Операция «Ребенок»

Глава 10

Куда бы ни направился Камерон, он пошел пешком, заключила Лекси. Он мог пойти в город — это в нескольких кварталах отсюда. Но скорее он выбрал какое-нибудь тихое, укромное место. И тут она вспомнила про ручей.

С силой захлопнув за собой дверь, Лекси быстрым шагом перешла через двор. Сразу за рядом домов были заросли дубов и орешника, постепенно переходящие в лес. Лекси уверенно миновала невысокую поросль кустарника, на каждом шагу узнавая сладкий запах жимолости, разогретой сосновой коры и хвои. Вскоре невдалеке послышалось тихое журчание воды, бегущей по камням.

Камерон сидел на большом камне у ручья, спиной к ней. В руках у него была длинная палка — он задумчиво водил ею в чистой воде.

Лекси замедлила шаги. Ее сердце учащенно билось. Внезапно ветка хрустнула под ее ногой. Камерон не обернулся.

Он показал ей это местечко у ручья в то самое лето, когда спас ее от муравьев — в первое лето их дружбы. С тех пор они проводили здесь целые дни напролет, плескаясь в воде, бегая между деревьями. Здесь они впервые поцеловались.

Лекси села рядом с ним, коснувшись его плечом.

— Привет.

Она выжидательно уставилась на него. В конце концов он поднял на нее глаза — в них плескалась жгучая боль.

— Ида напекла целую гору пирогов, — сказала Лекси, чтобы не молчать. Камерон снова стал смотреть на воду. — Она все еще думает, что Гарри приедет. Надежда умирает последней, верно?

Неожиданно она поняла, что говорит не об Иде. Она имела в виду себя и Камерона и надежду, которая жила в ней все эти пять лет, — надежду, что он вернется к ней.

А теперь она боялась, что он опять ускользнет от нее. Может быть, он никогда и не принадлежал ей — скорее, он принадлежал призракам, которые постоянно преследовали его.

— Для начала нужно иметь надежду, как ты думаешь? — не спросил, а констатировал Камерон.

Он продолжал смотреть вниз, на торопливое течение ручья. Предвечернее солнце проникало через кроны деревьев, играя бликами на воде. Какое обманчивое ощущение покоя!

— Ну как, рабочие потрудились на совесть? — осторожно поинтересовалась Лекси.

— Что? — Камерон вскинул на нее глаза, но тут же пожал плечами. — А! Все в порядке.

Он снова отвернулся и опустил палку в воду. На его скулах заходили желваки — было видно, что он борется с собой.

— Мне не надо было возвращаться в Блоссом, — наконец сказал он ровным голосом.

— А я рада, что ты вернулся.

Камерон фыркнул.

— Ну да. Ты была страшно рада видеть меня, не так ли?

И он устремил на нее испытующий взгляд. Лекси была очень серьезна.

— Конечно, ты прав. Я все еще сердилась на тебя, да и на себя, за то, что произошло пять лет назад. — Лекси провела языком по внезапно пересохшим губам. — А главное, я не понимала, почему же все так кончилось тогда.

Камерон вновь пожал плечами и отвел взгляд.

— Ты знаешь, что случилось. У меня появилась работа, а ты не захотела ждать.

— Нет, — отрезала Лекси. — Работа была только предлогом. Я права?

Камерон молчал.

— Если бы не подвернулась эта работа, нашлась бы другая. А если бы я согласилась ждать, то произошло бы еще что-нибудь непредвиденное. — Лекси заметила, что говорит все громче, и попыталась успокоиться. — Причина, по которой ты не хотел жениться на мне пять лет назад, никак не связана с работой. Все дело в твоем прошлом, ведь так?

Ну вот. Наконец-то она высказала подозрения, которые крепли в ней уже несколько недель.

— Я не хотел себя связывать, — сказал Камерон тихо и спокойно, как будто разговор шел о погоде. — Ты знаешь это. Мы говорили об этом, когда назначали эту свадьбу.

— В таком случае тебе не надо было жениться на мне, — заявила Лекси. — Ребенок, знаешь ли, довольно сильно связывает. Камерон, ты боишься не обязательств. Это страх, признайся?

Камерон не ответил.

— Я не оставлю тебя в покое, как делала это раньше, — решительно проговорила Лекси. — Когда мы начинали говорить о чем-нибудь личном, ты уходил в себя, и я тебе позволяла это.

Камерон постучал палкой о камень.

— Но на сей раз я не отступлю.

Он снова постучал палкой, потом вынул ее из воды и принялся внимательно изучать.

— Пять лет назад мы хотели пожениться, а ты даже никогда не говорил мне, что любишь меня. Ты любил меня, Камерон?

Вопрос повис в воздухе. Лекси почти жалела, что задала его, но было уже слишком поздно.

Камерон положил палку на землю рядом с собой и посмотрел на Лекси.

— Я не знаю, что чувствовал тогда, — сказал он, и в его взгляде отразилась боль. — Не знаю, что я чувствую теперь. Но в одном непоколебимо уверен: я был прав, когда отменил нашу свадьбу в первый раз.

— Почему? — спросила Лекси, превозмогая щемящую боль в сердце. — Что изменилось с тех пор, как мы заключили сделку? Мы договорились — никаких обязательств. Я ничего от тебя не требую. Я знаю, что тебя беспокоит — это другая часть контракта. Никаких чувств. Но ты испытываешь ко мне чувства. Мы оба испытываем чувства друг к другу.

Камерон немигающим взглядом смотрел на воду.

— Да, ты мне небезразлична, — прошептал он. — Ты всегда была мне небезразлична.

— Ты любишь меня.

Он потрясенно взглянул на Лекси.

— Почему ты не можешь открыться? — закричала она. Ее охватило бешенство, ей стало невыносимо жаль тех лет, которые они могли прожить вместе, — Мы занимались с тобой любовью, и ты был так нежен со мной. Каждым своим движением, каждым поступком ты показывал мне, что любишь меня, но никогда не мог произнести эти слова. Почему?

— Это не так просто! — взорвался он, и его голубые глаза потемнели от гнева. — Он отвел взгляд и глубоко вздохнул. — Черт! — прошептал он и хотел встать, но Лекси вцепилась ему в плечо.

— Нет. Не уходи.

Она умоляла его об этом каждым вздохом, каждым биением сердца. Его мускулы напряглись под ее руками, но он остался.

Они сидели молча, казалось, целую вечность. Только шелест листвы над их головами нарушал тишину.

— Последний раз я видел свою мать здесь, в Блоссоме, •перед тем как уехал на Восток. Пять лет назад.

Камерон смотрел прямо перед собой невидящим взглядом. Он вдруг осознал, какая пропасть отделяет его от того времени. С тех пор прошла целая жизнь. Он так долго и старательно прятал свое прошлое в самом дальнем уголке памяти… Он уже почти начал верить, что это было не с ним. Так ему было легче справляться с болью.

— Ты никогда не ездил к ней в Мейкон? — спросила Лекси, радуясь тому, что он стал хоть что-то ей рассказывать. Она сломала какую-то преграду, и он пустил ее внутрь, но надолго ли?

— Нет, — вздохнув, ответил Камерон. Выражение его лица по-прежнему было напряженным. — Честно говоря, она тоже не жаждала меня видеть.

Лекси нахмурилась.

— Я выслал ей денег на салон. Ты знала об этом? — Камерон покачал головой: — Впрочем, откуда ты могла знать? Она всегда хотела открыть собственный салон красоты, но у нее не было возможности.

— Ты правильно поступил, — мягко сказала Лекси.

Камерон усмехнулся.

— Я сделал это не для нее. Я сделал это для себя.

Он задумался. Ему казалось, что мать будет гордиться его успехами, что она будет тронута тем, что он ничего не жалеет для нее. Он надеялся, что она будет видеть в нем взрослого мужчину — совсем другого, чем был его отец. Мужчину, достойного ее уважения и даже ее любви.

— Ты хотел, чтобы она любила тебя, — закончила Лекси за него. Ей стало горько за Камерона.

Его голубые глаза, устремленные на нее, были влажны.

— Глупо, да? — хрипло прошептал он.

— Нет, я так не думаю.

Он совладал с собой, и, когда снова заговорил, его голос был твердым:

— В любом случае, это не сработало. Вернувшись в Штаты два года назад, я хотел поехать к ней в Мейкон. Но она не хотела, чтобы я приезжал. Она сказала, что начала все сначала. Никто в Мейконе не знал, что у нее есть сын — незаконный сын. — Он снова вздохнул. — Ну и я не поехал. А потом ее машина потеряла управление на мокром шоссе… меньше чем в миле от ее салона.

Лекси провела пальцами по холодному камню и накрыла ими его руку. Она ждала, что Камерон вырвет ее, но он не шевелился, молча сидя рядом с ней.

— Я тогда работал в газете в Вашингтоне, — продолжал он. — Я взял выходной и поехал на ее похороны. С тех пор я не брал выходных — до этого лета.

Теперь Лекси наконец-то все поняла. Он всю жизнь пытался убежать от своего прошлого.

— Она умерла, так и не сказав мне, что любит меня, — тихо проговорил Камерон.

— Но это не значит, что она не любила, — возразила Лекси.

Камерон взглянул на нее.

— Не знаю, — сказал он. — Я всегда напоминал ей отца. Она ненавидела его. Он разрушил ее жизнь: обещал любовь навеки, а сам бросил ее, беременную. Амурная дребедень, как она это называла, — это была ее навязчивая идея. А я был живым символом ее разрушенной жизни.

— Но это неправильно! — вскрикнула Лекси. В ней вскипела злость на Эльзу Рид. — Ты ни в чем не виноват! — От обиды и гнева у нее тряслись руки. — Ты можешь любить и быть любимым! — Она остановилась, увидев каменное выражение его лица. — Все дело в этом, не так ли? — накинулась она на него. — Ты не разрешаешь себе любить. Ты боишься отдать мне сердце.

Камерон сдвинул брови, его взгляд вновь устремился на ручей.

— Ты любишь меня и боишься этого до смерти.

— Мы заключили взаимовыгодный брак, Лекси. По-моему, ты нарушаешь условия.

— Мы заключили безопасный брак, — парировала Лекси.

Теперь она и сама боялась, что Камерон снова отступит, снова уйдет в свою раковину. Если только он поймет, что подпустил ее слишком близко, он может опять отдалиться от нее.

— Пять лет назад ты не женился на мне, потому что я ждала от тебя любви. Я угрожала разбить тот щит, которым ты огородил свое сердце. Но ради ребенка ты позволил себе жениться. Это было безопасно.

— Мы заключили сделку, — упрямо возразил он.

— Я люблю тебя.

Ее слова произвели эффект разорвавшейся бомбы. Она подняла его руку к груди и крепко сжала.

— И никакая сделка не повлияет на мое чувство к тебе.

— Я не хочу, чтобы ты меня любила.

— Нет, хочешь! И у тебя поджилки трясутся от страха. Ты не веришь в мою любовь. Ты бежишь от любви.

Камерон вырвал у нее руку.

— Я хочу, чтобы ты придерживалась условий сделки, и только, — сухо сказал он.

Ее сердце бешено колотилось. Эта дурацкая сделка была всего лишь ширмой, за которой он прятался от нее.

— Мы зря заключили эту сделку, Камерон. Это самообман. — Теперь она выражала свои мысли совершенно свободно. Сознание, что в глубине души он ощущает то же, что и она, давало ей смелость продолжать. — Сделка была ошибкой от начала до конца. Мы оба лгали — себе и друг другу. Я люблю тебя, и ты любишь меня. Я ничего от тебя не жду, Камерон. Единственное, что мне нужно, — это честность. Я больше не собираюсь притворяться, что не люблю тебя.

Его взгляд, полный неподдельного чувства, проник ей в самое сердце.

— Лекси, — прошептал он, нерешительно коснувшись рукой ее щеки, — ты всегда давала мне слишком много. — Он перебирал ее шелковистые кудри, изо всех сил желая уступить надежде, которую она вселила в него. — Больше, чем я мог дать тебе.

У нее на глаза навернулись слезы.

— Я ничего не прошу, Камерон, — проговорила она и положила голову ему на плечо.

Он обхватил ее за талию, прижал к себе.

— Я знаю, — тихо сказал он ей на ухо. — Ты только даешь.

Но принять ее любовь было для него труднее всего на свете.

Несколько минут они сидели молча. Вечерние тени протянулись по земле, закат окрасил небо в розовый цвет.

— Камерон!

В ответ он крепче обнял ее, желая, чтобы она была как можно ближе, чтобы ее тепло защитило его от стужи, которая вновь поселится в его сердце, если она уйдет.

— Пойдем домой, — сказала Лекси.

Домой. Она проговорила это так, будто они с ним были одно целое. И в эту минуту он страстно хотел, чтобы это было правдой, — так, как ничего раньше не хотел в своей жизни.

— Я приготовлю тебе ужин, — добавила она. Он невольно улыбнулся, услышав это. — Ну вот. Смеешься! Я тебя не отравлю. Ида дала мне целый горшок чили, он в холодильнике.

Камерон наклонился и поцеловал ее в нос.

— Хорошо, — согласился он, выбираясь из темноты своего прошлого и ощупью идя на свет, который исходил от Лекси. — Но только пообещай, все что ты сделаешь с ним — это разогреешь.

Лекси лукаво улыбнулась:

— Обещаю.

Камерон шел рядом с ней, и он любил ее. Он пока не мог этого сказать, но она должна запастись терпением.

В душе она знала, что он любит ее. К тому же лето еще не закончилось.

Густой запах чили щекотал нос. Сняв крышку, Лекси еще раз помешала в горшочке и выключила конфорку.

Ей совсем не хотелось есть. Она двадцать минут суетилась над несчастным чили, просто чтобы что-нибудь делать.

Камерон сидел у нее за спиной, и она чувствовала его взгляд. Как только они вернулись в коттедж, Лекси ощутила неловкость, не зная, как вести себя теперь. Не зная, что теперь будет с их браком.

— Камерон! — Обернувшись, она встретилась с ним взглядом. — Ты еще… Ты еще хочешь, чтобы у нас был ребенок?

От нее не укрылась тень сомнения, промелькнувшая в его глазах.

— Если нет, я пойму. Я знаю, что отныне все изменилось. Я все изменила. Я была нечестна с тобой, когда согласилась на нашу сделку. А теперь я хочу быть честной.

Камерон встал и подошел к ней, обхватил ее за талию, крепко прижал к себе. Его терпкий запах обжег ее, будя в ней желание.

— Я тоже хочу быть честным с тобой, Лекси, — прошептал Камерон, целуя ее в затылок. — Я только не знаю, что сейчас является правдой. Я могу предложить тебе только имя для ребенка, отца, который будет заботиться о нем. — Он сглотнул и еще крепче сжал Лекси. — Я хотел бы предложить больше. Но я не могу.

Лекси подняла голову, чтобы видеть его глаза. Он был очень серьезен.

— Я не давлю на тебя, — сказала она. — Я по-прежнему хочу ребенка от тебя. Я всегда хотела ребенка только от тебя.

Она сморгнула слезы.

— Ты можешь принять все как есть? — спросил Камерон.

Лекси кивнула, не в силах произнести ни слова.

— Займись со мной любовью, — сказала она.

Камерон прижал ее к груди.

— Боже, Лекси, я хочу этого, — охрипшим голосом произнес он.

— Сейчас! — выдохнула она. — Ты мне нужен.

Камерон подхватил Лекси на руки, с наслаждением ощущая ее хрупкое тело. Он не помнил, как нес ее из кухни в спальню, но внезапно они оказались там, в полной темноте — только блики лунного света скользили по белоснежной простыне. Очень бережно он опустил ее на кровать.

Затем принялся расстегивать ее тонкую летнюю кофточку, но пальцы не слушались его, и в конце концов Лекси сама стянула ее с себя — под ней оказался полупрозрачный лифчик.

Она приподнялась, и Камерон неторопливо отстегнул невидимый крючок; лифчик упал на кровать. Лекси снова легла на спину. Не отрываясь от глубоких карих глаз, Камерон легко коснулся пальцами ее груди.

— Я думал, что смогу забыть тебя, — сказал он, лаская ее атласную кожу. — Но я не смог. И никогда не смогу, сколько бы лет ни прошло — пять или пять тысяч.

Лекси закрыла глаза, наслаждаясь его прикосновениями и словами, в которых она так давно и отчаянно нуждалась… Наклонившись, Камерон провел языком по ее шее. Сладкая истома охватила ее с головы до кончиков пальцев ног.

Горя нетерпением, Лекси потянула наверх его футболку. Он быстро скинул ее, и Лекси нежно прижалась к нему, ощущая тепло его тела. Она изголодалась по нему не только душой, но и телом. Она хотела, чтобы он наполнил ее своей любовью.

Камерон стащил с себя шорты, потом потянулся к молнии на ее джинсах. Легким движением Лекси освободилась от брюк, сбросила кружевные трусики.

Опустив руку, она почувствовала горячую тяжесть его плоти.

— Лекси, — простонал Камерон, отводя ее пальцы. — Я не хочу так быстро.

Он склонился к ее груди и нежно поцеловал набухшие соски. Она выгнулась под ним, изнемогая от блаженства. Он прижал ее к себе, даря ей все, что не мог высказать словами.

Пальцы Камерона проникли в жаркую глубину ее тела, где она ждала его, сгорая от нетерпения и нежности. Камерон нашел ртом ее губы, гася ее стоны поцелуем, проникая языком все глубже и глубже с каждым сладостным движением ее бедер. Задыхаясь, он скользнул губами по ее щеке, затем по подбородку. Распалившись от ее пылкой податливости, он испугался, что кончит прямо сейчас.

Наконец оба они уже не могли больше сдерживаться. Камерон поднялся над ее телом, сверкающим в свете луны. Он вошел в нее уверенным, сильным движением, вглядываясь в ее глаза.

И тотчас блаженство захлестнуло его. Он погружался, унося ее в танце страсти, который был известен только им.

Она достигла пика всего за несколько секунд до него. Он почувствовал ее сладкую дрожь и лишь тогда извергся так мощно и так быстро, что она лишь сдавленно вскрикнула от восторга.

— Я люблю тебя, — прошептала Лекси.

Камерон крепко обнял ее. В ответ она прижалась к нему, чувствуя, как он нуждается в ее близости, в ее нежности.

В эту минуту она молилась, чтобы они зачали ребенка.