Ошибка молодости

1

Элис села на кровати, прислушиваясь к странной тишине в доме.

Ах да, дед же увез Марию отдыхать. Можно поваляться в постели. Или заняться завтраком? Впрочем, зачем готовить для самой себя, лучше поесть в кафе.

Выходя из душа, Элис услышала гомон детских голосов. Девушка подошла к окну и увидела толпу подростков, окруживших роскошный автомобиль. Откуда он здесь взялся? Судя по тому, как ребята жестикулировали и время от времени наклонялись, под машиной, видимо, лежал водитель.

Жаль, дед уехал, он бы с удовольствием взялся за ремонт такого красавца. Да и заработал бы неплохо.

Погруженная в эти мысли, Элис захлопнула дверь квартиры, не в силах отвести глаз от изящного силуэта темно-зеленого автомобиля. Из-под машины торчала пара дорогих кожаных ботинок, а рядом разлилась масляная лужица. Зачем этому парню понадобилось останавливаться у заброшенного участка, когда всего в двух шагах — автомастерская ее деда?

Девушка убрала с лица темную прядку. Проще всего было оставить владельца «триумфа» решать свои проблемы самостоятельно. В конце концов, дед перед отъездом велел ей послать чужие заботы куда подальше и немного заняться собой. Он увез Марию на отдых по случаю ее дня рождения, и в эти выходные Элис была свободна от всех забот. Впрочем, девушке нравилось возиться с Марией, готовить ей что-нибудь вкусненькое, читать на ночь. Правда, при этом совсем не оставалось времени на себя.

Итак, сегодня Элис была полностью предоставлена самой себе. Но почему-то вместо радости она испытывала чувство некоторой растерянности. Натягивая с утра шорты и тенниску, Элис неожиданно осознала, что впервые в жизни ей некуда спешить.

Времени семь пятнадцать. Механики придут в гараж через полчаса. Однако бизнес есть бизнес. Видимо, придется все же заняться этим типом и его шикарной тачкой. Элис перелезла через низкую ограду и направилась к школьникам.

— Всем привет! — весело поздоровалась она.

— Доброе утро, мисс Фаулер! — жизнерадостно отозвался нестройный хор.

Элис тепло улыбнулась ребятам. Она подошла поближе и приподнялась на цыпочки, чтобы рассмотреть за спинами собравшихся низкий кузов автомобиля.

— Здесь что, демонстрация последних моделей обуви или это всего-навсего клиент моего деда? — поинтересовалась Элис, лукаво кивнув на торчавшие из-под машины ботинки. К ее удивлению, ноги слегка дернулись, словно незадачливый водитель оценил ее шутку.

— Не то слово, мисс Фаулер! Вы только взгляните! — возбужденно воскликнул Дик Доннел, расталкивая приятелей, чтобы расчистить место для Элис.

— Вот это да! — невольно ахнула девушка, взглядом знатока окидывая «триумф». — Деда хватит удар, когда он узнает, какое зрелище пропустил.

— Да, потрясающе! — выдохнул Дик. — А какой корпус гладкий!

— Прямо как шелк! — согласилась Элис, почтительно дотронувшись до блестящего крыла.

Она нагнулась и вдохнула запах кожаной обивки. Этот аромат вызывал почти чувственные ощущения. И тут девушка озадаченно нахмурилась. Кремовые полотняные брюки — не лучшее одеяние для того, чтобы валяться под машиной. И Элис вдруг пришло в голову, что незнакомец нарочно выбрал это местечко на заброшенной дорожке, чтобы спрятаться под автомобилем. Что он, интересно, там делает? Девушка принялась внимательно рассматривать масляную лужицу и пришла к заключению, что та выглядит как-то неестественно. Очень странно.

Ломать голову над этой загадкой ей помешала Синди Коннорс.

— А какой он красавчик! — мечтательно протянула школьница. — И двигается так плавно и томно.

— Автомобиль? — равнодушно поинтересовалась Элис.

— Да нет же! Он! — И Синди со вздохом уставилась на торчавшие из-под машины лодыжки. — На редкость сексапильный, — произнесла она с уверенностью умудренной опытом шестнадцатилетней особы, — а взгляд такой, что может размягчить асфальт.

— Вот и заработал себе дыру в днище, — заметила Элис. Ребята дружно расхохотались, а ноги под автомобилем снова непроизвольно дернулись. — Поскольку, Синди, в твоей анкете не упоминалось об умении смотреть сквозь стены, ты, видимо, наблюдала, как этот молодой человек забирался под машину?

— Ага, и теперь жду не дождусь, когда он оттуда вылезет, — согласилась Синди. — У него такая необычная внешность. Глаза как угли, зато волосы! Самый настоящий блондин!

Антонио, почему-то сразу подумалось Элис. Тот тоже двигался с какой-то удивительно чувственной грацией, а белокурые волосы на фоне смуглого лба казались неестественно светлыми. Девушке вспомнился тот день, когда она впервые увидела Тони и тут же безнадежно влюбилась в него. Ей в ту пору едва исполнилось четырнадцать, Антонио был на год старше. Он вошел в класс — высокий, стройный. Потом она узнала, что он наполовину поляк, наполовину итальянец. Глаза его смотрели дерзко и одновременно настороженно.

— Как ваши успехи, сэр? — почтительно обратился Дик к кремовым брюкам.

— Отлично, — последовал приглушенный ответ.

Вот и слава богу, облегченно вздохнула Элис, стало быть, нет смысла здесь дежурить. Хорошо бы этот тип оказался богачом, желающим купить наш гараж. Тогда дед мог бы спокойно уйти на пенсию и больше не надрываться. Ведь, несмотря на помощь механиков, которых он нанимал на неполный день, и ребят из школы, к концу работы Пит бывал совершенно измучен. Постоянные заботы о Марии тоже не облегчали ему жизнь, хотя дед был счастлив видеть ее рядом.

Элис обвела любовным взглядом небольшое здание с вывеской «Гараж Фаулера», где на втором этаже располагалась их тесная квартирка. Недавно на двери появилась табличка — «Продается». Взгляд девушки скользнул дальше — к одиноко стоявшим развалинам старинного особняка Майеров. Несколько лет назад дом сгорел, но так и не был отстроен. Власти не имели права сносить частную собственность, и старинная усадьба в колониальном стиле так и осталась стоять в руинах как молчаливый упрек обитателям города. А из-за этих торчавших, как бельмо на глазу, черных балок и обвалившегося фасада Питу Фаулеру никак не удавалось получить за гараж хорошую цену.

Элис покаянно улыбнулась, вспомнив, что обещала деду забыть обо всех проблемах и заниматься только собой.

— Что ж, если у вас все в порядке, я отправляюсь на пляж, — объявила она. — А вы можете потолкаться здесь еще немного, ребята. Восторженным провинциалам иногда перепадает пара монеток.

— Уж я-то никуда не уйду, — хихикнула Синди. — Спорим, и вы бы остались, будь вам шестнадцать.

— Это точно! — согласилась Элис. — К сожалению, я вышла из этого восхитительного возраста больше десяти лет назад. Теперь на меня никто и не взглянет, разве что какой-нибудь почтенный старичок пенсионного возраста.

Неожиданно о ее сандалию что-то ударилось. Это оказалась монетка. Элис удивленно подняла брови.

Ребята расхохотались:

— Медяк для провинциалки, мисс Фаулер!

— Не иначе как из его пенсии, — отшутилась девушка.

В ответ раздался новый взрыв хохота. Синие глаза Элис потеплели. Ей было приятно вот так запросто болтать с ребятами. Девушку радовало, что они воспринимали ее как друга, а не как воспитателя.

В сандалию ударилась вторая монетка. Ловко у него получается, невольно восхитилась Элис, ведь под машиной не очень-то развернешься.

— Похоже, меня прицельно расстреливают, — заметила она. — Эй, вы там, я психолог-консультант в средней школе, а не игральный автомат!

— Бьет прямо в цель, — с восхищением отозвался Боб Тайлер.

— Наверное, он нападающий в бейсбольной команде, — предположила девушка. Сгорая от любопытства, Элис попыталась разглядеть мужчину, лежавшего под автомобилем. Ей удалось увидеть стройную фигуру в кремовых брюках и рубашке, но лица не было видно. Мелькнула смуглая рука с золотыми часами на запястье, и в девушку полетела очередная монетка. — Вы что, упражняетесь в метании? — Ответа не последовало. — Ну хорошо, сдаюсь! Не хотите попробовать долларовые купюры? А еще я принимаю кредитные карточки. Впрочем, можно и золото! — не в силах удержаться от смеха, расспрашивала Элис. Однако мужчина по-прежнему не отзывался, и девушка озадаченно замолчала.

И тут ноги в мягких дорогих ботинках резко двинулись вперед, и восторженным взглядам школьниц предстали крепкие бедра молодого, атлетически сложенного мужчины.

Эти безупречно отглаженные брюки куплены явно не на дешевой распродаже, подумала заинтригованная Элис. Она завороженно следила за тем, как мужчина, что-то подкручивая, постепенно выбирается из-под автомобиля. Теперь стало ясно, что человек лежит на специальной тележке на колесиках, какими обычно пользуются механики. Любопытство Элис достигло предела. Богатые баловни редко возят с собой такие тележки.

— По-моему, он итальянец, — объявила Синди, — хоть и блондин. Погодите, еще увидите, какие у него мускулы!

Элис почему-то не спешила уйти, словно этот незнакомец приковал ее к месту. Нет, это просто совпадение. Тони никогда не смог бы позволить себе даже на час нанять «триумф», не говоря уж о том, чтобы купить такую машину. Да и вернуться сюда он бы тоже не посмел. Он бы не вынес осуждающих взглядов соседей, их ледяного молчания.

И все же при одной мысли о бывшем возлюбленном сердце девушки бешено заколотилось. Элис понимала, что даже долгие годы, прошедшие после отъезда Тони, ничего не изменили в ее отношении к нему. За ней многие ухаживали, кое с кем она даже целовалась. Но никто из этих парней не мог подарить ей ощущения райского блаженства, какое она испытывала рядом с Антонио.

Что ж, ничего не поделаешь. Элис болезненно поморщилась. Не дай бог ей еще раз пройти через такие муки. Даже злейшему врагу она бы не пожелала пережить предательство любимого человека. Вдобавок ко всему он оказался законченным трусом, человеком без чести и совести. Неудивительно, что даже родители, обожавшие сына, отреклись от него.

Элис сделала глубокий вдох и зажмурилась, отгоняя горькие воспоминания, терзавшие ее уже десять лет. Она давно поняла, что единственный способ справиться с горем — эта загнать его подальше в глубь сознания, с головой уйти в работу и попытаться как-то жить дальше.

Губы девушки дрогнули. Даже сейчас невзначай брошенное слово, жест, что-то услышанное по телевизору то и дело напоминали ей об Антонио. Наверное, она безнадежная дура, ибо кто еще мог столько лет страдать из-за какого-то подонка и лжеца. Мужчины вроде Антонио были созданы для того, чтобы вызвать в душе женщины ложные надежды, а затем жестоко обмануть. Элис прижала руку к груди, словно пытаясь успокоить сердце, которое отплясывало в каком-то диком ритме.

— Мисс Фаулер! Вам нехорошо?

— Я… Все в порядке… Просто я еще не позавтракала, — заверила Боба Элис, овладев собой. Пожалуй, на его мускулы я смотреть не буду. Тем более что это не редкость в наше время, когда все так увлечены гимнастикой.

Из-под автомобиля показался мощный торс мужчины, и Элис поняла, что надо как можно скорее бежать отсюда.

— Ладно, веселитесь, ребята. А мне пора! — Она круто развернулась и зашагала прочь.

За спиной девушки раздался скрип колес — тележка наконец выкатилась из-под «триумфа». Элис рывком распахнула ворота и вышла на тротуар. Это не может быть он! — твердила она себе. Никак не может…

— Эээлиис!

У девушки вырвался полувздох, полустон. Ускоряя шаги, Элис старательно делала вид, что не узнала этот глубокий голос, эту манеру растягивать каждый слог ее имени. Во всем мире только Антонио умел так нежно произносить самые обычные слова. Бархатный тембр голоса, подчеркнутая мужественность и чисто итальянское обаяние делали его совершенно неотразимым. Женщин он завоевывал мгновенно, они сами бросались в его объятия. Элис стало дурно.

— Эээлиис!

Стиснув зубы и продолжая делать вид, что не слышит, девушка зашагала дальше. За ее спиной раздался мелодичный свист. Это был их пароль! Тайный сигнал, которым они вызывали друг друга. Как он посмел! В душе ее бушевали противоречивые чувства: любовь и отчаяние, гнев и стыд. И еще презрение. Из последних сил Элис заставила себя продолжать путь. Все-таки это Антонио. Меньше всего на свете она ждала, что он приедет.

Зачем он явился? Как ему удалось взять напрокат эту претенциозную тачку? Откуда у него вообще деньги на такие излишества? В колледж он не попал, да еще два года… Элис до крови прикусила губу, так больно было произнести это даже про себя. Два года жизни у Антонио отняла тюрьма. С таким послужным списком состояния не сколотишь.

А впрочем, какой смысл притворяться? Она прекрасно знала, зачем он здесь. Ведь после суда Антонио поклялся, что когда-нибудь вернется и заставит их пожалеть о том, что они сделали. Ей навечно врезался в память тот день, когда огласили приговор. Она отчетливо помнила бешеный взгляд Антонио в сторону Элис и ее подруги Джесс, давших против него роковые показания.

«Я вернусь! — выкрикнул он на весь зал. Элис до сих пор не могла без содрогания вспоминать, как отчаянно Тони вырывался из рук державшего его полицейского. Он ведь так и не признал свою вину и до последней минуты утверждал, что не совершал преступления, в котором его обвиняли. — Клянусь Богом, я вернусь, и тогда вы узнаете почем фунт лиха!»

Еле передвигая ноги, Элис направилась к небольшому кафе, отчаянно жалея, что сегодня выходной и за завтраком будет мало народу. Ей хотелось затеряться в спасительной толпе знакомых приветливых лиц и как-то отвлечься от тягостных мыслей, ибо тот день в суде она мечтала навеки стереть из памяти.

Свист между тем прозвучал снова, громче и настойчивее, словно Антонио ждал, что она сейчас повернется и побежит к нему, как послушная собачонка. У Элис екнуло сердце. Он тогда обозвал ее сукой, и глаза его сверкали ненавистью, грозя отплатить за все. На Элис волной накатила тошнота. Обливаясь холодным потом, девушка не разбирая дороги бросилась вперед. Она выбежала на набережную. Впереди был мост, а за ним — спасительное кафе, где она могла укрыться. Задыхаясь, Элис миновала мост. Ей не нужно было оборачиваться, она чувствовала, как Антонио настигает ее, словно какая-то темная сила. Неожиданно девушка поняла, что не может идти дальше. Ее ноги ослабели, и она в отчаянии ухватилась за каменный парапет.

— Чао, Элис, — негромко произнес Антонио. Это звучало так мягко и вкрадчиво, что у любой женщины дрогнуло бы сердце. — Чао.

Звук этого голоса мгновенно превратил Элис в живой комок нервов. Все барьеры рухнули, и ее затопила волна ощущений. Тони по-прежнему обладал магической властью над ней, и чувства девушки, глубоко похороненные в ее подсознании, ожили снова. Элис стиснула зубы, изо всех сил стараясь не поддаться слабости. Ничего не происходит, сказала она себе, это просто старый рефлекс.

— Арриведерчи, — с вызовом бросила девушка.

— Повернись ко мне, Элис. Слышишь, повернись ко мне. — Вкрадчивый ленивый голос словно обволакивал девушку.

На нее опять нахлынули воспоминания. Элис явственно ощутила вкус его губ, когда Антонио учил ее целоваться, учил, не стесняясь, откровенно наслаждаться своим телом. Девушку охватил бессильный гнев. Да уж, научил на свою голову! Она доверилась ему, а он…

— Я не хочу тебя видеть, а тем более — разговаривать с тобой, — хрипло произнесла Элис. — И вообще, я иду в кафе. — Она не смела поднять на него глаза, боясь выдать свои чувства. Ведь это был человек, которого она любила, к которому стремилась всем сердцем. Человек, который ее предал.

— Ну хоть посмотреть мне в глаза-то ты можешь, — медленно протянул Тони. — Нельзя же вечно прятаться от своих ошибок.

Потрясенная несправедливостью его слов, девушка круто развернулась. Ирландский темперамент на мгновение взял верх над здравым смыслом.

— Самой большой моей ошибкой был ты, Тони! Ты, и никто другой! — выкрикнула она. — Ошибкой было уже то, что ты вообще появился на свет! — Рука девушки взлетела вверх и с силой ударила мужчину по щеке. Этот удар отозвался в ее душе нестерпимой болью. Элис повернулась: бежать куда глаза глядят от свирепо сжатого рта Антонио, его злобного взгляда.

Однако не успела она сделать шаг, как сильная рука тяжело опустилась на ее плечо.

— Эта пощечина, Элис, тоже была твоей ошибкой. — В голосе Антонио звучала скрытая угроза.

— Убери руки! — дрожащим голосом произнесла она.

Его прикосновение подействовало на нее, как ожог. Он снова был рядом, и в жилах Элис забурлила кровь. Она сделала попытку вырваться, но Антонио лишь крепче сжал ее руку и притянул девушку ближе, заставляя поднять голову и посмотреть ему в глаза.

Она справится. Она ведь уже не маленькая и давно научилась преодолевать трудности. На работе ей приходилось разбираться и с подростковыми беременностями, и с поножовщиной, и с перепуганными родителями. Она сумеет вести себя хладнокровно в любой сложной ситуации. Все это ерунда, твердила себе Элис, в глубине души сознавая, что лжет, ибо сейчас речь шла о ее собственных чувствах, а это совсем другое дело.

— Я тебя не отпущу. Пока, — заявил Антонио. — У меня есть кое-что для тебя, Элис. — И его горящие темные глаза впились в лицо девушки.

— Ты уже ничего не можешь мне дать, — негромко отозвалась она.

Антонио внешне очень изменился. Он возмужал, стал крепче, и в глазах его поселилась неистребимая ледяная ненависть. Однако он по-прежнему был необыкновенно хорош собой. Белокурый и смуглолицый, он всегда пользовался успехом у женщин, и Элис сама испытала силу его обаяния. Губы девушки дрогнули.

— Ошибаешься. Я могу дать тебе гораздо больше, чем ты думаешь, — отозвался Тони.

— Остались лишь воспоминания, Антонио, — прошептала Элис.

Песни, которые они пели на привалах, поездки по реке на плоскодонке, счастливые дни на пляже, когда они строили замки на песке и слизывали мороженое сначала с липких пальцев, а потом — с губ друг друга. Элис спохватилась и смущенно опустила глаза, сообразив, что Тони пристально следит за ней. След от пощечины на его лице сначала побелел, затем приобрел ярко-красный оттенок.

— Все рассмотрела! — ядовито поинтересовался он. — Ну и как, сильно я изменился?

Элис пожала плечами, притворяясь равнодушной.

— Да нет, не очень, — сухо отозвалась она. — А главное — ты по-прежнему самоуверен, раз считаешь, что любая женщина побежит за тобой, стоит лишь поманить ее пальцем.

Антонио прищурился. Он притянул девушку к себе так близко, что его дыхание обожгло ее. И вдруг он легко коснулся губами ее лба, слизнув капельку пота. Элис замерла. В ее памяти тут же всплыли воспоминания о чувственном наслаждении, которое они испытывали друг с другом, и тело ее заныло. Антонио торжествующе улыбнулся.

— Я собираюсь отнять всего пять минут твоего драгоценного времени. — Взгляд его снова стал непроницаемым. — Не больше. Во всяком случае, пока.

Пять минут. Ладно, это она как-нибудь переживет, зато потом снова выбросит его из своей жизни — теперь уже навсегда.

— Что тебе нужно? — резко спросила девушка.

— Ты не взяла монетки, — сардонически усмехнулся Антонио. — Они твои. Умножь на десять, и получится тридцать сребреников.

Прежде чем Элис успела что-либо сообразить, он оттянул ворот ее тенниски и бросил в вырез три монетки.

— Ах ты мерзавец! — выдохнула девушка. — Из-за тебя у меня такое ощущение, что я вся вывалялась в грязи.

Губы Тони презрительно скривились.

— Так оно и есть, Элис. Я уже говорил тебе об этом. — Он неторопливо отряхнул руки, а затем тщательно вытер их шелковым носовым платком.

Девушка вздрогнула.

— Я уже давно очистилась, — заявила она, вытаскивая тенниску из шорт, чтобы вытряхнуть монетку. И, лишь увидев, как замер Антонио, сообразила, что на ней нет бюстгальтера и груди ее соблазнительно колышутся.

— Да, с виду ты действительно воплощение чистоты, — коротко согласился Тони. — Но на самом деле тебе неведомы понятия чести и верности. И здесь, — он обвиняюще указал пальцем на ее сердце, — у тебя пустота. Стоит тебе перестать изображать из себя скромницу, как все сразу становится ясно. Ты всего лишь самка, думающая лишь о том, как удовлетворить свою похоть.

Элис побледнела от оскорбления, но затем краска гнева залила ее лицо.

— Какой же ты лицемер! — воскликнула девушка. — Я-то думала, мы любили друг друга, и готова была отдать тебе всю себя, без остатка. Тогда я нашей близости не стыдилась… Но ты… ты обманул меня, и теперь мне противно даже вспоминать о том, что было между нами. И я всю жизнь буду ненавидеть тебя за это.

— Ты считаешь, что это я тебя соблазнил? — протянул Антонио.

Элис опустила голову. Она ведь корила и себя — за то, что доверилась ему.

— Я была слишком наивной и не понимала…

— Что сама довела меня до такого состояния, когда отступать было уже некуда? — спросил Антонио. — Да, я не смог устоять, но ведь и ты тоже хороша. Ты что, не понимала, как твое наивное поведение может подействовать на подростка, в чьих жилах течет горячая южная кровь?

— Мы оба виноваты, — спокойно отозвалась Элис.

— Что я слышу! Ты признаешь это? — насмешливо спросил Антонио. — Вина за такие вещи всегда лежит на двоих. Запомни это, Элис. И поразмысли над этим. Не забывай, мы любили друг друга, — прибавил он негромко, словно наслаждаясь воспоминаниями. — Любили.

Элис обдало жаркой волной. Нежность, прозвучавшая в его голосе, сразила девушку. Снова вспомнились чудесные ночи под звездным небом, блики лунного света на их обнаженных телах, чистая радость тех дней. Элис опустила густые ресницы, стараясь скрыть отчаяние. Если бы она тогда вела себя более благоразумно! Но она поверила магическим словам: «Я люблю тебя». А на самом деле он любил лишь себя. И секс. Элис до боли сжала губы, сдерживая их предательскую дрожь.

— Возьми монеты, — жестко произнес Тони. — Это плата за твое предательство.

— А чего ты ожидал от меня? — возмутилась девушка. — Молчания? Или ложных показаний в суде? — Как ей хотелось тогда защитить его, но совесть не позволила солгать.

— Я всего лишь хотел, чтобы ты мне поверила, — очень спокойно отозвался Антонио.

— Это было невозможно, — рассердилась Элис. — Я видела все своими глазами. Пожалуйста, Тони, давай не будем начинать все сначала. С меня хватит. Какой смысл ворошить прошлое и обвинять друг друга? Пусть все останется как есть!

— Я так не могу. — Антонио, казалось, сам того не замечая, легонько водил ладонями по обнаженным рукам Элис. — Я и сам хотел бы уехать отсюда сейчас же, — хрипло произнес он. — Но воспоминания все время тянут меня назад, и я не могу больше бежать от них.

Элис тоже не могла. Она думала только о том, как приятно было бы сейчас оказаться в его объятиях. Руки девушки непроизвольно сжались в кулаки. Нет, она не дотронется до него. Он должен уехать немедленно. Пока она не сказала или не сделала чего-нибудь такого, о чем будет жалеть всю жизнь.

— Ты должен уехать из города, — твердо произнесла девушка. — Иначе…

— Иначе ты позовешь полицию и заявишь, что я к тебе пристаю?

— Я не хочу этого делать, Тони. Но если ты меня доведешь, может случиться и такое.

— И ты способна снова втравить меня в неприятности только потому, что не в состоянии справиться со своими чувствами? — насмешливо спросил Антонио. — Как в тот раз?

И ведь его даже не мучает чувство вины, он ни капельки не стыдится своего гнусного поступка. Кровь отхлынула от лица девушки.

— Против тебя были неопровержимые улики, — набросилась она на него. — Ты был за рулем в ночь аварии. Ты все отрицал и упрямо продолжаешь отрицать даже сейчас, но я тебя видела, и не я одна — куча свидетелей! Я лично не сомневаюсь, что ты вел машину, которая… — У Элис перехватило дыхание, но она все же заставила себя договорить: — Которая сбила мою сестру и ее ребенка!

Сердце девушки снова сжалось от боли — она вспомнила, как видела Джейн и Томми в последний раз живыми. Сестры, перепачканные яблочно-банановым пюре, весело смеялись, глядя, как малыш Томми учится есть самостоятельно. К горлу Элис подступили рыдания, и она прикусила губу, стараясь сдержать предательские слезы.

Лицо Антонио побелело от гнева.

— Как ты могла поверить такому? Этого я никогда не пойму. — Он мрачно покачал головой.

— Но Джесс сказала… — беспомощно прошептала Элис.

— А то, что говорил я, для тебя не имело значения? — резко оборвал ее Тони. — Разве я не имел права рассчитывать на твою поддержку? Ведь мы были любовниками. Мне казалось, что если ты любишь меня, то я заслуживаю хотя бы того, чтобы меня выслушали. Но ты не пожелала меня слушать. Как ты думаешь, что я пережил, когда ты меня бросила?

— В последний раз прошу — оставь меня в покое, — простонала Элис.

— В покое? Сколько раз я молил Бога, чтобы он дал мне покой! Если бы ты только поверила мне тогда, я бы вынес что угодно! — с горечью произнес Антонио. — Но нет, ты перечеркнула все, что мы значили друг для друга, перевернула все мои представления о чести, совести, о жизни, об отношении к женщинам! И повела себя, как распаленная сучка, которой не удалось заполучить своего кобеля.

Глаза Элис потемнели от боли. Антонио и Джесс! Возлюбленный и лучшая подруга вместе — это оскорбило ее до глубины души. Но куда страшнее было увидеть потом две разбитые машины, зная, что в каждой из них — те, кого она любила. Девушка зажала уши, мечтая больше никогда не вспоминать, как пронзительно кричала Джесс в ночь аварии и как смертельно бледный Антонио бешено тряс ее и орал, чтобы она заткнулась.

Да, он изменился. Теперь в нем не осталось и следа прежней мягкости. Элис содрогнулась, представив себе, что сделали два года тюрьмы с восемнадцатилетним юношей, любившим свою семью, жизнерадостным и оптимистичным. Каждое Рождество, каждый Новый год, каждый День благодарения Элис думала о том, каково приходится Антонио. Ведь он был так одинок, и никто даже не навещал его. На глазах девушки выступили слезы, и она поспешно отвернулась.

— Ты считаешь себя страдалицей, — насмешливо продолжал Тони. — А между тем понятия не имеешь, что значит страдать. Ничего, скоро узнаешь, каково это.

Элис нервно огляделась в надежде увидеть кого-нибудь из прохожих, но улица была пустынна. Оставалось лишь надеяться, что ей удастся заставить его уехать. Ведь если Тони задержится хотя бы ненадолго, он узнает о Марии.

Сердце девушки сжалось от тягостных предчувствий. Она просто обязана оградить Марию от Антонио, ведь он пойдет на все, чтобы увезти ее. Нет, этого нельзя допустить. Она заставит его убраться. И немедленно. Элис решительно сжала губы:

— Было просто безумием с твоей стороны приехать сюда, — заявила она. — Тебя ведь сразу узнают. Будь у здешних жителей такая возможность, они бы вываляли тебя в грязи.

— И ты тоже? — поинтересовался он.

— Я бы не стала им мешать, — отрезала Элис. — Ты себе даже не представляешь, какая у людей может быть долгая память.

— У меня тоже, — невозмутимо отозвался Антонио, скользя взглядом по телу сразу вспыхнувшей девушки. — И мои воспоминания заставляют меня желать… и действовать.

— В каком смысле? — спросила Элис, облизывая вдруг пересохшие губы.

Он усмехнулся, но не ответил на ее вопрос.

Уезжай! — мысленно молила она. Уезжай и оставь нас всех в покое!

Однако Тони был неумолим. Он присел на низкий парапет моста и скрестил руки на груди.

— Значит, все настроены против, — задумчиво протянул он. — Экая незадача.

— Почему? — насторожилась Элис.

— Потому что я намереваюсь обосноваться здесь, — с любезной улыбкой объяснил Антонио.

Он резко повернулся и зашагал прочь, оставив девушку в ужасе смотреть ему вслед.