Околдованная

Он хмурится.

— Я вижу, когда ты врёшь.

Я гримасничаю.

— Отлично. Занятия, тренировки… Это отвлекает меня, ясно?

Выражение его лица смягчается.

— Я знаю, что ты скучаешь по дедушке. Вы двое были близки, но рано или поздно придётся с этим смириться.

— Я ещё не готова к этому… — я сдерживаю слёзы, горящие в моих глазах, едва выдерживая пристальный взгляд отца, но в конце концов поднимаюсь с кресла. — Пойду проверю, дома ли Джейс.

Он открывает рот, чтобы позвать меня обратно, но я уже спешу к выходу.

Облака в небе сгущаются, обещая дождь, а я бегу трусцой по сухому полю к дому Джейса. По дороге отправляю ему сообщение, надеясь, что он уже добрался до дома.

После того, как узнала о смерти дедушки, я три дня подряд писала ему, не получая ответа. Вчера вечером он, наконец, ответил мне и сказал, что находится в горах, где почти нет сигнала, но сегодня он будет дома. С тех пор от него не было никаких вестей, и я всё больше беспокоюсь, что он не успеет вернуться к похоронам сегодня вечером.

В голову закрадывается мысль. А что, если Джейс специально меня игнорирует? С тех пор, как моего дедушку Лукаса обвинили в краже Кинжала Конспекту, Стражники ведут себя очень сдержанно. Мои родители спорят со всеми о его невиновности, а у меня не хватает духу сказать им, что кинжал сейчас спрятан у меня в комнате, потому что дедушка попросил спрятать его.

Я качаю головой и пытаюсь успокоить себя вслух.

— Нет, Джейс придёт на похороны. Он же мой лучший друг.

Когда дохожу до ровного участка поля, я ускоряю шаг. Ближе к границе участка тучи исполняют свое обещание, и с неба льёт дождь.

Пока капли дождя хлещут по моей коже, я вспоминаю, как дедушка впервые взял меня пострелять из лука. Мне было шесть, и я понятия не имела, как держать лук.

— Теперь осторожно подними его вверх, — сказал он, — пока наконечник стрелы не будет направлен на мишень.

— В какой цвет надо попасть? — спросила я, прищурившись на мишень.

— Красную.

— Красную…? Но она такая маленькая. Попасть в неё будет очень сложно.

— В этом-то и смысл. Ничего так просто не получается. И тебе необязательно попадать в красный цвет. Давай просто поработаем над тем, чтобы стрела летела вперёд, хорошо?

Я кивнула, натянула тетиву и пустила стрелу вперёд. Она пролетела около пяти футов, прежде чем нырнуть носом в грязь.

Он усмехнулся и сказал, что всё в порядке, что я должна гордиться собой за то, что стрела пролетела так далеко. Потом он заставил меня попробовать ещё раз, и я провалилась не менее пятидесяти раз. К тому времени начался дождь, но я отказывалась идти в дом, пока не попаду в мишень.

— Я должна это сделать, дедушка, — решительно сказала я. — Всего раз. Тогда я зайду внутрь.

— Ну и ладно, — вздохнул он, но в его фиалковых глазах зажглась улыбка. — Но, если твои родители спросят, мы зашли в дом, как только начался дождь.

Я кивнула, и он стоял со мной, пока мне не удалось попасть в мишень. Он никогда не расстраивался и не торопил меня. А был счастлив видеть целеустремлённость на моём лице, и благодаря ему я стала потрясающе стрелять из лука.

Боже, как же я по нему скучаю.

Когда добираюсь до крыльца дома Хейлов, дождь успевает пропитать всю мою одежду.

Я стучу по двери, прежде чем броситься внутрь.

— Алана, милая, что такое? — говорит моя тетя Эйслин, когда я, спотыкаясь, вхожу в гостиную, дрожа от холода, нервов и всего прочего.

— Джейс дома? — спрашиваю я сквозь болтовню.

Она поднимается со стула, на котором сидит, и бросается ко мне.

— Ещё не вернулся, но могу попробовать позвонить ему и узнать, где он.

Я вытираю капли дождя со щёк рукавом рубашки.

— Я пыталась написать ему, но он не ответил.

— Он может быть в пути или ещё не спустился с гор. Уверена, он придёт… он должен. — Но она, кажется, беспокоится, что он может не ответить.

— Где именно он находится? — спрашиваю я, обнимая себя руками.

Она поджимает губы, колеблясь.

— О, точно не знаю. Где-то… в горах.

Когда откуда-то из дома доносится гул, она напрягается. Она слишком уклончива. Происходит что-то странное.

— Что это было? — спрашиваю я, внимательно наблюдая за её реакцией.

— Ничего, — говорит она, вздрагивая.

— А где дядя Лэйнен? — я оглядываюсь через плечо на лестницу, затем на кухню справа от меня, прежде чем перевести взгляд обратно на неё.

— Он… — она сжимает в руках подол своего цветочного платья, разглаживая невидимые складки на ткани. — Думаю, он поехал встречать Джейса из аэропорта.

— Но ты только что сказала, что не знаешь, когда Джейс вернётся домой. И с каких это пор Стражники летают на самолетах?

Еще один стук, на этот раз из подвала.

Её глаза расширяются, когда я поворачиваюсь и бегу к двери в подвал, расположенный на кухне.

— Алана! — она бежит за мной, её каблуки цокают по деревянному полу. — Пожалуйста, не ходи туда.

Я подбегаю к двери в подвал и обхватываю пальцами дверную ручку.

— Ты что, не слышишь? Там что-то есть.

— Да, но это пустяки. — Она останавливается рядом со мной. — Наверное, кошка залезла. Ты же знаешь, каким странным может быть твой дядя Лэйнен. Постоянно оставляет окна открытыми.

Я бросаю на неё сомневающийся взгляд.

— Тогда, наверное, нам лучше пойти и вытащить её оттуда.

— Алана, не надо, — умоляет она, когда я открываю дверь.

Жужжание… Жужжание… Не слушай голоса… Отгородись от них… Будь сильной…

— Что это, чёрт возьми, такое? — кричу я, затыкая уши руками.

Лицо Эйслин бледнеет, когда она переводит взгляд с дверного проёма подвала на меня. Её губы шевелятся, но я не могу понять, что она говорит.

Не слушай голос… Не поддавайся… Борись… Борись…

Мир кружится, когда я отшатываюсь в сторону, а моя голова пульсирует от звука голоса.

Когда жужжание овладевает моими мыслями, Джейс внезапно появляется в дверном проёме и уводит меня в темноту.

Глава 14

— Алана, ты спрятала его? — спрашивает мой дедушка сквозь туман, окутывающий меня. — Ты спрятала кинжал?

— Он у меня… в моей комнате… Я не хотела оставлять его в Академии. — Я изо всех сил пытаюсь снова открыть глаза, отчаянно желая увидеть его, но мои веки не поддаются.

— Молодец. Но я думаю, тебе следует найти тайник получше. Где-нибудь в безопасном месте, где никто не сможет его найти, — говорит он. — Ты кому-нибудь говорила, что он у тебя?

— Ещё нет… Я собиралась рассказать маме и папе, но… Ну, мама была очень подавлена с тех пор, как ты умер. Она убеждена, что ты невиновен. Боюсь, что, если скажу ей, что ты украл кинжал, она может не выдержать.

— Я рад, что ты ей не сказала. Не хочу, чтобы она знала об этом. Обещай, что не скажешь ей, пока моё имя не будет очищено.

— Но все думают, что ты украл его, и это вроде как правда, не так ли? — я чувствую себя ужасно, когда говорю это, но мне нужно понять, почему он взял кинжал. — Все называют тебя вором и предателем и говорят, что ты взял его, потому что планировал использовать для чего-то ужасного.

— Ты веришь в то, что все говорят?

— Нет… но я бы хотела, чтобы ты сказал мне, зачем это сделал.

Он замолкает.

Я пытаюсь снова открыть глаза, но эти чёртовы штуковины не открываются. Мне хочется плакать. Кричать! Выплеснуть весь гнев и боль, которые держала в себе.

— Почему я тебя не вижу? — в отчаянии спрашиваю я.

— Тебе лучше не смотреть на меня, — просто отвечает он.

— Почему?

— Это только всё усложнит. — Он вздыхает. — Алана, знаю, это тяжело, но ты должна меня отпустить.

— Но я не уверена, что смогу, — шепчу я. — Каждый раз, когда думаю о том, что тебя больше нет, мне кажется, что я вот-вот развалюсь на части.

— Ты сильнее, чем думаешь. И справишься с этим. — Слёзы жгут мне глаза. — Ты всегда была слишком уверена во мне.

Ну же, открой глаза. Пожалуйста, Алана.

— О, нет, у нас мало времени, — в панике говорит мой дедушка.

— Мне столько всего нужно тебе рассказать.

Реальность просачивается сквозь трещины в моём сознании.

— Пожалуйста, дедушка, скажи мне, зачем ты украл кинжал.

— Потому что грядет война… — его голос постепенно отдаляется.

— Какая война? Та, о которой ты говорил перед моим уходом в школу? — когда он не отвечает, я умоляю. — Пожалуйста, не уходи. Я не готова отпустить тебя. У меня так много вопросов. Например, что такое «элект»? Молчание — единственный ответ.

— Дедушка, пожалуйста!

— Элект… Держись подальше… Ты должна быть сильной… чтобы выжить в этой войне…

Глава 15

— Алана, проснись!

Вода выливается мне в лицо, и я резко просыпаюсь, хватая ртом воздух. Свет жжёт глаза, и я часто моргаю, пытаясь привыкнуть и прийти в себя.

Я лежу на кафельном полу на кухне тети Эйслин, а Джейс склоняется надо мной с чашкой воды в руке.

Минутку… Джейс?

— Какого чёрта? — начинаю садиться, хотя у меня чертовски кружится голова.

— Господи, ты меня до смерти напугала. — Джейс садится на корточки, освобождая мне место, и ставит стакан с водой на пол.

Я хватаюсь за пульсирующую голову.

— Что случилось?

Он прерывисто вздыхает, проводя пальцами по своим светлым волосам.

— Видимо, ты упала в обморок.

Я вспоминаю, как тётя Эйслин взбесилась, когда я попыталась открыть дверь, голос, который я услышала прямо перед тем, как потерять сознание…

Я оглядываю пустую кухню.

— Где твоя мама?

Его взгляд падает на дверной проём.

— Она… она пошла наверх за туалетными принадлежностями, чтобы мы могли тебя разбудить.

Я вижу, что он лжёт. Это написано у него на лице.

Мой взгляд падает на закрытую дверь подвала.

— Там, внизу, что-то было. Я слышала… И пошла по наитию. Не уверена, чего именно хотела, но мне казалось, что я определённо чего-то хочу.

Он сжимает челюсти.

— Не уверен, что именно ты слышала, но там, внизу, ничего нет.

Я выпрямляюсь и тру глаза руками.

— Джейс, я знаю, что ты лжёшь, так признайся наконец.

Его кадык дёргается, когда он с трудом сглатывает.

— Я ненавижу лгать тебе, но не могу сказать правду.

— Нет, можешь. Мы всегда всё говорили друг другу.

— Не в этот раз. — Его голос напряжён. — Пожалуйста, просто оставь это, ладно?

Страх в его тоне заставляет насторожиться. Мои руки падают на колени.

— У тебя какие-то неприятности?

Он колеблется, явно растерявшись.

— Я…

На лице Джейса отражается облегчение, когда его мама входит в кухню с небольшим пакетом сухих лепестков.

— Ладно, у меня осталось немного «Ориунтуры» (лекарственная трава)… — она замолкает, когда её взгляд останавливается на мне. — О, хорошо, что ты проснулась. — Она роняет пакет с засушенными цветами, кладёт лепестки на стол, приседает передо мной и прижимает ладонь к моему лбу.

— Что вы делаете? — спрашиваю я, когда она осторожно берёт меня за запястье, прижимая два пальца к моему пульсу.

— Просто проверяю, всё ли в порядке с твоим состоянием. — Она тихонько считает биение моего пульса.

Я бросаю на Джейса вопросительный взгляд «что, чёрт возьми, происходит?», но он избегает мой взгляд.

— Мне нужно принять душ перед похоронами, — он поднимается. — Ты хочешь встретиться со мной у себя дома или в городе?

Он холоден, я ненавижу это. Я ждала, когда он вернётся домой, потому что обычно он может подбодрить меня, когда у меня возникают проблемы с чем-то. Но сейчас чувствую себя хуже, чем до того, как упала в обморок.

— Это потому, что я Хранитель? — я с трудом поднимаюсь на ноги. — Так вот почему вы что-то скрываете от меня?

Эйслин встаёт и нервно смотрит на Джейса. Они обмениваются взглядами, прежде чем Джейс незаметно качает головой.

— Никто ничего от тебя не скрывает. — Тон Джейса резкий. — Так что забудь об этом.

Я поджимаю губы, борясь со слезами. Не могу этого вынести прямо сейчас. Мне нужен мой лучший друг, а не этот Стражник, стоящий передо мной.

— Прекрасно. Увидимся на похоронах. — Я пробегаю мимо него, направляясь прямиком к выходу, когда боль, которую я прятала, вырывается наружу.

— Алана, — кричит Эйслин мне вслед.

Игнорируя ее, я выскакиваю наружу. Слёзы застилают глаза, когда я сбегаю по ступенькам крыльца и вслепую бегу через поле, пока на меня льёт дождь.

Я не могу видеть, думать, дышать. Просто хочу понять, почему это произошло. Почему он умер. Почему у него был кинжал. Почему? Почему? Почему?

— Алана! — кричит Джейс у меня за спиной.

Я ускоряю шаг.

— Оставь меня в покое!

— Подожди, чёрт возьми, минутку! — кричит он, его шаги приближаются. — Мне нужно с тобой поговорить!

Я пытаюсь обогнать его, но секунду спустя он хватает меня за руку, и я неуклюже останавливаюсь.

Чёрт бы побрал его и его дурацкую нечеловеческую скорость Стражника.

Я вырываю свою руку из его хватки и разворачиваюсь к нему лицом.

— Чего тебе?

— Я… — он смотрит на деревья вдалеке, напряжённо потирая затылок.

— Ты права. Я кое-что скрываю от тебя, но… — он смотрит на меня, его глаза безмолвно умоляют меня понять. — Я не могу тебе сказать. Хочу, но я… — он с трудом сглатывает. — Пожалуйста, не злись на меня.

Я хочу злиться на него. Злиться легче, чем грустить, но грусть становится невыносимой. Я больше не могу сдерживаться.

Рыдание вырывается из моей груди, когда я падаю на колени в грязь.

— Я просто скучаю по нему.

— Я знаю. — Он опускается передо мной на колени. — Прости, что накричал на тебя. В последнее время я был дерьмовым лучшим другом.

Я всхлипываю.

— Неправда, ты просто был… рассеянным.

— Знаю. — Он не приукрашивает, не спорит. И не говорит, что станет лучше. Просто сидит со мной под дождем, пока я плачу. На мгновение всё снова кажется нормальным, как тогда, когда мы были детьми, и жизнь не была такой сложной. В конце концов, дождь прекращается, мои слёзы высыхают, и Джейс снова начинает нервничать.

— Мне нужно вернуться. — Он поднимается на ноги. — Увидимся вечером, хорошо?

Я киваю, вытирая глаза тыльной стороной ладони. Он бросает на меня извиняющийся взгляд и убегает, оставляя одну в поле.

Я смотрю ему вслед, беспокоясь, что между нами уже ничего не будет как прежде.

Глава 16

Вернувшись домой, я мчусь в свою комнату и переодеваюсь в сухие спортивные штаны и майку. Затем забредаю в кабинет отца, чтобы украсть несколько книг об идентификации потусторонних существ и их особенностях, решая, что исследования могут меня немного отвлечь. С тех пор, как я вернулась домой, прочитала уже три книги в поисках какой-либо терминологии, связанной со словом «элект». Пока, однако, я ничего не нашла.

— Привет, милая, — говорит мама, когда мы пересекаемся в коридоре. Её взгляд перемещается на книги в моих руках, и она морщится. — До сих пор пытаешься найти информацию об «электе», да?

Я прижимаю книги к груди.

— Это было последнее, что сказал мне дедушка, я чувствую, что должна продолжать изучать это, пока не пойму, что это значит, даже если в итоге ничего не получится.

На её лице появляется понимающее выражение.

— Мне правда жаль, что не получилось спросить его об этом раньше… — она прочищает горло, её фиалковые глаза наполняются слезами. — Тебе нужна помощь с чем-нибудь? Может, я могла бы поговорить об этом ещё с несколькими Стражниками. — Она хмурится. — Хотя, вся эта история с твоим дедушкой и кинжалом может немного усложнить получение прямого ответа от кого бы то ни было.

Я выдавливаю из себя улыбку.

— Всё в порядке, мам. Думаю, пока ограничусь книгами. Кроме того, я даже не уверена, слышали ли об этом Стражники. Возможно, это даже не существо.

Честно говоря, самый простой способ докопаться до сути — это вытянуть правду из Джекса с помощью небольшой пытки. Но, поскольку он наполовину оборотень, а наполовину Хранитель, не уверена, что моя сила устоит против его невероятно мощных волчьих повадок.

Моя мама о чём-то размышляет, накручивая прядь своих длинных каштановых волос на палец.

— Может быть, я могу спросить твою бабушку, знает ли она что-нибудь об «электе», и не странствовал ли твой дедушка во сне. — Она со вздохом отпускает прядь волос. — Я бы хотела подождать несколько дней, если ты не против. У неё сейчас трудные времена с… — она прерывисто вздыхает. — Ну, ты знаешь.

Я киваю, мысленно приказывая слезам отвалить к чёртовой матери. Последнее, что мне нужно, — это сломаться перед мамой.

Я обнимаю её.

— Спасибо, мам.

Она обнимает меня в ответ.

— За что?

За то, что выслушала меня. За то, что не солгала мне. За заботу. За всё.

— За то, что ты такая хорошая мама. Мне кажется, что я недостаточно часто это говорю.

— Спасибо тебе за то, что ты замечательная дочь. — Её руки дрожат, когда она крепче прижимает меня к себе. — Я люблю тебя, милая.

— Я тоже тебя люблю. — Я делаю несколько размеренных вдохов, прежде чем отстраниться. — А знаешь? Если ты действительно хочешь помочь мне разобраться с этим, — я похлопываю по книгам, которые держу в руке, — я была бы очень благодарна. Я люблю читать и всё такое, но эти книги такие же скучные, как учебник по математике.

На её губах появляется намёк на улыбку.

— Я только с удовольствием.

Следующие пару часов мы проводим за просмотром каждой книги в кожаном переплёте. Около часа дня мама выходит из моей комнаты, чтобы подготовиться к похоронам. Поскольку они начнутся только через несколько часов, я остаюсь на кровати, поглощая страницу за страницей, пока не начинают болеть глаза, а буквы не сливаются воедино.

— Это бесполезно. Здесь ничего нет… Может быть, это всё-таки был лишь сон… — я закрываю книгу, отодвигаю её в сторону и откидываюсь на подушку.

Я пытаюсь заснуть, надеясь перенестись в страну грёз, где мой дедушка будет ждать меня с ответами. С другой стороны, единственный раз с тех пор, как он умер, дедушка приходил ко мне во сне, когда я услышала этот голос у Джейса и упала в обморок. Возможно, это как-то связано с этим, но даже не знаю, что это был за голос.

Я смотрю на стопку книг рядом с собой, задаваясь вопросом, может ли какая-нибудь из них помочь мне понять, что это был за голос. Тут же морщу нос при мысли о том, чтобы прочитать больше монотонных сведений о каждом существе, которое когда-либо существовало на земле.

— Эй, книга, мне нужно найти лучший способ получить ответы на некоторые вопросы, — бормочу я. — Должен же быть более быстрый способ сделать это… — я бросаю взгляд на свой телефон на прикроватной тумбочке.

Х-м-м… Я могла бы позвонить Джексу. Возможно, он что-то знает об этом голосе. И перед тем, как я покинула Академию, он дал мне свой номер и сказал, что я могу позвонить ему, если понадобится. Но сказал бы он мне, если бы что-то знал? Джекс наотрез отказался отвечать мне, когда я спросила его о слове «элект». С другой стороны, попробовать не помешает.

Я сажусь, беру телефон и набираю номер.

— Привет, — он отвечает после четырёх гудков, в его голосе слышится явное замешательство.

— Эм, привет, это я. — Когда в трубке воцаряется тишина, я добавляю: — Алана… Эйвери.

— Спасибо, что добавила фамилию, иначе я бы никогда не узнал, какая именно Алана. В моей жизни их слишком много.

После долгих дней, наполненных скорбью и плачем, его сарказм подобен глотку свежего воздуха.

— Ну, иногда ты немного медлителен, — шучу я, облокачиваясь на спинку кровати, — поэтому решила облегчить тебе задачу.

— Как великодушно с твоей стороны, — отвечает он лёгким, почти игривым тоном, который звучит странно неуместно для него.

— В тебя, случайно, никто не вселился, пока меня нет?

— Нет. Почему?

— Потому что у тебя сейчас странно счастливый голос.

— А как именно звучит «странно счастливый» голос?

— Когда ты счастлив, как сейчас.

— То есть, ты хочешь сказать, что это странно, когда я счастлив? — в его тоне слышится веселье.

Я вытягиваю ноги, подавляя зевок.

— Да. Обычно ты всё время угрюмый и в плохом настроении.

— Эй, не всегда, — возражает он. — Только большую часть времени.

— Хорошо, тут ты прав.

— Боже, спасибо. Теперь я чувствую себя таким особенным.

— Всегда пожалуйста.

Широкая улыбка на моём лице совершенно неожиданна и заставляет меня чувствовать себя виноватой. Могу ли я улыбаться? Мне не кажется, что я должна волноваться, особенно учитывая, какой расстроенной выглядела моя мама, когда выходила из комнаты.

И тут моя улыбка угасает.

— На самом деле, я позвонила, чтобы попросить об одолжении, — я быстро меняю тему, пока не заплакала.

— Ладно… что случилось? — он, кажется, сопротивляется.

— Ничего особенного. Мне просто нужна информация о том, что произошло сегодня, — говорю я и вкратце рассказываю ему о том, что произошло у Джейса.

— На что был похож голос? — спрашивает он, когда я заканчиваю.

Я грызу ноготь большого пальца.

— Честно говоря, это звучало как-то механически, словно в записи.

— Скорее всего, это была просто запись, — уклончиво предполагает он.

— Но я слышала его только в своей голове, — замечаю я. — Всё было у меня в голове.

— Может быть, это игра твоего сознания, или твоя вторая сущность, — весело говорит он.

Я закатываю глаза.

— Советуешь мне меньше есть сладкое? Потому что единственное, чего мне сейчас хочется, — это шоколад и кикбоксинг.

— Кикбоксинг? Серьёзно?

— Что? Это помогает мне опустошить мозг, ясно?

— Хорошо. — Повисает долгая пауза, прежде чем он снова заговаривает, в его тоне слышится осторожность:

— Как ты?

Я хмурюсь от такого поворота разговора.

— В порядке, наверное.

— Хорошо. — Похоже, ему так же неуютно, как и мне. — Ты…? Тебе что-нибудь нужно?

Я сжимаю губы и глубоко вдыхаю, пытаясь успокоиться.

— Да, скажи мне, что, по-твоему, может означать этот голос.

Он вздыхает.

— Я уже высказал тебе несколько идей, и, кроме этих, у меня нет никаких предположений.

— Ты же знаешь, что я в курсе, когда ты врёшь, да?

— Чушь собачья. — В его тоне слышится веселье, смешанное с раздражением. — Ты знаешь меня всего неделю. И понятия не имеешь, лгу я или нет.

Я переворачиваюсь на живот.

— Не хочу тебя расстраивать, но ты как открытая книга.

Он фыркает от смеха.

— Большинство людей обычно говорят обо мне обратное.

— Ну, у большинства людей нет дара чтения людей вроде тебя.

— Или, может, ты просто издеваешься надо мною прямо сейчас.

— Возможно. А может и нет. Может, я вас всех раскусила.

— Никто меня не раскусил, — бормочет он скорее себе под нос.

В трубке повисает тишина.

— Хорошо, — сдаётся он, и на моем лице появляется улыбка. — Но ты уверена, что хочешь знать, что, по-моему мнению, это был за голос? Потому что всё действительно плохо. — От его зловещего тона по моему телу пробегает холодок.

— Насколько плохо? — спрашиваю я.

— Типа, жизнь меняется очень быстро и круто, — отвечает он.

— Для меня?

— Нет, для твоей тети или двоюродной сестры. Всё зависит от того, для кого был предназначен этот голос.

Я проглатываю подступающую к горлу тошноту. Смогу ли я вынести ещё какие-нибудь плохие новости? Боль в груди и жжение в животе умоляют повесить трубку, не слыша ответа, но я никогда не относилась к тем, кто убегает от правды. Хорошо это или плохо, я предпочитаю знать, чем жить в мире, сотканном из лжи.

— Скажи мне, что, по-твоему, это такое, — шепчу я.

Он разочарованно вздыхает.

— Сгустки энергии. По сути, они сдерживают человека от превращения.

Я сглатываю.

— Как именно это работает?

— Возьмём, к примеру, ситуацию, когда кого-то укусил оборотень, и он хотел сделать всё возможное, чтобы не поддаться всепоглощающему гневу и не захотеть убивать. У него может быть этот сгусток, который поможет ослабить жажду. — Резкость в его тоне заставляет меня задуматься, не пользовался ли он этим.

Я тереблю уголок книги.

— Эта штука, сгусток — существо? Или какая-то программа? Потому что это похоже на самоучитель.

Он глухо смеётся.

— Это определённо более агрессивно, чем книга.

— Так это существо?

— Нет, не совсем.

— Ладно… теперь я ничего не понимаю.

— Это трудно объяснить. — Между нами ненадолго повисает тишина, прежде чем он продолжает: — Это похоже на тень того, кем человек был раньше… похоже на его сознание до превращения.

— Почему я никогда не слышала об этом раньше?

— На самом деле о них мало кто знает, и их чертовски трудно достать, но, поскольку твоя тётя ведьма, она могла бы использовать заклинание слежения, чтобы найти их.

Мой мозг перегружен, я почти сгораю от мыслей о том, кто пользуется подобными сгустками, и во что они превращаются. Это почти невыносимо.

Я изо всех сил стараюсь говорить ровным голосом.

— Но раз я это слышала, получается: либо моя тетя, либо Джейс во что-то превращаются.

— Похоже на то. — Его голос мягкий, осторожный.

Чёрт возьми! Всё так запуталось. Я просто хочу, чтобы всё вернулось на круги своя до того, как я получила свою метку Хранителя. Мой дедушка был бы жив, а мы с Джейсом всё ещё были бы достаточно близки, чтобы он просто рассказал мне, что происходит.

Я зажмуриваюсь и скрещиваю пальцы, чтобы проснуться. Но когда открываю глаза, то по-прежнему лежу на кровати с телефоном, прижатым к уху, и огромной пустотой в сердце.

— Как понять, обращается ли кто-то в другую форму? — спрашиваю скорее саму себя. — И во что они превращаются?

— Они не делали ничего странного в последнее время? Например, превращались в зверей в полнолуние? Пили кровь? Отрастили рога и чешую?

— Рогов и чешуи нет, но, честно говоря, я понятия не имею об остальном… в последнее время мне было не до этого.

— Всегда можно проверить.

— Как?

— Облей их святой водой. Прикоснись к ним железом. Проткни их кожу серебром и посмотри, не появится ли ожёг. — Гнев, ощущаемый в его тоне, заставляет меня задуматься, не проверяет ли его кто-нибудь.

— Это звучит ужасно по отношению к тому, кто мне дорог, — говорю я, садясь на кровати.

— Ты будешь удивлена, узнав, скольким людям наплевать на то, что они причиняют боль тем, кто им дорог.

— Ну, я бы лучше не причиняла боль своей тете или Джейсу. В конце концов, они расскажут мне, что происходит. — Я должна верить, что они расскажут, потому что правду слишком тяжело вынести — они никогда не расскажут мне, потому что не доверяют.

Ему требуется некоторое время, чтобы ответить:

— Ты не такая, какой я тебя себе представлял.

— А какой, по-твоему, я должна быть? Бессердечной и подлой?

— Менее сострадательной и больше похожей на Стражника.

Я морщусь, думая о Вивиан с её настроем против Стражников и о том, что, когда вернусь в Академию на следующей неделе, мне придётся провести с ней отработку.

— Не все Стражники бесстрастны.

— Но многие, — отвечает он как ни в чём не бывало. — Я видел, как они убивали людей, основываясь исключительно на том, кто они такие, а не на том, совершали ли они преступления.

Я хочу возразить, но есть Стражники, которые будут пытать тех, кого любят, если им покажется, что они превращаются во что-то нечеловеческое. Они могут даже подумать о том, чтобы убить их, посчитать, что их души умерли вместе с человеком, которого они когда-то любили.

— Ну, я не такая, — это правда. — Как и моя семья.

Проходит пара секунд, прежде чем он говорит:

— Я надеюсь на это, ради твоей тёти и кузена. Но на твоём месте я бы держал этот наш маленький разговор при себе, по крайней мере, до тех пор, пока ты не разберёшься, что происходит.

— Спасибо. Договорились. И спасибо за помощь. Ты только что сэкономил мне кучу времени на чтении занудных книг.

— Да, понимаю. Почти каждое новое дело требует небольшого изучения книг, в некоторых случаях больше, чем в других. Это та ещё заноза в заднице.

— Готова с тобой поспорить. — Я делаю паузу, раздумывая, спрашивать или нет. К чёрту. С таким же успехом можно рискнуть. — Ты, случайно, не хочешь сэкономить мне ещё несколько часов и рассказать, что значит «элект»? В противном случае мне придётся снова взяться за книги.

— Ты не найдёшь про них ни в одной книге… а я, кажется, просил тебя забыть об этом. — Тон его голоса мгновенно меняется на холодный. — Мне нужно идти, ладно? Прости. Увидимся на следующей неделе, когда ты вернёшься.

Он вешает трубку, прежде чем я успеваю вставить хоть слово.

Я вздыхаю, нажимаю отбой и отбрасываю телефон в сторону.

— Он знает, что это такое, — бормочу я, поднимаясь с кровати. — Мне лишь нужно найти способ вытянуть это из него.

Интересно, почему Джекс рассказал мне о сгустках энергии, но замалчивает всё, что касается термина «элект». Это должно быть что-то ужасное, например, очень-очень ужасное, чтобы тебя убили из-за разговоров об этом.

Начинаю готовиться к похоронам и надеваю самое красивое чёрное платье, какое только могу найти, и пытаюсь придумать план действий на тот момент, когда вернусь в Академию: не только выведать у Джекса информацию об «электе», но и держаться как можно дальше от Вивиан. Избежать встречи с начальником отдела допросов и женщиной, которая, по сути, руководит Академией, будет нелегко, особенно когда она думает, что я прячу кинжал, что да, технически так оно и есть, но я никогда не скажу ей об этом.

С тяжёлым вздохом застегиваю молнию на платье. Возвращение в Вирджинию через пару дней погружает в депрессию, но в то же время какая-то часть меня хочет уехать.

Ненавижу ли я расставаться со своей семьей, ненавижу ли то, что буду жить на другом конце страны в школе, которой руководит злобная женщина, ненавидящая всю мою семью? Чёрт возьми, да. Но также я помогу раскрыть убийство моего дедушки, а сейчас я больше всего на свете хочу поймать того, кто лишил его жизни. Надеюсь, я смогу помочь оправдать его имя, потому что, что бы там ни говорили, я знаю, что мой дедушка украл этот кинжал по уважительной причине.

Я лишь надеюсь, что смогу понять почему, прежде чем кто-нибудь узнает, что он у меня.

Глава 17

Все похороны Пророков проходят в Городе Кристалл. Основным способом перемещения в город является сам Пророк, который, по сути, засасывает вас в хрустальный шар. Это очень странное ощущение: будто все конечности отделяются от тела, ты летишь по кажущемуся бесконечным туннелю, пока, наконец, не оказываешься в огромной хрустальной пещере, которая сверкает и переливается от куполообразного потолка до стеклянного пола.

Когда дедушка привозил меня сюда, к моменту приземления на моём лице всегда появлялась улыбка, в основном потому, что это напоминает катание на сломанной карусели. Сегодня я чуть не разрыдалась от знакомых воспоминаний. Однако держу свои эмоции под контролем, пока вместе с родителями иду к Стеклянному морю сущностей, которое вскоре станет последним пристанищем моего дедушки.

На похороны почти никто не пришел, кроме моей семьи, семьи Джейса, моей бабушки и нескольких Пророков. Даже Эллиота — Предсказателя примерно моего возраста, которого дедушка взял под своё крыло и обучил, — нет.

Джейс отказывается смотреть мне в глаза, когда мы приближаемся к морю, не отрывая взгляда от своих ног. Я подумываю о том, чтобы подойти и заговорить с ним, может, он проговорится и даст мне несколько подсказок о том, что с ним происходит, но решаю, что сейчас не самое подходящее время.

— Где все? — спрашиваю маму, оглядывая небольшую толпу, стоящую полукругом вокруг кварцевого берега.

Фиалковые глаза моей мамы смотрят на серебристое море, простирающееся перед нами.

— Некоторые посчитали, что приезд сюда… выражение почтения ему… не в их интересах, учитывая… — она прикрывает рот рукой, сдерживая рыдания.

Я обнимаю её, пытаясь успокоить, пока мой отец не подходит и не притягивает её к себе. Он проводит рукой по её спине, говоря:

— Всё будет хорошо, милая. Просто дыши, ладно?

— Это так несправедливо, — хрипло шепчет она. — Он неплохой человек, каждый, кто с ним встречался хотя бы раз, должен это знать.

— В глубине души все знают, — пытается успокоить её папа. — Люди просто погрязли в драме и сплетнях.

Она прижимается щекой к груди отца.

— Не может быть, чтобы он украл этот кинжал… мне бы хотелось доказать это.

— Мы справимся, — клянётся отец.

— Как ты сохраняешь спокойствие, милая? — бабушка появляется рядом со мной и грустно улыбается.

— Разве не я должна задавать тебе этот вопрос? — спрашиваю я, замечая её измученный вид.

Она проводит большим пальцем под покрасневшими глазами, прежде чем заправить несколько прядей своих длинных седых волос за ухо.

— Я в полном порядке. — В её глазах вспыхивает ярость. — Я должна. Опускать руки — это не выход.

— Бабушка, никто не будет думать о тебе хуже, если ты заплачешь.

Её взгляд скользит по мне.

— Может, тебе стоит последовать собственному совету?

— Я плакала. — Я отворачиваюсь, чтобы посмотреть на морскую рябь. — В одиночестве.

— Какое совпадение. Я тоже. — Её тон подразумевает, что я говорю неправду.

Я вздыхаю.

— Я хочу оставаться сильной ради мамы. Ей не нужно видеть, как я разваливаюсь на части… Она и так с трудом держится.

— Мы с тобой так похожи, что иногда это пугает. — Моя бабушка притягивает меня к себе, чтобы обнять, и, поскольку я примерно на шесть дюймов выше её, мне приходится немного наклониться, чтобы обнять её в ответ. — Может, после похорон мы сможем сесть и поплакать вместе.

— Звучит немного странно, — говорю я беззаботным тоном, стараясь держаться как можно бодрее, — но я согласна.

Она смеётся, не отрывая взгляда от моря.

— Только ты могла заставить меня смеяться в такой момент.

Я собираюсь сказать, что училась у лучших, когда в толпе воцаряется тишина. Несколько мгновений спустя сквозь толпу проталкивается шеренга Провидцев, одетых в свои церемониальные одежды — серебристые длинные плащи до пола. Их предводитель ведёт всех к берегу, сжимая в пальцах светящийся лавандовый шар, оттенок которого поразительно напоминает цвет моих глаз и глаз моего дедушки.

Я поджимаю губы, зная, что внутри шара находится сущность моего дедушки, его сила предвидения и всё то, что делало его таким хорошим и добросердечным человеком, каким он был. Шар будет помещён в воду, и его сила, по сути, будет передана морю вместе с остальными умершими Пророками.

Никто не произносит ни слова, пока самый главный Пророк приседает на корточки и опускает шар в воду. Вместо того, чтобы пойти на дно, как ожидалось, шар плывёт, покачиваясь на волнах, пока свет внутри не угасает.

Исчез. Совсем как мой дедушка.

Клянусь Богом, я слышу, как мой дедушка шепчет: я всё ещё здесь. Но это может быть ветер или слабая надежда во мне, что каким-то образом он всё ещё рядом.

Пожалуйста, не уходи.

Душераздирающий всхлип эхом разносится по пещере, и в это же время толпа ахает. Мне требуется секунда, чтобы осознать, что рыдание исходило от меня.

Горячие слёзы текут по моим щекам, когда я падаю на колени.

Бабушка опускается на землю рядом со мной, обхватывая меня руками.

— Всё будет хорошо, — шепчет она сквозь слёзы. — Так и должно быть. Однажды всё вернется на круги своя. Этого бы хотел твой дедушка.

Я качаю головой, но только для того, чтобы успокоить её. В глубине души понимаю, что наша жизнь уже никогда не будет прежней. Слишком многое изменилось.

И будет только хуже, — звучит в голове голос моего дедушки.

Я напрягаюсь в объятиях бабушки, но она, кажется, не замечает, продолжая разваливаться на части в моих объятиях.

— Всё пропало, — задыхается она. — Шар потух… этого не должно было случиться…

Я отстраняюсь и смотрю на серебристое море, которое резко превращается в тёмно-серое, а затем на испуганное выражение лица лидера Провидцев.

— Если шар не должен был потухнуть, то что же тогда должно было произойти? — спрашиваю я.

— Свет должен был соединиться с морем… и его сущность освободилась бы… но он сгорел… — её плечи дрожат, когда она борется со слезами. — Всё сгорело.

В воздухе витает чувство страха.

— Прости, бабушка, но я всё ещё не понимаю, почему это плохо.

Она несколько раз качает головой, глядя на море.

— Потому что это значит, что в шаре не было сущности твоего деда. Это значит, что его сущность исчезла.

От шока моё тело немеет.

— И куда же?

Но каким бы ни был ответ, ситуация по-прежнему из ряда вон выходящая. Сущность подобна духу или душе человека. Без неё живой человек может стать злым. Когда человек умирает без души, он никогда по-настоящему не обретёт покоя в загробной жизни.

— Даже не представляю… Я не могу в это поверить… Я просто не понимаю, — бормочет она себе под нос. — Он потерял свою сущность до или после смерти? Если раньше… — её голос понижается, когда она смотрит на огненно-золотую метку Стражника на своей руке. — Возможно, именно поэтому он совершал все эти ужасные поступки. Скорее всего, он не осознавал, что делал.

— Ужасные поступки? Их так много? Я думала, он только украл кинжал. — В моей голове царит смятение. — Что ещё он натворил?

— О, Алана. — Слёзы градом катятся по её щекам. — Кое-что из того, во что он ввязался прямо перед тем, как… — она прерывисто вздыхает. — А люди, с которыми он общался… Я люблю своего мужа и сделаю всё, что в моих силах, чтобы оправдать его имя, но кое-что из того, что он делал… Что ж, мне предстоит долгий и трудный путь, чтобы доказать его невиновность.

Я начинаю расспрашивать её о подробностях, но она отмахивается, поднимаясь на ноги.

— Я знаю, что у тебя на уме, и сейчас не время и не место говорить об этом. — Её взгляд устремляется к толпе, а выражение лица становится суровым. — Значит, они решили закончить пораньше? Всё понятно.

Я хмуро смотрю на уходящих людей, шепчущихся и сплетничающих о том, что они не собираются задерживаться, чтобы отдать дань уважения человеку, который, вероятно, променял свою сущность на кинжал. Даже один из самых близких друзей моего дедушки присоединяется к сплетникам, и я смотрю на него так, что ему становится не по себе.

Может показаться, что мой дедушка и обменял свою сущность на кинжал, но я знаю его лучше. Он никогда бы не отдал свою сущность добровольно.

Нет, кто-то или что-то, должно быть, украло её у него.

Моя бабушка внезапно застывает рядом со мной.

— Что, чёрт возьми, происходит?

Я прослеживаю за её взглядом до восьми фигур, у всех одинаковые впалые черты лица и костлявые тела. Изношенная тонкая ткань покрывает их тела и развевается позади них, как ленты на ветру. Я понятия не имею, кто или что это такое, но все, кто уходил, обернулись и в ужасе уставились на людей, похожих на скелеты.

— Кто они? — шепчу бабушке.

Она с трудом сглатывает.

— Водяные Феи.

Стеклянный пол у меня под ногами чуть не трескается от моей упавшей челюсти. Водяные феи? Дерьмо.

Водяные Феи — это что-то вроде стражей порядка в нашем мире, что может означать только одно. Кто-то совершил преступление и вот-вот сядет в тюрьму. Но главный вопрос в другом…

— С каких пор они могут подниматься на сушу? И как, чёрт возьми, они попали в Хрустальный город? Потому что мне всегда казалось, что они обитают исключительно на озере перед замком Стражников.

Обычно, когда кто-то совершает преступление, Стражник забирает пленника и бросает его в озеро, чтобы Водяные Феи утащили его в Подземный мир. Они никогда не поднимаются на сушу.

— Понятия не имею. — Она недоверчиво качает головой, уставившись на Фей.

— Джослин Лукас, — говорит моей бабушке один из Водяных Фей, останавливаясь перед нами. Остальные следуют его примеру и медленно останавливаются прямо за ней.

— Королева хочет поговорить с вами.

Королева Подземного мира. Ни за что на свете моя бабушка не пойдёт с Водяными Феями, чтобы поговорить с королевой. Она — настоящее зло.

Я становлюсь перед бабушкой и вмешиваюсь.

— Зачем? Она ничего не сделала.

Водяной смотрит на меня так, словно я — отбросы на его костлявой ноге.

— А ты кто ещё такая?

— Это, чёрт возьми, не твоё дело.

Моя бабушка встаёт передо мной, закрывая меня от Фей.

— Она здесь ради меня.

Водяной Фей сердито смотрит на неё.

— Я прекрасно понимаю, ради кого я здесь.

Моя мать проталкивается сквозь толпу, в её глазах пылает ярость.

— А вы в курсе, что женщина, которой вы приказываете идти с вами, тоже Стражница, и, следовательно, вы не имеете права забирать её или указывать что-то?

— Я здесь не для того, чтобы выносить приговор, — отвечает Водяной Фей, раздражённо хмурясь на мою маму. — Я здесь лишь для того, чтобы передать сообщение о том, что королева просит её переговорить с ней.

— Вы же понимаете, что Стражница ни за что добровольно не войдёт на территорию королевы, — огрызается моя мама, дрожа от ярости.

Фей с прищуром смотрит на мою бабушку.

— Королева согласится спуститься на землю, если это будет необходимо.

— Но королева может умереть в мире смертных. — Моя бабушка подозрительно смотрит на Водяных Фей. — Зачем ей рисковать своей жизнью, чтобы просто поговорить со мной?

— Её жизнь всё равно в опасности, — спокойно отвечает он. — Возможно, разговор с вами — единственное, что может её спасти.

Моя бабушка долго обдумывает просьбу.

— Можно ли Стражникам присутствовать при разговоре с Королевой?

— Если вы не хотите оставаться наедине с королевой, я могу разрешить паре Стражников сопровождать вас, — коротко отвечает он. — Но нам нужно немедленно уходить. Время пребывания королевы на суше ограничено.

Моя бабушка кивает один раз, затем поворачивается к моей матери, которая, похоже, более чем готова остаться с бабушкой и пойти с ней.

— Я бы хотела, чтобы это была не ты, — говорит она моей маме с надеждой во взгляде. — Я позвоню кому-нибудь другому и попрошу встретиться со мной на озере.

— Мне всё равно, что ты хочешь. — Моя мама отказывается сдвинуться с места. — Я не позволю единственному оставшемуся у меня родителю отправиться без меня на переговоры с королевой, которая известна своей тактикой пыток.

Моя бабушка устало вздыхает.

— Понимаю, но я буду чувствовать себя плохой матерью, если хотя бы не попытаюсь отговорить тебя от этого.

— Я тоже поеду с тобой. — Мой отец подходит к маме и кладет руку ей на плечо.

— А что насчёт меня? — спрашиваю я. — Можно с вами?

— Нет, — говорят они все трое одновременно.

Да, я знала, что так и будет, но я была бы не я, если бы не попыталась.

— Возвращайся домой к своим тете и дяде, — говорит мне мама. — И жди там, пока мы не вернёмся. — Когда я открываю рот, чтобы возразить, она обрывает меня. — Я не собираюсь спорить на эту тему. Мне нужно знать, что ты в безопасности, пока нас не будет.

Обеспокоенный, почти страдальческий взгляд на её лице заставляет замолчать. Я киваю и смотрю, как моя семья уходит с Водяными Феями, гадая, всё ли с ними будет в порядке. Гадая, о чём, чёрт возьми, королева хочет поговорить с моей бабушкой. В опасности ли они, и увижу ли я их когда-нибудь снова.

Глава 18

После того, как моя бабушка и родители покидают Хрустальный город вместе с Водными Феями, Пророк предсказывает, что я, мои тетя, дядя и очень тихий Джейс вернёмся домой. Как только мы все оказываемся в гостиной Хейлов, Пророк уходит, а мы вчетвером устраиваемся перед камином с горячим шоколадом и печеньем в очень напряжённой, тревожной тишине.

— Я уверена, что всё обойдется, — бормочет тетя Эйслин над потрескивающим огнём.

Я держу в руках нетронутую кружку с горячим шоколадом.

— Как, по-твоему, Водяным Феям удалось выбраться на сушу? Предполагается, они должны быть только в озере, верно?

— Может быть… не всегда. — Брови дяди Лэйнена сходятся на переносице, словно он сам понимает меньше, тем самым сбивая с толку меня.

— Как это понимать? — я выпрямляюсь на стуле и ставлю кружку на кофейный столик. — Дядя Лэйнен, хочешь сказать, что знаешь, что они выходят на сушу?

Он что-то обдумывает, покусывая нижнюю губу.

— Если бы королева работала с кем-то, кто мог бы вернуться в прошлое и изменить то время, когда Стражники изгнали Водных Фей в озеро… — он бросает на меня обеспокоенный взгляд, прежде чем перевести его на огонь.

— То есть, если кто-то был, допустим, из Пророков и изменил видение, то этот кто-то — мой дедушка? — Я не уверена, злиться ли мне на моего дядю Лэйнена за то, что он предполагает такое, или беспокоиться, что он может быть прав.

— Я не говорю, что это был твой дедушка, — быстро добавляет он. — Это мог быть кто угодно из Провидцев.

— Эллиот, например, — говорит Джейс впервые с тех пор, как мы приехали к нему домой.

— Зачем Эллиоту освобождать Водяных Фей? — спрашиваю я. — У него нет причин для этого.

— У него не было причин делать многое из того, что он делал. — Его взгляд прикован к камину. — Например, пытаться подделать видения.

Джейс и многие Провидцы не доверяют Эллиоту. Да, он совершал сомнительные поступки, но никогда никому намеренно не причинял вреда. Кроме того, он всегда был добр ко мне, поэтому я обычно защищаю его, но, поскольку его не было на похоронах моего дедушки, мне не хочется искать для него оправданий. И всё же, я не думаю, что это мог быть он.

— Сомневаюсь, что Эллиот достаточно силен, чтобы изменить видение и сохранить его так, чтобы мы всё ещё помнили об изгнании, — говорю я. — Это достаточно затратное занятие, которое потребует много сил. И для начала должна быть веская причина, чтобы освободить Водяных Фей. — Я потираю шею, пытаясь размять её. — Смею предположить, это как-то связано с моей бабушкой.

Джейс переводит взгляд на меня, и на долю секунды, клянусь, его глаза вспыхивают красным. Всё происходит так быстро, что я не могу с уверенностью сказать, не кажется ли мне это.

— Думаешь, твоя бабушка имела какое-то отношение к их освобождению? — вопрошает он, приподнимая бровь.

— Я не утверждаю, что она помогла освободить их или что-то в этом роде. Бабушка была удивлена, как и все остальные, когда они появились, — говорю я. — Но они обратились к ней, так что она должна быть причастна к их освобождению.

— Возможно тот, кто освободил Фей, сделал это для того, чтобы поговорить с твоей бабушкой, — предполагает Джейс. — Имею в виду, твоя бабушка никогда бы не спустилась в Подземный мир, чтобы поговорить с королевой. Любой знает, что это — самоубийство. Даже королева.

— Но что такого важного могло случиться, чтобы кто-то рискнул освободить Водяных Фей, чтобы у них появилась возможность поговорить с моей бабушкой? — я тянусь за своей кружкой. — Потому что, если они стёрли момент своего изгнания, то теперь могут бродить по миру, а это, если я правильно помню из своих уроков истории, означает, что они будут пытать людей.

Джейс пожимает плечами.

— Возможно, мы ошибаемся. Может, ведьма или что-то в этом роде наложило на них временное заклинание, позволившее им вернуться на землю.

Я делаю глоток горячего шоколада.

— А ведьмы на такое вообще способны?

Мой дядя Лэйнен, Джейс и я ждём ответа от Эйслин.

Она, кажется, застигнута врасплох, прижимая руку к груди.

— Я не слышала ничего, что указывало бы на это, но также мало что знаю о чёрной магии, а чтобы снять заклинание изгнания, потребуется огромное количество именно её.

— Значит, это реально осуществить. — Возможно, я наивна, но пока не готова принять теорию о том, что провидец может изменить своё видение. В конце концов, если эта теория окажется верной, то я знаю, что мой дедушка в конечном итоге станет подозреваемым.

— Не знаю, Алана. — Она наклоняется вперёд, чтобы взять печенье с тарелки на столе. — Думаю, может, нам стоит перестать беспокоиться об этом. Уверена, мы получим ответы на некоторые вопросы, когда вернутся твои родители и бабушка.

Я смотрю на часы. Прошло уже больше трёх часов с тех пор, как они ушли с Водяными Феями, и с каждым тиканьем часов нервничаю всё больше. Что, если моё беспокойство оправдано? Что, если они не вернутся?

— Ты не могла бы расслабиться, Алана? — от холодного тона Джейса у меня мурашки бегут по спине. — Я начинаю нервничать, просто смотря на тебя.

Я отрываю взгляд от часов и сосредотачиваюсь на друге. Он снова смотрит на пламя, его глаза темнеют на фоне отблесков, губы сжаты в тонкую линию.

— Прости. — Я делаю глубокий вдох, пытаясь успокоиться. Но мои нервы на пределе, и я едва могу усидеть на месте. — Просто трудно расслабиться, когда моя семья с Водяными Феями и королевой, известной своими пытками.

Стискивая зубы, он вскакивает на ноги.

— Мне нужно идти. Сегодня вечером у меня задание. — С этими словами он выбегает из комнаты, бросая через плечо: — Мне жаль, Алана. Честно. Пожалуйста, прости за всё.

Больно видеть, как он уходит, но это также вызывает у меня подозрения, что сущность была для него. Я вспоминаю, что Джекс говорил о проверке теории, и на долю секунды теряю рассудок, думая о том, чтобы догнать Джейса и потыкать его железом, осыпать солью, поставить крест на его коже, но потом прихожу в себя.

Что бы ни происходило с Джейсом, он всё равно остаётся моим лучшим другом на протяжении семнадцати лет. Меньше всего на свете я хочу причинить ему боль.

— В последнее время он очень много работал, — бормочет тетя Эйслин, когда Джейс выскакивает за дверь. — Думаю, это отнимает у него много сил.

— Но с ним всё в порядке, верно? Я имею в виду, он… — я не уверена, что именно сказать. — Он выглядит очень уставшим.

— Он плохо спит. — Дядя Лэйнен и сам выглядит измученным. Под его налитыми кровью глазами залегли мешки, и он продолжает зевать каждые несколько минут. — Прости, Алана.

Не совсем понимаю, почему все продолжают передо мной извиняться. Не то, чтобы Джейс сделал мне что-то плохое, просто держался немного отстранённо.

— Может, вы, ребята, перестанете извиняться? Я в порядке. Клянусь.

Эйслин ковыряет уголок своего печенья.

— Ты хороший друг. Я знаю, в последнее время Джейс стал каким-то отстранённым… Пожалуйста, просто не разочаровывайся в нём. Он может и не показывать этого, но ты ему сейчас очень нужна.

— Я и не планирую этого. — Я смотрю, как от моей кружки поднимается пар, кружась в воздухе, словно по волшебству. — Но с ним всё в порядке, правда? Если не считать недосып и большое количество работы… — я поднимаю на них взгляд. — Больше ничего не случилось?

Они обмениваются встревоженными взглядами, прежде чем Эйслин кладёт печенье на тарелку и поворачивается ко мне.

— Если честно, я думаю, тебе нужно поговорить с ним об этом, — говорит она мне. — Это не наше дело — говорить тебе или кому-либо ещё, если уж на то пошло.

Я перевожу взгляд с одного на другого.

— Но с ним что-то происходит, не так ли?

Она кивает.

— Да… вот почему он так изменился в последнее время.

— Но с ним всё будет в порядке? — Боже, я надеюсь, что с ним всё хорошо.

Она колеблется, её глаза наполняются слезами.

— Мне кажется, что после того, как он привыкнет, всё будет хорошо.

Лэйнен протягивает руку и сжимает её.

— Дорогая, всё будет замечательно. Мы справимся с этим.

— Надеюсь. — Она промокает глаза платочком. — Я просто очень волнуюсь за него.

— Может, мне стоит догнать его и поговорить с ним, — предлагаю я, уже поднимаясь на ноги.

Тук. Тук. Тук.

— Подожди секундочку. — Эйслин вскакивает на ноги и выбегает из комнаты.

Я опускаюсь обратно на диван и достаю телефон из кармана своего кардигана, чтобы написать Джейсу.

Я: Привет, я просто хотела убедиться, что с тобой всё в порядке… Ты так быстро убежал.

Джейс: Всё нормально. Прости, что бросил тебя. Я знаю, что был тебе нужен. Я просто… есть кое-что, что я должен уладить.

Я: С тобой всё в порядке, правда? Твоя мама сказала, что у тебя были трудности.

Джейс: Да, но это не оправдание. Последние пару недель я был действительно не лучшим другом.

Я: Это потому, что я Хранитель? Поэтому ты не говоришь мне?

Джейс: Нет… Я не говорил, потому что мне стыдно.

Я: Джейс, ты же знаешь, я бы никогда тебя не осудила.

Джейс: Знаю, я скажу тебе, но не через смс. Лучше лично. Может, встретимся утром на нашем месте?

Я: Если только с моими родителями и бабушкой всё будет в порядке.

Джейс: Хорошо. Напиши, когда что-то прояснится. Я должен идти. Прости.

Я: Хорошо. И тебе не за что извиняться. У нас всё хорошо. Честное слово.

Я убираю телефон как раз в тот момент, когда мой папа и тетя Эйслин входят в гостиную. Я вскакиваю на ноги, проверяя, нет ли у папы травм. Если не считать того, что он выглядит немного измотанным, с ним, кажется, всё в порядке.

Слава Богу.

— Где бабушка и мама? — я огибаю кофейный столик и направляюсь к нему.

— Они дома, отдыхают, — говорит он. — С ними всё в порядке, просто устали.

— Что случилось с Водяными Феями и королевой? — спрашиваю я его. — И вы выяснили, как им удалось выбраться на сушу?

— Всё так запутано. Даже не знаю, с чего начать. — Он проводит пальцами по волосам, напряжённо выдыхая. — Алана, я никогда не хотел, чтобы ты плохо думала о своём дедушке, но вот что я расскажу… — он садится в кресло и качает головой. — Просто помни, что нам до конца ещё ничего не известно. Возможно, у него была веская причина для того, чтобы сделать то, что он сделал.

Я в оцепенении присаживаюсь на край кофейного столика.

— Он освободил Водяных Фей, не так ли?

Он бросает на меня полный раскаяния взгляд.

— Он вернулся в то время, когда они были изгнаны, и стёр этот момент из истории. Ну, не столько изменил, сколько освободил их, изменив видение. Вот почему мы до сих пор помним об изгнании.

Тетя Эйслин, задыхаясь, опускается на диван рядом с дядей Лэйненом.

— О, Боже… Не могу поверить, что он мог это сделать… Должно быть, это ошибка.

У меня сводит живот.

— Зачем ему делать что-то подобное?

— Мы точно не знаем, — говорит отец, его взгляд скользит по нам троим. — Те Феи и королева были довольно расплывчаты. Но они сказали, что со временем мы всё узнаем. Что бы, черт возьми, это ни значило.

— Так теперь Феи на свободе? — спрашивает дядя Лэйнен. — Они могут бродить по нашему миру когда и где захотят?

Мой отец кивает, откидываясь на спинку стула.

— Получается, да, а это значит, что нам нужно подготовиться. Стражники назначили встречу на завтрашнее утро, чтобы выработать план. Надеюсь, у тебя всё получится.

Дядя Лэйнен закидывает ногу на колено и беспокойно покачивает ею вверх-вниз.

— Конечно. Мы говорим о Водяных Феях. От таких созданий одни неприятности. Нам нужно изгнать их обратно в озеро.

— Мы этого и хотим, — соглашается мой папа. — Боже, я до сих пор не могу поверить в то, что королева сказала Джослин, а потом у неё хватило наглости попытаться убедить нас, что всё будет хорошо.

— Постойте. Почему королева захотела поговорить с бабушкой? Предполагаю, это было не только ради того, чтобы рассказать ей о том, что сделал дедушка. — Мой желудок сжимается при мысли о том, что мой дедушка освободил Фей.

Должна быть веская причина, пытаюсь я убедить себя. Он никогда бы не сделал этого без веской причины.

— Похоже, твой дедушка заключил сделку с королевой. — На лице моего отца появляется разочарование. — И королева взяла с него обещание передать Джослин, что она не должна искать сущность твоего дедушки.

— Но зачем Джулиану освобождать Фей только для того, чтобы королева могла передать это послание? — задаётся вопросом Эйслин, сжимая лунный кулон на своём ожерелье. — Это не имеет никакого смысла.

— Это была не единственная причина, по которой он их освободил, — объясняет мой папа. — Королева постаралась, чтобы мы всё поняли, но не объяснила, для чего. Она продолжала говорить «всему своё время», пока мы не расстроились настолько, что ушли.

— Может ли она теперь остаться на земле? — спрашиваю я. — Королева.

Мой отец быстро качает головой.

— Ей пришлось вернуться в Подземный мир, иначе её королевство рухнет. Но она всё ещё может время от времени навещать нас, так что нам нужно найти способ снова изгнать её и её Фей-стражников в Подземный мир.

— Почему бы просто не сделать так, как в прошлый раз? — предлагаю я. — Это кажется самым простым способом, разве нет?

— Всё не так просто. В книгах по истории много написано об изгнании, но нет никаких конкретных подробностей о том, как вообще была создана печать. — Папа наклоняется вперёд и похлопывает меня по колену. — Я не хочу, чтобы ты беспокоилась об этом. Это проблема Стражников.

— Я хочу помочь, — говорю я. — Пожалуйста, позволь мне помочь в этом, папа.

— Ты можешь помочь, вернувшись в Академию и продолжив обучение, — говорит он мне. Когда я начинаю протестовать, он поднимает руку, заставляя меня замолчать. — Там ты будешь в безопасности. И это именно то, чего сейчас хотят все — чтобы ты была в безопасности и подальше от всех слухов о твоём дедушке. Я хочу, чтобы ты держалась как можно дальше от этого хаоса и помнила своего дедушку таким, каким он был, а не таким, каким его все называют.

Я киваю, хотя и не планирую оставаться в стороне от этого. Да, я вернусь в Академию, но теперь ещё больше замотивирована расследовать смерть своего дедушки и выяснить, кто украл его сущность. Моим родителям не нужно об этом знать, иначе они попытаются остановить меня.

Королева, возможно, и предупредила мою бабушку, чтобы она не искала сущность дедушки, но это не значит, что этого не буду делать я.

Глава 19

Остаток ночи я готовлюсь к завтрашнему возвращению в Академию. Предполагалось, что я не вернусь туда ещё несколько дней, но мой отец договаривается о моём более раннем возвращении, желая, чтобы я как можно скорее уехала и не мешала им.

Я решаю не брать кинжал с собой. Здесь будет гораздо безопаснее. Итак, пока все на кухне обсуждают, что произошло на похоронах дедушки, я краду горсть волшебного пепла из маминой заначки, чтобы закопать его вместе с кинжалом, так как это должно помочь скрыть его местонахождение. Затем я пробираюсь в наше с Джейсом место — маленькую пещеру на склоне холма, расположенного посреди леса.

Это место идеально подходит для того, чтобы спрятаться самому или что-то скрыть. Вряд ли кто-то знает о его существовании, кроме моей семьи и Джейса, плюс тетя Эйслин наложила на него кучу волшебных заклинаний. Эти чары не позволяют никому, кроме Хейлов и Лукасов увидеть пещеру. Предполагается, что эта пещера является чем-то вроде укрытия от неприятностей, типа войны, но в итоге мы с Джейсом превращаем его в место, где можно спрятаться.

С фонариком в руке пробираюсь через лес. К счастью, я не боюсь темноты, так как луна и звёзды освещают путь. Свободной рукой я сжимаю телефон на случай, если понадобится позвонить родителям, но, честно говоря, лесная тишина успокаивает меня, по крайней мере, так было раньше. Из-за всего произошедшего — смертей, предупреждений моего деда, того, что Водяные Феи на свободе, — признаться честно, чувствую себя немного неуверенно. От каждого треска ветки или звука животного волосы на затылке встают дыбом.

Я ускоряю шаг, направляясь к холму. Оказавшись в безопасности внутри пещеры, я устанавливаю фонарик посередине, беру маленькую лопату и быстро рою яму под сундуком. Стараюсь не обращать внимания на воспоминания, которые подкрадываются ко мне, но мы с Джейсом проводили здесь так много времени, что я не могу не скучать по былым временам.

— Тогда всё было так легко и просто. — Я вздыхаю, бросаю кинжал в яму вместе с волшебным пеплом, засыпаю то и другое землёй и задвигаю сундук обратно. — Здесь он будет в безопасности какое-то время, — говорю себе, отряхивая руки.

Затем направляюсь к лестнице и карабкаюсь обратно наверх. Как только сползаю с холма, я соскальзываю по грязи вниз. Отряхнувшись, начинаю пробираться обратно через лес, светя фонариком перед собой.

Я проделываю довольно долгий путь, не сталкиваясь ни с какими неурядицами, но кажется, что вокруг меня трещат ветки, а затем откуда-то доносится волчий вой.

Холодок пробегает по моей спине, когда я смотрю на луну.

— Она ещё не полная. Всё под контролем.

Словно желая доказать, что я ошибаюсь, замечаю боковым зрением белую фигуру. Я разворачиваюсь и отскакиваю назад, сердце бешено колотится в груди, когда я направляю на неё свет фонарика. Фигура движется с нечеловеческой скоростью, прячась за дерево. Мне стоит убежать, но глаза незнакомца заставляют меня остановиться.

Они фиолетовые.

— Дедушка? — я осторожно подхожу к дереву, за которым он прячется. — Дедушка, это ты?

Снова ломается ветка. Слышится вой. Затем фигура бросается на меня и заваливает на спину. Фонарик вылетает у меня из рук. Темнота накрывает с головой.

В панике переворачиваюсь на живот и встаю на ноги. Прижимая руки к бокам, вглядываюсь в темноту, дыша так громко, что меня всю передергивает.

— Дедушка, если это ты… Пожалуйста, дай знак.

Единственный ответ, который я получаю, — жуткая тишина, внезапно воцарившаяся в лесу.

Я достаю из кармана телефон и открываю приложение «Фонарик». Оно не такое яркое, как настоящий фонарик, но работает.

Я освещаю фонарём сосны и разросшиеся кусты, но нигде не могу найти никаких признаков фигуры. Однако не сдаюсь.

Я стою там не меньше часа, осматриваясь, прежде чем сдаюсь.

— Видимо, это была просто галлюцинация, — говорю себе.

Но я знаю, что что-то видела: либо дедушку, либо его призрак, либо кого-то, кто был ужасно на него похож.

Глава 20

Перед уходом я проверяю пещеру. Когда убеждаюсь, что кинжал всё ещё в безопасности, то возвращаюсь домой и проскальзываю в свою комнату, чтобы закончить сборы.

Джейс пишет мне, пока я складываю одежду и запихиваю всё в чемодан.

Джейс: Привет, извини, что приходится это делать вот так, но я не смогу встретиться с тобой утром. У меня есть кое-какие дела, а потом я должен быть на собрании Стражников.

Я: Тогда, может, сегодня вечером? Я могу подождать.

Джейс: Извини, я сейчас не дома.

Я разочарованно вздыхаю.

Я: Ты уверен, что просто не оттягиваешь время? Иногда с тобой такое случается.

Джейс: Клянусь, я правда не могу. И чтобы доказать это, я готов поехать в Вирджинию, чтобы мы могли провести там несколько дней и спокойно поговорить.

Я: Когда?

Джейс: Скоро. Обещаю.

Я: Хорошо. Если тебе нужно о чём-то поговорить, я всегда рядом.

Джейс: Я знаю. Ты хороший друг. Хотел бы я быть таким же отличным другом для тебя.

Я: Ты и так хороший друг. И всегда им был.

Джейс: Надеюсь, ты не передумаешь после того, как я тебе всё расскажу.

Я собираюсь написать ему в ответ, что, конечно же, напишу, когда приходит новое сообщение.

Джейс: Мне нужно идти. Я напишу тебе, когда точно буду уверен, что приеду.

Я: Хорошо. ПП (TTYL — talk to you later: поговорим позже).

Убираю телефон и сосредотачиваюсь на том, чтобы закончить сборы.

Бедняга Джейс. Что бы с ним ни происходило, он волнуется, что я каким-то образом осужу его. Я бы никогда так с ним не поступила. Но мне интересно, знает ли об этом кто-нибудь из Стражников. Я сомневаюсь в этом, иначе он не отправился бы на задание. На самом деле, его могут исключить из общества или, что ещё хуже, причинить вред.

— Мне так жаль, что ты не можешь остаться подольше. — Моя бабушка входит в комнату, когда я застёгиваю молнию на своём чемодане. — Но думаю, что это к лучшему. Я знаю, твой дедушка не хотел бы, чтобы ты ввязывалась в эту историю.

— Все так говорят. — Я прислоняю чемодан к изножью кровати. — Бабушка, когда ты сказала, что дедушка перед смертью общался с плохими людьми, кого ты имела ввиду?

— О, милая, я не хочу, чтобы ты думала об этом. — Она убирает волосы с моих глаз, как делала, когда я была ребенком. — Не хочу, чтобы проблемы твоего дедушки становились для тебя обузой.

— Я помогаю с его делом, — говорю я ей. — И всё, что ты можешь рассказать, непременно пригодится.

Она недовольно поджимает губы.

— Уверена, что хочешь этого? Может быть, лучше поручить это кому-нибудь другому.

Я качаю головой.

— Я должна это сделать. Это важно.

Она вздыхает, опуская руку.

— Думаю, что отчасти понимаю, но пообещай, что будешь осторожна. Люди, с которыми он общался… Думаю, они были опасны.

Я плюхаюсь на край кровати и вытягиваю ноги.

— Так ты знаешь, кто они?

Она садится рядом со мной и смотрит на тыльную сторону своих ладоней.

— Я встречалась с ними всего однажды, они никогда не называли имён. Выглядели как обычные люди, но на них была странная метка, похожая на змею, свернувшуюся сзади кольцом.

— Никогда раньше не видела такой, — говорю я. — Но могу поспорить, что в записях Стражников что-то подобное было.

— Я уже проверяла и ничего не нашла. Я случайно подслушала телефонный разговор между этими людьми и твоим дедушкой. Не уверена, о чём именно шла речь, но я чётко слышала, как он упоминал что-то о войне.

Моё сердце бешено колотится в груди.

— Я тоже слышала, как дедушка упоминал о войне. Довольно часто в моих снах.

Её внимание переключается на меня.

— Он приходил к тебе во сне?

— Не уверена, но думаю, да. То есть… Мне казалось, что это происходит наяву. — Я подумываю о том, чтобы сказать ей, что мне показалось, будто я видела его в лесу, но тогда пришлось бы объяснять, что я там делала.

— Я не знаю, что сказать. Хождение по снам запрещено. Если Провидцы узнают… — её плечи опускаются, когда она вздыхает. — Ну, полагаю, это не имеет особого значения. У него и так уже достаточно неприятностей. — Она поворачивается ко мне лицом. — Сколько раз он это делал?

— Пару раз до своей смерти и один раз после. — Я чешу затылок. — Он продолжает предупреждать меня о войне и о чём-то, что называется «элект».

У неё на лбу появляется морщинка.

— Да, твоя мама спрашивала меня об этом. Хотела бы я знать, кто они такие.

— Я не уверена, «кто» это или «что». Он так и не сказал. Только то, что я в опасности, а потом отмахнулся. — Я откидываюсь на локти. — Я тщательно изучила это слово, но ничего не нашла. Почти уверена, что Джекс — мой вроде как наставник в Академии — знает, что это такое, но не говорит. Я найду способ вытащить это из него. Мне просто нужно найти его слабое место.

— Хм… Возможно, я знаю, как это сделать… — не закончив фразу, она встаёт и выбегает из комнаты.

Озадаченная, я встаю и следую за ней в комнату для гостей, где она провела последнюю неделю. Когда вхожу, она роется в верхнем ящике комода.

— Твои родители убили бы меня, если бы узнали, что я отдаю тебе это. — Она бросает на пол несколько рубашек и пар брюк, затем достаёт из ящика коробку размером с кольцо. — Но, учитывая, что ты можешь быть в опасности, — она поворачивается ко мне, сжимая коробку в руке, — я действительно думаю, что ты должна знать, с чем имеешь дело. — Она протягивает руку, призывая меня взять коробку.

— Что это? — я беру коробочку у неё из рук и поднимаю крышку. — Кольцо? Я протягиваю руку, чтобы забрать его, но она отталкивает её.

Затем постукивает по серебряному ободку кольца.

— Не забудь! Прикасаться только к серебряной части, пока не наденешь его на палец. Если прикоснуться к рубину, в конечном итоге раскроешь свои секреты любому, кто согласится выслушать.

— Погоди. — Я ошеломлённо моргаю, глядя на неё. — В нём сыворотка правды?

Она кивает.

— Достаточно провести рубином по коже Джекса, и ты сможешь вытянуть из него всю правду.

Мой желудок сжимается от чувства вины.

— Мне кажется неправильным манипулировать им подобным образом.

— Скажу так, пока ты получаешь от него только то, что тебе нужно, ты не виновата. — Когда я всё ещё не до конца верю ей, она настаивает: — Алана, я никогда не была сторонницей, чтобы лишать кого-либо свободы воли, но пока мы не выясним, что происходит, то никогда не сможем очистить имя твоего дедушки и раскрыть его сущность. К тому же, если он думает, что ты в опасности, нам нужно узнать об этом «электе» как можно больше.

Я понимаю, к чему она клонит, но всё равно чувствую себя немного виноватой, используя кольцо.

— Значит, ты всё равно будешь искать его сущность, даже после того, как королева предупредила тебя не делать этого?

— Разумеется. Твой дедушка был любовью всей моей жизни, я очень надеюсь, что однажды наши души воссоединятся, но этого не произойдёт, если его не похоронят должным образом.

Я захлопываю крышку коробки.

— Хорошо, я сделаю это.

Не понимаю, как сильно она хочет, чтобы я это сделала, пока на её лице не появляется облегчение.

— Ты скажешь мне, если что-то узнаешь? — спрашивает она.

— Я позвоню тебе, как только всё прояснится. — Я засовываю коробочку в задний карман своих полосатых пижамных штанов. — Кстати, откуда у тебя это кольцо? Разве сыворотка правды не редкая штука?

— Я нашла его на днях, спрятанным среди старых хрустальных шаров твоего дедушки. Я не уверена, как давно оно у него и откуда, но подумала, что должна сохранить его на всякий случай. — Она о чём-то размышляет. — Странно, что так быстро нашла ему применение. Словно он знал, что оно нам понадобится.

Я киваю, полностью соглашаясь с ней. И правда, очень странно.

Такое ощущение, что мой дедушка всё ещё где-то рядом, наблюдает за нами.

Глава 21

К тому времени, как забираюсь в постель, я так вымотана, что почти засыпаю ещё до того, как моя голова касается подушки. Втайне надеюсь погрузиться в сон, в котором смогу поговорить со своим дедушкой, но в итоге проваливаюсь в кошмар о том, как Водяные Феи связывают меня и сдирают кожу. Конечно, ненормально, но я легко могу представить, как они делают что-то подобное. На уроках истории я узнала достаточно, чтобы понять, насколько Феи сумасшедшие и извращённые.

Я просыпаюсь вся в поту и, в конце концов, лежу в постели без сна, пока солнце не поднимается над холмами и не окрашивает небо в розовые и оранжевые тона. Поскольку нужно успеть на ранний рейс, я вытаскиваю себя из постели, натягиваю джинсы и футболку, собираю волосы в хвост и спускаюсь вниз со своим чемоданом.

Родители уже на кухне, пьют кофе и обсуждают последнюю экспериментальную установку, связанную с паранормальными явлениями, которую они обнаружили. Я останавливаюсь в дверях, прислушиваясь к их разговору.

— Понимаю, у нас много работы, — говорит мама папе, добавляя ложку сахара в свой кофе, — но нам всё равно нужно найти время, чтобы осмотреть это заведение. И, если потребуется, составить план действий и уничтожить его.

Мой папа отпивает из кофейной кружки.

— В последнее время их было так много. Это не может быть простым совпадением. Они должны быть как-то связаны.

Из-за похорон, этой истории с Джейсом и драмы с Водяными Феями я почти забываю о зомби с меткой, которого Джекс показал мне прямо перед отъездом. Кажется, это было так давно, хотя всего лишь на прошлой неделе. Интересно, узнаю ли я об этом больше, когда вернусь.

Я начинаю моргать от собственной реакции, поражённая тем, насколько комфортно мне стало жить с мыслью о том, что я буду Хранителем.

— Доброе утро, милая, — встречает меня мама с усталой улыбкой. — Ты всё собрала?

— Ага. — Я открываю холодильник, чтобы взять бутылку сока. — Итак, вы, ребята, нашли ещё одно место для экспериментов с паранормальными явлениями, да?

Мой отец откидывается на спинку стула.

— И не один. Целых три. Их число растёт.

— Перед тем, как я покинула Академию, Джекс показал мне зомби с меткой. — Я откручиваю крышку с бутылки сока. — Он сказал, что появилось много мертвецов. И не только зомби. Интересно, почему их так много.

Мой отец бросает осторожный взгляд на маму.

— У нас есть пару предположений.

Я отпиваю глоток сока, прежде чем спросить:

— Какие…?

— Что всеми ими управляет один и тот же человек, — говорит мама. — Мы просто не уверены, кто именно.

— Но зачем кому-то экспериментировать с такими существами, как зомби? — спрашиваю я. — В этом нет никакого смысла.

— Это мы и пытаемся выяснить. — Мой отец поднимается со стула, ставит пустую кружку в раковину и бросает взгляд на мой чемодан, стоящий в дверях. — Ты готова?

Я киваю.

— Да. Во сколько отправляемся?

Папа бросает взгляд на часы.

— Нам, наверное, уже пора. Ещё рановато, но мы должны вернуться к началу собрания.

Моя мама кивает в знак согласия, затем берёт свою сумочку и ключи от машины.

Я прощаюсь с бабушкой, прежде чем сесть в машину, и обещаю, что позвоню ей, как только воспользуюсь кольцом. Затем мы с родителями едем в тишине, и это напоминает о нашей последней поездке в аэропорт. Но тишина нарушается, когда мой папа тормозит и останавливается в конце длинной вереницы машин. Учитывая, что мы живём очень далеко, у чёрта на куличках, пробка в такое раннее время суток совершенно неуместна.

— Что, чёрт возьми, происходит? — спрашивает он, останавливая машину.

Моя мама опускает стекло и высовывает голову, чтобы получше всё разглядеть.

— Похоже, дорога перекрыта.

Папа проверяет время на приборной панели.

— Она опоздает на свой рейс… а мы на собрание.

— Попробуй объехать. — Она машет рукой моему отцу, чтобы он двигался дальше. — Движение в другую сторону тоже, скорее всего, перекрыто.

Он приподнимает бровь, глядя на неё.

— Кто вы такая и что сделали с моей женой?

Я хихикаю, кажется, впервые за долгое время.

— Да, мам, с каких это пор ты стала нарушать правила?

— Я иногда нарушаю правила, — обиженно возражает она.

Папа бросает на меня одобрительный взгляд в зеркало заднего вида, и я прикрываю смех рукой. Моя мама игриво хлопает его по руке с улыбкой на лице. Я тоже улыбаюсь, радуясь, что она снова счастлива.

— Думаю, мама права, пап. Давай объедем эту пробку с другой стороны.

Он усмехается.

— Хорошо, но если меня остановят, я скажу полицейскому, что это не моя вина, и меня вынудила это сделать моя жена, нарушившая правила. — Поднимая брови, он смотрит на мою маму, переключает скорость и выезжает на встречную полосу.

С обеих сторон дорогу перегораживает баррикада. Когда подъезжаем к ней, отец поворачивает руль и выезжает на лужайку. Прямо перед тем, как колёса касаются травы, он нажимает на тормоза.

— Чёрт. Это Хранители. — Он паркует машину на обочине, колёса поднимают облако пыли.

Я подаюсь вперёд на сиденье и вглядываюсь в группу людей по другую сторону баррикады. Все они одеты в чёрные брюки-карго и чёрные футболки, в руках по блокноту, и они обходят что-то на земле.

— Что там? — спрашиваю я. — Мёртвое тело?

Мой отец распахивает дверцу, чтобы выйти.

— Вы двое, оставайтесь здесь. Я пойду посмотрю, что происходит.

— Ни за что. — Я вылезаю вместе с ним, игнорируя недовольный взгляд, которым он меня одаривает. — Теперь это часть моей жизни. Я иду с тобой.

Он качает головой, но не спорит.

— Ты права, но на всякий случай будь рядом.

— На всякий случай, серьёзно? — шучу я, пока мы пробираемся по траве к месту происшествия. — Думаешь, мертвец воскреснет?

Он смотрит на меня снисходительно, но затем на его лице появляется улыбка.

— Я рад, что к тебе вернулся сарказм. Скучал по этому.

Я чувствую себя немного виноватой за то, что улыбаюсь так скоро после смерти дедушки, но в то же время…

— Я тоже.

Однако наши улыбки быстро исчезают, когда мы подходим к баррикаде. С другой стороны на асфальте размазано что-то похожее на красную краску. Но в воздухе витает солоноватый запах ржавчины.

Кровь.

И не просто капля крови, а целая чёртова тонна покрывает землю, близлежащие деревья, кусты и траву.

Когда огибаем баррикаду, вонь становится такой невыносимой, что меня чуть не выворачивает наизнанку.

— Стой здесь, — говорит мой отец, прежде чем мы подходим к мёртвому телу. — Я пойду посмотрю, что происходит. — Он направляется к более высокому мужчине с планшетом в руках, который, кажется, командует всеми присутствующими.

— Похоже, здесь кого-то зверски убили. — Я прикрываю рукой нос и рот, чтобы заглушить вонь.

— И произошло что-то серьёзное.

Звук голоса Джекса вызывает у меня дрожь, приятную дрожь, которая заставляет мой желудок сходить с ума.

Серьёзно. Что, чёрт возьми, со мной не так? Сейчас совершенно неподходящее время для того, чтобы возбуждаться и желать большего.

Делаю глубокий вдох, прежде чем обернуться, приказывая себе не пялиться на него. Но не могу удержаться и украдкой бросаю взгляд.

Уголок его губ приподнимается в дерзкой полуулыбке.

— Это как-то неуместно — пялиться на меня прямо сейчас.

— Я вовсе не пялюсь на тебя. — Мысленно танцую от счастья! И голос абсолютно ровный! — я разглядывала кровь на твоей рубашке.

— Ну, конечно, — снисходительно говорит он. — И это не кровь. А кетчуп из гамбургера, который я только что съел.

Я морщу нос.

— Ты ел на месте преступления, вот, — я указываю рукой в сторону мёртвого тела, — прямо здесь?

Он поднимает плечо, пожимая плечами.

— Я был голоден, и не собираюсь уходить в ближайшее время.

— Всё равно это отвратительно.

— К этому привыкаешь.

— С трудом. — Я бросаю взгляд на мёртвое тело, накрытое простыней, затем снова смотрю на Джекса. — Ты мог бы предупредить, что работаешь над делом в тридцати милях от моего дома.

— Я приехал сюда около часа назад. На самом деле у меня было не так много времени, чтобы подумать об этом.

Я обхватываю себя руками, когда поднимается лёгкий ветерок.

— Как давно его убили?

Он кивает головой, жестом приглашая меня следовать за ним, и направляется к телу.

— Нам позвонили всего несколько часов назад.

Я внимательно смотрю под ноги, чтобы не наступить на кровь.

— Вы, ребята, случайно не на самолете сюда прилетели?

— Нет, обычно мы не летаем на расследования. — Он надевает солнцезащитные очки на глаза, когда солнечный свет пробивается сквозь облака. — Только когда мы набираем новобранцев.

— Тогда как ты сюда попал?

— С помощью телепортации.

— У тебя есть знакомая ведьма? — не знаю, почему я так удивлена, учитывая, что Академия полна всевозможных существ из другого мира.

Он присаживается на корточки рядом с укрытым телом.

— Есть несколько ведьмочек, которые работают на нас. Они помогают нам с делами, но ты скоро поймёшь это, как только начнешь работать.

Я стою на некотором расстоянии от тела, вонь едва переносима.

— Почему бы тогда просто не использовать телепортацию постоянно? Потому что это кажется намного проще.

— Да, но никогда не стоит слишком полагаться на что-то одно, а полёты полезны лишь для новичков. Это просто и незамысловато. К тому же, Вивиан терпеть не может использовать магию без крайней необходимости, как сегодня, когда нам нужно было быстро добраться сюда. Если бы не было необходимости так быстро добраться до места убийства, мы бы, наверное, всё время летали.

Он поднимает тело, вдыхая зловоние гниющей плоти.

Я сдерживаю рвотный позыв, подступающий к горлу, и заставляю себя внимательно посмотреть.

— Что это было?

Он наклоняется ближе, чтобы рассмотреть безликий череп.

— Мы думаем, это ещё один зомби.

— Ещё один? И многих из них убивают?

— Обычно нет, но за последние пару месяцев — да.

— Но они же и так мертвы. Это бессмысленно.

Он лезет в карман брюк и достаёт пару латексных перчаток.

— Может, это и бессмысленно, но мы здесь для того, чтобы попытаться найти в этом хоть какой-то смысл. — Он шевелит пальцами в перчатках. — И у меня есть теория. — Он поднимает руку и жестом подзывает меня подойти поближе.

— Нет, спасибо. — Я отступаю назад. — Мне и здесь хорошо, я дышу воздухом, чистым от трупного аромата зомби.

Он бросает на меня нетерпеливый взгляд через плечо.

— Не могла бы ты, пожалуйста, перестать быть занозой в заднице? Я пытаюсь научить тебя, как выполнять нашу работу.

Я скрежещу зубами от этого занозистого замечания, но решаю пропустить это мимо ушей.

— Ладно. — Неохотно подхожу ближе и присаживаюсь на корточки рядом с ним.

Его губы дёргаются, когда он пытается сдержать улыбку.

— Неужели это было так трудно?

— Да, если честно.

Он хмурится.

— Тебе нравится быть занозой в заднице?

Я мило улыбаюсь ему.

— Примерно так же, как тебе нравится быть самоуверенным засранцем.

Он качает головой, но я замечаю на его лице тень усмешки.

— Я искал бирку на зомби. Пока не нашёл, но предполагаю, что она где-то должна быть.

Я переминаюсь с ноги на ногу.

— Думаешь, его смерть была связана с другим зомби, которого ты мне показывал?

Он кивает, косясь на лишённую плоти левую щёку зомби.

— Знаю. И думаю, что оба убийства связаны с одной и той же экспериментальной установкой.

— Мои родители думают, что всеми экспериментальными установками руководит один и тот же человек.

Он переводит взгляд на меня.

— Они сказали тебе?

Я качаю головой.

— Я подслушала их разговор сегодня утром. И немного поговорила с ними об этом.

— Я удивлён, что они говорят с тобой о таких вещах. Обычно получить информацию от Стражников — это та ещё задача.

— Да, но они мои родители. Они не будут относиться ко мне как к дерьму, потому что я стала Хранителем.

— Тогда тебе повезло… у тебя хорошие родители. — Его голос звучит искренне, и это сбивает меня с толку.

— Эм, спасибо.

Он небрежно пожимает плечами. Затем, склоняя голову набок, поднимает руку зомби и поворачивает её.

— Я знаю, что где-то должна быть бирка.

— Ты смотрел его ноги?

— Смотрел везде.

— Х-м-м… — я поднимаюсь на ноги и обхожу тело, осматривая его в поисках чего-то, что Джекс, возможно, пропустил.

Я разглядываю под простыней его ступни. Понятия не имею, почему вдруг стала такой напористой, и откуда взялся этот инстинкт, но Джекс, кажется, находит это забавным, наблюдая за мной с весёлыми искорками в глазах.

— Нашла что-нибудь? — спрашивает он, когда я возвращаюсь к нему.

— Нет, но, возможно, у меня есть теория.

— Серьёзно?

Я киваю, заправляя прядь волос за ухо.

— У него было ободрано лицо, верно?

Джекс с любопытством смотрит на меня.

— Мы думаем, его вытолкнули перед движущимся автомобилем, который мчался довольно быстро, а потом его выбросило на тротуар.

Я содрогаюсь от этой мысли.

— Ну, а что, если бирка была на лицевой стороне? Я имею в виду… у другого зомби, которого ты мне показывал, бирка была на щеке.

Он на мгновение обдумывает мою идею, прежде чем его губы растягиваются в улыбке.

— Это довольно хорошая и очень точная теория.

Я прищуриваюсь, глядя на него.

— Ты уже думал об этом, не так ли?

— Конечно, думал.

— Тогда почему сразу не сказал?

— Потому что хотел посмотреть, сможешь ли ты додуматься до этого самостоятельно, — просто говорит он. — Ты сделала это быстрее, чем я ожидал. Возможно, в конце концов, у тебя всё получится.

Я скрещиваю руки на груди и пристально смотрю на него.

— Значит, ты думал, что у меня ничего не получится?

— Поначалу, — говорит он, пожимая плечами. — Но теперь, — он снова пожимает плечами, — я не уверен. Может, ты и не такая неудачница, как я думал.

Ладно, я больше не чувствую себя виноватой из-за того, что собираюсь надеть это кольцо.

— Вот это да, спасибо. — Мой голос сочится сарказмом. — Всегда приятно, когда тебе говорят, что ты не так уж плоха, как кто-то думал.

Его губы кривятся в усмешке.

— Не за что.

Мы обмениваемся вызывающими взглядами, но, признаюсь, я нахожу нашу перепалку скорее забавной, чем раздражающей.

— Итак, что ещё ты знаешь о его убийстве? Я оглядываюсь на другого Хранителя, осматривающего место преступления.

Он приподнимает бровь.

— Мне показалось, или тебе стало любопытно?

— Не знаю. — Я изображаю невозмутимость. — Возможно.

На его лице появляется улыбка, когда он выпрямляет ноги, чтобы встать.

— Пойдём. Покажу тебе, что нам удалось найти.

— Алана, нам пора возвращаться, — говорит мой отец, спеша к нам. — Я поговорил с заведующими, и они разрешили нам проехать по боковой дороге вон там. — Он указывает направо, на деревья. — Там есть проход.

— Мы можем поехать через несколько минут? — спрашиваю я. — Джекс хочет показать мне кое-что.

Мой отец удивлённо смотрит на Джекса, как будто только что заметил его.

— Джекс, рад снова тебя видеть.

Джекс снимает перчатки и пожимает папе руку.

— И я Вас, сэр.

Я закатываю глаза. Поскольку готова побить его за слово «сэр».

— Ты участвуешь в этом деле? — спрашивает мой отец.

Он качает головой.

— Просто помогаю. Официально меня ещё не назначили на это дело, но я надеюсь.

Взгляд моего отца падает на зомби, лежащего на земле.

— В последнее время часто обнаруживают подобные трупы, не так ли?

Джекс кивает.

— Кажется, за последние два месяца мы нашли в общей сложности шестерых.

Мой отец качает головой, о чём-то размышляя.

— Ты нашёл какую-нибудь связь между этими смертями?

Джекс переминается с ноги на ногу, почёсывая затылок.

— Пока не могу предоставить такую информацию.

— Понимаю. — Мой отец ещё секунду смотрит на зомби, прежде чем снова посмотреть на меня. — Нам действительно пора. Твой рейс вылетает через полтора часа.

Не знаю, почему я так расстроена. Мне стоило бы радоваться, что не придётся весь день торчать рядом с разлагающимся трупом. Но почему-то всё наоборот.

— Если вы не возражаете, сэр, она может остаться, — предлагает Джекс, словно чувствуя моё нежелание уходить. — Возможно, ей будет полезно набраться опыта, поскольку она пропустила первую неделю занятий.

Мой отец обдумывает предложение Джекса, сжав губы в тонкую линию.

— А как же самолет?

— Она может телепортироваться вместе со мной. — Взгляд Джекса скользит по мне, и в его серебристых глазах мерцает веселье. — Хотя я знаю, что она будет разочарована тем, что больше не сможет летать. Ей очень понравилось в первый раз.

Я скрещиваю руки на груди и поднимаю брови.

— Так и есть, пока ты не накачал меня наркотиками. — У моего отца отвисает челюсть, когда он бормочет:

— Накачал наркотиками?

— Всё было не так, — в панике говорит Джекс. — Я лишь дал ей немного настойки, чтобы успокоить.

Мой отец всё ещё выглядит раздражённым, поэтому я сглаживаю ситуацию, прежде чем он решит отправить меня в аэропорт.

— Насчет наркотиков просто шутка, папа, — беззаботно говорю я. — Я сильно нервничала, и он дал мне немного отиума, чтобы я успокоилась.

Мой отец немного расслабляется.

— Ну, если ты знала, что принимаешь…

— Я все осознавала, — заверяю его.

Мой отец кивает, но выражение его лица остаётся напряжённым. Тем не менее, он разрешает мне вернуться в Академию с Джексом.

После того, как достаю свой чемодан из багажника, я прощаюсь с мамой и папой.

— И, Алана, — говорит папа, обнимая меня, — не могла бы ты пока сохранить в секрете всю эту историю с Водяными Феями? Стражники пока не хотят, чтобы об этом кто-то узнал.

— Но разве Провидцы не в курсе? — спрашиваю я его. — Они видели их на похоронах.

— Они обещали хранить молчание, пока мы не выясним больше о том, что происходит, — объясняет он, отступая на шаг. — Мы хотим избежать паники. И чем больше людей будет знать, тем больше мы рискуем вызвать всемирную панику.

— Хорошо, я буду молчать, — соглашаюсь я, поднимая с земли свой чемодан.

Он машет мне, прежде чем сесть в машину к маме. Она плачет, когда они отъезжают от места преступления, и я тоже готова расплакаться, но сдерживаюсь.

— В тот раз ты справилась лучше. — Джекс подходит ко мне.

Я отрываю взгляд от дороги и смотрю на него.

— С чем?

Он засовывает руки в карманы.

— С прощанием.

Я громко выдыхаю.

— Я думала, это будет сложнее из-за дедушки, но, думаю, всё оказалось немного проще.

Он смотрит на свой телефон, когда тот вибрирует.

— Может, это всё потому, что начинаешь привыкать к мысли о том, что теперь ты — Хранитель.

— Может быть, а может, просто привыкаю прощаться.

Он бросает на меня сочувственный взгляд, прежде чем мы идём обратно к зомби, и гравий хрустит под нашими ботинками.

— Кстати, о твоём дедушке, — резко говорит Джекс, засовывая телефон в задний карман своих широких шорт, — подумал, тебе будет интересно узнать, что у нас уже есть список подозреваемых.

— Правда? — я оживляюсь. — Это прекрасная новость. Кто?

Он колеблется.

— Не уверен, что могу сказать тебе прямо сейчас.

Я упираю руку в бедро.

— Почему бы и нет? Ты сказал, что я могу помочь, помнишь?

— Да, но боюсь, ты отреагируешь иррационально и попытаешься наброситься на них и уничтожишь одного за другим.

— Эй! — я обиженно прижимаю руку к груди. — Я никогда никого раньше не убивала.

Он бросает на меня обвиняющий взгляд.

— Но я знаю, что ты думала об этом.

Ладно, подловил.

— Если я пообещаю не убивать их, ты скажешь? — я лишь надеюсь, что смогу сдержать своё обещание, потому что выследить убийцу дедушки и убрать его, звучит довольно заманчиво.

Джекс замедляет шаг, скрещивает руки на своей худощавой груди и оглядывает дорогу и деревья вокруг.

— Вот что я тебе скажу. Если найдёшь подсказку, которая поможет в этом деле, тогда я покажу тебе список.

Звучит достаточно просто. Я протягиваю руку для рукопожатия.

— Да начнётся игра, мальчик-оборотень.

Глава 22

Ладно, я немного переусердствовала с поиском подсказки. Я не только должна быть осторожна на каждом шагу, но мне запрещено что-либо трогать, что, по-видимому, делает невозможным поиск чего-либо.

После того, как меня внимательно осматривают несколько Хранителей, я решаю отправиться в лес на поиски улик и передохнуть от всей напряжённости ситуации. Я иду некоторое время, прежде чем прислониться к толстому стволу дерева, чтобы передохнуть и собраться с мыслями.

Я очень хочу увидеть этот список, но не уверена на сто процентов, что смогу найти ключ к разгадке. Конечно, когда я была маленькой, мы с папой смотрели много детективных сериалов и фильмов о Скуби Ду, но не думаю, что это сработает.

— Это невозможно. — Я раздражённо выдыхаю. — Понятия не имею, что ищу. Серьёзно, я начинаю проникаться безумным уважением к Хранителям.

— Нужна помощь?

Голос Джекса заставляет меня вздрогнуть.

Я задыхаюсь, прижимая руку к груди.

— Господи, чувак. Хотя бы предупреждай, прежде чем подкрадываешься к кому-нибудь в лесу.

Он прислоняется к стволу дерева в нескольких футах от меня, выглядя настолько уютно, насколько это возможно. Интересно, как долго он там стоит. Услышал ли он только что мои слова.

— Если ты мне поможешь, я не выиграю наше пари, да? — Я расправляю плечи и осторожно делаю шаг вперёд, осматривая траву в поисках чего-нибудь необычного. — Можешь уходить. Я справлюсь.

— Ты тоже Хранитель, Алана. — Джекс подходит ко мне сзади, и аромат его оборотня — одеколона, мыла и чего-то древесного — щекочет ноздри. Я стараюсь не вдыхать, но у меня ничего не получается. — Перестань относиться к себе как к чему-то отдельному от нашего общества.

Я беру длинную тонкую палку и с её помощью раздвигаю высокие травинки.

— Сейчас у меня такое чувство, будто я отделена от всех вас. Понятия не имею, что делаю, в отличие от всех остальных.

— Все остальные понятия не имеют, что делают уже очень давно. Ты новичок здесь, но со временем научишься.

— Все ведут себя так, словно я им мешаю.

— Это потому, что новички обычно не берутся за такое серьёзное дело. — Он продолжает вторгаться в моё личное пространство, подстраиваясь под каждый мой шаг.

Я оглядываюсь на него через плечо.

— То есть… Тогда почему мне позволили работать над этим делом?

Он слегка пожимает плечами.

— Потому что я сказал, что ты возьмёшься за него.

Я поворачиваюсь к нему лицом, затем отступаю на шаг, когда понимаю, насколько мы близко. Он так близко, что чувствую тепло его тела и исходящую от него напряжённость.

— Ты настолько важная персона, что можешь это сделать? Я думала, ты сказал, что ещё не стал детективом.

— Я не такая уж важная шишка, как хотелось бы, но да, пока я имею на это право.

— Но ты такой молодой.

— Серьёзно? — в его голосе слышен издевательский сарказм.

Я закатываю глаза.

— Ты знаешь, что я имею в виду. Ты кажешься слишком молодым, чтобы просить о таком.

— Я не настолько важный, но у меня есть связи, — говорит он. — В моей семье течет кровь Хранителей, и многие люди уважают нас.

— Да, в моей семье было всё то же самое. — Я вздыхаю и снова начинаю ковырять палкой в траве. — Но после всей этой истории с кражей кинжала дедушки… ну, многие Стражники и Провидцы отвернулись от нас.

— Да, люди отстой. Всегда делают выводы, не выслушав правды, — говорит он, удивляя меня. — Но, по крайней мере, ты знаешь, кто твои настоящие друзья, верно?

— Наверное. Но всё равно это отстой. Я знаю своего дедушку. Если он действительно украл кинжал, как все говорят, то на это была веская причина.

— Знаю, — соглашается он.

Мои глаза расширяются.

— Подожди, ты же не думаешь, что он виновен?

Он качает головой.

— Я работал над его делом, помнишь? И изучил его достаточно, чтобы понять, что он был хорошим человеком. Да, он совершил пару сомнительных поступков, но, думаю, чем больше буду вникать в это, тем больше смогу опровергнуть многие обвинения.

Мне чертовски хочется обнять его, но, решив не выглядеть полной эмоционально сумасшедшей, воздерживаюсь.

— Рада слышать. Ему нужен кто-то на его стороне. — Когда на глаза наворачиваются слёзы, я отворачиваюсь и начинаю осматривать несколько деревьев.

Он даёт мне время собраться с мыслями, прежде чем последовать за мной.

— Знаешь, ты на правильном пути, — говорит он. — Здесь что-то есть. Я чувствую запах.

Я поворачиваюсь к нему лицом, моё любопытство растёт.

— Что значит, ты чувствуешь запах?

Он принюхивается.

— Пахнет кровью.

Я вдыхаю воздух.

— Я чувствую только запах вечнозеленых деревьев.

— Это потому, что у тебя нет чутья оборотня.

Ухмыляясь, он мягко проводит пальцем по моему носу, прежде чем обойти вокруг.

Я снова вздрагиваю от его прикосновения и прихожу к выводу, что Джекс, возможно, привлекает моё тело больше, чем разум. По крайней мере, я пытаюсь убедить себя в этом.

— Куда ты? — я бегу за ним, пока он углубляется в лес.

— Выяснить, откуда этот запах крови. — Он шагает по траве, огибая деревья и кусты, пока, наконец, не останавливается у большого камня. — Кажется, этот запах исходит оттуда.

— Так нечестно, — наполовину ворчу, наполовину шучу я. — Я бы нашла это место первой, если бы у меня было сверхчеловеческое обоняние.

Он одаривает меня ещё одной высокомерной ухмылкой, прежде чем броситься вперёд и запрыгнуть на вершину скалы.

— Ладно, теперь ты просто выпендриваешься, — бормочу я, качая головой. Должно быть, он слышит меня, потому что его улыбка становится шире.

Я ухмыляюсь ему в ответ, прежде чем подойти к скале. Затем хватаюсь за край и легко взбираюсь на вершину.

Затем отряхиваю руки и гордо улыбаюсь, когда он смотрит на меня, разинув рот.

— Что? Я живу с кучей Стражников и поддерживаю форму, ясно?

Он качает головой, ухмыляясь, а затем подходит к центру скалы и наклоняется, чтобы что-то поднять.

Я направляюсь к нему.

— Что это?

Нахмурив брови, он поднимает миниатюрный хрустальный шар, наполненный кусочками мерцающих рубинов.

— Это кристалл для путешествий Провидцев, не так ли? — спрашивает он.

Реальность обрушивается на меня, сдавливая грудь.

— Это моего дедушки.

На лице Джекса отражается недоумение.

— Откуда ты знаешь? Я думал, у каждого Провидца они одинаковые?

Я сглатываю комок в горле, протягиваю руку и провожу кончиком пальца по глубокому сколу на кристалле.

— Я была с ним, когда он уронил его. Мы были на крыше дома, наблюдали лунное затмение, и шар скатился и разбился о бетон. Я сказала ему, что он должен просто починить эту штуку, но он ответил, что хочет оставить всё как есть, чтобы всегда помнить, как мы смотрели затмение вместе.

Наступает тишина, пока я недоверчиво смотрю на хрустальный шар. Почему, чёрт возьми, он должен находиться здесь, неподалеку от места, где только что произошло убийство?

Я выдёргиваю себя из транса.

— Джекс, мы не можем использовать это как улику. У моего дедушки и так достаточно неприятностей, и я уверена, что Вивиан раздует из этого большую проблему. Она считает, что он виновен, больше, чем кто-либо другой.

— Алана, ты представляешь, сколько неприятностей у нас может быть из-за сокрытия улик? — Джекс качает головой. — Мы должны вернуть этот шар. Кроме того, твой дедушка не мог этого сделать. Убийство произошло всего несколько часов назад.

Да, но я почти уверена, что видела его прошлой ночью в лесу возле своего дома.

Но об этом я ему не скажу.

— Мы можем подождать пару дней, пока я разберусь с этим? — спрашиваю его.

Когда он не сдаётся сразу, я сжимаю руки в кулаки.

— Пожалуйста, Джекс. По крайней мере, дай хотя бы шанс выяснить, почему это произошло именно здесь.

Он с опаской переводит взгляд с хрустального шара на меня.

— У тебя неделя. Срань господня! Не могу поверить, что согласился!

— Спасибо. Спасибо огромное. Спасибо! — Я обнимаю его, решая на мгновение рискнуть показаться сумасшедшей.

Он напрягается и неловко хлопает меня по спине.

— Не за что, но, если нас поймают, это будет только на твоей совести.

— Я полностью возьму вину на себя. — Я отодвигаюсь, опуская руки. — Если кто-нибудь узнает, я скажу, что заставила тебя согласиться на мой коварный план.

— Давай не будем перегибать палку, — говорит он, и его губы растягиваются в улыбке. — Никто не поверит, что ты заставляла меня что-то делать, но можешь сказать им, что я не имею к этому никакого отношения.

Обычно я бы съязвила в ответ, но вместо этого просто благодарю его. Тогда я скрещиваю пальцы, надеясь, что действительно смогу понять, какого чёрта дедушкин кристалл делал здесь, всего в сотне футов от места убийства.

Глава 23

К тому времени, как мы возвращаемся в школу, уже далеко за полночь. И к тому моменту, как я добираюсь до своей комнаты, моя новая соседка по комнате крепко спит.

Я прокрадываюсь внутрь и, не переодеваясь, забираюсь в постель, проваливаясь в глубокий сон. Когда просыпаюсь, не могу вспомнить, что мне снилось, но возникает сильнейшее чувство страха, что мой дедушка действительно посетил меня в стране грёз и снова предупредил о надвигающейся опасности.

Я решаю, что мне нужно немедленно воспользоваться кольцом. Согласно инструкциям бабушки, я надеваю его, не прикасаясь к рубину. Затем облачаюсь в чёрную футболку, брюки в тон и ботинки, прежде чем отправиться в кабинет за расписанием занятий.

Когда выхожу из своей комнаты, я пересекаюсь со своей соседкой; невысокой девушкой с вьющимися каштановыми волосами.

— Привет, ты, должно быть, моя соседка по комнате. — Я протягиваю руку. — Я Алана Эйвери.

— Я знаю, кто ты. — Она бросает на меня злобный взгляд, прежде чем протиснуться мимо, зайти в комнату и захлопнуть дверь перед моим носом.

Мой рот приоткрывается от удивления.

— Что, чёрт возьми, это было?

Я скоро и очень болезненно узнаю об этом.

Думала, что, поскольку Джекс не изменил своего отношения ко мне, это не затронет и других Хранителей. Господи, я идиотка. Вся школа официально ненавидит меня.

Я вернулась всего один день назад, а в столовой мне подставили подножку, обозвали и даже разгромили мою комнату. Это отстой, но я не сдамся.

Большую часть жизни я тренировалась, чтобы стать бойцом, и, хотя в итоге не стала Стражником, это не значит, что я не владею хорошим хуком справа. У большинства парней, которые ставили мне подножки, красивые чёрные глаза в тон.

Разумеется, поскольку Вивиан терпеть меня не может, я не очень удивляюсь, когда меня вызывают в кабинет прямо перед тем, как я должна отправиться на урок по выявлению потусторонних существ, и такое чувство, что я вот-вот вляпаюсь по уши в неприятности.

У меня уходит почти десять минут на блуждание по лабиринту коридоров, прежде чем я, наконец, нахожу её кабинет. Как только я добираюсь туда, встречаю Джекса.

— Куда направляешься? — Джекс спрашивает меня, когда я прохожу мимо по пустому коридору. — Разве ты не должна быть на занятиях?

— Меня вызвали в кабинет Вивиан, — неохотно говорю я, глядя на закрытую дверь её кабинета.

Он склоняет голову набок.

— Это странно. Обычно она не вызывает учеников с урока, если только это не что-то серьёзное.

Я кручу кольцо на пальце. Нет, не сейчас. У тебя нет времени слушать ответы.

— Возможно, сегодня за обедом я ударила нескольких парней, и, возможно, ей это немного не понравилось.

— Ты ударила нескольких парней за обедом?

— Эй, они первыми подставили мне подножку и смеялись над моим дедушкой, — возражаю я. — Я должна была постоять за себя.

Он окидывает меня строгим взглядом, но в его глазах искрится улыбка.

— Вивиан очень не любит ссоры. Скорее всего, она продержит тебя в офисе до конца дня и, возможно, заставит убирать в туалетах.

— Какое счастье, — говорю я ровным голосом.

— Я зайду проведать тебя позже, — говорит Джекс, — чтобы убедиться, что ты жива.

— Не беспокойся обо мне. У меня бывали наказания и похуже. — Я улыбаюсь ему. — Пожелай удачи. — Затем поворачиваюсь к двери, в то время как он пытается обойти меня.

В итоге мы сталкиваемся, и рубин на кольце задевает его предплечье.

— Ах, чёрт, — ругаюсь я, отскакивая от Джекса.

Его брови опускаются, когда он переводит взгляд с меня на кольцо на моей руке.

Дважды «ах, чёрт». Он знает, что это за кольцо?

— Мне нужно идти, — говорит он мне, всё ещё выглядя озадаченным. — Поговорим позже.

Он бредёт по коридору, почесывая затылок.

Я открываю рот, чтобы окликнуть его и рассказать, что происходит. Я могу воспользоваться кольцом, но не хочу, чтобы Джекс разгуливал по округе и рассказывал всем свои секреты. Но тут дверь кабинета Вивиан распахивается.

Она выходит со злобной ухмылкой на лице.

— Итак, я слышала, что ты доставляешь неприятности в моей школе.

У меня нет другого выбора, кроме как пройти в её кабинет и сесть.

Она садится за свой стол, поправляет причёску и продолжает ругать меня в течение десяти минут, выглядя довольной каждой секундой. Затем заявляет, что на этой неделе я проведу занятия с ней.

— Только потому, что ты из семьи Стражников, не даёт тебе права применять насилие, — говорит она, одаривая меня надменным взглядом через стол. — Теперь ты Хранитель, веди себя соответственно.

— Я лишь защищалась. — Я сжимаю руки в кулаки, приказывая себе сохранять спокойствие.

— Мне донесли несколько в другой форме. — Она открывает папку и читает лежащий в ней листок бумаги. — У меня есть письменные заявления по меньшей мере десяти студентов о том, что инициатором всех происшествий была ты.

— Значит, они лгут. — Я стискиваю зубы. — Они дразнили меня, говоря, что мой дедушка — предатель, а потом подставили мне подножку. В чём моя вина?

— По-моему, они констатировали факты. — Она закрывает папку и отодвигается от стола. — Здесь ты будешь выполнять свои задания, а также некоторые от меня лично. — Она кладёт передо мной толстую папку с озорной улыбкой на лице. — После того, как прозвенит последний звонок, у меня есть для тебя пара заданий, которые ты должна выполнить вне класса. — Она встаёт, берёт со своего стола связку ключей и пересекает кабинет, направляясь к двери. — Если ты не закончишь всю работу вовремя, я добавлю к твоему наказанию ещё одну неделю.

Она поворачивается ко мне спиной, чтобы открыть дверь, и я показываю ей средний палец. Вот же стерва.

Вздыхая, открываю папку с бумагами и морщусь.

Я ни за что не успею закончить всё это до звонка.

— О, отлично, ты успел до того, как я закрыла, — говорит Вивиан, выходя за дверь.

Я поворачиваюсь на стуле, чтобы посмотреть, с кем она разговаривает, и с ужасом вижу Дэша, брата-близнеца Джекса, стоящего в дверях.

— Я же говорил тебе, что приду. — Непринуждённое поведение Дэша соответствует его тону.

— Да, но с тобой никогда не знаешь наверняка, — холодно произносит Вивиан. — Ты говоришь одно, а имеешь в виду совсем другое. И почти ничего не доводишь до конца.

Он скрещивает руки на груди, его губы кривятся в усмешке.

— Ну, думаю, всё когда-нибудь бывает в первый раз.

Вивиан качает головой.

— Неважно. Просто убедись, что она никуда не сбежит и будет в моем кабинете, хорошо?

— Сделаю всё, что в моих силах, — говорит Дэш с ноткой веселья в голосе.

— Я серьёзно, Дэш. Она может и выглядит невинной, но от неё одни неприятности. — Вивиан находит нужный ключ на связке ключей. — Её родители Стражники, так что ни при каких обстоятельствах не доверяй ей.

— Да, мэм. — В его глазах вспыхивает озорной огонёк, когда он смотрит на меня. — Если она сделает какую-нибудь пакость, я обязательно свяжу её и накажу. — Его глаза темнеют, и он подмигивает мне.

Я цокаю языком, сдерживая смех.

Вивиан, кажется, не замечает дразнящего тона Дэша.

— В наказании нет необходимости. Просто подержи её здесь, пока меня не будет. Я задержусь не больше, чем на час. — С этими словами она выходит из кабинета, закрывая за собой дверь.

Дэш потирает руки с озорной улыбкой на лице.

— Наконец-то мы одни.

Я хихикаю.

— Наконец-то? Ты знаком со мной всего неделю. И разговаривал всего две минуты.

Он обходит стол и садится на стул Вивиан, закидывая ноги в ботинках на стол.

— Да, но с тех пор я скучаю по тебе. — Он закидывает руки за голову и напевает: — Девушка с загадочными фиалковыми глазами. Я не могу выбросить её из головы.

Я смеюсь, качая головой.

Его улыбка становится шире.

— Звучит приятно, согласна?

— Я так и думала, что это песня. — Я достаю первый лист бумаги, чтобы приступить к выполнению заданий.

Он окидывает взглядом огромное количество бумаг в папке.

— Девочка, ты, должно быть, действительно ей не нравишься.

— Да, с первого дня нашего знакомства. — Я достаю ручку из сумки. — Почему ты ей так нравишься?

Он приподнимает бровь.

— Кто сказал, что нравлюсь?

— Это выглядит так, ведь она оставила тебя со мной наедине.

— Только потому, что я связан с ней.

Я прижимаю ручку к бумаге, но останавливаюсь.

— Связан? Как это?

Он пожимает плечами, опуская ноги на пол.

— Долгая история.

Я жду объяснений, но вместо этого он возится с компьютером Вивиан. Я почти ничего не знаю о Дэше, только то, что он не человек, у него странный характер, и он пахнет сахаром. Я понятия не имею, кто он такой. Думаю, я могла бы спросить.

Словно почувствовав, что я собираюсь забросать его вопросами, он включает музыку на такую громкость, что становится трудно поддерживать разговор.

Поэтому я возвращаюсь к заданиям, как ни странно, используя для ответа все свои знания Хранителя. Закончив с первым, берусь за следующее.

Секунду спустя Дэш тоже берёт один из них, ручку из стаканчика на столе и начинает записывать ответы.

— Ты мне помогаешь? — шокированно спрашиваю я.

Он невинно смотрит на меня снизу вверх.

— О чём ты? Ты всё сделала сама.

Я хихикаю, а затем начинаю записывать ответы так быстро, как только могу. Дэш хихикает, когда его рука быстро двигается по странице. Каким-то образом это превращается в гонку.

— Надеюсь, что мы всё сделали правильно, — говорю я, когда мы просматриваем половину стопки бумаг.

— Не знаю, как ты, но я уверен, что моя работа безупречна. — Он зажимает кончик ручки между губами и изучает лежащий перед ним лист бумаги с дразнящей улыбкой на лице.

— Верный способ убить вампира — это поцеловать его, согласна?

Я издаю смешок, похожий на хрюканье свиньи, и его улыбка становится шире.

— Что ж, это было мило, — говорит он, перекрикивая музыку.

Я начинаю язвить в ответ, но дверь кабинета распахивается. Я быстро выпрямляюсь, а Дэш пытается выключить музыку, но останавливается на середине и откидывается на спинку стула с расслабленным выражением лица.

— Джекс, чем мы обязаны такому сюрпризу? — голос Дэша звучит почти насмешливо.

Когда Джекс не отвечает, я откладываю ручку и поворачиваюсь на стуле, чтобы посмотреть на него.

Его волосы растрёпаны, глаза дикие, как будто у него мини-срыв.

— Я не могу выбросить тебя из головы, — говорит он в панике, глядя на меня.

— Эм… — Чёрт. Должно быть, это из-за кольца. Я прикидываюсь дурочкой.

— Наверное, потому, что я слишком надоедливая и раздражаю тебя до чёртиков.

Он качает головой и опускается передо мной на колени.

— Нет, дело не в этом. То есть… Ты раздражаешь, но также ты великолепная, удивительная и по-настоящему сильная. Я завидую твоей силе больше, чем когда-либо признаюсь. Что ж, думаю, с тех пор, как я сказал это, фраза больше не актуальна. — Он делает паузу, и я скрещиваю пальцы, чтобы он замолчал. Вместо этого он вытягивает руку и проводит костяшками пальцев по моим скулам. — У тебя такие красивые глаза.

— Я… — я бросаю взгляд на Дэша, который с удивлением наблюдает за разворачивающейся сценой.

— Боже милостивый, женщина, что ты сделала с моим братом? — говорит он с притворным ужасом.

Я ломаю голову в поисках хорошей лжи, но ничего не могу придумать. Поэтому просто поднимаю руку и показываю ему кольцо.

— Сыворотка правды.

Он приподнимает брови.

— Ты использовала её на нём?

Я киваю.

— Не специально. Хотя, так или иначе, я собиралась им воспользоваться, но случайно столкнулась с ним в коридоре по пути сюда, и вот… — я замолкаю, когда Джекс кладёт голову мне на колени. — Какой кошмар! Я просто хотела узнать, что такое «элект», а не то, считает ли Джекс меня сексуальной.