Опасная любовь

Глава четвертая

Ресторанчик «Самородок» оказался тесным заведением с баром, несколькими отдельными столиками вдоль стены и общим залом. Пластиковые столы, стулья, обитые искусственной кожей, бумажные салфетки, расклеенные по стенам рекламные листовки, объявления о пропаже домашних животных и афиши матчей местной команды. Несколько газетных и журнальных вырезок на одной из стен свидетельствовали о том, что в этом ресторане действительно подают лучшие гамбургеры в округе. В подтверждение этого по залу распространялись столь аппетитные запахи, что рот Энди наполнился слюной.

Энди и Джим заняли один из свободных столиков у стены и заказали два гамбургера средних размеров.

— Так как же вышло, что вы стали носить пояс для инструментов и каску? — приступил к разговору Джим, но, встретив холодный взгляд Энди, тут же поправился: — Я хотел сказать, что стройка — неподходящее место для женщины вроде вас.

— Почему же? — Энди поставила тяжелую кружку с пивом на маленький картонный кружок, лежавший перед ней. — Что странного в том, что женщина работает на стройке?

— Вообще-то ничего. Но согласитесь, такое увидишь нечасто. До вчерашнего дня мне казалось, что женщины в строительных бригадах — редкость.

— Привыкайте, — сухо посоветовала Энди. — С каждым годом среди строителей появляется все больше женщин.

— Не понимаю, зачем им такая грязная и тяжелая работа.

— Трудиться на стройке ничуть не тяжелее, чем обслуживать посетителей в ресторанах. Или по восемь часов в день стоять за прилавком в отделе косметики, предлагая губную помаду и тушь, — и все это за минимальную плату. — Сама Энди испробовала и то и другое занятие. Лишь затем она остановила выбор на ремесленных курсах. — На стройке платят гораздо больше, — подчеркнула она. — Без диплома я смогла бы зарабатывать столько же, только если бы согласилась демонстрировать свои прелести в каком-нибудь заведении для мужчин. — Энди опустила глаза и провела пальцем по краю кружки. — А прелестей для этого у меня явно маловато.

— Вы думаете? — Джим оценивающе прищурился. — Я не отказался бы увидеть вас в такой роли.

Энди бросила в его сторону укоризненный взгляд из-под ресниц.

— Вы обещали, что ужин будет чисто дружеским, а сами…

— Первым начал не я!

— Хорошо, это моя ошибка, — великодушно признала Энди. — Забудем о ней, ладно?

Джим кивнул, но было слишком поздно: он уже успел вообразить ее в черном шелковом белье и туфлях на шпильках, извивающуюся в ритме будоражащей музыки. Воображение у него было на редкость богатым: чтобы увидеть перед собой эту картину, не пришлось даже зажмуриваться.

…Женщина, сидящая рядом, была миниатюрной и стройной, с пропорциональной фигурой, тонкими руками и покатыми плечами. Ее небольшие груди имели идеальную форму, розовые соски повторяли оттенок губ. Рядом с треугольником черного шелка между ногами ее кожа казалась соблазнительно белой…

Неловко поерзав на стуле, Джим порадовался тому, что стол скрывает нижнюю часть его туловища. Схватив кружку, он отпил крупный глоток, чтобы унять внезапно вспыхнувший жар. Но пиво не помогло. Перед глазами по-прежнему стояла Энди в черном белье, извиваясь всем телом, покачивая грудью, вращая узкими бедрами. Он заморгал, пытаясь прогнать видение, и отставил полупустую кружку на стол. Украдкой опустив руку, он поправил туго натянувшиеся джинсы.

— Вы сказали, что у вас трое детей, — начал Джим, стараясь отвлечься от сладострастных видений. — Почему же вы не спешите домой после работы?

— Потому что сейчас детей нет дома. Двое младших, Кристофер и Эмили, проводят лето на Лосином озере у деда. Старший, Кайл, гостит в Калифорнии — у своего отца.

— Развод был скандальным? — сочувственно осведомился Джим, уловив новые нотки в голосе Энди.

— Вовсе нет. Все действующие лица держались весьма хладнокровно.

— Как это случилось?

— Мой бывший супруг отправился в деловую поездку вместе со своей секретаршей. О том, что он не вернется, я узнала только из письма, в котором он просил выслать его вещи.

— Вы шутите? — ошарашено выговорил Джим, не понимая, как можно так жестоко обойтись с собственной женой. — Неужели нет? И он надеялся, что вы прилежно упакуете его барахло и отошлете ему?

— Но именно так я и поступила! Выполнила все его требования, до мельчайших деталей. — Энди невольно улыбнулась, увидев недоверчивое выражение на лице Джима. — О, в то время я была совсем другой. Более… — Она пожала плечами, не сумев подыскать верное слово, отхлебнула пива и наконец закончила: — Я была просто тряпкой!

— Значит, вы сильно изменились.

— Разумеется, — подтвердила она с улыбкой. — Мне пришлось измениться, чтобы выжить.

— Должно быть, это было нелегко?

— Но необходимо! — Энди наконец решила переменить тему. История ее жизни была скучной, печальной и слишком банальной. — А как насчет вас? — спросила она, перехватывая инициативу. — Как вышло, что вы стали рабочим?

— Мой дядя был подрядчиком, — охотно сообщил Джим. — С девятого класса я каждое лето работал у него.

Энди понимающе кивнула: именно так начинало большинство рабочих. Какой-нибудь дядя, двоюродный брат или отец с готовностью предоставлял ребятам прекрасную возможность взять старт.

— Протекция.

— Вот именно!

— Почему же сейчас вы работаете не у него?

— Несколько лет назад дядя ушел на пенсию, продал дело и перебрался во Флориду.

— У него не было детей?

— Не было. А мне в то время не хотелось этим заниматься. Ну а потом… — Джим оборвал себя на полуслове.

Энди вспомнила о шрамах, которые видела Дот, и о несчастном случае, о котором Джим не хотел рассказывать.

— Вы были когда-нибудь женаты? — спросила она, чтобы отвлечься от опасной темы. Джим отрицательно замотал головой. — А помолвлены? — (Снова мотание головой.) — Может, вы с кем-нибудь жили?

— Да, еще в ака… словом, когда я впервые уехал из дома.

— Это была ваша возлюбленная?

— Нет! То есть…

— Видите ли, — Энди решительно покачала головой, — процесс окультуривания мужчины начинается лишь с совместной жизни с женщиной.

— Вы забыли про трех моих сестер!

— Ах, да! Вы говорили, все они старше вас? — Энди на миг задумалась. — Ладно, учтем сестер. — Она откинулась на спинку стула, ожидая, когда на стол поставят тарелки с гамбургерами и плетенку с поджаренным хрустящим луком. — Вы поддерживаете отношения с родными? — продолжила она расспросы, едва официант ушел.

— Конечно. — Джим взял верхнюю половинку булочки и намазал ее горчицей. — Мы вместе отмечаем все дни рождения и другие праздники, иногда собираемся на воскресные ужины и так далее. Обычно эти сборища происходят в доме моей старшей сестры Дженет — наши родители после ухода на пенсию переселились к дяде во Флориду. У Дженет и ее мужа в Эдине есть старый дом, набитый детьми и собаками, а рядом с домом — большой участок. — Джим сосредоточенно размазывал горчицу. — Она увлечена простыми, приземленными делами — настоящая хранительница домашнего очага. — Эти слова прозвучали без тени сарказма. Похоже, Джим искренне восхищался сестрой и гордился ею. — Она великолепно воспитывает детей.

— А остальные сестры? — Энди положила в рот колечко лука, не сводя глаз с ловких пальцев Джима. — Чем они занимаются?

— Джесси — преуспевающий юрист, в деловой части города у нее шикарный офис. — Джим накрыл гамбургер верхней половинкой булочки, слегка сжал его и поднес ко рту, держа обеими руками. — А Джули служит в полиции.

— Вот как? Мой отец тоже был полицейским в Миннеаполисе. В прошлом году он вышел в отставку. Может, они знакомы?

Джим чуть не поперхнулся слишком большим куском.

— Вряд ли, — пробурчал он с набитым ртом. — Джули служит в полиции Иден-Прейри.

— Откуда вам знать? — Энди аккуратно разрезала гамбургер пополам. — Папа прослужил в полиции чуть ли не сорок лет. Он знает полицейских всей Миннесоты! — Она поднесла гамбургер ко рту. — А может, с вашей сестрой знакома и Натали. Она наверняка знает и вторую вашу сестру, юриста. Натали — частный детектив, — пояснила она. — Надо будет расспросить ее при следующей встрече. — Энди улыбнулась. — Мир тесен, верно? — добавила она, деликатно откусывая от гамбургера.

— Да, тесен, — согласился Джим. Слава Богу, Энди не подозревала, сколько у них общих знакомых.

По правде сказать, он забыл про то, что ее отец служил в полиции. Забыл и про то, что ее элегантная, утонченная сестра — частный детектив, а все потому, что сексуальное тело Энди отвлекало его. Джим знал, что бывают случаи, когда секс только вредит делу. Пора было вернуться к работе, за которую он согласился взяться. Он допил пиво и с резким стуком поставил тяжелую стеклянную кружку на стол.

От этого звука Энди вздрогнула и улыбнулась.

— Вы были правы: гамбургеры здесь готовят отлично, — заявила она и откусила еще немного. Дождавшись, когда она прожует, Джим спросил:

— Как вы думаете, кто мог совершить акт вандализма в особняке?

У Энди округлились глаза. Она судорожно глотнула.

— Кто вам сказал?

— Все, кто работает на вас. Сегодня вся бригада только об этом и говорила.

Энди ошеломленно воззрилась на Джима. Она и понятия не имела, что бригада обсуждает ее неприятности у нее за спиной.

— Не понимаю, что вас так удивило. Люди любят посплетничать. Особенно о своем начальстве.

— Что-нибудь еще? — вмешался подошедший официант и указал на пустую кружку. — Еще пива?

Энди нетерпеливо замотала головой.

— Нет, спасибо, — вежливо отказался Джим. — Принесите счет.

Официант вытащил счет из кармана передника.

— Платить в кассу, — сообщил он.

— Так о чем сплетничают рабочие? — опять спросила Энди, дождавшись, когда официант ушел.

— Только о том, что какой-то любитель настенного творчества вот уже месяц оставляет в особняке… так сказать, знаки внимания. — Джим протянул руку и коснулся пальцев Энди. — Доедайте гамбургер, пока он не остыл, — посоветовал он. — Дот говорит, что на неделю он затаился, а сегодня утром все началось заново.

Энди покорно кивнула, подтверждая слова Дот.

— Насколько я понимаю, следы красной краски на стене в вестибюле — его рук дело? — (Энди снова кивнула.) — И это все, что он натворил?

Энди смутилась. Если бы Джим не наблюдал за ней так пристально, он не заметил бы этого мимолетного смущения.

— Да, — наконец сказала она.

— Вы уверены?

— Конечно! — Она отложила гамбургер. — Но почему вы спрашиваете? — ринулась Энди в ответную атаку. — Какое вам до этого дело?

— С сегодняшнего дня я работаю на вас, — невозмутимо напомнил Джим. — Следовательно, опасность грозит и мне. И я хочу знать, что это за опасность.

— Происходящее касается только меня, и я не вижу в нем ничего опасного! — Внезапно Энди ощетинилась, как еж. Джим сразу понял: ей есть что скрывать. — Дот и остальные делают из мухи слона!

— Вы думаете? — Джим похлопал Энди по маленькому стиснутому кулачку, лежащему рядом с тарелкой.

— Да! — Она нетерпеливым жестом отдернула руку. — Бросьте ваш покровительственный тон! Терпеть не могу покровительства!

— Простите, я не хотел. Я только…

— Я знаю, что вы имели в виду, — усмехнулась Энди. — Вам просто хотелось успокоить перепуганную дурочку. Бедняжка ничего не понимает и не знает, что теперь делать, — вот что вы думали! Вы решили, что я нуждаюсь в утешении и заботе.

Он пожал плечами, не желая признаваться, что догадка Энди верна.

— Полагаю, вы намерены предложить мне помощь в решении этой проблемы?

Джим вновь отделался неопределенной гримасой, недоумевая, откуда взялись его угрызения совести. Что плохого в том, что он собирался предложить ей помощь — пусть даже с задней мыслью?

— Должно быть, вы хотите воспользоваться своими связями и разнюхать, что скрывается за этим? Предупреждаю, лучше не беритесь… Нет, я поняла! Вы хотите поймать преступника с поличным! А мне, должно быть, полагается смутиться, захлопать ресницами и восхищенно пролепетать, какой вы сильный и мужественный? — Энди прижала ладони к груди жестом экзальтированной героини старомодного дешевого романа. — Нет уж, спасибо!

— О каких связях вы говорите? — осторожно осведомился Джим.

— Своим бизнесом я занимаюсь девять лет, поэтому у меня хватит собственных связей! — Ей вновь удалось уклониться от прямого ответа. — Но сейчас они мне ни к чему, — продолжала Энди. — Со своими неприятностями я справлюсь сама, без посторонней помощи, несмотря на все ваши благие намерения!

Наступила продолжительная пауза. Энди и Джим смотрели друг на друга.

Джим прокашлялся.

— Что ж, и на том спасибо. Мои намерения действительно были благими, — убедительно добавил он. — Я хотел всего лишь помочь вам и… — он замялся, — предложить покровительство. Напрасно я это сделал. Больше ничего подобного не повторится, — он протянул ей руку ладонью вверх. — Ну что, мир?

Энди медлила, раздираемая противоречиями. Ее собеседник оказался настоящим самцом, со всеми недостатками, присущими подобным типам, — надменностью, заносчивостью, стремлением доминировать, непоколебимой уверенностью в своей правоте и непогрешимости — особенно когда речь идет о так называемой слабой половине человечества. С другой стороны, он был прекрасным работником и компаньоном — до тех пор, пока не попытался сунуть нос не в свое дело. Правда, он очень вежливо извинился, признал свою ошибку, пообещал больше не повторять ее, и… черт побери, еще никогда ей не доводилось видеть у мужчины таких красивых губ! Сейчас их уголки дрожали в полуулыбке, и внутри Энди разлилось приятное тепло.

— Впредь я не стану предлагать вам советы или помощь — до тех пор, пока вы сами не попросите об этой. — Улыбка сменилась чуть насмешливой гримасой. — По крайней мере я постараюсь вести себя как пай-мальчик. Годится?

Энди сдалась. Какое ей дело до надменности и заносчивости этого человека? Он не имеет лад ней власти. Он никак не сможет повлиять на ее жизнь — ни сейчас, ни когда-либо впредь! Она не собирается выходить за него замуж, не планирует даже встречаться. В ее намерения входит лишь…

Лечь с ним в постель! — с ужасом осознала Энди. И сегодня же!

Она пожала протянутую руку.

— Мир, — негромко произнесла Энди, улыбнувшись так, что Джим насторожился, не понимая, что задумала эта женщина.