Остров Колдунов

31. Пираты

(Сезон Холода. Риаллар, Нейский залив.)

Мутный сон, полный нелепых и малопонятных образов, резко оборвался, когда Лейт обнаружила себя на полу, с матрасом на голове. Тут же съехав по наклонной плоскости на другой конец каюты, она попыталась подняться на ноги, запуталась в одеяле и снова упала. Так же резко пол под ногами выровнялся, и, благополучно поднявшись на ноги, она вернула постель на место. Угораздило же ее как-то перевалиться через бортик… Снаружи до нее долетели неразборчивые крики, разбавленные забористой руганью. Судно снова накренилось, уже не так сильно, и опять очень быстро выровнялось. Крики и ругань продолжались.

Лейт выглянула в крохотный иллюминатор. Темное стекло было покрыто обильными каплями-пупырышками. Жевра в каюте не оказалось. Слава Койе… С утра, уже после отхода, он был игрив и всеми правдами и неправдами пытался утащить ее в каюту, но она упорно оставалась на палубе, с жадностью глядя, как удаляется берег, уменьшаются дома, неотвратимо сливаясь в тусклую серую полосу. Истошно кричащие чайки провожали судно, слышалось в их голосах что-то отчаянно тоскливое. Вскоре берега исчезли совсем, налетел ветер, матросы спешно ставили паруса, и они оба почувствовали качку. Жевр ушел в каюту, где, упав на койку пластом, так и лежал до вечера, проклиная всех подряд и постанывая, она же осталась на палубе, несмотря на ледяной ветер и волны, время от времени перехлестывающие через борт. В каюту она спускалась только погреться да перекусить. Жевра тошнило от одного вида еды, но она сама, помня советы старшего брата, силой заставляла себя жевать, согревалась и вновь выбиралась на палубу.

Что-то там случилось, подумала она встревожено. Хотя… плыть осталось всего ничего, после рассвета они должны были войти в гавань Дарнейта. Уже вечером, после восхода Ночного солнца, вдалеке ей привиделась тонкая полоска суши. Мастер дороги, который вместе с гостем тоже большую часть времени проводили на палубе, сказал ей, что Пролив, собственно, они уже пересекли и оставшуюся часть пути судно будет идти вдоль берегов Нейского залива, в бухту, где и расположен риалларский порт Дарнейт. Ей немедленно захотелось выйти на палубу, чтобы увидеть берег, но тьма в иллюминаторе убедила, что спешить нет смысла. Все равно до восхода дневного солнца она ничего не увидит.

Крики повторились. Судно резко бросило с борта на борт, Лейт почувствовала, как мощно плеснула в борт волна. Почудилось, будто мимо, совсем близко, движется еще один корабль. Она буквально услышала хруст сталкивающихся и ломающихся весел. Не выдержав, она накинула шубку и выскользнула из каюты на палубу.

Чужак с черными парусами, хорошо различимый в бледных лучах садящегося ночного и встающего дневного солнц, был уже позади судна и, как ей показалось, уходил в сторону для разворота. Судно полным ходом шло на веслах, стремительно двигаясь вдоль близких берегов, поросших высокими хвойными кнеями. Слабый ветер уравнивал силы, гребцы изо всей мочи налегали на весла.

Жуть пробрала ее до костей. Было что-то зловещее в суете на палубе, в молчаливом и плавном развороте чужака, в черном парусе, в тревожной суете корабельной команды, в перешептывании и переглядывании редких утренних свидетелей — пассажиров.

Жевр нашелся недалеко от капитанского мостика. Там же она увидела мастера дороги и гостя.

— Что случилось? — спросила она жалобно, даже не пытаясь скрыть свой откровенный страх.

— Похоже на пиратское судно, — ответил Ас-Варден. — Выскочил неожиданно прямо по борту, его заметили уже совсем рядом. Хвала Илбару, рулевой успел, едва увернулись…

— Ты уверен? — она оглянулась на оставшийся позади корабль, который, впрочем, уже почти завершил поворот. — А вдруг это просто… торговец?

— В порту болтали о хильдских пиратах, — сквозь зубы прошипел Жевр. — Четыре корабля потонули.

— Судно не хильдское, — раздался уверенный голос гостя. — Только парус черный. Маскируются.

Жевр скрипнул зубами и собрался было высказаться, но его перебил мастер дороги, пристально следивший за чужаком.

— Идет не по-хильдски. Шумно, неуклюже. Хоть и подошли незаметно, от настоящего боевого драккара мы бы не увернулись.

— На борту- колдун, — резюмировал гость. — Поэтому и подошли. Заморочил, пузырь Утопленника… Только вот как? Не знаю я в арсенале илларов подобных штучек.

— А может, ты плохо знаешь илларов? — зло огрызнулся Жевр.

— Не думаю, — отрезал гость. И решительно поднялся на капитанский мостик.

— Сворачивайте к берегу на веслах, — велел он требовательно и жестко, когда капитан судна попытался возмутиться присутствием постороннего. — Быстро уходите в отрыв, поворачивайте корпус и спускайте шлюпки с той стороны. Груз бросаем, спасаем людей. На шлюпках дойдем до берега. Там деревни, эти туда точно не полезут. Вызовем дружину и боевые галеры Риаллара.

— По какому праву вы распоряжаетесь на моем корабле? — яростно огрызнулся капитан, и, хотя и был на голову ниже гостя, уверенно положил руку на рукоять клинка. Терпеть чужую наглость он не собирался. — Вернитесь в каюту и ведите себя…

— Тихо, — закончил гость, то ли в завершение фразы, то ли в ответ, стянул с руки перчатку и сунул капитану кулак. Лейт, наблюдавшая за неожиданной сценой с изумлением, скорее догадалась, чем увидела, что тот предъявил перстень с печаткой. Капитан долго глядел на перстень, потом на гостя. После паузы он убрал руку с оружия и явно с усилием выдавил:

— Груз не хочу терять. У меня полные трюмы… Есть шанс уйти. Судно весьма быстроходно. Гребцы свежие. Почти всю ночь шли под парусом. Как только мы окажемся у Корабельного мыса, подадим сигнал бедствия, нас прикроют.

— Повторяю — у них на борту колдун, — процедил гость раздраженно. — Он ими и командует. Это очень большой риск. Нам нечего ему противопоставить. Штурман ведь у вас обычный?

— Я понимаю вашу нелюбовь к колдунам, — почтительно сказал капитан, — но что он нам сделает? Опять заморочит голову? Вряд ли. Мы уже предупреждены.

— Да все, что угодно, — буркнул тот. — Подлость, знаете ли, непредсказуема.

— Иди в каюту, — велел Ас-Варден жене. — Нечего тут… под ногами путаться.

Вернувшись к себе, Лейт, потрясенная произошедшим и напуганная до безумия, стала спешно и судорожно собираться. Что если и правда придется спасаться с судна? Она сменила платье, в которое переоделась на корабле, на брюки, вытащила из мешка курточку из тонкой кожи, в которой собиралась высаживаться в Дарнейте, где климат был не в пример теплее и мягче, чем в родных краях, и, дрожа, переоделась. Не может такого быть, чтобы в Проливе кто-то разбойничал. Никогда такого не случалось. Хильды, конечно, иногда пускались в набеги на северо-западное и восточное майрское побережье и острова, но никогда не нападали на суда в Проливе, который защищали немногочисленные, но хорошо вооруженные риалларские боевые галеры. Но тут она вспомнила историю. Морские захватнические походы хильдов случались и ранее, и далеко не всегда в них побеждал майрский флот. Чаще дело решала дипломатия, не без участия Агваллара. А если уж вспомнить, какие смутные нынче настали времена…

Темнота в иллюминаторе стремительно сменилась сначала тусклым розовым, затем ярким золотистым светом. Опять резко накренился пол. Ухватившись за койку, Лейт почувствовала, как что-то мощное извне резко и повелительно разворачивает корабль.

Удар со стороны носа сотряс судно. Слыша истошный скрип боровых досок и скрежет мокрого дерева, Лейт вцепилась в стол, но ее в то же мгновение швырнуло на другую койку, и она всем телом больно ударилась о переборку. Придя в себя и уцепившись за стол, она судорожно сжалась, сбивчиво повторяя молитвы то Хэллиху, то Илбару, то Мейру, путаясь и забывая слова. Шум и крики, доносившиеся с палубы, нарастали, она снова почувствовала удар и хруст, на этот раз со стороны кормы, потом — стук и лязг металла. Через некоторое время в щель под дверью потянуло смолистым горелым духом. На невнятные крики с палубы наложилось ржание арритов в трюме. Истошные вопли и стоны пассажиров, окончательно разбуженных и осознавших, что случилась беда, выбили из нее остатки мужества и здравого смысла.

Когда судно резко завалилось на правый борт, она разглядела в иллюминатор близкие очертания чужого корабля. Хруст досок показался оглушительным. В щели все сильнее тянуло горелым, сочился серый, удушливый дым. Задыхаясь от гари и паники, Лейт высунулась из каюты наружу. До смерти перепуганные пассажиры, заспанные и полуодетые, хватали первое попавшееся добро и, проклиная все на свете, бранясь и отшвыривая друг друга, торопились выбраться на палубу. Там, в узком проеме, мелькали люди в тхонах, доносились глухие звуки ударов и яростный звон мечей. Густой едкий дым наползал со всех сторон, застилая глаза, парализуя дыхание и заставляя торопиться. Дождавшись, пока все желающие вырвутся наружу, Лейт тоже скользнула по лестнице к свету.

И смерти… На палубе кипела схватка. Корабли сцепились бортами, правый борт их судна был проломлен острым носом-тараном чужака-пирата. Корабельная команда, вместе с теми из пассажиров, кто хоть как-то умел держать оружие, дралась насмерть. Кое-кто из гребцов прыгал в воду, надеясь спастись, кто-то, надеясь на пощаду, добровольно перебирался на борт пиратского судна. Надстройка на корме, там, где располагалась большая часть пассажирских кают, была почти целиком охвачена огнем. Пассажиры прыгали в воду, и, судя по всему, не совсем удачно — до слуха Лейт доносились душераздирающие крики о помощи. Теряя разум от ужаса, она метнулась обратно, надеясь спрятаться в каюте, но едкий удушливый дым и близкое пламя стремительно выгнали ее обратно.

В дыму и хаосе она неожиданно разглядела мощную фигуру гостя. Шапка с него слетела, лицо, руки, одежда были залиты кровью. Лейт узнала его только благодаря высокому росту и коротким огненно-рыжим волосам. Он рубился с бешенством зверя, ни на мгновение не останавливая ударов, тяжелая длинная сабля в его руках беспощадно косила врагов. Вокруг него уже образовалось множество мертвых тел, и Лейт с восхищением и ужасом подумала, что сам Хэллих, собственной персоной, увидел непотребство и свернул с божественных путей им на подмогу.

Разобраться, кто же все-таки побеждает в этой жуткой резне, было невозможно. Она сделала несколько шагов вперед, надеясь отыскать Жевра, но ее отшвырнул кто-то из пассажиров, спешащих к левому борту, туда, где спасительной зеленой полосой маячил такой близкий берег. Зря капитан не послушался совета рыжего, подумала она с невесть откуда взявшейся злостью. Груз он спасал. Ни груз не спас, ни корабль… Никого.

Подогреваемая страхом и злостью, оскальзываясь на мокрых от воды и крови досках, она пробиралась вдоль борта, ища Жевра. Среди дерущихся его, кажется, не было, и она с ужасом осознала, что он вполне может оказаться здесь, на палубе, под ногами. Спотыкаясь, падая на четвереньки и задыхаясь от густого смрада, она яростно пробиралась к носу, и в конце концов нашла его. Грудь его была разрублена косым ударом меча, превратившись в кровавое месиво, глаза, бессмысленные и неподвижные, уставились в небо. Рядом с разрубленным горлом, залитый кровью почти целиком, лежал мастер дороги.

Ужас отбросил ее назад. Лейт пятилась боком, не понимая, куда ползет, и в конце концов свалилась под пустую скамью гребцов. Руки-ноги ослабли до онемения. Слез не было, горло и грудь сдавило, она задыхалась от навалившегося тошного отчаяния. Забившись под скамью, она закрыла глаза и скрючилась, чтобы больше ничего не видеть и не слышать.

Как быстро закончилась ее жизнь… В том, что для нее все уже закончилось, не начавшись, она не сомневалась. Не успела и замужем-то побыть. Жевр. Жевр… Бедняга… А она то, дура, боялась что он… чего она жалела? Про приличия какие-то думала… А он умер, так и не успев порадоваться жизни и молодой жене, не приведя ее в дом. Даже до берега не доплыл. Сейчас она сгорит вместе с кораблем, и все закончится. Нечего больше будет бояться. Или утонет.

Скорей бы уж…

Чья-то рука схватила ее за воротник куртки и как зверушку выволокла из-под скамьи. Мужчина, грузный, бородатый, по виду и по одежде — майрец, ухмыльнулся, ухватил ее покрепче, хорошо не за волосы, и поволок через палубу в сторону своего корабля. Сначала она не сопротивлялась, плохо соображая, что происходит. Потом, неожиданно осознав, что тихо и быстро умереть ей не придется, успела ухватить с палубы первый попавшийся острый предмет. Им оказался короткий кинжал, липкий от крови. С невесть откуда взявшейся яростью Лейт извернулась и с силой всадила его в ногу разбойнику. Не ожидавший отпора пират заорал и пнул ее по ребрам, но она не ощутила удара, снова вывернулась змеей и зубами впилась в его запястье. Свалившись на палубу, она резво откатилась в сторону и поняла, что чудом увернулась от удара саблей. Не утруждая себя подъемом на ноги, Лейт на четвереньках поползла прочь, перекатываясь через тела и лихорадочно соображая, куда ей теперь деваться. Мгновение, другое — его перекошенное лицо мелькнуло перед ее глазами- и он рухнул на палубу, едва не раздавив ее своим телом.

Другая такая же сильная рука схватила ее за шиворот, поднимая на ноги. Она снова попыталась отмахнуться кинжалом, но ее запястье бережно и твердо перехватили.

— Уходим отсюда. Скорее, судно уже просело, вот-вот затонет.

Это оказался гость. Грязный и мокрый, в крови и копоти, он уже не казался ей воплощением Хэллиха.

Видя, что она не в себе, он изо всех сил толкнул Лейт к левому борту. Вовремя — огонь с кормы добрался до грот-мачты. В трюме ржали запертые арриты. Она посмотрела вниз — там, в стороне, медленно дрейфовала к берегу единственная пустая лодка. Вокруг нее и в ней лежали мертвые тела.

— Я спущусь, подгоню лодку, — сказал он, перебираясь через борт. — Жди здесь. Если что — бей кинжалом, кричи, а лучше — прыгай в воду, я тебя сразу вытащу. Замерзнуть не успеешь.

Лейт кивнула. Ей было все равно.

Она жалась к борту, глядя, как огонь выстраивает непреодолимую преграду для всех, кто выжил в драке. Оставшиеся в живых захватчики возвращались на свой корабль, волоча успешно спасенные тюки с добычей. Кто-то все-таки отвязал арритов, и теперь пытался вывести их из трюма и перетащить на свое судно. Бесполезно — они взбесились и вырывались из рук. Лейт смотрела, как перебрасывают через борт один за другим мешки с добром, как кто-то из вражеской команды, оставшийся в живых, методично обыскивает трупы, не деля на своих и чужих, сдирает перстни с пальцев, дорогие шубы, кошельки, подбирает оружие, снимает ценные пояса и ножны. Она услышала окрик снизу, и, плохо соображая, что делает, полезла через борт на негнущихся, дрожащих ногах. Кинжал мешал ей, но расстаться с ним она не могла — взяла рукоять в зубы и судорожно сжав ее, принялась спускаться.

Ее спаситель, увидев ее напряженное лицо, с усмешкой поспешил снять ее с лестницы и усадить в лодку, и с силой налег на весла. Мимо проплывали трупы, один из них она узнала — это был толстяк, рвавшийся выбраться на палубу раньше остальных.

— А почему они не уплыли? — спросила она, с трудом оторвавшись от жуткого зрелища.

— Торопились, — сквозь зубы ответил тот. — Отпихивали друг друга. Дрались за места в шлюпке. Кто-то сам прыгнул, в панике, а водичка-то холодная, на плаву долго не продержишься.

Какое-то время они молчали. Он греб, она неотрывно глядела на пылающее судно.

— А почему оно загорелось? — спросила Лейт, выходя из апатии.

— Стрелы с паклей, пропитанной зажигательной смесью. Для паники. Борта перед выходом заново просмолили, вот и вспыхнуло.

— А колдун?

— Колдун? — сквозь зубы прошипел он. — Думаешь, он поджег? Может быть. Знаком Небесного огня, например. Или еще чем.

— А он не узнает, что мы убежали? — шепотом спросила Лейт.

— Не знаю, — ответил ее спутник между мощными гребками. Лодка летела к берегу как на крыльях. — Если он жив, то ему не до нас. Добычу они взяли, хоть и не такую, какую хотели. Главное для них сейчас — уйти побыстрее, чтобы проходящие суда их не обнаружили и не подали сигнал бедствия. Интересно, конечно, куда он пойдет… Жаль, не проследишь.

— Тот, что меня волок, — начала Лейт, стуча зубами. — Он майрец.

Притихший было ужас прорезался заново. То и дело оглядываясь на горящее судно, она с трудом сдерживала нервную дрожь. Неожиданного спасение мутило ей разум. Жевр остался там, а она жива. Странно. Будто не с ней все это случилось. Будто кошмар приснился.

Она осторожно вздохнула. Дышать было больно, скорее всего, от ушибленных ребер.

— Почти все они там — майрцы, — ответил он. — А колдун, похоже, хильд. Видел я пару рож… очень напоминают. Я, наверно, его прирезал. Туда ему и дорога, — заключил он сквозь зубы.

В этот момент их едва не перевернуло огромной волной. Лейт чудом удержалась в лодке, а ее спутник налег на весла с еще большим усилием. Оглянувшись, она увидела, что судно стремительно уходит под воду.

— Держись, это еще не все.

К счастью, здесь было уже неглубоко. Ледяной поток воды обрушился на нее, но из лодки не выбросил. Витиевато ругаясь, ее спутник выбрался из лодки, оказавшись по пояс в воде, и за веревку потащил ее на берег. Вытирая мокрое лицо, Лейт глядела, как погружается под воду то, что осталось от судна. Пиратский корабль черно-серым силуэтом виднелся вдалеке.

Сырые и измученные, они вдвоем вытащили лодку на берег.

Лейт осмотрелась, куда их занесло. За узкой полоской песчано-каменистого берега почти сразу же начинался лес. Кроны высоких, пышных кней прикрывали землю от холодных ветров и жаркого солнца, и трава здесь почти не пожухла. Снега не было. Воздух показался ей теплым и душистым, несмотря на то, что небо после рассвета быстро затянули хмурые серые облака. Казалось, холода вообще не заглядывали в этот тихий край. Ветер дул с Пролива, шевеля тяжелые синевато-зеленые кроны, создавая низкий, никогда ранее не слышанный шум-шелест, мешающийся с вкрадчивым рокотом набегающих на камни волн. Побережье изгибалось далеким, выступающим в море мысом, поросшим такими же огромными, но искривленными ветром кнеями.

Уйдя с берега под защиту игольчатых крон, она отыскала поваленный ствол, отломила с него несколько веток, побросала на землю, уселась, опираясь на него спиной, и принялась стаскивать подмокшие сапоги. Хорошо бы огонь развести…

Он подошел к ней и опустился рядом.

— Ты как хочешь, а я вымоюсь. А то в город не пустят. Да и на маяке…сначала пальнут, потом разберут, в кого.

— Холодно же, — сказала Лейт, растирая озябшие в мокрых штанах ноги. Куртка, к счастью, защитила ее от воды.

— Костер разведем, согреемся.

— А есть чем? — спросила она.

Он расстегнул куртку и вытащил из-под одежды небольшой кожаный мешочек, на шнурке висевший на шее, и вытряхнул содержимое. Там оказалось огниво с трутом, сложенная вчетверо потрепанная бумага и монеты ард элларской чеканки, от майрских отличавшиеся тем, что кроме Небесного острова, на них были изображены горные вершины. В Майре вместо гор на монетах чеканили королевский профиль. Монет западного континента она никогда не видела.

Порадовавшись его предусмотрительности, Лейт вспомнила о талисмане матери и тоже потянулась к нему через одежду. Камешек был на месте, приятно согревая кожу. Неужели и вправду именно он защитил ее в этой беде? Она вздохнула. Может и вправду… Старинная ведь штуковина. Говорят, раньше действительно умели делать обереги. Раньше умели много чего такого, о чем давно позабыли сейчас. Взять вот хоть те же хэльды.

Увидев, что он решительно отправился на берег, на ходу снимая куртку, затем рубашку, сбрасывая сапоги, штаны, исподнее, она торопливо отвернулась и, сунув огниво в карман, пошла собирать ветки для костра. Подлеска почти не было, пришлось обламывать ветки с поваленных кней и собирать шишки. Натаскав изрядную гору сушняка, она вернулась на берег, подобрать коряги. Он уже вымылся и, не обращая внимание на прохладный ветер, отстирывал одежду от крови и копоти.

Костер разгорелся не сразу, но, к счастью, вскоре ветки занялись как надо и Лейт накидала поверху побольше сухих коряг, подобранных на берегу. Потом расставила вокруг костра палки покрупнее, собираясь развесить на них одежду, и сама придвинулась поближе. Ее товарищ по несчастью вернулся в одном исподнем, неся в руках все остальное, и, раскинув одежду на подготовленных ею палках, снова ушел на берег и вернулся, волоча за собой средних размеров бревно. Сунув его край в костер, он, наконец, уселся рядом и закрыл глаза.

Постепенно оба они согрелись жарким теплом костра. Вняв его насмешливым уговорам, Лейт отважилась снять вымокшие брюки и тоже развесить их просушиться. Хорошо, длинная теплая рубашка хоть как-то прикрыла бедра. По очереди поднимаясь и переворачивая исходившую паром одежду, они обменивались редкими и вялыми репликами. Лейт развязала платок, постелила его на пушистые лапы кнеи и забилась под остальные, как под одеяло. Периодически она погружалась в жаркий путаный сон, в котором все еще продолжалась битва и приходило остекленевшее, мертвое лицо Жевра. Она вздрагивала и приходила в себя, с каждым разом с трудом вспоминая, где находится и как здесь очутилась.

— Я ведь до сих пор не знаю, как тебя зовут, — сказала она, в очередной раз выныривая в реальность.

— Да? — удивился ее спутник, который так же, как и она, изредка погружался в дрему. — А, ну да, ничего удивительного. Зови меня Джер, ладно? Сейчас. Ну и потом тоже, — последнюю фразу он прибавил как-то неуверенно.

— Ты сам-то откуда? Я думала, ты хильд.

— Я риалларец, — ответил он тихо. — У вас я оказался случайно. Точнее, не совсем случайно… В Карру приехал по собственной воле, а потом… Трое нас было. Один предал, другой, кажется, погиб. Или не погиб, но с ним определенно произошло что-то странное, — он вздохнул. — Ладно, дома разберемся. Я, кстати, если повезет, в Дарнейте недолго буду, — тут он повернулся к ней, глядя печально и устало. — А ты куда? Вернешься к родителям?

Лейт с ужасом подумала, что нужно будет снова переправляться через Пролив. Представила, как вернется домой. Конечно, мать с отцом примут ее обратно, пожалеют, снова оденут-обуют. А вот что дальше? Она ведь теперь вдова. Пять лет в трауре, взаперти, в кругу близких родственников, из всего дозволенного — только святилище, рукоделие да уход за детьми. Своих детей у нее теперь долго не будет. А если и возьмет кто второй раз замуж… А кто возьмет-то, в ее маленьком городке, где и так народу немного. Подрастут молодые и красивые, кому она будет нужна, перестарок?

Жевр… Если бы он остался с ней в каюте, может быть, они спаслись бы оба. Добрались бы до дома. Она бы его полюбила. Может быть, не так, как сына арха, по-другому, но все равно — полюбила бы. А так… Горло и грудь сдавило, из глаз хлынули слезы.

Остановиться она уже не могла. Лейт даже не заметила, что давится слезами на груди у риалларца, что он гладит ее по рассыпавшимся волосам, шепча что-то успокоительное. Выплакавшись впервые с момента гибели мужа, она отстранилась и, привалившись к поваленной кнее, отдалась течению невеселых мыслей.

А если остаться здесь, в Риалларе? Ведь она, как законная супруга, теперь имеет право на часть доли в деле Ас-Вардена. Ведь у него есть в Дарнейте дом, какое-то хозяйство, лавка… Но она совершенно не знает обычаев и правил этой страны. Даже ее брак здесь не брак, брачная запись, выданная Жевру илларом святилища города Улле, сгинула вместе с ним. Ее не знает в Дарнейте ни одна живая душа, не говоря уж о том, что у нее нет денег, чтобы заплатить за обратный путь.

Путано и невнятно она изложила вопрос Джеру.

— Мда, наследницей тебя здесь не признают, пока бумагу из Улле не пришлют, и пока не объявится свидетель, который сможет подтвердить твою личность, — ответил он. — Хотя… я могу это сделать. Я обязан жизнью твоему отцу и брату. Есть другой вариант — хэльд Истина. Только он может показать лишнее, — усмехнулся он, а потом добавил. — Если, конечно, у нас тоже хэльды не сдохли. У нас траур по мужу носят год, и при этом вовсе не надо хоронить себя заживо. Просто замуж ты не сможешь выйти, пока год не пройдет. Будешь жить, как обычная горожанка. А если захочешь вернуться, я найду для тебя корабль.

— Я боюсь, — прошептала Лейт.

— Значит, поплывешь на боевой галере. Ее уж точно не тронут, — сказал он с улыбкой.

Лейт не ответила. Будущее казалось ей туманным и далеким. Реально существовал только этот берег и этот костер. Нужно ведь еще до Дарнейта добраться. А там… там видно будет.

Она решительно встала, стянула с кольев подсохшие брюки и, краснея от стыда под его взглядом, принялась одеваться.

— Может, пойдем? Есть хочется. И пить. И темнеть скоро начнет.

— Темнота нам не помеха, — ответил Джер, принимаясь одеваться. Одежда высохла. Отряхнув с нее соль, он быстро привел себя в порядок. — Наоборот — защита. Дойдемпо лесу вдоль берега, не заблудимся.