Опасный поворот

Глава девятая

Недели через две после похорон Мисси Райан я лежал утром в постели и вдруг услышал, как за окном чирикает птичка. С того печального дня спал я отвратительно, по нескольку раз за ночь просыпаясь в холодном поту. То утро ничем не отличалось от предыдущих. Я пытался не обращать внимания на птицу, но не получалось. Уж больно тоскливо и пронзительно она пела. Словно говорила мне: я знаю, кто ты; я знаю, что ты натворил.

А я все ждал, когда же за мной явится полиция.

Птичка знала, что они придут. Как это ни дико, но в том своем полубезумном состоянии я поверил в это.

После похорон меня преследовали кошмары. Как-то раз мне приснилось, что Мисси, когда я увидел ее в кювете, все еще была жива: она прерывисто дышала и стонала, а я развернулся и пошел прочь, оставив ее умирать. Я в ужасе проснулся и долго еще потом бродил по комнате, убеждая себя, что это был всего лишь сон.

Мисси умерла от кровоизлияния в мозг. Ехал я довольно медленно, но в протоколе вскрытия говорилось, что она упала головой на острый камень.

Я боялся, что Майлс заподозрит меня, что на него вдруг найдет озарение и он догадается, кто виновен в смерти его жены. Поверит ли он, что это была нелепая случайность? Что, скорее, виновата была она, а не я? Что это она кинулась мне под колеса?

В Хейли, в тюрьму штата, Чарли приехал около двух часов дня. Начальник тюрьмы Том Вернон встретил его у ворот. Седеющий, с ровным пробором мужчина в деловом костюме походил скорее на банкира, а не на начальника одной из самых строгих тюрем штата.

Они прошли по длинному коридору, в конце которого находился кабинет Вернона.

– Я бы хотел вас предупредить, – сказал Вернон. – Чтобы это не было для вас сюрпризом.

– Что такое?

– Эрл Гетлин потерял глаз. На прогулке случилась драка, вот ему глаз и выбили. Он штук пять исков подал – считает, что это наша вина.

Зачем он мне это рассказывает? – удивился Чарли.

– Понимаете, он с самого начала твердил, что его подставили. Знаю-знаю, все говорят, что они не виноваты. Но если вы хотите получить от него информацию, он будет с вами разговаривать только в том случае, если решит, что вы можете помочь ему выбраться отсюда. И то не факт, что не солжет.

Чарли взглянул на Вернона:

– А он называл имена тех, кто его подставил?

– Он обвиняет во всем некоего Отиса Тимсона.

Эрл Гетлин не только лишился глаза. Тюрьма явно не пошла ему на пользу. Он истощал, волосы торчали клочьями, будто он сам себя обкорнал ржавыми тупыми ножницами. Но прежде всего бросалась в глаза повязка – черная, как у пирата.

Эрла, как и положено, привели в наручниках. Увидев Чарли, он на секунду замер, а затем прошаркал к стулу.

– Зачем пожаловали? – прохрипел Эрл.

– Хотел узнать про беседу, которую вы с Отисом Тимсоном вели пару лет назад. Ты тогда ждал его в «Ребеле», а Отис с братьями сел к тебе за столик. Помнишь?

Эрл несколько секунд переваривал услышанное, а затем сказал:

– Освежите-ка мне память. Давненько это было.

– В беседе упоминалась Мисси Райан. Вспомнил?

Эрл вскинул голову:

– Зависит от того, что я буду за это иметь.

– Пока я тебя не выслушаю, никаких обещаний с моей стороны.

– Выходит, мы зашли в тупик, – заявил Эрл.

Чарли внимательно посмотрел на него:

– Может быть. Но полагаю, ты все-таки мне расскажешь.

– С чего вы так решили?

– Ведь это Отис тебя подставил, так? Ты мне перескажешь ваш тогдашний разговор, а я за это выслушаю твою версию. Обещаю во всем разобраться. Если Отис тебя действительно подставил, мы во всем разберемся и, вполне возможно, вы с ним поменяетесь местами.

Это Эрла убедило, и он заговорил:

– Я был должен ему денег. Но нескольких тысяч мне не хватало. И вот приходят Тимсоны. Все скопом. И заявляют: давай плати, ждать больше не желаем. Я им: заплачу, как денег наберу. Отис все помалкивает, вроде как меня слушает. А потом мне: не заплатишь, с тобой случится то же, что с Мисси Райан. Только меня дважды переедут.

Вот оно! Значит, Симс говорил правду.

– И ты ему поверил? – спросил Чарли.

– А то! – мрачно кивнул Эрл.

– Почему? – спросил Чарли.

Эрл подался вперед:

– Сами знаете, что это за тип. Ему такое сделать – раз плюнуть.

– Значит, ты испугался?

– Ну да.

– И долго ты тогда просидел с Тимсонами?

– Не помню.

– Ну, пару кружек-то выпил?

– Ага.

– Даже несмотря на то, что испугался?

– Ага, – повторил Эрл. – От этих типов так просто не уйдешь.

– М-да… – сказал Чарли задумчиво. – Ну ладно, проверим, правильно ли я тебя понял. Значит, Отис сказал, вернее намекнул, что они убили Мисси, и ты решил, что, раз ты им должен кучу денег, они и с тобой сделают то же самое. Верно?

Эрл настороженно кивнул.

– Так почему же ты ничего не рассказал полиции?

– Ну да, – фыркнул Эрл. – Так бы мне и поверили.

– Но теперь-то мы должны тебе поверить.

– Он сам сказал. При мне. Сказал, что убил Мисси.

– Ты можешь дать показания на суде?

– Это зависит от того, что я получу взамен.

Чарли откашлялся и сказал:

– Давай-ка с другого боку посмотрим. Ты утверждаешь, что Отис виноват в том, что тебя арестовали за кражу машины.

– Ну! Они должны были встретить меня на старой мельнице, а сами так и не явились. Вот меня и сцапали.

– А почему ты не использовал эту информацию тогда? Тебе бы могли срок скостить или Отиса бы арестовали. И почему ты, хоть и жаловался, что Отис тебя подставил, так и не сказал, что Мисси Райан убил он.

Эрл снова фыркнул и уставился в стену:

– Мне бы никто не поверил.

Интересно, почему?

Беспробудный пьяница поставляет сведения, чтобы его выпустили из-под ареста. Осужденный внезапно вспоминает об одном весьма важном эпизоде, но в его рассказе есть слабые места. Да любой адвокат, выслушав показания Симса Аддисона и Эрла Гетлина, разобьет их в пух и прах. А у Отиса адвокат отличный.

Чарли все это очень не нравилось.

Однако факт есть факт: Отис действительно сказал: «С тобой случится то же, что с Мисси Райан». Его слышали двое, а это уже кое-что. Во всяком случае, основания для задержания имеются.

Но достаточно ли их для того, чтобы завести дело? И главное, доказывает ли это, что Отис действительно убил Мисси?

Меня все преследовал образ Мисси Райан, ее лицо с устремленным в никуда взглядом… Через шесть недель после ее гибели я остановил машину в полукилометре от нужного мне места и остаток пути прошел пешком. Солнце всего полчаса как зашло, и я старался никому не попасться на глаза. Я оделся в черное и держался обочины.

Пролезая через дыру в заборе, я поцарапал ладонь ржавым гвоздем. Рана болела и кровоточила, но в тот вечер мне было плевать на боль – так же, как сейчас мне плевать на шрам.

Мне было необходимо туда пойти. За неделю до этого я побывал на месте происшествия, сходил на могилу Мисси. Помню, на могиле только что поставили памятник, земля была совсем свежая, а трава еще вырасти не успела. И я там положил цветы.

Я раскрыл ладонь. В лунном свете кровь казалась черной и блестящей, как нефть. Я закрыл глаза, вспомнил Мисси и пошел дальше. Шел я полчаса. Я знал, где они живут. Я видел их дом днем. Я уже побывал и там, но никогда не подходил так близко. Дойдя до дома, я затаил дыхание.

Я тихонько прокрался под окном гостиной, взошел на крыльцо и осторожно заглянул внутрь. Я заметил, что работает телевизор, услышал голоса. В комнате было все убрано, и это меня почему-то успокоило.

И тут в гостиную вошел Джона. Он сел и уставился в телевизор. Я уткнулся носом в стекло, чтобы получше его разглядеть. За прошедшие два месяца он очень вырос. Было уже поздно, но он был в джинсах и рубашке, а не в пижаме. Я услышал его смех, и у меня чуть сердце не разорвалось.

Вошел Майлс. Я отпрянул от окна, но продолжал наблюдать. Он молча стоял и с отрешенным лицом смотрел на сына. В руке он держал большой конверт.

Я знал, что произойдет потом, и ждал. Ждал, что он заговорит с сыном. Спросит, что Джона смотрит. Или – день-то был будний – скажет, что Джоне пора спать. Предложит ему молока или печенья.

Но этого не произошло. Майлс молча пересек гостиную и скрылся в коридоре.

Через минуту я тихонько ушел. Той ночью я вообще не спал.

Джона, приехав из школы на автобусе, увидел отцовскую машину и пошел не к миссис Ноулсон, а сразу домой. Но, увидев, что отец разбирает бумаги из папки, сразу понял, что это значит. Они обменялись парой фраз, и Джона почувствовал, что отец хочет побыть один. Тогда он пошел в гостиную и включил телевизор.

На ужин Джона съел овсянки.

А Майлс все просматривал бумаги, делал пометки на полях. Потом он взялся за бумаги по Отису Тимсону. И опять – вопросы и пометки.

Около восьми Джона опять заглянул в спальню – он собрался идти с Марком в кино, о чем Майлс напрочь забыл. Джона поцеловал его на прощание и ушел. А Майлс снова углубился в работу.

Он не слышал, что пришла Сара, пока та не позвала его из гостиной. Через мгновение она вошла в комнату, и только тут Майлс вспомнил, что они договаривались о встрече.

– Ты что, не слышал, как я стучала? – сказала она. – Забыл, что я должна прийти?

Он поднял голову, и она увидела, что взгляд у него отсутствующий.

– Что с тобой? – спросила она.

Майлс закрыл папку и отложил ее в сторону.

– Сегодня я арестовал Отиса Тимсона, – сказал он.

– Отиса? За что? – Но, еще даже не договорив, она вдруг сама обо всем догадалась. – Ой, Майлс… – прошептала она.

Майлс встал, и она прижалась к нему.

Обнимая ее, Майлс не выдержал – разрыдался как ребенок.

Когда Чарли подъехал к участку, на стоянке его уже поджидала Мадж.

– Тут возникли некоторые трудности, – тихо сказала она. – Вас ждет Турман Джонс. С ним Харви Уэллман. Они оба хотят с вами побеседовать.

Чарли уставился на нее, ожидая, что она скажет дальше, и заранее зная, что это ему не понравится. Прокурор приезжает вместе с адвокатом только в крайних случаях.

– Это насчет Майлса, – объяснила она. – Похоже, он что-то натворил.

Турман Джонс был мужчина пятидесяти трех лет, среднего роста, в меру упитанный, с вьющимися каштановыми волосами, которые всегда выглядели так, будто их растрепало ветром. В суде он обычно появлялся в синем костюме с темным вязаным галстуком и в черных кроссовках – этакий деревенский простачок. И отлично умел обаять присяжных. Почему уже много лет подряд он защищал Отиса Тимсона и ему подобных, Чарли никак не мог взять в толк.

Харви Уэллман, наоборот, носил костюмы от дорогих портных и роскошные ботинки. Ему было всего сорок, но в волосах уже проглядывала благородная проседь.

Чарли проводил их к себе в кабинет и закрыл дверь.

– Чем могу вам служить? – осведомился он.

– У нас возникла одна проблема, Чарли, – сказал Харви. – Я пытался связаться с тобой раньше, но ты уже уехал.

– Увы, у меня были дела за пределами города. Так что за проблема?

Харви взглянул Чарли в глаза:

– Похоже, Майлс Райан зашел слишком далеко.

– Что такое?

Харви откашлялся и сказал:

– Он приставил Отису Тимсону пистолет к виску.

Чарли просидел у себя в кабинете чуть ли не до полуночи. Он, как и Майлс, пересматривал документы и думал, что можно предпринять. Харви пришлось успокаивать довольно долго – особенно после того, как он узнал об эпизоде в машине Майлса. Турман Джонс все больше помалкивал. Однако позволил себе едва заметно усмехнуться, когда Харви заявил, что, если так и дальше пойдет, он привлечет Майлса по всей строгости.

И вот тогда-то Чарли им сообщил, за что был арестован Отис. Похоже, Майлс даже не удосужился сообщить Отису, в чем тот провинился. Как он и предполагал, ни Харви, ни Турмана рассказ Симса не убедил. Но Чарли пересказал и свой разговор с Эрлом Гетлином.

Он не собирался рассказывать Турману о своих сомнениях, как не собирался пока что делиться ими и с Харви. Когда он закончил, Харви взглядом дал понять, что хочет встретиться с ним еще раз – с глазу на глаз. Чарли, которому нужно было время собраться с мыслями, сделал вид, будто не заметил этого взгляда.

Под конец Харви посоветовал Чарли на время отстранить Майлса от дел. Турман попросил, чтобы Отиса или освободили, или уж поскорее предъявили обвинение.

Чарли сказал, что на сегодня он Майлса отпустил, но пообещал с утра заняться обоими вопросами. Он надеялся, что к этому времени все прояснится.

Перед тем как уйти с работы, Чарли связался с Харрисом, спросил, как все прошло. Оказалось, что тот так и не сумел найти Симса.

– Ты хорошо искал? – резко спросил Чарли.

– Все обшарил, – ответил Харрис. – И дома у него был, и у матери, и по его излюбленным точкам проехал. Он как сквозь землю провалился.