Часть 1. Глава 1

С чего начинается хороший план ограбления?

Он начинается с одного ботаника, который так часто попадал на закрытые сайты порнухи, что ему пришлось научиться их взламывать, и он стал очень даже неплохим хакером. Он начинается с оружейника, которого отец в детстве так часто избивал, что ему пришлось научиться защищаться. И теперь он является самым отмороженным парнем района, у которого можно найти пушку на любой вкус. Также хороший план ограбления может начинаться с лидера, который держит всё под контролем и всегда является буфером между основными членами банды и тем, кто принимает конечное решение. Тот, кто потом и придумывает, как сбыть награбленное быстро и чисто.

Но лично для меня хороший план как раз и начинался с такого, как я.

Стратег.

Я был тем, кто находил уязвимые точки. Я был тем, кто перепроверял всё по сто раз. Кто постоянно искал пути отступления. Кто по сто раз изучал каждый мыслимый и немыслимый вариант исхода.

Гейб, Эрик и Стив могут сказать, что это они главное звено нашей группы и именно благодаря им каждая наша небольшая операция проходит успешно и мы неплохо наживаемся. Но я знал, что на восемьдесят процентов всё проходило хорошо именно из-за меня. Не будь здесь меня, они бы схватили пушки, надели маски и пошли грабить первый попавший магазин, после чего каждому бы впояли условку. А Эрика бы могли посадить, потому что он бы на сто процентов не сдержался и застрелил кого-нибудь. В моих планах он всегда стоит на стороже и никуда не лезет.

— Значит, завтра Эрик и Стив пойдут в магазин, чтобы всё перепроверить и установить глушители. — Сказал Гейб, откинувшись на своём стуле, и посмотрел в карты.

— Блять, а почему опять я? — Зло спросил Эрик. — Почему этого жирдяя не может сопровождать Оливер?

— Потому что именно я разработал план, придурок. — Огрызнулся я. Иногда они все меня безумно бесили. Из этих подобий людей только Гейб был нормальный, и только его я мог назвать другом.

— И ничего не делаешь в этом плане.

Я сжал руки в кулаки и попытался сдержать гнев внутри. Основную свою работу я уже сделал. И сделал её много, поэтому Эрик не мог мне что-то предъявить мне.

— Ах, да забыл. Тебе же пришлось трахнуть богатенькую шлюшку. — Усмехнулся Эрик и внимательно посмотрел на меня. Он был тем еще придурком. И ему нравилось выводить людей на драку. Нравилось, когда били его, и нравилось избивать кого-то до полусмерти. Поэтому сейчас он этого и добивался. И я уже отбросил карты и встал из-за стола, так как он знал, что Кети запретная для меня тема.

Но дверь открылась и вошла Алиса.

На ней были короткие шорты (слишком короткие для её возраста, хотя для её возраста у неё были слишком шикарные ноги) и армейские ботинки. Капюшон её чёрной толстовки с длинными рукавами был натянут на голову, а сама она стояла спиной к нам.

— Привет, мелочь. — Поздоровался Гейб с сестрой, и мы все услышали её недовольное бормотание.

— У нас есть какая-нибудь еда? — Спросила она, всё еще с капюшоном, прикрывающим пол лица. — Или вы опять всё сожрали?

— Да, там оставалось пара бургеров.

— Которые я купила еще две недели назад? Вы с ума сошли? Они же уже стухли, — она недовольно закрыла холодильник, а потом открыла и достала молоко. Понюхав его, Алиса скривилась, а потом выкинула в мусорку. — И что я теперь буду есть?

Я достал телефон из кармана, когда он прожужжал.

«Уже в квартире. Жду тебя»

Я сразу улыбнулся и начал собирать вещи со стола.

— Ох, получил команду от своей хозяйки? — Усмехнулся Эрик, а я просто показал ему фак.

— Не завидуй из-за того, что я щас буду трахать охринительную красотку, а тебе придётся дрочить в душе. — Ухмылка сразу спала с лица Эрика, и он уже хотел схватить, чтобы ударить меня, но Гейб схватил его за руку, чтобы остановить. Всё же с ролью лидера он умел справляться хорошо.

— То есть личная жизнь твоего друга волнует тебя больше, чем-то, что твоя сестра целый день ничего не ела? — Прокричала Алиса, а потом развернулась и вышла из кухни.

— До завтра. — Бросил я своим «друзьям», а потом пошёл за Алисой. Я застал её, поднимающуюся по лестнице, и окликнул.

— Чего тебе? — Грубо спросила она, не поворачиваясь.

— Развернись.

— Отвали. Иди к своей фифе разукрашенной.

— Алиса. — Мягко сказал я, а она развернулась, но капюшон всё еще прикрывал её лицо. Тогда я поднялся на пару ступеней и просто снял с её лица капюшон. Светлые волосы сразу рассыпались по плечам. Губа Алисы была разбита и из неё всё еще немного сочилась кровь, а на скуле был достаточно большой синяк. — Кто тебя так?

— Эбигейл, — Алиса поморщилась от одного упоминания её имени. — Она в туалете курила с подружка. А когда я зашла сразу начала цепляться ко мне.

— И потом напала.

— Нет! — Резко сказала Алиса. — Она начала смеяться надо мной, а я не выдержала и схватила за её нарощенные пакли, а потом врезала коленкой по лицу. Тогда её подружки и накинулись на меня.

— Алиса, — я покачал головой и вздохнул.

Гейба я знал еще с детского сада. И с того времени, как мы подрались на детской площадке, мы были лучшими друзьями и почти всё делали вместе. Естественно мы много время проводили вместе, и я часто приходил в гости к нему. И я знал Алису еще с тех дней, когда она была совсем малышкой и ползала по ковру, пуская слюни. Она была мне, как сестра, которой у меня никогда не было, поэтому я, так или иначе, но пытался помогать Гейбу заботиться о ней. И тогда когда их родители были живы и после.

Я достал из карманов в джинсах всё, что у меня было. Три долларовые купюры, несколько центов, десятка, какая-то конфета, ключи от тачки, ключ от дома. Резинка? Резинка-то мне зачем? Я сгрёб всё барахло обратно, а деньги протянул Алиса.

— Зачем? — Нахмурилась она.

— Закажи себе чего-нибудь на ужин.

— Не…

— Алиса, это не просьба. Бери. Быстро. — Она вздохнула, но всё равно взяла из моих рук деньги.

— Спасибо. — С натяжкой сказала она. Я знал, что это было не из-за того, что ей трудно благодарить людей, а потому что в ней гордость била через край. С той самой минуты, как она научилась говорить и бегать, её любимой фразой было «Я сама!». Она всегда бегала и кричала, что справиться со всем сама и пришлось хитростями помогать ей, чтобы она не наломала дров или не поранилась. — Пока! — Она развернулась и быстро побежала по лестнице, а я еще раз отметил, что нужно поговорить с Гейбом, чтобы он запретил ей носить такие шорты. Ей было уже пятнадцать, а в нашем райони в такое время многие девушки уже имеют своих детей. А я не хотел такой судьбы для Алисы. Чтобы какой-то хрен из-за недотраха, прикатил к ней шары, обрюхатил, а потом кинул. Она была смышленой девушкой и была достойна большего.

Вздохнув, я вышел на улицу и пошёл к своей машине. Раздолбанный «Форд», который я ремонтировал уже раз двадцать за этот месяц. Когда я сел и начал завадить свою развалюху, она снова долго сопротивлялась, но всё же поддалась. Давно пора избавиться от этой тачки, но у нас с парнями еще не было крупных целей, которые бы позволили мне купить себе нормальную тачку.

Я выехал на дорогу и направился подальше отсюда. Подальше от разваливавшихся домов, драг и ограблений в переулках, насилий, преступности и прочего. Когда я выехал из своего района, всё постепенно начало меняться. Дома не такие обшарпанные, вместо мусора на улицах клумбы и ограждения. Люди выгуливают собак, гуляют и мило болтают, а не бегут от кого-то.

Я остановился у кирпичного пятиэтажного дома, построенного в пятидесятые. Мне нравился этот дом. Сам он был милым и аккуратным, а квартиры здесь были уютными. Гораздо лучше той помойки, где я живу. Там я даже нормально не мог поспать, и постоянно нужно было держать руку на ноже под подушкой.

Выйдя из своей машины, я открыл дверь своим ключом, а потом поднялся на четвёртый этаж. Дверь в квартиру 4В как всегда была открыта и я закатил глаза. Конечно, она ведь выросла в спокойном мире с охранниками, где можно не бояться, что кто-то заберётся к тебе в квартиру и захочет тебя ограбить или пристрелить. А я вырос в том мире, где нужно не просо закрывать дверь, но еще и чем-нибудь её подпирать, чтобы точно никто не проник.

Когда я вошёл в квартиру, в нос мне сразу ударил запах вкусной еды, которой Кети уже засервировала стол. Из её любимого ресторана. Сама Кети в жизни не готовила. Однажды она попыталась удивить меня яичницей, но чуть не спалила дом и я взял с неё обещание, что она в жизни не попытается что-то приготовить. На столе возле бутылки вина была записка.

«Я в душе. Раздевайся и присоединяйся. Если конечно этого хочешь»

Дразнится. Опять.

Я усмехнулся, стягивая с себя футболку и направляясь в сторону ванной комнаты.

Всё здесь было такое роскошное, что я до сих пор с трудом верил, что мне позволено тут находиться. И даже жить на постоянно основе. Одна спальня здесь была в два раза, чем вся площадь в моём доме. А здесь было две спальни, большая гостиная, объединённая с кухней, роскошная ванная. Всё такое дорогое и изысканное. Я бы хотел жить в такой квартире, но не обставлять её так. Она больше напоминала музей.

В ванной я полностью разделся и на секунду остановился, чтобы полюбоваться контурами Кети за запотевшей стенкой душа. Она казалась идеально, как вышедшей из сна богиней. Поэтому я открыл дверь и вошёл к ней. Кети была идеальной. Высокая, подтянутая, ни одной складки жира. Прекрасная грудь третьего размера, мягкие бёдра, за которые я так люблю держаться. Шелковистые тёмные волосы, прекрасно лицо и невероятные карие глаза. Идеальная во всех местах и мне до сих пор не верилось, что она повелась на такого, как я.

— Милый, — улыбнулась Кети, когда мои руки обвили её талию и я прижался к ней со спины. — Я так скучала.

— Сколько раз я говорил тебе запирать дверь? — Прошептал я, целуя её в шею. Она откинулась назад и задышала чаще, когда мои руки погладили её плоский живот и начали опускаться ниже. — А если бы это был не я, а какой-то маньяк, который бы захотел изнасиловать тебя?

— Как же хорошо, что это ты. И как же хорошо, что сейчас ты будешь меня насиловать.

Кети повернулась в моих руках и поцеловала меня.

Через час мы сидели на кухни. Я надел джинсы, а на Кети осталось только полотенце и её влажные волосы были собраны в неряшливый пучок. Я был рад оттого, что у меня была возможность наслаждаться ей.

— Хватит так на меня смотреть, — улыбнулась она, дела глоток вина. Но я знал, что она просто так играла. Кети обожала внимание к себе. — Такое чувство, что ты хочешь меня съесть.

— Ты знаешь, что хочу. И после того, как ты поужинаем, я буду наслаждаться своим десертом. Много, много раз. — Кети прикусила губу, но не смогла сдержать усмешку. Я знал, что она предвкушала и ей уже не терпелось.

Я налил ей еще вина в бокал, когда услышал звонок в домофон.

— Мы кого-то ждём? — Спросил я, а Кети нахмурилась и покачала головой. Я встал и направился к двери. — Да? — Спросил я, нажав на кнопку на панели.

— Эм… это… доставка для мисс Резерв. — Как-то неуверенно, но я всё равно открыл дверь. Взяв свою куртку, я вытащил оттуда складной нож и спрятал его в задний карман.

— Кто там? — Крикнула Кети с кухни.

— Ты ждёшь доставку?

— Нет. — Я слышал, что голос Кети становился ближе. Значит она шла в коридор. Когда я хотел крикнуть ей, чтобы не высовывалась. В дверь постучали. Я знал, что мог защитить её. Мне приходилось много драться, поэтому я был силён. Но если их будет больше двух, будет трудновато.

Открыв дверь я ожидал увидеть, парней в оружием. Или реально увидеть человека из службы доставки. Но ни как не высокого худощавого парня в дорогущем костюме, с начищенными до блеска туфлями и зализанной причёской. Как только я хотел спросить, кто он блять такой, услышал за спиной нежный голос Кети.

— Грег? — Удивилась она.

— Привет, Кети. — Усмехнулся парень. А потом посмотрел на меня с таким призрением, что мне захотелось достать нож.

Глава 2

Мне не нравилось, что этот хрыщ по имени Грег зашёл в квартиру с таким видом, словно он король грёбанного мира и хозяин всего на свете. Я пытался прикрыть Кети, так как на ней всё еще было только полотенце. Грег заметил это и усмехнулся.

— Да чего я там не видели. — Засмеялся он, а я двинулся вперед, чтобы врезать ему. Но нежные руки Кети с аккуратным маникюром схватили меня за руку, останавливая.

— Оливер, не нужно. Прошу тебя. — Тихо попросила она и я поддался. С ней я не хотел становиться уродом. Мне хотелось быть лучше для неё.

— Кети, ты всегда любила экспериментировать в жизни. Но с чего это тебя на всякий мусор потянуло? Так скучно стало?

— Грег, хватит! — Зло сказала Кети. — Катись под крыло к своему папочки. Как ты вообще меня нашёл?

— После того, как твой папа сказал, что ты стала часто оставаться у подруг, я удивился. Твои подруги… курицы, которых ты ненавидишь. Ты не выдерживаешь много времени с ними, поэтому ты бы не стала оставаться у них. Тогда я решил проследить за тобой и узнать, где ты пропадаешь столько времени.

— Ты следил за мной?! — Шокировано спросила Кети. Я почувствовал, как её аккуратные ноготки впились в мою руку, и понял, как она взбешена и зла. Я бы тоже разозлился, если бы кто-то посмел следить за мной, а потом еще предъявлять что-то, он бы уже давно лежал на полу с разбитым лицом и умолял не трогать его. Ну, если бы это была девушка, я бы не стал её бить.

— Я волновался за тебя, Кети! — Крикнул этот хрыщ в костюме. А потом взял себя в руки и пригладил волосы. Словно его небольшая вспышка могла испортить его пидорскую причёску.

— Я не маленькая девочка. Мне уже двадцать два. И я сама могу за себя решать.

— Посмотрим, что скажет твой отец.

— Хватит прикрываться им! Ты взрослый мужик, а ничего не можешь решить сам, не прикрываясь своим папочкой и моим.

— А сама-то?! Устроила небольшой бунт, трахаешься с каким-то уголовником. Но чуть у тебя возникнут проблемы, закончатся денюжки, ты же сама к папе побежишь, поджав хвостик.

— Перестань!

— Кети… — этот урод попытался сделать шаг к Кети, но я оттолкнул его. Он не ожидал от меня такой силы, поэтому немного пошатнулся, а потом начал поправлять пиджак и волосы.

— Кто ты, блять, вообще такой, чтобы заявляться сюда и что-то предъявлять ей? — Прорычал я, наступая на него. Он был моего роста, но в массе уступал, поэтому чувствовал от меня угрозу и начал пятиться. Должен отдать ему должное, его лицо почти не дрогнуло и почти не выдавало того, что он готов описаться от страза.

— Я кто? — Сказал он. И пусть Грег пытался, чтобы его голос звучал ровно и спокойно, я услышал, как он дрогнул от испуга. — Я её парень, идиот!

— Не лги мне, мрязь! — Прорычал я и схватил его за пиджак, притянув к себе. Тут спокойствие полностью дало трещины, и на лице проступил страх.

— А зачем мне лгать? Кети, скажи своему любовнику. — Он бросил взгляд в её сторону, а я ждал, что сейчас она закричит, что это ложь, что он говорит неправду, что она моя девушка и только моя.

Но Кети молчала.

Тогда я отпустил этого хрыща и повернулся к ней. Кети стояла, опустив голову в пол и теребила край полотенца.

— Кети? — Позвал я её, надеясь, что она хоть что-то скажет. Но Кети лишь поджала губы и промолчала. — Скажи что-нибудь! — Умолял я, а Кети решила попробовать что-то сказать, но Грег перебил её.

— Стыд и вина проявляются, да Кети?

Я не стал говорить этому ублюдку заткнуться. Просто развернулся и со всей силы врезал ему по лицу. Рука сразу заболела, а из носа этого козла полилась кровь, заливая его лицо и идеально белую рубашку. Я схватил его за воротник и поволок за дверь, а потом просто выкинул на площадку и захлопнул дверь.

— Зачем было его бить? — Возмутилась Кети.

— Тебя только это волнует? Тебя волнует, что я ударил его? А то, что он сказал, а ты не отрицала? Вот это тебя вообще не волнует?!

— Я могу всё объяснить, — запинаясь сказала Кети. — Всё так сложно!

— Нет, Кети. В твоём мире, мире, где не нужно бороться за выживание, постоянно оглядываться, бояться, что сегодня тебя пристрелят, всё просто. В твоём мире всё не сложно, Кети.

— Ты ошибаешься! — Закричала она. И это был первый раз, когда она кричала на меня. Один раз я видел её в гневе, когда она кричала на своего стилиста за то, что тот так и не подобрал ей платье на благотворительный вечер. Но одно дело, когда она кричит на кого-то, кто работает на неё, а другое, когда её гнев направлен на тебя. — В этом мире, где правят деньги и власть всё не так просто и легко, как ты думаешь. Ты привык, что если я езжу на дорогой тачки и могу себе всё позволить, а мне даже не нужно работать, у меня всё круто и весело. Но это не так.

— Что-то ты ни разу не показывала, что это не так.

— Отец слишком много всегда от меня требует. Бизнес, бизнес — это его главное детище. Он ничего не знает, кроме этого. И часто я становлюсь его разменной монетой. «Кети, подружись с той девушкой, мне нужно получить скидку от его отца», — начала она передразнивать отца. — «Кети, ты должна понравиться вон той женщине, её муж должен стать моим новым спонсором», «Кети, пофлиртуй немного вон с тем стариком, он должен стать моим новым партнёром». Он делает меня разменной монетой в любой ситуации. И никогда не спрашивает моего мнения.

Она остановилась, чтобы перевести дыхание, а потом просто пошла обратно в кухню. Я же пошёл следом, потому что мы не закончили. Я должен был знать, какого чёрта происходит и что есть между Кети и этим упырём. Она подошла к столу и взяла бокал с вином, а потом быстро осушила его.

— Грег сын его лучшего друга и главного делового партнёра, — продолжила Кети, налив себе еще бокал, но в бутылки было только на половину бокала. — Он уже давно решил, что я и Грег должны быть парой и пожениться когда-нибудь. Потому что по-другому просто не выгодно. Ни отцу, ни его другу. В противном случае, каждый из них может потерять акции компании, которые я и Грег наследуем. Мы с ним встречаемся уже года три…

— И трахались, естественно. — Бросил я, вспоминая слова Грега о том, что она уже видел голую Кети. Она не ответила, но по её взгляду я всё понял.

— Мы… у нас сложные отношения, — тихо сказала она. — Когда нужно пойти на какой-то ужин, приём или встречу, мы играем влюблённых. Но это не мешает ему отдыхать на Гавайях с какими-то моделями, а мне отрываться в клубе с пар… — Кети резко замолчала, когда видела, как я сжал кулаки. Я знал, что у неё были до меня парни. Ладно, я тоже не святой, поэтому опустим.

— И когда ты последний раз трахалась с Грегом?

— Это сложно! — Устало сказала Кети. — Если я долго говорю ему «Нет! Отвали!», он сразу бежит к папочке жаловаться на то, что я стала какой-то холодной в отношениях. Тот идёт к моему отцу, а моей уже орёт на меня, напоминая, что мне скоро выходить за Грега и рожать им наследника, поэтому я должна быть более мягкой.

— Это не ответ на вопрос, — прорычал я. — А вопрос был: когда ты последний раз трахалась с Грегом?

— Два месяца назад, после аукциона в Даунтауне.

Я не выдержал и опрокинул все тарелки со стола, а потом перевернул его и еще пнул ногой.

— Два месяца! — Заорал я на Кети, а потом подошёл к ней и схватил за плечи, приблизив к себе. — Мы встречаемся больше трёх, Кети! Больше трёх!

— Мне жаль! — В её глазах были слёзы. Но я не мог сейчас находиться рядом с ней.

Я просто отпустил Кети и подошёл к дивану, чтобы натянуть свою футболку, а потом пошёл в коридор.

— Оливер! — Крикнула Кети и пошла следом за мной. Но я не слушал. Просто схватил свою куртку и пошёл к выходу. — Оливер, прошу тебя!

Я быстро спустился на улицу и сел в свою машину. Я попытался завести машину, но она не поддалась, тогда я начал пить кулаком по рулю.

— Чёрт! — Прокричал я, когда увидел, что из костяшки на пальце пошла кровь. — Дерьмо! Дерьмо! Дерьмо!

Я услышал вой сирен, потом увидел, как у подъезда припарковалась полицейская машина. Это не наш район, где полиция боится выезжать на вызовы. Эти работают быстро и исправно. Я предпринял еще несколько попыток завести машину, и когда она поддалась, копы как раз заходили в подъезд.

Я ехал по улицам города и пытался переварить всё.

Я помнил тот аукцион. Помнил, что хотел провести время с Кети, но она сказала, что у неё дела. Поэтому я сидел у Гейба и смотрел футбол. Он предложил остаться у него. И когда я лежал на диване и слушал, как по второму этажу ходит Алиса, собираясь лечь спать, я сам не мог уснуть. Было уже двенадцать ночи, поэтому я решил написать Кети, чтобы узнать, как у неё дела. Она сказала, что вечер был смертельно скучным и она уже дома.

Теперь я уверен, что она как раз готовилась раздвинуть ножки перед своим другом.

От этой мысли я еще раз ударил по рулю и сжал руки в кулаки. Чёрт, ведь тогда я уже чувствовал, что это девушка особенная для меня. Я знал, что должен сделать всё на свете, чтобы добиться её. Я думал, что она принцесса, которую я должен завоевать любым способом. Мне постоянно было страшно, что я не достоин её, что, что бы я не делал, она никогда не достанется мне.

А сейчас я даже не знаю, кто она такая.

Я ехал по своему знакомому району. Смотрел на давно закрывшуюся прачечную, на единственное нормальное кафе, на переулок, где мы с Гейбом когда-то продавали травку. Сейчас там тоже проходила какая-то сделка. Как только я увидел знакомую девушку, я резко остановился.

Те же шорты и ботинки. А на глаза натянута всё та же чёрная толстовка. Она сидела на коленях на тротуаре и кормила какую-то собаку колбасой, а потом гладила её по голове. Я открыл окно и громко её окликнул. Алиса испуганно вздрогнула, а потом посмотрела на меня. Она схватила пакет с земли и побежала ко мне в машину. Когда она села, повернулась к окну, чтобы помахать собаке на прощание.

— Ты с ума сошла? — Сразу накинулся я на неё, продолжая движение. Теперь уже к её дому.

— Что такого?

— Ты время видела? И ты в такое время выходишь на улицу одна! Чтобы какую-то дворняжку подкормить. У тебя голова работать после избиения перестала?

— Я хотела купить себе что-нибудь на ужин. На твои деньги многого не закажешь. — Она развернула пакет. Я увидел сэндвич в плёнке, пару яблок, бутылку воды и шоколадку. Это заставило меня улыбнуться.

— Алиса, ты же уже не маленькая…

— Вы наконец-то это поняли! — Быстро вставила она, а потом начала есть свой сэндвич. Я продолжил, не обращая внимания на её вспышку.

— … и должна осознавать, что тебе небезопасно гулять в такое время здесь одной.

— Эрик подарил мне нож. И даже показал, где именно надо делать надрез на шеи, чтобы человек захлебнулся собственной кровью.

— И ты бы смогла это сделать? — Я знал Алису. Она была той, кто наплевав на безопасность и тот факт, что у неё самой-то еды не так много, останавливалась, чтобы покормить бездомную собаку. Она и жизнь животного не смогла отнять.

— Животные гораздо лучше людей. — Тихо сказала Алиса, словно прочитав мои мысли. — И хватит меня ругать. Лучше скажи, почему ты так быстро вернулся от своей разукрашенной фифы и почему у тебя сбиты костяшки.

— Оказалось, что у Кети есть парень. — Выдохнул я. Алиса бы не отстала. Она не любила, когда от неё хранят секреты.

— Вообще-то, это ты, дурак! — Сказала она с набитым ртом, а потом открыла бутылку с водой. Мы уже подъехали у её дому, поэтому я остановился, но не стал глушить мотор. Хрен же его потом заведёшь.

— Где Гейб? — Спросил я, увидев, что свет везде погашен.

— Обхаживает Стейси. — Скривилась Алиса и снова вгрызлась в своё сэндвич.

Я знал Стейси. Она училась со мной и Гейбом. И он всегда был влюблён в неё. Стейси была хорошей девушкой, но ей не повезло родиться именно здесь и именно в такой семье. Она могла бы учиться в колледже, но не получила стипендию, поэтому застряла здесь. Если у Гейба что-то намечалось с ней, я был рад за него. Но я был зол, что он просто так оставляет пятнадцатилетнюю сестра одну дома.

— И ты всё еще не ответил мне, — продолжила Алиса с полным ртом. — Не переводи тему.

— Ладно, — выдохнул я. — Оказывается у Кети есть богатенький дружок. Их отцы давно их сватают. Она объяснила, что они то вместе, то не вместе. Что это в основном чисто формально.

— Так в чём проблема?

— Но трахаться это не мешает.

— Ауч! — Сказала Алиса и полезла за яблоком, когда прожевала последний кусок сэндвича. — И что она вас чередовала?

— Не совсем, — выдохнул я. Было трудно говорить об этом с Алисой. Для меня она всё еще маленький ребёнок. — Последний раз она спала с ним где-то два месяца назад. А потом посылала.

Алиса ничего не ответила, а просто смотрела в окно и ела яблоко. С этой стороны я мог отчётливо видеть её синяк. Я сделал для себя мысленную пометку поговорить с Гейбом и сделать что-то с хулиганками в школе Алисы. Она не часто рассказывала о своих проблемах, но я знал, что её уже не первый раз доставали. Знал, что однажды её вещи украли из раздевалки, пока она была в душе. Знал, что на неё однажды опрокинули ведро с грязной водой. Что её пару раз закрывали в мужском туалете. Когда я с Гейбом учился в школе, мы были теми, кто всех ставил на месте. Я думал, наша репутация отразиться и на Алисе, поэтому никто и пальцем её не тронет. Но она просто была Алисой…

— Теперь ты еще больше ненавидишь Кети? — Спросил я, а Алиса покачала головой. — Почему?

— Потому что ты судишь её, но ты должен понимать, что сам далеко не без грешен, — сказал она, повернув ко мне голову. — Ты сидишь здесь и сокрушаешься на то, что она трахалась с каким-то козлом, потому что у неё не было выбора. Но вспомни, почему вы вообще познакомились.

С этими словами Алиса просто открыла дверь и вышла, оставив мне второе яблоко. Она быстро побежала к входной двери и зашла в дом. В коридоре еще горел свет и я знаю, что она закрывала все замки, что я там установил. Потом свет погас и через какое-то время появился в её комнате. Через задёрнутые шторы я мог видеть, как Алиса сняла толстовку, а потом села на кровать и сняла ботинки и шорты. Она взяла какую-то огромную кофту или майку, трудно понять, и надела её, а потом свет погас. Когда я убедился, что она легла спать и она в безопасности, я направился к своему дому.

Уже дома, лёжа на маленькой, неудобной кровати и смотря на медленно крутящийся вентилятор, я думал о том, что она была права.

Дело в том, что пять месяцев назад мы с Кети познакомились не случайно. Это было тщательно спланировано. В общем, как и всё, что я делал.

Мы грабили магазины её отца.

Поэтому она нужна была мне для информации. Я должен был узнать про сеть его магазинов, про то, сколько там охраны, установлена ли там сигнализация и камеры.

При первой нашей встречи я такого не мог спросить. Я подкатил к ней в клубе. Угостил коктейлем (за бешенный бабки), пофлиртовал, потом мы поехали в отель. Предложил встретиться еще. Я должен был втереться в доверие, чтобы она была от меня без ума и отвечала на каждый мой вопрос. Я должен был сделать так, чтобы она влюбилась в меня. И она влюбилась. Она рассказывала всё про магазины своего отца. Когда там пересменка, в какие дни администраторы отвозят деньги в банк, чтобы положить на счёт. Это упрощало всё. Я смог создать идеальный план первого ограбления. Мы получили не так много с продуктового магазина. Но это был старт, ведь также её отец владел несколькими магазинами автомобилей и ювелирных.

Проблема была в том, что я ошибся и сам влюбился в Кети.

Я понимал, как это глупо, но ничего не мог поделать со своими чувствами к ней. Она казалась мне особенной. Она и сейчас является для самой особенной и прекрасной девушкой на всём белом свете.

И она так и не знает, что вначале она была для меня лишь средство для достижения цели.

Как бы она себя чувствовала, если бы узнала, что я просто пользовал её первое время? Если бы сейчас узнала, что первые месяцы наших отношений были ложью? Также как я узнал сейчас. И хоть сейчас для меня Кети значила гораздо больше, чем просто ключ к деньгам, вначале так и было. Точно также, как в начале я был для неё маленьким бунтом.

Всё же Алиса всегда права.

С утра я проснулась из-за того, что кто-то стучал в дверь. Я посмотрел на время и нахмурился. И кто мог припереться ко мне в половине десятого утра? Недовольный и всё еще заспанный я направился к двери и открыл. И безумно удивился, увидев на пороге Кети. На ней было лёгкое белое платье, идеально подчёркивающее её ноги. Босоножки на высокой шпильке. А её причёска и макияж как всегда были такими, словно она только из салона. Конечно, в таком районе она безумно выделялась.

— Привет, — тихо сказала она. — Я… не знаю, наверное, нужно было позвонить. Но из-за того, как мы вчера расстались… мне так нужно было тебя увидеть и извиниться перед тобой…

— Не нужно.

— Это значит, что всё? Между нами всё кончено? — Спросила она и я увидел, как в её глазах собрались слёзы. Она выглядела такой ранимой. Большие карие глаза, наполненный слезами, которые теперь стекали по её лицу ровными дорожками и не задевали макияж. Она во всём была такой идеальной.

— Это значит, что это я должен перед тобой извиниться.

— Я не…

— Кети, я… — начал я. Но как можно сказать девушке, в которую ты по уши влюблён, что ты грабишь магазины её отца? Как с пластыре? Быстро, а потом просто потерпеть боль. — Ты же читала в газетах про ограбления магазинов?

— Да, но я не придаю тому значения. У папы миллиарды на счетах, какие-то несколько тысяч убытков он даже не заметит, — это успокаивало меня. Значит, Большому Боссу плевать. А вот полиции может и не так плевать. — Но причём тут это?

— Это я, Кети, — сказал я, а она нахмурилась. — Это я граблю магазины твоего отца. Я и несколько моих приятелей, — лучше опустить имена. — Вначале ты была нужна, чтобы просто вытащить из тебя информацию. О магазинах, охране и прочем.

— Ты…

— Кети, умоляю, — когда она начала отступать, я притянул её к себе, а потом взял лицо в свои ладони. — Да, вначале это было так. Но я влюбился в тебя. Быстро и сильно. И даже сам не заметил этого. Мне очень жаль, — прошептал я. — Мы оба сделали ошибки. Мы разные, поэтому много сомневались и не могли выбросать, по какому пути идти. Но сейчас я знаю, что я готов сделать всё ради тебя.

— Я люблю тебя, Оливер. — Прошептал она, а потом подалась вперёд и просто поцеловала меня.

Глава 3

Я подошёл к медальонам в виде разных звёздочек. Больших и маленьких, пятиконечных и семиконечных, с камешками в центре и на концах. Но это не подходило. Поэтому я перешёл дальше. Но и среди этих подвесок не было ни одной толковой. Хотя чего я ожидал? На коробках было написано по пять баксов, по шесть, по четыре пятьдесят. За такие деньги не купить чего-то стоящего. Докатился!

Я хотел спросить совета у Гейба, но заметил, что он уже стоял на кассе и расплачивался за что-то. Я нахмурился и пошёл к нему. Он повернулся ко мне с улыбкой.

— Как тебе? — Спросил он, показав небольшой медальон в форме сердца с цепочкой. Выглядело мило, но дёшево.

— Я так понимаю, это Стейси?

— Да! — Радостно улыбнулся Гейб. — Она будет в восторге.

Это был действительно милый медальон. Аккуратный и простой, но с изюминкой. Поэтому когда Гейб вышел на улицу, чтобы поговорить, я повернулся к кассе, чтобы купить точно такой же, а потом вышел на улицу, чтобы найти Гейба. Я закурил, и он как раз перестал говорить по телефону.

— Алиса получила работу. — Сказал он и тоже достал сигарету, а потом прикурил от моей. — Официантка в «Домашних Оладушках».

— Гейб, ты уверен?

— Да брось ты, — сказал Гейб и выдохнул дым. — Я знаю, что Алиса тебе как сестра и ты всегда заботишься о ней. Но ты же знаешь, какая Алиса. Она хочет работать и, что бы мы не сказали, она не поменяет своего мнения.

— Да, Алиса такая.

— Ты купил это Кети? — Удивился Гейб, кивнув на медальон, который я рассматривал. Сегодня я и подарю его ей.

— А, а что?

— Да брось! — Засмеялся Гейб и кинул окурок на землю. Я докурил и тоже так сделал, а потом мы направились к моей машине. — Девочка привыкла в золоте купаться. Думаешь, ей понравится безделушка за четыре девяносто девять?

— Она не настолько испорчена деньгами, как ты думаешь.

Теперь я понимаю, что Кети жертва этого. Её отец имел деньги и власти, и для неё это стоило свободы выбора.

— Перестань, Оливер, — мы с Гейбом сели в машину, а он внимательно смотрел на меня, пока я пытался завести двигатель. — Вот от этого медальона, Стейли будет прыгать и радоваться, что я подумал о ней. Алиса будет счастлива, как ребёнок. В принципе, каким она и является. И каждая из твоих бывших легла бы на кровать с раздвинутыми ногами. Но Кети сморщиться от такой дешёвки.

— Хватит говорить о ней так, словно знаешь её лучше меня. Вы даже ни разу не виделись.

— Оливер, ты мой лучший друг. Ты для меня как брат, а Алиса любит тебя как еще одного старшего брата. И я просто хочу тебя защитить. Она привыкла к роскошной жизни. К большим домам, дорогим ресторанам, дизайнерской одежде и отдыху на лучших островах. Конечно, я верю в твои силы. Но ты уверен, что сможешь добиться тех высот, которые удовлетворят все её потребности. Я боюсь, что она просто кинет тебя, как надоевшую игрушку. А ты не справишься с этим.

— Гейб, хватит, — попросил я. — Мне приятно, что ты заботишься обо мне, но не стоит влезать так далеко.

— Ладно, — он выдохнул, а потом открыл окно и прикурил еще одну сигарету. Когда я остановился у его дома, он не спешил выходить. — Вчера всё прошло хорошо, верно?

Вчера мы взяли один из магазинов машин. Наликом вышло не так много, но мы с Гейбом угнали одну из тачек, сразу избавились от GPS и отвезли в сервис к знакомым. Через несколько дней каждому отвалят минимум по двадцать тысяч. Вот тогда я и смогу купить Кети что-нибудь достойное.

— Гейб, ты знаешь, что нам пока нужно переждать, — сказал я. — Ты помнишь, что я говорил о перерывах и непредсказуемости, чтобы нас не вычислили?

— Да-да, я не про то. Я подумал, что нас пора заканчивать с этим и сделать что-то грандиозное.

— О чём ты?

— Давай возьмём банк.

Сначала я подумал, что он шутит. Гейб не был дураком. Он не мог мне предлогать такой бред. Но когда я повернулся к нему, заметил, что он смотрел на меня со всей серьёзностью и понял, что Гейб уже какое-то время это обдумывает.

— Гейб, ты с ума сошёл? — Спросил я. Гейб не любил продумывать всё так, как продумываю всё я. Но всё равно он не был дураком и должен понимать, что у нас нет ничего, что могло бы помочь нам вынести банк и выйти чистыми из воды. Это не зайти быстро в магазин с пушкой в руках, от чего бы испугались, поэтому спокойно отдали, чего мы хотим. Это другой уровень. И совершенно другой уровень охраны и защиты.

— Послушай, мы подготовимся, — начал он, а потом говорил так быстро, что я и слова не мог ставить. — Я хочу выбраться уже из этого дерьма. Хочу нормальной жизни. Нормальных отношений со Стейси. А также хочу подарить Алисе жизнь, о которой она мечтает, а она мечтает о колледже. Конечно, это Алиса, поэтому она не признается, как это важно для неё. Но я знаю её и знаю, как она этого хочет.

— Гейб, прошу тебя, перестань, — попросил я. Да, я понимал, чего он хочет. Хорошую жизнь, подарить любимой девушки мир и исполнить мечты своей младшей сестрёнки. Я также сильно хотел все эти три пункта. Но я не мог рисковать всем, что у меня есть сейчас. — Мы найдём другой способ. У нас всё будет. Клянусь тебе. Но не нужно…

— Оливер…

— Гейб, хватит! — Разозлился я. — Я понимаю, что ты хочешь хорошую жизнь. Понимаю это, потому что хочу того же. Но еще больше я хочу, чтобы мы были свободны, а не сидели в тюрьме.

— Ладно. — Выдохнул Гейб, а потом отвернулся от меня.

— Пойми меня, приятель.

— Да понял я. Ты струсил. Ведь у тебя есть богатая фифа, которую можно обчистить на раз два, а она даже не поймёт это своими куриными мозгами.

— Не смей так говорить про Кети! — Я схватил его за футболку и притянул ближе к себе, когда Гейб открыл дверь, чтобы выйти из машины. — И я не струсил. Я о тебе забочусь. Не хочу, чтобы ты дров наломал. Подумай об Алисе. Каково ей будет, если мы сядем?

— Да понял я, понял, — выдохнул он, а потом посмотрел на меня. За столько лет дружбы начинаешь распознавать некоторые знаки, взгляды и сигналы. Этим взглядом Гейб пытался сказать, что ему жаль, и он не хотел так говорить ни про меня, ни про Кети. — Я пойду.

— До завтра.

Гейб вышел из машины и направился к своему дому, а я поехал на встречу со своей девушкой.

Через двадцать минут я уже стоял в проходе квартиры и чувствовал вкусный запах еды. Из любимого ресторана Кети. Я уже знал, что она стояла на кухни и выкладывала всё из контейнеров на тарелки. Её любимый греческий салат, спагетти болонье и чизкейк Нью-Йорк. Также на столе стояла бутылка вина и два бокала. Всё это уже дарило какое-то ощущение домашнего уюта и постоянства. Когда я был маленький, такого никогда не было.

Я зашёл в гостиную и всё было так, как я и думал. Кети была в синем платье и в туфлях на высоком каблуке. У неё снова была причёска и макияж, словно две минуты назад она вышла из салона красоты. Она раскладывала еду по тарелкам и выглядела слишком идеальной для меня.

А может Гейб прав? Как бы я ни старался, но я никогда не достигну тех высот, которых достойна она. Я никогда не стану тем, кто подарит ей весь мир. А она достойна этого. И даже большего. Может идея с банками не такая уж и плохая затея?

— Почему ты стоишь там и там смотришь на меня? — Улыбнулась Кети, достав из шкафчика штопор, чтобы открыть бутылку с вином.

— Просто ты такая красивая, что я не могу перестать смотреть на тебя. — Лишь сказал я, а Кети улыбнулась. Конечно она знала, как она прекрасна. Кети многое делала, чтобы быть идеальной. Фитнес, салоны красоты, индивидуальный стилист, который подбирал ей образы. Она знала, какой производит эффект и умело этим пользовалась.

— Лучше иди и помоги мне.

Я подошёл к Кети, но не за тем, чтобы помочь. Когда она повернулась, я быстро схватил её за бёдра и поднял вверх, чтобы усадить на стойку и встать между её бедёр.

— Что с тобой? — Удивилась Кети с улыбкой, но обхватила меня руками за шею.

— Просто я безумно люблю тебя.

— Оливер, ты же знаешь, как сильно я тебя люблю. — Она наклонилась и поцеловала меня.

— У меня для тебя кое-что есть. — Я немного отстранился и достал из кармана подвеску.

— Вау! — Сказала Кети без особого энтузиазма. Она смотрела на сердечко, что болталось на цепочки, а потом неуверенно протянула за ним руку, чтобы потрогать. — Это так… мило. — Улыбнулась она, но я не верил этой улыбке.

— Тебе не нравится.

— Нет, Оливер, это не так.

— Кети, не стоит меня утешать. — Выдохнул я и начал отстраняться, но Кети скрестила лодыжки у меня за спиной, чтобы я остался на месте.

— Послушай, я понимаю о трудности твоего финансового положения. И мне приятно, что даже при этом ты думаешь обо мне и хочешь сделать мне приятно. Поверь, для меня это много значит.

И всё же Гейб ошибся насчёт Кети. Она не была так уж сильно испорчена деньгами. А винить её за желание иметь лучшее и дорогое я не мог. И никто не мог, ведь всем нам хочется жить хорошо.

Я поцеловал Кети и начал забираться ей под юбку.

— А как же ужин? — Спросила Кети, когда я начал целовать ей шею.

— Я, пожалуй, начну со своего десерта.

И я видел, что Кети не против начать с этого. Но нас отвлёк звонок в дверь.

— Если это Грег, я спущу его по лестнице. — Пригрозил я. Эту квартиру Кети начала снимать специально для наших встреч. Она не хотела есть ко мне (и я понимал почему), отели, как она говорила, только для проституток, а к себе она не могла пустить меня. Ну, тоже по понятным причинам. Поэтому гости сюда не заглядывали, кроме доставки еды.

— Хватит! — Она несильно стукнула меня по плечу, а потом спрыгнула на пол и пошла в сторону коридора, поправляя юбку. Я же пошёл следом, потому что, если это Грег, я спущу его с лестницы. Я серьёзно.

Я услышал, как Кети открыла дверь, после чего сразу же по квартире разнёсся громкий мужской голос.

— Катерина, ты что совсем голову потеряла?! — Заорал кто-то и даже я вздрогнул, а что творилось с бедной Кети, я представить боюсь. Я вышел в коридор и увидел его.

Высокий, широкоплечий, в дорогом костюме, с уложенными тёмными волосами, в которых редко проступала седина. На лице были редкие морщинки. В основном возле глаз и на лбу, что свидетельствовало о том, что он очень много хмуриться. И его глаза. Теперь я знал, от кого Кети унаследовала свои глаза. Только её глаза обычно светились, а эти глаза угрожали убить.

— Папа? — Пропищала Кети и отошла немного назад. Видно было, что она боится его.

— Катерина, какого чёрта я прилетаю из Японии и узнаю, что ты растеряла мозги, пока меня не было? Грег звонит мне и говорит, что ты связалась с каким-то уголовником, который избил его.

— Ну, не избил, — начал я, подходя ближе. Да, он был отцом Кети. Но она боялась его. И я чувствовал, что должен защитить её. — А просто хорошенько врезал за то, что он неподобающе себя вёл с Кети.

— А, вот и твоя шавка, — усмехнулся мужчина, осматривая меня. — Без мозгов, но с яйцами. Необычно. Кети обычно тянет на парней и без мозгов и без яиц.

— Вы про Грега? — Усмехнулся я. Сначала мистер Резерв сжал челюсть, но потом усмехнулся.

— О, приятель, ты уверен, что ты первая игрушка Кети. Она у меня ветреная девочка. И пока Грег работает, ей становится скучно, и она ищет себе какое-то развлечение. Знаешь, скольким её таким вот «парням» мне пришлось заплатить, чтобы они отстали от неё. А судя по тебе, ты много и не запросишь. Сто тысяч. Чек могу отдать прямо сейчас. Или налик, как захочешь.

— Мне не нужны деньги. — Покачал я головой. Меня удивляло, как этот человек так спокойно мог торговать жизнью своей дочери. Неужели он не хотел просто её счастья?

— Да ладно? — Усмехнулся отец Кети и кивнул на мою уже давно поношенную куртку.

— Хорошо, мне нужны деньги. Но я не собираюсь менять Кети ни на что. Я люблю её и хочу быть с ней.

Это было так. Никакие деньги не заставят меня отказаться от неё.

— Пятьсот тысяч. — Ровным голосом сказал мистер Резерв, а я почувствовал как мой пульс участился.

— Нет. — Нашёл я силы в себе, чтобы сказать. Конечно, я бы не отказался, чтобы мой счёт пополнился на такую сумму. Но я не собирался отказываться оттого, что у меня есть с Кети. Конечно, есть вероятность, что наши отношения могут в любую минуту пойти под откос. Но я буду делать всё мыслимое и немыслимое, чтобы всё у нас было хорошо.

— Один миллион. — Жёстко сказал он, а Кети закричала.

— Папа! Хватит!

— Один миллион, парень. И ты отвалишь от неё раз и навсегда.

— Позволь мне самой решать мою судьбу.

— А почему ты молчишь? Хочешь принять предложение?

Тут Кети резко повернулась ко мне, и я столкнулся с её взглядом.

— Нет, — жёстко и быстро сказал я. — Нет, я не буду принимать ваше предложение.

Но один миллион долларов. Это один, мать вашу, миллион долларов!

— Видишь? — Прокричала Кети и толкнула своего папу в грудь. — Он любит меня. Любит! Это в твоём мире всё решают деньги! Это в твоём мире нет места люблю. Но есть люди, которые умеют чувствовать. И родные люди для них ближе грёбанных денег.

— Кети, милая, тебе проще рассуждать, потому что ты родилась уже в мире роскоши, — ласково начал отец Кети. Он говорил с ней так, словно она была маленьким нашкодившим ребёнком, а не двадцатидвухлетней женщиной. — Ты ни одного дня в своей жизни не работала. У тебя есть кредитка, на которой всегда есть деньги. У тебя есть всё. И я всю жизнь работал, чтобы всё это у тебя было! — Заорал он, а Кети вздрогнула и сделала шаг назад. — А ты, свинья неблагодарная, продолжаешь мне что-то предъявлять и требовать. И ничего не можешь сделать для меня.

— Папа… — начала Кети, но отец посмотрел на неё и она сразу замолчала.

— Ты еще пожалеешь, что не выбрал деньги сейчас, — сказал мне мистер Резерв. — Поймёшь, что упустил шанс. Ведь в этом мире побеждают деньги, а не любовь.

— Что это значит? — Спросил я, но мистер Резерв лишь бросил «Увидишь!», развернулся и вышел.

Как только он скрылся за дверью, Кети начала плакать. Я сразу притянул её к себе.

— Тихо, милая, — прошептал я в её волосы. — Всё хорошо.

— Почему он никогда не даёт мне шанса быть счастливой? — Всхлипнула она. — Почему он просто не хочет, чтобы сама делала выбор? Ведь я хотела переехать, хотела пойти учиться. Но он запретил и сказал, чтобы я сидела тут.

— Милая, всё хорошо. Я с тобой.

— Надолго ли? — Всхлипнула она, а потом посмотрела на меня. — Он прав. Не в том, что я такая ветреная шлюха, а в том, что я влюбчивая. Были парни и я думала, что это мой шанс на счастье. Папа махал чековой книжкой и от них и следа не оставалось. Они исчезали из моей жизни так быстро, что я и опомниться не могла. Как долго продержишься ты?

— Кети, эти деньги не имеют значения, если рядом нет тебя. Пойми это.

— Он найдёт другой способ. Это же мой отец. Он всегда добивается того, чего хочет. И он всегда защищает свои инвестиции. А я одна из главных его инвестиций.

— Я не позволю ему навредить тебе. Или нам.

— Оливер, я люблю тебя. Очень сильно.

И я очень надеялся, что нашей любви хватит, чтобы спастись от всех неприятностей.

Глава 4

Мне даже не нужно было брать меню «Домашних Оладушков», чтобы что-то заказать. Это было единственное нормальное кафе у нас, поэтому сюда ходил почти весь район. Когда я был маленьким, это кафе уже стояло здесь, поэтому я часто ел именно в этом месте. Конечно, если у меня были деньги. Хотя за пять баксов здесь иногда можно было заказать неплохой бизнес-ланч.

Я обвёл взглядом зал, и мои глаза сразу остановились на Алисе. На ней была униформа: чёрные кеды, чёрные шорты, белая майка и фартук, а волосы были сплетены в высокий хвост. Она улыбнулась, взяла меню и блокнот и подошла к моему столику.

— Добрый день, — сказала она с радостной улыбкой на губах и положила передо мной меню. — Меня зовут Алиса и сегодня я буду вашей официанткой. Вы уже определились с заказом?

— Ты хорошо справляешься. — Улыбнулся я.

— Это всего лишь третий день работы, но мне нравится. Я даже познакомилась с одной девушкой. Она учится со мной в школе, только в выпускном классе. Зовут Сара.

— Я рад за тебя.

— Эй, Оли, — ласково улыбнулась она и склонила голову на бок. Я ненавидел, когда меня так называли. Но Алиса продолжала это делать, потому что знала, что я не могу ей что-либо запретить. — Что с тобой?

— Проблемы с Кети. Точнее не конкретно с ней. Мы наконец-то вошли в фазу взаимопонимания и простого счастья. Но вот её отец…

— Ууу, тут попахивает душераздирающей историей о первой встречи с отцом твоей девушкой. Тебе нужны блинчики с шоколадом и клубничный коктейль с двумя большими ложками мороженого. — Она что-то записала в блокнот и ушла в сторону кухни. Через пару минут Алиса вернулась с тарелкой с блинчиками и клубничным коктейлем. Она поставила это передо мной и села напротив. — А теперь рассказывай.

— А тебе не нужно работать?

— В первое время мне дали всего три столика. Два, из которых сейчас пустуют. Так что рассказывай.

— Пообещай не кричать громко, когда я скажу. — Алиса нахмурилась, но кивнула. — Отец Кети предложил мне один миллион, чтобы я бросил её.

— Сколько?! — Закричала Алиса и некоторые посетители оглянулись на неё. Почему-то я усмехнулся, глядя на то, как её зелёные глаза выпадали из орбит.

— И я отказался.

— Ты идиот? — Спросила Алиса, а потом откинулась на спинку дивана, но не смогла усидеть и поставила локти на стол, облокотив на них голову. Потом снова откинулась назад и села ровно. Распустила волосы, но снова собрала волосы. А потом снова крикнула, но уже не так громко. — Да ты идиот!

— Алиса, я люблю её, — серьёзно сказал я. На самом деле, я решил поделиться именно с ней, потому что думал, что именно она поймёт меня. Ведь Алиса всегда была такой очаровательной и милой. Стремилась помочь всем, кто нуждалась. Я думал, что именно она должна понять, как важны для меня чувства. — Неужели деньги стоят любви?

— А ты уверен, что это и есть любовь? Что вообще ты знаешь о любви?

— Что ты хочешь этим сказать?

— Оли, Кети является твоей первой мыслью, когда ты с утра просыпаешься? Она является твоей последней мыслью перед сном? Она является светом в конце тёмного пути? Ты видишь её матерью своих детей? Ты видишь, как вы стареете вместе, сидя рядом в креслах и рассказывая внукам, как вам было трудно вначале, но вы преодолели всё и прожили дохрена лет вместе?

— Алиса… — начал я, чтобы остановить её, но она прервала меня.

— Оли, понятие любви очень трудное. Она бывает очень разная и у каждого она своя. Я не говорю, что ты не любишь Кети. Но неужели это та любовь, которая на всю оставшуюся я жизнь. Я говорю это не из-за того, что ты упустил миллион. Нет, это заставляет меня уважать тебя сильнее. Но я хочу, чтобы ты несколько раз подумал. А потом узнал, любит ли тебя Кети так, как ты того хочешь. Ты всю мою жизнь был рядом со мной, — Алиса протянула руку и взяла мою ладонь в свою и несильно сжала. — Ты защищал меня даже сильнее, чем мой родной брат. Поэтому я всегда буду хотеть тебе только лучшего и только счастье. И буду очень расстроена, если кто-то разобьёт тебе сердце и заставит тебя страдать.

— Спасибо, Алиса, — улыбнулся я. — Я люблю тебя.

— И я люблю тебя, Оли. Будь осторожен. Прошу тебя.

— Я постараюсь.

— О, еще один столик! Пожелай удачи. — Она улыбнулась, схватила блокнот и быстро пошла к столику у окна. На её губах снова появилась улыбка, и я знаю, что она сказала дежурную фразу.

Я поражался тому, как она выросла. Да, ей было всего пятнадцать, и она еще выглядела, как девочка, а не девушка. Но она была уже вовсе не той малышкой, что крала мои сигареты в восемь лет и делала из них цветочки, а потом дарила мне. Я помню четырёхлетнюю девочку, которая прибегала ко мне, когда я приходил в гости к Гейбу, и дарила мне рисунки, на которых была она и мы с Гейбом. Я помню девочку, которая приносила домой всех бездомных животных. Собачек, кошечек, ёжиков, белочек. Всех! И всем пыталась помочь.

Надеюсь, она найдёт достойного мужчину. По крайней мере, он обязан быть достойном, потому что в противном случае ему придётся справляться с Гейбом и мной.

Оставив на столе десять баксов (хотя в суме обед не превышал и четырёх), я встал из-за стола и поехал домой. Дома я завалился в кресло и включил телек, а потом закурил. Шло какое-то ток-шоу, где две семейные пары кричали друг на друга. Я начал щёлкать каналы и понимал, что ничего толкового здесь нет. Мне хотелось поехать к Кети, но вспомнил, что она хотела поговорить с отцом. Интересно, как у них?

Я услышал, что кто-то постучал ко мне в дверь. Я вырубил телек и затушил окурок в сторой тарелке, где было и так куча окурков.

Подойдя к двери, я открыл её, но сразу замер на пороге от удивления. Передо мной стоял мистер Резерв, а сзади него стояла Кети и хмурилась.

— Что происходит? — Спросил я у неё.

— Я не знаю, Оливер. Папа просто сказал сесть в машину и привёз меня сюда. — Тихо сказала она, а я перевёл взгляд на её отца.

— Я тут подумал, — начал отец Кети. — И понял, что Катерина моя единственная дочь. И я, разумеется, хочу ей счастье. И если она тебя так сильно любит, как говорит, то, пожалуйста, будьте вместе.

— Пап, — начала Кети и подошла ближе к нему. — Что происходит? Это же не похоже на тебя. Ты же не сдаёшься так просто…

— Да, но я хочу, чтобы ты также была счастлива. И если твоё счастье в нём, — он махнул на меня рукой, но даже не удосужил взглядом. — То оставайся.

— Правда? Ты серьёзно?

— Конечно. — Он ласково улыбнулся. Но что-то было не так. Даже когда он улыбался и казалось, что уже всё хорошо, в его лазах оставались льдинки, которые не давали мне просто так расслабиться.

— Спасибо. — Кети подошла к папе и обняла её. Он похлопал её по спине, а потом развернулся и махнул мужчине в костюме, что стоял возле чёрной БМВ. Тот открыл багажник и достал оттуда небольшую сумку.

— Ну, тогда сегодня я распоряжусь, чтобы были заблокированы все твои кредитки. И распоряжусь, чтобы были закрыты твои счета во всех ресторанах, клубах и магазинах города. А также прикажу охране не впускать тебя в поместье. — Мужчина в костюме подошёл к мистеру Резерву и протянул ему сумку. — Но я не совсем зверь, поэтому собрал пару твоих вещей. И какие-то пару флакончиков со столика в ванной. Надеюсь, попал в нужные, а то у тебя просто сотни. — Усмехнулся он и протянул Кети сумку, а она смотрела на него отрешёнными глазами. — Добро пожаловать в твой новый дом.

— Пап… — прошептала Кети и сделала шаг к нему.

— Что, милая Кети? Ты сама же сказала, что деньги не должны побеждать любовь. А для тебя важна любовь. А с милым и на такой помойке в радость. И в каком-нибудь секонхенде закупаться можно. Да? — Усмехнулся он, бросив на меня взгляд. — Ну, удачи вам. А я поехал. — Он развернулся и направился к машине.

— Папа! — Прокричала Кети и пошла за ним, но я остановил её.

— Кети, — я взял её за руку и повернул к себе. — Всё хорошо.

— Нет, нет, нет! — Повторяла она и качала головой. Я обратил внимание, что её отец сел в машину, но не уехал.

— Ты его дочь, Кети. Он оттает. Может не быстро и не сразу, но он не может просто так прервать с тобой все контакты. На каких-то нейтральных территориях вы будете видеться. — Я взял её лицо в ладони и увидел в глазах слёзы. — Ты здесь. И мы вместе. — Прошептал я.

— И что будет дальше? — Тихо спросила она. — Что, Оливер? Что мы будем здесь делать? В этом доме, который разваливается. В этом районе, где страшно просто на улице даже днём идти. Без денег.

— Милая, мы справимся.

— Да. Ограбишь еще пару магазинов моего отца? — Сказала Кети и оттолкнула мои руки от своего лица, сделав шаг назад.

— Детка…

— Мы возненавидим друг друга, — продолжила она. — Помнишь, что ты говорил про своих родителей? Как отца посадили на три года, а мать осталась растить тебя? И потом они ненавидели друг друга, постоянно кричали, он уходил в запой на несколько дней и исчезал из дома. А она приводила многочисленных любовников. Которые срывались на тебе и запирали в подвале, чтобы не подглядывал. Этой жизни ты хочешь нам? — Крикнула она.

— У нас всё будет не так, Кети! Мои родители и начали жить вместе, потому что мама забеременела. Это было тупо по залёту. У нас с тобой другое.

— Оливер… — она покачала головой и отвернулась.

— Ты же любишь меня, Кети. Ты любишь меня. Я знаю это.

— Да, люблю. И мне проще уйти сейчас и навсегда в памяти оставить нас счастливыми, чем через пару лет тебя ненавидеть, но не иметь возможности… — она остановилась и просто отвернулась от меня.

— Что? Побежать к богатому папе? Жить в золоте и роскоши?

— Это не грешно хотеть хороший жизни, Оливер.

— Я от миллиона ради тебя отказался! — Заорал я на неё, а Кети вздрогнула, но не убежала от меня. — Хотя для меня миллиона бы на всю жизнь хватило. А у тебя во столько обходились дни рождения. Я отказался, потому что хочу быть с тобой. В богатстве и бедности…

— Но ты привык жить в бедности, — прошептала она и посмотрела на меня своими карими глазами. — А я нет.

Она подошла ко мне, чтобы поцеловать, но я отстранился.

— Пошла вон.

— Ладно, — кивнула она, вздохнув. — Я действительно хотела, чтобы у нас что-то вышло.

Она развернулась и спустилась вниз к отцовской машине, которая всё еще стояла у моей подъездной дорожки. Потому что мистер Резерв знал свою дочь. И знал, что она выберет.

— Ты похожа на своего отца больше, чем ты думаешь, — крикнул я, а Кети остановилась, но не обернулась. — Для тебя также деньги важнее всяких чувств.

Она хотела что-то сказать, но не развернулась и лишь покачала головой. А потом просто подошла к машине и отцовский охранник открыл для неё дверь, после чего охранник сел на водительское место и просто уехал.

И увёз Кети раз и навсегда из моей жизни.

Я вошёл в дом, после чего со всей силы захлопнул дверь. Дверь была старая и едва держалась, поэтому могла вылететь, но мне сейчас было так плевать. Я подошёл к столику и взял сигарету, но потом отбросил её в сторону и опрокинул столик. Потом разбил телевизор, перевернул кресло, разбил комод. Мне хотелось всё крушить и ломать. Хотелось просто уничтожать всё, чтобы справиться с тем, что было внутри меня. Это была не боль, а ярость. Дикая ярость из-за того, что для Кети деньги, роскошная жизнь и модные шмотки оказались важнее.

Вот что имел в виду её отец, когда сказал, что побеждают деньги. Она действительно решают многие вопросы. Становится тем, что может убить даже сильные чувства. И если у тебя нет на счёте шестизначного числа, то тебе даже не нужно рассчитывать на то, что кто-то может тебя полюбить.

Я вошёл в свою комнату и достал сумку, а потом скинул туда пару вещей. Я наклонился к своему матрасу и оттолкнул его, а потом поднял старую доску и достал деньги из своего тайника. Всего три тысячи с чему-то. Далеко от миллиона, но это хоть что-то.

Я быстро вышел из дома и сел в машину, кинув сумку на заднее сиденье. В этот раз машина завелась с первого раза, и я понял, что это сигнал к тому, что я делаю всё правильно, что это мой правильный путь. Подальше от этого города, этой жизни. Как можно дальше от Кети.

Я ехал, ехал и ехал. Мимо проносился знакомый квартал, центр Чикаго, потом деревья по бокам от шоссе, по которому я ехал.

И только когда огни и здания Чикаго скрылись за горизонтом, когда я уже не видел города, в котором вырос в зеркало заднего вида, я выдохнул и осознал, что здесь и сейчас начинается моя новая жизнь.

Часть 2. Глава 5

Шесть лет спустя.

Я закрыла глаза, вдохнула, выдохнула и напомнила себе, что дома лежал счёт на целых семьсот баксов и мне нужны были деньги.

Поэтому когда придурок с седьмого столика вновь выставил в проход ногу, намереваясь остановить меня, я выдавила из себя улыбку и не стала обливать его кофе из чайника в руках. Хотя в голове у меня так и крутились картинки того, как я выливаю ему кофе на голову, а потом разбиваю кофейник ему о черепушку.

— Милая, а принеси-ка мне еще этих сладких пончиков. — Усмехнулся он и вновь опустил глаза к моей груди.

За шесть лет мне так и не выдали новую форму, а вот моя грудь с пятнадцати лет на пару размеров выросла, поэтому сейчас это выглядело очень пошло. Конечно в большинстве случаев благодаря этому у меня получалось получить до пятнадцати баксов чаевых с одного столика. А за смену до сотки. Но приходилось терпеть вот таких вот отмороженных типов, которые постоянно смотрели на меня, как на кусок мяса и так и шлёпали по заднице каждый раз, когда я проходила мимо.

Каждый раз, когда очередной жирдяй усмехался мне, клал руку мне на бедро, шлёпал меня или делал мне непрозрачные намёки, я закрывала глаза и представляла перед собой лицо Питера. Его щёки с веснушками, его улыбку и радостный смех. Он был не просто ребёнком. Он был моим маленьким ангелом. И я была готова терпеть всё на свете ради него.

— Конечно, — улыбнулась я своей самой очаровательной улыбкой. — Еще кофе?

— Будь так любезна. — Усмехнулся он. И я наклонилась налить ему кофе, а его рука легла ко мне на ногу и начала гладить голую кожу.

Питер сидит на полу и гладит Чакки. А тот лежит на спине и радостно дёргает ногами в воздухе. А Питер улыбается и берёт его на руки. Он бежит ко мне и смеётся. Он крадёт со стола кусочек мясо, пока я готовлю, и кормит Чакки.

Он ангелочек.

Поэтому я терплю, улыбаюсь и приношу ему еще один сраный пончик.

И это окупается, потому что он оставляет целую двадцатку и свой номер. Бумажку с номером я сразу выкидываю, а двадцатку гладу в карман и решаю купить Питеру шоколадку по дороге. Его любимую, с орешками.

— Попадаются же всякие уроды, — говорит Сара, когда я захожу в служебное помещение, чтобы переодеться и подсчитать сегодняшнюю выручку. Нужно зайти завтра в банк и кинуть деньги на счёт, чтобы погасить хоть часть долга. Сейчас середина июля и на улице стоит жара, но я не хочу оттягивать с долгом, потому что оглянуться не успеешь, как придут холода. А Питер очень восприимчив к болезням. — До сих пор поражаюсь, как ты таких упырей терпишь.

— Просто представляю лицо Питера. — Улыбнулась я и положила деньги в кошелёк, а кошелёк в свой небольшой рюкзак.

— Да, это просто чудо, а не ребёнок, — усмехнулась Сара. Она очень хорошо ладила с Питером. И часто, когда с ним нужно было посидеть, она была тем, кто приходил мне на вырочку. — Как насчёт того, чтобы в выходные сходить в парк. Я уже соскучилась по этому кусочку чуда.

— Да, это было бы здорово, — улыбнулась я и встала со скамейки. — Он уже недели две меня спрашивает про тётю Сару. Даже нарисовал тебе рисунок.

— Никогда бы не подумала, что в двадцать три года меня будут тётей называть. Это так странно.

— А я бы никогда не подумала, что мне еще и двадцати одного не будет, а я уже буду растить пятилетнего сына. Жизнь — непредсказуемое дерьмо.

Хотя я никогда не жалела о том, что у меня был Питер. Он лучшее, что у меня есть.

— Я побегу, а то на автобус опоздаю.

— Поцелуй от меня моего любимого маленького мужчинку. — Крикнула Сара, а я усмехнулась и пообещала, что так и сделаю. У Питера было не много близких людей, но я была безумно рада, что Сара входила в группу тех, кто заботился о нём.

Я вышла из «Домашних Оладушков» и быстро пошла в сторону библиотеки. Прежде я хотела успеть сдать книги и взять новые, а потом уже поехать за Питером. Мисс Питтли было уже почти шестьдесят, но она была милой и очаровательной женщиной, которая заботилась обо мне, как о своей внучке. Мы познакомились больше семи лет назад, когда одна из школьных хулиганок побила меня, и я решила посидеть в библиотеке, чтобы не попадаться на глаза Гейбу и Оливеру. Мисс Питтл нашла меня плачущую между рядов. Она не спросила, что случилось. Она просто принесла мне своё печенье, которое взяла на работу, чтобы перекусить. А потом принесла одну из книг и сказала, что книги всегда помогают сбежать от реальности в мир, наполненный чем-то прекрасным и волшебным.

С того дня я просто влюбилась в каждое произведение, что мисс Питтл подобрала для меня.

Я подбежала к стойки, где сидела мисс Питтл и вязала. Библиотека была не самым посещаемым местом. Она уже разваливалась: ободранные обои, там штукатурка отваливается, там на потолке здоровое пятно, потому что он протекает. Я бы хотела, чтобы это место улучшили, чтобы люби уважительнее относились к книгам и тем историям, что хранит это здание.

— Привет, милая! — Радостно сказала мисс Питтл, когда я подбежала к стойке.

— Здравствуйте, — я достала из портфеля две книги и положила их перед мисс Питтл. — Простите, в этот раз я не смогу выпить с вами чая. Мне нужно бежать за Питером.

— Я понимаю и поэтом уже всё приготовила. — Она показала мне три книжки и контейнер с печеньем. У неё не было своих детей и внуков, поэтому она заботилась о каждом. Хотя здесь это не все ценили. И Питера она тоже полюбила, как своего. — Гарантирую, что в конце книги «Цветы для Элджернона» ты заплачешь.

— Верю. — Улыбнулась я, когда клала книги и контейнер в сумку. — Обещаю в следующий раз выпить с вами чая.

— И посплетничать. — Усмехнулась она, а я засмеялась, но пообещала.

До автобуса оставалось всего пять минут, поэтому я побежала, чтобы успеть.

Я хотела Питеру лучшей жизни. Хотела, чтобы у него был шанс на нормальную жизнь. Поэтому я и отдала его в частный садик в западном районе. Двести баксов в месяц, что прилично било по моему карману. Но там с Питером играли воспитательницы, хорошо кормили и давали развивающие упражнения. Так что всё окупалось. Я хотела отдать Питера в частную школу в паре районов от его садика. Но она тоже стоила денег и не малых. И я не знала, смогу ли накопить достаточно хотя бы на первое время.

Пока я ехала в автобусе, я прислонилась головой к стеклу и снова вернулась в тот день, когда у меня появился Питер. Каждый раз, когда я задумывалась о том, как это трудно, я вспоминала день, когда впервые взяла его на руки.

Он был такой крошечный. Маленький и беззащитный. И я так сильно боялась его. Я понимала, что это глупо бояться такое беззащитное создание. Но я боялась, что подведу его. До этого я ни разу не брала в руки младенцев. А тут я не просто взяла в руки ребёнка, но и полный комплект обязанностей за него, с которыми каждый божий день боялась не справиться.

Даже сейчас, когда Питеру было уже пять лет, когда мы прошли многие трудные периоды, на которых писали в форумах, мне всё еще было страшно. Что если я не смогу отдать его в нормальную школу? Не смогу контролировать его, когда у него будет переходный период? Не смогу давать ему хорошие советы? Когда он был младенцем, я думала это был самый страшный этап. Потом он начал ходить, и я поняла, что вон он этап настоящего Ада. Сейчас Питер был любознательным ребёнком, который всему восхищался и обожал спрашивать «Что? Зачем? Почему? Как?». Вот этот период первый, который мне нравится. Хотя и в нём возникают проблемы.

Когда объявили мою остановку, я встала со своего места и быстро направилась к выходу. Меня сразу же приветствовала вывеска «Детский садик «Солнышко». С программой дошкольного воспитания». Вывеска была красивой, с разноцветными буквами, цветочками и бабочками. Всё лучшее детям.

Я направилась к воротам и поздоровалась с охранником, когда он открыл мне дверь. На площадки сейчас играла какая-то группа детей, младше Питера. Некоторые сидели в песочнице, некоторые играли в догонялки или залазили на брусья. На группу из пятнадцати детей приходилось три воспитательницы, поэтому каждый был под присмотром. Когда я ходила в садик, у нас была группа в двадцать три человека, причём в разных возрастных группах. И всего одна воспитательница. Ну, еще повориха, которая заставляла мыть за собой посуду.

Питер ходил в этот садик уже три года. И три года я приезжала сюда, чтобы оставить его и забрать. Но каждый раз поражалась тому, как здесь было всё красиво сделано. Я нашла раздевалку для группы Питера и вошла. Здесь уже было много родителей, которые пришли за своими детьми, некоторые из которых говорили с воспитательницами.

— Мамочка! — Крикнул Питер, и я увидела, как он бежал ко мне. Я сразу опустилась на колени, чтобы обнять его и прижать тот небольшой комочек счастья к себе. От его волос пахло ванилью, поэтому я глубоко вдохнула, а потом поцеловала его в макушку.

— Привет, малыш, — сказала я, немного отстраняясь. — Ты что уже переоделся?

— Конечно! — Гордо сказал он. — Я же уже взрослый. — Я начала его сматривать и заметила, что он надел кофту наизнанку, а на правой ноге шнурок был завязан неправильно. Я лишь улыбнулась, покачала головой и пошла к его шкафчику, чтобы поправить всё.

— Что сегодня делал?

— Мы сегодня должны были пройти маленький тест. «Какое животное это говорит?». Я прошёл быстрее всех! Правда, здорово?!

— Конечно, милый, — улыбнулась, когда переодела его кофту.

— Корова говорит: муууу. — Радостно сказал он, пока я зашнуровывала его обувь. После этого я открыла шкафчик, чтобы достать сменные шорты и футболку Питера и положить чистую одежду.

— Алисочка! — Я выдохнула и закрыла глаза. Только не Анетт! Я ненавидела её навязчивость. Ненавидела, когда она смотрела на меня, как на кучку собачьего дерьма, в котором она уделала свои дизайнерские туфли. Но больше всего я ненавидела её дежурную улыбку для меня. Когда она хочет быть дружелюбной, но за этой улыбкой видно, что на самом деле она думает обо мне. И видно, как она хочет крикнуть: «Тебе здесь не место! Вали на свою свалку!».

— Привет, Анетт. — Сказала я и улыбнулась ей. Надеюсь, в моей улыбке она тоже видела, как я посылаю её самым отборным матом.

— Я просто хотела сказать, что на следующей неделе в пятницу у нас будет тематический вечер в морском стиле. Уже придумана программа, и родители распределились на тех, кто готовит угощения и тех, кто занимается украшениям. Ты чем хочешь заниматься? Или вы не участвуете?

Очередные намёки на то, что мы живём в не самом лучшем районе. Очередной намёк, что как бы я не старалась, я никогда не стану такой прекрасной мамой года, какой является она. Но е было просто говорить. Её муж владел тремя магазинами бытовой техники, а через месяц открывал четвёртый. Да, они не миллиардеры и даже не миллионеры. Но деньги в их семье водились. И пока муж пахал, она растила дочку и делала из неё маленькую принцессу.

А я воспитывала Питера в одиночку, поэтому не могла себе позволить целыми днями скакать по всяким консультациям и детским бутикам, а по вечерам придумывать разную херню.

— Нет, что ты, мы, конечно же, участвуем! — Сказала я с самой максимальной долей счастья. А улыбка Анетт немного дрогнула. — Я бы хотела заняться угощениями. Есть конкретные пожелания? Или я сама должна решить? — С едой было проще. Я помню, какие завороченные украшения сделали на дне дикого запада. Сколько бы я не пыталась, такого уровня я никогда не достигну.

— Нужно сто кексов и два торта. Помни про морской стиль. И не нужно никаких красителей. Постарайся сделать всё максимально натуральным.

— Ну, разумеется, Анетт. — Улыбнулась я, а в голове опустила её всеми известными матными словами.

— И еще есть небольшая просьба, — сказала она, когда я взяла Питера за руку и уже направилась в сторону выхода. Ну что еще? — Можешь в пятницу надеть что-нибудь… поприличнее. Я понимаю, что тебе всего лишь двадцать лет. Но это несколько не прилично ходить в настолько коротких шортах перед маленькими детьми.

Я почувствовала, как Питер сжал мою руку. Я быстро посмотрела на него и увидела его взгляд, который так и говорил мне: «Я люблю тебя, мамочка. Не ведись на слова этой плохой тёти. Для меня ты лучшая».

И всё. Гнев медленно пропадал, потому что всякие высокомерные сучки, которые хорошо вышли замуж, не стоили того, чтобы мой малыш разочаровывался во мне.

— Конечно. — Бросила я Анетт, а потом просто пошла к выходу, чтобы она еще чего не вспомнила.

Пока мы с Питером ехали в автобусе, мы ели печенье мисс Питтл, и он изучал книги, которые она дала мне. Он показывал мне на буквы, которые они уже прошли, а потто рассказывал про них небольшой стишок. Также он попросил читать ему по вечерам «Таинственный остров», который мисс Питтл мне дала.

В магазине Питер просил купить ему его любимые жевательные конфеты. Сначала я подсчитывала, сколько могу на это потратить, а потом вспомнила козла с двадцаткой и решила, что сегодня я могу побаловать Питера.

— Мама, а что на удин? — Спросил меня Питер, когда я стояла на кухни и готовила.

— Пицца, милый. Ты уже спрашивал.

— Угу. — Сказал Питер. Когда я вновь повернулась к доске, заметила, что на ней не хватало кусочка колбасы, которую я нарезала. А Питер убегал наверх по лестнице вместе с Чакки. Я лишь покачала головой и улыбнулась. Он постоянно напоминал мне меня. Помню, что Гейб часто качал головой, когда я так и норовила подкормить каждое животное в округе и пару раз в неделю приносила кого-то домой.

Когда пицца была готова, я позвала Питера за стол. Он прибежал, а под его ногами продолжал мельтешить Чакки. Я знаю все хитрости Питера. Поэтому сразу поставила перед ним стакан молока, соус, еще один приборы и пару долек сладкого перца. Обычно он использует трюк с «Принеси», чтобы отвлечь меня и дать еще кусочек Чакки. Нет, Питеру нравилась моя еда. Нет, Чакки не голодал. Просто эта собака имела вместо желудка чёрную дыру и могла есть не переставая. А тот Питер был только рад подкормить его.

— Не хочешь провести день в Слоут Луп? — Спросила я, налив и себе молока. — Скажем, субботу. Мы могли бы погулять в парке, сходить в аквариум Шедда. Потом пошли бы на пляж.

— Здорово! — Улыбнулся Питер, когда уже запихал кусок пиццы себе в рот. — А мы возьмём с собой Чакки?

— Я подумаю.

— А мы можем пригласить Пейдж? — Я чуть не выплюнула молоко изо рта, но удержала его в себе. Пейдж была дочерью Анетт. Вот чего-чего, а такого я точно не ожидала.

— Пейдж? — Переспросила я, надеясь, что просто ослышалась. Или у них в группе появилась еще одна Пейдж.

— Да, — сказал Питер, а потом опустил голову в тарелку и его щёки покраснели. — Сегодня мы лепили из пластилина и у неё не было красного. И я отдал ей целый кусок своего. Она сказала, что все мальчики противные, а я прикольный и поцеловала меня в щёку.

О. Боже. Мой!

Питер влюбился!

Уже?! Это происход уже? Я думала, что это должно начаться позже. Я думала, у меня есть время перед тем, как он начнёт спрашивать, как ему добиться девочку, когда происходит первый поцелуй, как залечить разбитое сердце и когда он полюбит еще раз. Я не хочу, чтобы этот период наступал так быстро. Хотя о чём это я? ведь я была примерно такого же возраста, когда влюбилась. К сожалению, это было не так, как сказала мама. И через неделю моё маленькое сердечно не перестало страдать. И через десять лет после этого. И даже сейчас.

— Я поговорю об этом с Анетт. — Улыбнулась я. Хотя я прекрасно понимала, что та никогда не отпустит дочку со мной. А пойти вчетвером… Ради Питера я готова пойти на что угодно. Даже на наказание в виде Анетт. Но я не знала, захочет ли пойти она на такое. Анетт ведь считала меня мусором, а Питера не желательной компанией не только для её золотой дочери, но и для всего садика.

— Я всё! — Улыбнулся Питер, когда запихнул в рот последний кусочек пиццы. Я улыбнулась ему и дала пакет с конфетами, а он схватил его и убежал смотреть мультики.

С утра я как всегда встала в шесть. Садик начинал работать с девяти, но мне нужно было еще приготовить для Питера завтрак, а потом собрать его вещи. Его я будила только в семь, потому что он мог собраться быстро. И ему просто нужен был здоровый сон. Автобус отходил только в семь пятьдесят пять, а до остановки идти всего семь минут.

Когда я отвела Питера в сад (снова десять минут обнимала его и говорила, как люблю его. Я увижу его всего через девять часов, но ничего не могла поделать с тем, как скучаю по нему), направилась на работу. В этом месяце уволилась еще одна девочка, поэтому официанток осталось очень мало. Я брала все смены, какие могла. Деньги лишними не бывают никогда. Особенно, когда тебе снова пришло письмо из банка, напоминая про счёт в семьсот баксов.

После обеда основная волна людей спала и были заняты всего пара столиков, поэтому мы с Сарой стояли у стойки, и она рассказывала, как неудачно прошло её свидание на прошлой неделе. Но неожиданно она замолчала, и её глаза чуть не вылезли из орбит. Она смотрела мне через плечо, на вход, к которому я стояла спиной.

— Матерь Божья! — Прошептала она и я могла видеть, как винтики вращаются в её голове.

— Что? — Прошептала я, чтобы подшутить над ней.

— Сюда только что зашёл самый греховно сексуальный парень, которого я когда-либо видела. Пусть он сядет за мой столик! Пожалуйста! Умоляю, пусть за мой. — Она прослеживала его взглядом, а я даже не оборачивалась. Мне это было тупо не интересно. У меня был ребёнок и он был для меня всем миром. Мне не нужны были отношения. И даже секс мне не был нужен. Когда ты встаёшь в шесть утра и проводишь целый день на ногах, а потом ложишься только в двенадцать, секс становится такой бесполезной и ненужной вещью. — О нет! — Простонала она, разочарованно.

— Забирай мой столик. — Лишь сказал я. Мы были вдвоём на смене, поэтому если она так разочарована, значит он сел за мой столик, а я легко могу отдать ей какого-то красавчика. У меня уже был милый красавчик с веснушками по всему лицу.

— Спасибо! — Радостно сказала Сара. — Как я выгляжу? Ты бы трахнула меня?

— Если бы была лесбиянкой, то обязательно. — Усмехнулась я, а она подмигнула и виляющей подходкой пошла к тому столику, а я начала раскладывать меню. Через минуту Сара вернулась хмурая и расстроенная. — Что случилось?

— Он попросил тебя.

— Что?

— Сказал, что хочет, чтобы ты обслужила его.

— Не расстраивайся, — улыбнулась я и когда проходила мимо прошептала. — Я скажу, что у меня есть ребёнок и я лесбиянка. Эти две вещи отваживают всех мужиков. — Сара сразу усмехнулась. Так держать.

Я подошла к столику. Пока я шла, я искала в кармане на своём фартуке. Чёрт, пора навести порядок здесь.

— Добрый день, меня зовут Алиса и я буду вашей официанткой. Вы уже определились с заказом? — Сказала я, когда нашла ручку и подняла голову.

— Привет, Лисёнок.

— Оливер?

Глава 6

Самое забавное в том, что последний раз мы виделись именно здесь. Когда он сидел именно за этим сраным столиком. Он пришёл проверить меня, мы поговорили и он ушёл. Всё обыденно. Я думала, что вечером он придёт к нам с Гейбом. Но он не пришёл. Тогда я не парилась, потому что думала, что он просто остался с Кети. Он часто зависал у неё. На следующий день он вновь не появился. На третий я пошла к нему домой, чтобы узнать, что случилось. Дверь была открыта, что было странно. Я вошла и немного испугалась, когда увидела весь погром в гостиной и пятнышки крови на стене. Тогда я испугалась и побежала домой, чтобы рассказать Гейбу. Он попросил меня не паниковать, но через пару дней сам был весь на взводе.

И вот спустя шесть лет Оливер просто объявляется здесь, как будто в последний раз он здесь сидел всего день назад.

Он изменился.

Его лицо ожесточилось. Под чёрной рубашкой были видны внушительные мускулы. Он никогда не был слабаком, но сейчас он стал просто каменной стеной. Рубашка была закатана до локтей и все его предплечья были покрыты татуировками. У Оливера и раньше были татухи, но их было мало. И все были набиты попьяне. Какой-то урок на плече, сокол на спине, черепушка на левой руке. Он сам не мог вспомнить, что им двигало, когда он их делал.

И вот он сидел передо мной.

Не парень, который был для меня вторым братом, а мужчина, от вида которого мне было страшно.

— Ты так изменилась. — Сказал он, когда осмотрел меня.

— Я изменилась? Ты-то вообще… вау… — у меня даже слов не было, чтобы описать это. А Оливер всегда знал, какой эффект он производит. И сейчас тоже знал, поэтому усмехнулся. И на секунду я увидела того Оливера, которого я знала. Оливера, который снимал меня с дерева, который приносил мне конфеты, который сделал мне воздушного змея. Это был тот Оливер, которого я помнила.

— Ты уже такая взрослая, — продолжил он. — На улице я бы тебя в жизни не узнал.

— Представь себе, за шесть лет люди меняются.

Теперь я начала злиться. Его не было чёртовых шесть лет. Я уже перебрала все худшие варианты. Что отец Кети убил его. Что он приказал избить его, а Оливер проснулся с сотрясением в больницы и ничего не помнил. И был совсем один. Что они с Кети сбежали, потому что она была для него важнее, чем мы с Гейбом. Я перебирала страшные варианты и надеялась когда-нибудь вновь увидеть его. Хотя бы просто увидеть и убедиться, что у него всё хорошо. Но потом я поняла, что тешу себя не нужными мыслями. Если бы Оливер любил меня так же, как я его, он бы никогда не уехал просто так, не оставив следа. А вот Питер любил меня больше всего нуждался во мне, поэтому я сосредотачивала на нём всю себя.

— Я знаю и понимаю это, Алиса, — мягко сказал он, а я разозлилась еще сильнее из-за того, что уловила в этом тот тон, которым он говорил со мной когда-то. — Во сколько ты заканчиваешь? Я бы хотел посидеть где-нибудь с тобой. Узнать, как и чем ты жила всё это время. Я надеялся, что ты уехала отсюда и пошла в колледж.

— Прости, но я не могу, — я пропустила комментарий о колледже, из-за которого в груди больно кольнуло. — У меня дела после работы.

— Алиса, мы столько лет не виделись. Я скучал и очень бы хотел узнать, как ты. Я слышал про Гейба, — тихо добавил он, а я поджала губы, чтобы не крикнуть, что это всё из-за него. — И я просто хотел узнать, как ты жила всё это время. Кстати, я привёз тебе несколько подарков, — снова улыбнулся он. И я вновь увидела в этой улыбке моего Оли. — Они понравятся тебе.

— Прости, но меня будет ждать Питер, — сказала я быстро. — Я не хочу заставлять его ждать.

— Питер? — Спросил Оливер и поднял одну бровь. — Твой парень?

— Тебя не касается это, Оливер. Тебя не было шесть лет. Прости, что всё здесь двигалось дальше. — Я сделала глубокий вдох, чтобы взять себя в руки. Я не хотела показывать ему, что скучала без него. Не хотела, чтобы он знал, что иногда по ночам я плакала и умоляла темноту в комнате, чтобы он вернулся ко мне. — Что будешь заказывать?

— Алиса…

— Оливер, мне нужно работать, — я кивнула на другие столики. Было занято всего четыре столика, два из которых были столиками Сары. И никому ничего не нужно было, но я не хотела, чтобы он знал это. Мне хотелось быстрее уйти. — Кому-то нужно горбатиться на такой работе, чтобы хотя бы еды купить. — Сказала я, намекая на то, что на нём была хорошая обувь, а на запястье были явно не дешёвые часы.

— Кофе. — Лишь сказал он, а я развернулась и пошла к стойке, чтобы наполнить кружку кофе и отнесла ему. Когда я поставила кружку на стол, даже не посмотрела на него.

В это время в кафе зашла еще одна пара и села за мой столик. Я сразу ушла, чтобы обслужить их. Когда я вернулась с кухни с их заказом, Оливера уже не было. Точно также, как шесть лет назад, когда я видела его последний раз, на столе была нетронутая еда и деньги.

Только в тот раз это были блинчики и клубничный коктейль. И лежала всего десятка. Сейчас же это было кофе. И грёбанная сотня долларов.

Вечером, пока я ехала в автобусе и смотрела на дома, улицы и людей, я вспоминала нашу последнюю встречу с Оливером. Тогда я не знала, что она будет последней. Оливер всегда был для меня примером надёжности. Гейб не такой. Нет, я люблю Гейба очень сильно за всё, что он сделал для меня, за то, что растил меня, когда наших родителей не стало. Но всё равно Гейб, даже с тем, что я висела на его шеи, не был таким ответственным, как был Оливер.

С самого первого воспоминания о нём я знала, что Оливер всегда будет рядом. Он появился в нашем доме еще, когда мне и года не было, но первое воспоминание о нём у меня, когда мне было уже четыре года. Тогда мама часто мне читала книжку «Алиса в стране чудес».

— А главную героиню зовут как меня. — Смеялась я.

— Потому что ты и есть она, — со всей серьёзностью отвечала мне мама. — Просто ты этого не помнишь. И Кролику снова нужно взять тебя в Страну чудес, чтобы ты вспомнила.

Тогда я так заразилась этой идеей, что несколько дней бегала по всему району и искала своего Кролика, чтобы он забрал меня. Гейб просил, чтобы я не занималась ерундой и не позорила его перед друзьями. В один из дней он попросил меня хотя бы сутки не говорить ничего про Кролика и Страну чудес, потому что придёт его лучший друг, и он не хочет краснеть перед ним.

Оливер с Гейбом пришли после обеда, когда я сидела на полу и рисовала карту, чтобы отметить районы, которые уже осмотрела. Им было уже по двенадцать лет и тогда они казались мне безумно взрослыми. В тот день я и влюбилась в Оливера. По уши и без возможности разлюбить хоть когда-нибудь.

Они сидели на диване и о чём-то говорили. Я не вслушивалась, хотя и бросала постоянно взгляды на Оливера. В один момент Гейб убежал наверх, чтобы что-то принести. Я решила воспользоваться этой возможностью и встала со своего места, чтобы подойти к дивану. Когда я залезла на диван, я быстро села на колени к Оливеру. Он безумно удивился такой моей выходке, но не подал вида.

— Привет. — Улыбнулась я.

— Привет. — Сказал Оливер. Мне нравилось, что он не смущался. Многие друзья Гейба смущались из-за меня и моих вопросов. Он же выглядел так, словно я не смогу его удивить.

— Мне нужна помощь в поисках моего друга.

— И кого же?

— Белого Кролика, — серьёзно сказала я, а губы Оливера дрогнули в улыбке. — Его легко узнать. Он носит костюм, часы и постоянно куда-то опаздывает. Я знаю, что он ищет меня.

— И почему же?

— Я же Алиса, — сказала я, но Оливер не понял и нахмурился. — Ну та самая Алиса из Страны чудес. — Оливер улыбнулся и кивнул. — Я знаю, что он хочет забрать меня в Стану чудес, но не может найти. А мне нужно туда попасть, чтобы попрощаться со всеми и сказать, что я не могу оставить своих родителей и брата здесь без меня.

— Вот как. — Протянул Оливер и продолжил внимательно смотреть на меня, а я показала ему карту, которую нарисовала. — Эти места я уже осмотрела, — я начала тыкать на зелёные крестики, которые только что нарисовала. — А вот эти не могу, потому что мама не разрешает так далеко уходить.

— Давай я осмотрю их и приведу твоего Белого Кролика.

— Ты правда это сделаешь? — Радостно спросила я, а он улыбнулся и кивнул. — Спасибо! Спасибо, спасибо! — Я обняла его за шею и почувствовала его руки на своей спине.

Тогда я была в таком нетерпении, что спрыгнула с калений Оливера и побежала искать маму, чтобы поделиться с ней этим.

Через пару дней Оливер действительно принёс мне кролика. Небольшого, в красном костюме и с чёрной бабочкой под шеей. А в руках он держал плюшевые часы. Оливер пообещал мне Кролика, и он принёс моего Кролика. И в тот момент в моём мире Оливер занял одно из важнейших мест рядом с мамой, папой и Гейбом.

— Мама? — Позвал меня Питер, пока я помогала ему со шнурками. — С тобой всё хорошо?

— Конечно, милый. С чего ты взял, что что-то не так?

— Ты какая-то отстранённая. И грустная. — Питер всегда был очень умным малышом. Его трудно провести.

— Просто я встретила одного своего старого друга. И… я немного удивилась, когда увидела его.

— Так это же здорово! — Радостно сказал Питер. — А я знаю его?

— К сожалению, нет, милый, — или к счастью. Я хотела, чтобы Питер был окружён людьми, на которых он может положиться в любую минуту. Оливер же доказал, что на него нельзя рассчитывать. — Мы… дружили еще до того, как появился ты.

— Мам? — Неуверенно начал он и хотел что-то спросить, но замялся.

— Алисочка! — Боже, как будто мне сегодня дерьма не хватало, так еще и эта грымза на голову свалилась. — Привет, милая.

— Привет, Анетт. — Вздохнула я, встав с детской скамейки и подняв свой рюкзак.

— Пейдж рассказала мне о том, что Питер пригласил её погулять с вами в субботу, — я бросила взгляд на Питера, а он опустил взгляд в пол на свои кеды. — Она согласилась, но она же не помнит, что у неё урок танцев. Поэтому я хотела предупредить, что моя дочь с вами не пойдёт. — Она с таким нажимом это сказала, что там уже можно было не скрывать тот вариант, который она имела в виду. Но её взгляд так и говорила: «Моя дочь никогда не будет водиться с такими отбросами, как вы».

— Да больно надо. — Бросила я, а потом взяла Питера за руку и повела на улицу, игнорируя эту богатенькую мразоту.

До дома мы ехали молча.

Питер чувствовал моё настроение, поэтому не пытался завязать разговор. И эта вспышка на Анетт тоже не порадовала его. Какая же я отвратительная мать! Мой малыш впервые влюбился, а я вместо того, чтобы помочь ему только порчу отношения с Анетт и расстраиваю его. Я хотела сделать этого ребёнка самым счастливым на планете, а в итоге только огорчала его и лишний раз напоминала, как у нас всё плохо.

За ужином мы тоже молчали.

И в конце концов это мне надоело. Питер был болтливым весёлым мальчиком, который всегда мог рассмешить меня. Даже когда мне было очень плохо и одиноко, я всегда могла улыбнуться, глядя на него.

— Прости меня, — сказала я, а потом протянула ему мизинчик. Питер протянул мне свой мизинчик, и мы скрестили их. — Я не хотела расстраивать тебя. Просто день дурацкий вышел.

— Это из-за твоего друга, который сегодня пришёл?

— Да, — выдохнула я. — Просто когда-то я думала, что всегда смогу рассчитывать на него, а он в один момент просто исчез.

— Мам?.. — снова начал Питер, но также как и в садике просто замолчал.

— Милый, ты же знаешь, что я отвечу на любой твой вопрос.

— Этот твой друг… он мой отец? — Серьёзно спросил Питер, а его глаза так внимательно смотрели на меня, что моё сердце сжалось в груди, а потом разбилось на миллион маленьких осколков.

— Нет, милый. — С трудом проговорила я.

Не знаю, может когда-нибудь и нужно рассказать ему правду. Что он уже видел своего отца. Что сейчас его папа сидел в тюрьме в часе езды от города и через одиннадцать дней должен вернуться домой. Но за пять лет я привыкла, что он мой и только мой ребёнок. И больше ничей. Поэтому я приняла для себя решение, что Питер никогда не узнает, как он появился. Пусть знает, что я люблю его больше всего на свете. И всегда так и будет.

— Не расстраивайся, мамочка, — сказал Питер. Хотя это я должна была утешать его и подбадривать. Он не показывал этого, но я знала, как сильно он хотел когда-нибудь найти папу. Потому что в садик у всех были папы и мамы. Ну, у кого-то были мачехи и отчимы, но всё равно у них были полноценные семьи. — Я очень сильно люблю тебя. — Он встал со своего стула и подошёл ко мне, чтобы забраться ко мне на колени и обнять. Я прижала к себе этот кусочек своего счастья и глубоко вдохнула запах его волос. Как же я любила его! — И мне больше никто не нужен. Правда-правда!

— Спасибо, малыш, — улыбнулась я. — И мне никогда не будет нужен никто другой. Только ты.

Чакки начал гавкать и прыгать. Питер рассмеялся, глядя на это.

— Чакки ревнует! — Смеялся он, а потом спрыгнул с моих коленей и взял к себе на руки Чакки и прижал к себе. — Мы пойдем, поиграем.

— Хорошо, малыш.

Когда Питер убежал на второй этаж, я подошла к кухонному шкафчику и достала бутылку коньяка. Даже не взяв стакан, я сделала несколько глотков из бутылки, а потом поставила её на место.

— Всё хорошо, Алиса, — сказала я себе, закрывая шкафчик. — Не обращай внимание ни на что, кроме Питера.

Я кивнула своим словам и пошла собирать сумку для нашей завтрашней вылазки.

Глава 7

Когда мы вышли из Аквариума, Питер просто прыгал от радости и продолжал говорить о том, что мы только что видели на экскурсии. В руках он крутил небольшую мягкую игрушку в виде кита, а в сумке у меня уже были два магнитика, одна маленькая статуэтка и рамка для фотографий. Да, Питер любил разные безделушки.

Я опустила Чакки на землю и пристегнула к нему поводок. Мы направились в парк, где гуляло много людей, парочек и небольших семейных групп. Я расстелила под деревом плед, и мы с Питером сели на него, чтобы перекусить бутербродами, которые я вчера сделала. Питер продолжал с набитым ртом говорить, как это было круто, а я подкармливала Чакки кусочками своего бутерброда.

Как только Питер справился с двумя бутербродами, он запихнул себе в рот несколько конфет, а потом взял мячик и побежал играть с Чакки. Я достала свой телефон и сделала несколько фотографий того, как Чакки приносил Питеру мяч, а тот наклонялся, чтобы погладить собаку по голове. Питер был такой счастливый и радостный, а его глаза просто светились от восторга.

Я вспомнила наш вчерашний разговор и его вопрос о своём отце. И почему-то сейчас это вызвало у меня воспоминания о том, как я впервые взяла Питера на руки, как впервые увидела его. Как он появился у меня.

Прошло меньше года с того дня, как Оливер просто исчез. Гейб не мог ему дозвониться, дома его не было, и никто его не видел. Мы все безумно волновались. А Гейб еще и злился. Через месяца три я подошла и сказала, что пора идти в полицию. Что если у него проблемы? Последний раз, когда я говорила с Оливером, он упомянул о проблемах с отцом Кети, поэтому я начала бояться за него.

— Больше не произноси этого имени в моём доме! — Пьяно крикнул он, а потом просто ушёл.

С того дня имя Оливера было запретно в нашем доме.

И именно с того дня Гейб начал делать глупости. Много пил, связался с плохими людьми, начал водиться много с Эриком. И в один момент они возомнили себя королями, и пошли грабить банк. Если бы Оливер был здесь, он бы остановил их. Но его не было. И их поймали. И посадили на два года. Мне было страшно, потому что мне еще и семнадцати лет не исполнилось, а я была одна. Я должна была научиться жить одной и заботиться о себе самостоятельно в доме, где мне было страшно. Раньше у меня были Гейб и Оливер. И в одну секунду я потеряла обоих.

Прошёл всего месяц с того дня, как Гейб уехал отбывать срок. Я сидела в своей комнате и печатала доклад по истории на старом ноутбуке, который постоянно зависал и мог начать просто так отключаться и перезагружаться. В дверь позвонили, и я сразу взяла раскладной ножик со стола и спустилась вниз. Не хотела рисковать. Все на районе уже знали, что моего брата посадили и я жила одна.

— Кто там? — Крикнула я, не открывая ни одного из трёх замков, что поставил тут Оливер.

— Это я, Стейси. — Тихо сказала она. Я сразу отбросила нож и начала открывать дверь. Открыв её, я безумно удивилась, потому что Стейси стояла на моём пороге с ребёнком на руках, завёрнутым в старое поношенное одеяло. — Привет. — Также тихо сказала она.

— Эм… — это было всё, что я смогла выдавить из себя, потому что это был первый раз, когда я видела Стейси за прошедшие полгода. Я думала, они с Гейбом расстались. — Кто это? — Спросила я, кивнув подбородком на ребёнка.

— Это… — она бросила на маленькое создание в своих руках быстрый взгляд. Я не знаю, что было в этом взгляде. Не знала тогда и не знаю сейчас, когда вспоминаю тот эпизод. — Это наш с Гейбом ребёнок.

— Что? — Прошептала я.

Гейб даже не говорил мне, что Стейси ждёт ребёнка. Он вообще ничего про неё не говорил. После того, как исчез Оливер, я не знала, что творилось в жизни моего брата, потому что он отдалился от меня.

— Возьми его.

Я даже не успела и звука издать, как в моих руках оказался маленький малыш.

Мне было так страшно взять в руки малыша. Я не была той, кто обходила детей за километр со словами «Фи, дети!». Нет, я любила детей и надеялась лет через десять-пятнадцать завести одного. Но я просто ни разу не держала в своих руках младенца и мне было так страшно, что я сделаю что-то не так, что он упадёт. Или я возьму его неправильно. Или я буду ему неприятно.

— Позаботься о нём. — Сказала Стейси, а потом развернулась и начала спускаться по лестнице.

— Стейси, стой! — Крикнула я, а потом заткнулась и бросила взгляд на ребёнка. Не хотелось, чтобы он плакал. Но малыш просто моргнул, а потом опять закрыл глаза. — Что значит «позаботься о нём»? Куда ты?

— Это сын твоего брата. Вот и расти его, пока тот не выйдет из тюрьмы.

— Что? Стейси, ты с ума сошла? Это твой ребёнок!

— Вообще-то, детей не делает один человек, если ты не знаешь, — она скрестила руки на груди. — Твой брат тут также виноват. Вот и неси за него ответственность.

— Стейси, ты… ты рехнулась?! Мне только через месяц семнадцать лет исполниться. Я о себе-то еще не научилась заботиться!

— Алиса, повзрослей уже! — Крикнула она. — В жизни нет места: хочу, не могу, не буду! Мне было девятнадцать лет, когда на меня свалились мои братья, и мне пришлось заботиться о них и отложить почти всю свою жизнь. Всё! Хватит! Я устала жить для кого-то, устала растить каких-то детей и отвечать за них. Хочу отвечать за себя. Я познакомилась с классным парнем, и он везёт меня с собой в Майами. Не звони и не пиши. Не пытайся искать.

— И что мне с ним делать? — В отчаянии прошептала я, прижав к себе малыша, который уже начал недовольно ворочаться, потому что чувствовал напряжение в воздухе.

— Не знаю, — сказала Стейси, отступая назад. — Расти, отдай в детский дом, подбрось кому-нибудь. Не имеет значения.

А потом она просто ушла. И я осталась стоять на крыльце с грудным ребёнком на руках.

Я даже не знала, когда именно он родился. Но он был очень маленьких и даже не мог еще держать ровно головку. Поэтому тот день стал днём рождения Питера. И именно в тот день он и стал Питером.

— Мамочка! — Крикнул Питер, когда они наперегонки с Чакки бежали ко мне. Я поймала, смеющегося Питера и сама рассмеялась, когда прижала его к себе. Она завалился рядом на плед в фирме звезды и смотрел на небо.

— Устал?

— Очень.

— Как насчёт того, чтобы взять попкорн и дома еще раз посмотреть «Паддингтона»?

— Да! — Радостно сказал Питер, а я встала с пледа и начала собирать вещи.

На выходе из парка мы остановились, чтобы купить себе по мороженому. Мы двигались к остановке и ели наши рожки, когда знакомый голос позвал меня.

— Алиса? — Я обернулась и увидела Оливера. Чёртова Оливера в чёрных джинсах и чёрной рубашке, который выглядел как долбанная модель. — Привет, не ожидал тебя здесь увидеть.

— Представь себе, из нашей помойки люди могут приехать в нормальные места. — Я пыталась говорить это с максимальной долей сарказма. Оливер уловил это и усмехнулся. Но эта усмешка спала с его лица, когда взгляд упал на Питера, что прижимался к моей ноге и внимательно изучал Оливера.

Только не спрашивай меня! Только не спрашивай!

Но я недооценила Оливера. Он не стал спрашивать меня. Он подошёл ближе к Питеру и присел перед ним на корточки.

— Привет, приятель, — сказал он и улыбнулся. Таким голосом он говорил со мной, когда я была в возрасте Питера. Моё сердце забилось быстрее, когда я вспоминала, как он заботился обо мне. — Как тебя зовут?

— Питер. — Тихо сказал он.

— Питер? — Переспросил Оливер и бросил на меня быстрый взгляд, а потом протянул свою руку. Даже тыльные стороны его ладони были покрыты татуировками. — А я Оливер. Приятно с тобой познакомиться.

— И мне.

— Ну, мы наверное пойдём, — нервно сказала я. — А то на автобус опоздаем.

— Я могу вас подвести. — Сказал Оливер, когда выпрямился и встал рядом со мной.

— Нет, не хочу тебя утруждать. Ты же тут не просто так.

— На самом деле, у меня только что закончилась встреча в МакКормик Плейс, и я шёл к своей машине, когда увидел тебя здесь. Брось, в машине удобнее.

Только материнский инстинкт и тот факт, что вечером в субботу автобус будет набит под завязку, заставили меня согласиться. Я хотела, чтобы Питеру было удобно ехать. И даже старенький Форд Оливера удобнее тесной и душного автобуса, где нам придётся ехать стоя.

Мой шок просто невозможно описать, когда на парковке Оливер пошёл не к своему старенькому Форду, а к большой чёрной БМВ.

— Ого! — Прошептал Питер, а я едва удержалась от того, чтобы громко закричать. Питер много раз видел такие машины у садика, но ни разу не ездил на них. Хотя он частенько меня спрашивал, когда я куплю похожую, потому что остальные дети постоянно у него интересуется, почему его не привозят. Буржуи мелкие!

— Идём, приятель. — Сказал Оливер и поднял Питера, чтобы посадить его на заднее сиденье и пристегнул его ремнём. Потом он подошёл ко мне, чтобы открыть передо мной переднюю дверь. Я подняла Чакки и прижала его к своей груди, а потом забралась на сиденье. Боже, здесь было так красиво! А сиденья… это не сиденья, а маленький рай.

Оливер селя рядом и завёл двигатель, а я сразу улыбнулась, когда вспомнила, как он постоянно мучился с Фордом, а потом бил по рулю называя машину старой развалюхой. А потом я садилась на его место и нежно заводила машину. И она заводилась. Он всегда говорил, что от моей ласки и нежности и посреди асфальта вырастет прекрасный цветок.

— Чему ты так улыбаешься? — Спросил Оливер, бросив на меня быстрый взгляд, а я быстро спрятала улыбку.

— Ничего, что я с собакой? — Перевела я тему. — А то у тебя здесь всё такое дорогое.

— Брось ты. Всё нормально.

Дальше мы ехали некоторое время молча, прежде чем Оливер решил разредить обстановку и начать разговор.

— Питер, — обратился он к нему с дружелюбной улыбкой. Такие же он посылал когда-то мне. — В садики тебе должно быть все завидуют.

— Что? — Тихо спросил он, а я заметила, как он немного напрягся. Я знала, что всё было наоборот. Он не признает этого, но он немного завидовал всем в садике.

— Ну, у тебя такая красивая няня, — усмехнулся он и бросил на Питера взгляд в зеркало заднего вида. — Должно быть, они все хотят, чтобы Алиса и за ними присматривала.

Я хотела повернуться к Питеру и закричать, чтобы он не произносил ни слова. Хотела сказать Оливеру, заткнуться. Хотела начать петь какую-нибудь песню Ланы Дель Рэй. Хотела просто орать в голос, как сумасшедшая.

Но в это секунду мой мозг был поражён прямотой Оливера, поэтому рот просто не успел что-либо выдать, прежде чем Питер сказал:

— Но она не моя няня, — тихо сказал он и внимательно посмотрел на Оливера. — Она моя мама.

Глава 8

Машина остановилась так резко и быстро, что, если бы не ремень, я бы ударилась о бардачок и нахрен разбила себе всё лицо. К сожалению, Чакки повезло не так, и он упал на пол и начал пищать и крутиться у моих ног.

— Ты охренел?! — Заорала я на Оливера, который сжимал руль и просто смотрел перед собой. Я развернулась к Питеру. — Милый, ты в порядке? Где болит? Ты ударился?

— Мамочка, всё хорошо. — Ответил мне Питер, садясь ровнее на сиденье. Его слова почти утонули в гудке машины, что стояла сзади меня. Я повернулась к Оливеру и со всей силы треснула его по плечу. Это вывело его из транса.

— Ты идиот! Ты чуть не убил нас!

— Выходи из машины.

— Что?

— Я сказал, выходи. — Прорычал он и сам вышел из машины.

Вот козёл! Когда-то говорил, что всегда будет приходить ко мне на помощь, что я в любую секунду могу рассчитывать на него. А в итоге? Пропал на шесть лет, а сейчас хочет бросить меня посреди дороги.

Я выскочила на улицу с Чакки на руках, который всё еще недовольно попискивал. Я хотела подойти к задней двери, чтобы выпустить Питера, но неожиданно рядом со мной оказался Оливер. Он схватил меня за руку и прижал к своей машине, из-за чего Чакки чуть не выпал, но мне удалось удержать его. И сейчас этот бедняга был зажат между нами.

— И сколько ему, Алиса? — Прорычал он. Лицо Оливера находилось в считанных сантиметрах от моего. И сейчас мне было действительно страшно.

— Не имеет значение.

— Алиса!

— Пять! Через десять дней ему будет пять лет.

Оливер не выдержал и ударил кулаком по стеклу. Боже, это что пуленепробиваемые стёкла? От силы этого удара даже стена бы треснула.

— Не пугай его, придурок! — Прошипела я. Если из-за него Питер от страха начнёт плакать, то я просто убью его.

— Ты же всегда была умной девушкой, — прорычал Оливер. — Ты же мечтала выбраться из нашего района. Мечтала о нормальной жизни. Мечтала о чём-то большом. А в итоге залетела в пятнадцать. Алиса, блять, о чём ты только думала?!

— Это не твоё дело! — Я толкнула его в грудь, но на секунду замерла. Он всегда был сильным и мускулистым, но сейчас он стал просто сплошной мышцей. Непробиваемой мышцей. — Ты свалил. Просто свалил куда-то. И спустя шесть лет молчания, игнорирования и отсутствия ты не имеешь права предъявлять мне что-то. Не имеешь права орать на меня. Ты понял меня?

— Где его отец? Кто он?

— Не твоё дело. — Прорычала я. — Тебя не касается моя жизнь. Питер мой ребёнок. Он моя единственная семья, после того, как Гейб второй раз оказался за решёткой.

— Я всегда был твоей семьёй. И ты знаешь это. Я всегда был вторым твоим старшим братом.

— Ты сбежал, — прошептала я, а потом приказала себе собраться. Я не собиралась плакать при нём. Не собиралась показывать, что на самом деле внутри я осталась такой же слабой и ранимой, какой всегда была. Мне хотелось быть сильной. Нет, я должна была быть сильной ради Питера. — Ты просто сбежал, не оставив ни записки, ни сообщения. Просто уехал и даже не звонил. Ты знаешь, как я волновалась? Как я сходила с ума от волнения, когда представляла, что с тобой могло быть?

— Алиса… — уже мягче сказал он, но я не дала ему договорить.

— Нет! — Крикнула я, а потом собрала все свои силы в кулак и оттолкнула от себя Оливера. Он поддался и отступил на пару шагов назад, давая мне возможность дышать нормально. — Ты солгал мне. Ты клялся, что, что бы ни случилось, я всегда могу рассчитывать на тебя. Но когда ты больше всего был мне нужен, тебя не было рядом. Я должна была справляться со всем сама. Должна была плавать в том дерьме, где оказалась и самостоятельно искать оттуда выход.

— Мне жаль, — тихо сказал и попытался взять меня за руку, но я отдёрнула её и сильнее прижала к себе Чакки. — Всё было… Алиса, мне было очень больно… и я не мог вернуться.

— Ты же знаешь, что я бы всегда помогла тебе, поддержала и не бросила в беде.

— Я знаю, но…

— Дело было в Кети, верно? — Спросила я и постаралась игнорировать боль, которая появилась в груди. Я приказала себе собраться. Он любил её. Я не понимала этого, но что я знала о любви кроме любви к своей семье? — Она была важнее всего для тебя. Важнее семьи.

— Нет… Алиса, это сложно, — он провёл рукой по своим волосам. — И мы вообще-то говорили о тебе и твоём пятилетнем сыне, а не обо мне.

— Я не собираюсь больше о чём-либо говорить с тобой. Просто отвези нас домой, Питеру пора ужинать.

Он посмотрел на меня, а потом просто вздохнул и открыл для меня дверь. Я сразу обернулась к Питеру. Он опустил голову, глядя на свои руки, в которых была мягкая игрушка.

— Малыш? — Позвала я его.

— Всё хорошо, мамочка. — Сказал он, но опять опустил голову, когда Оливер сел на место.

Мы ехали молча.

Когда Оливер въехал в наш район, я поняла, как он теперь здесь выделялся. На этой машине, в дорогой одежде, с этими часами на руке. Он уже не был Оли, которого я знала. Он был мистером Ричардсон. Чем бы он ни занимался, теперь я не могла назвать его по-другому. Он был именно мистер Ричардсон.

Стоило нам остановиться у дома, я сразу вышла из машины и забрала Питера. Не прощавшись с Оливером, я пошла домой и закрыла дверь на три замка. Которые когда-то Оливер и повесил.

На следующий день мы с Питером сидели в гостиной и завтракали хлопьями, смотря мультики. После этого мы направились к мисс Питтл, чтобы навестить её. Пока Питер поедал печенье, мы с мисс Питтл пили чай, и она расспрашивала меня о том, что у меня нового в жизни.

— Милая, я вижу, что что-то случилось, — сказала она, когда я ответила, что у меня всё по старому, только мне нужно как-то научиться готовить торты и кексы. — Можешь рассказать мне.

— Просто… Анетт такая сучка, — на секунду я действительно хотела рассказать ей. Она была, как милая и добрая бабушка, которая заботилась обо мне. Но чтобы рассказать это ей, мне нужно было разобраться во всём самой. — Выводит меня постоянно. А тут еще Питер влюбился в её дочку. И я просто не знаю, что с этим делать.

Я знаю, что мисс Питтл не поверила мне. Но она не стала развевать эту тему.

В десять часов вечера я уложила Питера спать, а потом спустилась на кухню и достала из холодильника бутылку пива. Осушив треть, я решила преступить к первой попытке приготовить кексы. Я не позволю Анетт уделать меня. Я покажу ей, что это я супер мама. Что я лучше неё.

Мисс Питтл уже дала мне рецепт, и я купила все основные ингредиенты. Я растопила масло, добавила туда немного сметаны, сахара, ванили и дрожжей. Теперь мне нужно было добавить три стограммовых стакана муки и всё это размешать миксером. Один стакан, второй стакан… когда я уже насыпала третий стакан в дверь постучали. Странно. Во-первых, в такое время ко мне не заглядывают гости. Во-вторых, стучали в заднюю дверь, в которую уже сто лет никто не заходит.

— Кто там? — Спросила я, стоя у дверей с деревянной ложкой в руках.

— Приятно осознавать, что после появления ребёнка у тебя также появилось чувство самосохранения.

Я закатила глаза, когда услышала голос Оливера.

— Что тебе нужно? — Спросила я, открыв дверь и глядя на Оливера. На нём были всё те же джинсы, но вместо рубашки сейчас на нём была чёрная футболка.

— Я просто хочу проверить тебя, — начал он. Это так забавно. Раньше Оливеру даже стучать не нужно было. Это место для него было больше домом, чем его родной дом. А сейчас он не просто стучал, но еще и ждал, когда я разрешу ему войти. — А еще извиниться. Я понял, что я не должен был кричать на тебя. В первую очередь я должен был извиниться. А уже потом покричать.

Я ничего не смогла сделать с улыбкой, которая появилась на моих губах. Я отступила в сторону и пропустила Оливера в дом.

— Здесь мало что изменилось. — Сказал он, осматривая кухню. Да, здесь я ничего не меняла. Я немного изменила гостиную. Также наверху я переделала старую комнату Гейба в детскую. Это была самая большая и удобная комната.

— Зато ты теперь тут… — начала я, но не закончила.

— Что я?

— Ты теперь тут странно выглядишь, — закатила я глаза и вернулась к столу. Чёрт, было три стакана? Или всего два? А может один? Так, я добавлю еще полтора стакана. Нет, всё же два. Да, два. — Этот дом теперь, словно жмёт тебе в плечах. Ты не тот Оли, что за этим самым столом когда-то пил с Гейбом пиво и играл в карты. Ты мистер Ричардсон, которому этот дом мешает на пути.

— Это не так, — сказал он, когда сел на стул. Я достала миксер и пыталась взбить тесто, но оказалось, что миксер не работал. Я проверила розетку, но с ней всё было хорошо, а вот миксер видимо пытался со мной попрощаться. Только не это. — Этот дом всегда был мне очень дорог.

— Ты правильно заметил, что был. — Сказала я, когда взяла вилку, чтобы взбить тесто.

— Алиса, я не то имел в виду, — вдохнул Оливер, пока я пыталась победить комочки в тесто. Я одолею вас, дурацкие комочки. — Я хотел сказать, что-то место всегда будет дорого мне, потому что здесь хранятся все мои любимые воспоминания. — Давайте, комочки. Я понимаю, что миксером я бы грохнула вас быстрее, но уж простите, будем мучиться. — Я понимаю, что у меня нет ни одного оправдания тому, что я просто сбежал. Я не имел права так поступать. Я помню, что когда ваши с Гейбом родители… не важно. Но важно то, что в тот день я пришёл к тебе в комнату, сел рядом и сказал, что у тебя остался я. И ты… Алиса, ты вообще меня слушаешь?

Нет.

Просто не могла. Я не могла его слушать, потому что его слова причиняли боль и вскрывали раны, которые я уже давно зашила. Я не хотела быть брошенной сестрой, несчастной подругой и маленькой сироткой. Эту главу своей жизни я закрыла. Я супер мама и точка.

— Прости, просто мне нужно сделать на морскую вечеринку кексы, — сказала я, доставая формочки и наполняя их тестом. Мисс Питтл сказала, что тесто должно плавно стекать внутрь, а моё же и с места не сдвинулось. Тогда я взяла ложку, чтобы переложить его. — А я не стала за эти шесть лет шеф-поваром, поэтому нужно потренироваться. Знаешь, там есть одна такая сучка. Анетт. Думает, что она самая крутая мама. И постоянно смотрит на меня, как на кусок дерьма. Так и хочется её уделать и показать, что я ращу ребёнка одна, работаю и являюсь самой крутой и горячей мамочкой.

Я услышала смех Оливера, когда ставила кексы в духовку. Я посмотрела на него и сама улыбнулась. Это так напоминало старые добрые времена. Когда я приходила со школы и жаловалась на хулиганок, а Оливер и Гейб слушали меня, поддерживали, подкалывали и говорили, что я круче всех. А потом обнимали меня. И в момент, когда руки Оливера и Гейба смыкались вокруг меня, я чувствовала себя самой защищённой девушкой на свете.