Огромный бриллиант

Глава 13

Ее руки вокруг моей шеи, ее губы на моих губах. Она неистово целует меня, словно буря, проливающая с неба ливень поцелуев и ослепляющая жаркими вспышками молний. Она пьяна. Я чувствую это по ее медленным томным движениям, мягким касаниям рук и судорожному дыханию. Ее губы со вкусом джина, и это самый вкусный напиток, который я пробовал, потому что он смешан со вкусом Шарлотты. Мое восприятие атаковано ее вкусом, запахом, дыханием. Я ощущаю запах меда, исходящий от ее кожи — она пользовалась «Медовым цветом» из той коллекции, что показала мне. То, что мне известны о ней такие мелочи, заставляет мою кровь закипать в венах. И я ловлю себя на мысли, что хочу знать, как она будет пахнуть завтра. Какой она завтра будет на вкус. Какой аромат будет втирать в свое тело, выйдя из душа, и будет ли он так же сводить меня с ума, как и сегодняшний.

Этот медовый запах потрясающий. Пьянящий и завораживающий, как и вся она, и я знаю, что как бы она ни пахла на следующий день, все равно будет заводить меня с той же силой, потому что чертовски соблазнительна.

Особенно, когда посасывает мои губы так, как сейчас. Я стону и оборачиваю свои руки вокруг нее, притягивая ближе. Она приподнимается и седлает меня на заднем сидении такси, которое мчит нас по улицам мерцающего огнями ночного Манхэттена.

Она снова шепчет мое имя с невнятным стоном. Звучащее из ее великолепных красных губ, это равносильно оргазму.

— Спенсер, я хочу тебя, — шепчет она мне на ухо. — Твой вчерашний поцелуй сделал меня такой мокрой... И прямо сейчас я такая же мокрая. Все, что ты делаешь, заводит меня.

О, Боже. О, черт. Ох, святые угодники, спасите меня от самого себя.

Выхода нет. Мне нужно нажать на тормоза. Все выходит из-под контроля. Он просто сгорает синим пламенем. Я должен остановить это.

— Шарлотта, — предупреждаю я, пытаясь оттащить ее от себя, но что происходит? Она задирает юбку и устраивается прямо на моем члене — это в высшей степени мучительная и сладкая пытка. Тяжело вздохнув, я смотрю на нее. Машина тормозит на светофоре, но никого не волнует, что таксист на расстоянии трех метров от нас. Я не могу думать ни о чем больше, кроме горячего возбуждения, бурлящего под кожей, когда она устраивается на мне. Ее влажные трусики трутся о мою эрекцию, ее губы исследуют мое тело, и эта чувственная атака буквально взрывает меня изнутри. Ее губки движутся по моей шее, подбородку, скулам, добираясь до уха. Она касается зубами мочки моего уха и прикусывает ее.

Из меня вырывается стон, и я сильнее сжимаю ее бедра. Мне чертовски это нравится. Я без ума от всего, что она делает. Она облизывает языком мочку моего уха, и я просто готов сдаться, потому что она нашла мое слабое место, и, кажется, поняла это.

Она целует меня там, и каждое движение ее языка делает меня еще тверже, пробуждая желание затащить Шарлотту к себе домой, бросить на кровать, войти в нее и показать, до какой степени она сводит меня с ума этими поцелуями, и пусть мой член заставит ее кричать от удовольствия.

Она приподнимает свои бедра, опускается на меня и шепчет:

— Почувствовав тебя на своем диване, я сошла с ума. Совершенно обезумела.

Рукой она скользит между нашими телами и хватает мой член. Я совершенно наэлектризован. В каждом миллиметре моего тела гудят тысячи ватт напряжения от ощущения прикосновения ее руки через ткань брюк. Ее глаза сияют чистой необузданной похотью, как будто она, наконец, осознает, насколько у меня большой, и я надеюсь, она хочет меня всего. Черт возьми, я хочу, чтобы она получила меня всего.

Прямо сейчас.

— Я хочу узнать, каково ощущать тебя внутри, — бормочет она.

Тысячи ответов заполняют мою голову. Это будет лучшее из всего, что у тебя когда-либо было. Расстегни мои брюки, оберни свои пальцы вокруг моего члена и позволь пригласить тебя на лучшую поездку в твоей жизни. Ты увидишь звезды, горы будут двигаться, а земля содрогаться.

Но боюсь сказать единственное, чего действительно хочу.

Боже, я так чертовски сильно хочу трахнуть тебя прямо сейчас.

Но, к счастью, эти слова не слетают с моих губ. Каким-то образом рациональная часть моего мозга включается. Джентльмен внутри меня побеждает, и ему удается отобрать контроль у моего внутреннего бабника.

Шарлотта пьяна, и я не хочу воспользоваться Пьяной Честной Шарлоттой.

— Ты пьяна, Мамонтенок. Давай наденем на тебя пижамку и отправим в постельку, — говорю я, обхватывая за бедра и снимая ее с меня.

Она оказывается быстрее — сдвигается, ловко пересаживаясь на сидение рядом со мной и усмехается.

— Я не пьяна, — и это звучит на удивление четко и ясно.

В данную минуту я не собираюсь спорить на этот счет. Пьяная или нет, это был слишком рискованный момент. Такси замедляется на следующем светофоре, она громко зевает, прикрыв рот, и опускает голову на мое плечо. Вскоре я уже открываю дверь ее квартиры, несу Шарлотту к постели и снимаю с нее обувь. Она что-то бормочет, но ее глаза плотно закрыты.

— Вода, — говорю я, — тебе нужна вода.

— Ммм, звучит превосходно, — говорит она сонно.

Я направляюсь в кухню, наполняю стакан холодной водой и приношу ей.

— Садись, — говорю я, и ей удается сесть в постели.

Я передаю ей стакан, и она выпивает большую часть.

— Выпей полностью. Я оставлю еще один на тумбочке. Выпьешь, когда проснешься посреди ночи, чтобы пописать.

Кивнув, Шарлотта отставляет стакан, оборачивает руки вокруг меня и тянет в постель. Она пытается уложить меня рядом с собой.

— Мне нужно идти.

— Останься. Пожалуйста, — говорит она, хлопая по мягкой, удобной кровати. — Просто поспи рядом со мной. Это все, чего я хочу.

Спать рядом с ней? С такой эрекцией? С ее безумными руками, блуждающими по всему моему телу? Ни за что. Я не настолько силен. И не настолько правильный.

— Мне нужно идти. Я должен покормить своего кота, — самое глупое оправдание в мире, но это на самом деле правда.

Я вижу вспышку боли в ее глазах. Может быть, даже разочарование. Затем она сдается и мягко улыбается.

— Спокойной ночи, Капитан Жених. Поцелуй киску от меня.

Ах, я бы с удовольствием это сделал.

Ее голова падает на подушку, и в считанные секунды она засыпает. Это так чертовски мило, как и те негромкие звуки, что она издает. Я чешу голову — как это возможно, что ее похрапывание очаровательно? Но это так. Я стою и смотрю на нее в темноте, лунный свет играет на одеяле, проникая сквозь полоски жалюзи. Ее светлые волосы, лежащие на белой подушке, блузка, сползшая с плеча и открывающая вишнево-красный бюстгальтер, и юбка, задранная на бедрах. Мне нужно раздеть ее, как это делают в кино, или оставить спать в одежде?

Если я ее раздену, это будет неправильно. Поэтому я делаю то, что обещал. Наполняю еще один стакан водой и оставляю его на тумбочке. Открываю аптечку, беру две таблетки «Аспирина» и кладу их на всякий случай рядом со стаканом. Ищу какую-нибудь бумажку, и нахожу на кухне в ящике с посудой записную книжку и ручку.

Я оставляю ей записку:

Когда проснешься, выпей две таблетки «Аспирина» и позвони мне. Я отведу тебя кое-куда, чтобы полностью излечить твое похмелье.

Я ухожу. Мне полагается грамота за самоконтроль. Нужно связаться с Комитетом Парней — пусть они узнают о моих достижениях в номинации «Стойкость». Учитывая уровень сложности, уже наутро мне должны вручить золотую медаль и провести церемонию награждения.

Мимо меня по Лексингтон проносится такси, но я не останавливаю его. Вместо этого я поворачиваю на юг и иду домой пешком, хотя пройти предстоит далеко не один квартал. Мне нужно время и пространство, чтобы забыть о тех пяти минутах в такси, когда я хотел трахнуть лучшую подругу.

Город должен отвлечь мои мысли от Шарлотты, поэтому я углубляюсь в него — винные погребки и магазины с цветами, китайские рестораны, предлагающие жирную лапшу, круглосуточные аптеки, продающие все и ничего. Я иду по городу в окружении толпы людей, гуляющих по улице поздно ночью.

Но, открывая в час ночи дверь квартиры, я все еще возбужден. Прогулка не помогла. Я возбужден до предела.

Такое ощущение, словно в лице Шарлотты принял «Виагру», и это самое трудное и жестокое наказание для моего такого жаждущего дружка.

Фидо мяукает, потягивается вверх и ставит лапы мне на ногу в знак приветствия.

— Голодный?

Его хвост дергается. Я направляюсь на кухню, открываю пакет и достаю немного кошачьего корма. Это полностью натуральный, органический, самый лучший корм. Харпер купила его, утверждая, что если он куплен в продуктовом магазине, то не сможет навредить коту. Мой парнишка пристрастился к нему: может быть, благодаря этому корму он чувствует себя тигром.

Я ставлю миску на пол, и он с урчанием поглощает еду. Кот получает такое удовольствие от миски сухого корма, что у меня живот сводит от зависти. Отлично. Теперь я завидую собственному коту, потому что его жизнь проще, чем моя. Примечание для себя: завтра пойти в магазин и заказать себе хоть какую-то перспективу, потому что твоя потеряна.

Я направляюсь в ванную, умываюсь, чищу зубы и пытаюсь забыть о сегодняшнем вечере. Послушайте, отказать пьяной девушке не сложно, потому что это действительно неправильно. Но по какой-то неизвестной гребаной причине было очень трудно игнорировать ее. Те вещи, которые она говорила. Те пошлые, развратные слова, слетающие с ее прекрасных губ. Они воспламеняли тело. Пробуждали что-то внутри меня. Какое-то желание. Какую-то потребность.

Тот поцелуй на улице — одно.

Сессия на ее диване — совершенно другое.

А если говорить о такси, то это нечто совершенно новое. Она была словно прямое попадание ракеты, заряженной похотью и выстрелившей в моем направлении — то, как она взобралась и оседлала меня, как она терлась о мое тело.

Я хотел этого всего.

Я хотел ее.

И до сих пор хочу.

Раздеваюсь и бросаю одежду в корзину. Ложусь голый в постель, выключаю свет и закидываю руки за голову. Отзвуки субботнего нью-йоркского вечера доносятся в окно шестого этажа. Стук каблуков по мостовой, дружеский смех, такси, остановившееся и высаживающее клиентов, а затем отъезжающее в поиске новых заказов.

Но даже представив себе все это, я все еще безумно возбужден.

Что, черт побери, мне делать с этой эрекцией? Забивать гвозди? Рубить дрова? Это как наказание. У члена есть свой собственный источник крови.

Я закрываю глаза, плотно зажмуриваю их и сдавливаю ладонями затылок.

Потому что я не могу этого сделать.

Не могу дрочить на нее. Не могу так поступить. Не буду этого делать. Не разрушу нашу дружбу, заходя так далеко. Мы уже сделали больше, чем должны были, и если пойдем дальше, то потеряем все, о чем она говорила сегодня в баре…все хорошее. Она — мой лучший, надежный, фантастический друг. Она сводит меня с ума, заставляет смеяться, и я рискую потерять ее из-за желания трахнуть.

Пусть даже мысленно.

Но я умираю. Кожа горит, а мозг зациклился на одном — секс, секс, секс.

Нужно сделать что-то с этой чертовой эрекцией, которая сегодня работает сверхурочно, словно я подписался на круглосуточное дежурство. Я иду в гостиную, хватаю ноутбук и, возвращаясь в кровать, пролистываю вкладки.

Женщины. Много женщин. Горячие лесбиянки. Это то, что нужно. Что-то, что полностью удалит последние два дня, затопленные похотью. Нечто вроде двух горячих цыпочек в чулках, трахающих друг друга. И пожалуйста, никаких гифок из «Тамблера». Мне нужно видео, и я знаю, где его найти.

Уже через несколько секунд я наблюдаю, как великолепная рыжеволосая дева в черных чулках и подвязках входит в тускло освещенную гостиную.

Отлично. Устанавливаю ноутбук на покрывало, вытягиваю свое голое тело на кровати, кладу пару подушек под голову — и вот я готов к наслаждениям в своей вип-ложе.

К рыжей присоединяется сексуальная брюнетка, одетая только в белые туфли на высоких каблуках. Это даст результат, огромное спасибо. Я беру в руку член и приступаю. Двигаю ладонью вверх и как можно быстрее опускаю ее вниз, до самых шаров, таких тяжелых и ноющих.

То, что доктор прописал. Я собираюсь наслаждаться каждой секундой этого и крепче сжимаю ладонь.

Член пульсирует в руке, но я очень рад, что нахожусь на пути к неминуемому освобождению, как и женщины, перешедшие на кушетку и получающие оргазм.

Идеальный вариант, потому что ни одна из них не похожа на Шарлотту. Они целуются, и моя кожа становится еще более горячей при виде этих обнаженных красавиц. Их рты пожирают друг друга, и рыжая держит полные груди брюнетки в своих руках. Брюнетка стонет и скользит своими пальцами по киске рыжей. Мой ствол еще больше твердеет, когда я наблюдаю за ее влажным скользящим пальцем.

Дыхание перехватывает, изо рта вырывается стон.

Громкий.

Представляю, как горяча и влажна ее киска.

Вся красивая и гладкая, покрытая соками от возбуждения.

Как она чувствовалась бы на моих пальцах.

Я начинаю двигать бедрами, ускоряясь. Второй рукой двигаюсь от живота вверх. Кончиками пальцев кружу по ободку плоского соска, и мне становится так хорошо, что весь мир исчезает. Это просто я, мое тело и женщины на экране.

Вскоре рыжая становится на колени, раздвигая ноги своей партнерши. Брюнетка откидывается на диван с широко открытым от стонов ртом, когда рыжая начинает лизать ее. Хорошие, длинные, сладкие движения.

— Да, — стону я, мои глаза прикованы к экрану. Я благодарю небеса за этих малышек. Мой член выходит на финишную прямую, и я так чертовски рад скорейшему исходу.

Я представляю себя между двумя этими цыпочками, обслуживающего их обеих — как поедаю одну и трахаю другую.

Нет ничего лучше.

До тех пор, пока все не становится астрономически горячим, когда на сцену выходит третья девушка. У нее светлые волосы и карие глаза, и она божественна. Я, кажется, ослеп, потому что не вижу никого, кроме нее. Сексуальная, подтянутая и чертовски соблазнительная. Я не могу отвести взгляда. Вскоре она — уже не она …это моя девочка…моя Шарлотта — голая передо мной — остальных женщин я не замечаю. Они исчезают, когда я закрываю глаза и двигаю рукой все сильнее и быстрее — проклятье, не могу больше с этим бороться. Я проиграл эту битву, потому что Шарлотта — это все, что я вижу.

Это не вчерашняя Шарлотта и даже не Шарлотта этим вечером. Это новая Шарлотта, и она голая, взбирающаяся на мою кровать, ползущая ко мне на руках и коленях — ее сексуальные пухлые губки, ее мягкий сладкий живот, ее сильные ноги и красивая, горячая, влажная киска.

Влажная для меня.

Ноющая для меня.

Она садится на мой член, и это все.

Мои шары напряжены, позвоночник покалывает, я зажмуриваю глаза, вздрагиваю и с эпическим стоном чертовски сильно кончаю в Шарлотту. Оргазм просто высушивает меня.

Я тяжело дышу.

Когда открываю глаза, Фидо сидит у подножия моей кровати, облизывая лапу. Он прекращает умываться и пристально смотрит на меня презрительным взглядом своих желтых глаз.

Так вот и закончился субботний вечер. Мой кот наблюдал, как я дрочил, фантазируя о своей лучшей подруге.

— Не говори ни слова, — шиплю я.

Он смотрит в сторону, надменно задирая вверх морду.

Но он сохранит мою тайну.

Я тоже сохраню твой секрет, гребаный маленький вуайерист.