Остров любви

Глава 6

Итак, она провела много часов в одиночестве, оживленном только яростными спорами и просто разглагольствованиями с мужчиной, которого считала высокомерным, саркастичным, циничным, раздражающим, непредсказуемым и приводящим ее в ярость, — в общем, с самым худшим мужчиной на свете. И все же Кристи не могла понять, почему ее совсем не утешало обещание, данное себе самой, игнорировать Мэтта Дэнэма. На следующее утро ей было еще труднее как ни в чем не бывало поприветствовать Мэтта.

Загорелый, в красной рубашке и белых плавках, с повязкой на голове, он походил на пирата. Самый худший мужчина на свете стоял на берегу и смотрел, как она купается. Кристи нехотя ему помахала и снова поплыла, а когда вскоре взглянула на берег, он уже исчез. Девушка только приметила красное пятно на берегу, судя по всему, это была рубашка, когда Мэтт вдруг вынырнул прямо рядом с ней.

— Тебе больше не нравится плавать на лодке?

— Нет.

— Дуешься?

— Нет.

Она развернулась и поплыла к берегу, обещая себе, что на этот раз не позволит ему ни разозлить себя, ни вымолить прощения. Но он плавал быстрее, чем рыбы. Нахал догнал ее и встал на ноги прежде, чем Кристи смогла нащупать дно.

— Думаю, дуешься. — Он приблизился к девушке и подал ей руку, чтобы помочь встать на ноги.

Она не подала ему руки:

— Думай что хочешь. И вообще, тебе больше не нужно изображать моего заботливого дядюшку.

— Вот в чем дело! Минутку. — Мэтт все же поймал ее за руку и дернул к себе, так что Кристи оказалась с ним лицом к лицу. — Послушай, маленькая колючка. Разве ты не умеешь понимать шутки?

— Ты это так называешь?

— Моя шутка ничем не хуже других. Ты и сама крепкий орешек, знаешь?

— Думаю, мне это необходимо.

— А всем другим нет, что ли?

— Вот, значит, как ты себе представляешь оливковую ветвь? — гневно воскликнула девушка.

— А она нам опять понадобилась?

У нее перехватило дыхание. Кристи готова была взорваться. Она бросила на несносного мужчину свирепый взгляд:

— Ты всегда ведешь себя так, будто ничего не случилось?

Он, словно в удивлении, поднял брови:

— А что-то случилось?

— О, ты совершенно безнадежен, я сдаюсь.

Кристи в отчаянии покачала головой и отвернулась. Мэтт отпустил ее и мягко сказал:

— Ну ладно. Я хочу, чтобы ты закончила печатать мои записи.

— И это все, о чем ты думаешь? Я должна была догадаться! — воскликнула Кристи с неприязнью. — Что ж, я должна выполнить свое обещание.

— Я этого никогда и не отрицал. — Он поднял рубашку и аккуратно перебросил ее через плечо. — Ты уже опробовала костюм для подводного плавания, который оставил твой дядя?

— Нет. — Кристи говорила уже не так сердито, но все еще настороженно. — Я ни разу в жизни не погружалась под воду, и я знаю, что этого нельзя делать одной, если ты не профессионал.

— Даже профессионалы редко делают это в одиночку. Но я знаю глубокое место, откуда тебе стоит начать свои уроки. — Мэтт остановился у ступеней, ведущих на веранду, и пропустил девушку вперед. — Как крыша, выдерживает?

— Вроде все хорошо, но ведь с того времени, как ты ее заделал, был только один дождь, да и то небольшой. Проверь ее сам.

Она оставила его и пошла за полотенцем, чтобы высушить волосы. Мэтт полез на крышу искать следы течи. Когда Кристи вернулась в гостиную, одетая в разноцветное парео, он уже сидел в кресле.

— А что случилось с саронгом? — поинтересовался Мэтт с усмешкой.

— А, где-то здесь. Я решила, что он слишком изысканный.

Девушка туго затянула узел на хрупкой талии — парео она надела прямо на купальник — и засунула руки глубоко в карманы.

— Кофе хочешь?

Он развалился в кресле, как у себя дома, и нагло смотрел на нее:

— Если ты приготовишь, то, пожалуй, да.

Не говоря ни слова, Кристи пошла варить кофе, удивленная тем, какое двойственное впечатление он на нее производит. Одна ее половина все еще подозревала Мэтта, обижалась и страдала, а вторая, гораздо более мягкая, хотела как можно скорее вернуться к нему. Кристи тяжело вздохнула оттого, что не умеет носить маску беззаботной веселости, которая так шла девушкам, похожим на Мелани Хайдон. Кристи приготовила кофе и принесла поднос в гостиную. Казалось, во второй раз между ними снова воцарился мир…

Да, это было начало нового мира, а еще начало самых идилличных дней, которые когда-либо переживала Кристи. И еще она уверилась в том, что ей не кажется, а в самом деле Мэтт стал нежнее и терпимее к ней, особенно когда совершила свое первое погружение в прозрачную зеленую лагуну и пережила дикий ужас, осознав себя совершенно чужеродным элементом в подводном мире.

Кристи пережила несколько неприятных моментов под водой. Один раз ее маска поднялась, и пока девушка вспоминала, что нужно делать по правилам, о которых рассказал Мэтт, она потеряла и трубку. Задыхаясь и отплевываясь, Кристи ринулась на поверхность. В другой раз она потеряла Мэтта из виду и начала так сильно барахтаться, что подняла песок и вообще перестала ориентироваться под водой. В третий раз рыба-попугай вдруг появилась перед ее маской, ее пропорции были явно увеличены, и Кристи испугалась гораздо сильнее, чем любопытная рыбка.

Но, когда начальное обучение закончилось, она была просто очарована магическим подводным океанским королевством. В кристальной воде отражались все цвета радуги. Зеленовато-желтый и фиолетовый, янтарный и коралловый, все оттенки были закручены в фантастический лабиринт, который никогда не смогла бы создать рука человека. Она была страшно разочарована, когда Мэтт сообщил, что они больше не будут спускаться и исследовать дно, пока в цилиндры аквалангов не закачают кислород.

Нужно было ждать следующей поездки на Таматоа. Вероятно, это произойдет только через несколько дней. Так, во всяком случае, сказал Мэтт. Тем временем девушка отыскала множество необычных раковин, которые стоило добавить к коллекции. Многое узнала она и от Мэтта. Он теперь чувствовал себя ответственным за Кристи, хотя его, похоже, это не слишком волновало.

Только когда они впервые вместе отправились на главный остров, она осмелилась осторожно спросить:

— А где твой дом, Мэтт? Ты мне никогда не рассказывал.

— Ты удивишься, если я скажу.

— А есть причины, по которым ты не хочешь говорить? — спокойно спросила она.

— Совсем нет. Мой дом находится милях в десяти от твоего собственного.

— Ты из Лондона!

Он кивнул:

— Хотя я там и не был уже, наверное, лет десять.

— Я думала, ты не англичанин.

— А откуда, по-твоему, я мог быть?

Казалось, ему на самом деле интересно. Мэтт прищурился и посмотрел на океан.

Кристи рассмеялась и пожала плечами:

— Ну, не знаю. Я думала, ты из Австралии или Новой Зеландии. Но у тебя нет акцента, так что мне сложно было решить.

Она вновь пожала плечами и посмотрела вдаль, боясь показаться слишком назойливой.

— Я жил в Сиднее три года, но это было довольно давно, до того, как я ездил в США, чтобы принять участие в исследованиях по загрязнению морей и океанов.

— Да ты весь мир объездил.

Он кивнул улыбаясь, но на его лицо опустилась тень, будто улыбалось лицо, но не глаза.

— Я мог бы остаться там, но отделение морской биологии предложило мне нынешний пост, и, кажется, эта ниша подходит мне больше всего, поэтому…

Его слова растворились в гуле мотора, когда он ставил «Читон» на якорь. Мэтт помог девушке сойти на берег и бросил монетку маленькому мальчику канака, который помог ему с лодкой на причале. Потом он взял Кристи за руку и не отпускал, пока они проходили по площади, заполненной спутанными клубками одежды и канатов со стоящего поблизости судна, которое как раз разгружалось.

— Мне нужно кое-что посмотреть, — сказал Мэтт, когда они подошли к магазинчикам на побережье. — Давай я встречу тебя у отеля около полудня, и мы вместе пообедаем, ладно?

— Не забудь заправить цилиндры, хорошо?

— Мы это сделаем после обеда.

Они расстались. Кристи медленно прогуливалась вдоль лавочек, разглядывая пестрые фрукты, разнообразные экзотические дары моря, кричаще-яркие отрезы хлопка — все это уживалось на одних полках с западными лакомствами вроде жевательной резинки, пластиковой посуды и кока-колы.

Она купила колу. Лавочник открыл для нее бутылочку, предложив еще и цветок в волосы. Счастливо поглощая восхитительную темную жидкость, она медленно подошла к главному магазину. Душу наполняло ощущение покоя, весь мир казался залитым солнцем.

— Давно не виделись, — обрадовался ей Лонни. — А мы как раз о тебе говорили. Думали, может, нужно посылать команду спасателей.

— А почему меня нужно спасать? — Она удобно устроилась в кресле.

— Просто мимолетная фантазия. Как у тебя дела?

— Все отлично. А где Бен?

— В банке. Отлично выглядишь. Прекрасная дама моих грез. Кстати, как твой феод?

— Какой феод? — Она теребила ветку Гиппиуса, заложенную за ухо, и притворялась, что не видит легкой усмешки в глазах Лонни. — Разве ты не слышал, что на этой неделе заключено мирное соглашение?

— Прежде, чем начнутся новые пятьдесят одна неделя веселых разборок?

— Ну ладно, смейся сколько хочешь, я переживу. — Кристи взяла ручку со стола и начала вертеть ее в руке. — На самом деле я с ним и приехала, на «Читоне». Мы пообедаем, а потом заправим тару.

— Тару? — Лонни бешено закрутил глазами, притворяясь, что удивлен.

— Цилиндры для подводного плавания. Мэтт называет их тарой.

— Ах, ну да. — Лонни очень медленно кивнул. — Значит, так? Теперь ты нашла феод и под водой. — Он посмотрел на Бена, который только что легким шагом вошел в открытую дверь. — Эй, Бен, нас вытесняют с поля.

— А я никогда и не думал, что мы в игре. Привет, цыпленок. — Бен потрепал ее волосы и с довольным видом оглядел девушку. — Чудесно выглядишь.

Они заказали кофе и стали непринужденно болтать, как старые друзья, чем Кристи втайне безмерно наслаждалась.

Час пролетел незаметно. Только когда она уже собиралась уходить, Бен спросил:

— Ты уже видела Луну?

— Луну? Я никогда о ней не слышала. А что это?

— Самый дальний остров архипелага. Его называют «остров Луны». Для местных жителей плавать туда — табу, но, думаю, на тебя это не распространяется.

Кристи сразу же заинтересовалась:

— А почему табу?

— Это старая легенда, — отмахнулся Лонни. — На многих здешних островах есть свои легенды. Попроси Мэтта свозить тебя туда. Ехать-то всего пару часов. Уверен, что он знает о легенде.

Девушка помедлила. Ей хотелось задать еще много вопросов, но, взглянув на часы, она поняла, что Мэтт будет ее ждать.

— Там нет хотя бы какого-нибудь привидения, которое не может найти покоя, пока ему не принесут человеческую жертву?

Лонни уже стал изображать ужасное привидение и, вероятно, продолжил бы игру, но Бен сухо его прервал:

— Мы его отошлем проверить. Если он не вернется, то мы узнаем.

Несмотря на легкомысленность, с какой ей рассказали о Луне, Кристи была заинтригована мыслью о запретном острове.

— Луна. Остров Луны, — задумчиво пробормотала девушка, когда они с Мэттом отдыхали, распивая напитки после обеда. — Какое романтичное название. Ты там был?

— Ездил смотреть почти сразу, как сюда переехал. Его лучше всего видно ночью.

— Почему?

— В составе почвы есть какие-то люминесценты. В лунном свете он кажется серебристым, как и море вокруг.

— Звучит прекрасно.

— Остров вулканического происхождения и совсем бесплодный. Впрочем, думаю, в нем есть какая-то дикая, застывшая красота, — произнес Мэтт задумчиво. — Может быть, дело в контрасте между ним и буйной зеленой растительностью атоллов.

— Я бы хотела там побывать, — вздохнула Кристи.

— Я так и думал, — сухо ответил он. — Думаю, твои торговцы подкинули тебе эту идею.

— Может быть, я никогда больше не попаду в южные моря.

Он сжал губы:

— Ты хочешь сказать, что, со своей оригинальной женской логикой, пришла к выводу, что будет жаль вернуться домой и не увидеть его. А как же Фиджи, Самоа, Гавайи, Микронезия, Полинезия? — Мэтт взмахнул руками. — Выбор довольно большой.

— Ну хорошо. Смейся, если хочешь. Тихий океан уже не такой большой, как был когда-то.

— И на чем же основывается твое возмутительное предположение?

— Это метафора. Перелеты на самолетах уменьшили весь мир, — беззаботно парировала Кристи.

Он долго всматривался в ее лицо, затем отрывисто произнес:

— По-моему, самое время оставить тебя в крошечной лодке посередине Тихого океана и посмотреть в перспективе на твои умозаключения, юная леди. Идем, я знаю, на что мы потратим остаток дня.

Хотя он не произнес вслух, Кристи поняла, что он не смог устоять перед искушением и решил отвезти ее на Луну. Поэтому она застенчиво молчала, пока Мэтт оплачивал счет.

Лавка, где стоял компрессор, оказалась близко. Они быстро наполнили воздухом цилиндры. Еще Мэтт купил цистерну горючего для своей лодки и для «Читона» и, когда все было сделано, прыгнул в лодку, протянул ей руку и загадочно улыбнулся.

Океан проявлял неспокойствие, но все же не сильно, и вскоре «Читон» уже выходил в открытое море со скоростью в шесть узлов.

Кристи оперлась о перила и начала неторопливо натирать тело маслом от загара. Теплое солнце, шелковистое масло, плавное движение лодки совсем ее расслабили. Время от времени она посматривала на Мэтта, пока однажды ее изучающий взгляд не ударился о холодный взгляд Мэтта. Она немного подвинулась, пытаясь таким образом скрыть чувство неловкости, будто ее поймали на месте преступления.

— Сколько сейчас времени? — ни с того ни с сего спросила она.

— Наверное, второй час.

— У тебя нет здесь часов, да?

— А куда торопиться?

— Да никуда. — Кристи отвернулась и принялась водить пальчиком по аккуратным медным перилам. — Просто интересно.

— Расслабься. Почему женщины так нетерпеливы?

— Хочешь сказать, почему они всегда болтают, когда мужчины хотят побыть наедине с океаном?

— Тебе тоже когда-нибудь понадобится молча с ним поговорить, — спокойно ответил Мэтт. — И не только с океаном, но и с собой. Это может оказаться стоящим экспериментом.

— Уверена, ты прав. — Кристи загляделась на бесконечную водную синь. — Но всему свое время. А в мире так много нужно успеть.

— Это нетерпение юности, Кристи. Когда человек становится старше, он понимает, что в жизни найдется место и для того, и для другого.

Она обернулась и посмотрела на него. Произошло то, чего она опасалась, — ее впервые будто упрекнули в том, что она так молода. Мэтт, казалось, вновь отстранился и стал почти чужим, всего лишь старшим попутчиком, которого отделяют от нее не только годы, но и разное мироощущение. Она встала:

— Я хочу пить. Пойду принесу себе что-нибудь. Тебе захватить?

Двигаясь очень осторожно — волнение на море, кажется, усиливалось, — девушка спустилась в крошечную кабину. Утром она положила туда фруктовый сок и несколько банок пива для Мэтта. Открыв выдвижную панель в переборке, где ровными рядами стояли стаканы, Кристи достала два бокала, вспомнив, что лучше не наливать их до краев, если хочешь их благополучно донести. Она уже почти поднялась к Мэтту, даже ничего не расплескав, как вдруг поскользнулась. Кристи вскрикнула, инстинктивно попыталась одновременно поднять стаканы вверх и удержать равновесие.

— Осторожно!

Мэтт обхватил ее за талию, и девушка упала на него. Пиво и фруктовый сок почти выпали из рук, пока она тщетно пыталась обрести потерянное равновесие.

— Да я здесь все залила, — вздохнула она.

— В следующий раз у тебя получится лучше, — услышала Кристи его голос где-то у самого уха.

— Да…

Теперь она уже уверенно стояла на ногах и вдруг поняла, что Мэтт все еще обнимает ее за талию, а она всем своим мягким, уступчивым телом прижимается к его сильной, мускулистой груди. Мысленно подбодрив себя, девушка отодвинулась:

— Вот твой стакан. Все, что от него осталось.

— Да здесь только половина! — Он притворился оскорбленным. — И почему бокалы? Разве нельзя пить прямо из банки?

— Я не подумала.

Она видела его зубы, такие белые, когда Мэтт улыбался, и ей казалось, что каждую грань, каждую черточку, каждую мельчайшую деталь его худого загорелого лица она видит в первый раз. Радужные оболочки его глаз были очень глубокого темно-синего цвета, с маленькими искорками, одна бровь изогнута больше, чем другая, рука, в которой он держал остатки напитка, была похожа на раскаленное железо, когда Мэтт обнимал Кристи за талию. В ней проснулось дремавшее до сих пор страстное желание, и она тщетно пыталась бороться с этим новым знанием.

Кристи едва помнила, как вернулась в каюту и достала два свежих напитка. Она словно забылась, а когда очнулась, поняла, что сидит на скамье и жадно, огромными глотками пьет прямо из банки, которую собиралась отнести Мэтту.

Наконец она ощутила во рту неприятную горечь пива и в отчаянии уставилась на банку. Почему она сидит здесь, снова и снова вспоминая моменты, которые пережила после того, как поскользнулась? Почему дрожит? Какая сила заставила ее лихорадочно делать хотя бы что-нибудь, броситься обратно на палубу, где…

Кристи поборола оцепенение и встала, чтобы посмотреться в маленькое зеркало над панельной обшивкой. Она увидела покрасневшую, с блестящими глазами незнакомку, ослепленную, не в силах трезво ответить на все вопросы, наполненную новым, невыразимым ощущением счастья. Это счастье было слишком огромным, чтобы повиноваться холодной логике разума, и все же…

Кристи все еще пыталась совладать с охватившим ее новым, нереальным чувством, когда черная стеклянная гора загородила небо. Это оказался вулканический пик Луны. Тень горы падала на море, но Кристи не ощущала в этом ничего мистического. Она почти забыла, как была очарована историей острова, как сильно ей хотелось увидеть остров Луны. Девушка была поглощена тем, как сохранить спокойствие и беззаботно общаться с Мэттом Дэнэмом.

— Я предупреждал, что ты можешь разочароваться, — сказал Мэтт, аккуратно маневрируя на «Читоне» между косматых утесов и скал.

— Нет, я не разочарована. Но здесь все как будто застыло. — Кристи старалась не смотреть на него. — И кажется, здесь совсем никто не живет.

— Единственный пляж расположен с другой стороны острова, но только в этом месте можно бросить якорь, — объяснил он.

Прошло довольно много времени, пока Мэтт убедился, что якорь и кранец «Читона» надежно закреплены. Только теперь он аккуратно провел девушку между острыми скалами и предупредил о том, что нужно внимательно смотреть под ноги.

Они почти полчаса шли по ненадежной тропинке, криво поднимающейся от темного, недружелюбного океана. Потом дорога стала шире, и за широким скатом разбросанных валунов Кристи увидела пляж. Как и предсказывал Мэтт, она была разочарована. Вместо белого кораллового берега Калинды ее взгляду предстал грубый, шероховатый, почти черный берег, а еще прямо из моря на дальнем крае залива поднимались две острые как иглы вершины.

Кристи подумала, что они похожи на гигантские уродливые фигуры, как будто охраняющие этот молчаливый остров. Молчаливый! Девушка нахмурила брови и попыталась сдержать дрожь. Вот, оказывается, что ее потрясло больше всего, Луна была так молчалива, что это пугало. Никакого птичьего крика или шелеста листьев, даже шум волн казался тише.

— Он совершенно бесплоден. Вспомни, как он называется. — Мэтт будто почувствовал, что она дрожит.

— Да, но что произошло? Он когда-нибудь был зеленым, обитаемым?

— Если верить легенде, это и был Рай.

— Рай? — Она остановилась и, не веря собственным глазам, всматривалась в мрачный пейзаж. — Да быть не может! Он просто появился на глади моря после какого-то ужасного извержения вулкана. Как тот греческий остров, я не помню точно, как он называется.

— Санторин, — ответил Мэтт и медленно пошел вперед.

— А что говорит легенда?

— Все расы, независимо от убеждений или цвета кожи, имеют собственное представление о том, как зародилась жизнь, — начал Мэтт. — Южные моря — не исключение, и у каждой группы островов свое собственное предание. Большинство верят в Мировое Древо и в Великое Нечто, которое создало первых на свете мужчину и женщину из пустоты. Просто у каждого племени есть своя версия. Жители Таматоа верят, что именно здесь бог Ау заставил твердь выступить из океана. Здесь всего было в изобилии, не было ни болезней, ни зла, пока Нау и Нейа не вкусили плода Запретного Дерева. Тогда Ау, разгневавшись, сорвал с небес Солнце, и остров погрузился во тьму. Эта земля стала бесплодной, и, пока Ау не смягчится, люди никогда не смогут вернуть рай.

А это два символа. — Он посмотрел на гигантские каменные фигуры. — Кто-то видит в них двух людей, которые бежали, но вот остановились, чтобы оглянуться на то, что они потеряли.

Она вздрогнула, и Мэтт взял ее за руку.

— Хочешь подняться к кратеру?

Кристи медлила.

— Так делают большинство посетителей. Ты сможешь увидеть всю цепь островов. Они как зеленое ожерелье на море.

Позже она пожалела, что согласилась. Мэтту все было уже неинтересно, он видел это раньше. Но ей так не хотелось возвращаться к лодке, ведь это означало бы, что день подходит к концу. И девушка решила продолжить прогулку. Им понадобилось два часа, чтобы одолеть только две трети пути. К этому времени Кристи очень устала и хотела пить. Мэтт остановился, решив не предпринимать последний, самый сложный подъем. Они уселись на скалу, наблюдая за синей тарелкой моря. Острова уже были видны, хотя, по словам Мэтта, не так четко, как с вершины. Тишина приводила Кристи в еще большее замешательство. Она не стала возражать, когда Мэтт решил, что они уже довольно долго отдыхают и пора спускаться.

Спуск прошел значительно быстрее, чем подъем, и все же недостаточно быстро. Облака с запада, довольно давно преследовавшие солнце, наконец его догнали. Свинцовое море еще больше заволновалось, и Мэтт забеспокоился, поскольку увидел сигналы надвигающегося шторма. Он начал торопить Кристи. Путешественники едва прошли половину расстояния до берега, когда полил дождь.

Кристи увидела, что ее спутник обеспокоен, и покачала головой:

— Я не боюсь промокнуть. Солнце, наверное, выглянет еще до того, как мы доберемся до лодки.

— Не в этот раз.

— Будет шторм? — Она вскарабкалась на утес и инстинктивно вжалась в него, пытаясь найти убежище.

Прежде чем Мэтт ответил, она и сама все поняла. Полоса молнии, такая широкая, какой она никогда раньше не видела, разрезала небо, и послышался такой сильный раскат грома, что Кристи подпрыгнула от ужаса.

Скала отзывалась эхом прямо под ногами. Казалось, небеса на самом деле разверзлись. Оглушенная и ослепленная, девушка спрятала лицо в расщелину, прижав руки к ушам. С детства она очень боялась грозы, а здесь был такой сильный шторм!

— Идем! Ну идем же. — Мэтт схватил ее за руку и потянул за собой. — Здесь неподходящее укрытие.

Кристи ушибла руку, но даже не заметила этого. Пытаясь как-то избавиться от страха, она бросилась прямо в сердце бури. Казалось, прошли часы, а не двадцать минут, пока они наконец нашли место, где оставили лодку. Путники укрылись в кабине, но здесь девушку охватил новый приступ страха. Она с безумными глазами обернулась к Мэтту:

— Мы сможем нормально добраться домой?

— Сейчас? Ты серьезно?

Было слышно, как за кабиной неистовствовал ветер. Мэтт бросился наружу, а она поняла, что придется пересидеть бурю здесь.

Кристи едва услышала его голос из-за рева бури, и новый, совсем другой страх заставил ее броситься из кабины. А вдруг Мэтта смоет за борт…

Она едва могла различить его высокую фигуру, освещенную серым пятном фонаря. Мужчина нетерпеливо махнул рукой:

— Оставайся в укрытии, ради всего святого, иначе…

Было ли ему так же страшно, как и ей? Он не сказал этого, когда закрыл люк и бросил сверток клеенок на скамейку.

— У тебя в сумке есть плед или что-нибудь вроде того? — требовательно спросил он.

Она покачала головой. Мэтт нетерпеливо кивнул:

— У меня тоже. И кроме пары плавок, которые выглядят так, будто принадлежали Дэйву Джонсу, у твоего дяди на лодке больше ничего нет. Да вот еще эти клеенки. Так что придется обойтись ими.

Кристи пыталась вытереться маленьким ручным полотенцем, которое и так уже промокло насквозь от ее волос. Она посмотрела на Мэтта, потом на связку какой-то материи рядом с ним. Мужчина отрывисто произнес:

— Чем быстрее снимешь с себя все мокрое, тем будет лучше.

Сам он уже снял рубашку, выжал ее и расстелил на рундуке. Она помедлила. Что-то мешало ей. В то же время Кристи теперь почему-то доверяла ему. Мэтт совершенно не обращал на нее внимания. Вероятно, ему казалось очевидным, что в такой ситуации здравый смысл должен взять верх и она подчинится. Он отвернулся. Кристи медленно подняла узел и вытряхнула что-то похожее на большое пальто. Оно там было единственным.

— А как же ты? — Она посмотрела на его широкие обнаженные плечи и прикусила губу.

— Переживу. — Мэтт не обернулся.

Наконец девушка отвернулась и сняла мокрую блузку. Лифчик тоже намок и стал совершенно прозрачным, как она и подозревала. Нехотя Кристи его все же скинула и завернулась в клеенчатое пальто. Она почувствовала, что все еще мерзнет, к тому же тело оставалось влажным, и девушка скинула оставшуюся одежду. К счастью, тем утром в магазине она купила тальк, и он помог ей создать иллюзию того, что тело высохло.

Было настоящим подвигом обсыпать себя тальком под тяжелыми складками непромокаемого пальто. Когда она закончила, в комнате стояло облако из белой присыпки. Потом она проверила застежки странного одеяния. Сандалии тоже промокли. Кристи с заметным усилием сбросила их, пнула ногой и обернулась.

Мэтт смотрел на нее и саркастически ухмылялся:

— Маленькая Мисс Скромность! Хотел бы я, чтобы ты себя сейчас видела!

Ее губы тоже изогнулись, но не в улыбке.

— Я прекрасно себе представляю, — кисло сказала она, закатывая рукава, пока наконец не показались ее пальцы. — Дядюшка Нолл был выше шести футов.

— И около трех в ширину. Так что, пожалуй, потолще тебя! — Мэтт подошел к ней, взял ее за талию своей железной хваткой и оценивающе посмотрел на излишки ткани. — Развеселись. Шторм может продолжиться до ночи.

— И так уже темно. — Кристи встала коленями на скамейку и внимательно посмотрела на гавань. — Он скоро закончится?

— Нет.

Это было всего лишь временное затишье, или, может быть, забота о том, чтобы хоть немного обсохнуть, отвлекла ее внимание. Огненная стрела вновь осветила небо. Кристи инстинктивно зажмурилась, ожидая, что за нею последует раскат грома.

— Сидеть здесь и ожидать худшего — не самая лучшая идея, если боишься. Лучше попробуй найти нам что-нибудь поесть.

Меньше всего на свете ей сейчас хотелось есть, но все же девушка повиновалась и отправилась на поиски. К счастью, утром она купила фрукты и другую еду. На борту была свежая вода. Но на этом везение заканчивалось. В камбузе, крошечной каморке, где едва мог поместиться один человек, не было газового баллона. Так что оказалось невозможно приготовить что-то горячее или разогреть напитки.

— Думаю, мне нужно было тебе напомнить, — уныло признался Мэтт, — но я не думал, что это может понадобиться.

— Но почему ты должен об этом помнить? — быстро спросила она. — Это моя обязанность, а не твоя. Ты и так много делаешь для меня. Например, пытаешься научить не вести себя как глупый новичок.

Он нахмурился:

— Я никогда не рассматривал тебя с этой точки зрения.

— Нет. — Она вздохнула и откусила кусочек печенья. — Но ты, должно быть, иногда так думаешь.

Еще одна жуткая вспышка молнии осветила кабину.

Когда гром постепенно стих, а шторм превратился в не слишком сильную бурю, хотя дождь все еще нещадно хлестал, Кристи беспокойно спросила:

— Который час? Мои часы остановились.

— Что-то около девяти.

Девушка медленно повернула и отрегулировала свои часы. Напряжение не покидало ее.

— А ты можешь вести лодку ночью, Мэтт?

— Это зависит от многого. — Он глубоко вздохнул. — Думаю, лучше сказать тебе. Боюсь, мы застряли до утра.

Она с шумом выдохнула:

— До утра? Ты хочешь сказать, нам придется провести здесь всю ночь?

— Другого выхода я не вижу. — Мэтт всмотрелся в ее встревоженное лицо и сам стал еще более серьезным. — Буря, кажется, и не думает стихать.

— Да, но… — Она сглотнула, лицо ее побледнело. — Мэтт, я не думала, что это так серьезно.

Пол кабины накренился, она схватилась за переборку, пытаясь удержать равновесие. Мэтт что-то говорил, но его слова тонули в реве бури. «Читон» бешено вздымался на волнах, что-то со стороны гавани угрожающе скрипело. Кристи наконец удалось унять дрожь. Она испуганно посмотрела на Мэтта.

— Лодка сломалась? Этот ужасный грохот… Я чувствую, как она качается.

— Просто высокий прилив. Это был кранец. Но я все равно проверю.

На фоне ночи вырисовывался силуэт его плеч, головы. Потом Мэтт исчез, поспешив на палубу. Кристи с трудом удавалось сдерживать дрожь, дожидаясь его возвращения. Ей вспомнились первые два дня путешествия на «Вулкании». Вздымающееся море, огромные волны, «Вулкания» барахтается как дельфин. Большинство пассажиров так тяжело переживают морскую болезнь, что предпочли бы умереть… Должно быть, сейчас за пределами их маленького укрытия точно так же или даже хуже. Она, наверное, была не в своем уме, предлагая Мэтту плыть обратно.

Он наконец вошел в кабину. Его волосы и плечи блестели от воды. Она молча протянула ему полотенце.

— Лодка выдержит. — Мэтт взглянул на ее побледневшее лицо. — Думаю, нам лучше приготовиться ко сну и постараться устроиться как можно лучше.

— Здесь не слишком много места, — тихо отозвалась Кристи.

Это было правдой. Освещенный многочисленными лампочками, с обустроенной площадкой для наблюдений, «Читон» идеально подходил для работы на рифах, мог развивать отличную скорость и вообще был идеальной лодкой, но с точки зрения комфорта… Жилые помещения здесь были узкими и плохо оборудованными. Судя по всему, когда дядя Кристи строил лодку, он больше обращал внимания на ее деловые и спортивные характеристики, чем на удобства.

Здесь имелись только котел для рыбы, цистерна с морской водой, чтобы хранить улов, и довольно большой запас напитков в баре. Но на кухне не виднелось источника энергии — судя по всему, камбуз никогда не использовали по прямому назначению, — койки стояли без одеял, все, кроме одной, лампочки перегорели, и некому было их заменить. Очевидно, дядя Нолл никогда не интересовался этой стороной жизнедеятельности «Читона». Наверняка своим комфортом на борту он интересовался не больше, чем на суше.

Кристи еще раз внимательно обследовала кабину и нашла то, чего сейчас хотела больше всего на свете, — сухую одежду. Она вытащила парусиновую куртку, кусок брезента, который отлично подойдет вместо покрывала на кровать, и — вот нелепость! — колоду игральных карт с загнутыми кончиками.

— Сможем разложить пасьянс, — с иронией заметил Мэтт.

— Если только не на раздевание, — горько отозвалась девушка, всем сердцем сожалея о том, что на «Читоне» нет хоть какой-нибудь приличной одежды и никакой возможности заварить чашку чаю. Но разве она могла предвидеть подобное? — Эти вещи такие грязные и липкие изнутри.

— А наша одежда еще не высохла? — спросил Мэтт.

Она встала, чтобы проверить, хотя прошло совсем немного времени с тех пор, как она перевернула сохнущую одежду.

— Нет, все еще влажная, — удрученно ответила Кристи, оборачиваясь.

— Ты занимаешь слишком много места вместе со своей «палаткой», — рассмеялся Мэтт, заметив, как в ответ девушка съеживается, стараясь занять как можно меньшее пространство.

— Неправда!

— Нет, правда. — Он откинулся назад и расхохотался. — Думаю, ты не собираешься раздеваться.

Она увидела, как в его глазах пляшут искорки веселья, и к горлу подступил ком. Сердце сдавила внезапная боль, слезы подступили к глазам… Кристи почувствовала себя маленькой, бесполезной и очень смешной. Она не могла больше отвечать зло или саркастично, а он снова начинает ехидничать! Казалось, кто-то лишил ее защиты, будто вытащил из раковины, и теперь она абсолютно уязвима. Каждое его слово, каждый взгляд больно ранили душу.

Волна злости, даже бешенства охватила ее.

— Жаль, что я не могу этого сделать! — Кристи пронеслась мимо него и схватила свои вещи. — Но я не могу! Уйди с дороги!

Он страшно удивился:

— Эй, это все не моя вина.

— Я никого не обвиняю, а теперь отойди!

Кристи попыталась найти свободное место в камбузе и там лихорадочно стала натягивать невысохшую одежду. Ее когда-то блестящие белые брюки из хлопка теперь выглядели тусклыми и мятыми. Девушка дрожащими пальцами дергала «молнию» — та вдруг отказалась работать. Кристи качалась вместе с лодкой, руки не слушались… наконец она бросила тщетные усилия застегнуть «молнию». Девушка еле-еле втиснула руки в рукава рубашки, и та сразу прилипла к телу, но по крайней мере была почти сухой. Она несколько раз провела расческой по волосам, не обращая внимания на боль из-за резких движений, сбросила клеенчатое пальто на пол. Так она и предстала перед Мэттом — плечи словно одеревенели, в глазах, кроме отчаяния, — ничего.

Злость прошла, теперь в глубине души царствовала пустота и непонимание, что нет никакой возможности убежать от него, от себя, от чего-то еще. Нужно было предпринять что-то, сказать… но Кристи ничего не могла сказать или сделать, ей оставалось только смириться с этой нестерпимой ситуацией.

Мэтт молча встал за ее спиной. С его лица исчезли следы веселого изумления. Брови сдвинулись в одну линию. Он подошел к девушке:

— Если ты будешь на все так реагировать, это тебе не поможет, Кристи.

— Я нормально себя веду!

— И тебе не стоило натягивать на себя мокрую одежду.

— Я не могла поступить иначе! Я хотела…

Вдруг послышался такой шум, что казалось, небо раскололось. Она побледнела и больше не могла вымолвить ни слова. «Читон» поднялся на волнах. Казалось, якорь вот-вот вырвется из своей скалистой постели. Кристи беспомощно наклонилась вперед. Ее попытка удержать равновесие не удалась, она больно ударилась локтем о какую-то железку. Она вскрикнула от боли и больше не смогла сдерживать слез.

— Все хорошо. Все хорошо.

Она почувствовала тепло руки Мэтта, обнявшего ее. Он притянул девушку к себе, и это было то убежище, которое она ни за что на свете не покинула бы. Кристи прижалась головой к его плечу.

— Ты боишься грозы, да?

— Я… я ничего не могу с собой поделать.

Слезы душили ее, но бедняжка изо всех сил сопротивлялась этой соленой стихии.

— Тебе не нужно стыдиться. — Мэтт гладил ее по волосам, будто испуганного ребенка, и нежно утешал: — Я видел, как бледнели сильные мужчины, когда встречались лицом к лицу с ураганом в Тихом океане.

— Да, но это так глупо.

— Нет, не глупо. Это очень естественно, человечно. — Он слегка отстранил ее и всмотрелся в ее удрученное личико. — А теперь, я думаю, тебе надо постараться уснуть.

— Но я не хочу спать, — просопела Кристи и прикоснулась пальцами к своим глазам. Она не хотела, чтобы Мэтт выпустил ее из своих объятий.

— Это не важно. Взбодрись и отдохни.

Ей было ужасно стыдно из-за своего поведения. Девушка наконец взяла себя в руки и послушно уселась на койку.

— Ну давай, ложись.

Мэтт стоял над ней, и, когда она свернулась клубочком, поджав под себя ноги, он заботливо укрыл ее парусиновой курткой и брезентом.

Кристи лежала с открытыми глазами и наблюдала, как он выключил свет и примостился на другой койке. Но не стал ложиться, а только подогнул колени и прислонился головой к надстройке над койкой. Его профиль был слабо освещен.

— Ты не собираешься спать?

— Нет.

— Но ты смертельно устанешь.

— Я справлюсь.

Она замолчала и стала наблюдать за игрой блестящей воды, которая отражалась на стене за головой Мэтта. Вспышки молнии по-прежнему тревожили девушку. Но теперь она боялась уже не так сильно. Кристи была уверена, что Мэтт защитит, и это было очень приятное ощущение.

Бедняжка не заметила, как глаза сами собой закрылись… Вдруг она проснулась и резко села на кровати, внезапно осознав, что забылась сном на какое-то время и что-то ее разбудило. Кристи прислушалась: ни раскатов грома, ни ударов дождя о крышу кабины…

Теперь было гораздо темнее, и ей пришлось напрячь зрение, чтобы разглядеть профиль Мэтта. Ее сердце бешено заколотилось — его в каюте не было.

Во рту у нее все пересохло. Девушка откинула брезент и свесила ноги на пол. Вздыхая, «Читон» то вздымался на волне, то падал вниз. Он скрипел, стонал и издавал какие-то чавкающие звуки, которые Кристи еще не научилась различать.

— Мэтт?.. — неуверенно позвала девушка.

— Все в порядке, я здесь. — Она увидела его неясный профиль, а потом и сам он появился. — Я только проверял якорную цепь, сейчас отлив.

— А, понятно. — Она отодвинулась на край кровати. — Который час, Мэтт?

— Только что пробило три. Ты хорошо поспала.

— М-да, я и не думала, что смогу, да еще так долго. — Кристи вздрогнула и получше завернулась в куртку. — Кажется, буря закончилась.

— По крайней мере, самое худшее позади, но ветер еще довольно сильный.

Мэтт повернулся к своей кровати и уселся на нее, как раньше. Девушка услышала легкий щелчок — Мэтт прикурил сигарету. Теплый отблеск пламени зажигалки разогнал тьму. Мужчина произнес примирительным тоном:

— Ты можешь снова сесть.

Она кивнула, но не двинулась с места. Видимо, на нее влиял отлив. Кристи дрожала от холода. Леденящий холод с моря был повсюду. За время сна она умудрилась согреться в сырой одежде, но теперь эта сырость испарилась, а вместе с ней и тепло. Девушка стояла, терла руки, стараясь согреться и одновременно растереть затекшее тело.

— В чем дело?

— Ничего, просто мурашки.

Кончик его сигареты обогнул изящную дугу, а потом погас.

— Тебе не стоило вставать с постели. Укройся посильнее. Это скоро пройдет.

Кристи что-то пробормотала в ответ, но не пошевелилась — это было ей просто не под силу. Потом она наклонилась и взглянула на берег, пытаясь понять, скоро ли рассветет. Но было еще слишком рано, и при взгляде на чернильные облака девушка лишь сильнее задрожала.

— Тебе разве не холодно? — спросила она.

— Нет. На берегу не холодно. Ветер теплый.

— А я совсем заледенела. — Она попыталась рассмеяться и протянула ему руку. — Можешь проверить, если сомневаешься.

Мэтт помедлил, потом протянул руку, нашел в темноте ее, и Кристи почувствовала его чудесное тепло.

— Ты и вправду замерзла.

Казалось, он был удивлен. Все еще держа ее руку в своей, мужчина наклонился, чтобы найти что-то под пепельницу. Заиграли искорки — он погасил сигарету.

— И где же твоя вторая рука, маленькая снежная барышня?

С тем же спокойствием и терпением, с каким успокаивал ее во время шторма, он усадил девушку рядом с собой и стал нежно растирать ее заледеневшие запястья. Одновременно он так же непринужденно рассказывал ей о «Читоне», о его характеристиках, сравнивал со своей лодкой, о яхте, которую он надеялся когда-нибудь купить.

Кристи вся превратилась в слух. Внешне она была спокойна и расслабленна, как и он, но в душе была сжата как пружина. Теперь она дрожала не от холода. Новая, теплая, великолепная волна радости разлилась внутри. Чувство это шло от сердца и достигало самые дальние клеточки ее тела.

— Ты еще не спишь?

— Нет, только греюсь.

— Открыла для себя древнюю методику?

— Что?

Мэтт сменил положение, освободил одну руку, усадил Кристи поудобнее.

— Я говорю, что лучший источник тепла — человеческое тело.

Она уютно устроилась в его объятиях, придвинулась к нему. Осталась самая малость — прислониться головой к его плечу. Но девушка боялась сделать это, почему-то страшилась вдруг разрушить это чудесное хрупкое блаженство. Его нежность — лишнее доказательство непредсказуемости Мэтта Дэнэма. Он мог быть невыносимым, бесцеремонным, ироничным, нетерпимым, но теперь впервые Кристи открылось, что он может быть ласковым.

Она вздохнула, он вскинул голову. Ей так хотелось оттянуть момент, когда Мэтт бесцеремонно отодвинется. Она не нашла ничего лучшего, как зевнуть:

— Это ужасно, наверное, когда тебе лень даже пошевелиться.

— Вот именно, моя маленькая грешница.

Мэтт даже не попытался отстраниться, из-под опущенных длинных, густых ресниц она наблюдала. Его рука все еще мирно лежала у нее на колене. Мускулистая, красивая рука, длинные пальцы с аккуратно подстриженными ногтями, широкие запястья с темными волосками, загорелые предплечья. Рука, одновременно умелая, нежная и сильная…

— Знаешь, ты слишком доверчива, малышка.

Слова, произнесенные так вкрадчиво, вернули девушку к реальности.

— А есть причины, почему я не должна быть доверчива? — почти прошептала она.

В его голосе послышалась легкая усмешка.

— Я бы сказал, их десятки. Но я знаю по крайней мере одну.

— Ты хочешь сказать, что мне не стоит доверять тебе?

— Возможно. Разве ты не боишься, что я воспользуюсь твоей доверчивостью?

Кристи знала, что он смеется в душе и что очередная ссора неминуема.

— Ты не посмеешь, — заявила она сухо. И услышала, как он глубоко вздохнул:

— Откуда ты знаешь?

— Потому что сейчас тебе нравится играть роль заботливого дядюшки — вот откуда.

Пауза грозила надолго затянуться. Наконец Мэтт процедил:

— Вот как.

И снова замолчал. Кристи почувствовала, как растет напряжение. Эта неуверенность была еще слишком слаба… она знала — нужно уйти от него, но не хотелось.

— Скоро рассветет, — проявила она притворную веселость.

— И мы рассчитаемся?

— Я думала, мы уже рассчитались.

— Правда?

Он отпустил ее руку, но не отстранился, прикоснулся к ее волосам, затем повернул ее лицом к себе:

— Я думал, что достаточно ясно определил свое отношение к роли этого вечно заботливого дядюшки.

— Ты многое определил достаточно ясно, — неестественным голосом отозвалась она.

— Может быть, недостаточно ясно. Ты все еще доверяешь мне, Кристи Ирвинг?

Девушка чувствовала тепло его дыхания на своей щеке, а ее собственное дыхание, кажется, остановилось. Воздух словно застрял где-то между бешено колотящимся сердцем и слегка раскрытыми губами. Она упрямо прошептала:

— Да, я все еще доверяю тебе.

— Ты сумасшедшая маленькая…

Он не договорил. Его губы коснулись ее губ… От сладостного поцелуя у Кристи закружилась голова.

Где-то в глубине сознания слабый отчаянный голосок разума кричал, что она права — он воспользовался шансом, а Мэтт Дэнэм — последний человек, с которым стоит играть. Голос пытался предупредить, что этот мужчина ничего к ней не чувствует, его поцелуи ничего не значат и еще можно все обратить в шутку. Но… ее руки уже скользили по его телу, и дремавшая до этого первобытная сила страсти умоляла прикоснуться к его чувственным теплым плечам.

Что-то как будто сломало напряжение. Ее тело словно таяло от прикосновений его крепких рук. Он нежно, ласково целовал ее щеки, а потом, с силой, которая лишала ее дыхания, припал к губам.

Кристи вся дрожала, когда Мэтт отстранился немного и опустил взгляд на ее лицо, скрытое тенью. Его дыхание дразнило ее, его нежные пальцы медленно гладили ее виски, потом по щекам опустились к шее. Сердце девушки предательски колотилось. Мэтт все крепче сжимал ее. Кристи хотелось вскрикнуть, но… его руки нашли манящий изгиб ее груди…

— Я тебя разочаровал, Кристи? — мягко спросил он.

Странно, но ей почему-то стало вдруг очень спокойно. Ее глаза излучали такой же таинственный свет, как и его. Девушка медленно и ласково захватила его руку в плен своей маленькой теплой ладошки. Она слегка прикоснулась к ней губами и тихо ответила:

— Я могла бы задать тебе тот же вопрос, Мэтт. И мне интересно, как бы ты на него ответил.

— Лучше, если бы я не стал отвечать, — сказал он после короткой паузы. — А еще лучше, если бы мы не строили никаких иллюзий.

Он поднялся с кровати. Тело его блестело при свете луны. Не обращая внимания на ее инстинктивный возглас протеста, он изучающим взглядом уставился в ярко горящие глаза. В выражении его лица появилась жесткость.

Он резко наклонился и грубо поцеловал ее в губы:

— Давай просто признаем, что ты отлично целуешься, Кристи. И забудем об этом.