Омега для волка

Часть 4

– Мама просила передать тебе это, – сказал Григорий Волков, протягивая сыну чехол с костюмом.

Сегодня был суматошный и волнительный день. Во-первых, мальчишник его младшего брата, на котором им предстоит вся эта мутатень с фотографиями, застольями и тостами, а ещё… А ещё контакт с ней и только богу или чёрту известно, как он пройдёт. А во-вторых, на его территории собиралось много людей, а сколько будет на свадьбе страшно подумать. Для него это своего рода испытание.

– Спасибо.

– Какой-то ты нервный, хотя вроде не тебе положено, – заметил Григорий Волков.

– Да так… – пожав плечами, словно что-то сбрасывая, ответил Дима.

– Что, – хмыкнул отец, – не получается заарканить волчицу?

– Да, пиздец, отец! Я не знаю, что делать. Бесит так! – воскликнул он, а потом заметил. – Как ты догадался?

– Да у тебя же на роже всё написано, – засмеялся он. – Смотрю на тебя и вспоминаю себя в твои годы и знакомство с твоей мамой, – смеясь, сказал Григорий Антонович.

– Ты о чём? – спросил Дима.

– Думаешь, у меня сразу получилось заполучить твою маму?

– А разве нет? – удивился он.

– Нет, конечно! Везунчиком и умельцем в отношениях у нас уродился Лёха, а вот ты весь в меня пошёл, – смеялся Григорий. – Мне пришлось попотеть, локти кусать, яйца поджать и хвост, чтобы добиться расположения вашей матери.

– Мама была против? – не переставал удивляться Димка. – Почему вы никогда не рассказывали нам об этом?

– Да она меня ненавидела! Говорила, что ей не нужен парень – участник трахомарафонов. Но ради неё я забыл обо всём, мне это и перестало быть интересным, как только я её встретил.

– Ты и трахомарафон? – скептически подняв бровь, уточнил Дима.

– Я что, по-твоему, молодым не был? Ты-то в кого тогда такой уродился.

– Не знаю, что уже придумать…

– Сын, – серьёзно обратился к нему Григорий, – ты пойми, что девочка, хоть и волк, хоть и омега, которая всё чувствует, но она не простая. Ты ведь уже штудировал информацию, что подогнал тебе Серж?

– Ну.

– Пальцы гну. Должен был понять, что жемчужные волки своенравны до усрачки, им тяжело контролировать свой нрав. Да ещё и волка выпустить нет возможности. Прибавь к этому условия, в которых она росла и кем воспитывалась, – Дима смотрел на отца с неким скептицизмом, но уже начал улавливать суть того, что хотел до него донести отец. – Гридина я знаю ещё с армии. Отбитый на голову волчара. Дочь, хоть и приёмную, любит до безумия, но он одиночка по жизни. В стае никогда не был, всё, что он знает, это как выживать в экстремальных ситуация и как воевать. Думаешь, он сможет научить девчонку строить отношения с мужчиной?

– Я везунчик, просто, ахуеть какой, – устало проговорил Дима.

– У тебя всё получится. Всегда получалось, так что соберись, – хлопнув сына по плечу, улыбнулся главный альфа Сибири.

—

В домике Григория и Юлии, в котором сейчас жила Васька, кипела жизнь. Все омеги стаи собрались здесь, чтобы подготовиться к мальчишнику. Девушки мельтешили туда-сюда так, что у Васьки зарябило в глазах. Такой суматохи она никогда не видела.

– Дорогая, тебе не пора одеваться? – спросила подошедшая Юлия, которая уже была при полном параде.

– Юлия Николаевна, а такое сумасшествие всегда? – спросила она, указывая на девушек.

– Нееет, – смеясь ответила она. – Только когда что-то грандиозное. Ничего, ты привыкнешь. И ты можешь называть меня мамой, если захочешь, конечно, – смущённо добавила она.

– Не думаю, что смогу привыкнуть, – с улыбкой на лице наиграно скривилась Васька, на что Юлия ласково потрепала её по волосам. – Спасибо за вашу теплоту, Юлия Николаевна. Может вы и правы, со временем…

– Пойдём, пора собираться, – протянула руку Юлия Николаевна, после чего потянула Василису в комнату, чтобы помочь ей собраться.

—

Альфы уже ждали своих омег, встречая их на улице у главного домика, чтобы сопроводить. Каждый омега был прекрасен. Тематикой вечера были времена старого Чикаго 20-30х годов. Каждый альфа их стаи был словно рождён для гангстерского образа тех времён. Альф по отдельности уже отсняли, теперь была очередь омег, а потом уже парные сьёмки.

Из дома вышла Юлия Николаевна, получила кучу комплиментов не только от мужа и сыновей, но и остальных членов стаи Димки.

– Милая, ты идёшь? – крикнула она, оборачиваясь к дому.

– Да-да, уже бегу, – послышалось откуда-то из глубины дома.

Дима нервничал. Он судорожно поправлял запонки на своём пиджаке, то поправлял галстук-бабочку, то взъерошивал волосы, в общем мандраж был ещё тот. Как она будет выглядеть? Что за красный наряд, который ей достался? Вопросов и предположений было много, главное держать себя в руках и не ударить в грязь лицом.

– Сынок, – обратилась она к Диме, на что сын лишь успел на неё взглянуть, – не забудь о воспитании и… – её речь прервалась, так как она заметил, что сын её больше не слушает, а смотрит куда-то позади неё и, поняв в чём дело, тепло улыбнулась.

Димка замер и забыл, как дышать, когда увидел её на крыльце дома. Она была само совершенство. Богиня, которую хотелось забрать с небес себе и спрятать ото всех любопытных глаз. Такую красоту нельзя никому показывать. Это красота только его. Только он может любоваться ею. Он даже сглотнул и поправил галстук, казалось, его сердце готово пробить рёбра и вырваться наружу.

Мягкая голливудская волна светлых волос обрамляла её лицо и лёгкими волнами спускались на плечи и спину. Красная помада в тон платью лишь подчёркивала её холодную изящную красоту. Массивные серьги создавали гармоничный аккомпанемент стразам, что были на платье, что повторяло контуры её идеальной стройной фигуры. Глубокое декольте подчёркивало её красивую грудь, что мерно вздымалась при дыхании. От неё невозможно было оторвать взгляд. Весь её образ бессовестно соблазнил бы любого.

– Сын, слюни подбери, – усмехнулся отец и хлопнул его по спине.

Дима чуть ли не в прямом смысле слюни пускал, глядя на неё. Слишком привлекательно и соблазнительно она выглядела. Слишком желанно. Словно красная тряпка для быка или команда «фас» для питбуля. Такую красоту нельзя оставлять без присмотра, даже в собственной стае. Несмотря на то, что она его Пара, метки у неё нет, а значит, любой свободный альфа может заявить права, если захочет. Они этого, конечно, не сделают, но с ревностью ничего поделать нельзя. Волки слишком ревнивы.

Он подошёл ближе и протянул руку, чтобы помочь ей спуститься и проводить до места съёмки. Надо быть осторожным, внимательным и держать себя в руках, чтобы не допустить ошибки. Она посмотрела на него и едва заметно улыбнулась, когда подала руку в ответ, приняв его помощь. От прикосновения по всему телу побежали мурашки, разливалось тепло, связь ощущалась сильнее. До дрожи в теле. Хотелось, чтобы этот момент длился вечно. Они чувствовали это оба.

– Ты… отлично выглядишь, – хрипло произнёс он.

– О… – протянула Васька.

– О? Просто «о»?! – чёрт возьми, он должен заткнуться, чтобы не наделать глупостей, не наговорить лишнего, только не сейчас.

– При условии, что ты не дал мне договорить, то да, пусть будет просто «о», – хмыкнув, сказала Васька, давая понять, что они могут идти, при это омега не отпускала его руки, правда Дима этого не замечал.

– То есть не дал договорить? Ты не стала продолжать, а могла бы поблагодарить за комплимент. Так делают воспитанные люди, – всё, его понесло и уже не остановить. Хорош, ничего не скажешь.

– Это ты на себя намекаешь? Если бы ты был немного терпеливее…

– Что?! – не сдержался. Быть скандалу. Опять.

– Ох, чего и следовало ожидать. Мальчик не привык к отказам. Тяжело, наверно, да? – чуть подавшись вперёд к нему, спросила Васька, с какой-то ехидной улыбкой на лице.

За разгорающейся ссорой наблюдали все.

– Господи, ну почему… – начала Юлия.

– Мозги в желе, говорю ж, – закончил за неё Жека.

– Именно, – обречённо вздохнула Юлия Николаевна, качая головой.

Тем временем дикий рык Димки и издевательский тон Васьки набирали обороты.

– Ты мелкая стервозина, – рычит он, нависая над ней, сердце стремительно колотилось, как бешеное. С такой с ума сошедшей силой, что того глядишь рёбра пробьёт.

– И что с того? – пожала она плечами, а у самой кипяток по венам. Пожар во всём теле.

– Смелая, да? – наклоняясь к ней ниже, шипит Дима. Почти касаясь её губ своими.

– Щенков не боюсь, – язвит омега, на что альфа издаёт утробный рык, который подчинил бы любого. Димка наклоняется к её уху и говорит, отчётливо, так что услышали все:

– Хорошо, сегодняшняя фотосессия, после я к тебе больше не подойду. Щенок сдался, – все, кто услышал, были в шоке. Не в характере Димки такие речи. Димка зарычал так, что некоторые успели испугаться, хоть и понимали, что волк никогда не причинит вреда своей Паре.

От этого его рычания, от взгляда, которым он смотрел на неё, от запаха, что исходил и дурманил голову, она сходила с ума. Вся кипящая кровь, что есть в её теле, одним бурным потоком бросается вверх. Голова готова взорваться от накативших мыслей и ощущений, желаний, которые рождались одна за другой. Уровень волнения достиг отметки – паника. Просто, потому что вот что-то непонятное, что сейчас было, что-то животное, напрочь рушит непонятную стену между ними. Васька поднялась на носочки, опираясь ладошками на его грудь, и прошептала:

– Хоть и мелкая, но смелости побольше будет, – её дыхание опаляло, она была слишком близко. Дима еле сдерживался, чтобы не схватить её прямо здесь и сейчас и не впиться поцелуем в эти желанные губы. Присвоить и подчинить. Вот прямо сейчас. Сердце грохочет и кажется, что все вокруг слышат это. Напряжение чертовски высокое. По всему телу новые потоки тока паутиной разливаются.

А потом она чмокнула его в нос и щёлкнула, как всегда, это делала с его волком. Мило улыбнулась и ушла, оставив его в немом недоумении. Димка так и стоял, разинув рот, не понимая, что сейчас произошло. Она словно играла с ним. Она была такой разной и противоречивой, но настоящей. Этого было не отнять. Это чувствовалось.

– А ну стоять!!! – взревел он и бросился за ней, когда отошёл от шока.

– А она ему идеально подходит, да? – усмехнулся Григорий Волков, остальные же лишь согласно закивали. Они стали свидетелями того, как лёд тронулся.

Во время совместной фотосессии Пар Дима и Василиса были похожи на двух самцов, которые борются за право первенства. Но природа брала своё. И волей-неволей альфа побеждал, пробуждая при этом в омеге желание подразнить его. Васька уже точно знала, что рано или поздно, но настанет момент, когда она сдастся и будет принадлежать своему альфе. Против природы не пойдёшь, и девушка это понимала. Её волчица постоянно давала «дюлей» за то, что Васька вела себя как последняя. Но находится рядом с Димой было чертовски приятно. Отсюда и желание дразнить его, играть в кошки-мышки. В такие моменты сердце срывается в бешеный скач, а кровь резко так гонять начинает по венам, что кажется, давление подскачет и всё, вызывай скорую. Голова кружится, а в теле дрожь. От чего дрожь? От волнения, от того, что происходит уже последние несколько дней. Их стычки становились только ярче и горячее. Оба не могли вовремя остановиться, оба провоцировали друг друга до последнего, прекрасно понимая, что так нельзя. Так неправильно.

Её запах одурманивал. Будил в нём всё животное, что было. Сдерживать себя было крайне трудно. Она была магнитом, который притягивал так сильно, что не оторвать. Картинки в голове того, что он хотел с ней сделать, сменялись одна за другой. Но при этом он хотел, чтобы всё прошло правильно. И она ещё так издевательски дразнит его. Он смотрит в её одуряюще красивые глаза, потом спускается ниже к губам, ещё ниже декольте, видит, как её грудь вздымается сильнее чем нужно, слышит учащённые удары сердца. Снова смотрит в её глаза. Воспламеняется и пропадает. Димка, уже теряет контроль, всё летит к чертям, как скоростной локомотив. Потянулся, чтобы поцеловать её, прижать к себе и уже никогда не отпускать. Вот она, здесь. Даже руку протягивать не надо. Всего лишь какие-то пара сантиметров, но вместо её губ наткнулся на большую ягоду клубники, которая была атрибутом в их фотосъёмке. Васька сунула ему в рот эту сладкую ягоду, а вторую половинку обхватила своими губами и смотрела ему прямо в глаза, явно упиваясь тем, какое влияние на него оказывала, какие чувства и эмоции в нём вызывала. А он просто дурел. Его кадык дёрнулся, в штанах стало неимоверно тесно из-за интимности момента. Её запах заполнял все обонятельные рецепторы. Забивал лёгкие полностью, возбуждение било по вискам. Контролировать себя было трудно. За такое её поведение, особенно на глазах у всех, её надо запереть в спальне и не выпускать минимум вечность. Смотрит ей в лицо, пожирает словно. Хотел бы каждый миллиметр её тела заклеймить. Свирепо втягивает воздух, ощущая её сладкий запах. Он потянулся к ней рукой, чтобы прижать к себе, но тут…