Опальная страсть

6

Внезапно поняв, что именно не дает ей покоя, Эвелин невольно погрузилась в долгое молчание, но наконец растерянно пробормотала:

– Спасибо. Я подумаю.

– Хорошо.

Официант принес закуски и с поклоном удалился.

– Та работа, которую ты предлагаешь… – после паузы начала Эвелин. – Что она собой представляет? Наверное, канцелярская?

– Нет, куда интереснее. Я подумываю перебраться в более просторное помещение, и мне нужен коммуникабельный и толковый человек, который подыщет подходящее здание. Иными словами, сэкономит мне кучу времени.

– Понимаю. То есть ты предлагаешь временную работу?

– Пока да. Я подумал, что она тебя устроит, а дальше ты определишь, чем хочешь заниматься.

Он и не догадывается, насколько ко времени его предложение, подумала Эвелин и деловито осведомилась:

– И сколько ты же ты будешь мне платить? Аванс и комиссионные, если я найду что-то стоящее?

– Так платят охотникам за головами? – Уоррен явно развеселился.

– Да, а что здесь смешного?

– Можно и так. Или же я буду платить тебе жалованье еженедельно. По твоему выбору.

Склонив голову набок, Эвелин внимательно посмотрела на него.

– Остается задать только один вопрос. Почему? Почему ты вообще предлагаешь мне работу?

– Потому что считаю, ты с ней справишься.

– Как и миллион других людей.

Взяв бутылку вина, Уоррен собрался наполнить ее бокал, но Эвелин успела прикрыть его ладошкой.

– Будь любезен, мне минеральной воды.

– Опасаешься снова захмелеть?

– Если ты не против, я бы предпочла не предаваться воспоминаниям, – резко ответила Эвелин.

Уоррен вскинул брови.

– Надеюсь, ты их не стыдишься?

– Нет. – И Эвелин тут же поняла, что солгала. – А ты?

Откинувшись на спинку кресла, он не торопился с ответом, словно тщательно подбирал слова.

– Допускаю, что можно осудить обстановку, в которой все это произошло, но считаю, что стыдиться тут нечего, ибо мы вели себя совершенно естественно.

– Но не полностью отдавая себе отчет в действиях, – насмешливо уточнила Эвелин.

– Да уж, – усмехнулся Уоррен. – Как с одной, так и с другой стороны, насколько мне помнится.

По его тону можно было подумать, что Уоррен наслаждается воспоминаниями. Но нет, он ведь сам признал, что можно осудить, как все это случилось. Страдая от унижения, Эвелин повторила:

– Я же сказала, что хочу обо всем забыть. Если ты еще раз позволишь себе… я… я не соглашусь у тебя работать.

– Значит ли это, что ты принимаешь мое предложение?

– Ты так и не объяснил, почему его сделал, – напомнила она.

– Потому что не мог отделаться от мысли: не проведи мы ту ночь вместе, ты бы продолжала работать у Грэхема. И, возможно, уже обручилась бы с ним.

Эвелин решительно замотала головой.

– Нет. До того, как мы поехали на Рождество к моим родителям, я уже инстинктивно догадывалась, что он мне не подходит.

– В самом деле? А я из твоих слов сделал вывод, что готовность, с которой ты отдалась мне, заставила тебя понять, что ты не испытываешь любви к Грэхему.

– И это тоже, – согласилась Эвелин, чувствуя, как запылали щеки. Пора, однако, покончить с опасной темой. – Понять не могу, почему ты придаешь такое большое значение той ночи. Подумаешь, есть о чем говорить…

– Тогда почему же ты ее стыдишься?

На мгновение она растерялась, но уклонилась от ответа, отрывисто бросив:

– Значит, договорились. Я берусь за эту работу. Будешь платить мне двести фунтов в неделю плюс расходы, а если я найду то, что тебе нужно, еще и комиссионные.

Уоррен расхохотался.

– Мне стоило бы учесть, что ты умеешь выторговывать условия. Ладно. Когда приступишь?

– В понедельник.

Она прикинула, что задание не займет много времени. От силы несколько недель. К концу срока работы она уже решит, что делать с ребенком, а то будет поздно. Кроме того, ей представится возможность получше узнать Уоррена.

– Ты вдруг стала такой серьезной, – заметил он.

– Правда? Наверное потому, что день выдался нелегким. Кстати, тот рекламный агент, который был тебе нужен…

– Ах да… Полагаю, мне придется самому пуститься на поиски. – Судя по кислому тону, Уоррена подобная перспектива отнюдь не радовала.

– Не стоит. – В глазах у Эвелин плясали чертики. – Я прихватила твое досье. И буду считать поиск рекламного агента частью нашей сделки.

– Без дополнительной оплаты? – улыбнулся Уоррен.

– Без. Я перед тобой в долгу.

– Долг тут ни при чем, – отрезал он с удивившей Эвелин резкостью.

– Хорошо, – небрежно пожала она плечами. – Давай сойдемся на том, что я займусь этим, чтобы не терять форму.

– На тот случай, если захочешь основать собственную фирму охотников за головами?

Эта мысль даже не приходила ей в голову, но, поняв, что такой вариант возможен, Эвелин рассеянно кивнула, в то же время лихорадочно прикидывая, что к чему. На первых порах она может работать и дома. Связей и знакомств хоть отбавляй. Самая большая проблема – где взять стартовый капитал и…

Ее размышления прервал смех Уоррена.

– Вижу, что идея тебя заинтересовала. Грэхему придется держать ухо востро, а то ты мигом выставишь его из бизнеса.

Эвелин грустно улыбнулась.

– Идея прекрасная, но, боюсь, осуществить ее не удастся.

– Почему? Стоит только сильно захотеть – и нет ничего невозможного.

Она с вызовом посмотрела на Уоррена.

– Это твоя жизненная философия, не так ли?

– Да. Если мне что-то надо, я прилагаю усилия, чтобы это заполучить.

– И всегда получаешь? – слегка смутившись, спросила Эвелин.

– Как правило. Но, конечно, бывают и исключения.

Эвелин испытала сильное искушение осведомиться, что собой представляют эти исключения, но насмешливое выражение лица собеседника дало понять, что лучше этого не делать. И она сменила тему, высоко оценив местную кухню.

– Рад, что тебе понравилось. – Уоррен взглянул на часы. – Еще довольно рано. Хочешь куда-нибудь отправиться?

– Да. Домой.

После тепла ресторанчика зимний воздух показался особенно студеным. Поёжившись, Эвелин подняла воротник пальто.

– Холодно. Почти как в ту ночь в Йорке, когда мы… – Эвелин осеклась.

Положив руку ей на плечо, Уоррен с сарказмом заметил:

– Для человека, который настаивает, что хочет все забыть, ты слишком часто вспоминаешь наше приключение. Интересно, с чего бы это?

– Потому что в жизни мне не было так холодно, – тут же нашлась Эвелин. – Единственная причина, по которой та поездка осталась в памяти, вот и все! – И, стряхнув его руку, она направилась к машине.

По пути домой она опасалась, что Уоррен станет напрашиваться на чашку кофе – хорошо, если не на всю ночь! Ведь, как ни крути, теперь она совершенно свободна: вдруг он рассчитывает, что, предложив ей работу, получил беспрепятственный доступ к ее телу? Эвелин напряженно молчала, готовясь достойно отбрить Уоррена заодно с его предложением о работе, если он позволит себе хотя бы намек на близость. Подъехав к ее дому, Уоррен не только не стал выключать двигатель, но и не сделал попытки выйти из машины и открыть Эвелин дверцу, ограничившись вопросом:

– Хочешь, чтобы я проводил тебя до дверей?

– Нет, спасибо…

– Тогда всего хорошего. Увидимся в понедельник утром, – равнодушно бросил Уоррен.

Его поведение настолько не соответствовало ожиданиям Эвелин, что она не смогла скрыть удивления.

– Мое предложение не содержит никакого подтекста, – с нескрываемой иронией улыбнулся Уоррен. – Не забудь свои вещи. Спокойной ночи.

Она вдруг поняла, что не хочет покидать машину, но сделать это пришлось. Уоррен поднял в прощальном жесте руку и сразу же тронулся, оставив обескураженную Эвелин в одиночестве стоять на тротуаре.

Уик-энд она провела на нервах. В голове царил полный сумбур, мысли разбегались как тараканы. Несколько раз Эвелин уже была готова позвонить в клинику и договориться об аборте, но тут же начинала размышлять, где и какую подыскать работу, чтобы иметь нормальный доход и время на ребенка. Убедив себя, что находиться рядом с Уорреном все равно что сидеть на бочке с порохом, она собралась позвонить и отказаться работать на него. Но, набрав первые три цифры, передумала, рассудив, что без труда сможет держать его на расстоянии.

Метания и беспокоили Эвелин, и злили: обычно она принимала решения без промедления и тут же воплощала их в жизнь. Да, порой она ошибалась – но все же действовала!

Эвелин надела пальто, собираясь прогуляться. Холодный воздух поможет разобраться в сумятице чувств и мыслей, ибо она догадывалась о подстерегающей ее опасности прийти к выводу, что ночь с Уорреном перевернула всю ее жизнь. Она уже и так понесла материальный урон, положив конец карьере, которой старательно занималась несколько последних лет. Тем не менее еще есть время исправить положение, да и найти другую работу будет не трудно.

Эвелин охватило огромное облегчение, когда она наконец пришла к какому-то выводу. В понедельник она первым делом позвонит в клинику и договорится о дне операции, а потом сообщит Уоррену, что передумала. О, еще лучше поставить его в известность, что ей предлагают постоянную работу. А после операции она выкинет из головы всю эту историю и начнет жизнь заново.

Да, пожалуй, это оптимальное решение, которому нет альтернативы. Эвелин решительно отринула чувство вины. В двадцатом веке у женщины есть право самостоятельно решать, как поступить. Ребенок же должен появляться на свет как результат стабильных, полных любви отношений, а не из-за того что двум малознакомым людям захотелось снять стресс.

Эвелин почувствовала себя куда лучше и двинулась в сторону дома, но поняла, что забрела далеко и проще проехать пару остановок, чем идти пешком. Когда Эвелин зашла в автобус, взгляд ее упал на молодую женщину с малышом на руках. Эвелин наблюдала, как женщина, ни на кого не обращая внимания, играет с ребенком, и тот заливисто хохочет, теребя пальчиками волосы матери. Лицо женщины светилось любовью, гордостью и счастьем.

Эта обычная в общем-то сценка потрясла Эвелин до глубины души: она представила, как держит на руках своего ребенка, которого, несомненно, будет любить так же безоглядно. И есть ли у нее право лишать маленького человечка жизни, какие бы обстоятельства ни сопутствовали его зачатию?

По возвращении домой Эвелин впала в черную меланхолию, поскольку поняла, что загнана в угол. Какое решение ни принять, оно будет и правильным, и ошибочным.

Придя в понедельник утром в офис Уоррена, она по достоинству оценила и его современный интерьер, и слаженность работы сотрудников. Уоррен коротко и суховато поздоровался с ней.

– Доброе утро, Эвелин. Выпьешь кофе?

– Нет, спасибо. – Она покачала головой, опасаясь очередного приступа тошноты.

– Тогда к делу. Я набросал список районов, на которые следует обратить внимание в первую очередь. Оптимально было бы остаться в этой части Лондона, но, думаю, я достаточно прочно стою на ногах и в случае необходимости могу обосноваться и вне пределов Сити. Вот, просмотри список и прикинь, что еще ты можешь предложить.

Эвелин, сняв пальто, устроилась на стуле у окна. На ней были черные шерстяные колготки, короткая юбка и сапожки. Положив ногу на ногу, она невольно приняла соблазнительную позу.

– Я заметила поставленное тобой непременное условие о наличии автостоянки, но это существенно увеличит стоимость аренды.

Уоррен пожал плечами.

– Я знаю, но стоянка нам необходима. Должны же клиенты где-то оставлять свои машины.

– Все ли служащие твоей компании добираются до работы своим транспортом?

– Нет. Примерно половина, как мне кажется. Слушай, почему бы тебе не познакомиться с менеджером фирмы Джонатаном Картером? Он куда лучше меня знает, сколько сотрудников приезжают на своих машинах.

Эвелин бросила на него быстрый взгляд и улыбнулась:

– С настоящим Джонатаном Картером?

– Да, – улыбнулся в ответ Уоррен, – на этот раз ты встретишься с подлинным Джонатаном Картером.

Уоррен подошел к Эвелин и подал руку, чтобы помочь встать. Несколько мгновений они стояли рядом, и Эвелин неподдельно изумилась поднявшейся в ней волне желания, что в данное время и в данном месте было абсолютно неуместно. У нее затуманились глаза и слегка перехватило дыхание. Наверное, и Уоррен почувствовал то же самое, ибо он непроизвольно сжал руку Эвелин, но тут же отступил на шаг и сказал:

– Я познакомлю тебя с Джонатаном.

Следующие несколько дней Эвелин работала не покладая рук. Обзвонив несколько агентств по недвижимости, договорилась об осмотре подходящих вариантов и, вооружившись крупномасштабной картой, объехала намеченные объекты. Одновременно она продолжала искать рекламного агента для Уоррена. В конце рабочей недели Эвелин явилась к новому боссу с докладом.

Уоррен разговаривал по телефону. Быстро взглянув на вошедшую, он жестом указал ей на кресло.

– Ты плохо выглядишь, – озабоченно сказал он, положив трубку. – Утомленной и похудевшей.

– Спасибо за комплимент! – ощетинилась Эвелин.

– Не слишком ли увлекаешься диетами?

– Глупости! – отрезала она. – Я прекрасно себя чувствую. Вот, принесла данные на четырех человек, которым, мне кажется, можно предложить вакансию рекламного агента.

Она открыла папку, вынула документы и, подняв глаза, увидела, что Уоррен продолжает внимательно наблюдать за ней. Когда их взгляды встретились, Эвелин опалило жаром, и, перебарывая себя, она пробормотала:

– Прощу прощения. Со мной все в порядке. В самом деле. Благодарю за внимание. Просто… просто я плохо сплю, вот и все.

Уоррен взял протянутые бумаги и сочувственно осведомился:

– Не хватает Грэхема?

Она неподдельно удивилась: вот уж о ком забыла напрочь!

– Ни в коем случае.

– Значит, не дают покоя мысли о карьере. Эвелин не смогла не улыбнуться: как примитивно мыслят мужчины.

– Так ты собираешься ознакомиться с кандидатурами?

– Попозже. – Он отложил бумаги. – Не пообедаешь ли со мной сегодня вечером?

– Благодарю, но я уже договорилась о встрече, – не моргнув глазом солгала Эвелин.

– Так быстро после Грэхема? – сухо осведомился он.

– Мы не были обручены, – напомнила Эвелин. – И он не был единственным кандидатом в мои мужья.

– Понимаю. – Несколько секунд Уоррен в упор разглядывал ее, после чего деловито спросил: – Есть ли прогресс в поиске нового помещения?

– Я остановилась на нескольких вариантах, но ни один в полной мере не отвечает поставленным тобой условиям, так что пока я даже не буду их предлагать.

– Хорошо. С данными кандидатов я ознакомлюсь вечером и завтра дам знать, что о них думаю.

Уже на пороге кабинета ее остановил голос Уоррена.

– Эвелин.

– Да? – выжидающе обернулась она.

Подойдя, Уоррен большим пальцем провел по ее щеке. Эвелин ощутила сладостное головокружение.

– Не хочешь ли поведать, отчего тебе не спится по ночам? – волнующе низким голосом осведомился он.

Собравшись с силами, Эвелин издала небрежный смешок.

– Да ничего особенного. Сосед за стенкой пустил пожить младшего брата, а сам уехал в Альпы кататься на лыжах. А парень собирает у себя компанию, которая включает магнитофон на такую громкость, что стены дрожат. Но, к счастью, через пару дней мой сосед возвращается, так что я вволю высплюсь. Если у тебя больше нет ко мне вопросов… Я должна бежать: мне еще надо привести себя в порядок, для меня эта встреча очень важна. Всего хорошего.

Не сомневаясь, что ей удалось убедить Уоррена в своем благополучии, Эвелин отправилась в кино. Уоррен никоим образом не должен узнать, что она беременна: он явно придерживается консервативных взглядов на эту проблему и, чего доброго, попытается переубедить ее. Точнее попытается уговорить, уломать поступить так, как, с его точки зрения, будет лучше всего. Ей пришло в голову, что, узнай Уоррен правду, он может возомнить, что обязан жениться или по крайней мере поддерживать ее и ребенка.

Эвелин поёжилась: выйти замуж за абсолютно чужого человека! Хотя она и не отрицала, что не прочь получше узнать Уоррена Хантера. Однако совершенно ясно, что время упущено. В ситуации, в которой они оказались, нет места постепенному и спокойному развитию отношений. А вот после аборта можно будет, не торопясь, выяснить, что представляет собой Уоррен.

Едва Эвелин вошла в квартиру, позвонил Грэхем и сухо сообщил, что она может получить свой чек. Почему бы не послать его просто по почте, раздраженно подумала Эвелин, но тут же поняла: Грэхем хочет лично вручить чек, чтобы получить возможность еще раз вывалять ее в грязи. Эвелин туманно пообещала заглянуть как-нибудь. При других обстоятельствах она послала бы Грэхема к черту, но теперь, если она оставит ребенка, каждый пенни будет на счету.

Зайдя на кухню, Эвелин без особого энтузиазма открыла холодильник: из содержимого ее внимание привлекли только баночка паштета из анчоусов и ореховый крем. Господи, ну и сочетание! Да любой догадается, что я беременна! Эвелин, возможно впервые четко осознав, что это не дурной сон, что ей не суждено, проснувшись, вернуться в знакомый мир, стала медленно делать сандвич. В прихожей затрезвонил звонок. Она пошла открывать.

– Добрый вечер. – Войдя в квартиру, Уоррен снял пальто и с интересом огляделся.

– Хочешь выпить, или ты спешишь? – попыталась выяснить намерения визитера Эвелин.

Уоррен улыбнулся.

– Спасибо, времени у меня с избытком. Джин с тоником, пожалуйста. – Зайдя вслед за ней в кухню, Уоррен увидел недоделанный сандвич и удивленно присвистнул. – Это весь твой обед?

– Свидание пришлось отменить, у моего друга возникли неотложные дела, – на ходу сочинила Эвелин. – А в супермаркет мне идти лень. Вот твой джин.

– Благодарю. А ты не выпьешь со мной?

– С удовольствием. Почему бы тебе не присесть в гостиной?

Он подчинился, а Эвелин торопливо плеснула себе минеральной воды, надеясь, что та сойдет за джин. Внезапно преисполнившись отвращения к сандвичу, она бросила его в пакет для мусора и присоединилась к Уоррену, который, стоя посреди гостиной, осматривался.

– До чего удачно ты обставила квартиру. Она как нельзя лучше подходит тебе, – одобрительно сказал он.

– Большое спасибо. – Эвелин невольно просияла: дизайн квартиры стоил ей немалых трудов, и она искренне гордилась им.

– И, конечно, отсюда совершенно потрясающий вид, – предположил гость, подходя к большому овальному окну.

– Да, из-за него я и решилась на покупку.

Эвелин ожидала, что он изложит причину своего визита, но Уоррен, похоже, не спешил. Принялся расспрашивать, как давно она живет здесь и как ей нравится район. Вольготно устроившись на диване, он болтал обо всем и ни о чем, спрашивая о каких-то безобидных вещах. Сначала Эвелин отвечала не без настороженности, но вскоре позволила себе встречные вопросы. Время текло незаметно.

Эвелин отлучилась на кухню и снова наполнила стаканы, после чего вернулась на свое кресло и забралась в него с ногами, рассеянно глядя на Уоррена.

– О чем ты думаешь? – небрежно спросил он.

– О том, как странно мы встретились. При нормальном порядке вещей мы бы никогда не познакомились.

– Да. – Встав, он пересел на подлокотник ее кресла и, обняв за плечи, притянул Эвелин к себе.

Она немедленно отстранилась и отрывисто спросила:

– Что тебя привело сюда сегодня вечером?

– Собирался сообщить о своем решении относительно кандидатуры рекламного агента.

– И явился без предупреждения? Мог бы для приличия позвонить, тем более ты знал, что вечером меня не будет дома.

Он начал играть с ее волосами, осторожно пропуская меж пальцев густые пряди.

– Почему-то я не поверил в то, что у тебя свидание. Ты солгала?

Эвелин опустила голову, но Уоррен заставил ее посмотреть ему прямо в глаза.

– Да, – с вызовом призналась Эвелин.

– То есть ты предпочла соврать, лишь бы не идти со мной?

– Да.

– Неужели заниматься со мной любовью было так неприятно для тебя? – посуровев, спросил Уоррен.

Эвелин попыталась встать, но он удержал ее, чем не на шутку разозлил.

– Да! Именно так и было! Я не дешевка! Я не сплю с кем попало!

– Я знаю.

– Откуда ты можешь знать? Судя по твоим действиям, я могла бы…

Он приложил палец к ее губам.

– Мужчина это чувствует. Мне стоило лишь взглянуть на тебя, чтобы понять, как ты чиста и неиспорченна.

Эвелин опешила.

– Ты упоминал, что обладаешь кое-каким опытом, – собравшись с силами, напомнила она. – Означает ли это, что ты поддерживаешь с кем-то постоянные отношения?

– Это не дает тебе покоя? Сейчас – нет. В свое время у меня действительно была девушка, но мы расстались по обоюдному согласию. Так что сердце мое совершенно свободно.

Эвелин снова тщетно попыталась понять, почему же он так разозлился, проснувшись после совместно с ней проведенной ночи. Она уже была готова спросить, но Уоррен приник к ее губам поцелуем, не позволив произнести ни слова.

Она была не в состоянии воспротивиться, да и не пыталась. Едва только он стал целовать ее, Эвелин испытала мучительное томление и сдалась без боя. Ее покорность мгновенно вызвала у Уоррена вспышку страсти и, перенеся Эвелин на диван, он стал покрывать поцелуями ее шею.

Потом он снова жадно приник к ее губам, одновременно расстегивая пуговички блузки. Поскольку бюстгальтера Эвелин не носила, ее грудь сразу легла в ладонь Уоррена, и он стал целовать возбужденные соски. Эвелин вскрикнула от жгучего наслаждения и мысленно взмолилась: о Господи, лишь бы это не кончалось! И тут вспомнила яхту. Там тоже было чудесно, восхитительно, пока… пока не пришло утро. Уоррен, посмотрев на нее потемневшими от с трудом сдерживаемого желания глазами, пробормотал:

– Эвелин, на этот раз я хочу…

– На этот раз? Что ты имеешь в виду? – Внезапно разозлившись и испугавшись, она оттолкнула его – откуда только силы взялись! – и вскочила. – Лишь потому, что мы… Если это случилось один раз, вовсе не означает, что ты можешь явиться, когда заблагорассудится, и получить свою порцию секса!

Уоррен тоже встал и с силой притянул к себе Эвелин.

– Ты хочешь меня так же сильно, как и я тебя.

– Не надо! – взмолилась Эвелин, почувствовавшая от его прикосновения вспышку желания. – Пожалуйста, не надо…

– Тогда не лги. И не делай вид, что тебе все равно.

– Мне не все равно. Я… – Ей все же удалось оттолкнуть Уоррена, и, скрестив руки, она прикрыла грудь. – Я хочу, чтобы ты ушел, – дрожащим голосом потребовала Эвелин.

– Нет, не хочешь. Почему бы тебе не признать истину? Ты хочешь, чтобы я остался. Нам было удивительно хорошо той ночью. Это может повториться. – Он нежно поцеловал ее в губы.

Эвелин, отвернувшись, стала лихорадочно застегивать блузку: пальцы так тряслись, что пуговицы не могли попасть в петли. Кое-как приведя себя в порядок, она повернулась лицом к Уоррену.

– Интересно, все работающие у тебя женщины проходят в твоей постели своеобразное боевое крещение?

Лицо Уоррена окаменело.

– Тебя никто ни к чему не принуждает.

– Тогда уходи. И немедленно.

– Ладно… если ты этого хочешь.

– Да, хочу, – подтвердила Эвелин, стараясь убедить не столько его, сколько себя.

Надевая пальто, Уоррен поинтересовался:

– Почему ты с самого начала не выставила меня?

Эвелин небрежно пожала плечами.

– Ласки сами по себе ничего не значат. Но ты зашел слишком далеко.

В глазах Уоррена появилось холодное выражение.

– В следующий раз не забудь сообщить мне, где проходит граница, – с сарказмом сказал он.

– Следующего раза не будет.

– О нет, думаю, его не избежать.

Его долгий взгляд, казалось, проник в самые глубины души Эвелин.

Ночью, лежа в постели, Эвелин долго смотрела на блики лунного света на потолке, после чего уткнулась в подушку и плакала, пока не заснула.

Придя к выводу, что сделала большую ошибку, согласившись работать на Уоррена, она решила как можно скорее покончить с его делами. Непрерывные перемещения с места на место утомляли Эвелин, тем более и чувствовала она себя не лучшим образом.

Эвелин связалась с Уорреном и сообщила, что остановила свой выбор на двух вариантах, которые подходят по всем параметрам.

– Я договорилась, что в самое ближайшее время ты подъедешь посмотреть.

– Отлично, я свободен завтра утром. Но нам придется выехать пораньше, в половине одиннадцатого у меня встреча с клиентом. Я заеду за тобой… в восемь. По полчаса на каждый объект, думаю, вполне достаточно.

Эвелин отнюдь не обрадовалась перспективе столь ранней встречи, но выбора у нее не было. Она попыталась успокоить себя соображениями, что скорее всего увидит Уоррена в последний раз, но эта мысль причинила ей боль в той же мере, в какой доставила и облегчение.

На следующее утро, нырнув в салон автомобиля Уоррена, Эвелин скороговоркой поздоровалась и, чтобы избежать разговоров на личные темы, сразу же стала вслух зачитывать все подробности о том объекте, на который они направлялись. Но когда Уоррен после светофора слишком резко тронулся с места, она запнулась.

– Продолжай, – нетерпеливо попросил Уоррен. – Какова площадь приемной?

– Примерно… примерно… – Эвелин не могла говорить, ей пришлось сделать несколько глубоких вдохов, чтобы сдержать подступающую тошноту. – Придется остановиться, – пролепетала она. – И скорее! – Эвелин зажала руками рот.

– В чем дело? – Но, стоило Уоррену лишь взглянуть на побледневшее лицо своей пассажирки, как он тут же подрулил к тротуару. – Беги вон в то кафе.

Рывком распахнув дверцу, Эвелин вылетела из машины, успев добежать до туалета как раз вовремя. Ей потребовалось несколько минут, чтобы прийти в себя, но руки у Эвелин по-прежнему дрожали, когда она прополоскала рот и умылась.

– Вы оправились, дорогая? – Вошедшая в туалет дама средних лет в меховом пальто и умопомрачительной шляпке сочувственно и понимающе смотрела на нее. – Ваш муж попросил меня зайти и убедиться, все ли с вами в порядке, – объяснила она. – Никак ждете, а? Эвелин слабо кивнула головой.

– Да. Да, так и есть.

– Оно и видно. Это не скроешь.

Поблагодарив сердобольную даму, Эвелин вышла. Уоррен нетерпеливо расхаживал у машины.

– Прошу прощения. Наверное, паштет был несвежим.

Эвелин взялась за ручку дверцы, но та не поддалась. Уоррен, хмурый как туча, решительно взял ее под руку.

– Прогуляемся.

– Но нас ждут…

Не обращая внимания на ее возражения, Уоррен потащил Эвелин в парк. Когда они наконец оказались достаточно далеко от главной аллеи, он резко остановился и развернул спутницу лицом к себе.

– Почему ты мне ничего не рассказала?

– Что не рассказала? – попыталась изобразить дурочку Эвелин.

– О своей беременности.

Ее лицо пошло пятнами, глаза забегали, но Эвелин не собиралась признаваться.

– Что за глупости! Только потому, что меня затошнило в машине…

– Перестань врать, Эвелин. Я давно уже подозревал. Что ты беременна… И что это мой ребенок.