Орешек

...отделяя зерна от плевел...

Жизнь у Брендона входила в привычную колею. Все на фирме уже приноровились к такой его работе. Теперь он передвигался на мотоколяске, больше похожей на трицикл, чем на инвалидное кресло. Брендон с весьма независимым видом передвигался по своим нуждам и выглядел все тем же опасным и непрошибаемым засранцем, с которым лучше не связываться.

Но только вот дела с его выздоровлением как будто остановились. Нет, он прекрасно себя чувствовал и сил у него как будто прибавилось, но вот ноги, казалось, совершенно разучились ходить. Да он без поддержки и стоять не очень-то мог, его сразу утягивало куда-то в сторону. Но зато он теперь сам пересаживался из машины в свой собственный транспорт. Стоило опереться на медбрата, как у него получалось встать и, сделав шаг, сесть в кресло трицикла. Со стороны он выглядел скорее капризным богачом, чем человеком на грани отчаяния.

А еще в офисе стал появляться папа Брендона, ухоженный и крайне высокомерный омега — Клеменс Кристобаль. Отец Брендона однажды пропал в космосе, но подтверждения его смерти не было до сих пор. Клеменса вполне устраивал статус семейного человека, а не вдовца, у Брендона, как у единственного сына, тоже не было необходимости в признании гибели родителя, чтобы вступить на его пост, и поэтому Клеменс так и считался омегой, состоящим в браке. Его одиночество не мешало ему вести активную общественную и светскую жизнь. И в глазах общества он выглядел даже несколько романтично — омега, верно дожидающийся возвращения своего мужа. На его романы все закрывали глаза, он ведь не разведенный и не вдовец, ну, шалит потихоньку в отсутствие мужа, но ведь все пристойно?

Когда Клеменс появился в офисе Брендона, тот впервые выставил Дара из кабинета с наказом погулять с полчаса, не выходя из здания. Дар с удовольствием спустился в лифте в фирму Биглей и, убедившись, что у Саймона есть для него время, с наслаждением поболтал с ним обо всем, что происходит в его жизни. Нет, они постоянно общались в сети, но такое общение не заменит личной встречи, когда можно пожать человеку руку и заглянуть в глаза. А в редкие встречи в лифте они только молча обменивались кивками и незаметными улыбками, чтобы не привлекать к себе внимания остальных.

Клеменс явился к сыну с требованием, чтобы тот вступил в брак. Ладно, он смирился, когда сын развелся с супругом сразу после травмы. Это можно было понять. Детей у них так и не было, а вот оставлять в случае кончины Брендона постороннему человеку «вдовью долю» совсем не хотелось. Его супруг при разводе попытался предъявить претензии, что Брендон не соблюдал верность супружеским клятвам, и хотел отсудить приличный кусок в качестве моральной компенсации. Но у адвокатов Кристобалей нашлось весьма пухлое досье на самого возмущенного супруга, и поэтому омега не получил даже причитающихся при добровольном разводе отступных.

Папа даже смирился, что Брендон отказался от суррогатного отцовства, когда наследника мог бы выносить здоровый омега. Пусть это и был бы моветон, но в случае болезни вполне приемлемое решение. Но теперь, когда он в силах, он просто обязан найти себе супруга и продолжить род! Обязательно нужно, чтобы был наследник фамильного древа Кристобалей от основного ствола, а не побочной ветви со стороны многочисленных племянников.

Брендона передернуло от этой унылой и заезженной темы. Папа требовал от него наследника с тех пор, как пропал отец. Он именно поэтому сдался и согласился на договорной брак, из которого, впрочем, ничего хорошего так и не вышло. Несмотря на тщательно подобранного супруга, и по родословной, и по гормональному фону, они были совершенно не совместимы в реальной жизни, как вода и масло, как огонь и лед. А вернее, как огонь и клубок шершней, с которым у Брендона четко ассоциировался супруг. Они не выдержали вместе и недели из медового месяца, и разбежались каждый в свою сторону, получив условную свободу друг от друга. Они встречались только на обязательных публичных мероприятиях, чтобы папарацци могли запечатлеть их счастливые улыбки.

- Я принес тебе портфолио подходящих кандидатов, - Клеменс приоткрыл дверь и в нее протиснулся рослый водитель, который затащил объемную сумку с бумагами, - в белых папках портфолио дебютантов, которые будут выступать в этом году на дебютном балу. В голубых папках оставшиеся свободными дебютанты прошлогоднего дебютного бала, который ты опять пропустил!

- Я был несколько занят, - ощерился Брендон, - прошлой осенью я не был готов к балу и танцам!

- Ой, ты всегда находишь себе оправдания! - разозлился Клеменс, - можно подумать, омежки на балу тебя бы съели! Сколько раз ты уклонялся от дебютного бала, чтобы не выбирать себе пару по сердцу!

- А что так портфолио маловато? - альфа с сарказмом раздул ноздри, - навскидку, около сотни, и это все?

- Это только те, кто достойны с нами породниться! - вздернул брови папа, - я уже не знаю, как угодить твоему изысканному вкусу, поэтому собрал всех! В синих папках перестарки, в черных разведенки и вдовцы! Если тебя вечно тянет в какую-то грязь с модельками и профурсетками, то пусть хотя бы у них будет достойная родословная!

- Тебя волнует только чистота крови и родословная! - зарычал Брендон, папа благоразумно стал отступать к двери, - я не племенной жеребец, я человек, я альфа! А ты, если бы мог, водил бы мне породистых давалок на случку! Ребенок — это единственное, что тебя волнует? А я? А как же мои желания?

- А тебе, кроме работы, все равно ничего больше не надо! - папа опять отступил к двери, - ты своим упрямством довел меня до отчаянного поступка, и это только твоя вина!

- Что ты учудил в этот раз? - насторожился альфа, - лучше скажи сам, а то я не знаю, что сделаю, когда узнаю от посторонних!

- Я твой родитель! Я имею право на внука! - папа достал из клатча платочек и приложил к сухим глазам, но заметив, как побледнел сын, взялся за ручку двери и быстро произнес, - вчера на балу у Макинтошей, я официально объявил на тебя начало омежьей охоты! Я в таком отчаянии, что согласен на все!

- Не жди в этом году подарка на день рождения, - сухо произнес Брендон.

- Но я уже присмотрел себе рубиновый гарнитур! - взвизгнул омега.

- Если он тебе так нужен, то купишь его на свои карманные деньги, - желчно ухмыльнулся альфа.

- Ну и пусть! - всхлипнул Клеменс и вытер одинокую слезинку с глаза, - если я получу в итоге внука, то это стоит того! - Клеменс решительно распахнул дверь и выбежал в приемную. Он почти дошел до двери, но замер и, немного подумав, подошел к замершему секретарю.

- А что это был за омежка, что выскочил из кабинета моего сына? - секретарь мучительно покраснел, его, похоже, распирало от новостей, но он испуганно покосился на директорскую дверь. Клеменс понятливо снял с мизинца перстенек и положил перед секретарем. - Успокойте родительское сердце!

- Ну что вы, - прошептал секретарь и накрыл перстенек сверху папкой, - это очень необычный омежка! Ваш сын называет его Вещь и бережет, как собственный… хм… палец. Он с ним с осени живет в охотничьем шато, и это что-то… мы все в шоке…

- Как интересно! - обрадовался папа, - дорогуша, я отменю сегодня все свои встречи и буду ждать вас после работы в любое время! Приходите ко мне домой! Мне так интересно узнать подробности!

*

С того самого дня с Брендоном стали происходить странные вещи. Вернее сказать, он стал постоянно спотыкаться об омежек, хотя, в его случае, он стал на них периодически наезжать или они на него налетали, как на невидимку. При этом омежки смущались, мило краснели, трепетали ресничками и всякий раз пытались всунуть свою визитку, кто в руки, а особо решительные — в карман пиджака. Брендон смотрел на них свысока, раздувал ноздри и недовольно порыкивал, но омежек это не останавливало, а, скорее, раззадоривало. Теперь приходилось передвигаться со всей осторожностью в холле небоскреба, стоило только выехать из лифта, на стоянке, пока он пересаживался из машины на трицикл, или вечером, когда усаживался обратно.

Дар вначале пытался помочь первому десятку пострадавших, выпрыгивая из-за спины альфы, помогал им подняться, отряхнуться, собрать разбросанные бумаги, сумочки, апельсины из разорванного пакета. Вытащить из-под трицикла убежавшую собачку, поймать улетевшую птичку, которая упорно садилась на голову альфе (и пока хозяин пернатого мило ворковал с Брендоном, уверяя, что это судьба, птичка, как видно, в доказательство этого, успела насрать альфе на ухо).

Но потом Брендон просветил наивного медбрата, что все это — замысловатая игра скучающих бездельников, которым приспичило выскочить замуж, и они создают поводы для знакомства.

- Все омежки хотят замуж, - хмыкнул Брендон, - вот и охотятся на холостяков.

- Ну, не знаю, как все… - Дар поправил сумку с ноутом, - вот я, например, хочу поступить в институт. А бегать за альфой — это как-то ФИ, - Дар скривился, - пусть лучше альфы добиваются омег, это правильнее.

- Но, чтобы альфа мог проявить интерес, с ним надо, как минимум, познакомиться, - Брендон поудобнее уселся на сиденье, - вот они этим и занимаются. Не замирай, - Брендон прикрикнул на Дара, - у нас впереди тренировка, а потом мне с отчетами до полуночи сидеть!

А еще, время от времени появлялся Клеменс и, мило щебеча, приносил билеты в театр или на выставки со словами: «Ах, дорогой, ты обязательно должен там побывать! Ты совсем не появляешься в обществе, скоро все забудут, как ты выглядишь!». Брендон в ответ рычал, что он слишком долго отсутствовал и запустил дела, и если Клеменс не в состоянии помочь, то хотя бы пусть не путается под ногами! Дар каждый раз удивлялся, как можно разговаривать в подобном тоне с родным папой? Но свое мнение держал при себе — чужая семья, как чужой монастырь, влезешь с советами и огребешь неприятности с двух сторон.

Но тяжкие вздохи были неправильно восприняты Брендоном. И однажды вечером он решил уточнить.

- Хочешь в театр? И не надо кивать, что у тебя костюма нет. Только скажи, что хочешь, и Санчо организует и костюм, и все прочее.

- У меня темы тяжелые в институте идут, - вздохнул омежка, - подразумевалось, что я их проходил в школе, но нам в училище весь курс химии за два года вычитали за один семестр, причем достаточно поверхностно, в качестве ознакомления. Я тогда порадовался, что легко отделался, но сейчас приходится нагонять… - Дар опять тяжело вздохнул, - и потом, мне не интересно будет смотреть, как в театре на тебя омежки пачками начнут вешаться!

- Ревнуешь? - Брендон поднял брови и усмехнулся.

- Скорее, соболезную будущим счастливчикам, - Дар перекривился, - они же не знают, какой ты тиран и деспот!

- И это о деспотизме говорит человек, который не дает мне выпить в конце тяжелого дня!

Дар в ответ только фыркнул и опять уткнулся в ноутбук.

За окном зимняя стужа сменялась первыми теплыми деньками, воздух наполнялся пьянящим запахом просыпающегося леса. Воздух был искристым, как хрусталь, и пьянящим, как молодое вино. Неизвестно, что стало решающим фактором для гормонального сбоя, или весна, или усталость от учебы и постоянного раздражения Брендона из-за его неудач с самостоятельным передвижением, но у Дара течка началась на две недели раньше положенного срока. Он как раз собирался начать пить курс подавителей, чтобы заранее блокировать все запахи и симптомы, но в этот раз организм, привыкший к постоянному нахождению рядом вкуснопахнущего альфы, решил внести свои коррективы в планы Дара.

И однажды под утро Брендон проснулся от чарующего запаха течки чистого и невинного, как подснежник, омеги. Брендон включил ночник и при его условном свете залюбовался разметавшимся во сне Даром. Он полыхал от внутреннего жара. На лбу и висках легкие капельки испарины, которые хотелось слизнуть. Дрожащие ресницы, как крылья мотылька, приоткрытый рот и бисеринки пота над верхней губой. А запах! За все прошедшее время его запах был почти неразличим, надо было зарыться носом в волосы, чтобы насладиться его ароматом, но сейчас Дар благоухал, как свежеоткрытая коробка конфет. Одуряюще вкусно, призывно и нежно-изысканно, так, что рот наполнялся голодной слюной и руки начинали подрагивать от желания обладать…

- Брендон, Брендон, - Дар заметался, как в горячке, схватился за ворот глухой пижамы двумя руками и рванул в разные стороны, открывая нежную шею с голубенькой венкой и тонкие косточки ключиц.

- Тише, тише, все в порядке, я рядом, - альфа осторожно слизнул испарину со лба омежки.

- М-м, - простонал Дар и открыл подернутые пеленой глаза, - что со мной? Я заболел? Как-то мне… не очень… - Дар дернулся в попытке встать, - надо уйти, а вдруг это заразно…

- Это не заразно, хотя… - Брендон тихо рассмеялся, - у тебя течка…

- Надо уйти… - Дар опять попытался подняться, но движения были смазанные, как у пьяного, - это неправильно… - омега поднял руку и попытался собраться с мыслями, - почему течка? Еще слишком рано… Может, я простыл? Все тело крутит и знобит, раньше все было иначе…

- Поверь мне, у тебя просто течка, - Брендон повернулся на бок и притянул к себе горячее тело, - просто твой организм почувствовал рядом подходящего партнера, вот и торопится…

- Куда торопится? Не понимаю… - зрачки у омеги расширились, - Брендон?

- Дар, ты был раньше с альфой? - Брендон и сам знал, что нет, слишком чистый запах, который пьянил и толкал на безумство. Омежка испуганно покачал головой и облизнулся, - останься со мной, я буду нежным…

- Мне страшно… - прошептал омега и сам потянулся за поцелуем.

Первое касание, как узнавание. Как будто, наконец, нашел недостающий кусочек паззла и все встало на свои места. И душа успокоилась и полетела, как птица… Это было, как возвращение домой. Спокойная радость и узнавание… будто идешь по новой дороге, но при этом узнаешь все, как во сне, когда ты попадешь в незнакомое место, которое уже знаешь… Все было так бесконечно правильно: и этот запах, и округлость ягодиц, которые как будто специально были сделаны, чтобы удобно лечь именно в эти руки, и изгиб шеи, и маленькое ушко, в которое хотелось засунуть язык, вылизать и прикусить за мочку…

Мысли у Брендона закончились, совсем… остались только инстинкты, движение, стремление забрать свое, теплое и тугое, и скольжение нежной кожи под ладонью… Мимолетную боль альфа искупил щедрой нежностью, и омега отдался во власть сильных рук и губ. Выгибаясь под мощными толчками, вскрикивая и раскрываясь, чтобы принять еще и отдать еще больше. А Брендона вело от всего происходящего, как от наркоты, когда мир искрит и пульсирует в такт простых движений вверх и в глубину. И его самого уже знобило от наслаждения… все было так бесконечно правильно, как будто вся прошлая жизнь была именно ради этого момента… когда омега забился под ним, выплескиваясь белесыми каплями себе на живот, и замер, как мотылек, проткнутый булавкой.

Дар заснул во время первой сцепки, для него все происходящее было слишком… слишком сильно и мощно, чтобы думать и анализировать, он просто отдался во власть инстинктов и откинул все мысли на потом. Он проснулся-очнулся от того, что его вылизывают, как котенка, и опять разводят колени, чтобы снова наполнить светом и нежностью. Он чувствовал себя заварным эклерчиком, пустоту которого наполняют медовой начинкой. Он и не знал, что можно быть настолько счастливым и завершенным. Это и есть счастье?

Утро сменилось вечерними сумерками, а Брендон даже не обратил на это внимание. Прошел рабочий день, а он не нашел и минуты, чтобы связаться с секретариатом, отменить все встречи. Кажется, звонил коммуникатор? Все было неважно… он вслушивался в тихое дыхание Дара и умирал от нежности. Он не знал, что нежность бывает такой болезненной, она словно прорастала в сердце, пуская корни, ломая защиту и все преграды, и отвоевывала себе место, чтобы свернуться там пушистым комочком.

А потом была томительно-нежная ночь, Брендон плавился, как кусочек льда и топил в себе омежку. Он понимал, что стоит остановиться, что для первого раза всего и так было слишком много, и даже выброс гормонов не перекроет усталость мышц. Не хотелось, чтобы удовольствие перешло в дискомфорт растянутых связок и натертой слизистой. Стоит остановиться и дать Дару отдохнуть, только вот руки отказывались отпускать свою добычу. Это было просто выше его сил, отстраниться и перестать прижимать к себе такого желанного омежку.

Вся ночь так и прошла в борьбе с самим собой, последний разочек перетекал в самый последний, а потом в самый-пресамый. Когда рассвело, Брендон рассмеялся сам над собой, он почувствовал себя ребенком, который не может остановиться, пока не доест последнюю конфетку из коробки. Но он взрослый человек и сможет взять себя в руки! В животе заурчало, а где-то в глубине дома хлопнула дверь. Брендон выбрался из кровати и, подхватив с пола пижамные штаны, быстро нацепил на себя условную одежду. Он вышел на кухню, и только увидев ошарашенное выражение на лице Марты, понял… он сам пришел…

Как будто и не было болезни… он прислушался к себе. В теле была приятная усталость после долгого сексмарафона, но ноги уверенно стояли на полу и даже и не думали своевольничать.

- Доброе утро, Хозяин, - Марта, похоже, взяла себя в руки первой.

- Доброе, - буркнул альфа и отправился к холодильнику. Достав бутылку с молоком, сорвал крышку и присосался к горлышку, позабыв о хороших манерах. И только вылакав все до последней капли, довольно потянулся всем телом. - Откройте комнаты на втором этаже. Вещи Дара перенесите в соседнюю с моей спальню. Наведите, наконец, в доме порядок и расставьте все вещи по своим местам. Передайте Санчо Пансе, что я голоден, и пусть он мне привезет стейков штук пять, и ребрышек, он знает откуда… и кофе, сразу три больших порции, я собираюсь сегодня поработать дома.

Брендон принюхался. От него пахло потом, спермой и смазкой. Он отправился к двери сауны, наконец-то можно помыться, как самому хотелось… но, открыв дверь под лестницей, он посмотрел на замершую Марту.

- Но это все завтра, когда мы уедем на работу. А сегодня тихо всем! Дару надо выспаться…

*

Брендон чувствовал себя превосходно. Но при Даре приходилось сдерживать избыток радости. Он четко помнил уговор, что омега будет с ним, пока он не восстановится, поэтому приходилось казаться слабее, чем он был на самом деле. Но это не напрягало, наоборот, давало массу преимуществ. Теперь можно было открыто перед всем миром прижимать его к себе, делая вид, что опираешься на него, как на трость. Вот и сегодня машина остановилась не в подземном гараже, а перед центральным входом. Брендон зашел с уверенностью главного хищника в стае, осматривая свои владения, но при этом положил руку на плечо омеге, то ли опираясь на него, то ли подтверждая свою власть над ним.

А вот Дар чувствовал себя откровенно уставшим и вымотанным. Он, хотя и спал почти сутки, но чувство было такое, будто по нему проехался каток по имени Брендон. Но, несмотря ни на что, Дар, чувствовал себя спокойным и умиротворенным. Рука на плече давала чувство защищенности и еще… радость… тихую и совершенно не обоснованную. Сегодня на рассвете они занимались любовью, не сексом, а именно чем-то нежным и возвышенным, и невероятно приятным. Дар потом оттирался мочалкой в душе, пытаясь стереть с себя запах альфы и надеялся, что припухшие губы и счастливый взгляд не выдадут его перед посторонними.

Но сейчас, стоя перед лифтом в окружении мощных альфачей в дорогущих костюмах, с часами на запястьях, по стоимости сравнимыми со стоимостью городского дома, он чувствовал себя спокойно и уверенно. Рука Брендона на плече грела сердце и душу, и наполняла легкостью все тело. Сегодня они ехали в лифте вместе с Саймоном. Обычно опекун мягко улыбался, как будто своим мыслям, но Дар знал, что он улыбался именно ему, и улыбался уголками рта в ответ. Это была только их тайна от всех остальных.

Но сегодня Саймон был в тихой ярости. Дар за это время уже успел выучить весь спектр его сдерживаемых эмоций, и был удивлен такому раздраю на лице всегда сдержанного адвоката, но в то же время, может, в делах что-то не ладится? Они молча ехали, пока альфы выходили каждый на нужном этаже, но стоило Саймону выйти на своем, как на коммуникатор пришло срочное сообщение, больше похожее на приказ срочно явиться в кафетерий, куда он приходил, когда хотел увидеть опекуна.

Возможно, что-то с дядей, забеспокоился Дар, и уже прикидывал, как отпроситься у Брендона, но тот сам отправил его «прогуляться», едва зайдя в кабинет и увидев там ожидающего его Клеменса.

Дар с удовольствием сбежал к лифтам и спустился в кафетерий, который был пустым в эти утренние часы. Саймон метнулся к омеге и распахнул дрожащими руками ворот его рубашки.

- У этого негодяя хотя бы хватило чести не пометить тебя! - рыкнул Саймон, - Дар, тебе надо немедленно покинуть его дом!

- Саймон! - Дар отшатнулся и стал застегивать пуговички на вороте, - почему вы так говорите? Я не понимаю!

- Дар! Я должен поговорить с тобой о Брендоне Кристобале, и прошу у тебя прощения за все, что ты услышишь, но лучше узнать правду в самом начале, чем остаться с разбитым сердцем и разгромленной жизнью, - Саймон увидел, как насторожился омега и, вздохнув, начал «резать по-живому», - вы с Кристобалем не ровня. И не важно, что твой отец был честным и уважаемым человеком. Профессором и светилом в медицине. Не важно, сколько у тебя есть, а вернее, вскоре будет денег, и это при условии, что у нас получится провести транзакцию и все же вернуть деньги твоих родителей. И твой дом для него просто коробка для обуви. У таких людей совершенно другие масштабы в жизни.

Для Кристобалей брак с тобой — это всегда будет мезальянс. Они слишком богаты, слишком родовиты. Ни ты, ни я не сможем стать им ровней на социальной лестнице. Это только в сказках принцы женятся на нищих сиротках, в жизни такого почти не бывает. Крепкий брак — это брак равных. Да Брендон и сам не пойдет на такой брак, ты сможешь рассчитывать в лучшем случае на статус официального любовника, но, скорее всего, он просто выкинет тебя из своей жизни, как только наиграется. Он привык к роскоши и вседозволенности. Он всегда брал от жизни все лучшее, он даже любовников себе выбирал из топовой десятки супермоделей. Жизнь для него — это работа и статус. А для этого только авторские часы, которых в мире не больше сотни, авто последних марок, шелковые галстуки с фамильными гербами ручной работы и все тому подобное. Ты в такую жизнь ну никак не вписываешься, прости меня за эту правду!

- Саймон… - Дар почувствовал, как ноги ослабли, и он бы упал, если бы его не придержал опекун, - Саймон…

- Ты должен покинуть его дом прямо сейчас! - альфа придержал его и усадил на стул, - надо попытаться спасти твою репутацию, пока она не разорвана в клочья окончательно. Ты — хороший ребенок и я хочу тебе самого лучшего в жизни.

- Какая репутация может быть у медбрата? - плечи омеги опустились, - мое дело — клизмы и утки. О какой репутации может идти речь?

- Ты не прав, - Саймон погладил расстроенного омежку по щеке, - ты честный человечек, и пока Брендон был парализован, да и позже был хоть как-то зависим от тебя, с ситуацией можно было смириться. Твое пребывание в доме взрослого и половозрелого альфы было хоть как-то оправдано, но сегодня… - Саймон тяжело вздохнул, - сегодня вы пахли, как пара. И это пока почувствовали только те, кто оказался в лифте, и если ты уедешь из дома Кристобаля сегодня, то все произошедшее так и останется на уровне сплетни. Вам и так даже ленивые и глухие перемыли кости. Пока твое появление рядом с ним воспринималось на уровне медицинской помощи инвалиду, и то, многие инвалиды в подобных ситуациях стараются обходиться собственными силами… но это можно списать на эксцентричность аристократа, который таскал за собой медика, как ручную собачку, но теперь он передвигается самостоятельно, а это значит, что для твоего пребывания рядом уже нет повода.

- Я не могу оставить его прямо сегодня, - Дар виновато отвел глаза, - я ему пообещал, что буду с ним, пока он полностью не восстановится. А он только вчера начал самостоятельно передвигаться.

- Но, Дар, подумай о себе, твоя репутация… - начал альфа, но его перебили.

- Все, что могло, уже случилось! - Дар выпрямил плечи и вздернул подбородок, - это моя жизнь и мой выбор! Вряд ли найдется альфа, который воспримет спокойно историю с Трайнисом и все сплетни о моей связи с Кристобалем. И вообще, как там у Шекспира? «Уж лучше грешным быть, чем грешным слыть»? Мою репутацию не спасет мое бегство. Мне надо было послушаться Масика, который еще до Рождества пытался сманить меня работать в частную больницу. Но это был мой выбор — остаться! И я принимаю всю ответственность за свои решения и поступки! И что теперь? Вы откажете мне от дома?*

- Дар, - Саймон вздохнул и покачал головой, - я уже говорил тебе, ты уже часть моей семьи. А Бигли своих не бросают! Что бы ты ни натворил, мы все равно будем рядом.

- Спасибо, Саймон, - омега вытер слезинки со щек, - я это очень ценю и никогда не забуду. Но я все равно не готов вот так просто уйти от Брендона. Я обещал…

- Я понимаю… - Саймон тяжело вздохнул, - я все понимаю… только пообещай, что когда все закончится, ты не наделаешь глупостей и приедешь домой… ко мне домой… Лайниш рвется пообщаться с тобой, он мне уже голову свернул со всеми его психологическим заворотами и выкладками.

- Хотите анекдот? - улыбнулся Дар, - знаете, как определить, кто есть кто в сумасшедшем доме? Если больной плюнул на прохожего и тот в ужасе отскочил в сторону — это посетитель. Стал ругаться матом — это другой больной. Дал больному по морде — это санитар. А если начал плеваться в ответ — это его лечащий врач.

- Пообещай мне, что ты поговоришь с Лайнишем, - Саймон сжал руки Дара, - он тоже омега, как и ты, и он переживает о тебе не меньше моего. Ну, в крайнем случае, вы с ним обменяетесь анекдотами, он их, кстати, знает бесконечное количество…

- Хорошо, - Дар храбро улыбнулся и встал со стула, - я обещаю, что не наделаю глупостей. Поговорю с Лайнишем, и не буду строить иллюзий по поводу своей жизни. Спасибо за правду, Саймон. Я вам за нее очень благодарен. Но я не строил планов на «долго и счастливо» в отношении Брендона… я вообще не думал о будущем… Но я в любом случае не оставлю своего пациента, пока я ему нужен…

Омега отвел взгляд и, коротко простившись, вышел из кафетерия. Возле кабинета Брендона собрались альфы в ожидании начала совещания. Они замолчали в его присутствии и только жадно принюхивались. Дар поежился от такого внимания, похоже, сплетня набирала обороты и переходила из разряда слухов в констатацию факта. Дар постарался выглядеть спокойным и не выдать своего смущения. Стукнув по двери, он приоткрыл ее и заглянул в кабинет.

- Входи, - кивнул головой хозяин кабинета и, открыв нижний ящик шкафа, вытащил наугад три папки. - Порой с папой проще согласиться, чем объяснить, в чем он неправ.

Брендон раздраженно кинул папки на край стола и верхняя, соскользнув, упала на пол. Из нее выскользнуло несколько снимков. На всех явно студийных фото был один и тот же омега. Дар склонился и поднял папку. Омега был кукольно красив и очень дорого и стильно одет.

- Кто это? - не удержался Дар.

- Не обращай внимание. Глупости, - перекривился Брендон и запихнул снимки в папку, - папа не теряет надежды на мой брак. Это кандидаты в супруги. Мы договорились, что если я не могу выбрать, кто мне нравится, то каждый день буду возвращать ему по три папки тех, кто мне точно не нравится. Я бы вернул ему все сразу, но он тогда начнет все заново, а так у меня будет хотя бы отсрочка от его визитов.

- Но ты же даже не смотрел их, - возмутился Дар, - я же видел, что ты взял наугад. А если тебе кто-то действительно понравится?

- Не понравится! - рыкнул альфа, - мне лучше знать, что и кто мне нравится! И вообще, с этими вашими омежьими глупостями вы срываете мне работу!

Брендон в жизни бы не сознался Дару в том, что только что выговаривал ему папа. Об ответственности перед семьей и долге оставить после себя потомство. И потом, как резко папа высказывался по поводу Дара. Он называл его не иначе, как «эта нелепость», а возле него должен находиться другой омега, более красивый, более родовитый. Этот омежка ему не пара, это даже смешно… И вообще, ему пора подумать о наследнике, ребенок должен родиться от родовитого омеги, чтобы вторая семья могла поддержать его, когда он вырастет. И вообще, ребенок не растет за день, а еще образование, воспитание, это долгий процесс и пора его уже начать…

Дар прикинул количество папок в ящике и вздохнул. Ну, вот и обратный отсчет пошел… Закончатся папки и все закончится… Он не заметил, как его взгляд и вздох перехватил альфа и недовольно раздул ноздри. Брендону очень хотелось поругаться, но только вот срываться на Даре не стоило… Было почему-то страшно, что тот развернется и уйдет… а он не был готов отпустить его… Поэтому он уселся в свое кресло и вызвал подчиненных. Он вчера раздал всем задания по новому проекту и сегодня ждал подробных выкладок и отчетов. Денек ожидался жаркий!

А Дар уселся у окна за маленький столик и, открыв ноут, воткнул в уши пуговички наушников. Он и так пропустил несколько лекций и новых-старых тем, надо было наверстывать…

*

- Почему ты до сих пор не одет? - Брендон зашел в комнату к Дару, одетый в вечерний костюм, и отдернул рукава рубашки, проверив запонки.

- Зачем я тебе нужен? - Дар закрыл книгу, удерживая страницы пальцем, - ты ведь идешь на свидание, - омега мягко улыбается, - я уверен, что ты справишься и без моей помощи.

- Ну, да… - Брендон даже растерялся от такой констатации факта, но потом улыбнулся, - ты прав. Приятного вечера, не сиди за книгой допоздна!

Брендон легко поцеловал Дара в волосы и, весело насвистывая, отправился к машине. У него было прекрасное настроение. Одно обещанное папе свидание, и он опять на какое-то время будет свободен от его претензий, а кроме этого, он собирался выехать на машине сам, впервые после травмы. Остановился и посигналил под окнами. В окне на втором этаже маленький силуэт помахал ему рукой. Он не видел, что по щекам омеги скатывались слезы, а губы кривились от боли. Он газанул и машина, мягко урча, скрылась среди сосен.

Дар понимал, что это конец всего, и в очередной раз давал себе слово, что завтра, прямо с утра, поговорит с Брендоном. У них в последнее время сложились очень странные отношения. Они почти не разговаривали и порой отводили глаза друг от друга. Например, когда Брендон каждое утро доставал из ящика шкафа очередные три папки и передавал Санчо, чтобы тот отвез их Клеменсу, а потом альфа погружался в свой мир цифр, договоров и принятия решений. А Дар тихо сидел у окна в кабинете или молчаливой тенью сопровождал его, когда надо было выехать, почти как помощник Санчо Панса. Тот тоже всегда был рядом. Носил кейс с документами, помнил наизусть все телефоны и данные на всех партнеров. Такой себе органайзер на ножках.

А потом они возвращались домой, ужинали, мылись вместе и занимались сексом. Брендон был в сексе, как и в делах, требователен и неутомим. Дар засыпал в спальне альфы, а тот еще какое-то время просматривал сводки и делал пометки на следующий день, а утром альфа будил его поцелуем и они занимались любовью нежно и неторопливо. И у Дара не поворачивался язык после такого сказать Брендону что… что… он даже написал, почему они должны расстаться, но каждый раз язык просто к небу прилипал, и омега в очередной раз молча одевался, чтобы отправиться на работу вместе с альфой.

Но все заканчивается, и папки в ящике шкафа тоже закончились. Клеменс потребовал, чтобы из трех оставшихся кандидатов Брендон сходил на свидание с одним по его выбору, а иначе Клеменс сам сделает выбор за сына. Альфа равнодушно открыл верхнюю папку и прочел имя «счастливчика», и вот он уехал на своей дорогущей машине в фешенебельный ресторан, чтобы познакомиться с омегой в приватной обстановке.

Дар прошелся по комнате. С момента приезда в этот дом он обзавелся некоторыми вещами, и пришло время складывать сумку. Завтра у него первый экзамен из двух оставшихся, которые он должен сдать при поступлении в институт. Он с отличием окончил подготовительные годичные курсы, и поэтому ему оставалось сдать всего два экзамена, и он станет из абитуриента – студентом. Еще один жизненный круг стремится к окончанию. С него, наконец, сняли пометку о привлечении к суду, и личное дело было чистым и безупречным. Именно таким, как и следовало быть у нового врача.

В шкафу, помимо его брюк и фланелевой рубашки, в которой он приехал в этот дом, висело еще четыре костюма, которые ему привез Санчо в тот день, когда было решено, что он будет сопровождать Брендона при первой поездке на работу. Несколько комплектов медицинской формы, которые Дар носил, как домашнюю одежду, обувь, немного белья, пижама… и все… Ему хватало того, что есть, а от походов по магазинам его удерживал Брендон, который, как капризный ребенок, отказывался с ним расставаться даже на несколько часов.

Дар сложил в футляр три костюма. В четвертом он поедет на экзамены. Брюки и клетчатая рубашка тоже пока останутся здесь. Дар уже решил, что уедет в тех вещах, в которых приехал. Потом добавил коробки с обувью, оставив только самое необходимое. Всю медицинскую одежду, кроме той, что была на нем сейчас… и вызвал почтовый дрон, чтобы отвезти все вещи по адресу Саймона. Он обвел взглядом комнату. Оставил только самое необходимое: ноут и учебники, просто из суеверия, чтобы не срезаться на экзамене из-за мелочи, одежда и фотография семьи Саймона. Все эти вещи без проблем влезут в сумку, с которой он приехал… ну, вроде все… Дар открыл учебник и попытался сосредоточиться на формуле аминокислот. Лучше думать о своем будущем, чем страдать из-за несбыточного…

Брендон вернулся после полуночи. Свидание прошло прекрасно. Омежка был юн и обворожителен, мило щебетал и строил глазки. У них был заказан столик посередине ресторана, что позволило родителям издали наблюдать, как их чадо флиртует с главным призом омежьей ярмарки женихов этого года. Брендон был на высоте, он внимательно прислушивался ко всему, что говорил омежка, поддерживал его шутки, позволял за собой ухаживать и в конце проводил до дома, получив напоследок мягкий поцелуй с приторным цветочным ароматом.

Он в прекрасном расположении духа вернулся домой, но на удивление, не обнаружил в своей спальне Дара. Тот спал на кушетке в своей комнате. Очередной учебник выпал из сонных рук и валялся рядом.

- Непослушный, - альфа подхватил омегу и уложил к себе в кровать. Он уже привык обнимать теплое тело и зарываться носом в волосы, мягко пахнущие орехом.

Утром у них был неторопливый секс. Именно так, как нравилось обоим. За завтраком Брендон со смехом рассказал, что омежка был милый и веселый, как щенок. И примерно так же умен… ничего нового или примечательного. Просто один из многих, но выбраться из дома было приятно…

- Ты помнишь, что сегодня и завтра меня с тобой не будет? - Дар осторожно намазал тост джемом и передал альфе, - у меня два дня будут экзамены. Я тебя предупреждал.

- Возьми водителя. Я сегодня сам поеду за рулем, - альфа укусил тост, - я уже и забыл, какое это удовольствие — водить машину самостоятельно!

- Я рад за тебя… - омега, как всегда, мягко улыбнулся и отвел глаза, - ты теперь совсем самостоятельный, так что наш договор я считаю исполненным.

- Ты хочешь сказать, что нам пора расстаться, - Брендон отложил надкушенный тост.

- Ты абсолютно здоров, - омега посмотрел альфе прямо в глаза, - трость тебе больше не нужна.

Брендон вышел из гостиной и молча хлопнул дверью. По щеке Дара скатилась слеза, но он прикусил губу, глубоко вздохнул пару раз и продолжил завтрак. Так правильно, и пусть так и будет…

Брендон пришел домой поздно, Дар уже спал у себя в комнате, пожалуй, впервые с тех пор, как они перебрались на второй этаж. Альфа погладил его волосы и сел в кресло неподалеку. Да, им действительно пора расстаться. Они из разных социальных кругов. Общество не поймет такой брак, не примет такого омегу. Да и ему с ним будет скучно. Дар собирается учиться и работать, а он даже не представлял себе работающего супруга. Да, решено, они расстанутся.

Но принять решение и воплотить его в жизнь оказалось не так просто. Брендон прокрутился в одиночестве на своей кровати до рассвета, а потом встал и ушел гулять в лес. Все же хорошо что он в загородном доме. Раньше он использовал этот домик как охотничий, и сюда приезжал только на выходные, когда хотел отдохнуть от города и от людей. Пора ему возвращаться в городскую квартиру, в привычный круг общения. Отдохнул и хватит.

Когда альфа вернулся к дому, то машина с омегой уже отъезжала. Теперь он махнул рукой вслед отъезжающей машине. День прошел, как обычно. Он перезвонил Марте, чтобы загородный дом готовили к закрытию. Он возвращается в город, так не придется тратить на дорогу кучу времени. Перезвонил папе и сообщил, что сегодня ужинает с ним. Он готов обсудить возможных кандидатов в женихи. Дальше день пошел по расписанию.

Вечером Брендон по привычке заехал домой за город. Он уже хотел развернуться, но тут увидел перед домом машину городского такси и вышел узнать, в чем дело. В холле стояли потрепанная сумка и связка книг. Дар встал с кресла в углу.

- Я боялся, что не смогу с тобой проститься, - Дар был одет в темные брюки и клетчатую рубашку, - Марта сказала, что ты теперь будешь жить в городе.

- Ты не хочешь здесь остаться? - альфа выглядел растерянным.

- Нет, - Дар отвел глаза, - моя работа здесь закончена. Пора мне двигаться дальше.

- Как экзамен? - Брендон вдруг понял, что не может вот так просто отпустить его.

- Все прекрасно! - омега улыбнулся, - сам не ожидал, что смогу так легко ответить на все вопросы. Спасибо, что спросил.

Брендон достал чековую книжку и написал в ней внушительную сумму. Этого должно было хватить омеге на покупку дома. Расписался и, оторвав чек, протянул омеге.

- Ты теперь студент, и я не хотел бы, чтобы ты жил в общежитии… считай это доплатой за особые услуги…

Дар взял чек, удивился количеству нулей. А потом осторожно порвал чек и положил две половинки на стол.

- Я не беру за это деньги, все заработанные деньги я исправно получал на карточку, - Дар подошел и, прижавшись всем телом, мягко поцеловал альфу в губы, а потом сразу отстранился, - прощай…

Брендон растерянно смотрел на разорванный чек. На то, как омега подхватывает сумку и связку книг и выходит из дома. Таксист открывает багажник, и только потом, поняв, что багажа больше не будет, удивленно захлопывает его. Дар не оборачивается и, помахав прислуге, которая не решалась подойти ближе, садится в такси и машина уезжает, мигнув фонарями за поворотом.

А альфа так и стоит растерянно в холле, рассеянно облизывая губы, на которых все еще держится ореховый привкус. Он и сам не понимает, почему в этот момент чувствует себя обворованным…