем «важном месте» и на том, как Эмма устала это видеть.

Люди — странные существа.

Глава 33

САША

Я — комок нервов, когда на следующее утро Дах забирает меня в свои когти, чтобы «навестить» Клаудию и Эми. Я немного беспокоюсь, что Эмма подумает, что я ее бросаю. За последние несколько недель мы сблизились, и приятно иметь рядом подругу. После нашего вчерашнего приятного приключения с книгами это только подтверждает, насколько крепкой стала наша дружба. С другой стороны, я отчаянно скучала по Клаудии и Эми, и мне не терпится их увидеть. Я хочу лично убедиться, что они живы, здоровы и невредимы.

И, наверное, я хочу знать, почему меня бросили.

Странно думать об этой предательской мысли, но она забралась мне в голову за ночь и теперь никуда не денется.

Я говорю себе, что я слишком строга к ним. Что я могла бы легко найти их с помощью Даха. Что, возможно, Клаудия и Эми не знали, куда я пропала. Разве что… У Клаудии тоже есть дракон. Она знает, что Дах украл меня. И она была со своим драконом дольше, и ее дракон знал, что может говорить с Дахом…

Просто в этом что-то не сходится, и мне от этого не по себе. Я имею в виду, если бы Клаудия хотела найти меня, она бы поискала немного внимательнее, верно? Мы не так уж и прячемся.

«Ты слишком много беспокоишься, — упрекает меня Дах. — Ты не хочешь лететь к ним?»

— Нет, я хочу к ним, — говорю я ему, когда он расправляет крылья, готовый взлететь в воздух. Я сжимаю упакованную в подарочную упаковку коробку тампонов — подарок и извинение за то, что ворвалась без предупреждения, и я поправила прическу и даже немного подкрасилась, что заставило Даха сильно смутиться. Он не понимал, зачем я раскрашиваю свое лицо, если я не собираюсь на войну.

Это еще один лакомый кусочек, который мне нужно добавить в свой дневник, когда мы вернемся.

«Тогда почему ты так волнуешься? Я думал, ты хотела повидаться со своими друзьями».

— Я хочу! Я просто… я не знаю. Наверное, я чувствую, что если бы они действительно заботились обо мне, они бы нашли меня. Может быть, это говорит моя неуверенность в себе, но я не могу не задумываться об этом. Клаудия перевернула небо и землю, чтобы вернуть Эми, и я знаю, что они сестры, но она ведь могла бы немного постараться, чтобы найти меня? Правда ведь?

«Возможно, ее пара проявляет чрезмерную заботу, — предполагает Дах, поднимаясь в воздух. — Или, возможно, она не хочет оставлять свою сестру без присмотра. Если это одинокая самка, ее запах привлечет других самцов драконов в этот район».

«О мой Бог. Конечно. Клаудия все еще защищает Эми».

Я сразу же чувствую себя полной дурой. Должно быть, поэтому она не пришла за мной. Я похлопываю Даха по когтям.

— Подожди. Прежде чем мы уйдем, давай вернемся на секунду. Я хочу принести немного духов для Эми. Ей нужно маскировать свой запах, как это делает Эмма, и этого будет достаточно, чтобы спокойно выходить на улицу.

Десять минут спустя у меня есть подарки в подарочном пакете, и я снова в когтях Даха. Его слова наполнили меня чувством облегчения, и я с нетерпением жду возможности снова увидеть своих друзей. Я позволила своему собственному недостатку самоуважения встать на пути нашей дружбы, и я просто веду себя глупо. Я посылаю нежные мысли Даху, благодаря его за поддержку и присутствие.

Он утыкается в меня носом, пока мы летим. «Не думай так сильно обо мне, или я высажу нас пораньше и отведу тебя в тихий уголок, чтобы я мог заявить права на свою пару и окутать ее своим ароматом».